Монах. Путь к цели.

Андрей присмотрелся к ауре лежащего — печень была цела, только сильно ушиблена — будет держаться за бок неделю. Рёбра целы. Так что ничего страшного.

— Нет. Печень ему отбил, но не сильно. Будет жить.

— Ага, вижу. Да, после удара по печени особенно не разгуляешься. Я как-то пропустил такой удар — ой-ёй как больно, выдохнуть можешь, а вздохнуть нет. Щас я его вытащу отсюда, а ты не беспокойся — сиди, отдыхай. Вон, хозяйка тебе машет...видать приглянулся ты ей. Ты её не обижай, она женщина замечательная, только с мужиками ей не везёт. А ты ей чем-то приглянулся, я видел, как она с тобой разговаривала. Смотри, обидишь — я сам тебя обижу, имей в виду — добродушное уродливое лицо вышибалы на миг стало страшным, и Андрею почему-то представился круглый ринг, с ревущими в схватке, осыпающими друг друга ударами бойцами. Один из них был вышибала.

Андрей тряхнул головой, видение ушло, а он улыбнулся и сказал:

— Верю. Я не собираюсь её обижать, она и вправду славная женщина.

Вышибала тоже улыбнулся и добавил:

— Ты хороший парень. Сейчас я скажу, чтобы тебе принесли вина за счёт заведения. Не самого лучшего, конечно, но приличного — за моральный ущерб.

Вышибала легко поднял стокилограммовую тушу нокаутированного дебошира и куда-то её унёс. Скорее всего, у них была комната для 'отстоя' таких вот пьяниц, а может и выкидывали на улицу, не разбираясь, что с ним потом будет, оберут его уличные урки, или нет. В разных заведениях это бывало по разному.

Снова забренчали струны — но это был уже не одинокий музыкант, а целый 'оркестр' из четырёх исполнителей. Они сели у стойки в углу и заиграли что-то плясовое.

Люди сорвались с места, начали топтать пол, притопывая и с гиканием кружась. Андрей, было, снова собрался уходить — не по душе эти шумные игрища — и тут ему принесли кружку с вином. Отказаться было как-то неудобно, тем более что хозяйка весело махала ему рукой от стойки, мол, пей на здоровье! Он поднял кружку, отсалютовав ей, и отпил из неё глоток. Вино было вполне приличным, даже на удивление — отдавало виноградной косточкой, терпкое и в меру вяжущее. Андрей с удовольствием стал его пить — что-то давно он не пил ничего спиртного. Впрочем, оно на него и не действовало — алкоголь сразу разрушался в его организме оборотня, давая лишь дополнительные калории. Но вкус хорошего вина был приятен и навевал некие ностальгические воспоминания...

Музыканты заиграли спокойную музыку, для парных танцев, и Андрей с удивлением заметил, что женщин в зале стало гораздо больше — проститутки, какие-то подружки гуляк, и непонятные женщины, род деятельности которых сразу распределить было нельзя. Может купчихи, может жёны купцов, привезших товар, не желающие оставлять своих благоверных в таком гнезде разврата без присмотра — мало ли что он задумает спьяну. Мужика надо держать в ежовых рукавицах!

— Пойдём, потанцуем? — он увидел перед столиком Олру, улыбавшуюся ему во все её тридцать два белых ровных зуба. Она уже успела переодеться, и на ней было платье, подчёркивающее формы и обнажавшее в декольте высокую грудь.

Андрей растерянно замолчал, не зная, что сказать, а потом пожал плечами и сказал, не зная, как отказать, чтобы не обидеть:

— Я не умею танцевать. Там, откуда я родом, такие танцы не в ходу — он кивнул головой на вальсирующие пары.

Это и правда было что-то вроде вальса, так что он немного лукавил, когда говорил, что не умеет танцевать — он умел, но делал это так давно, так давно...что уже и не помнил когда это и просходило. На выпускном балу в школе? Или на курорте, где он снял ту красотку, с которой потом зависал целую неделю? (Ему пришлось уехать не попрошавшись и оставить её спящей в номере, обнажённую, пахнущую персиками и любовью. Он потом долго её вспоминал, но наёмный убийца не может привязываться к кому либо, зная наверняка, что возможно скоро придётся бежать...что в конце концов и произошло.)

— Я тебя поведу — улыбнулась Олра — ничего сложного нет. Кошечка, ты позволишь мне забрать твоего кавалера? — она с улыбкой посмотрела на Шанди, а та открыла на миг глаза и потянувшись, улыбнулась кошачьей улыбкой и замурчала (Иди уж! Ну что с вами поделаешь — низшие существа. Вот драконы два раза в год тянутся друг к другу для спаривания — и ничего, живы. А вы готовы каждый час совокупляться. Тебе не кажется это ненормальным? Вижу — нет.)

Андрей встал, обхватил партнёршу за талию, и они закружились в весёлом вальсе.

Мелькали стены, мелькали столы, а перед глазами Андрея стояло лицо Олры, улыбающееся и такое желанное... Он, вначале, не попадал в такт, но потом настроился и повёл её в танце, прижав к себе и всем естеством ощущая упругое тело партнёрши, податливо прильнувшей к нему так, как будто они знали друг друга много, много лет.

Утром Андрей осторожно выпростал руку из под головы Олры, раскинувшейся во сне и явно привыкшей спать одной — она по хозяйски захватила всю кровать, оставив ему небольшую полоску вдоль края. Её кровать была пышной, застеленной шёлком, сбитым в комки после бурной ночи.

Андрею давно не было так хорошо с женщиной — Олра была неистощима в выдумках, не стеснялась своего обнажённого тела и не брезговала никакими способами доставить удовлетворение своему партнёру. Впрочем — и Андрей не отставал от неё. Женщина была очень чистой, ухоженной, пахла миндалём каких то притираний, а её тело было под стать двадцатилетней красотке — никаких целлюлитов или растяжек. Первое, что она заявила — 'Хочу заниматься этим при свете! Мне нечего стесняться, а ты меня возбуждаешь, и я хочу тебя лучше разглядеть!'

И правда — ей нечего было стесняться. Впрочем — как и Андрею. Он-то давно перестал уже чего-либо стесняться за свою долгую и бурную жизнь. И уж точно не свою партнёршу по постели.

Андрей стал тихо одеваться, но уйти незаметно ему не удалось. С кровати послышался голос Олры:

— Ты вернёшься?

— Не знаю — честно ответил Андрей — может быть. Может быть...

— Вот и все вы так — вздохнула женщина — как только приличный мужик попадается, так сразу куда-то бежит, торопится...и пропадает. Куда вы все бежите? Жизнь проходит мимо, а вы всё бежите, бежите, бежите...

Андрей присел на край кровати, и ласково провёл ладонью по твёрдому животу женщины. Он потянулась, закинув руки назад и сладко зевнула:

— А хорошо было! Я уже полгода с мужчиной не была. Ты что думаешь, я всех в свою постель приглашаю?

— А разве нет? — ухмыльнулся Андрей, натягивая сапог.

— Тьфу, дурак! — Олра шутливо хлопнула его по спине тяжёлой ладонью — знаешь же, что совсем не так! Последний мужчина, на которого я запала, жил у меня полгода..а потом уехал — какие-то его, мужские дела, не до семьи. Вам же семья ни к чему — перепихнулся, и пошёл, да? Если скажешь — да — я тебе врежу в глаз! — Олра весело засмеялась, но глаза её были грустными, как у раненой косули...

Андрей посмотрел ей в глаза, и серьёзно помотал головой:

— Нет. Не так. Понимаешь...когда ты ведёшь жизнь достаточно опасную, изобилующую делами, которые...в общем привязываться к кому-то опасно. Можно навлечь неприятности на своих близких. Понимаешь?

— Понимаю. Я не спрашиваю тебя — чем ты занимался, и занимаешься, не хочу знать. И вряд ли это мне понравится, то, чем ты занимаешься. Но человек ты хороший и добрый, даже сам не знаешь, насколько хороший и добрый. Я чувствую это, дар у меня такой, видеть людей такими, какие они есть. Вон, вышибала, глянешь на него — урод уродом, страшила, зверь — а ведь он нежно любит свою молодую жену, у них две славные дочки...и добряк, каких мало. Если его не рассердить, конечно. Вот и ты такой же. Только в отличие от него — красавчик. Тебе сколько лет? Двадцать семь? Тридцать? Или моложе?

— Хммм...я гораздо старше — удивился Андрей — неужели я выгляжу так молодо? С чего ты взяла?

— Ты меня разыгрываешь? — усмехнулась Олра — глянь-ка.

Она соскочила с постели и пошла к этажерке. Андрей залюбовался её телом — Олра шла как танцовщица, покачивая крепкими бёдрами. Её талия была тонкой, и вся женщина напоминала собой греческую амфору. Фигура просто дышала здоровьем и красотой — и тем больше Андрей задумывался — как так оказалось, что она стала бесплодной?

Он сосредоточился на ауре женщины, и обнаружил в её животе сгусток чёрно-красного свечения — что-то и правда было такое, что не давало ей зачать. Скорее всего непроходимость маточных труб — почему-то пришло ему в голову, и Андрей усмехнулся — может лекарем пойти работать? А что? Большие деньги бы имел...хммм..а если попробовать?

Олра принесла зеркала, монах глянул в него и поразился — вместо мужика под пятьдесят лет на него смотрел приятный тридцатилетний мужчина, с чёрными, не тронутыми сединой волосами, с гладким, лишённым шрамов и каких-то повреждений лицом — и правда — герой-любовник. Постоянные преобразования в Зверя и обратно привели к неожиданному результату — возвращаясь снова в тело человека, он автоматически менялся в то состояние тела, которое было наиболее функциональным, наиболее здоровым и сильным — то есть в тело тридцатилетнего мужчины. Фактически, чтобы избавиться от раны или шрамов, болезней, ему было достаточно перейти в Зверя, и обратно. Это его позабавило и снова привело к мысли о том — сколько же он может прожить? Может...вечно?!

Глава 2

— Видишь, а ты говорил — гораздо старше? — Олра улыбаясь потеребила его воинский хвост, стянутый кожаным ремешком на затылке — а вот волосы тебе стоило бы постричь, тебе не кажется? Ну — хоть подравнять. Хотя тебе и так хорошо.

— Погоди — Андрей мягко отстранил её руку, запрокинулся на спину, обнимая женщину и она ойкнула, а потом свернулась в комочек, прижавшись к его боку и глядя в лицо хитрыми глазами. Олра в этот момент почему-то так напоминала Шанди, что мужчина невольно улыбнулся и погладил её по гладкому бедру. Женщина прижалась ещё теснее и замерла, сопя ему в подмышку.

— Скажи, Олра, как так получилось, что ты не можешь иметь детей? — начал он осторожно, ожидая любой реакции, вплоть до скандала и ругани. Но ничего не произошло, она лишь на мгновение прекратило сопение, и замерла, как окаменевшая, потом спокойно, даже очень спокойно, ответила:

— Ты и вправду хочешь знать? Зачем тебе это?

— Вероятно, чтобы знать...разве знания бывают лишними?

— Некоторые — да — она отстранилась от Андрея и села на краю кровати, держась за спинку и глядя в пустоту — я расскажу тебе. Только после этого захочешь ли ты иметь со мной дело?

— А это уже предоставь решать мне, ладно? — хмыкнул Андрей.

— Мне было двенадцать лет. Была очередная война с Балроном. И меня изнасиловали пятеро солдат. Они порвали мне промежность, и я еле выжила. А ещё -наградили меня дурной болезнью, после которой из меня месяц вытекал гной. После этого я стала бесплодной. Где был мой отец в этот момент? Лежал в углу, с разбитой головой. Они ворвались к нам под утро, когда не было посетителей. Побили посуду и два часа насиловали меня всеми возможными и невозможными способами. Ушли, оставив с торчащей из меня бутылкой вина, радостно смеясь. Они были сильно пьяны. Отец потом долгие годы болел, и его били припадки, поэтому он три года назад и скончался. Последние несколько лет я сама вела все дела, без него. У него сильно была повреждена голова, даже мозг видно. Ну а я...я лечилась. Вылечила дурную болезнь. Шрамы на теле и внутри зажили. Вот только в душе шрамы остались, да детей я больше не могу иметь. Хотел рассказа? Ты его получил. Теперь как? Прикоснёшься к такой женщине, с дурными болезнями и ранами?

— Это были солдаты Балрона? — сглотнув спросил Андрей, не обращая внимания на её горькие слова.

— Нет. Наши, славские. Мы потом подавали жалобу, их искали, но не нашли. Вроде как не нашли. Да и что бы это изменило? Они сделали бы меня и отца здоровыми? Вернули бы нам отнятую радость жизни? Если бы я могла — я бы нашла их, и убила — мучительно, страшно. Вот, смотри — Олра подошла к столу, достала шкатулку и вынула из неё какой-то значок — это принадлежало одному из них. Он обронил, когда насиловал меня. Я отбивалась, как могла, но что двенадцатилетняя девчонка может сделать против здоровенного бугая? Я только помню тяжёлый гнилостный запах из его рта, и красный нос с прожилками вен. От него воняло перегаром, чесноком, и из его рта капали слюни, прямо мне на голую грудь...брррр...

Андрей встал, подошёл к женщине, обнял, прижав к себе, и взял её руку в свою. Когда он взял руку подруги, внезапно его прошибло чем-то вроде электрического удара, он даже вздрогнул — Андрей увидел владельца значка! Его грубое лицо, с красными носом и синими прожилками на нём, его толстые губы и кривые, жёлтые зубы, ощеренные, как будто он хотел укусить. Картинка исчезла, но лицо человека осталось в его памяти навсегда.

— Что с тобой? — обеспокоилась Олра — тебе плохо? Ты так вздрогнул...

— Нет, всё нормально. А что с лечением, почему тебя не смогли вылечить?

— Не знаю. Болезнь вылечили. А потом оказалось — не могу зачать. Я уже всяко пробовала — думала, дело в партнёрах. Но нет — во мне. Это точно. Лекари только руками разводили. И всё.

— А живот иногда болит? — вскользь поинтересовался Андрей

— Болит. А ты откуда знаешь? — удивилась она — побаливает, да.

— Так...чувствую. Сейчас тоже болит?

— Болит..немного...у тебя такое хозяйство — ты мне прямо в матку упирался, особенно, когда был сзади — ещё бы не заболело! — Олра насмешливо пришурилась и погладила его по руке — забудь. Мне было очень хорошо. А то, что немного больно — я к этому уже привыкла. А ты очень, очень хороший любовник. И ещё — почему-то с тобой так сладко...ты такой горячий...на самом деле горячий! Ну не смейся — ты как будто в лихорадке горячий! Но это так хорошо, так сладко... ты бы мог далеко пойти по стезе наёмного любовника, да! — она снова рассмеялась, как будто зазвенели колокольчики — что-то ты меня возбудил, может вернёмся в постель? А? ну чего тебе стоит, разок?

— В постель пошли, но не для того. Хочешь, я попробую тебя вылечить?

— Ты что, лекарь? — женщина удивлённо подняла брови.

— Нет. Но я тоже кое-что умею. Ну так пойдёшь или нет? Хочешь иметь детей, или только прикидываешься? Решай быстрее, мне некогда, пора идти!

— Издеваешься? — отшатнулась Олра — не ожидала от тебя!

— Перестань. Никакой издевки. Иди ко мне! — Андрей подхватил закусившую губу женщину на руки и отнёс на постель — расслабься и лежи. Сейчас боль пройдёт!

Он погладил Олру вдоль тела, женщина расслабилась и прикрыла глаза. Андрей коснулся её ауры возле живота, где полыхал красный комочек боли. Его прошибло потом, но он сдержался и не отдёргивал руку до тех пор, пока красное свечение не исчезло. Олра протяжно вздохнула и прошептала:

— Как хорошо...ох, как хорошо...мне давно не было так хорошо! И ничего не болит...какие у тебя ласковые руки. Наверное, они самые ласковые руки на свете!

Андрей криво усмехнулся, глядя на свои огромные кисти рук, свободно ломающие подкову и шею противника, и продолжил лечение.