Третий брат

Тогда же в гостях Ар встретил высокородную, чьи косы едва не мели пол. Список её приданого был гораздо короче родословной, и девушку ждала участь старой девы. Вместо присущей большинству высокородных холодной надменности она встречала чуть застенчивой улыбкой и лукавыми искорками в потупленных очах. Нет, Ар не собирался бросать Ию и все годы женитьбы хранил ей верность, но...кто узнает?

К тому же отец имел (не просто с дозволения, а по требованию матушки!) ещё одного сына. Двадцатипятилетний Арсений тогда умудрился попасть в больницу, и рассерженная мать прямо заявила: роду требуется более разумное продолжение. Молодая вдова из благородных весьма охотно пошла навстречу необычной просьбе чужеземного Владыки, и на свет появился Стефан. Да и праздник, устроенный дедом Никитой в честь тридцатилетия внучатого племянника, закончился весьма недурно, так что незадолго до свадьбы Арсений стал счастливым отцом очаровательной малышки. Ия знала о девочке, но не ревновала. По крайней мере, не устраивала сцен и не мешала навещать дочку. А сейчас тем более нет никаких препятствий для встреч. Его Алёнушка на глазах превращалась в девушку, не только красивую и здоровую, но и умную, а также (что особенно грело сердце первого клинка Лесного Края) умеющую за себя постоять. К тому же магические способности достаточно велики, чтобы в день шестнадцатилетия головку дочери украсил венец Владычицы.

Надо бы при случае навестить ту девушку. Возможно (даже наверняка!), что и в этот раз у него родился come-by-chance, как выражаются чопорные пуритане вроде его дворецкого.

Семь лет — как раз подходящий возраст, чтобы начать обучаться фехтованию, как когда-то его самого обучал отец. Валерка, конечно, славный мальчик, но чего-то ему не хватает. Решка — дело другое, уже тогда можно было разглядеть в Санином мальчишке будущего бойца, настоящего воина. Это не передашь словами, можно только почувствовать.

Восемь лет назад он потерял семью, дом, привычную жизнь. И если о положении наследника рода он практически не жалел, то тоска по семье первые годы не давала покоя. Сейчас поутихла, но не вернётся ли вновь, если он попытается исправить то, что наворотила Оксана?

Арсений слыл отчаянным авантюристом. Но "быть" и "слыть" — очень большая разница. Специалист по магической защите, он редко рисковал жизнью, разве что в поединках. Да и тогда ему не было равных.

А ещё он любил отца и обожал матушку, Ию и Валерку.

И надеялся когда-нибудь вернуться.

И всё-таки...паутина Судьбы не так часто показывается во всём своём великолепии. А возврат к прежней жизни, увы, невозможен.

Впереди виднелась довольно густая роща. Как раз подходит, чтобы скрыть машину и не отвлекаться на посторонний шум

Ар закрыл глаза, сосредоточился...

Когда встал вопрос о надёжном укрытии, средневековые миры и миры с разрешённой магией отмели сразу. Подобных миров в личном каталоге Арсения имелось около двух десятков, и там его знали слишком хорошо, чтобы прятаться. Поэтому бегство и последующая жизнь строились по принципу "reductio ad absurdum".

Бежать наобум тоже не имело смысла. "Иди туда, где никто не станет искать", — напутствовал отец. А никому не придёт в голову искать Арсения Волкова в мире любовника Оксаны.

Последние лет триста в Лесном Крае всё чаще появлялись технические новинки из высокоразвитых миров. Так что обращаться с компьютером (произведя соответствующие настройки), умели многие. Из Арсения мог бы выйти неплохой программист, не будь его жизнь заранее расписана от и до.

Впрочем, в программисты он так и не подался. В этом мире его знали как Артура Теодора Саймона Арчера, несколько эксцентричного литературного критика, переводчика, увлекающегося историей. В общем, типичного гуманитария, хотя дома все твердили об исключительной математической одарённости младшего Волкова. Он стеснялся своих литературных штудий и не показывал их никому, кроме матери. Фотина одобряла увлечение сына и была довольно строгим критиком. Даже Ие Ар никогда не читал сочинённых в её честь стихов. Не хотел, чтоб узнал дед.

...Разноцветные вспышки перед глазами, картинки чужих жизней меняются как в калейдоскопе, накладываются одна на другую, и нужно нащупать главный узелок, найти опорный стержень, на котором держатся остальные.

Вот Решка — как же он вырос! — осторожно идёт по смутно знакомой горной тропе. Да, конечно, вот и трёхглавый пик неподалёку от границы. Только бы его не приняли за лазутчика! Нет, не примут. Судя по всему, его здесь знают. Вот мальчик на больничной койке, с перевязанной грудью. Он крепко спит, то ли от слабости, то ли потому, что рядом сидит мать и держит его за руку. Вот третий мальчишка с таким же лицом сидит, вжавшись спиной в ствол какого-то дерева. Он устал, измотан, его подташнивает. Но это временная слабость. На самом деле этот мальчик ничуть не хуже двух первых. Жаль, что его занесло так далеко от владений Волковых — из него бы получился сильный Владыка.

А это кто? На вид не меньше сорока, типичный высокородный, на цепи в подземной темнице для особо опасных преступников.

А ведь они встречались... Где же это было?

Ну точно, десять лет назад, на пиру у Повелителя. Ох, как же все эти разряженные придворные делали вид, что ничего особенного не случилось, что Владыки к их Повелителю так часто заскакивают на огонёк, что уже приелись и надоели! Дамы строили глазки, перешёптывались за спиной, мужчины прятали страх за наглостью и агрессивностью. А кто-то даже не пытался скрыть свои чувства, слишком ошеломлённый присутствием чужеземца во дворце. Если б не золотой обруч Владыки, его бы убили, а так лебезили, угождали, поддакивали. Но этот был из тех немногих, с кем было приятно общаться. Они беседовали как равные, невзирая на все различия между ними. В конце концов, они оба высокородные, оба члены правящих домов, оба имели шансы когда-нибудь занять престол и отбивались от него всеми силами. Точно, племянник Повелителя, сын его сестры.

Какие сорок? Да ему едва за тридцать перевалило! За что же так? Цепи, пытки...Учитывая слухи о неспособности его кузена к правлению немалым государством, парня могли втянуть в заговор. Но как он связан с Оксаной? А связан, и крепко. Во всяком случае, часть её силы перешла к нему. Да как же его имя? Впрочем, ему уже всё равно: заговорщики, равно как другие государственные изменники, по тамошним законам приравниваются к безымянным рабам.

Но что он делает? Господи боже, что творит этот парень?!!

Арсений прищурился, всматриваясь в мельтешение нитей и чувствуя, что вот-вот найдёт...нет, уже нашёл нужный кирпичик. Вот...вот оно! Есть! А теперь осторожненько сливаем свою силу с силой Племянника (надо же его хоть как-то называть), вычисляем векторы...оп-ля! Получилось! А теперь тихонечко, чтоб ни один любопытный маг концов не сложил, пытаясь разгадать головоломку, устраиваем ма-а-ленький побег. И переправляем нашего беглеца к Решке номер три. Вот с кем он связан сильнее всего, словно с родным братом. Точно с братом, только не родным, а молочным!

Но как Оксане подобное могло прийти в голову! Решила обеспечить малыша защитником? Защитила, нечего сказать! Теперь они все связаны: двое её сыновей, Племянник и Валерка! А если учесть, что третьего Решку вскормила и воспитала другая, то ребёнок той женщины тоже вплетается в эту цепочку. Потрясающе. Слов нет, чтобы высказаться по поводу всей этой ситуации. Голова раскалывается. Незачем было так перенапрягаться. Вершителем судеб себя возомнил, пророк непризнанный!

Кстати о пророчествах. Что-то подсказывает, что предсказание древнего отшельника начало исполняться.

Арсений вышел из машины и отправился на поиски какого-нибудь ручейка. Не мешало освежиться и подумать, чего теперь ждать. Судьба, правда, не стала медлить с ответом на последний вопрос.

На песке у искомого ручья лежало худое мальчишечье тело. Вернее, мальчик без сознания, мысленно поправился Ар, пощупав биение жилки на шее. Запястья, скрученные сзади толстой верёвкой, не давали такой возможности. Судя по всему, мальчишка был привязан к дереву или столбу и сильно избит. Ар хмыкнул, представив рожи зрителей, на глазах у которых жертва растворяется в воздухе. Судя по золотой татуировке на левом плече, в мирную английскую рощу свалился бастард некой высокородной дамы. Когда кровоподтёки сойдут, высокое происхождение не разглядит разве что слепой. То есть это там не разглядел бы. Здесь — просто брюнет с необычно светлой кожей. Судя по возрасту, это и есть тот самый молочный брат номера третьего. Что-то он долго не приходит в себя.

Мальчишке срочно требуется медицинская помощь и хороший уход. Чему там учили в юности? Осторожненько берём мальчика на руки и несём к машине, хвала небесам, аптечка в полном порядке. В Лондон ещё успеем, а пока разворачиваемся и возвращаемся в милое, всего год назад приобретённое поместье. Ничего, дайте срок, и мы ещё займём кресло в палате лордов. За какие заслуги — обдумаем на досуге. Надо же, стихами заговорил. Потом. Всё потом. Но если всё удастся — ох, не стоит загадывать — а всё-таки хорошо бы всё вышло по задуманному!

Ар осторожно уложил мальчика на заднее сиденье верного лендровера, наскоро смазал все синяки и ссадины и тихо выехал на дорогу.

А в это время в десятке вёрст позади братья-францисканцы суетились вокруг другого мальчишки, также который час не приходившего в себя. Его нашли в кустах возле монастыря. Дорогая одежда незнакомого кроя и тонкие черты лица выдавали подростка из богатой, возможно, даже знатной семьи. Об этом же говорил золотой нательный крест. Судя по нему, мальчик исповедовал восточную веру, то есть считался схизматиком. И хотя Папа и патриарх сняли взаимную анафему 1054 года, разногласия всё-таки были куда глубже, чем между католической и англиканской церковью. Но долг смиренных монахов есть помощь ближнему, и кто знает, быть может, душа этого мальчика, осиянная светом божественной благодати, повернётся к истинной вере?

Им и в голову не приходило, что мальчик с каштановыми волосами — пришелец из другого мира. Ия, горюющая о единственном сыне, была не так уж далека от истины, предполагая, что Решка попытался спасти молочного брата и переправить его к отцу. Другое дело, что магия самого Арсения пересеклась с Решкиной, дав совершенно неожиданный результат.

А сам Арсений, с каждой милей всё дальше удаляющийся от монастыря, даже не предполагал, что оставляет за спиной родного сына.

Нити Судьбы наконец сложились в прихотливый узор, и теперь коснуться их не посмела бы даже Тина. Оставалось ждать и наблюдать за их переплетениями и извивами. Время действовать придёт позже. Лет этак через пять.