— Нет. Но я много читал об этом месте. Мне даже казалось, что я так хорошо изучил его, будто уже побывал там. Но сегодня я понял, что ошибался. Все совсем по-другому, чем я себе представлял.

— Да, всегда лучше самому увидеть и пережить что-то, чем доверять глазам или опыту других, правда ведь?

Ичиро, улыбаясь, смотрел прямо в лицо Тэцуо. Юношу встревожили и эта улыбка, и этот прямой взгляд, и эти слова. Казалось, что Ичиро в который уже раз намекает на что-то. Сердце Тэцуо дрогнуло. Что-то странное было во всем этом. Почему-то он вдруг почувствовал себя загнанным в угол. Руки его невольно сцепились в замок, хотя до этого спокойно лежали на подлокотниках сиденья. Увидев это, Ичиро вдруг сказал:

— Ты и, правда, совсем дикий! Что тебе не скажи, ты так пугаешься, словно в чем-то виноват и тебя раскрыли. Расслабься! Не стоит так шарахаться от каждого моего замечания!

Тэцуо, все еще с тревогой глядя на него, тихо произнес:

— Прости. Столько всего происходит, а я... Наверное, я еще не готов к такому темпу. До университета я жил совсем по-другому.

— Не переживай, в этом ничего страшного нет. Ты просто растерялся, вот и все. Привыкнешь! Главное, не закрывайся. Открой свое сердце и позволь себе просто почувствовать жизнь. Ведь это здорово — новые люди, новые события, неожиданные повороты судьбы. Не надо бояться этого. Да и я постараюсь быть рядом с тобой и прикрою, если что. Так что не дрейфь!

Несмотря на вновь вернувшееся ощущение какого-то скрытого намека в словах Ичиро, Тэцуо благодарно и как-то очень трогательно улыбнулся ему и тихо ответил:

— Спасибо!

Улыбка удивительным образом изменила его всегда задумчивое лицо — оно словно озарилось изнутри теплым и мягким светом. Однако в голосе его еще звучали нотки сомнения, когда он нерешительно произнес:

— Только вот...

— Что?

— Извини, но почему ты так ... ты все это делаешь? Почему так добр ко мне? Я не привык к такому вниманию и чувствую себя странно.

Ичиро рассмеялся:

— Да нравишься ты мне!

— Что?! — Тэцуо изумленно уставился на него и вдруг густо покраснел.

— Вот видишь, ты опять за свое! — продолжая тихо посмеиваться, сказал тот. — Я, парень, так привык заботиться о ком-то, что теперь без этого просто не могу. У меня, знаешь ли, большая семья, и, сколько себя помню, я всегда кого-нибудь опекал. Но сейчас все разъехались, и я чувствую себя... Не у дел, что ли, понимаешь? А вот сюда попал, и, как только тебя увидел, сразу понял, что мои навыки могут еще пригодиться. Ты ведь (не обижайся только!) немного не приспособлен к жизни. Сам же говорил только что, так ведь?

— Да, говорил... Прости, я не хотел тебя обидеть...

Тэцуо стало стыдно. Этот парень, наверное, и правда, хотел лишь помочь ему — привыкнуть, адаптироваться как-то, а он сразу же начал подозревать его в чем-то.

Полгода назад, твердо решив все изменить, он ни на кого не надеялся и ни от кого не ждал помощи, хотя в глубине души прекрасно понимал, насколько ему будет сложно. Так почему же теперь он не мог принять поддержку этого парня, а начал наделять его вымышленными грехами? Может быть потому, что, не умея еще подпускать кого-то так близко, прятался за своими подозрениями от зарождающейся привязанности?

Но, несмотря на эти доводы сердца и разума, что-то необъяснимое все еще мешало ему поверить в слова сидящего рядом с ним улыбающегося человека. Что-то было в нем такое... Может быть, его глаза?

В этот момент автобус притормозил. Они подъезжали к отелю. Тэцуо отвлекся от своих размышлений и с надеждой в голосе произнес:

— Сегодня, наверное, ужин будет тихим. Как ты думаешь?

— Думаю, да. Всем нужно отдохнуть и выспаться, — ответил Ичиро, хитро прищуриваясь. — Что, устал ждать?

"Снова намек или мне опять что-то кажется? — подумал Тэцуо и тряхнул головой, отгоняя навязчивые сомнения. — Нет, все! Хватит! Это уже слишком!"

Тем временем студенты начали постепенно просыпаться, вокруг снова послышались разговоры, едва сдерживаемые зевки и громкие потягивания. Ичиро, сразу же приняв на себя роль организатора, встал со своего места и начал шуточно командовать, оставляя своего протеже ненадолго одного.

Шутя и толкаясь, все начали выходить из автобуса. За этой суетой никто даже не заметил, что из-за деревьев, скрытый в густой тени, за ними наблюдает какой-то человек.

Наступила ночь.

После действительно тихого и довольно быстрого ужина все разошлись по своим номерам, чтобы как следует выспаться и набраться сил. Ичиро, выполнив свою миссию, сказал, что устал и тоже отправился спать. В здании и в окружающем его парке воцарилась тишина, прерываемая лишь редкими звуками ночной природы.

Тэцуо не спал. Лежа в своей постели, он смотрел в открытое окно на усеянное звездами небо, которое проглядывало сквозь темную листву. Легкие занавески чуть шевелились от ветра. Запах роз, цветущих под окном был так силен, что почти сводил его с ума. Он прислушивался к звукам, раздававшимся за окном — к стрекоту цикад, к редким крикам птиц, к шелесту листвы. На сердце было неспокойно, словно он страстно ждал чего-то и одновременно боялся этого. В тот момент он, наверное, даже не думал ни о чем. Мысли растворялись в этом прохладном, насыщенном запахом цветов воздухе, уступая место ощущениям и предчувствиям. Не отдавая себе отчета в том, чего конкретно он хочет и чего ждет, Тэцуо внезапно вспомнил прикосновение того человека к своим губам. Так же, как и тогда, его грудь полоснуло острое чувство наслаждения. Подумалось: "Что, если бы... Если бы тот человек..." Пытаясь справиться с неожиданно вспыхнувшей страстью, Тэцуо резко вздохнул и слишком громко перевернулся на постели.

Ичиро, который давно уже спал, что-то забормотал во сне. Тэцуо внутренне застонал и, вцепившись в подушку, заставил себя успокоиться. Если бы только он был сейчас один, то смог бы погасить этот огонь. Но представить себе, что делает это, находясь с кем-то в одной комнате, он не мог. Невыносимо! Зачем тот человек сделал это?! Зачем разбудил его?!

Спустя полчаса борьбы с самим собой, Тэцуо все-таки задремал...

Проснулся он от легких, почти невесомых прикосновений чьей-то руки к своей голове. В первую секунду пробуждения ему захотелось поймать эту руку, обнять ее, прижаться к ней лицом, ощутить губами ее тепло. Охваченный нежностью, он открыл глаза, не до конца еще понимая, видит ли сон, или все это происходит наяву. Вокруг было по-прежнему темно и все так же тихо. Видимо, с того момента, как он уснул, прошло совсем немного времени. Рядом с ним на постели сидел вчерашний слуга. Его силуэт темной тенью выделялся на фоне открытого окна, лишь поблескивала оправа узких очков. "Зачем ему ночью темные очки?" — как-то нелепо подумалось Тэцуо. Испугаться он не успел.

Увидев, что Тэцуо открыл глаза, человек убрал руку и отвернулся. Несколько мгновений он, молча, смотрел в окно, а потом вдруг тихо сказал:

— Пойдем. Он ждет тебя.

— Кто ждет? — прошептал юноша.

— Набураги.

— Доно?

Тэцуо казалось, что все происходящее — плод его воображения. Эти загадочные события, эти таинственные ночные встречи просто не могут быть правдой! Никак не могут!

— А как же Ичиро? — спросил он.

— Не беспокойся об этом.

Человек встал и отошел к окну. Тэцуо бросил взгляд на постель своего соседа, но за ворохом одеяла того совсем не было видно. "Надеюсь, он ничего не услышит..." — подумал он, одеваясь. Отказаться и не пойти ему даже в голову не пришло. Страха не было. Было лишь любопытство. И еще предчувствие чего-то необыкновенного, прекрасного, яркого... Состояние было похоже на ожидание праздника...

Вместе со странным незнакомцем они вышли на улицу. Тэцуо заметил, что тот никогда не поворачивается к нему лицом, словно скрывает свою внешность, и почти всегда разговаривает очень тихо или вообще шепотом, не выдавая голоса. Вот и сейчас он шел немного позади, лишь легким прикосновением к плечу направляя юношу в ту сторону, куда нужно было идти. Их тихие шаги, шуршание гравия дорожки под ногами, шорох ветра в ветвях — вот единственные звуки, которые окружали их в тот момент.

— Куда мы идем? — спросил Тэцуо, когда они уже подходили к воротам, ведущим за территорию отеля.

Человек не ответил. Открыв ворота, он, молча, указал на темный лимузин, стоящий на шоссе. Но вдруг наклонился сзади прямо к его уху и прошептал:

— Береги свое сердце, малыш!

— Что? — Тэцуо обернулся, но позади него уже никого не было.

Испуганный, он хотел, было, повернуть назад, но тайна этой ночи влекла его, и он не смог отказаться от того, чтобы проникнуть в нее. Постояв пару секунд, он медленно повернулся, а потом нерешительно двинулся к автомобилю.

Один шаг... Три... Пять... Ветер подхватывал звук его шагов и уносил вверх, теряя где-то в кронах деревьев. Сердце Тэцуо тревожно билось в груди. Что ждало его впереди? Куда мог повезти его тот загадочный человек? Наверняка, в самый крутой клуб или в какой-нибудь жутко дорогой ресторан... Хотя, нет! Сложно было представить его в таком месте... Может быть, в отель? Нет, это... это глупо... И как-то пошло... Тэцуо подошел к длинной машине. На гладкой полированной поверхности сверкали лунные блики. Окна были темны, как и окружающая ночь, сквозь них ничего не было видно. Юноша протянул руку к дверце, но вдруг она бесшумно приоткрылась сама. Пахнуло древесным ароматом, послышалась негромкая музыка. Вдохнув, как перед погружением в воду, Тэцуо пригнулся и сел в машину.

В салоне было прохладно, приглушенный свет лился откуда-то сверху, освещая лишь полуоткрытый бар и часть сиденья в центре. За темным, непрозрачным стеклом разглядеть, есть ли кто-нибудь за рулем, было невозможно. Большая часть длинного салона терялась во мраке. В самом углу, скрытый в тени, сидел человек с татуировкой.

— Здравствуйте! — пробормотал Тэцуо, не зная, что делать и как себя вести.

— Здравствуй, мальчик! — послышался тихий низкий голос. — Я ждал тебя. Я знал, что ты придешь.

Автомобиль плавно тронулся с места. Только сейчас Тэцуо ощутил, что показавшийся ему сначала резким, терпкий древесный запах сейчас смешивался с другим — свежим, волнующим запахом чайных роз. Тэцуо огляделся. На сиденье, чуть поодаль от него, лежал букет. Это были большие, пушистые белые цветы, с нежными махровыми лепестками, коротко обрезанные и связанные шелковой лентой сливочного цвета.

— Это — для тебя! — сказал человек.

Он не двигался, лишь иногда подносил ко рту темную сигарету. Ее красный огонек то вспыхивал, то исчезал в темноте. Тэцуо бережно прикоснулся к цветам и ответил:

— Спасибо! Такие же розы цветут под моим окном... То есть... Я хотел сказать, под окном той комнаты, в которой я живу...

— Я знаю. Они нравятся тебе?

— Да! Они так пахнут по ночам... Как они называются?

— Frederic Mistral. Это редкий и очень необычный сорт.

— Они очень красивые.

На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь тихой спокойной мелодией. Человек с татуировкой все так же не шевелился и не проявлял никаких признаков агрессии или власти, оставаясь в тени. Как ни странно, это немного успокоило взволнованного Тэцуо. И хотя он все еще чувствовал себя неловко, напряжение понемногу спадало. Он повернулся и посмотрел в окно. К его удивлению, изнутри стекла уже не казались такими непроницаемо темными, и через них было видно почти все. Мимо медленно проплывали светящиеся знаки дорожной разметки, кусты и деревья, озаренные серебристым лунным светом. Дорога была пустынной и выглядела совсем иначе, чем днем. Внезапно Тэцуо снова подумалось, что все происходящее с ним нереально, что все это — странный загадочный сон. Словно он был где-то далеко и смотрел на самого себя со стороны. Вдруг автомобиль немного накренился на повороте. И в этот момент человек наклонился вперед, собираясь потушить сигарету. Его лицо попало в неровный круг света. Дыхание Тэцуо замерло. Князь Набураги обернулся и посмотрел ему прямо в глаза...

Этот взгляд подействовал на Тэцуо, словно вспышка яркого солнца сквозь плотные облака, — он ослепил его. Никогда в своей жизни он еще не встречал людей, глаза которых горели бы таким неистовым огнем. Огнем, который прожигает ауру, одежду, тело и касается обнаженной, испуганной, растерянной души, одновременно и обжигая, и согревая ее.

Что ему было делать? Телом он был невинен. Никто и никогда еще не прикасался к нему, а даже если бы и захотел, он не позволил бы. Но мысли его — свободные, не связанные узами условностей и требований общественной морали — давно уже лишились невинности. Он знал о себе все, и не знал ничего. Так долго он пытался понять себя, разобраться в себе, в своей душе, в том, почему он другой. Но тем только довел себя до болезненного исступления. Ведь единственным выводом его размышлений было то, что он навсегда разделен с другими людьми бездонной пропастью. Сначала ему казалось, что он может спастись, если примет чуждый себе, но привычный для всех облик. Его душа сворачивалась и рыдала под пытками этого самообмана. Сотни масок, заученных жестов и фраз, неживой смех, вымученные улыбки... Сколько мог, он держался в созданном самим собой образе, в выдуманных обществом рамках. А потом не выдержал, сорвался, сбежал и, проклиная этот мир с его шаблонами и неприятием всего выходящего за стандарты, проклиная себя в нем, рыдал всю ночь и мечтал умереть...

Но он был молод, поэтому, когда наступило утро, мысли о смерти уступили место надежде. И именно тогда он решил больше не мучить себя. Невозможно было больше прятаться и закрываться, представляя, что вокруг лишь враги и судьи! Он был уверен, что ему нужно не только смириться с самим собой, но и попробовать начать жить в гармонии с миром. Войти в него таким, каким он был на самом деле — без масок и обмана — и сделать так, чтобы его приняли. Не сразу, а постепенно — аккуратно и спокойно. Он не собирался никому ничего навязывать, но и разрушать свой внутренний космос тоже больше не хотел. Он очень надеялся, что ему хватит на все это терпения и сил. А в душе продолжал мечтать о жаркой страсти, которая поглотила бы его, подобно бездне...

Так почему же теперь, сидя в этой машине, с самого начала понимая, что происходит, и зная, как, скорее всего, буду развиваться события, он был настолько испуган и растерян, что готов был бежать?

Все просто! Живущий мечтой, он запаниковал, оказавшись с ней лицом к лицу.

И именно поэтому, встретившись с этим горящим взглядом, он невольно подался назад и нахмурился. Лицо его исказилось, словно от боли.

— Что с тобой? — низкий, бархатный звук проникал в самую душу.

— Я... — голос Тэцуо сорвался. — Я не могу... Мне не нужно было...

— Не бойся, я не обижу тебя.

Человек привстал и сел рядом с ним. Его рука легла на спинку сиденья. Терпкий запах дорогого табака, смешанный с неповторимым запахом сильного мужского тела, ударил в нос Тэцуо. Юноша словно окаменел. Неожиданно абсолютно необъяснимый страх сковал его.