Тенгу. чистовая

Медленно бредя в ту сторону куда отлетела мелкая... почти сломанное дерево, на нем следы крови. Вероятно, тело уже распалось духовными частицами, кровь остается дольше в ней больше всего энергии...

Сил стоять не осталось, хотелось выть, хотелось орать. Не знаю сколько я просидел вот так рядом с этим надломанным деревом пялясь в пустоту... в себя меня привел желудок, явно намекавший своим урчанием что жизнь еще не кончилась. Они не обрадовались бы если бы я сдох так глупо... простое понимание слегка меня отрезвило...

— Нужно пожрать. — Куда я сунул сухари из заначки рыжей? На поясе только мешочек с деньгами, значит и фляжку, и сухари я потерял по дороге. Это плохо.

В землянке были припасы, дети просто не могли их истратить. С трудном поднявшись с земли, я пошел за едой. С каждым шагом, идти становилось легче. Я поймал себя на том что слишком спокоен будто вместо души осталось одна пустота.

К черту самоедство, сейчас нужно похоронить детей. А для этого нужно пожрать в таком состояние я сам сдохну раньше, чем похороню мелких. Хоть немного восстановить силы. А то у меня ноги заплетаются.

Вот и лаз в землянку, пролазим, так мы внутри. Теперь можно выпрямится я же делал ее под свой рост. Глухой звук удара, и боль в макушке ясно показали мне то, что в этой жизни я чего — то не понимаю. С большим трудом сдержал желание выругаться, тут же дети... глухо засмеялся...

— Чертова землянка просела. — Ну не строитель я, не строитель.

Мой смех приобрел истерические нотки, я представил, как возвращаюсь с победой, с деньгами, с Айне подмышкой. А моих детей завалило "абсолютно безопасное убежище". И все это потому, что у меня руки из жопы растут. Я смеялся и не как не мог остановиться.

— Все надо убираться от сюда, а вдруг и в правду рухнет — слегка успокоившись, выдавил я.

Взял еду, некоторые вещи детей, деньги которые оставлял на всякий случай, и направился к выходу.

На следующие пятнадцать минут я выпал из мира, наверное, если бы рядом оказался еще один пустой, то я бы и не заметил. Даже представить не мог, что способен столько сожрать.

Теперь нужно заняться похоронами. Хоронить вещи, никогда этим не занимался, хотя от детей у меня хоть, что-то осталось, от Айне не осталось вообще нечего.

Два часа, ровно столько мне понадобилось, на то что бы сделать три креста, вроде как тут оставляют друге символы на могилах, но мне крест казался самым правильным решением, уж не знаю почему. И вроде бы все просто, найти две палки и связать. Так нет, нужно найти нужную древесину, обработать ее ножом, который я забрал из землянки, собрать травы для Хена, и множество других мелочей. Реацу текло в теле, сейчас я чувствовал ее отчетливо и пропадать это ощущение не собиралось.

— Пусть Ками успокоят твою душу Айне, удачного перерождения, надеюсь, ты не вернёшься сюда.

Самый высокий крест, темное дерево, букет полевых цветов. В могиле лежит рукоять от моего танто. У меня не было не одной вещи Айне, именно поэтому я положил туда рукоять своего оружия, лишь память о том, кем мы были.

— Пусть Ками успокоят твою душу Хен, удачного перерождения, надеюсь, ты не вернёшься сюда.

Его убил пустой, скорее всего сожрал. Позже я убил пустого. Что стало с его душой, уйдет ли он на перерождение или сгинет в пустоте? Я не знаю? Среднего размера крест, светлая твердая древесина. В могиле лежит его одежда, его оружие и травы.

— Пусть Ками успокоят твою душу Саеко, удачного перерождения, надеюсь, ты не вернёшься сюда... спи спокойно дочка...

Маленький аккуратный крест, светлая древесина. В могиле лежало несколько платьев и столовые приборы. На саму могилу я положил букет полевых цветов, точно такой же, как у Айне.

Несколько минут я стоял у могил. Сложно было смотреть на физическое воплощение своих ошибок. Мои ошибки, я не послушал Айне, я расслабился, не дойдя до детей.

Я отвернулся от могил, хватит, я не собираюсь стоять у этих могил вечно. Не оборачиваясь, я отправился к ручью, бегущему неподалеку, мне надо отмыться, от крови, от грязи. И я должен решить, что буду делать дальше.

Дорога была не долгой, уже через десять минут я был там. Еще десять минут ушло на то что бы отмыться от грязи. Сидя на берегу, я думал о будущем. Банды теперь нет, семьи нет, Айне и той нет, остался только дом. Дом, с которым меня больше ничего не связывает.

— А чего я хочу? — самое время задаться этим вопросом.

Я хочу уйти от сюда как можно дальше. Убежать, и не возвращаться. А еще я хочу получить силу, что бы больше нечего не боятся, чтобы заполнить ту пустоту что осталась в душе. Значит, остается единственный вариант... нужно все обдумать.

Я встал, прошелся по берегу ручья, случайно бросил взгляд в воду.

Отражение... в озере отражался я, черты лица, разрез глаз, все это осталось прежним. Вот только глаза... отражение сверкало ярко красными глазами, да и в волосах появилась пара седых прядей. А ведь я помню эти глаза точно такие-же смотрели на меня сквозь прорези маски... видимо идея покусать пустого не осталась без последствий.

Присел на берег, плевать на глаза, покраснели и черт с ними... не меняет это ни чего.

Что дальше? А ведь все просто, кто убивает этих дырявых тварей, кто может научить меня этому? Кто ведет эту бесконечную войну с пустыми с самого начала времен? Сражаться до самого конца пока не встретишь того, кто окажется сильнее. Я уже потерял все, так не стоит ли начать заново?

Пора идти, идти на закат, туда, где раз в несколько лет раскрывает крылья горящая птица, танцующая в небесах.

— Я иду к шинигами.

Дорога предстоит долгая.

Глава 6

Ты один в темноте, душу разрывает ужас... кажется еще секунда и все закончится, не станет воздуха в легких, и белая дрянь, лезущая из глаз, носа, ушей, рта, окончательно прервет твое существование... но проходят секунды и понимание того, что воздух больше не нужен успокаивает разум заходящийся в тисках ужаса... а затем приходит голод, настолько безумный, что хочется выть. Ты закрываешь лицо руками в попытках закрыться от этого безумия, пытаешься выцарапать себе глаза, хоть как-то оправдать темноту... а ногти скребут по кости...

Резкий вдох, в горящих от якобы удушья легких что-то булькает, человек так и недошедший до футона заходится в кашле пытаясь выплюнуть собственные легкие.

Семьдесят первый район Руконгая встретил меня не ласково, да и честно говоря любого выходца из более дальних районов тут принимают в штыки. К примеру, в семьдесят шестом меня попытались повесить, я уже говорил, что терпеть не могу торгашей? Я был ни прав я их просто ненавижу. Один из скотов, путешествующих по районам узнал меня в лицо, грабил я его понимаешь ли... а то что он работорговлей подрабатывал и наркотики возил это значит ничего... хотя они все такие. Ни один человек в здравом уме не поедет торговать в восьмидесятый район, но как говориться есть одно "но". В родном районе целые плантации одной веселой травки из которой делают один веселый порошок, у нас эта дрянь доступна и дешева, но уже через несколько районов цены начинали кусаться... подозреваю, что уже в районе пятидесятом за нее дают золотом по весу. А учитывая сколько подобные караваны увозят этого дерьма... похоже родной район ломает судьбы даже тех, кто находится весьма далеко от него.

А от неудачливых палачей я свалил, не рискнули они за мной в лес сунуться.

Семьдесят первый район встретил меня проливным дождем, и все бы ничего, но буквально за день до этого у меня опять случился приступ. Вообще, чувствую, последствия той встречи с пустым будут мне еще весьма долго икаться, бесконечный ночной кошмар с маской, после которого хочется выблевать собственные легкие и накатывает просто дикая слабость.

В общем я едва под этим чертовым дождем по размокшим дорогам сумел добраться до ближайшего постоялого двора, а вот до футона я уже добраться не сумел.

Попытался подняться, но приступ кашля вновь бросил меня на пол. Во рту чувствовался железный привкус крови. Единственное, что меня утешает во всей этой ситуации это так и никуда не пропавшее чувство реацу, со дня их гибели оно стало столь привычно что я порой перестаю обращать внимание. Да и приступы раз за разом становятся все слабее, пусть это и едва заметно... хотя может я уже привык, таки два с лишним месяца прошло. Ладно сейчас нужно сконцентрироваться.

Холодная волна прошла по телу, забирая боль успокаивая нервы, я чувствую реацу и пусть управление все еще дается с трудом, но дается. А остальное дело практики.

Поднимаюсь, меня еще шатает, но жить уже можно, нужно поесть.

По итогу завтрака я понял, что никуда уже сегодня не пойду, нет мне хотелось продолжить свой путь к первому району, но откровенно хреновое самочувствие и понимание откровенной глупости подобного поступка меня остановило. Да та таверна в которой я остановился приятно меня поразила, у нас бы путника в таком состоянии как минимум ограбили бы да выкинули на улицу.

Так что я с чистой совестью оплатил еще пару дней постоя и отправился на местный рынок, узнав дорогу у трактирщика. Меня откровенно бесила необходимость пользоваться дерьмовыми железками которые торговцы выдавали за оружие. Я еще не потерял надежду купить что-то близкое по качеству к тому танто почившему в битве с пустым. В конце концов он был хорош, только рассчитан на людей, а не на монстров.

Местный рынок поражал гвалтом и криками, да и запашок стоял нехороший и это я сейчас говорю не о вони испортившихся продуктов. Вообще мир стал намного "объёмней" с тех пор как я научился в какой-то мере контролировать реацу. Почувствовать негатив направленный на себя, понять, почувствовать сколько людей в комнате соседнего дома, все и не перечислить. Да и понимаю я едва ли десятую часть того что чувствую.

— Дичь! свежая дичь! Подходите, только от охотников, еще теплая!

Как мило... Но выглядит действительно аппетитно, да и куски отлично разложил. Вот только я чувствую, что это было собакой. Отворачиваюсь пряча улыбку, одна почтенная матрона, привлечённая криками продавца уже выбирает кусочек посочнее. Выглядит зажиточно, да и товар выбирает с видом повара-профессионала, с учетом того, что она покупает, смотрится это забавно.

О, а вот и источник всего того негатива, что разлит по рынку.

Помост, с девушками от четырнадцати и выше. Никогда не любил рабство. Не знаю, как в ближних районах, но в дальних районах вся эта мерзость цветет и пахнет. Ведь это так просто продать того, кто беспомощен, только возник в Руконгае, без памяти, без возможности себя защитить.

Что странно, так это то что все происходит открыто напоказ даже... в восьмидесятом районе подобные аукционы проходили в закрытых помещениях... хотя... Все понятно на охране помоста люди в цветах местного дайме, у нас прятались, ибо конкурентов жадных до чужого добра много, а тут все "законно"

Желание дальше гулять по рынку пропало, да и кашель напал с новой силой. Вроде я и стал на девять районов ближе к своей цели, а ни черта не изменилось. Та же грязь, только тут она централизована, впору задаться вопросом, а что лучше, там у всякого шакала были конкуренты, готовые вцепиться в глотку, а тут? Хотя люди везде одинаковые, остается надеяться, что ближе к Сейретею будет лучше.

— Помогите! — из переулка раздался чей то крик...

Привычно поморщившись я ускорил шаг... и остановился как вкопанный.

Не смотреть на то что твориться перед глазами. Отвернись от мерзости, творящейся на расстоянии вытянутой руки от тебя. Сделай вид что тебе безразлично. То, что помогло выжить мальчишки очнувшемуся в Руконгае. Вот только я уже не тот мальчишка. Собираешься стать шинигами? Офицером? Так изволь соответствовать, кому нужно быдло с восьмидесятого района? Начинай вытравливать это дерьмо из себя и начинай сейчас.

В легких опять кольнуло, да не в лучшем я сейчас состоянии, но на уличное быдло меня хватит.

— Эй, пошли нах отсюда — я был спокоен, кого мне боятся? Уж точно не трех каких-то мужиков, тем более от энергии одного несет наркотой.

Какую-то девушку в плаще сейчас зажали в угол, а ниче так, личико симпатичное, даже тряпка которой ей заткнули рот впечатление не портит. Вот только многовато странностей в этой компании. Один из мужиков вооружен копьем, нет серьезно, за всю свою жизнь я первый раз вижу человека с копьем, слишком неудобное оружие для улицы. К тому же девушку пытаются связать, не изнасиловать, не ограбить, а именно схватить к тому же весьма аккуратно. Да и глаза главного в этой тройки, я такие в зеркале вижу, редко такое равнодушие у уличного сброда встретишь. И что из этого следует?

Я опять в дерьме.

— Пшел вон — это главный.

Честно я на несколько секунд задумался, а не прислушаться ли мне к этому совету. Ситуацию решил третий из "бандитов", пока он стоял спиной, я не видел его оружия, но стоило ему развернуться... кнут. Не оружие, инструмент для наказания.

Улыбаюсь. Реацу бежит по телу.

Копье я просто поймал, и тут же дернул на себя, выпустить его из рук он не успел. Даже нож доставать не стал, просто вырвал кадык. И тут же пришлось отпрыгивать в сторону, вакадзи главаря просвистел в опасной близости. Хороший ножик, но слишком большой, дорогой и весьма приметный, забрать или нет? Ухожу от удара, цепляю носком сапога камешек. Бросок или правильно пинок? Неважно, в легких кольнуло. Главный на секунду отшатнулся, мой нож ударил в печень. С таким не живут.

Последний наконец справился такими непослушными, после зелья, пальцами, развернул кнут... и бросился бежать бросив на меня один единственный взгляд... бросок ножа. Вот и все.

Разворачиваюсь к девушке. Вижу большие глаза...

— Ты в поряд...

В лёгких что-то хлюпнуло, жесточайший приступ кашля бросил меня на колени, в глазах потемнело... я еще успел заметить тонкие руки, тянущиеся в мою сторону.

Глава 7

— То есть ты действительно считаешь себя дочерью местного дайме?

Не поймите меня неправильно, я отнюдь не считаю себя экспертом в дочках царьков, но девушка, встреченная в переулке, на мой взгляд не тянула на столь громкие заявления... хотя бы потому что я встретил ее в переулке...

— Да я дочь дайме. — терпеливо словно разговаривая с несмышленышем или блаженным, в очередной раз пояснила девушка.

Хотя опять же на мой взгляд блаженным тут являлся отнюдь не я.

Мое состояние после приступа характеризовалось одним словом — паршиво. Поэтому, наверное, я и позволил утянуть себя за руку этой "дочурке". Самым смешным было то, что пришли мы именно в то заведение, где я остановился. Как я понял именно там находился штаб местного блаженного-заговора. Ну они хотя-бы смогли восстановить мою веру в человечество. А то я уже начал думать, что люди поменялись, а они просто не хотели привлекать к себе внимание, грабежом постояльцев.

— Поясни еще раз пожалуйста, ты считаешь себя дочерью местного самодура, с тобой десяток подавальщиков, и жирный трактирщик и вы решили захватить власть, во имя справедливости конечно? Я ничего не напутал? — нет я все понял еще с первого раза, вот только услышать это одно... этот бред просто не укладывался в голове.