Невеста Чёрного Ворона

Не знаю, правильно ли я поступаю?

— Я пришла поговорить. Хочу понять, чего от тебя ждать? Обсудить. Ведь даже с врагами нужно уметь договариваться, правда?

— Правда, — сказал он. — Я бы тоже хотел кое-что узнать у тебя. Ты обедала?

— Немного. Но я не голодна.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда просто посиди со мной, я как раз собирался. Хочешь виноград? Или соленые оливки? Вина?

— Вина, пожалуй, — согласилась я.

Эрнан усадил меня за небольшой столик, в кресло. Удивительно, но я никогда не сидела здесь, никогда не обедала с отцом, он не звал меня. Я даже не уверена, что вся мебель стояла именно так, как раньше. На столе уже ждала миска с изрядно остывшим рагу, немного нарезанного мяса, сыра, оливки и свежая зелень. Мальчик, слуга Эрнана, принес мне еще один бокал и кувшинчик вина, Эрнан отослал его.

Сам налил мне немного, себе взял бокал стоящий у него на столе, среди бумаг, и, наконец, сел напротив.

— У тебя много дел? — спросила я. — Некогда даже перекусить?

Он улыбнулся.

— Раз уж мы об этом, скажи, насколько ты вообще в курсе состояния дел? Казна? Долги? Важные договора? Я так понимаю, отец не посвящал тебя? А Хаддин? Что ты знаешь?

Я пожала плечами.

Хаддин тоже меня не посвящал.

— Не много, — сказала я.

Эрнан улыбнулся. Отпил несколько глотков, поставил бокал на стол.

— Дипломатично, — сказал он. — И все же? Ты боишься выдать мне какие-то тайны? Или просто не знаешь?

— Скорее не знаю. Думаю, ничего нового для тебя. Основная торговля с Фаннаром и Лотой — масло, вино, дерево, серебро. Гилтас и Тир платят нам дань зерном, Диджас — золотом. Мы платим дань Тоуру, морскому царю, но это скорее дань традиции.

— Традиции... — Эрнан покачал головой. — Хорошо, я понял.

Он взял пару оливок.

— Нашего повара ты убил тоже? — спросила я. — Обычно он мог приготовить что-то получше вчерашнего мяса и тушеной морковки... что там у тебя? Бобы с луком?

— У нас пустые склады, Тиль. Городские амбары сожгли еще на прошлой неделе. Все, подчистую. Поля сожжены. Окрестные деревни выгребли до основания. Будут ли поставки из Тира — сказать сложно, мне они, боюсь, могут отказать. Казна пуста. Дороги сейчас опасны, так что купцы придержат товар, и с торговлей будет плохо до лета, как минимум. Нас ждет голод. Не нас с тобой, конечно, но город в целом. Бобы с луком — неплохой вариант, дешевый. Жизнь научила меня ценить даже сухие лепешки.

— Казна пуста? — я не поверила.

— Возможно, Хаддин припрятал что-то от меня. Но, судя по бумагам, проблемы с долгами уже давно, — Эрнан отпил вина. — Прости, Тиль, ты тоже хотела о чем-то поговорить?

Мне стало как-то неловко. Мои проблемы какие-то мелкие по сравнению с этим.

И все же.

— Что будет со мной? — сказала я.

— Ты будешь королевой, — сказал он.

Это прозвучало так... Словно награда. Словно Эрнан решил назначить меня на важный государственный пост. Деловое решение. Сказал — королевой, а не его женой.

— А если я не хочу?

Он откинулся на спинку кресла, разглядывая меня.

— Есть другие варианты, Луцилия. Твой отец тоже собирался выдать тебя замуж, думаю, ты понимаешь. Причем, обещал тебя не единожды. Я нашел три договора, скрепленных печатями, от него, и еще парочку обещаний от Хаддина. Должен признать, отец был более добр к тебе, по крайней мере, он собирался выдать тебя за короля и двух принцев. В Гилтас, Фаннар и Кидарис. Хаддин — лорду Дэйкину и Орсу в Тааракар. Орс даже не лорд, скорее богатый торговец, очень влиятельный — этого не отнять, и он обещал, в обмен на тебя, подкинуть денег в казну. Это еще раз подтверждает, что дела шли совсем плохо.

Мне казалось, будто землю выбили из-под ног.

Растерянность... даже не ужас, просто растерянность. Этого не может быть.

— Я не верю.

— Хочешь, я покажу тебе? — предложил Эрнан.

— Нет.

Это уже слишком. Нет, я не хочу сейчас на это смотреть.

— Не представляю, как бы твой отец, и особенно Хаддин, выкручивался бы, когда все эти короли и торговцы пришли бы за тобой.

Эрнан улыбался, ирония звучала в его голосе, но вот глаза смотрели очень серьезно.

Я глубоко вдохнула.

Нет. Я не могу поверить.

Потянулась, взяла бокал с вином, почти не глядя, сделал большой глоток. Я видела, Эрнан попытался было остановить меня, но не стал. Большой глоток, и еще, хоть немного прийти в себя... Я только потом поняла, сморщилась.

— Что это?

Эрнан широко улыбался, теперь уже совершенно честно, и глаза смеялись тоже.

— Это мое, прости, Тиль. Ты схватила мой бокал. Твой вот. Ничего особенного, просто очень сильно разбавленное вино.

— Разбавленное?

— Вода. Не бойся, ты не отравишься, — он вздохнул. — Если честно, то очень хочется хорошенько напиться и не думать ни о чем. Вот прямо надраться до беспамятства и проваляться дня три. Но пока не выходит. Я так мало спал в последнее время, что, боюсь, меня свалит с пары глотков. А еще нужно кое-что решить.

Я смотрела на него.

Все это как-то не укладывалось в голове.

Разбавленное вино, бобы с луком, уставшее, осунувшееся лицо, круги под глазами. Победитель. Король. Только вчера взявший город, получивший все...

— И вчера тоже? — тихо спросила я.

Он кивнул.

— Вчера вообще только воду. Если бы пил вино на пиру, то не смог бы ограничиться одним поцелуем. Порадуйся. И так, знаешь...

Он отвернулся. Поджал губы.

Разбитая бровь, синяк у него на лице из бордового стал густо-синим, желтоватым по краям, скоро начнет сходить. Царапина на скуле. Как же это вышло? Я ведь пыталась убить его, я видела, что это невозможно, даже поцарапать. В чем секрет?

Небо за окном совсем потемнело, еще немного, и начнется гроза. Я уже слышала далекие раскаты, молния сверкнула на горизонте.

Веселье закончилось.

Стало как-то не по себе. Совсем неуютно. Неловко.

— А как собираешься выкручиваться ты? — тихо спросила я. — Когда все эти короли и торговцы придут за мной?

— Я узурпатор, а не приемник, — хмуро сказал Эрнан. — От меня не ждут соблюдения старых договоренностей. Я просто оставлю тебя себе, и пусть проваливают.

— Почему?

Глупый вопрос.

— Потому, что я люблю тебя. И никому не отдам.

Тихо и просто, словно это не признание. Словно...

Он даже не смотрел на меня. Куда-то в сторону, все так же хмуро, стиснув зубы.

Потом встал, вышел на балкон. Подставил лицо первым каплям дождя.

С улицы пахнуло прохладой.

Мне, наверно, стоит уйти.