Вскоре они уже сидели на диване в комнате, где неуютно пахло кошками, запивая чаем с клубничным вареньем леденцы, как ни странно, свежие. У Гарри постепенно создавалось ощущение, что миссис Фигг специально подстроила их встречу, зная, где он гуляет по вечерам.

Старушка уже минут десять не притрагивалась к чаю, а размеренно, грустно говорила:

— Нам, сквибам, сейчас еще сложнее, чем волшебникам полной силы. Мы связаны с магическим миром, но, увы, не имеем многих из тех радостей, что выпадают более одарённым. Сам-Знаешь-Кто не ценит человеческую жизнь, — и миссис Фигг покачала головой, — хотя он сам работал над продлением своего существования... Всё, всё за счет других. И особенно он не любит полукровок, сквибов, магглорожденных, хотя и считает их слабыми...

— Нет-нет, — возразил Гарри, причем так поспешно, что леденец выскользнул изо рта в чай. С досадой посмотрев на беглеца, он продолжал, — Волдеморт просто эгоист и гордец. Но он не дурак, он боится тех, кто, по его мнению, представляет из себя большую опасность для него. Все магглорожденные волшебники, из тех, кого я знаю, далеко не слабы. И многие из полукровок... Даже один знакомый сквиб, — Гарри улыбнулся, понимая, как он соскучился по Невиллу, — который посредством упорных тренировок почти добился появления Патронуса!

— Подожди-ка, — перебила собеседница, и ее глаза уже говорили собеседнику, что она загорелась новой идеей, — я всегда думала, что сквиб — состояние, предназначенное судьбой. А ты говоришь...

— Надо настолько этого захотеть, — пояснил Гарри, допивая чай и засовывая за щёку леденец, — что каждодневные тренировки станут потребностью для души.

— Гарри, мальчик мой, — осторожно промямлила старушка, — я знаю, о ком ты. Его зовут Невилл, и его бабушка постоянно переживает, что у внука мало способностей. Я знакома с Августой. Благодаря тебе он... Да что там говорить!.. Гарри, у тебя скоро совершеннолетие, — быстро заговорила миссис Фигг, будто бы упускала последний шанс и боялась, что ее перебьют, — ты поможешь мне измениться?

— Я не знаю, — смутился он, — я вообще-то мечтаю уехать отсюда. После Дня рождения мне здесь будет нечего делать.

— Не волнуйся, — поспешно вставила собеседница, — ни о чем не беспокойся. Я уже давно хочу переехать в мир магов. Здесь я, в основном, из-за тебя. А еще дело в том, что рядом с магглами я не чувствую себя неумёхой. Эти бедняги вообще ничего не могут.

Гарри улыбнулся:

— Тогда я согласен. Только если Вы этого очень сильно хотите...

— Конечно, без сомнения! — горячо воскликнула миссис Фигг, — а то, помнишь, не смогла помочь тебе с этими дементорами?

Она скользнула взглядом по часам.

— Тебе, пожалуй, пора. Но перед тем, как ты уйдешь, я должна кое-что сказать. И передать.

Гарри насторожился. Он ожидал каких-то намеков на то, что произойдет нечто необычное, но чтобы вот так, явно...

— Я слушаю.

— Во-первых, я хочу заранее поздравить тебя с Днём рождения. Вот, возьми, это мой подарок. Я думаю, они обязательно тебе пригодятся, — миссис Фигг протянула полупрозрачный пакетик с разноцветными карамельками внутри и просветлела лицом, — это не просто конфетки. Они помогают успокаивать взвинченные нервы. Главное — не переусердствуй... Ну да ты знаешь, о чем я. И последнее — завтра постарайся весь день находиться дома. У тебя будут гости. Это пока всё, что я тебе скажу.

Когда пальцы Гарри обхватили дверную ручку, миссис Фигг с гордостью сказала:

— Как же ты вырос, Гарри... Как изменился...

Он улыбнулся в темноту и вскоре уже шагал домой, если только это жилище можно было назвать родным домом.

Дурсли, как ни странно, ничего не сказали ему, не укорили за опоздание. Кажется, они всеми силами старались не замечать присутствия в доме четвертого человека. Просто их всерьез пугало скорое наступление Страшного Воскресенья.

Тетя Петуния торопливо бухнула в тарелку Гарри омлета гораздо меньшего размера, чем порция Дадли, несмотря на то, что тот уже ел добавку. После появления волшебника за столом повисла напряжённая тишина, которая прерывалась лишь громким чавканьем сынка дяди Вернона. Сам дядюшка старался не смотреть на племянника, торопливо поглощая ужин. Несмотря на это, Гарри, чья порция была даже меньше тётиной, закончил раньше всех и, буркнув "спасибо", ушел наверх, к себе.

В своей комнате он немного прибрался, большей частью из-за нетерпения. Ему не спалось, и, как всегда бывает с любым уходящим событием, Гарри вдруг захотел немного придержать мелькавшие минуты. Совершеннолетие близилось, а с ним приближались и непривычные и неизвестные обязанности взрослого волшебника. Хорошо, что Дурсли о них не знают. Честно говоря, и сам будущий именинник знал их не все. И самое неприятное, вместе с шестнадцатилетием канет в небытие и магическая защита, что оставила Гарри мать.

Хедвига тихо ухнула, хлопнув крылом по стенке клетки, и хозяин выпустил её.

Сова улетела на ночную охоту, а он тем временем пытался заставить себя лечь в кровать. После нескольких неудачных уговоров и аргументов в пользу сна Гарри решил просто дождаться полночи, как невольно получилось у него в ту памятную ночь, когда он уже было отчаялся, что вообще кому-то нужен. Он хорошо запомнил то далекое время. Был слышен только шум моря и храп дядюшки, крепко спавшего сном человека с чистой совестью, который все сделал правильно. Гарри запомнил эту боль, что пронзила сердце, когда часы, высунувшиеся из-под теплого одеяла вместе с пухлой рукой Дадли, показали двенадцать. А потом появился Хагрид, и с ним вместе — легкий испуг, недоумение и, когда оказалось, что все это не сон или недоразумение, — великое счастье пополам с надеждой.

Он подумал, что нечто подобное может произойти и сегодня. Да, скоро минет ровно шесть лет с того дня, вернее, ночи, когда маленький Гарри узнал правду о волшебном мире, мире его родителей. Трудно сказать, изменился ли он за прошедшее время. С одной стороны, конечно, да. Но с другой... Гарри чувствовал себя прежним. Он с удивлением смотрел на тех, кто привык к волшебству. Сердцам волшебников, безвылазно живших в магическом мире, было чуждо восхищение, испытываемое Гарри... Мальчик, который выжил!.. Но он отлично понимал, в каком положении находился, и это одно уже не давало повода для непомерной гордыни. Не хотелось быть любимой темой разговора только потому, что ему повезло.

Возможно, День Рождения и наступающее совершеннолетие дадут ответы на те вопросы Гарри, обращенные к судьбе, что оставались без ответа.

Одиннадцать часов... Полдвенадцатого.

Гарри, повинуясь внезапному порыву, достал палочку и сосредоточился. Внутри бушевала радость, и он черпал в ней необычайные силы.

Без пяти двенадцать.

Время словно остановилось...

— Ну, давай же, — шептал Гарри, впившись глазами в секундную стрелку.

Хедвига, уже сидящая на спинке кровати, громко ухнула, хитро прищурив глаза.

Двенадцать...

Гарри вскочил на кровать вместе с ботинками, выставил вперед палочку и закричал, задыхаясь от внезапно переполнивших его эмоций:

— Lumus maximus!

Огромный поток ослепительного света вырвался из активного конца палочки, осветив всю комнату. Сова обиженно заухала, щуря глаза.

— Lumus maximus! — кричал Гарри. Всё остальное для него теперь не существовало.

Яркие световые шары слепили глаза и не намного, но неуклонно увеличивались. Наверное, со стороны казалось, что в окне второго этажа происходят сильные взрывы. В последней вспышке Гарри потонул с головой. Когда он, тяжело дыша, опустил палочку, то глаза погрузились в черноту ночи и долго еще не могли привыкнуть к ней.

Стало слышно, как Дурсли закопошились внизу. Странно, что они сразу не прибежали наверх с руганью. Хотя пусть теперь попробуют! Они больше не осмелятся его унижать! Гарри говорил себе, что должен лечь спать, а в результате он просто быстрее заходил по комнате, улыбаясь, не в силах сдержать радостное волнение.

Дурсли внизу никак не успокаивались, и он, заперев сову, решил спуститься вниз, начиная смутно догадываться, что причиной суеты является не он.

На первом этаже повсюду горел свет. Мимо Гарри промчалась тетя Петуния. Она бросила на племянника мрачный взгляд и резко сказала:

— Быстро в постель!

Она даже не вспомнила, что Гарри может теперь творить волшебство, а значит, случилось что-то серьёзное.

— Ты ещё здесь? — прорычала тётка, проносясь в обратном направлении, — я же сказала: марш отсюда!

В таком состоянии с ней лучше было не спорить, и Гарри поплелся к себе.

Через пару минут с улицы донесся далекий звук сирены, издаваемый машиной скорой помощи, которая, будоража резким воем воздух, затормозила напротив дома Дурсли. Поглядев вниз, он понял, что виновником столь позднего визита врачей был дядя Вернон. Кажется, он не выдержал День Рождения племянника...

Когда Гарри спустился к завтраку, тетя Петуния, готовящая овсяную кашу, даже не обернулась, а Дадли, нетерпеливо слонявшийся по кухне в ожидании пищи, вдруг накинулся на кузена, крича:

— Это ты виноват в том, что папе стало плохо!

Гарри, хорошо знавший Дурсли, а потому захвативший с собой волшебную палочку, наставил своё оружие на братца и сдержанно потребовал:

— Расскажи, что с ним случилось.

Дадли, дрожа, замер, будто наткнулся на стену, и завыл.

Это было ужасное зрелище. На опустевшей, как-то даже посеревшей кухне ревел, не притворяясь, здоровый семнадцатилетний парень. Его мать молчала, но, кажется, тоже готова была разрыдаться.

Посреди кухни стоял Гарри, растерявшийся, опустивший палочку. По окончании рёва он осторожно сказал:

— Дадли, я понимаю, тебе сейчас плохо. Но скажи мне, что случилось с дядей Верноном?

Петунья метнула на племянника злобный взгляд и сухо отчеканила:

— У Вернона случился сердечный приступ, его увезли в больницу. Если это всё, что ты хотел спросить, то живо завтракай. А потом будешь мыть полы. И не вздумай творить тут своё волшебство, — Дадли вздрогнул и побледнел, — иначе найду, кому пожаловаться!

Гарри виновато вздохнул и уселся за стол.

— Ты, подлый... — тихо завывал братец, что не мешало ему быстро запихивать в себя овсянку и толстые ломти белого хлеба, густо намазанные маслом и стекающим на скатерть джемом. — Ты хочешь загнать папу в могилу!

— Никого и никуда я не загонял! — наконец взорвался Гарри. — Вы никогда не замечали моих Дней рождения, неужели я сам не мог устроить себе праздник?

-Неправда-а... — канючил Дадли. — Мама с папой хотели подарить тебе набор карандашей.

— Только из страха к моим способностям, — сердито проговорил Гарри, вставая из-за стола.

— И не забудь полить цветы! — крикнула вдогонку тётя.

Праздник не задался с самого утра, думал Гарри, когда брёл к себе в комнату. Он хотел положить палочку подальше от греха, потому что знал, что сегодня не сможет сдержаться.

Когда он открыл дверь своей комнаты, то застыл в изумлении. Всё сверкало изумительной чистотой. На покрывале лежало нечто, завёрнутое в красивую упаковочную бумагу с узором из сов, перевязанную золотистой лентой. Гарри кинулся к кровати. Разорвав бумагу, именинник увидел два свертка. В одном из них было два носка, синий и бордовый, и открытка с корявой подписью: "Гари от Доби в Ден Савершеналетия". Во втором, более объемном, лежал набор новых золотистых перьев для письма и сладости от Рона, в отдельном пакетике находились пирожки от миссис Уизли и вязаный набор, состоящий из шарфа, шапки и перчаток. Также Гарри обнаружил новую черную мантию из приятного на ощупь материала от Фреда и Джорджа, пару книжек от Гермионы и, наконец, маленький сверточек, который почему-то шевелился. К нему была приколота записка:

"С Днём рождения! Прежде чем разворачивать этот подарок, закрой дверь и окно. От друзей."

Гарри поспешно прикрыл и то, и другое и, сгорая от нетерпения, распечатал странный свёрточек. В нем оказалась маленькая коробка, отделанная всевозможными узорами, многие из которых напоминали крылья.

Когда коробочка была открыта, из неё, счастливо потряхивая крылышками, выпорхнули два снитча, золотистый и серебристый, и затеяли шутливую возню под потолком. Они неутомимо наскакивали друг на друга, раскидывая крылышки, трясли ими, словно петушась... Новый хозяин забавных мячиков, позабыв обо всем на свете, смотрел на них и смеялся.

Потом, опомнившись, Гарри решил поймать обоих и отложить это развлечение до лучших времен, потому что смех в этом доме и в этот день мог показаться насмешкой.

Как давно он не ловил снитчи! Маленькие мячики метались от него, как на решающем соревновании...

В конце концов ему удалось поймать золотой. Гарри загнал его к окну, и снитч стукнулся о стекло, издав красивый хрустальный звон. От удивления шарик даже замер на одно мгновение. Ему было непонятно, что за преграда мешала попасть на улицу, хотя за окном виднелось солнце, едва пробивавшееся через тучи. Этого мгновения хватило...

Серебряный же оказался осторожнее и хитрее и залетел на шкаф. Гарри присел на стул, не сводя глаз с крохотного мячика.

Прошло не так много времени, но снитчу надоело сидеть в своем укрытии в одиночестве, ведь он был создан для игр. Мячик слетел со шкафа и принялся носиться над хозяином кругами.

Гарри резко выбросил вперед руку, но снитч успел увернуться и снова отлетел на безопасное расстояние, по пути кувыркаясь в воздухе, словно дразня. Потом стал потихоньку сокращать расстояние до хозяина.

Напряжение росло. Гарри захотел во что бы то ни стало поймать Серебряный снитч. Для этого надо было подпустить его поближе и не промахнуться.

Вот он... уже машет крылышками в метре от ловца... Еще один маленький скачок в воздухе по направлению к человеку...

Через миг шарик уже трепетал в ладони. Гарри удивился: снитч был тёплый, точно живой, его не хотелось отпускать...

Серебряный был положен туда, где уже лежал Золотой, и пристегнут к специальной цепочке в коробочке. А всё-таки сегодня был прекрасный день: даже Дадли не получал таких подарков. Кроме того, у Гарри было предчувствие, что сегодня обязательно произойдет нечто волшебное. "Никуда не уходи", — сказала вчера миссис Фигг, но после всего, что случилось, вопрос о вечерней прогулке сам собой отпал.

Чтобы скоротать время, Гарри решил заняться подарками Гермионы. Одна из книг называлась "Практическая магия для деловых людей" и содержала все известные и множество неизвестных ему заклинаний, с указанием движений палочкой и побочных эффектов. Тут же были и Запрещенные заклятия, которых, помимо непростительных, оказалось очень много, как минимум, два листа. Почти все имели авторов, и под многими было подписано одно и тоже: "Т.-К.-Н.-Н." В конце книги в алфавитном порядке находились биографии авторов этих заклинаний, большинство из которых было черными магами. Однако у двоих волшебников, в отличие от остальных, сокращения имен не расшифровывались и биографий не было. Как пояснили это в книге, "сведения были утеряны". Однако, под сокращениями этих странных загадочных личностей не была проведена чёрная черта, таким образом, лишь двое из авторов не рекомендуемых к применению заклятий не служили силам тьмы. Гарри вгляделся в инициалы: один из них показался до боли знакомым.