фф. по Гарри Поттеру

— Господи, ну что сегодня за день такой? — простонал я.

Гарри Поттер. Пока ещё просто Гарри.

Герберт сегодня явился в школу очень поздно, он даже пропустил первые три урока. Разумеется учителя сделали ему выговор, что, не смотря на всю его одаренность (тут Герберт поморщился), он должен ходить в школу, наравне со всеми. Сам же виновник речи о пользе дисциплины, кивал головой как китайский болванчик и... заснул стоя, через пять минут этой лекции.

Большинство одноклассников Гарри, да и он сам, всё время поражались просто таки феноменальной способности Герберта — спать практически на протяжении всех уроков. Просыпался он только на английский и литературу. В остальное время даже вызовы к доске не всегда были способны заставить Герберта оторвать голову от парты. Тем более удивительно, что отвечал он всегда правильно, и даже когда учитель математике сказал решить ему задачу по теме, которую они будут проходить только в следующем году, этот мальчик, решил её, и лицо его при этом выражало поистине вселенскую скуку.

Однако, не смотря на, небрежное отношение Герберта к учебе, он был интересным собеседником, который не зазнавался, и не считал себя выше других. Он мог вполне спокойно общаться, но тут же обрывал разговор, когда его просили, 'помочь' с заданиями — или проще говоря, дать списать. Как он однажды сказал: 'Я могу помочь с объяснениями темы, но не с решением домашних работ'.

Всё это, а ещё полное пренебрежение обычными играми, делали из маленького Уэллса, своеобразного отшельника. Но больше всего Поттера удивляло, отсутствие переживаний по поводу того, что у него нет друзей. Нет, он конечно знал, что жизнь Герберта сильно отличалась от его собственной, но всё равно довольно долго не мог понять почему Уэллса не тяготит отсутствие друзей. Герберт был интересен, но Гарри не решался предложить ему дружбу, поскольку явно не дотягивал до него по уровню знаний, да и вид беспризорника в поношенной и плохо ушитой одежде не добавляли уверенности в том, что Уэллс согласится.

Самое забавное, что если бы кто-нибудь спросил, как они с Уэльсом начали общаться, то Гарри даже не нашелся бы, что ответить. И именно вот эта, обыденность, с которой началась их... наверное, всё же дружба (всё же слова не имеют большого значения — действия говорят больше), была той причиной, благодаря которой он мог считать себя нормальным, а не таким, каким его описывали тетя Петунья и дядя Вернон.

А после вчерашнего разговора, самые сильные эмоции Гарри испытал не на согласие Уэллса дружить. Больше всего Гарри задело его предложение помочь с учебой, ведь получается, что, если они будут дружить, то Герберт всегда будет впереди или, что ещё хуже — будет вынужден вытягивать Гарри в учебе.

Занятый размышлениями Гарри и не заметил, как пролетел урок, который он благополучно прослушал, не смотря на свои намеренья начать учиться.

Тут его внимание привлек какой-то громкий звук.

— Советую запомнить Дурсль: ещё одна такая подлянка — и я уничтожу твою нынешнюю хорошую жизнь! Так что сиди на попе ровно, и не тявкай, пока не разрешат! В противном случае ты будешь очень долго жалеть. — Уэллс опять прижал, усадил на место пытающегося встать Дадли.

— Да что ты можешь?! Ха ты такой же, как и этот Поттер, так что не смей мне указывать! Чтобы ни случилось, мои родители поверят мне! — однако вся бравада Дадли очень быстро испарилась, когда он увидел хищную усмешку Герберта. Гарри даже стало не по себе от такого зрелища.

— Ты зря так думаешь. — уже абсолютно спокойно произнес Уэллс. — К примеру, ты упомянул Гарри. Так вот я могу сообщить органам опеки один из слухов, которые твоя мамаша о нем распускает, — глаза Гарри расширились в ужасе. — В частности она утверждает, что он вор. Ты знаешь что будет после того, как они услышат это?

— Конечно. Его отдадут в приют! — произнес Дадли и с превосходством посмотрел на Гарри, который превратился в соляной стоп. 'Его отдадут в приют?! Но ведь, Герберт просто шутил, правда? Он ведь согласился с ним дружить!'. Гарри был уже близок к панике.

— Ты такой наивный, Дадли. К твоему сведенью последний приют в Великобритании закрылся в сорок седьмом году! А теперь давай включим логику. Итак, органы опеки получают сообщение, что возможно семилетний ребенок ворует, несмотря на наличие у него опекунов — это значит, они, как минимум не справляются со своими обязанностями, как максимум он ВЫНУЖДЕН воровать! Дальше следует проверка условий жизни ребенка, причем проверка внезапная и без предупреждения. Потом будет проверка его здоровья, и опять-таки не дай бог, у него обнаружат проблемы со здоровьем... — мальчик замолчал, переводя дух. — Как итог, Поттер отправится в другую семью, — до Гарри пребывающего в шоке медленно доходило, что оказывается у него есть возможность жить с кем-то ещё, а не у Дурслей.

— Ну и что?! Так будет даже лучше, в нашем доме не будет этого выродка.

— Дебил, — сказано это было, не с целью оскорбить, а как простой факт — Ты меня не дослушал, в вашем доме не будет не только Гарри, но и тебя. А твоих родителей затаскают по судам и лишат родительских прав, и будет очень здорово, если тебе разрешат с ними встречаться, хотя бы раз в год! Так что я делаю тебе первое и последнее предупреждение, не трогай никого, не гадь никому и у тебя будет всё замечательно. — Дадли бледнел всё больше и больше по мере того, как до него доходили перспективы, описанные Гербертом.

А Гарри неожиданно обнаружил у себя на столе записку: 'Задержись немного после школы в библиотеке, надо кое-что обсудить. Г.Уэллс'.

Герберт Уэллс.

Я сплюнул накопившуюся во рту кровь и потрогал передний зуб, один шатался. Дадли и его компания демонстрировали сто первый прием карате — иными словами технично смылись, когда на горизонте нарисовалась моя сестра со своим знакомым. Я обернулся.

Мда... разукрасили нас хорошо. Я говорю нас, хотя я должен был быть один. Дело в том, что вчера к нам приперся один 'усатый слон'. И начал угрожать мне, что если я ещё раз трону его сыночка, то он мне оторвет голову. Когда Элизабет и миссис Пирс попытались возмутиться его действиями, эта сволочь толкнула Элеонору на стенку, назвав её шлюхой, а потом ещё собралась ударить мою сестру!

Я разозлился. Очень-очень сильно разозлился. Ведь этот козёл, судя по всему, прекрасно знал, что кроме меня мужчин в доме больше нет, вот и решил показать свою силу. Я схватил первое, что попало под руку, и хотел его уже этим нечто приголубить так, чтобы он аж до калитки полетел... И он полетел прямо до калитки. Так будто, кто-то большой двинул под дых, а потом с какой-то злостью начал орать про ещё одного ненормального, но в дом войти побоялся. Дождавшись, когда он скроется из виду, я тихонько сполз по стенке. Чувство было такое будто я всю ночь и остаток дня разгружал вагоны, руки и ноги тряслись от переизбытка адреналина. А ночью после довольно тяжелого разговора с Бетти и тетей Элли, я решил ему отомстить.

Сегодняшнее выступление в классе не было призвано образумить Дадли. Как раз наоборот, ведь Дадли Дурсль очень избалованный ребенок и потому принуждения не переносит совершенно. А я ещё, вдобавок, заставил его показать страх перед теми, кого он считал, уже сломленными. Был бы он постарше, то на это вряд ли повелся бы, а сейчас он собрал свою гоп-компанию и решил меня проучить и заодно заставить молчать. Единственное чего я не ожидал, что меня отправиться искать Поттер. И ведь нашел на мою голову. Мало того, что нашел — решил, что меня надо спасать...

— О господи, Берти!! — ну этого следовало ожидать — Напомни ещё раз, как ты умудрился уговорить меня на это?

— Нуууу... полагаю потому, что во всем виновато мое обаяние, — я улыбнулся и тут же зашипел. Губа болела сильно. — Ну как я Джастин? Красавчик! правда?

— Повернись-ка чуть влево. Ага вот так, — раздался щелчок, и парень, пришедший вместе с Бетти, положил фотоаппарат в футляр. — Эта на память будет.

— А да Элизабет, Джастин позвольте мне представить вам своего друга Гарри Поттера, который решил меня спасти от избиения. Получилось, конечно, не очень, но сам жест я оценил — не сомневайся, — обернулся я к нему. Пацан надулся. — Ладно, ладно — не кипятись холодный самовар.

— А? — лицо Гарри выражало полнейшее недоразумение.

— Берти, опять не тот язык... — сестра вздохнула, с беспокойством глядя на меня — Ладно пойдемте, нам надо зафиксировать ваши 'боевые ранения', полученные в 'борьбе за справедливость'.

Глава 6.

Вообще вся эта затея была проста как табуретка. После нападения Дурсля— старшего тетя Элли отправилась писать на него заявление в полицию. Проблема была в том, что Дурсли достаточно состоятельные люди, а коррупция есть везде, пусть и в разных масштабах — так что вполне логично предположить, что он может каким-нибудь образом откупиться. Вот тогда мне и пришла в голову мысль, усложнить им жизнь.

Ведь если судить по общему состоянию жизни Поттера, то удалось же им как-то заставить органы опеки, забыть про его существование. Даже ко мне с Элизабет периодически приходит, кто-нибудь из их работников. И это только то, что я знаю, но больше чем уверен, что у них есть и другие способы выяснять условия проживания таких детей.

Но сначала полиция... Второе заявление тоже было в полицию, но уже на имя Петунии Дурсль, поскольку Дадли слишком маленький. И если Вернона (он же Дурсль-старший) уже сегодня вечером, скорее всего, пригласят прогуляться в участок, то Петунию попросят прийти, скорее всего, в ближайшие три дня вместе с Дадли. К сожалению, спрогнозировать дальнейшее развитие событий в этом направления, я уже не мог — просто потому, что понятия не имел о методах работы полиции в таких делах.

Ну и как последний штрих, Гарри Поттер и школьная медсестра. Молоденькую практикантку, даже уговаривать не надо было, сообщать о состоянии одного из учеников. Обработав мои ушибы и ссадины, а так же по настоянию Бетти зафиксировав их в больничной карте, она приступила к осмотру Гарри. Гарри, надо сказать, попытался скрыться из медпункта, но твердая рука Джастина в купе с фразой 'За подвиги тоже надо нести ответственность', этого не позволили. Даже при беглом осмотре она уже недовольно поджала губы, никаких криков и осыпания оскорблениями его опекунов не было, но, наверное, ей очень хотелось сказать что-нибудь такое-этакое.

Я тоже был удивлен: никогда не думал, что Гарри такой худой, прямо ходячее пособие по анатомии. Долго нам прибывать там не дали и выгнали из медпункта со словами, что дальше они сами разберутся. Вообще-то я планировал сначала просто уговорить Поттера, поучаствовать в этой авантюре, но и так тоже не плохо. А поговорить 'о чудесах', мы ещё всегда успеем.

Да, после вчерашнего происшествия — я уже был уверен, в том, что это именно тот Гарри Поттер, про которого я смотрел фильм. Хотя надежда умирает последней, и, собственно, я старался надеяться, что всё это просто череда случайностей.

Следующие несколько дней Друслей сильно лихорадило. Вернон своей вспыльчивостью и 'сказками про малолетних ненормальных' заработал два месяца отдыха в 'доме с мягкими стенами', вот это был для него удар ниже пояса. Как потом рассказал мне Гарри, ему стоило больших усилий сдержаться и не заржать — ведь это они его все время ненормальным считали.

С Петунией было всё куда как страньше. Примерно через неделю после того каких начали проверять, сотрудники органов опеки неожиданно сбавили энтузиазм, а потом и вовсе ограничились штрафом и обещанием приходить с проверкой. Хотя на учет Дадли всё же поставили. Вот только мне было совершенно непонятно, какого лешего у них не забрали Гарри? Не то что бы я хотел от него избавиться, напротив, как я уже говорил, мне было с ним интересно, но ведь тут вопрос его жизни, а не моих желаний. Ещё, насколько я понимаю, Вернона должны были оградить от детей, но про это Гарри ничего не знал. Так что тут тоже ничего не ясно. 'Чем дальше в лес, тем толще партизаны'.

На мой День Рожденья он, кстати, всё-таки пришел. Сам праздник отмечали довольно скромно и тихо. Линда с Элизабет преподнесли мне в подарок гитару, обычную гитару, правда на мое замечание, что она мне пока великовата, в ответ немного смутились, пожали плечами и сказали: 'Вырастешь'. Хотя надо признать, что подарку я был рад, хорошим музыкантом я, разумеется, не был, но 'Три Великих Аккорда' знал. Потом мы немного потанцевали, кто ухватил в качестве партнера меня, говорить думаю не надо. А потом нас (детей) оставили на некоторое время одних, и мне выдался удачный момент чтобы поговорить с Поттером о магии.

— Гарри у меня к тебе есть довольно не обычный вопрос... — я замолчал.

— Какой? — он усердно складывал тетрадный листочек, пытаясь получить бумажный самолет.

— Ты в магию веришь?

— Эмм... — он задумался — Нет, не думаю. Как-то это слишком...мммм .... сказочно.

— А если я докажу? — и не дожидаясь ответа, поднял лежащий рядом карандаш. Гарри шокировано смотрел на свободно парящий в воздухе карандаш. Самому фокусу я научился буквально на днях, понятия не имею, что требуется для настоящей магии, но вот, конкретно в этом случае, нужно было четко оформленное желание, концентрация, целеустремленность и уверенность в успехе.

— Уау, а научить можешь? — наконец сказал он. Я с облегчением отпустил карандаш, всё-таки это очень трудно, и дольше минуты я никакой предмет удержать в воздухе не могу.

— Я не знаю. Нет, правда, не знаю — начал оправдываться я в ответ на его недоверчиво-обиженный взгляд. — Просто я сам это случайно открыл...

— Как? Когда?

— Когда твой дядя попытался ударить Бетти... Мне захотелось ударить его так сильно, как ещё никто его не бил, — я замолчал, собираясь духом, и продолжил — он улетел, как будто его великан пнул. Вот как-то так, а держать что-то в воздухе получилось только два дня назад. А у тебя ничего подобного не было?

— Н-нет... — было видно, что он занервничал. — Ну... разве что перед школой, тетя побрила меня практически на лысо, а к следующему утру волосы уже отросли до своей нормальной длинны...

— Вот как! Ладно, не знаю надо говорить или нет, но, что бы сдвинуть предмет, нужно просто очень сильное желание... И ещё: если будешь пробовать, пробуй лучше, где-нибудь в пустых местах. Просто лично я разбил три тарелки, пока тренировался — я смущенно почесал затылок.

Мы некоторое время сидели молча. Потом вернулись все остальные вместе с ещё одним человеком, а именно, Накамурой-саном. Как вы думаете, что он мне подарил? Ни за что не догадаетесь... — правильно корову. Шутка, конечно. От этого бойкого старичка мне достался, набор для занятий каллиграфией. Оценить его по достоинству сразу я не смог — зато потом, когда мне понадобилась очень точная мелкая моторика, я не раз его мысленно благодарил.

Единственная, кто ещё не забыл, что пусть я и очень необычный, но, всё же, ребенок, была тетя Элли, которая пришла с двумя большими водяными пистолетиками, и ещё четырьмя маленькими. Дальше разгорелась баталия, визги, брызги, смех. Нет, было, правда, очень весело, не смотря на то, что моему нынешнему сознанию уже семнадцать, но поиграть как ребенку все равно было здорово, да я и был ребенком — чего уж там! Хотя, глядя на белую блузку Линды, иногда я жалел, что мне всего лишь восемь...