Спасти Сталина (продолжение)

— Какие-нибудь соображения у тебя по этому поводу имеются? — указывая на раскрытую папку немецкого архива, спросил начальник отдела.

— Первое, на что мне хотелось бы указать, — это то, что оба случая убийств с идентичным почерком было актом изъятие архивов, и ликвидацией их хранителей. И второе, я считаю, что немецкий резидент по кличке Ташкент поставил перед собой задачу работать не только с ранее завербованной агентурой, но и организовывать вспомогательное бандитское сообщество.

— Ты посчитал сколь велик найденный тобой архив?

— Сто тридцать шесть человек. Причём, если судить по тем данным, что немцы привели в своей картотеке на своих агентов, то география их поиска у нас будет весьма обширная!

— Не уж то ты хочешь сказать, немцы закинули свою сеть на всю нашу страну?

— Именно так, Иван Михайлович. От Владивостока до Прибалтики, — подтвердил Пётр.

— И на наш город имеются данные?

— Пять человек.

— Но зачем агенту немецкой разведки нужны бандиты?

— Я могу лишь только полагать, что Ташкент в настоящее время является агентом американской или английской разведки, а возможно, что работает одновременно и на тех, и других. А бандитов он сплачивает под своё крыло, чтобы в нужный момент нанести наиболее болезненный удар по нашему государству, вдвое сильнее обычного. При хорошо подготовленной внешней военной атаке, подкреплённой мощной внутренней диверсионно-подрывной работой и активизацией уголовного беспредела в нашей стране, — противник может значительно облегчить достижение скорого, положительного результата.

— Тебя послушать, так аж в дрожь бросает от возможных масштабов действий нашего вероятного противника! — произнёс Иван Михайлович, нервно вытаскивая из пачки новую папиросу.

— Не спорю, планы, конечно, у Ташкента и его хозяев могут быть значительно внушительнее, чем я даже могу себе их сейчас представить. Но, возможно, что я излишне нагнетаю обстановку. Хотя, я считаю, что мы просто не имеем права сходу отметать вероятность подобного плана. И я полагаю, что нашему управлению нужно сосредоточится на выявлении бандитской группировки Ташкента, как наиболее опасной для нашего государства, а контрразведка пусть занимается ликвидацией диверсантов прямо по обнаруженной нами немецкой картотеке. Будет очень даже хорошо, если нам удастся нанести Ташкенту и его хозяевам встречный двойной удар! — закончил Пётр.

— Не спорю, твой план на опережение весьма хорош и, возможно, достаточно эффективен. Но ты, Пётр, не учёл одного важного обстоятельства, а у меня, старого дурака, от вида такого богатого улова прям из головы всё повылетало, — глубоко затянувшись папироской и глядя в тёмное окно своего кабинета, тихо произнёс Иван Михайлович. — Мне кажется, что наш удар уже упредили.

Пётр удивлённо посмотрел на своего начальника, а в это время на столе у него громко зазвонил телефон. Майор взял трубку.

— Тебя, дежурный спрашивает, говорит, что тебя дочка просит к телефону, по очень важному делу, — сказал Иван Михайлович и протянул подчинённому трубку.

Пётр сразу почувствовал неладное. Он приложил трубку к уху и ему показалось, что она раскалена до предела.

— Слушаю! — почти крикнул он.

Выслушав ответ, Пётр так и застыл с замолкшей трубкой в руке.

— Что случилось? — спросил начальник убойного напряжённым голосом.

— Ташкент сам объявился. Он украл Марию и теперь требует, чтобы я вернул ему обратно мешки с документами. Если я не выполню его требование, то он убьёт Марию, а вслед за этим устроит в городе масштабную диверсию. Причём, обещает это сделать очень скоро, если мы не пошевелимся.

Глава 7. Погоня

Пётр машинально продолжал держать в руке замолкшую трубку. Иван Михайлович забрал её у него и положил на место. Некоторое время начальник смотрел на замолкший телефонный аппарат, а затем тихо произнёс:

— А я только что хотел тебе сказать, что ты сильно поторопился с изъятием документов.

— Теперь я и сам сообразил об этом, — ответил Пётр и гневно, сжал кулаки с такой силой, что те побели.

Судьба вновь преподнесла ему новый сюрприз. Теперь, если Мария погибнет, то и сам он в этом времени, скорее всего, исчезнет и вряд ли сможет потом появится во своём. Если, конечно, время, куда попал Пётр и его родное время двухтысячных годов — это одна и та же временная последовательность. Странная, всё-таки, эта штука — Роза Времён.

— Нужно было организовать в твоей квартире засаду и ждать, пока за мешками не заявится Ташкент! — продолжил Иван Михайлович, выводя своей репликой из размышления своего подчинённого.

Он досады всегда хладнокровный начальник даже слегка повысил голос.

— Оперативники-недоучки! Сколько у нас времени?

— Сутки, — не глядя в глаза начальнику отдела, ответил Пётр.

К его лицу предательски прихлынула кровь. 'Эйфория от важной находки совсем застлала мне разум, и я, прямо как какой-то курсант первогодка, не подумал о своей матери! Оставил дома одну. Да-а, опер называется! Ой, как прав Иван Михайлович! Если бы грамотно организовал засаду, то и мать была бы сейчас дома и Ташкент бы уже сидел на нарах. Но что теперь посыпать голову пеплом? Поздно! Или, всё-таки нет? Ташкент дал мне сутки на выполнение своего требования, это очень много, если грамотно распределить время!', — размышлял Пётр.

— Ну, что удумал, опер?

— Иван Михайлович, нужно срочно в Ленинграде искать меченную полуторку. Я уже отправил запросы на автобазы и авторемонтные мастерские города по поводу этого грузовика, но сейчас к делу нужно привлечь всех, кого мы только сможем задействовать. А в случае обнаружения — полуторку не трогать её, а только сообщить об этом мне и, по возможности, сопровождать. Нужно выяснить маршруты её следования. Возможно она сможет нас вывести на новое логово бандитов. Машина — это наша единственная зацепка в этом деле. Других вариантов я пока просто не вижу.

— Хорошо! — стукнул ладонью по столу Иван Михайлович. — Дело архиважное. Обещаю, что задействую все силы, какие только смогу привлечь к твоему делу. А ты пока, перебери все папки и составь список агентуры по Ленинграду и области и предоставь его мне.

— Уже! — Пётр достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный листок бумаги и передал его начальнику.

— Хоть это сообразил! — удовлетворённо разглаживая листок и просматривая имена диверсантов, произнёс Иван Михайлович. — Иди, работай! Даже не знаю теперь, что и делать: то ли радоваться твоему богатому улову списка диверсантов, то ли готовить голову на плаху за упущенного главаря банды! Да и тебе не легче — то ли наградят, то ли посадят за разгильдяйство? Ну, да ладно, ты главное это — за дочь пока не сильно там переживай! Попробую привлечь к поимке Ташкента МГБ! Здесь именно тот случай, когда и они будет нам помогать ловить бандита!

Иван Михайлович действительно сумел задействовать мощный силы и уже через час Петру доложили, что машина найдена. Он не понимал: каким образом при отсутствии привычных для Петра средств связи, сотовых телефонов, раций, электронной почты и компьютерной базы данных можно было так быстро разыскать пропавшую машину в большом городе? Но УГРО в те времена работало не менее, если даже не более эффективно, чем в двухтысячных и что было особенно важно, за очень редким исключением, подкупить кого-либо из оперативников в голодные послевоенные годы было практически невозможно. В убойный отдел шли не за длинным рублём или за привилегиями и блатом, а для того, чтобы под корень извести бандитскую мерзость. Во многом эти люди были идеалистами, но они просто не могли жить по другим принципам. Они по-своему пытались помочь стране построить действительно светлое общество.

Дежурный сообщил Петру, что подозрительную машину видели в районе "Апрашки". Это старый базар в районе переулка, на углу с Садовой. Пётр со своей группа тут же сорвался с места и выбежал из здания. От Дворцовой до рынка по меркам Ленинграда было не так и далеко, но сейчас была дорога каждая минута. Возле выхода стоял старый автобус. Дверь у него открывалась изнутри и Петру пришлось обежать вокруг него. Он кулаком застучал в дверь водителя.

Тимофеич, давай открывай двери, поехали!

Старый водитель в выгоревшей фронтовой гимнастёрке, с медалями на груди протёр кулаком сонные глаза и открыл дверь. Опергруппа бегом влетела в салон. Пётр сел на сиденье, что сразу за водителем.

— Давай, Тимофееич, торопись! Уйдут гады!

— Извини, Пётр Иваныч, всю ночь у здания дежурил, — стал неторопливо объяснять старый водитель. — Иван Михайлович, как чувствовал, приказал у входа мне дежурить и не вылезать из автобуса.

Несмотря на свою медлительность в речи Тимофеич хорошо знал толк в вождении. Неуклюжая колымага круто развернулась и набирая скорость помчалась по Дворцовой. Затем проскочила мимо Невского и через некоторое время повернула на какую-то улицу. Пётр заволновался, что по Невскому было бы быстрее, но старый водитель, как почувствовал его волнение и спокойным тоном произнёс:

— По Гороховой быстрее будет!

И действительно, вскоре автобус выскочил на Садовую и повернул к 'Апрашке'.

— Вот он! — закричал Пётр.

Он не то чтобы разглядев, а по какой-то внутренней интуиции сообразил, что они в потёмках проскочили мимо припаркованной в пустом переулке разыскиваемой полуторке и он был на сто процентов убеждён, что это была именно та машина, которая им сейчас позарез была нужна.

— Сдай назад! — приказал Пётр, но старый водитель уже сам понял ситуацию и знал, что ему делать.

Но пока он разворачивался, полуторка завелась. Включилась её одинокая фара. Свет от неё ударил прямо в глаза водителя автобуса. Он стал притормаживать, а полуторка развернулась, полоснув светом фары по окнам автобуса и уехала. Водитель остановился и крепко прикрыл глаза.

— Давай, Тимофеич, упустим же! — в отчаянии крикнул Пётр и подскочил к водителю, но тот уже тронулся с места свой старый автобус и вновь стал набирать скорость.

Полуторка неслась впереди него, подскакивая на выбоинах. Автобус тоже трясло неимоверно и люди, сидящие в нём иногда буквально, чуть ли не на полметра подлетали со своих сидений. Они, лишь крепко вцепились в поручни и сжали зубы, чтобы не потерять их и старались держаться. Наконец разбитая брусчатка закончилась и начался асфальт, но там была новая напасть. В потёмках можно было легко влететь в какую-нибудь яму, оставшуюся после авианалёта фашистов. Ещё не все ямы в городе были засыпаны, а дороги отремонтированы. Серые доски, которыми были обычно огорожены ямы, трудно было разглядеть в темноте. Видимо водитель полуторки не раз уже здесь ездил. Это было видно по тому, как он ловко объезжал препятствия. Старый водитель автобуса неотрывно следовал за своей целью, прямо как приклеенный. Но сила движков была примерно равна и ему никак не удавалось догнать полуторку.

— Пётр, у меня скоро бензин закончится! — тревожно сообщил водитель автобуса.

— Сейчас, Тимофеич! Ты только не отставай от него и постарайся, пожалуйста, ехать поровнее, без вихляний!

— Сделаю! А ты что, Пётр Иванович, такое удумал?

— Если бешенного хищника не догнать, то его подстреливают!

— Жора, высаживай своё окно и вместе с Сенькой держите меня за ноги, а я попробую снять этого гонщика.

Пётр рассчитывал на то, кабины у советских грузовиков в те времена были в основном деревянные. Так что пуля её возьмёт наверняка. Он на пол корпуса высунулся в окно автобуса. Впереди из стороны в сторону, вихляя и не давая пойти на обгон, нёсся грузовик. Пётр взвёл курок маузера, мысленно похвалив себя, что вместе со своим табельным наганом прихватил с собой и маузер Коротышки. Конечно, не имел права этого делать, но очень уж он ему приглянулся, когда им легко в подземельях Гостиного Двора вгонял пули именно туда, куда целился.

— Ещё крепче мои ноги держите! — крикнул он своим парням.

Те ухватились за него вдвоём, и Пётр почувствовал себя увереннее, несмотря на то, что ветер хлестал ему в лицо. Теперь он вылез на полный корпус. Сел на раму окна так, чтобы быть выше кузова полуторки. Ухватился одной рукой за край крыши автобуса и прикинув, где в кабине полуторки должен сидеть водитель. Иногда ему удавалось в заднем окне машины видеть силуэт плеча и головы водителя. Тот иногда оборачивался, чтобы узнать, где находятся его преследователи. Пару раз Петру показалось, что увидел справа ещё один силуэт, но тот показался лишь на мгновение. Если там и есть пассажир, то больно уж осторожный. Пётр постарался стрелять так, чтобы не убить, а только ранить водителя полуторки. Он не вполне был уверен, что в машине есть ещё и пассажир. А если его нет, то только водитель может стать для Петра единственной зацепкой. На кону была жизнь его матери. Набрал воздух и замер. Выбрал момент, когда автобус ехал более-менее ровно и, только в заднем окне полуторки показалось плечо водителя, мягко нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел, и машина дёрнулась, а потом пошла наискосок, поперёк улицы. Снесла фонарный столб и врезалась в дом. Надрывно загудел клаксон.

— Попал! Попал, Пётр Иванович! — радостно закричал старый водитель, подъезжая поближе к врезавшейся машине.

Но в это время раздался выстрел. Во все стороны разлетелись осколки лобового стекла. Водитель вскрикнул, и голова его повисла на груди. Раздались ещё выстрелы. Пётр, пригнувшись пониже, и держа маузер перед собой короткой перебежкой добрался до водителя. Осторожно стащил его на пол и пощупал артерию на шее.

— Жив! — вполголоса сказал он рядом присевшим ребятам. — Жора, присмотри за Тимофеичем, рану ему перетяни, да не высовывайся, а мы с Сеней попробуем поймать этого гада.

Жора согласно кивнул головой, а Пётр с Сенькой, осторожно отворив дверь автобуса, быстро выскользнули наружу. Спрятавшись за колесом, они внимательно осматривались. Вокруг была тишина. Только из полуторки иногда раздавались тяжёлые стоны. 'Жив водила!', — удовлетворённо констатировал Пётр. Сенька уже хотел рвануть к полуторке, чтобы допросить бандита, пока тот жив.

— Куда! — положив ему руку на плечо, тихо шикнул Пётр.

— Он же сейчас там кровью истечёт! — удивлённо спросил Сенька.

Пётр,не говоря ни слова, подобрал с земли небольшой камушек и кинул его в противоположную сторону. И тут же на звук упавшего камешка раздался выстрел, а Пётр выстрелил прямо по вспышке. Раздался сдавленный стон. Толкнув в бок напарника, он привычно откатился в сторону. Выждал, ответного выстрела не прозвучало. Привычно подумал: 'Минус два!'. Осторожно выглянул из-за автобуса и приказав Сеньке оставаться на месте, чтобы, если что, то подстраховать его, осторожно пополз к 'подстрелышу'. За пару метров приостановился и прислушался. Тишина. Тогда уже увереннее пополз дальше. Со вторым бандитом не повезло. Прямо посреди его лба красовалось пулевое отверстие.

— Чёртов снайпер! — вслух обругал себя Пётр.

Сзади кто-то громко пыхтел, но полз. Пётр обернулся. Это оказалось, что Сенька не утерпел и всё-таки увязался за ним следом. 'Дурашка!', — беззлобно подумал Пётр. — 'В бою бы тебя уже давно подстрелили!'.