Вечность в подарок.

Мишель даже не дышала, боясь прервать поток красноречия эмира.

"Он нашел место, нашел Ключ. Попал в пещеру Источника", — вертелось в ее голове. — "Ашторет, что же он сотворил с теми камушками?"

Будто услышав ее немой вопрос, Гален приподнялся на локте:

— Показать их тебе, ластонька?

Пытаясь сохранять спокойствие и не выдать себя торжественным блеском в глазах, девушка кивнула. Однако эмир вновь откинулся на подушки, устало прикрыл веки и зевнул.

— Завтра, моя Сирита, я покажу тебе кинжал завтра, — сонно пробормотал он и властно привлек ее к себе.

Мишель свернулась клубочком в его объятиях и терпеливо дождалась, пока он уснул.

"Енох не соврал. Жаль бедолагу — попрощался с жизнью на острие моего клинка, но таким знанием опасно владеть, тем более делиться. Альсабика... Пиги...", — мысли проносились галопом. — "Источник там"

Девушка осторожно выбралась из кровати. И принялась рыться в Галеновых вещах.

— Он сказал кинжал, — тихонько нашептывала она. — Проклятье! Неужели тот самый, которым он постоянно режет меня?

Пальцы лихорадочно перебирали фалды плаща, где на месте Галена, она бы держала оружие.

Ближе к телу. Наткнувшись на нечто твердое, девушка вздрогнула — из алькова послышался голос бен-Тафутта.

— Ластонька.

Мишель подскочила на ноги и опрометью бросилась к нему, но присмотревшись, поняла, что он просто разговаривает во сне.

— Надеюсь, что тебе снится кошмар, хабиб! — прошипела она.

Вернулась к прерванным поискам. В потайном кармане она действительно нашла кинжал. Дамасская сталь, причудливая насечка на лезвии, серебряная вязь на рукоятке. Никаких "камушков". Ни намека на эманации силы. Только кончик его отливал багрянцем.

— Тот самый... — проговорила она и вложила более не представляющее для нее интереса оружие в его холщовые ножны. Разочарование притупило ее бдительность, потому она и не заметила, как Гален оказался позади нее. Сильные руки сжали талию девушки, а зубы впились в шею. Мишель вскрикнула.

— Я знал, что так и поступишь, прелесть моя, — прорычал бен-Тафутт, отстраняясь и рассматривая засос, алеющий на коже девушки. — Не дождешься утра.

Его руки скользнули вдоль тела Мишель, сжали грудь.

— Бесстыдница, ты даже не удосужилась прикрыться!

— Пожалуйста, не делай мне больно.

— Зачем же? — абсолютно невинным тоном сказал он. — Я сделаю тебе приятно!

Толкнул ее в спину. Мишель упала прямиком на плащ, а Гален проворно выудил кинжал. Она мгновенно поняла его намерения и попыталась отползти, но придавив ее своим весом, мужчина начал выводить истекающие кровью буквы.

— Ты же этого хотела? — приговаривал он. — Ты его искала?

— Д-да, — простонала Мишель.

— Будем считать, что я тебе поверил, — рявкнул он.

Достал бутылочку с эссенцией и полил рану. Девушка взвыла — раньше он только протирал кожу смоченной тканью, чтобы было не так больно. Очевидно, она не на шутку разозлила его.

— Кричи, прелесть моя, кричи, — зло прошипел мужчина. — Я так люблю слушать звуки твоего голоска.

Он поднялся, накинул халат и вышел из комнаты. Перед глазами Мишель танцевали багровые круги, лопатку жгла нестерпимая боль, и сил пошевелиться не было.

— Я отомщу, — сквозь стиснутые зубы поклялась она.

— О чем ты там? — раздался откуда-то сверху насмешливый голос бен-Тафутта. Он несильно пнул ее в бедро носком домашней туфли.

— Вставай, Мишель. Я покажу тебе то, что ты искала.

Девушка не двинулась — он обхватил ее за талию и поставил на ноги. Она с трудом восстановила равновесие, когда он убрал руки. Опустила голову — волосы пепельным водопадом укрыли ее наготу; искрящиеся ненавистью черные омуты глаз спрятались под веками.

"Еще рано Мишель, потерпи. Время придет", — увещевала она себя.

— Смотри, — приказал Гален.

Девушка медленно подняла лицо — ни следа кипящих внутри эмоций не отразилось на нем. Принц увидел только безупречно точеные черты и легкую улыбку на устах.

— Вот он, — выхватывая из ножен шамшир, выкрикнул бывший правитель Гранады.

Мишель узнала его клинок, и у нее перехватило дух от звонкой песни, которой приветствовал меч своего хозяина. Как же она истосковалась по личному обоюдоострому товарищу!

— Протяни руки.

Она повиновалась — украшенная арабесками сталь обожгла прохладой ладони. Девушка всхлипнула, пошатнулась. Пульсация силы едва не свалила ее с все еще трясущихся ног. Гален улыбнулся и подставил свои ладони по сторонам от ее рук. Взгляд упал на выгнутый эфес: переливы камней инкрустации слепили и поражали струящимися потоками силы.

— Это они? — еле слышно выдохнула она. — Но почему...

— Ты раньше не ощущала их? — договорил бен-Тафутт, снисходительно приподняв уголки губ. — Я всегда держал его подальше, хотя признаться честно такое влияние они оказывают только вблизи.

— Гален! Гален, но ведь это же...— воскликнула Мишель, но не сумела договорить.

— Что это, килен? — изогнув дугою бровь, вкрадчиво спросил он.

Девушка вздрогнула, убрала руки и обняла себя за лишенные одежды плечи. Помотала головой. Начала медленно пятиться.

Ухватив шамшир за эфес, мужчина двинулся к ней. Они, молча, передвигались по комнате, пока Гален не загнал ее в темный угол, куда не доставали отблески почти сгоревших свечей.

— Ты скажешь мне? — поинтересовался он, поднося лезвие к шее Мишель.

— Отняв мою голову, ты не добьешься ровным счетом ничего, — прошептала девушка, пытаясь припомнить, не рассказывала ли она в порыве откровенности про передачу знаний побежденного.

Судя по тому, как быстро шамшир был отброшен прочь, Гален не имел об этом ни малейшего представления. Вздохнув с облегчением, Мишель улыбнулась и спокойно встретила напряженный взгляд бен-Тафутта.

— Не все можно взять силой, мой эмир, — тонкий пальчик Мишель поучительно замелькал у его носа. — Иногда стоит просто спросить.

— Мишель! — прорычал мужчина, прижимая ее к стене. — Ты когда-нибудь выведешь меня из себя.

— Разве сейчас ты образец сдержанности? — пропела она, чувствуя, как нарастает его возбуждение. — Возьми меня прямо сейчас, а потом я поведаю тебе об Источнике все до конца.

Гален сгреб ее в охапку.

Мишель купалась в нежности Галеновой страсти.

"Немного мотивации — он точно шелковый", — мурлыкала она, наслаждаясь волнами экстаза, что раз за разом омывали ее тело. — "Вот интересно: после которого по счету оргазма он решит, что заслужил знание?"

Гален настойчиво ласкал ее розовеющие соски, а руки Мишель трепали его жесткие кудри, призывая не останавливаться. Однако почувствовав, как колено эмира вновь расталкивает ее ноги, она решила, что уже довольно.

"Мера — самое благородное", — напомнила она себе некогда начертанную на фронтоне храма Аполлона в Дельфах истину.

— Милый, давай отдохнем.

— И поговорим, — радостно вскинулся бен-Тафутт и устроился рядом.

— Ах. Да. Поговорим, — немного разочарованно сказала она, кладя голову ему на плечо.

Мишель покоробило то, как быстро он согласился прервать их утехи.

"Неужто, единственная его цель Источник? А я так, просто инструмент? Где вы, ночи Альгамбры..."

— Говори, ластонька, — напомнил эмир.

— Ты нашел пещеру Источника, — начала Мишель. — Именно благодаря этому ты сейчас здесь, а не в усыпальнице Насридов.

— Об этом я догадался и сам, — буркнул мужчина. — Расскажи мне о камнях.

— Согласно преданию путь к этой пещере указывал прозрачный как слеза алмаз. Последний жрец с чистой кровью атлантов, предвидя неминуемую гибель Тартесса, разбил Ключ и ушел к Источнику. Судьба его неизвестна... Ты видел письмена?

— Или нечто напоминающее незнакомые символы. А потом мне нестерпимо захотелось завладеть камнями, что венчали заглавные буквы каждой строки. После я заказал ювелиру вделать их в мой меч, дабы всегда носить их с собой.

Мишель перевернулась на живот и поднялась на локтях.

— Скажи мне, Гален, зачем мы едем в Марсель?

— Чтобы сесть на корабль, идущий в Андалусию.

— Но зачем? Ведь ты получил бессмертие. Что ты не договариваешь?

— А ты все рассказываешь мне, моя маленькая нежная лань?

— Я же только что рассказала тебе о Ключе! — воскликнула девушка.

— Ага, но умолчала о том, как им воспользоваться.

— Этого не знал никто, кроме последнего жреца, — пробормотала Мишель, откатываясь на край кровати.

Гален поднялся и затушил последние свечи.

Путь до Авиньона бен-Тафутт позволил им проделать со всеми удобствами: нанял экипаж с извозчиком и даже горничную для Мишель. Словно боялся оставаться один на один после того, как раскрыл пред ней часть своих карт. В том, что он утаивал нечто, чутье Мишель не могло обманываться. Она слишком долго жила.

Как некогда и она, эмир желал безраздельно владеть миром. А поскольку пока это было недостижимой целью, он стремился безраздельно владеть ею.

"Что ж, мой леопард, я подыграю тебе. Пока. Пока не придумаю, как добраться до Ключа"

Зубчатые стены города Пап предстали пред ними в первые дни осени. Не взирая на это жара стояла невыносимая. Казалось, что даже сторожевые башни задыхаются под палящим солнцем Прованса.

Галену не пришлись по вкусу роскошные особняки, зажатые внутри крепостных стен и перемежающиеся узкими, грязными улочками. К тому же непрестанный колокольный звон церквей и монастырей, которыми изобиловал этот город на Роне, раздражал его правоверный слух.

Он рассчитался с прислугой и опять заставил Мишель путешествовать верхом. Странная холодность эмира начинала раздражать девушку. И в первую же ночь на постоялом дворе она решила выяснить в чем дело. Однако Гален замкнулся в себе, и не поддавался ни на какие уловки древнейшей обольстительницы.

— Ну и молчи! — раздосадовано выкрикнула она, заворачиваясь в простыню.

Тут же сильные руки эмира заключили ее в плен, а жадные губы припали к шее.

— Я хотел узнать, сколько ты вытерпишь без моего внимания, килен, — довольно посмеиваясь, сообщил он.

— Продолжаешь испытывать? Не доверяешь?

— Все нет так, моя Роза...

— Но ведь я же принадлежу тебе, мой эмир.

Мишель сдернула укрывавшую ее ткань и продемонстрировала въевшийся в кожу вензель.

— Да, твое тело подчинилось мне, — согласился он, поглаживая тонкие линии рубцов на ее гладкой коже. — Но я не чувствую тебя как прежде. Тогда я мог, как в книге, прочесть, что твориться в твоей милой головенке.

Мужчина притянул ее к себе и прижался лбом ко лбу.

"Наивный", — хмыкнула про себя Мишель. — "Сирита показывала тебе только обложку"

Вскоре они добрались до равнин Камарга. Живописные окрестности Арля вызвали у Мишель смутное ощущение дежавю.

— Гален, а ведь я когда-то жила здесь! — воскликнула она, когда на закате они въехали в город. — При Константине, пока он окончательно не перебрался на восток. А в здешнем театре играл мой...

Девушка осеклась под тяжелым взглядом эмира.

— Твой... любовник? Это ты хотела сказать?

— Хабиб, это было за тысячу лет до тебя!

Мужчина спрыгнул на мостовую и жестом приказал спешиться. Поймав Мишель прямо на лету, он сжал ее в объятиях и прошептал злобным голосом:

— Я ревную тебя к тени воспоминаний о любом, кто был до меня.

Надеясь перевести инцидент в шутку, девушка вопросительно изогнула бровь:

— А хочешь, я покажу тебе наши могилы?

Гален сдавил сильнее.

— Ну, не наши с тобой, — задыхаясь, взмолилась она. — А его и мою...

Гален опешил, выпустил ее. Нахмурился. Через миг вскочил в седло и пришпорил коня. Нагнав его, Мишель попыталась заговорить, но получила такой убийственный взгляд, что умолкла.

Эмир снял им комнату в захудалой таверне, что немало удивило уже привыкшую к роскоши бессмертную красавицу. Она хотела поселиться в одном из домов с видом на Рону, насладиться воспоминаниями о давно ушедших днях, о пышных празднествах римлян, о безмятежности, что дарила ей любовь Лаэна. Она бы с удовольствием пожила в Арле недельку-другую.

— Жаль, что мы пропустили цветущие поля лаванды...

Заметив, что мужчина едва сгрузив сумки, намерился уходить, Мишель удивилась.

— Гален, куда ты на ночь глядя?

— Спи, ластонька. Мне надо разрешить некие затруднения.

— Гален?

— Спи!

Мишель обиженно надула губки и демонстративно уселась на стул — единственный предмет обстановки этой убогой комнатенки, не считая скрипучей кровати. Бен-Тафутт недовольно хмыкнул, но все же ушел.

— Проведем время с пользой, лас-тонь-ка, — передразнивая Галена, процедила девушка, устав сидеть без дела.

Она решила порыться в вещах эмира. Возможно, он еще что-то прячет от нее.

Шамшира с осколками Ключа не было — очевидно, он забрал его с собой. Зато на самом дне одной из сумок она отыскала четверку восхитительно острых стилетов: арабески украшали длинные лезвия, а рукоятки были увиты полосками разноцветного сафьяна.

— Гранада...

Память подбросила ей пару картинок счастливой жизни с Галеном. Отмахнувшись от бесполезных воспоминаний, она спрятала один стилет в своих платьях.

Гален все не возвращался, а сон настойчиво манил в объятия. Порадовавшись находке оружия, Мишель свернулась калачиком на кровати. Даже под ее малым весом та пошатнулась и жалобно скрипнула.

— Странно, Гален всегда выбирал дорогие отели. Почему сейчас мы оказались в такой дыре?— пробормотала она, уже засыпая.

Поспать ей не удалось — двери с грохотом распахнулись.

— Вставай, килен. Быстро. Мы уезжаем, — рявкнул эмир.

Мишель села, сонно протирая глаза.

— Хабиб, ведь ночь уже...

— Вставай, я сказал!

Девушка присмотрелась.

— Гален, да ты в крови! — закричала она. — Ты ранен?!

— Это не моя кровь, — сквозь зубы процедил он.

— Кого ты убил? Ты столкнулся...

— Мишель, я раздобыл денег на дорогу. Собирайся — пора уезжать!

— Денег? Так поэтому...

Мужчина подбежал и стащил ее с кровати.

— Утром мы должны быть как можно дальше отсюда. Если не хочешь попасть на виселицу.

Девушка наконец-то поняла суть происходящего.

— Вся та роскошь была оплачена чужой кровью?

— Только не говори, что ты так никогда не делала! Не брала силой то, что тебе надо!

Мишель сникла. Оделась. Послушно последовала за торопящимся бен-Тафуттом. Стук копыт их лошадей сыграл прощальную мелодию Арлю и несбывшимся чаяниям Мишель.

Марсель — древняя Массилия — встретил их недружелюбно. В городе поселилась чума. Местные жители — из тех, что еще держались на ногах — удивленно взирали на заезжих всадников, ставших редкостью по теперешним временам.

"И почему этих двух не задержал карантинный караул?"

"Или он сам повымер уже?"

И что понадобилось этой парочке аристократов в их проклятом городе: мужчине, чьи глаза вспыхивали недобрым светом, и женщине, что брезгливо морщила свой изящный носик.

Слухи о "черной хвори" расходились быстро: только сторонившиеся людных дорог не ведали, куда они направляются.

Гален за гроши снял для них роскошные комнаты и отправился в порт. Мишель с ужасом дожидалась его возвращения — в памяти всплывали картины из прошлого, в котором ей не раз доводилось сталкиваться с массовыми смертями, причиной которых становилась черное поветрие.