Ужин со звездой

— Вы специально это подстроили! Очень смешно!

Мистер Кастерс, побледневший как полотно, залепетал:

— Что подстроил? О чем Вы? Вы делаете мне больно, не вижу в этом ничего смешного.

Последние его слова Хорст, несомненно, слышал. Глядя на несчастного прессекретаря, он тихо заговорил:

— Никто ничего не подстраивал, Том здесь совершенно ни при чем. Давайте не забывать, что на нас смотрят. Сядем, и я все объясню.

Опомнившись, Анна отпустила руку мистера Кастерса и бросила осторожный взгляд по сторонам. Похоже, никто не успел заметить ее вспышки.

После краткой церемонии представления прессекретарь торопливо отошел к толпе журналистов.

— Прошу, — Хорст сделал приглашающий жест, отодвигая для Анны стул и помогая ей сесть.

Затем уселся сам. Немедленно подошел официант и подал им меню. Даже не заглядывая в него, Анна сказала, что полагается на вкус партнера. Он кивнул и сделал заказ. Все еще злясь на то, что он заставил ее откровенничать, Анна внимательно разглядывала своего собеседника, он так же молча рассматривал ее. Затем, вздохнув и примирительно улыбаясь, заговорил:

— Мисс Томина! Я должен извиниться, за то, что случилось перед ужином. Мне пришлось добираться до ресторана, скрываясь от фанаток, и я зашел тем же боковым входом, что и вы. Поймите, я увидел симпатичную молодую леди, подглядывавшую за кем-то. Меня разобрало любопытство, и я решил с ней заговорить. А дальше Вы меня заинтриговали, я не смог остановиться и стал выпытывать у Вас подробности. Прошу прощения, что сделал это не представившись, но теперь-то мы знакомы и вполне можем продолжить прерванный разговор.

Анна молчала, прикидывая, не насмехаются ли над ней. Собеседник выглядел искренне раскаивающимся, и ссорится ей совершенно не хотелось, но она все же слегка поддела его:

— Думаю, что этот умоляющий взгляд Вы репетировали не один час перед зеркалом.

Хорст удивленно вздернул брови, а затем запрокинул голову и захохотал. Выглядел он при этом сумасшедше привлекательно, у Анны даже в груди защемило: "как хорош!" Решив не растекаться томной лужицей перед "мистером совершенство", она скромно опустила глаза и... ужаснулась: определить, что лежало перед ней на тарелке и самое главное — как это есть — она не могла. Анна испуганно глянула на соседа по столу. Отсмеявшись, тот внимательно смотрел на нее и не прикасался к еде. Разозлившись на то, что вновь из-за этого человека попала в неловкое положение, она с видом завсегдатая ресторанов храбро схватила ближайшую вилку и стала ковырять содержимое тарелки. В принципе, это напоминало салат. Только уложено все в хитро закрученную спираль, и не все ингредиенты были понятны.

— Вам нравится это блюдо? — обманчиво невинным голосом спросил Хорст.

Гордо вздернув подбородок, Анна встретилась с ним взглядом и заявила:

— Никогда не ела, но у нас говорят: "дареному коню в зубы не смотрят".

Выражение язвительной надменности исчезло с лица Хорста, глаза оттаяли. Мягко улыбнувшись, он склонил голову, будто сдаваясь, и произнес: "Туше."

Анна во все глаза недоверчиво смотрела на него, ожидая нового подвоха. Но мужчина поднял голову, снова встретившись с ней взглядом, и продолжал:

— Я же говорил, что вы найдете, о чем поговорить... и искренне рад, что не ошибся. У Вас замечательное чувство юмора, независимый характер и острый язычок в приложение к восхитительным внешним данным. Чувствую, что этот ужин будет намного интереснее, чем я ожидал.

Приоткрыв рот, но не найдя что сказать, Анна с усилием отвела взгляд от его гипнотических серых глаз. Напомнив себе, что мистер Хорст несомненно знает силу своего обаяния и применяет его направо и налево, и что поддаваться ему никак нельзя, Анна решила перевести разговор в более безопасное русло:

— Мистер Хорст! Вы напомнили мне, что у меня есть обязательства, и я хочу Вас кое о чем попросить.

Лицо мужчины застыло, и подчеркнуто нейтральным тоном он произнес:

— Говорите.

Не обратив внимания на перемены в его настроении, Анна, бездумно продолжая ковырять вилкой в тарелке, продолжала:

— Видите ли, моя победа в этом конкурсе не совсем честная.

— Уж не хотите ли Вы сказать, что подкупили жюри? — насмешливо произнес Хорст.

— Нет, конечно — нет! Дело все в том, что я работаю директором детского дома. У меня тридцать два воспитанника и больше половины из них — девочки. Так вот старшие девчонки просто помешаны на Ваших фильмах и просматривают в Интернете все новости о Вас. Естественно, они натолкнулись на объявление об этом конкурсе и попросили меня принять в нем участие. Я не могла им отказать. Понимая, что шанс выиграть практически нулевой, я спокойно заплатила деньги, внесла паспортные данные, а все остальное сделали они. Если честно, я только перед отъездом впервые посмотрела Ваши фильмы и... Ой! — Анна подняла виноватый взгляд, — Не обижайтесь! По-моему, Вы хорошо играете, просто я не люблю фэнтези.

Расстроено уставившись в тарелку, Анна думала, что все испортила и поручение девчонок ей теперь будет не выполнить. "Он же суперзвезда, а я тут со своими рассуждениями, теперь точно откажет!"

— Вы хотели о чем-то попросить, — мягкий голос вывел ее из задумчивости.

Анна вскинула удивленный взгляд:

— Вы не сердитесь?

Мужчина улыбнулся и сказал:

— Вы не представляете, насколько приятно слышать для разнообразия, что кому-то мои фильмы не нравятся.

Женщина недоверчиво смотрела в глаза собеседнику:

— Вы серьезно?!

— Абсолютно!.. Вы любите клубнику?

— Да, — не понимая, к чему он клонит, ответила Аня.

— Представьте себе, что Вы едите только клубнику целый день ... неделю... месяц...

Анна облегченно вздохнула и с улыбкой посмотрела Хорсту в глаза:

— Понимаю... так и аллергию недолго заработать!

Он поймал ее взгляд и не отпускал. Аня чувствовала, что ей не хватает воздуха, что его взгляд будто ласкает ее. С трудом вырвавшись из мягких оков серых глаз, она пыталась успокоить бешено колотящееся сердце, мысленно командуя себе: "Не смей!"

После минутного молчания, Хорст проговорил внезапно охрипшим голосом:

— Мисс Томина, можно Вас попросить...

Не поднимая головы, она пролепетала:

— Да...

— Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу по имени?

— Хорошо...

— О чем же ты хотела попросить меня, Энн? — глубоким нежным голосом спросил Хорст.

Сердце Анны вновь ускорило свой темп. Однако, она заставила себя собраться и ответить, голос ее при этом дрожал, но почти незаметно, почти...

— Мистер Хорст...

— Гмм...

— ...Лэндон, мои воспитанницы попросили, чтобы вы лично каждой подписали фотографию. Я, конечно, их вразумила и пообещала, что один автограф привезу и всем с него сделаю копии. Не могли бы вы написать пару строчек для моих девочек?

Ответом ей было молчание.

Недоуменно подняв глаза и забыв об опасности снова попасть в плен его взгляда, Анна посмотрела на собеседника. Сказать, что Хорст выглядел удивленным, значит, ничего не сказать. Он недоверчиво спросил:

— И это все?

— Да...

Ничего не ответив, Хорст приступил к следующему поданному блюду.

Расстроенная Анна без энтузиазма проглотила пару ложек, не понимая вкуса. "Все-таки обиделся. Вот тянули меня за язык! Может, удастся где-то купить его фото с автографом..."

— Послушайте, Энн, — наконец прервал молчание Хорст, — у меня к вам предложение...

Она с надеждой посмотрела на собеседника.

— Я подпишу Вам столько фотографий, сколько нужно,... а вы позволите отвезти вас после ужина до гостиницы в моей машине, — напряженным тоном продолжил мужчина.

Анна уже было открыла рот, чтобы выяснить, зачем ему это нужно, но благоразумно промолчала и просто кивнула в знак согласия (возвращаться-то все равно надо).

Заметно расслабившись, Хорст продолжил ужин, как ни в чем не бывало.

— Энн, Вы действительно работаете директором детского дома?

— Да,... а почему Вас это удивляет?

— Ну, Вы так молоды и красивы...

Анна усмехнулась:

— Даже если то, что вы говорите, — правда, какое из этих качеств мешает стать директором детского дома?

— Никакое, конечно. Но вы могли бы стать киноактрисой или телеведущей, моделью, наконец! А взялись воспитывать чужих детей. Я еще помню себя в подростковом возрасте — несносное создание, достававшее преподавателей и изводившее родителей. Вы находите удовольствие в своем занятии?

— Да. Я сама выросла в этом доме детей. У меня были очень добрые, мудрые и терпеливые воспитатели. Я восхищалась ими, поэтому после школы пошла в педагогический институт, а, закончив его, вернулась к себе домой работать. Я знаю, что не во всех детских домах так хорошо относятся к воспитанникам, но мне повезло, и я стараюсь сохранить добрые традиции нашего дома. А подростковый бунт... когда-то мне помогли через это пройти, теперь я стараюсь помочь другим.

— Эта работа, наверное, отнимает много времени?

— Да... можно сказать, что я по-прежнему живу в этом доме детей. Это позволяет быть всегда в курсе событий, вовремя поддержать кого-то или урезонить.

— А как ваш муж относится к такому положению дел? Или он работает с вами? — не в меру настойчиво допрашивал Хорст.

— У меня нет мужа.

Хорст недоверчиво вскинул брови:

— Этого не может быть!

— Почему же?

Мужчина ничего не ответил, но Анне показалось, что он приободрился.

Не понимая мотива его поведения, она решила после следующей перемены блюд перевести разговор в другое русло.

— Мистер Хорст!... Лэндон, предполагалось, что я Вас буду расспрашивать, а происходит все наоборот. Мне придется предоставить отчет моим воспитанницам о нашей встрече. Не могу же я рассказывать им, что мы обсуждали отсутствие у меня мужа!

Хорст понимающе улыбнулся и сказал:

— Спрашивай!

— Заранее прошу прощения, если покажусь назойливой. Но, ты ведь можешь просто не отвечать на те вопросы, которые не понравятся.

— Договорились!

— Вопрос первый: будет ли снято продолжение "Вечного странника"?

— Принципиальное согласие я уже дал, но сценария пока не видел.

— Тогда следующий вопрос отпадает...

— Какой?

— Что будет с отношениями главного героя и Зарены?

Хорст с усмешкой развел руками:

— Увы!

— Как ты выбираешь роли?

— Хочется не только размахивать оружием и строить глазки барышням. Неплохо, если тексты имеют смысл.

— Правда ли, что большинство трюков выполняешь ты сам?

— В общем да. Если не требуются какие-либо уж очень специфичные навыки.

— Есть что-то любимое?

— Люблю лошадей и фехтование. Мама в юности выступала на соревнованиях, и спарринги с рапирой — до сих пор ее любимая зарядка, партнеры — мы с отцом. Кроме того, в доме родителей у меня была возможность научиться верховой езде. Еще дед держал конюшню, а отец занимается разведением скаковых лошадей. Мы с братом и сестрой почитали за счастье ухаживать за ними.

— Думаю, что услышала ответ и на вопрос о любимом животном.

— Согласен.

— Твои брат и сестра уже взрослые?

— Да, я — самый младший, всеми избалованный любимчик!

— По-моему, ты на себя наговариваешь.

Хорст хитро прищурился и, стрельнув глазами сквозь длинные густые ресницы, лениво протянул:

— Не обольщайся! Я — актер и могу сыграть все, что угодно.

У Анны что-то сладко завибрировало в груди, как будто резонатор камертона усилил звуки низкого с сексуальной хрипотцой голоса. Она отпила немного вина из бокала, чтобы восстановить душевное равновесие, а затем продолжила вопросы:

— Чем занимаются твои брат и сестра?

— Сестра стала ветеринарным врачом, у нее своя клиника в Лондоне. Она замужем и воспитывает троих весьма шустрых мальчишек — моих племянников. Брат закончил архитектурный факультет и возглавляет крупную строительную фирму в Штатах. Недавно женился, и они с Лиз ждут своего первенца.

При упоминании о детях своей сестры Хорст, казалось, весь засветился. Вообще, говоря о семье, он выглядел очень счастливым. Анна даже почувствовала, что завидует ему. Завидует не просто наличию "ячейки общества", а теплому чувству, которое, несомненно, объединяет всех тех людей, кого ее собеседник называет своей семьей.

— Ты их очень любишь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Анна.

Хорст ласково и чуть грустно улыбнулся:

— Да, люблю. Они — самое важное в моей жизни. Слава и карьера — дамы капризные, могут легко изменить любому. А семья, дом — это навсегда.

Они помолчали.

— Твои племянники, наверное, без ума от дяди? — задала следующий вопрос Анна.

— О! Я-то их точно обожаю. Двое младших, Пол и Стив, — близнецы. Помню, когда им было по шесть лет, я гостил у сестры. Однажды, ее с мужем пригласили вечером в гости, а я самонадеянно вызвался на роль няньки. Никогда не думал, что в детях столько энергии. Они перевернули весь дом и совершенно не слушались. В конце концов, когда сестра с мужем вернулись, мы все трое спали на полу в гостиной в куче игрушек и подушек. Сейчас им — по восемь, а старшему — Алексу — шестнадцать. Еще недавно он, действительно, был в восторге от моих ролей и всего, что с ними связано. У него дома содержался целый арсенал игрушечных доспехов и оружия и все мои фильмы на видео. Стены комнаты были оклеены соответствующими постерами.

— Теперь это не так?

— Да, все закончилось, когда он впервые влюбился. Увы, девушку больше интересовало то, что через Алекса она может найти возможность пообщаться со мной.

— Он сильно переживал? — сочувственно спросила Анна.

— Конечно... Алекс даже не поехал прошлой зимой на каникулы к моим родителям, когда узнал, что я там буду гостить несколько дней.

— Ты не виноват в этом! — горячо бросилась на защиту Анна.

— Я знаю,... и Алекс это знает, — грустно согласился Хорст, — мы виделись с ним на дне рождения близнецов в марте и очень хорошо пообщались. Его новая девушка увлекается историей и планирует стать археологом. Наибольший интерес в нашей семье, кроме Алекса, для нее представляет мой отец, как исследователь и хранитель истории рода. Она не любит фэнтези, как и ты. Для нее Лэндон Хорст — просто дядя ее парня... А, для тебя, Энн, кто я?

Анна, все это время внимательно слушавшая собеседника и сопереживавшая его размолвке с племянником, подумала, что ослышалась и, покраснев, промямлила:

— Извини, я не поняла...

В этот момент подошел официант с очередной переменой блюд. Пока он переставлял тарелки, женщина лихорадочно пыталась вспомнить еще какой-нибудь вопрос, но в ее голове все крутилась фраза Хорста: "А для тебя кто я?" Наконец, глядя прямо перед собой, Анна пискнула:

— Твое любимое блюдо?

— Макароны с сыром, — как ни в чем ни бывало тут же откликнулся ее собеседник и пустился в пространные объяснения, — причем, это не какие-нибудь изысканные итальянские пасты. Обыкновенные спагетти, посыпанные тертым сыром, лучше — соленым овечьим. Это блюдо очень любит мой дед по материнской линии, он меня к нему и пристрастил. Мама и сестра в один голос говорят о вредности такого сочетания. Но я подозреваю, что они просто завидуют тому, что я могу поглощать все эти калории и не толстеть.