Ужин со звездой

"Ужин со звездой"

Аннотация.

Испытав в студенческой юности предательство любимого человека, героиня решила отказаться от научной карьеры. Она пришла на работу в детский дом, где когда-то выросла сама. Посвятив себя целиком и полностью воспитанникам, женщина и подумать не могла, чем обернется для нее согласие принять участие в викторине по фильмам знаменитого киноактера...

Наконец-то неплохая идея нового романа в духе лавстори воплощена в жизнь, и автору положен отдых! Набирающая популярность писательница Люся Митт отправляется на премьеру нового фильма вместе с подругой Катей, являющейся по совместительству ее редактором, чтобы отметить сдачу рукописи.

Пролог.

— Анечка Сергеевна! Анечка Сергеевна!

Женщина, сидевшая за письменным столом, подняла голову от бумаг и с улыбкой стала ждать, когда откроется дверь кабинета. В коридоре были слышны возбужденные девчачьи голоса и приближающийся топот.

Глава 1.

Анна Сергеевна Томина — женщина невысокого роста, стройная, с пушистыми темно-рыжими волосами — никогда не выглядела соответственно своему возрасту. Как у многих рыжеволосых людей, ее кожа была молочно белой. Весной и летом тонкий, чуть вздернутый носик казался припудренным золотой пылью — веснушки совсем не портили внешность. На заостренном книзу лице выделялись большие зеленые глаза с пушистыми длинными ресницами. Женщина подводила их коричневой тушью, но и без того солнечные опахала глубокого медного цвета были великолепны. Идеальные полукружья тонких бровей дополняли комплект. Небольшой рот с пухлой нижней губкой больше подходил ребенку. При всей внешней хрупкости Анна Сергеевна обладала внутренним стержнем, живым умом и лидерскими способностями. Легкий нрав и чувство юмора делали приятным общение с ней.

Когда она, окончив школу, пришла подавать документы для поступления на физико-математический факультет Ленинградского педагогического института имени Герцена, секретарь приемной комиссии долго рассматривала ее паспорт и аттестат. На вид девушке было не более тринадцати лет, а в документе значилось семнадцать.

Вначале в студенческой группе ее никто не воспринял всерьез: "маленькая вундеркиндка". Но потом, во многом благодаря врожденным дипломатическим талантам Ани, отношения наладились. Девушку ласково называли "наш рыжий эльф — хранитель". Она могла "утихомирить" любого препода — монстра, путем бесед на его любимые темы. В то же время девушка никогда не поощряла чью-то лень и желание проскочить "на халяву". Аня как-то незаметно для лентяя умудрялась "наставить его на путь истинный". Знания Нюси (еще одно ласковое прозвище) были поистине обширны, даже парни в группе признавали в этом ее превосходство, но никому и в голову не приходило считать Анечку зубрилкой. На втором курсе ее единодушно выбрали старостой и подчинялись требованиям беспрекословно. Она ни разу не злоупотребила своим положением и до окончания института оставалась душой группы. Девочки — одногруппницы не ревновали к ней своих парней, хотя знали, что многие из них пытались ухаживать за Нюсей. Она умела очень деликатно направить внимание мальчишек в другую сторону, ее сердечко оставалось свободным до пятого курса.

И вот она влюбилась! Да как! Совершенно случайно на дне рождения подруги Аня познакомилась с ее двоюродным братом. Артем был старше всего на год, переехал этим летом в Питер из Новосибирска. Перспективный аспирант и младший преподаватель кафедры физики Академии аэрокосмического приборостроения, увлеченный наукой, "будущий нобелевский лауреат" — так его представили. Внешность молодого гения была самой заурядной: худощавый, невысокого роста. Ничем не примечательные черты лица и тонкие серые волосы, поношенный немодный костюм вряд ли могли привлечь особое внимание девушек. Но Нюся "пропала", едва увидела его светлые глаза цвета неба. Такова любовь: если тебе кажется, что в чьем-то взгляде видишь вселенную, то все остальное уже не важно.

Взаимопонимание между молодыми людьми возникло сразу. Они так и просидели весь вечер в углу комнаты на диване, разговаривая "обо всем", потом новый знакомый проводил Нюсю до общежития. И закрутился бурный роман. Впрочем, оба умудрялись не забывать об учебе и работе. Только одногруппники слегка подтрунивали над Аней: "рыжий эльф нашел своего хоббита" и притворно жаловались, что она "совсем их забросила". А Нюся просто летала на крыльях. Молодые люди запланировали после окончания девушкой института снимать комнату, чтобы жить вместе, ведь пока приходилось довольствоваться краткими, но от этого не менее жаркими встречами в комнате общежития. Спасибо понимающим девчонкам, которые старались оставлять влюбленных наедине. О свадьбе и детях речь не шла, Артем сказал, что не может взять на себя ответственность за содержание семьи, пока не "встанет на ноги". Девушка только радовалась его рассудительности и ответственности: ее первая любовь, ее единственный мужчина — идеал. Анну пригласили работать после окончания института на кафедру педагогики, и никто не сомневался в ее успешном поступлении в аспирантуру. Влюбленных ждала блестящая научная карьера. А там уже и о семье можно будет подумать — рассуждала Аня.

Увы, все закончилось в один миг, как и началось. Артем поехал в Москву на научно-практическую конференцию с докладом. Первые два дня он звонил утром и вечером, делился впечатлениями. На третий день позвонил с утра в какой-то спешке, сказав, что вечером у них запланировано мероприятие, и разговаривать по телефону ему будет некогда. Не дождавшись звонка на четвертый день, Аня позвонила ему сама около девяти часов вечера. После долгих гудков Артем наконец-то снял трубку. Разговаривал неохотно, отвечал только "да" и "нет", не сказал ни одного ласкового слова, что было на него не похоже. Аня забеспокоилась и спросила, хорошо ли прошел его доклад, думая, что плохое настроение любимого связано с какой-то профессиональной неудачей, и желая поддержать его. На что тот раздраженно заявил, что у него все хорошо, и повесил трубку.

А затем Артем исчез. На следующий день сам не позвонил, в гостинице отвечали, что его в номере нет. Не находя себе места от беспокойства, Аня решила заявить в милицию о пропаже. Подружки посоветовали ей подождать до завтра и поехать встретить Артема, он должен был прилететь утренним рейсом. Промаявшись без сна всю ночь, девушка прибыла в аэропорт. Вытягиваясь во весь свой небольшой рост, с замиранием сердца Нюся вглядывалась в толпу прилетевших. И, наконец, увидела Артема. Живой и невредимый с небольшой сумкой через плечо он уверенно шагал к выходу. Облегченно выдохнув, девушка поспешила к любимому. Заметив ее среди встречающих, Артем замедлили шаги, на лице его промелькнуло виноватое выражение. Однако, он быстро справился с собой и решительным шагом направился к Ане. Радостно улыбаясь, она попыталась обнять и поцеловать его. Но молодой человек отвел ее руки и, коротко чмокнув в щеку, кисло произнес:

— Вот и ты.

Ничего не понимая, еще пытаясь улыбаться, Аня неуверенно повторила:

— Вот и ты.

Затем затараторила, будто боясь образовавшейся между ними пустоты:

— Отвечай сейчас же, что случилось? Я так беспокоилась: сам не звонишь, в гостинице говорят, что тебя нет, уже хотела заявить в милицию, что ты пропал.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, ты мне не жена! — холодно заявил Артем.

Аня застыла с открытым ртом, а мужчина продолжал:

— Я ничего тебе не обещал. Нам было хорошо вместе, но это — просто роман, увлечение юности. В Москве я познакомился с девушкой своей мечты, мы скоро поженимся. Давай расстанемся по-хорошему, ты умная и должна все понимать. Прощай!

Отвернувшись, он зашагал к выходу из аэровокзала.

Как Аня добралась до своей комнаты в общежитии, она не помнила. Лежа на кровати, упираясь невидящим взглядом в стену, она не проронила ни слезинки. Перепуганные девчонки тормошили ее вопросами, но она будто ничего не слышала. Группа собралась на совет в полном составе. Через двоюродную сестру Артема попытались вызвать его к Ане. Тут-то все и открылось. Оказалось, что молодой человек познакомился в Москве с дочерью какого-то видного ученого. Девушка была на восемь лет старше жениха, не слишком умна и не очень красива, но имела хорошее приданое и папу, который мог протежировать молодому аспиранту.

Ночью подружки в комнате по очереди дежурили около Ани, боялись, что она что-то с собой сделает. Наутро девушка встала бледная более, чем обычно, поблагодарила однокурсниц за заботу и попросила больше никогда о происшедшем не упоминать.

Оставался всего месяц до госов, ребята из группы очень переживали, сможет ли Анна быстро оправиться от шока. Ведь их "рыжий эльф" шел на красный диплом.

Впрочем, казалось, жизнь вернулась в привычное русло. Аня с головой ушла в учебу, блестяще сдала экзамены и защитила диплом. В результате она получила еще одно приглашение — работать на кафедре математики. Ее защиту дипломной работы пришли послушать не только ребята со всего курса, но и многие преподаватели, которые не работали в этой группе. Поздравляя ее и довольно потирая руки, руководитель диплома возбужденно заявила: "эту тему мы с тобой до диссертации разовьем!". Ее тихое "нет" тогда никто не услышал или не принял в серьез. А зря, потому что удивление окружающих не было бы так велико, когда она попросила распределение на работу в свой детский дом, находящийся в Ленинградской области. Те, кто знали ее хорошо, даже и уговаривать не стали: "если Нюся что-то решила, то это твердо, словами она не бросается". Ее любимая преподавательница, руководившая дипломом, чуть не плача просила:

— Анечка, девочка моя, конечно, трудно прожить на зарплату младшего преподавателя кафедры, особенно если за съем жилья надо платить, но я хотела пригласить тебя к себе. Я, старая дева, живу одна в двухкомнатной квартире, мне так тоскливо, а с тобой мы бы всегда нашли, о чем поговорить!

— Юлия Степановна, спасибо огромное за все! Я стольким Вам обязана, но дело совсем не в деньгах. Простите меня и отпустите. В том доме я выросла, там моя семья, я хочу быть с ними.

— А как же наука?! Ты можешь столько сделать, твои способности — редкий дар!

— Благодарю Вас еще раз, но — нет. Может быть, позже... А сейчас я хочу домой.

Пожилая дама некоторое время молча смотрела на Аню, затем вздохнула:

— Ну что ж... благослови тебя Бог, девочка. Не пропадай, я всегда буду рада тебя видеть и получать твои письма!

— Спасибо, Юлия Степановна, я обязательно буду писать Вам. До свидания!

Глава 2.

Тринадцать лет спустя.

Двери с треском распахнулись, и в кабинет влетели пять девчонок — подростков. Затормозив всей кучкой у стола директрисы, они наперебой стали выкрикивать:

— Конкурс... Ужин... Вопросы... Всего десять долларов... Вы же такая умница!

— Подождите! Давайте по-порядку. Катя, говори ты, — обратилась Анна Сергеевна к самой рассудительной из девушек.

— Анна Сергеевна! Мы сейчас такое в инете откопали! Конкурс "Ужин со звездой". И знаете, кто в этот раз является призом?!

Мягко улыбнувшись, директриса спросила:

— Кто?

— Сам Лэндон Хорст!!!

— Простите, дорогие, хоть я и "умница", как вы говорите, но каюсь, я не знаю кто такой Лэндон Хорст.

— Анечка Сергеевна! Это же мечта всех девчонок в возрасте от тринадцати до восьмидесяти лет!

— Видимо, мне еще не исполнилось тринадцати. Просветите меня!

— Это киноактер, да вы не могли не видеть его! — вскрикнула Лена — черноволосая высокая девочка — и плюхнула прямо на бумаги, лежащие перед Анной Сергеевной, большую фотографию из журнала.

На зрителей смотрел мужчина, одетый в классический костюм в едва заметную полоску темно серого цвета и черные кожаные туфли. Синяя рубашка небрежно расстегнута так, что видны темные курчавые волоски, покрывающие грудь. Большие пальцы рук засунуты в карманы брюк, полы расстегнутого пиджака, топорщась, отодвинуты назад и открывают узкие талию и бедра красавца. Широкий разворот плеч говорит о немалой силе, и вся поза выдает уверенного, знающего себе цену человека. Рост его трудно было угадать, так как на фото сравнить не с кем. На лице выделялись большие серые миндалевидные глаза с пушистыми длинными ресницами и густыми блестящими, как соболиные хвостики, бровями. Впрочем, тонкий нос с небольшой горбинкой, высокие скулы и четко очерченные губы были тоже хороши! Вьющиеся черные волосы падали колечками на ворот рубашки и продуманно небрежными неровными прядями спускались на одну бровь, почти касаясь ресниц, но не мешая смотреть. Глаза... взгляд был чуть отсутствующим, без тени заносчивости.

"Возможно, он — действительно хороший актер. Кажется, что, выставляя себя напоказ перед камерой, человек просто делает свою работу, ни капли самолюбования", — подумала Анна Сергеевна, а вслух после минутного созерцания констатировала:

— Что ж, красавец, слов нет. Но, думаю, большая часть всей внешности — это усилия стилистов.

— Анечка Сергеевна, Вы бы видели его в фильмах!

— Кого же играет сей примечательный молодой человек?

— Конечно, загадочных и невозможно красивых героев! Мы видели пока только три фильма, а он снялся уже в четырнадцати, — возбужденно затараторила Лена, — "Вечный странник", "Черные пески" и "Мир полной луны" — все, что было в нашем прокате!

— Названия, надо заметить, весьма мрачные. Ну, ладно. Так чего же вы хотите?

— Мы хотим, — хором закричали девчонки, — чтобы Вы приняли участие в конкурсе! А вдруг повезет, и Вы выиграете!

— Что за конкурс?

— Конкурс ответов на вопросы по его фильмам.

— Подождите, — возразила Анна Сергеевна, — вы намного лучше меня знаете роли этого актера, вернее, я их совсем не знаю! Поэтому, вы сами великолепно сможете ответить, я уверена!

— Но принимать участие в конкурсе могут только люди старше двадцати одного года! Приз-то — ужин в ресторане, там, наверное, вино будет и все такое прочее... — мечтательно пропела Оля.

Благоразумно решив не уточнять что "такое прочее" девочка имела в виду, Анна Сергеевна вздохнула и сказала:

— По-моему, глупо предлагать подобный приз. Лучше бы это был поход в парк аттракционов. Думаю, что хотеть принять участие в этом конкурсе могут лишь такие юные, — девчонки открыли рты для возражений, и Анна Сергеевна быстро поправилась, — хотя при этом вполне взрослые леди, как вы.

Оксана, молчавшая до сих пор, заявила:

— Ну, это Вы зря так думаете! На сайте конкурса ведется статистика. Там уже зарегистрировалось более десяти тысяч участников. Самые молодые, разумеется, в возрасте двадцати одного года, а вот самой старшей участнице — шестьдесят четыре! Кстати, там есть и мужчины.

Девчонки захихикали, а директриса, решив увести разговор от этой скользкой темы, спросила:

— Надеюсь, деньги, которые соберут, пойдут на благое дело?

— Да! Вся сумма, а так же благотворительный взнос самого Хорста и средства тех компаний, которые заплатят за рекламу, пойдут в фонд помощи детям, страдающим онкологическими заболеваниями, — ответила Катя.

На что Анна Сергеевна заявила:

— Что ж, я согласна внести деньги даже без участия в конкурсе!

— Нет! Анечка Сергеевна, ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!! — хором взмолились подружки.

Сдаваясь, женщина, сказала:

— Хорошо. Я пройду регистрацию и оплачу оргвзнос, но отвечать на вопросы будете вы!

Последние ее слова потонули в громком "Ура!" воспитанниц.

Просмотрев условия конкурса, размещенные на сайте, Анна Сергеевна на следующий день внесла на предложенный расчетный счет десять долларов. Она вписала личные данные в анкету, предоставив воспитанницам ответить на вопросы по фильмам. Правда, возникла еще одна проблема: картин Хорста с русским переводом пока было только три. Но Анна Сергеевна смогла использовать этот факт для добровольной языковой практики воспитанниц. В Интернете они скачали фильмы с английской озвучкой и самостоятельно занялись переводом.

Понимая, что вероятность выигрыша стремится к нулю, женщина и думать забыла о конкурсе. Ей предстояло решить более существенную проблему, чем ожидание результатов викторины: Федор снова просил ее выйти за него замуж.

По роду деятельности Анне приходилось общаться со многими людьми: администрацией, коллегами, спонсорами и поставщиками. Среди них было немало достойных людей, и мужчины не раз пытались за ней ухаживать. Но, как и в студенческие годы, Анна умело сохраняла дистанцию, при этом оставаясь со всеми в хороших отношениях. Впрочем, ей дважды делали предложение руки и сердца. Женщина отказала со всей возможной деликатностью. Один из претендентов, смирившись, через два года женился на ее подруге, и Анна часто бывала у них в гостях, с радостью наблюдая за их подрастающей дочерью. Другой сказал ей, что будет ждать. Женщина не хотела обидеть этого достойного человека, но и представить себе их совместную жизнь то же не могла. Она лишь надеялась, что время сделает свое дело, и мужчина найдет себе другой предмет для обожания. Сердце Анны молчало.

С Федором они познакомились при обстоятельствах, никак не располагавших к романтике. Саша, семилетний мальчуган, один из воспитанников Анны, попал под колеса автомобиля. Обладая, несомненно, математическим складом ума, имея способность на интуиции выдавать решения и ответы сложных нестандартных задач, ребенок отличался весьма непоседливым нравом. Невропатолог при обследовании мальчика в четырехлетнем возрасте поставил ему диагноз "синдром гиперактивности" и сказал директрисе, что, пусть и слабым, но утешением может служить то, что это обычно проходит к пятнадцати годам. Врач назначил курсовое медикаментозное лечение и посоветовал больше нагружать ребенка занятиями спортом, то есть давать выход его энергии.

Однажды, с группой ребят Саша шел на футбольную секцию. Все остановились перед светофором на перекрестке, а мальчик решил перебежать дорогу на желтый свет. Как на грех, водитель автомобиля, приближавшегося к перекрестку, лишь притормозил, но останавливаться не стал, видя, что вот-вот для него загорится зеленый свет, при этом он не обратил внимания на выскочившего на дорогу ребенка. К счастью, травма оказалась не смертельной, но со сломанной ногой и сотрясением головного мозга Саша долго пролежал в больнице, а потом еще ходил в гипсе на костылях. Хирург-травматолог, который "складывал" ногу мальчика, а затем наблюдал за его лечением, заслуженно пользовался славой "врача от Бога".

Высокий блондин с темно-синими, почти лиловыми, глазами и фигурой тяжелоатлета привлекал внимание женщин везде, где бы он ни появлялся. Коротко стриженные волосы, хищный нос и жесткие окологубные складки создавали облик беспощадного, привыкшего к подчинению окружающих, человека. Что касается работы, так и было: в отделении детской травматологии, которым он заведовал, Федор Андреевич Пестов был царь, бог и истина в последней инстанции. Он был очень требователен, в первую очередь к себе, поэтому все, от оперирующих врачей до нянечек, беспрекословно выполняли его указания. Одновременно, сотрудники знали, что если потребуется помощь, они смело могут обратиться к завотделением. Следует добавить, что во время совместных праздников Федор Андреевич активно участвовал в капустниках и мог спеть и сыграть на гитаре любую мелодию. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вся женская часть персонала была тайно влюблена в своего начальника. Он же ко всем относился ровно, никого не выделяя.

Первая встреча Анны с хирургом произошла в коридоре травматологического отделения. Когда Сашу увезли на скорой в больницу, сопровождавшая ребят воспитательница, находясь на грани истерики, позвонила директрисе и рассказала о произошедшем. Анна велела ей сопровождать дальше остальных ребят, а сама рванула в больницу. По окончания операции Федор вышел в коридор и, увидев рыжеволосую женщину с заплаканными глазами, обратился к ней:

— Что же вы, мамаша, плохо смотрите за ребенком? Он сказал, что побежал на желтый свет. Судя по всему, мальчик шустрый, его за руку надо держать около дороги, — затем, смягченный ее несчастным видом, успокоил: — все будет хорошо. Перелом, правда, со смещением, но в его возрасте все заживает быстро. Полежит пока у нас, затем выпишем домой, на костылях попрыгает. Физиопроцедуры назначим для ускорения срастания костей. Медицинский полис и свидетельство о рождении у вас с собой?

Анна, немного успокоившись, вытерла платком распухшие глаза и нос и виновато проговорила:

— Простите, доктор, когда мне сообщили, я так испугалась за Сашу, что не подумала о документах. Их обязательно сегодня доставить или можно завтра?

— Погодите, так ребенок был один на улице? На рано ли? Ему же всего семь! — голос хирурга снова стал строгим.

— Нет, конечно, они шли группой с воспитателем на секцию и...

— Ясно, — голос Федора опять потеплел, — извините, просто порою приходится сталкиваться с безответственными родителями, чьи дети, чаще всего, и являются нашими клиентами.

— Ничего, я вас понимаю. Скажите, когда Сашу можно будет навестить?

— Сейчас он в реанимации, приходите завтра. Принесите документы и необходимые вещи.

— Хорошо, спасибо вам большое!

— Это моя работа.

Обязанности директрисы детского дома занимали все рабочее и свободное время Анны не потому, что она не могла как следует организовать процесс. Ей просто не хотелось идти в пустую квартиру, где никто не ждет. Та боль от обмана, которую Аня испытала в юности, убила в ней все желание устраивать свою личную жизнь. Оставшись такой же тоненькой и хрупкой внешне, какой она была в институте, женщина приобрела уверенность взрослого человека.

Анна Сергеевна очень любила свой детский дом, называла его "мой дом для детей". Ее уважали и любили сотрудники и воспитанники. Как и когда-то в институте, все здесь признавали за ней беспрекословное лидерство. Девчонки доверяли ей свои секреты, советовались как в выборе одежды, так и во взаимоотношениях с мальчиками. Последние, в свою очередь, отмахиваясь от "девчачьих глупостей", любили поговорить с наставницей "за жизнь", пофилософствовать.

Директриса часто оставалась ночевать в своем кабинете на диванчике. Комплект постельных принадлежностей, маленькая душевая и запасная одежда — все, что нужно. Однажды вечером, после того как воспитанники улеглись спать, женщина сидела перед ноутбуком. Она переписывалась со всеми своими бывшими однокурсниками и выпускниками детского дома. Как те, так и другие до сих пор делились с ней радостями и переживаниями, спрашивали совета.

Поглощенная своим занятием, она не сразу уловила тихие звуки возни в коридоре. Наконец, заинтригованная происходящим, она на цыпочках подошла к двери и приоткрыла ее. В коридоре стояли пять подружек в симпатичных пижамках и свистящим шепотом о чем-то спорили.

— Ой, — негромко вскрикнула Лена, стоявшая лицом к двери, — Анна Сергеевна, Вы не спите.

Остальные разом повернулись к директрисе, открыли рты, затем переглянулись и стали толкать друг друга локтями. Вид у всех был смущенный, но вполне бодрый, что с облегчением мысленно отметила женщина. Поэтому довольно строгим тоном она спросила:

— Так, и что стряслось? Почему до сих пор не в своих постелях? Времени уже скоро двенадцать!

Наконец Катя решилась:

— Анечка Сергеевна, понимаете... в том то все и дело, что у нас скоро двенадцать ночи, а в Нью-Йорке соответственно — четыре часа дня...

Недоуменно уставившись на воспитанниц, директриса машинально ответила:

— Молодцы, правильно посчитали: минус восемь часов... Это так важно сейчас?

— Ну, Анечка Сергеевна, дорогая, сегодня же двадцатое апреля!

Лихорадочно пытаясь сообразить, с чем таким важным связана данная дата, женщина медленно начала повторять:

— Да,... сегодня двадцатое апреля,... четыре часа дня,... в Нью-Йорке...

— Я же говорила, — обращаясь к подружкам, засмеялась Лена, — Анна Сергеевна даже не вспомнит про конкурс!

"О, черт!" — мысленно пнула себя директриса, а вслух произнесла:

— Простите, это ведь по фильмам Лэндона Хорста? Честно говоря, даже не посмотрела на сроки подведения итогов. Я так понимаю, что их сегодня объявят?

— Да! — хором крикнули воспитанницы.

— Тихо! Всех разбудите. Лучше заходите-ка ко мне в кабинет.

Свернув уже расправленную постель, Анна Сергеевна разместила девчонок на диване, а сама уселась за письменный стол.

— Итак, вы хотите узнать результаты сразу, как только их объявят?

Девочки утвердительно закивали.

— И это должно произойти в двенадцать часов по московскому времени?

Взъерошенные головы снова закачались в знак согласия.

— Хорошо, — Анна Сергеевна глянула на часы, — осталось чуть больше десяти минут. Давайте посмотрим, что там пишут на сайте. Адрес помните, или мне поискать?

— Помним! — дружно ответили воспитанницы.

Посреди "окна" располагалось большое табло обратного отсчета: "осталось 00ч. 09 мин...", следующие две пары цифр отсчитывали секунды и даже миллисекунды. Кроме того, высвечивалась статистика: "Зарегистрировалось участников... " Анна Сергеевна, не поверив своим глазам, еще раз пересчитала количество знаков. "Ого" — вслух удивилась она. Девочки только грустно вздохнули, понимая мизерность шанса на выигрыш. Далее шли сведения о благотворителях и общей собранной сумме. Последняя была весьма внушительна. Страничку украшали фотографии самого Хорста и кадры из его фильмов. Рассматривая все это, Анна Сергеевна вновь подумала, что без ретуши здесь не обошлось, уж слишком красив! Из задумчивости ее выдернул сдавленный шепот: "Началось..."

Табло отсчета времени исчезло, и на его месте появилось окно просмотра видеоизображений с надписью "смотрите он-лайн". Нажав пуск, женщина против воли почувствовала волнение, которое передалось ей от воспитанниц. Все вместе они застыли перед монитором, вслушиваясь в речь ведущих. Вернее, вслушивалась только Анна Сергеевна, а девчонки, не владея английским языком так хорошо, как она, по большей части читали русские титры внизу экрана.

Сначала ведущие, в которых подружки узнали исполнителей ролей из фильмов с участием Хорста, шутливо высказывались в адрес организаторов конкурса и самого виновника всей шумихи. Затем под восторженные крики поклонников на сцене появился сам "мистер совершенство" (так его мысленно окрестила Анна). Вся одежда от костюма до туфель выдержана в темной серо-коричневой гамме. Только теперь, имея некоторые ориентиры, Анна поняла, как высок Хорст. "Наверное, сантиметров 190, а то и больше", — подумала она.

Подняв руку и дождавшись, когда шум немного стихнет, Лэндон Хорст поблагодарил всех, кто принял участие в сборе средств. Затем озвучил собранную сумму и напомнил, что она пойдет на строительство центра для лечения онкозаболеваний у детей. Во время этой речи на экране был, естественно, крупный план актера. Хорст улыбался, произнося обязательные слова, но глаза его оставались грустными. Взгляд был не ленивый и не заносчивый, а как будто слегка растерянный и усталый.

"Либо он действительно хороший артист и пользуется этим напропалую для поддержания имиджа загадочного мужчины, либо ему вся эта шумиха совсем не нравится" — подумала Анна. И тут же рассердилась на себя: "мне-то что за дело?"

— ...заранее прошу прощения у тех, кто будет сегодня разочарован, — тем временем продолжал мистер Хорст глубоким, низким, чуть хрипловатым голосом, — надеюсь, вас поддержит осознание того, что вы помогаете больным детям. А сейчас передаю слово моим коллегам.

Мужчина сделал изящный взмах рукой в сторону ведущих и отошел от микрофона. "Не болтлив: говорит только по делу и не рисуется, выглядит очень естественно — продолжила мысленные выводы Анна Сергеевна, — возможно, поэтому возраст его поклонниц столь различен. Не всем достаточно для интереса только смазливой мордашки и мускулистого тела".

Тем временем, парочка у микрофона еще потянула время и, наконец, под барабанную дробь вскрыла конверт.

— Раша! — объявила девушка.

Сидящие в комнате издали общий "ох!"

— Санкт Петербург — коверкая русские буквы, продолжил ее партнер.

— Ой, девочки..., — прошептал кто-то из подружек.

— Мисс Энна Томина, — с ударением на второй слог фамилии выкрикнула ведущая.

В комнате повисла тишина.

— Анечка Сергеевна, я не поняла, — зашептала Оксана, — это про Вас или нет?

Потрясенная Анна сидела, молча уставившись на экран. Девочки тоже не могли ничего сказать. Изображение сменилось, и в правом верхнем углу появилась фотография. Тут в комнате поднялся гвалт. Воспитанницы, обступив директрису, наперебой галдели, вскрикивая, поздравляли ее и себя, обнимались. А она так и не пошевелилась, тупо рассматривая свое изображение пятилетней давности.

— Откуда у них моя фотография? — наконец севшим голосом пробормотала она.

Несмотря на шум, девочки ее услышали и тут же смолкли. Катя ответила за всех:

— Анечка Сергеевна, Вы же сами сказали, чтобы мы заполнили все остальное в вопроснике. Там в конце требовалось отправить фото. Вам не нравится то, что мы выбрали?

— Нравится, конечно, вы молодцы.

— Анна Сергеевна, — заговорила Люда, младшая из подружек, — Вы, кажется, не слишком рады выигрышу?

— Если честно, я в панике! Как я поеду в Нью-Йорк? Это же виза, билеты... Что я одену на ужин? И главное: о чем я буду разговаривать с мистером Хорстом? Я же ни одного его фильма не видела!

— Анна Сергеевна, все проблемы разрешимы! — твердым тоном заявила Катя, а подружки согласно закивали, — Виза, билеты, проживание и питание — все это оплачивают организаторы. Таковы условия конкурса, чтобы поездка состоялась вне зависимости от материального положения выигравшего. Что одеть... можно, конечно, что-нибудь купить, но я почти уверена, что для ужина Вам возьмут платье напрокат от какого-нибудь известного дизайнера — это же пиар! Фильмы его все у нас есть, посмотрите штуки три — для понимания общей картины Вам хватит. О чем говорить... Вы же такая умница, всегда находите общие темы даже с самыми вредными мальчишками!

Потрясенная Анна смотрела на своих воспитанниц. Она практически поменялась с ними ролями. Обычно ей приходилось развеивать их более или менее обоснованные страхи, давать советы, опираясь на свой профессиональный и жизненный опыт. А тут пятнадцатилетняя девчонка рассуждает так, будто тусовки такого рода для нее — привычное занятие.

Все еще находясь под впечатлением речи воспитанницы, женщина уцепилась за последнюю фразу, чтобы вернуться к привычной для себя роли наставницы:

— Но он уже далеко не мальчишка! И, кстати, — более уверенно продолжала она, — откуда тебе все известно про визу, билеты... и особенно про платье?

— Анечка Сергеевна, помимо серьезной информации для учебы, мы любим в Интернете почитать, так сказать, "светские новости". Ужин со звездой — довольно распространенный способ благотворительного сбора денег. Мы просто почитали о том, как он проходит.

— Не могли же мы отправить Вас на сомнительное мероприятие! — добавила Лена.

— Спасибо, мои дорогие! — голос Анны предательски дрогнул.

— Конечно, надо беречь Вашу репутацию, нам Вас еще замуж выдавать, — брякнула Оля.

Девчонки шыкнули на нее. Она засмущалась, поняв, что сказала что-то лишнее, а директриса снова застыла с открытым ртом. Похоже, для Анны Сергеевны сегодня был вечер, вернее ночь, откровений. Она так и не смогла как-то прокомментировать последнюю фразу, а лишь обреченно вздохнув, повторила не раз проверенную истину:

— Утро вечера мудренее! Марш по кроватям!

Проворочавшись на диване без сна до шести часов утра, Анна Сергеевна встала, приняла горячий душ, выпила чашку кофе и села в задумчивости перед ноутбуком. В ней еще теплилась трусливая надежда на то, что все происшедшее вчера — ошибка или блеф. Открыв почтовый ящик, она увидела новое письмо. Оно было получено в два часа ночи по Москве. Письмо содержало тексты на английском и русском языках.

"Уважаемая мисс Анна Томина!

Сообщаем, что Ваша заявка на участие в конкурсе "Ужин с Лэндоном Хорстом" признана победившей. Примите наши искренние поздравления! Просим Вас ознакомиться с условиями проведения этого мероприятия и сообщить нам, согласны ли Вы с ними, не позднее 17.00 часов 21 апреля по Московскому времени. Так же просим сообщить время, когда Вам удобно будет встретиться с нашим представителем, который займется оформлением всех документов для поездки. С уважением..." Далее шел текст соглашения, в котором оговаривались условия, связанные с мероприятием. Как и сказала Катя, все расходы, связанные с поездкой, брали на себя организаторы. Платье и туфли для ужина предоставлял популярный модельный дом, макияж и прическу — известный стилист. От победительницы требовалось позволить себя причесать, одеть и накрасить, а так же стараться сохранить все в надлежащем виде до конца вечера. Ужин будет продолжаться три часа (Анна снова ужаснулась: "о чем говорить?!"), включая время на фотографирование и короткое интервью ("Надеюсь, меня вообще ни о чем не спросят, — подумала Анна, — пусть господин Хорст выступает!"). За столом будет присутствовать переводчик (в анкете не спрашивали о знании языка). Репортерам разрешено весь ужин фотографировать, но не вести видео— и аудиозаписи.

В дверь тихонько постучали. Глянув на часы (семь часов — время подъема!), Анна Сергеевна крикнула: "Да!" В дверь просунулись взлохмаченные головы все тех же подружек. Глаза у всех были опухшие — явно спалось им тоже не очень хорошо.

— Можно?

— Заходите, что с вами делать.

— Анна Сергеевна, есть какие-нибудь новости? — наперебой стали спрашивать девчонки.

— Есть, вот сижу, читаю соглашение. Ответ должна дать сегодня до 5 часов вечера.

— Расскажите, расскажите!

Анна Сергеевна в общих чертах передала воспитанницам содержание полученного письма.

— Вы ведь согласитесь? Не откажетесь? Анечка Сергеевна, пожалуйста, не расстраивайте нас! — принялась умолять Оксана.

Анна Сергеевна внимательно посмотрела на воспитанниц и спросила:

— Почему вы решили, что я могу отказаться?

— У Вас ночью был такой вид, будто Вы искали способ увильнуть от этого ужина! — прямо заявила Катя.

Директриса задумчиво посмотрела на девочку:

— Какие вы стали взрослые и наблюдательные! Я горжусь вами, мои дорогие...

И через некоторое время продолжила:

— Признаюсь, такие мысли были. Но потом я поняла, что не могу сделать напрасным ваш труд. Выиграла-то не я, а вы. Это ваши ответы признаны лучшими. Так что... я еду и пройду через все это. Никакой Лэндон Хорст меня не запугает!

Глава 3.

На подготовку и оформление документов ушло три недели. Наконец, в начале июня Анна выходила из самолета в международном аэропорту Нью-Йорка. Она была одета в коричневые джинсы и белую с оранжевым рисунком футболку, волосы убраны под бейсболку, на носу — солнцезащитные очки, на ногах — мягкие спортивные туфли. После прохождения таможенных процедур, закинув на плечо небольшую, но вместительную сумку, Аня двигалась к выходу.

За стеклом была видна толпа встречающих, и среди них — много людей с видеокамерами и микрофонами. Ощутив неловкость при мысли, что все они собрались ради нее, женщина решила немного помедлить и сделала вид, что завязывает распустившийся шнурок туфли. Когда она подняла глаза, то с облегчением заметила, что толпа журналистов увязалась за кем-то ей невидимым. Мысленно посмеявшись над собой: "экая знаменитость!", она уже свободно вышла из зоны таможенного досмотра и остановилась, оглядываясь. Агент, вручавший ей документы для поездки, предупредил, что ее будет встречать некий Том Кастерс. Решив дождаться, когда народу станет поменьше, Анна остановилась у стены недалеко от выхода и стала ждать, сняв очки. Через пару минут к ней подошел полноватый молодой мужчина в классическом костюме и спросил, чуть коверкая русские буквы и сделав ударение на втором слоге фамилии: "Простите, Вы — мисс Энна Томина?" Аня ответила по-английски, поправив ударение: "Да, я — мисс Томина". Мужчина с заметным облегчением тоже перешел на этот язык: "О, Вы говорите по-английски, это замечательно! Я — Том Кастерс, прессекретарь мистера Лэндона Хорста, мне поручено встретить вас и проводить до гостиницы" — с этими словами он вытащил и протянул ей пластиковую карточку. Это были его водительские права. На вопросительный взгляд женщины, он, улыбнувшись, пояснил: "Должен же я подтвердить свою личность", а затем продолжил: "Разрешите поднести Вашу сумку?"

Они направились к выходу из аэропорта, ведя обычный в таких случаях разговор о полете и погоде. Внезапно мистер Кастерс, тихо чертыхнувшись, остановился. Встав рядом, Аня недоуменно проследила за его взглядом и увидела все тех же журналистов, окруживших что-то или кого-то на улице. Ее спутник тем временем заговорил:

— Мисс Томина, организаторам мероприятия, в котором Вы будете участвовать, не хотелось, чтобы Вы общались с журналистами до встречи с мистером Хорстом, все это большая пиар-акция, Вы же понимаете. Поэтому мы организовали подсадную утку — отправили вперед женщину, похожую на Вас, но что-то там не так, — он махнул рукой в сторону толпы.

В этот момент люди на улице расступились, и стал виден отъезжающий черный лимузин с тонированными стеклами. Журналисты с камерами и микрофонами торопливо рассаживались по машинам.

— Сработало, — облегченно усмехнулся Кастерс, — теперь они часа два будут кружить по городу, путая следы. Идемте!

Они вышли и направились к неприметной машинке синего цвета. Мужчина положил сумку Ани в багажник и открыл перед ней дверку переднего пассажирского сидения. После недолгой поездки, автомобиль остановился около гостиницы.

Проводив Анну в номер, мистер Кастерс предупредил, что ужин назначен на семь часов вечера, в три привезут одежду и обувь, а так же придет стилист, чтобы подготовить ее к мероприятию. Кроме того, в номер заказан обед к двум часам, а сам Кастерс заедет в половине седьмого, чтобы проводить женщину в ресторан. "А сейчас, я думаю, Вам лучше бы поспать, смена часовых поясов — тяжелое испытание" — выходя в коридор, проговорил мужчина.

Осваиваясь, женщина побродила по номеру. Все от обоев и штор до ковра на полу было оформлено в золотисто бежевых тонах. На широкой двуспальной кровати лежало несколько подушек разных размеров, на стене напротив висела большая плазма. На столике возле окна — букет цветов и ваза с фруктами. Приняв душ в суперсовременной кабинке и съев грушу, Анна с удовольствием улеглась в кровать, заведя будильник в своем телефоне на половину второго. При этом несколько раз перепроверила расчеты, решив не переводить часы на местное время. В самолете ей толком не спалось, т.к. по московским меркам был день, и теперь она довольно быстро погрузилась в сон.

Время после подъема и до половины седьмого пролетело незаметно. Стилист и представительница дома мод вместе с Анной осмотрели привезенные наряды. Остановили свой выбор на нежно-зеленом платье с корсетом и пышной юбкой до колен, к нему прилагались туфли-лодочки и клач — в тон. Плечи Анны оставались открытыми, но в комплект входил жакетик-болеро, который можно одеть, если будет прохладно. Макияж был не яркий, в нежных тонах, при этом глаза, подчеркнутые тенями, приобрели изумрудный оттенок. Рыжую копну кудряшек прибрали в обманчиво небрежную прическу, выпустив несколько прядей сзади и по обе стороны лица. Заставив Анну пройти по ковру посреди номера, оба помощника одобрительно осмотрели творение своих рук: "Замечательно!"

Анна от всей души поблагодарила их и, разглядывая отражение в зеркале, думала: "Конечно, люди делают одежду, но и одежда "делает" людей. В повседневной жизни мне в голову не придет так одеваться даже на праздник. А если бы и захотела, вряд ли моего заработка хватило бы на подобные наряды. Я не жалею об этом, и жизнь моя меня вполне устраивает. Хотя, как и любой женщине, приятно видеть себя такой. Но высокие каблуки — это кара за тщеславие! Надеюсь, что не рухну к ногам мистера Хорста, ведь это могут неправильно понять".

Мистер Кастерс заехал в половине седьмого, как и обещал. Он позвонил ей в номер и сообщил, что ждет в холле. Спустившись в лифте, Анна сразу его заметила и помахала рукой, приветствуя. Эффект был сногсшибательный: мистер Кастерс застыл на месте с открытым ртом и стоял так до тех пор, пока Анна не подошла и не спросила, все ли у него в порядке. Кажется, только после этого он начал дышать, что-то забормотал, отведя глаза в сторону, и жутко покраснел. Наконец, справившись с собой, он выдавил: "Вы просто бесподобно выглядите". Анна, засмущавшись, поблагодарила его и неуверенно спросила: "Идем?" Мужчина, спохватившись, предложил ей опереться на свой локоть и направился в сторону от центрального выхода.

— Куда мы? — спросила Анна.

— Около главных дверей есть парочка, весьма похожая на папарацци. Персонал отеля сюда их не пустит, а нам позволят выйти через боковой ход, около него я и машину оставил.

— Как скажете.

К ресторану они так же подъехали не с центрального входа. Оставив Анну в небольшом коридорчике перед служебными дверями в обеденный зал, мистер Кастерс сказал, что узнает, когда ей лучше там появиться, чтобы не ждать одной за столиком, если Хорст еще не приехал.

Стоя в полутемном помещении и наблюдая за происходящим в зале через приоткрытую дверь, Анна испуганно подскочила, когда сзади раздался негромкий низкий голос:

— Ну как, Хорст уже здесь?

Она полуобернулась и увидела силуэт мужчины, стоявшего в нескольких шагах позади нее. При таком освещении ей удалось разглядеть только, что он был высок и строен, одет в классический костюм. Лицо оставалось в тени, так что судить о внешности было невозможно. Еще Анна уловила приятный терпкий аромат его парфюма. Снова отвернувшись к щели в дверном проеме, она вздохнула:

— Нет.

— Вам так хочется его увидеть? — продолжал мужчина.

— Если честно — нет, — удивляясь своей откровенности с посторонним человеком, ответила его собеседница.

После нескольких секунд молчания незнакомец недоуменно произнес:

— Тогда зачем Вы тут стоите?

— Я должна с ним встретиться, хотя чем дальше, тем мне все меньше это нравится.

— Почему? — не отставал назойливый собеседник.

— Я боюсь.

— Он может Вас обидеть? — тон незнакомца изменился от подтрунивающего до прохладного.

— Нет, не думаю. Зачем ему это?

— В самом деле, зачем? Тогда чего же Вы боитесь?

Помолчав, Анна решилась и, повернувшись к незнакомцу, быстро заговорила:

— Вы, наверное, работаете здесь, раз находитесь в служебном помещении...

Мужчина издал какой-то неопределенный звук, а она продолжала:

— Мистер Хорст часто здесь бывает?

— Да, — осторожно ответил собеседник.

— Скажите мне, пожалуйста, на какую тему с ним лучше поговорить? Мне надо будет три часа провести в его обществе, и не хотелось бы все время только жевать и рассуждать о погоде.

— А-аа, так вы победительница проекта "Ужин со звездой"! — насмешливо воскликнул незнакомец, — ну, вы же фанатеете от его фильмов и он, наверное, будет доволен, если вы все время будете петь ему дифирамбы. Все просто!

Анна вздохнула и, отвернувшись, сказала:

— Не думаю...

И после паузы продолжила:

— Во-первых, я — не фанатка, а, во-вторых, я смотрела его выступление на подведении итогов конкурса, и мне показалось, что ему вся эта шумиха не нравится. У него был такой вид, что он лучше бы сам отдал эту сумму на строительство, чем терпеть общество какой-нибудь сбрендившей тетки с жадными глазами и, возможно, не совсем чистыми мыслями.

— Что, это действительно было заметно? — устало вздохнув, спросил незнакомец, — тогда он плохой актер.

— Нет! Он вполне естественно улыбался и выглядел заинтересованным в происходящем, был очень дружелюбен с залом и, в то же время, не болтлив... Но его выдавали глаза, взгляд был грустным и каким-то потерянным.

В помещении было так тихо, что Анна повернулась проверить, не ушел ли незнакомец.

Мужчина по-прежнему был на месте, стоя на фоне слабо освещенного дверного проема. Он сделал небольшой шаг в сторону так, чтобы свет из коридора упал на Анну. Помолчав несколько секунд, он мягко и по-прежнему тихо проговорил:

— Думаю, Вам не стоит бояться, что мистеру Хорсту будет скучно. Вы найдете, о чем поговорить.

Он круто развернулся и вышел в коридор. Анна успела только разглядеть неровную прядь волос, упавшую на лоб незнакомца, и его четко очерченный профиль, как на старинной монете. Она так и стояла, задумчиво глядя на выход, когда вернулся мистер Кастерс. Открыв дверь обеденного зала, он повел женщину к столу.

Глава 4.

Продолжая прокручивать в голове беседу с незнакомцем, Анна не сразу обратила внимание, что в центре зала, далеко от всех остальных, стоит стол, накрытый на двоих. А около него... она слегка запнулась, но мистер Кастерс крепко ее поддерживал. По силуэту она поняла, что там стоит незнакомец, с которым она только что разговаривала, теперь при ярком освещении Анна смогла хорошо разглядеть его лицо. Оказалось, что в полутемном коридорчике женщина встретилась с самим Лэндоном Хорстом. Она начала заливаться краской стыда: "Какой чуши я ему наговорила!", как вдруг ей в голову внезапно пришла мысль, что все это было подстроено. Бог весть с какой целью, но... Она почувствовала, что кровь резко отливает от лица и, вцепившись ноготками в руку своего проводника, зашипела на него:

— Вы специально это подстроили! Очень смешно!

Мистер Кастерс, побледневший как полотно, залепетал:

— Что подстроил? О чем Вы? Вы делаете мне больно, не вижу в этом ничего смешного.

Последние его слова Хорст, несомненно, слышал. Глядя на несчастного прессекретаря, он тихо заговорил:

— Никто ничего не подстраивал, Том здесь совершенно ни при чем. Давайте не забывать, что на нас смотрят. Сядем, и я все объясню.

Опомнившись, Анна отпустила руку мистера Кастерса и бросила осторожный взгляд по сторонам. Похоже, никто не успел заметить ее вспышки.

После краткой церемонии представления прессекретарь торопливо отошел к толпе журналистов.

— Прошу, — Хорст сделал приглашающий жест, отодвигая для Анны стул и помогая ей сесть.

Затем уселся сам. Немедленно подошел официант и подал им меню. Даже не заглядывая в него, Анна сказала, что полагается на вкус партнера. Он кивнул и сделал заказ. Все еще злясь на то, что он заставил ее откровенничать, Анна внимательно разглядывала своего собеседника, он так же молча рассматривал ее. Затем, вздохнув и примирительно улыбаясь, заговорил:

— Мисс Томина! Я должен извиниться, за то, что случилось перед ужином. Мне пришлось добираться до ресторана, скрываясь от фанаток, и я зашел тем же боковым входом, что и вы. Поймите, я увидел симпатичную молодую леди, подглядывавшую за кем-то. Меня разобрало любопытство, и я решил с ней заговорить. А дальше Вы меня заинтриговали, я не смог остановиться и стал выпытывать у Вас подробности. Прошу прощения, что сделал это не представившись, но теперь-то мы знакомы и вполне можем продолжить прерванный разговор.

Анна молчала, прикидывая, не насмехаются ли над ней. Собеседник выглядел искренне раскаивающимся, и ссорится ей совершенно не хотелось, но она все же слегка поддела его:

— Думаю, что этот умоляющий взгляд Вы репетировали не один час перед зеркалом.

Хорст удивленно вздернул брови, а затем запрокинул голову и захохотал. Выглядел он при этом сумасшедше привлекательно, у Анны даже в груди защемило: "как хорош!" Решив не растекаться томной лужицей перед "мистером совершенство", она скромно опустила глаза и... ужаснулась: определить, что лежало перед ней на тарелке и самое главное — как это есть — она не могла. Анна испуганно глянула на соседа по столу. Отсмеявшись, тот внимательно смотрел на нее и не прикасался к еде. Разозлившись на то, что вновь из-за этого человека попала в неловкое положение, она с видом завсегдатая ресторанов храбро схватила ближайшую вилку и стала ковырять содержимое тарелки. В принципе, это напоминало салат. Только уложено все в хитро закрученную спираль, и не все ингредиенты были понятны.

— Вам нравится это блюдо? — обманчиво невинным голосом спросил Хорст.

Гордо вздернув подбородок, Анна встретилась с ним взглядом и заявила:

— Никогда не ела, но у нас говорят: "дареному коню в зубы не смотрят".

Выражение язвительной надменности исчезло с лица Хорста, глаза оттаяли. Мягко улыбнувшись, он склонил голову, будто сдаваясь, и произнес: "Туше."

Анна во все глаза недоверчиво смотрела на него, ожидая нового подвоха. Но мужчина поднял голову, снова встретившись с ней взглядом, и продолжал:

— Я же говорил, что вы найдете, о чем поговорить... и искренне рад, что не ошибся. У Вас замечательное чувство юмора, независимый характер и острый язычок в приложение к восхитительным внешним данным. Чувствую, что этот ужин будет намного интереснее, чем я ожидал.

Приоткрыв рот, но не найдя что сказать, Анна с усилием отвела взгляд от его гипнотических серых глаз. Напомнив себе, что мистер Хорст несомненно знает силу своего обаяния и применяет его направо и налево, и что поддаваться ему никак нельзя, Анна решила перевести разговор в более безопасное русло:

— Мистер Хорст! Вы напомнили мне, что у меня есть обязательства, и я хочу Вас кое о чем попросить.

Лицо мужчины застыло, и подчеркнуто нейтральным тоном он произнес:

— Говорите.

Не обратив внимания на перемены в его настроении, Анна, бездумно продолжая ковырять вилкой в тарелке, продолжала:

— Видите ли, моя победа в этом конкурсе не совсем честная.

— Уж не хотите ли Вы сказать, что подкупили жюри? — насмешливо произнес Хорст.

— Нет, конечно — нет! Дело все в том, что я работаю директором детского дома. У меня тридцать два воспитанника и больше половины из них — девочки. Так вот старшие девчонки просто помешаны на Ваших фильмах и просматривают в Интернете все новости о Вас. Естественно, они натолкнулись на объявление об этом конкурсе и попросили меня принять в нем участие. Я не могла им отказать. Понимая, что шанс выиграть практически нулевой, я спокойно заплатила деньги, внесла паспортные данные, а все остальное сделали они. Если честно, я только перед отъездом впервые посмотрела Ваши фильмы и... Ой! — Анна подняла виноватый взгляд, — Не обижайтесь! По-моему, Вы хорошо играете, просто я не люблю фэнтези.

Расстроено уставившись в тарелку, Анна думала, что все испортила и поручение девчонок ей теперь будет не выполнить. "Он же суперзвезда, а я тут со своими рассуждениями, теперь точно откажет!"

— Вы хотели о чем-то попросить, — мягкий голос вывел ее из задумчивости.

Анна вскинула удивленный взгляд:

— Вы не сердитесь?

Мужчина улыбнулся и сказал:

— Вы не представляете, насколько приятно слышать для разнообразия, что кому-то мои фильмы не нравятся.

Женщина недоверчиво смотрела в глаза собеседнику:

— Вы серьезно?!

— Абсолютно!.. Вы любите клубнику?

— Да, — не понимая, к чему он клонит, ответила Аня.

— Представьте себе, что Вы едите только клубнику целый день ... неделю... месяц...

Анна облегченно вздохнула и с улыбкой посмотрела Хорсту в глаза:

— Понимаю... так и аллергию недолго заработать!

Он поймал ее взгляд и не отпускал. Аня чувствовала, что ей не хватает воздуха, что его взгляд будто ласкает ее. С трудом вырвавшись из мягких оков серых глаз, она пыталась успокоить бешено колотящееся сердце, мысленно командуя себе: "Не смей!"

После минутного молчания, Хорст проговорил внезапно охрипшим голосом:

— Мисс Томина, можно Вас попросить...

Не поднимая головы, она пролепетала:

— Да...

— Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу по имени?

— Хорошо...

— О чем же ты хотела попросить меня, Энн? — глубоким нежным голосом спросил Хорст.

Сердце Анны вновь ускорило свой темп. Однако, она заставила себя собраться и ответить, голос ее при этом дрожал, но почти незаметно, почти...

— Мистер Хорст...

— Гмм...

— ...Лэндон, мои воспитанницы попросили, чтобы вы лично каждой подписали фотографию. Я, конечно, их вразумила и пообещала, что один автограф привезу и всем с него сделаю копии. Не могли бы вы написать пару строчек для моих девочек?

Ответом ей было молчание.

Недоуменно подняв глаза и забыв об опасности снова попасть в плен его взгляда, Анна посмотрела на собеседника. Сказать, что Хорст выглядел удивленным, значит, ничего не сказать. Он недоверчиво спросил:

— И это все?

— Да...

Ничего не ответив, Хорст приступил к следующему поданному блюду.

Расстроенная Анна без энтузиазма проглотила пару ложек, не понимая вкуса. "Все-таки обиделся. Вот тянули меня за язык! Может, удастся где-то купить его фото с автографом..."

— Послушайте, Энн, — наконец прервал молчание Хорст, — у меня к вам предложение...

Она с надеждой посмотрела на собеседника.

— Я подпишу Вам столько фотографий, сколько нужно,... а вы позволите отвезти вас после ужина до гостиницы в моей машине, — напряженным тоном продолжил мужчина.

Анна уже было открыла рот, чтобы выяснить, зачем ему это нужно, но благоразумно промолчала и просто кивнула в знак согласия (возвращаться-то все равно надо).

Заметно расслабившись, Хорст продолжил ужин, как ни в чем не бывало.

— Энн, Вы действительно работаете директором детского дома?

— Да,... а почему Вас это удивляет?

— Ну, Вы так молоды и красивы...

Анна усмехнулась:

— Даже если то, что вы говорите, — правда, какое из этих качеств мешает стать директором детского дома?

— Никакое, конечно. Но вы могли бы стать киноактрисой или телеведущей, моделью, наконец! А взялись воспитывать чужих детей. Я еще помню себя в подростковом возрасте — несносное создание, достававшее преподавателей и изводившее родителей. Вы находите удовольствие в своем занятии?

— Да. Я сама выросла в этом доме детей. У меня были очень добрые, мудрые и терпеливые воспитатели. Я восхищалась ими, поэтому после школы пошла в педагогический институт, а, закончив его, вернулась к себе домой работать. Я знаю, что не во всех детских домах так хорошо относятся к воспитанникам, но мне повезло, и я стараюсь сохранить добрые традиции нашего дома. А подростковый бунт... когда-то мне помогли через это пройти, теперь я стараюсь помочь другим.

— Эта работа, наверное, отнимает много времени?

— Да... можно сказать, что я по-прежнему живу в этом доме детей. Это позволяет быть всегда в курсе событий, вовремя поддержать кого-то или урезонить.

— А как ваш муж относится к такому положению дел? Или он работает с вами? — не в меру настойчиво допрашивал Хорст.

— У меня нет мужа.

Хорст недоверчиво вскинул брови:

— Этого не может быть!

— Почему же?

Мужчина ничего не ответил, но Анне показалось, что он приободрился.

Не понимая мотива его поведения, она решила после следующей перемены блюд перевести разговор в другое русло.

— Мистер Хорст!... Лэндон, предполагалось, что я Вас буду расспрашивать, а происходит все наоборот. Мне придется предоставить отчет моим воспитанницам о нашей встрече. Не могу же я рассказывать им, что мы обсуждали отсутствие у меня мужа!

Хорст понимающе улыбнулся и сказал:

— Спрашивай!

— Заранее прошу прощения, если покажусь назойливой. Но, ты ведь можешь просто не отвечать на те вопросы, которые не понравятся.

— Договорились!

— Вопрос первый: будет ли снято продолжение "Вечного странника"?

— Принципиальное согласие я уже дал, но сценария пока не видел.

— Тогда следующий вопрос отпадает...

— Какой?

— Что будет с отношениями главного героя и Зарены?

Хорст с усмешкой развел руками:

— Увы!

— Как ты выбираешь роли?

— Хочется не только размахивать оружием и строить глазки барышням. Неплохо, если тексты имеют смысл.

— Правда ли, что большинство трюков выполняешь ты сам?

— В общем да. Если не требуются какие-либо уж очень специфичные навыки.

— Есть что-то любимое?

— Люблю лошадей и фехтование. Мама в юности выступала на соревнованиях, и спарринги с рапирой — до сих пор ее любимая зарядка, партнеры — мы с отцом. Кроме того, в доме родителей у меня была возможность научиться верховой езде. Еще дед держал конюшню, а отец занимается разведением скаковых лошадей. Мы с братом и сестрой почитали за счастье ухаживать за ними.

— Думаю, что услышала ответ и на вопрос о любимом животном.

— Согласен.

— Твои брат и сестра уже взрослые?

— Да, я — самый младший, всеми избалованный любимчик!

— По-моему, ты на себя наговариваешь.

Хорст хитро прищурился и, стрельнув глазами сквозь длинные густые ресницы, лениво протянул:

— Не обольщайся! Я — актер и могу сыграть все, что угодно.

У Анны что-то сладко завибрировало в груди, как будто резонатор камертона усилил звуки низкого с сексуальной хрипотцой голоса. Она отпила немного вина из бокала, чтобы восстановить душевное равновесие, а затем продолжила вопросы:

— Чем занимаются твои брат и сестра?

— Сестра стала ветеринарным врачом, у нее своя клиника в Лондоне. Она замужем и воспитывает троих весьма шустрых мальчишек — моих племянников. Брат закончил архитектурный факультет и возглавляет крупную строительную фирму в Штатах. Недавно женился, и они с Лиз ждут своего первенца.

При упоминании о детях своей сестры Хорст, казалось, весь засветился. Вообще, говоря о семье, он выглядел очень счастливым. Анна даже почувствовала, что завидует ему. Завидует не просто наличию "ячейки общества", а теплому чувству, которое, несомненно, объединяет всех тех людей, кого ее собеседник называет своей семьей.

— Ты их очень любишь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Анна.

Хорст ласково и чуть грустно улыбнулся:

— Да, люблю. Они — самое важное в моей жизни. Слава и карьера — дамы капризные, могут легко изменить любому. А семья, дом — это навсегда.

Они помолчали.

— Твои племянники, наверное, без ума от дяди? — задала следующий вопрос Анна.

— О! Я-то их точно обожаю. Двое младших, Пол и Стив, — близнецы. Помню, когда им было по шесть лет, я гостил у сестры. Однажды, ее с мужем пригласили вечером в гости, а я самонадеянно вызвался на роль няньки. Никогда не думал, что в детях столько энергии. Они перевернули весь дом и совершенно не слушались. В конце концов, когда сестра с мужем вернулись, мы все трое спали на полу в гостиной в куче игрушек и подушек. Сейчас им — по восемь, а старшему — Алексу — шестнадцать. Еще недавно он, действительно, был в восторге от моих ролей и всего, что с ними связано. У него дома содержался целый арсенал игрушечных доспехов и оружия и все мои фильмы на видео. Стены комнаты были оклеены соответствующими постерами.

— Теперь это не так?

— Да, все закончилось, когда он впервые влюбился. Увы, девушку больше интересовало то, что через Алекса она может найти возможность пообщаться со мной.

— Он сильно переживал? — сочувственно спросила Анна.

— Конечно... Алекс даже не поехал прошлой зимой на каникулы к моим родителям, когда узнал, что я там буду гостить несколько дней.

— Ты не виноват в этом! — горячо бросилась на защиту Анна.

— Я знаю,... и Алекс это знает, — грустно согласился Хорст, — мы виделись с ним на дне рождения близнецов в марте и очень хорошо пообщались. Его новая девушка увлекается историей и планирует стать археологом. Наибольший интерес в нашей семье, кроме Алекса, для нее представляет мой отец, как исследователь и хранитель истории рода. Она не любит фэнтези, как и ты. Для нее Лэндон Хорст — просто дядя ее парня... А, для тебя, Энн, кто я?

Анна, все это время внимательно слушавшая собеседника и сопереживавшая его размолвке с племянником, подумала, что ослышалась и, покраснев, промямлила:

— Извини, я не поняла...

В этот момент подошел официант с очередной переменой блюд. Пока он переставлял тарелки, женщина лихорадочно пыталась вспомнить еще какой-нибудь вопрос, но в ее голове все крутилась фраза Хорста: "А для тебя кто я?" Наконец, глядя прямо перед собой, Анна пискнула:

— Твое любимое блюдо?

— Макароны с сыром, — как ни в чем ни бывало тут же откликнулся ее собеседник и пустился в пространные объяснения, — причем, это не какие-нибудь изысканные итальянские пасты. Обыкновенные спагетти, посыпанные тертым сыром, лучше — соленым овечьим. Это блюдо очень любит мой дед по материнской линии, он меня к нему и пристрастил. Мама и сестра в один голос говорят о вредности такого сочетания. Но я подозреваю, что они просто завидуют тому, что я могу поглощать все эти калории и не толстеть.

Немного оправившись после странного вопроса собеседника, Анна тихо рассмеялась:

— Увы, борьба с лишним весом бывает весьма тяжелой.

— Не думаю, что тебе знакома эта проблема, — заметил Хорст.

— Только понаслышке, — откликнулась Анна. — Про меня есть хорошая русская поговорка: "Не в коня корм".

— Значит, мы можем как-нибудь вместе поесть макароны с сыром, и никто не будет мне зудеть о том, как это вредно.

Они помолчали. Установившаяся тишина не была тягостной. Анна подумала, что так молчать могут люди, которые давно знакомы, которым не надо много слов, чтобы понять мысли и настроение друг друга. Женщина думала и о том, что его предложение, конечно, просто светская вежливость. Ни о каких совместных трапезах, да и о будущих встречах речи быть не могло. Через короткое время они расстанутся и пойдут каждый своей дорогой. В тоже время, ей вдруг так захотелось посидеть с Лэндоном где-нибудь в тихом кафе, чтобы на них не пялились десятки любопытных глаз. Они вместе бы ели спагетти с сыром и... вдруг перед глазами Анны всплыла картинка из старого диснеевского мультфильма "Леди и Бродяга". Там дворовый пес на заднем дворе итальянского ресторанчика угощал спагетти домашнюю породистую собачку. В какой-то момент оба песика схватились за концы одной и той же макаронины, стали ее жевать и в результате поцеловались... Только у них с Хорстом все наоборот: в нем, как говорят, чувствуется порода, а она — дворняжка без роду и племени, она даже не знает своих родителей, подкидыш — одним словом.

Лэндон, внимательно наблюдавший за собеседницей, тихо позвал:

— Энн...

Она вскинула глаза, выплывая из своих невеселых размышлений.

Заметив ее грусть, Хорст ободряюще пошутил:

— Плохо выучила интервью? Разрешаю посмотреть в шпаргалку.

Анна улыбнулась и подумала, что был вопрос, который чем дальше, тем сложнее ей будет задать. Она, несомненно, подпала под влияние очарования актера и...

— Прости, но следующий вопрос очень волнует моих девчонок, — Аня сморщила носик и нерешительно сжала губы.

Хорст ободряюще улыбнулся:

— Слушаю.

— Что тебе нравится в девушках? — не поднимая глаз, выдавила Аня. Она злилась на себя за то, что не смогла спокойно об этом спросить. А если он подумает, что это ее личная заинтересованность? Кошмар! Это глупо и не имеет смысла, но... ответа она ждала с замиранием сердца.

После недолгого молчания Хорст тихо заговорил:

— Мне важно, чтобы девушка во мне видела человека, а не сказочного принца или источник дохода. У меня тоже есть недостатки, и я умею радоваться простым вещам, и... черт побери, мне холодно и скучно на пьедестале!

Анна вскинула удивленный взгляд. Затем, сообразив, что собеседник все свел к шутке, облегченно заулыбалась. Но улыбка быстро увяла, стоило женщине вглядеться: глаза Хорста были серьезны и, казалось, внимательно ее изучают. Впрочем, наваждение быстро исчезло: один взмах его пушистых ресниц, и перед ней доброжелательный, но далекий кумир с непроницаемым взглядом. "Актер! — пронеслось в голове у женщины, — Только, где игра, а где реальность?"

— Есть еще вопросы? — в свою очередь, пригубив вина, поинтересовался Хорст.

— Разумеется! Твое самое любимое место на земле?

— Это просто! Конечно, дом моих родителей, где я вырос. Знаешь, в этом небольшом английском поместье жили многие поколения моих предков. Хорсты никогда не были особо богаты, но дом свой любили, поэтому вкладывали в него и деньги, и душу. Жаль, что теперь мне нечасто удается там бывать. Но я точно знаю, что есть место, где меня любят и ждут всегда.

Голос Лэндона вновь потеплел, его длинные тонкие пальцы крутили ножку бокала, а мечтательный взгляд был устремлен в его золотистую глубину. Анна, забыв обо всем, любовалась тем, как на его щеках играли тени от подрагивающих опущенных ресниц. Внезапно Хорст поднял глаза и приковал к себе ее взгляд. Затем он тихо проговорил:

— Ты поехала бы туда со мной, Энн?

Анна перестала дышать. Он это серьезно?! Пытаясь собрать разбежавшиеся мысли, она притихла. После секундного молчания Хорст выпрямился, отставил бокал и, ослепительно улыбнувшись, скомандовал:

— Следующий вопрос!

Женщина судорожно сглотнула и с трудом выдавила:

— Э-э-э... В скольких фильмах ты сейчас снимаешься?

— В двух, — совершенно спокойным тоном проговорил ее собеседник, между делом закидывая в рот очередной кусочек. Анна готова была подумать, что ей снова послышалось. Однако, не слишком ли внезапно она оглохла? Хорст, тем временем, продолжал:

— Один из них практически окончен, премьера состоится пятнадцатого сентября, это — "Темное светило". Думаю, рекламу твои воспитанницы уже видели. Премьера пройдет сразу в нескольких странах, Россия — в их числе. Второй фильм только начали снимать, у него рабочее название, которое пока разглашать не могу. Но это снова будет фэнтези, — с грустной улыбкой сказал Хорст, — Увы, как говорит мой агент, "с такой демонической внешностью играть либо в сказках, либо в ужастиках".

— Ты устал от этого? — еще находясь под впечатлением от предыдущего разговора, спросила Анна.

Мужчина внимательно посмотрел на нее и в свою очередь серьезно спросил:

— Это вопрос твой или твоих воспитанниц?

Женщина смутилась:

— Мой...

Комкая салфетку, ее собеседник задумчиво смотрел в окно, пока на стол ставили десерт. Затем, будто решившись на что-то, сказал:

— Ты не против, если мы уедем отсюда?

Удивившись тому, что прошло уже, видимо, три часа, Анна проговорила:

— Да, конечно, время вышло...

Хорст нахмурился, на секунду сжав губы, затем, недовольно мотнув головой, напомнил:

— Мы должны десять минут интервью.

Анна бросила испуганный взгляд в сторону ожидавшей их толпы с камерами и микрофонами и жалобно вздохнула:

— Это обязательно?

— Это работа, — довольно жестко заявил Хорст. Затем, смягченный ее несчастным видом, насмешливо добавил: — Всего несколько дежурных фраз, не бойся!

Глава 5.

О чем спрашивали и что отвечали, Анна потом так и не могла припомнить. Она улыбалась, что-то говорила, а сама любовалась, как Хорст со спокойным и дружелюбным видом общается с журналистами.

Неожиданно он взял Анну за руку и двинулся к выходу из ресторана, одновременно благодаря всех за внимание и приглашая на ближайшую премьеру фильма. Появившаяся как из-под земли охрана, аккуратно оттеснив всех жаждущих пообщаться со звездой, проводила Хорста и Анну до машины. При выходе на улицу женщина поняла оправданность этой меры: они едва смогли протиснуться через толпу фанатов, которые на все голоса скандировали: "Лэндон, мы тебя любим!" Сам виновник шумихи мило улыбался, махал левой рукой, крепко удерживая около себя Анну правой, и упорно продвигался к машине. Оказавшись под защитой тонированных стекол роскошного автомобиля Хорста, женщина облегченно вздохнула:

— Слава — это нелегкое бремя. А Вы стойко и невозмутимо все переносите! Я бы так не смогла.

Пропустив мимо ушей ее восторги, Хорст разрешил водителю ехать. Некоторое время они двигались молча. Женщина смотрела в окно и удивлялась тому, что машина едет какими-то закоулками, затем вообще резко повернула и затормозила в тупике, а водитель выключил фары и габаритные огни. Неяркое освещение маленькой улочки лишь слегка рассеивало мрак в салоне.

— Что происходит? — дернулась Анна к дверке автомобиля.

Мужчина крепко, но аккуратно схватил ее за руку, притянул к себе, не давая выпрыгнуть на улицу, и насмешливо прошептал в самое ухо:

— Не бойся, я тебя не съем! Просто мы сбиваем со следа папарацци. Посмотри назад.

Анна повернула голову, и в этот момент по переулку мимо тупичка одна за другой промчались три машины.

— Их сейчас уведет другой автомобиль, а мы спокойно поедем дальше, — продолжил Хорст.

Женщина инстинктивно повернулась на шепот и оказалась лицом к лицу со своим спутником. Они смотрели друг другу в глаза и были так близко, что один чувствовал дыхание другого на своем лице. У Анны сильно заколотилось сердце, и закружилась голова, когда Хорст перевел взгляд на ее губы. С огромным усилием женщина отстранилась и забилась в угол салона, пытаясь унять бешеный стук в груди. Ее спутник несколько секунд сидел не шевелясь, затем резко отпрянул в другой угол. Тем временем водитель за перегородкой, видимо, действуя по инструкции, завел двигатель, аккуратно вырулил обратно в проулок, затем на большую улицу и не спеша двинул вперед. Из переговорного устройства донесся его голос: "Мистер Хорст, куда ехать?" После короткого молчания, бросив украдкой взгляд на Анну, тот ответил: "Покатай нас по городу, Джим".

Они ехали в тишине, сидя каждый у своей дверки и глядя в окно. Постепенно успокаиваясь и мысленно спрашивая себя: "Что это было?", женщина, впервые видевшая Нью-Йорк, со все большим удовольствием рассматривала пролетавшие за окном картинки ночного города. Наконец, ее спутник прервал молчание:

— Мисс Энн, как я понял, вы впервые в Нью-Йорке?

— Да.

— Я благодарен вам за сегодняшний ужин, время прошло совершенно незаметно и интересно. Может быть, есть что-то, что вы хотели бы здесь увидеть. Я буду рад помочь.

Хорст говорил быстро, заметно волнуясь и по-прежнему глядя в окно.

— Спасибо... но мне не хотелось бы вас затруднять, — ответила Анна.

— Мне это совершенно не сложно, — возразил мужчина и неожиданно добавил: — пожалуйста...

Они одновременно повернулись и снова встретились взглядами. Анна почувствовала, что внутри нее все дрожит, и уже готова была отказать, когда Хорст подозрительно скромным голосом спросил:

— Неужели мои многочасовые репетиции умоляющего взгляда перед зеркалом пошли прахом?

Анна сначала вытаращила глаза, а затем звонко рассмеялась. Напряженная атмосфера разрядилась, и Хорст облегченно заулыбался.

Вытирая слезы, женщина сквозь смех выдавила:

— Я согласна.

Ее спутник, приободрившись, спросил:

— Есть что-то конкретное, что ты хотела бы посмотреть?

Анна закусила губу и, стесняясь, ответила:

— Да.

— Говори, все сделаю!

— Парк аттракционов.

Хорст недоуменно посмотрел на женщину и повторил:

— Парк аттракционов?

— Да... Наверное это глупо, но волшебный Диснейленд — идея фикс моего детства.

— Договорились, едем в Диснейленд!

Анна поспешила возразить:

— Постой, может, есть что-то поближе. А если нет, то и не надо. Можно просто съездить на берег залива или куда хочешь...

Включив переговорное устройство, Хорст скомандовал: "Джим, вези нас в Кони-Айленд"

— Лэндон, мне сначала надо в гостиницу, переодеться, — вступила Анна.

— В гостиницу тебе нельзя, там наверняка уже дежурят журналисты, снова оторваться будет трудно.

— Но не могу же я в вечернем платье кататься на аттракционах!

— Да... послушай, можно купить тебе что-нибудь!

— Ладно! Подвези меня к магазину, где не слишком дорого.

— Я куплю тебе...

— Нет! У меня есть деньги, я куплю все сама.

Хорст вздохнул, сдаваясь:

— Хорошо, — и снова включив переговорное устройство, обратился к водителю, — Джим, нам нужен большой магазин повседневной и... демократичной одежды.

— Понял, шеф, — донеслось из динамиков.

Через некоторое время они въехали на парковку рядом с трехэтажным супермаркетом, и Хорст обратился к Анне:

— Мне пойти с тобой или не надо?

Она улыбнулась и заявила:

— Справлюсь сама! Обещаю, что долго не задержусь.

Мужчина, поймав ее руку и на секунду прижимаясь к ней губами, ответил:

— Я буду ждать...

Анна почувствовала, как от его прикосновений по коже побежали мурашки, и поторопилась выйти из машины через открытую водителем дверь. Она вошла в магазин и обратилась к дежурному охраннику-женщине с просьбой подсказать, где лучше приобрести недорогие джинсы, футболку и спортивную обувь. Получив консультацию и поблагодарив, она поднялась на эскалаторе на третий этаж.

Быстро найдя общий язык с милыми продавщицами небольшого универсального отдела, Анна собрала неплохой комплект из джинсов и толстовки в бежево-коричневых тонах, дополнила его светло зеленой футболкой. На ноги она купила кеды, а вместо сумочки — небольшой рюкзачок в тон футболки. Прямо в примерочной она, разрушив дизайнерскую прическу, зачесала волосы в небольшой хвостик, завязав его платочком — подарком за крупную покупку. Девушки из отдела принесли ей тоник для снятия макияжа, и она безжалостно смыла все труды стилиста, затем слегка подкрасила ресницы и подвела губы, воспользовавшись своей косметичкой. Тем временем продавщицы запаковали платье и туфли, которые ей предстояло вернуть организаторам мероприятия. Через сорок минут Анна уже открывала дверку автомобиля Хорста. Усевшись рядом с ним, она заявила:

— Я готова!

Мужчина сначала недоверчиво глянул на часы, затем посмотрел на свою спутницу и замер с открытым ртом. Он ужинал с молодой светской красавицей. А сейчас, без замысловатой прически и вечернего макияжа в футболке с изображением кошачьего силуэта Анна выглядела совсем девчонкой, пожалуй, еще более привлекательной и желанной.

"Это глупо! Я не должен к ней привязываться, она уезжает завтра, и наши пути больше никогда не пересекутся. С ней так непривычно (Диснейленд — надо же!) и так хорошо. Практически все женщины, с которыми я знакомился, готовы были сразу прыгнуть в кровать, а она избегает даже моих прикосновений. И все же я чувствую, что ее тянет ко мне... Она совершенно не стремится набить себе цену, но очевидно весьма неглупа. Еще и уложилась с покупками в сорок минут — это нечто! Черт! Только не хватало потерять голову, ведь жил без хлопот..."

Анна забеспокоилась, глядя на застывшего Хорста. И в то же время любовалась им. Кто-то другой с таким странным взглядом и приоткрытым ртом выглядел бы глупо. А он... в потрепанных черных джинсах и футболке, расхлябанных видавших виды кроссовках и со взъерошенными волосами смотрелся потрясающе сексуально. Так и хотелось убрать с его лба непослушные прядки и поцеловать в приоткрытые губы. "С ума сошла! — одернула себя женщина, — Не целовалась уже целую вечность, а тут на тебе, приспичило!" Кашлянув, чтобы прочистить горло, она спросила, прерывая неловкое молчание:

— Ты тоже успел переодеться?

С трудом выплывая из своих мыслей, Хорст откликнулся:

— Что?... А... Да... Да, я не люблю без необходимости носить парадную "форму", поэтому вожу в машине удобную одежду. Ты великолепна! Даже не знаю в чем прекраснее: в том платье или в этих джинсах с футболкой.

Он придвинулся чуть ближе, протянул руку и пропустил между пальцами рыжую прядку, выбившуюся над ухом из ее хвостика.

— Твои волосы, как красное золото... мягкое и пушистое золото...

— Мистер Хорст! — дрогнувшим голосом остановила его Анна.

Он со вздохом отдернул руку, отодвинулся и грустно проговорил:

— Прости, я... — не договорив, он включил внутреннюю связь и скомандовал водителю: — Едем в парк!

Не доезжая до места около квартала, водитель припарковался на автостоянке. Перед тем как выйти, Хорст собрал волосы на затылке в небольшой хвостик и одел черную бейсболку, надвинув ее на глаза.

— Ну, как? — спросил он у Анны.

— Замечательно, — удивленно откликнулась она, — хорошо выглядишь.

Хорст усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами:

— Спасибо! Но меня интересовало, хорошо ли я замаскировался?

— О... — женщина смутилась, и снова оценивающе взглянула на своего спутника, — ну-у-у, если не присматриваться...

— Ладно, обычно это прокатывает, — сказал Хорст, прикрывая глаза зеркальными очками, напоминавшими глаза змеи. — Идем?

— Да!

Пока Анна возилась с замком дверки, Хорст успел выскочить на улицу и обогнуть автомобиль, а затем галантно помог ей выйти. Крепко сжав ее ладонь, он повел женщину ко входу в парк.

Два часа, которые они провели, катаясь на аттракционах, поедая мороженое и сладкую вату, пролетели незаметно. Хорст не переставал удивляться способности спутницы радоваться самым простым вещам, не бояться выглядеть смешной и... держать его на расстоянии. Впрочем, последнее обстоятельство более раздражало, чем удивляло. Все его попытки перевести их общение в романтичное русло, оканчивались неудачей. Пользуясь любой возможностью, он старался прикоснуться к Анне, обнять ее. Она не отталкивала, но там, где любая другая тут же прильнула бы к мужчине, Анна делал вид, что принимает дружескую поддержку при качке, вращениях и прочих движениях механизмов аттракционов.

Однако, Хорст понимал, что все не так просто, он чувствовал, как женщина дрожит от прикосновений, видел, как она отводит глаза под его настойчивым взглядом, и от этого еще больше сходил с ума.

Они поднимались вдвоем в кабинке колеса обозрения над ночным городом. Хорст снял бейсболку и очки, пользуясь тем, что они одни вдали от любопытных глаз. Мужчина стоял сзади, не касаясь Анны, но обе его руки лежали на поручне так, что она оказалась будто в кольце. Чувствуя макушкой горячее дыхание Лэндона, женщина вела внутреннюю борьбу со своими принципами: "Конечно, он привык, что все вешаются ему на шею. Я этого не делаю, вот его и зацепило. Он же, небось, изо всех сил старается доказать самому себе, что исключений из правила "все любят Хорста" не бывает. Дурачок! Это не правило, это — аксиома, тут и доказывать-то ничего не надо... Кошмар! Знаю его несколько часов, а думаю весь вечер только о том, как хорошо, наверное, с ним целоваться. Что бы сказали мои девчонки, если бы узнали?! Сама им рассказывала о том, что человека надо узнать получше, прежде, чем... "

— Ох! — Анна почувствовала, как Хорст наклонился к ней и, прошептав "О чем задумалась, спящая красавица?", коснулся губами ушка. От звуков его бархатного голоса и от этого прикосновения по телу Анны прошла жаркая волна, она закрыла глаза и, не осознавая, что делает, издала тихий стон.

Хорст на мгновение застыл, затем неуверенно обнял женщину за талию и прижал спиной к своей груди. Анна, заставив заткнуться свой внутренний голос, откинула голову назад, не открывая глаз, и прислонилась к его плечу. Мужчина тут же весь напрягся, осторожно, не выпуская из объятий, развернул ее к себе лицом и прошептал:

— Энн! Посмотри на меня!

Повинуясь, женщина открыла глаза. Он увидел в них то, на что надеялся весь вечер — желание. Пробормотав что-то, Хорст впился в губы Анны. Жадно целуя, он гладил ее спину и все более распалялся, чувствуя ответную реакцию.

Аня тонула без малейшего желания спастись, ее колени подгибались. Даже сумасшедший напор Лэндона не испугал, такими сладкими были поцелуи. Прижимаясь к нему всем телом, она обвила руками шею мужчины и запустила пальцы в волосы на его затылке.

Застонав, Хорст оторвался от губ Анны и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею, прокладывая горячие дорожки то к одному, то к другому ушку, нашептывая в них восхитительные глупости. Он забрался одной рукой под футболку и стал гладить ее грудь через кружево бюстгальтера, осторожно сжимая и лаская. Продолжая целовать Анну, мужчина почувствовал на губах соленую влагу. Поняв, что это слезы, он испуганно отстранился, увидел, как из-под ресниц женщины выкатываются прозрачные горошинки, и вскрикнул:

— Ты плачешь?! Я сделал тебе больно? Энн, дорогая, что случилось?

Она не отвечала, тоскливо думая: "Я — полная дура, готова на все с человеком, которого знаю меньше суток. Мне тридцать пять, а я веду себя как пятнадцатилетний подросток. Он, наверное, думает, что я легкодоступная особа. Ужас!"

А Хорсту казалось, что она похожа на несчастного ребенка. От желания защищать ее у него все перевернулось внутри. Он нежно прижал свою драгоценность к груди и стал гладить по спине и плечам, успокаивая, убаюкивая как дитя.

— Пожалуйста, не плачь! Что я сделал не так, скажи?! Я... Энн, не знаю, что со мной. Я, наверное, напугал тебя, но я не хотел. Просто,... я с ума схожу с тех пор, как увидел тебя около дверей ресторана. Это как удар молнии. Я так был рад услышать, что ты будешь со мной обедать, удивлялся самому себе, ведь до сих пор ни к кому так меня не тянуло! Я прошу, пожалуйста, не уезжай завтра, не буду ни на чем настаивать, понимаю, что все слишком быстро, только не оставляй меня! Дай мне шанс...

Наконец Анна открыла глаза и посмотрела Хорсту в лицо. Реснички ее слиплись в острые иголочки и на них еще висели последние слезинки. Мужчина осторожно губами собрал эти капельки. Он выглядел таким несчастным и подавленным, что женщина не смогла не подбодрить его улыбкой. Она улыбнулась еще шире, когда увидела в его глазах загоревшуюся надежду, и сказала:

— Давай просто погуляем на улице.

Тот с готовностью отозвался:

— Конечно, пойдем!

Колесо как раз заканчивало круг, и они смогли выйти. Держась за руки, молодые люди медленно двинулись по парку. Они шли молча по аллее, освещенной неяркими фонарями.

— Хочешь покататься на катере? — нарушил тишину Лэндон.

— Ночью? — удивилась Аня.

— Да! В заливе очень красиво сейчас, поехали!

— Поехали.

Глава 6.

Пока они добирались до стоянки частных катеров, Хорст не переставал расспрашивать Аню обо всем: какие она любит цветы и фрукты, чем предпочитает заниматься в свободное время, о чем мечтает, что читает и какую музыку слушает. Вопросы сыпались градом, так что женщина в конце концов рассмеялась и спросила, не собрался ли Лэндон писать о ней книгу.

— Я слишком назойлив? — сник мужчина.

Анна улыбнулась:

— Просто я не представляла, что кому-то интересно будет все это знать.

— Я хочу знать о тебе все, включая мысли и желания, все, что происходило в твоей жизни.

— Зачем? — поразилась Аня.

— Чтобы компенсировать то время, которое мы были незнакомы. Мне так жаль, что я был далеко от тебя столько лет...

Анна недоверчиво посмотрела на своего спутника:

— Ты серьезно?

Он нежно улыбнулся и наклонился поцеловать ее ладонь:

— Абсолютно!

Машина остановилась возле пристани катеров. Хорст помог Анне выйти и, продолжая крепко держать ее за руку, повел вдоль пирса. Переговорив с охранником, он забрался в свой катер и вместо того, чтобы просто помочь спутнице, подхватил ее на руки. Женщина почувствовала себя очень уютно, будто в колыбели, в его теплых объятиях. Постояв так с минуту, Хорст с видимым сожалением поставил свою драгоценную ношу на ноги. Затем достал из специального отделения спасательные жилеты, одел один на свою спутницу и стал медленно застегивать, объясняя как пользоваться в экстренном случае сигнальными ракетами. От его ласковых прикосновений Анне стало трудно дышать, сердце ускорило темп, и она задрожала от возбуждения. Почувствовав ее настроение, Лэндон наклонился и прильнул долгим поцелуем к губам женщины. Затем, отстранившись, прошептал: "Ты сводишь меня с ума, но я обещал не торопиться".

Надев на себя второй жилет, Хорст помог Анне сесть на пассажирское сиденье и завел двигатель яхты. Осторожно выведя небольшую, но мощную белую красавицу со стоянки, мужчина хитро улыбнулся: "Держись!" и надавил на педаль газа. Анну вжало в сиденье, как при разгоне самолета на взлетной полосе.

Яхта буквально летела, едва касаясь волн, слышны были только негромкие шлепки днища о воду. Лэндон вел лодку по гладкой поверхности Гудзонского залива, отражавшей сияние ночного Нью-Йорка. Казалось, что под водой светится еще один город — близнец того, что на поверхности. Анна во все глаза смотрела на это прекрасное зрелище. От скорости захватывало дух, ей казалось, стоит раскинуть руки, и она будет парить над водной гладью как чайка.

Женщина посмотрела на своего спутника. Тот явно наслаждался ощущением полета, уверенно сжимая в руках штурвал судна. Гордый профиль четко вырисовывался на фоне береговых огней, волосы трепал встречный ветер, и Анна вновь подумала: "До чего красив! Я совсем потеряла голову: готова хоть сейчас заняться с ним любовью. Кошмар! Хорошо, что он не слышит моих мыслей и думает, что может меня испугать стремительным напором. Ха! Как бы мне самой его не напугать. Но не из-за одной же смазливой мордашки я схожу с ума. Он явно не глуп и не "звездит" — это ценно, особенно в мужчинах. И все же у нас не может быть ничего общего. Думаю, ловелас он еще тот: ухаживает и целуется бесподобно, а это требует немалого опыта. Так что на долгие отношения рассчитывать не приходится... О чем я думаю?! Какие там отношения?! Я завтра улетаю и точка. Я итак уже слишком сильно к нему привязалась. Осталось решить одну дилемму: "быть или не быть?", вернее — спать или не спать? Пожалуй..."

Будто почувствовав на себе ее взгляд, Лэндон сбросил скорость, позволив судну постепенно замедлять движение, и посмотрел на свою спутницу. На мгновение она испугалась: "Уж не произнесла ли я последнюю фразу вслух?", но мужчина просто спросил:

— Хочешь порулить?

— Эээ... не знаю, а вдруг я сделаю что-то не так?

— Я же буду рядом и не позволю тебе нас утопить, на крайний случай есть спасательные жилеты. Давай, не бойся!

— Хорошо, я попробую.

Они поменялись местами, и Хорст объяснил, что нужно делать. Сначала Анна немного нервничала, но затем ее захватило восхитительное ощущение скорости, восторг от возможности управлять той красотой и силой, которую сочетала в себе яхта. Она горящими глазами смотрела на черную гладь воды, подсвеченную огнями города, с наслаждением подставляя лицо встречному ветру.

— Как здорово! — воскликнула женщина и посмотрела на своего спутника.

Тот, легко улыбаясь, внимательно наблюдал за ней. Анна засмущалась под пристальным взглядом и спросила:

— Что?

— Ты похожа на предводительницу амазонок или, скорее, на морскую царицу, оседлавшую грозного монстра. Хочется склонить колени и присягнуть тебе на верность, умолять о позволении встать под твои знамена и идти в бой куда угодно и на кого угодно, лишь бы во главе с тобой. И надеяться,... надеяться на то, что повелительница бросит хотя бы мимолетный взгляд на своего верного воина. И умереть за этот взгляд...

Анна, убрав ногу с педали газа, подозрительно покосилась на собеседника:

— Это цитата из какого-то твоего фильма?

Хорст, запрокинув голову, расхохотался:

— Нет,... но это идея: продать сценаристам сюжет о морской царице и ее верном телохранителе. Только я поставлю одно условие: в главной роли будешь ты!

— Ну, уж нет! Я столько слышала о шоу-бизнесе, ни за что не хочу сниматься в кино.

— Что именно тебя не устраивает в этой сфере?

— Может я и неправа, но надеяться на искренние отношения, будь то дружба или любовь, там сложно. Прости, но ведь ты понимаешь, что для многих твоя слава значит больше, чем ты. И... мне очень обидно именно за тебя. По-моему, ты, осознавая все это, не очень счастлив...

Хорст, отвернувшись, хмуро смотрел в ночь. Анна уже жалела о сказанном, молча ругая свой длинный язык и привычку высказывать мнение: "Ну, кто тебя спрашивал?!" После нескольких минут неловкой тишины, она вновь заговорила:

— Лэндон,... извини, я болтаю всякую чушь. Я совсем не знаю твой мир. Конечно, в нем есть люди, которые тебя искренне любят, для которых ты важен вне зависимости от того, чем занимаешься. Пожалуйста, не сердись!

Мужчина повернулся к ней, придвинулся так, что их лица оказались очень близко и, глядя в глаза, спросил:

— Значит, ты не веришь, что я способен на настоящие чувства? — в его голосе слышалась боль, — Скажи мне! — потребовал Хорст и, схватив ее за плечи, встряхнул.

Загипнотизированная его сверлящим взглядом, Анна не могла ничего сказать. Чувствуя, что Лэндон обиделся, она хотела как-то объясниться. Она же имела ввиду совсем другое: что Лэндону трудно доверять искренности тех, кто с ним общается в шоу-бизнесе. Но в голове все смешалось, и она просто продолжала молча смотреть на своего спутника.

Он истолковал тишину по-своему, взгляд его потух, на лицо, будто маска опустилась. Перед Анной сидел уже совершенно другой Лэндон Хорст — кинозвезда, герой светских хроник — холодный и далекий. Отодвинувшись от нее, он сказал:

— Мисс Томина, прошу прощения, что задержал Вас так долго. Надеюсь, сегодняшний вечер Вам понравился. Мне было очень приятно познакомиться с русской поклонницей, благодарю. А теперь позвольте проводить Вас в гостиницу.

Анна была поражена: который из двух увиденных ею Хорстов настоящий? "Он действительно хороший актер, только вот играл он весь вечер или сейчас? Какой из вариантов больнее — не знаю". Поникнув, она прошептала: "Да, конечно, спасибо..."

Хорст снова занял место за штурвалом и повел яхту к берегу. Больше они не обменялись ни словом. Мужчина галантно помог своей спутнице выбраться на пирс, проводил ее до машины, открыл и захлопнул дверку. Когда машина остановилась около гостиницы, актер попросил водителя "помочь мисс Томиной", сказал ледяное "прощайте" и отвернулся к окну.

Как Анна продержалась до своего номера и не заплакала, она и сама не понимала. Только заперев за собой дверь, упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, она дала волю слезам. Накопившаяся усталость, обида на себя и на Хорста, неверно оценившего ее молчание, дали себя знать. Женщина не заметила, как уснула.

Разбудила ее горничная, осторожно тормоша за плечо: "Мисс, вставайте, приехала машина, отвезти Вас в аэропорт". Анна с трудом разлепила опухшие веки, голова болела от слез, и вставать совсем не хотелось. Но, понимая, что надо торопиться, женщина собралась с силами и отправилась в душ. Поливаясь то горячей, то холодной водой, она, наконец, привела себя в чувство. Быстро собравшись, выпила чашку кофе и, надев темные очки, чтобы прикрыть опухшие глаза, спустилась в холл. Там ее встретил водитель Хорста, поздоровавшись, он подхватил багаж Анны, усадил ее в машину и повез в аэропорт. Только сейчас Анна посмотрела на часы и с ужасом поняла, что на рейс она опоздала: ее самолет давно улетел. Сегодня автомобиль был другой, салон не отгорожен, и водитель, заметив в зеркало заднего вида, как она отчаянно разглядывает свой билет, успокоил ее:

— Не волнуйтесь, мисс. Мистер Хорст договорился об обмене билета на более поздний рейс. Ведь вы легли спать почти под утро и очень устали, он велел дать Вам выспаться.

— Ооо.. Передайте, пожалуйста, мистеру Хорсту мою благодарность, — пролепетала пораженная Анна, — он — очень чуткий человек.

— Да, мисс, Вы правы. Конечно, на экране он выглядит таким холодным и недоступным, но он очень сердечный человек и всегда помогает тем, кто в этом действительно нуждается.

Анна, затаив дыхание, ловила каждое слово. Когда водитель замолчал, она не удержалась:

— Вы давно его знаете?

— Да, мисс. Мистер Хорст, можно сказать, рос на моих глазах: я возил его еще в школу.

Стесняясь расспрашивать и, одновременно желая узнать еще что-нибудь, Анна не могла придумать, как выяснить побольше о Лэндоне.

Будто почувствовав ее желание или руководствуясь какими-то другими причинами, водитель продолжил:

— Знаете, мисс, по-моему, Вы не из тех, кто будет болтать лишнее ради желания преподнести журналистам сенсацию. Лэндон был бы недоволен, если бы узнал, что я вам сейчас скажу, но... Вчера я видел, как он весь вечер был счастлив. Он очень редко бывает таким, пожалуй, только в доме родителей, где он иногда прячется от всей этой суеты. Я знаю, что не вправе обсуждать то, что вижу, когда работаю, и прошу Вас, не обижайтесь. Но ведь что-то случилось, когда вы катались на яхте. Лэндон выглядел ужасно по возвращении, будто закаменел, а сегодня утром, распорядившись на ваш счет, спешно улетел к себе домой.

В машине повисла тишина, они почти приехали, и Анна решилась:

— Я обидела его, сказала кое-что не подумав, что он может принять это на свой счет, а потом он уже и слушать меня не стал, как правильно Вы сказали — "закаменел". Мне очень жаль, что уже ничего не исправить. Надеюсь, новые проекты и знакомства очень быстро избавят мистера Хорста от неприятных впечатлений.

Водитель задумчиво посмотрел на Анну через зеркало заднего вида, но больше ничего не сказал. Проводив женщину до стойки регистрации, он попрощался и, протягивая ей большой бумажный конверт, сказал: "Мистер Хорст просил Вам передать, что он всегда верен своему слову". Женщина, не понимая, нахмурилась и открыла рот, чтобы спросить, что все это значит. Но водитель, приложив на мгновение пальцы правой руки к козырьку фуражки, развернулся и быстро зашагал к выходу.

Анна вскрыла конверт, как только самолет взлетел. Там лежали фотографии Хорста с его автографами и дарственными надписями. Женщина не спеша перебирала их, рассматривая ставшие такими дорогими черты. Фотографий было много, и ни одной повторяющейся! Здесь были как кадры из фильмов, так и экземпляры с фотосессий. И вдруг у Ани упало сердце: на последнем фото рядом с Хорстом стояла она во вчерашнем сногсшибательном прикиде. Оба смотрелись потрясающе: темный король и рыжая принцесса эльфов. Мужчина обнимал спутницу за талию и стоял, чуть склонившись к ней, будто защищая. На этом фото не было автографа. Проглотив комок в горле, женщина подняла лицо вверх, чтобы не дать пролиться набежавшим слезам. Она убрала фотографии, закрыла глаза и погрузилась в размышления.

"Если быть честной с самой собой, все — неплохо! Что общего у нас может быть? Да ничего! Конечно, вчерашнее приключение было потрясающим: сногсшибательный мужчина, умопомрачительное платье, великолепный ужин, классная прогулка и восхитительные поцелуи. Но... это действительно приключение, яркий фейерверк, жизнь такой не бывает! Разве подобный мужчина может принадлежать одной женщине? Да никогда!

Наверное, он был искренним, ухаживая, но лишь под влиянием момента. Так галантен и очарователен, что захватывало дух и, скорее всего, к женщинам он по-другому относиться просто не может. Значит, она была одной из многих, а это невыносимо. Представлять себе, что так же нежен он бывает еще с кем-то,... нет! Все к лучшему. Она будет долго вспоминать это волшебное путешествие, может быть, всю жизнь. Эта сказка станет ее любимой, но так и останется в мире фантазий. Она переживет это, она сильная, еще и не такое переживала!"

С тяжелым вздохом Анна снова достала фотографии и нашла ту, без надписи. Даже придирчивое рассматривание привело к выводу: пара выглядит очень гармонично, нельзя сказать, что дама в чем-то уступает кавалеру. "Стилисты потрудились над моим обликом на славу!" — с усмешкой констатировала женщина. "Впрочем, обманчиво небрежная прическа Хорста, его "простой" костюм — тоже их усилия" — трезво рассудила она. Тут же перед глазами всплыл образ Лэндона, одетого в потертые джинсы и старую футболку, — так он выглядел еще сексуальнее, и стилисты тут ни при чем.

Незаметно для себя Анна задремала и проспала почти весь полет.

Без каких-либо приключений она добралась до своего "дома детей" около десяти часов вечера следующего дня. Выходя из такси, она увидела, что почти все воспитанники стоят у окон в своих комнатах, ожидая ее приезда. Слезы нежности и любви к "своим" мальчишкам и девчонкам навернулись ей на глаза. "Я дома! Здесь я действительно нужна, и здесь все по-настоящему и навсегда" — подумала Анна. Она помахала рукой, приветствуя ребят, те в ответ подняли настоящий гвалт: "Ура! Анна Сергеевна приехала!"

Войдя внутрь и понимая, что все равно никто сейчас не уснет, женщина крикнула из холла:

"Идите в игровую!"

Не прошло и пяти минут, как все собрались в их любимой общей комнате, расселись на диванах и креслах, кто-то — прямо на ковре. Пришли и двое ночных воспитателей, и сторож, желая услышать рассказ о поездке. Малыши постарались расположиться поближе к Анне, брали ее за руки, обнимали. Старшие стеснялись столь открыто проявлять свои чувства, но все с нетерпеливым обожанием смотрели на нее.

— Анечка Сергеевна, рассказывайте! — наперебой просили ребята.

Женщина, улыбаясь, оглядела воспитанников, подмечая по ходу: "Ваня подстригся наконец-то, девчонки, наверное, убедили, что так лучше. У Кати темные круги под газами — опять тайком по ночам читала. У Саши — синяк на лбу, смотрел в одну сторону, а бежал в другую!"

Рассказ о поездке длился около часа. Упуская некоторые "взрослые" моменты, Анна сжато изложила самое основное, пообещав подробности завтра.

— Анечка Сергеевна, а он подписал фотографию?

— Да! Причем не одну, а столько, что их должно хватить всем.

Женщина достала конверт и вытащила фото.

— Ооо!

Все снимки сразу отправились по кругу, даже мальчишки с удовольствием рассматривали экипировку и оружие на костюмированных кадрах. Тут же было решено собрать все фото в альбом для общего пользования и отсканировать снимки для желающих сделать заставки на компьютерах и телефонах. Наконец очередь дошла до фото, на котором рядом с Хорстом была Анна.

— Анечка Сергеевна, Вы такая красавица! Какое платье, а прическа — настоящая принцесса. Вы так хорошо смотритесь вместе. Он, наверное, влюбился в Вас! — воскликнула Оля.

— Вот уж глупости! Вокруг мистера Хорста таких красоток пруд пруди. Поклонницы на него пачками вешаются, так что... не обольщайтесь, — урезонила ее женщина.

— Может, красоток и немало, но Вы у нас еще и умница! — вступилась за свою директрису Оксана.

Анна засмеялась:

— Спасибо, дорогие, что вы такого высокого мнения обо мне. Я вас всех люблю, очень соскучилась и рада, что вернулась домой! Но,... на сегодня хватит, пора спать! Спокойной всем ночи!

Постонав и побурчав для виду, ребята разошлись по своим комнатам. Ночные воспитатели, дамы предпенсионного возраста, посидели с Анной за чашечкой чая, расспрашивая подробности путешествия. Она рассказала о сервисе в самолете и гостинице, с юмором описала ужин и подарила им по небольшому сувениру. Развеселилась, вспомнив, как смотрел на нее продавец, когда она брала оптом целую кучу безделушек в сувенирном киоске, возле которого попросила остановиться встречавшего ее в день приезда прессекретаря Хорста.

Наконец, любопытство дам было удовлетворено, и они отправились на места своего дежурства. Анна, приняв душ, села перед ноутбуком посмотреть почту и новости. Спать совсем не хотелось, смена часовых поясов опять дала о себе знать. Кроме того, она неплохо отдохнула в самолете и поезде.

Глава 7.

— Мам, извини, что не предупредил о приезде,— проговорил Хорст, обнимая и целуя в щеку хрупкую черноволосую женщину, которая едва доставала макушкой ему до плеча.

— Что ты такое говоришь, Лэндон! Мы с отцом так рады, что ты решил навестить нас. Это твой дом, тебя здесь всегда ждут, и предупреждать о приезде совершенно не обязательно.

Отпустив мать, Хорст протянул руку отцу:

— Привет, пап!

— Здравствуй, сын! — тепло отозвался старший мужчина, пожимая протянутую руку, — Покатаемся? Я купил новую пару жеребцов — ахалтекинцев, они так и ждут, когда их поставят под седло.

— С удовольствием!

— Стоп! — вмешалась миссис Хорст, — Дай сначала мальчику отдохнуть, принять душ и поесть. Он летел через океан, а потом еще до нас добирался.

— Ничего, мама, я вздремнул в самолете, да и кормили там...

— То, что там дают, невозможно есть! А Мэгги сегодня как раз свои фирменные булочки испекла.

— Хорошо, хорошо, — примирительно отозвался Лэндон, — мы с папой немного покатаемся, а потом все вместе позавтракаем.

— Что с вами поделаешь? — смирилась миссис Хорст, — Ладно, идите. Только не больше часа, успеете еще на своих лошадей налюбоваться!

Лэндон поднялся к себе в комнату, бросил дорожную сумку у ножки кровати и прошел в ванную. Вымыв руки и поплескав в лицо холодной водой, он посмотрел в зеркало над умывальником и задал вопрос своему отражению:

— Почему она мне не верит? Что я сделал не так? Я же был с ней откровенен. Неужели она думает, что такие подробности о своей семье я рассказываю всем подряд?

Отчаянным жестом Лэндон впечатал кулак в кафельную плитку рядом с зеркалом. Засаднили содранные костяшки пальцев, физическая боль немного отвлекла от боли душевной. Мужчина вернулся в комнату, достал из шкафа костюм для верховой езды и переоделся.

Спустившись вниз, он вместе с отцом отправился на конюшню. Снаружи это было старинное сооружение, сложенное из огромных обтесанных валунов, изнутри — суперсовременное помещение со всем необходимым для содержания и разведения породистых лошадей. Мужчины прошли к двум дальним стойлам, где размещались вновь приобретенные жеребцы. Отец, показывая скакунов, с гордостью произнес:

— Это близнецы от кобылы и жеребца с безупречной родословной. Я назвал их Шторм и Гром. Ты только посмотри на них! Такие красавцы, уверен, существенно улучшат потомство моих кобылок.

Жеребцы были действительно великолепны: иссиня черные, с небольшими белыми звездочками на мордах чуть выше линии глаз. Высота в холке не менее 180см, длинные тонкие ноги с изящными копытами, широкая грудь и мощный круп — идеальное сочетание красоты и силы. Гривы и хвосты коней были аккуратно подстрижены, шкуры блестели под светом ярких ламп, свисавших с потолка.

— Хороши! — восхищенно протянул Лэндон, — Поздравляю, это действительно отличное приобретение.

Пока отец и сын рассматривали лошадей, к ним подошел конюх:

— Мистер Лэндон, здравствуйте! С приездом домой!

— Доброе утро, Сэм, рад тебя видеть. Как поживают Роуз и дети?

— Спасибо, у них все хорошо. Кэт вышла замуж на прошлой неделе и уехала с мужем в Дублин, а Тэдди в этом году заканчивает колледж, будет дипломированным программистом. Нам с женой теперь остается только внуков ждать. Мистер Хорст, — обратился он к старшему мужчине, — оседлать Вам новых жеребчиков?

— Да, Сэм, пожалуйста. Мы с Лэндоном хотим их опробовать в деле.

Выведя из конюшни лошадей, отец и сын Хорсты вскочили в седла и направились к проселочной дороге, по которой обычно любили кататься. Хорошо укатанная дорога бежала между полей, поэтому можно было гнать по ней лошадей, не опасаясь, что они повредят ноги, попав в кроличью или кротовью нору.

Оба мужчины одновременно, не сговариваясь, пустили своих коней в галоп. Лэндон гнал лошадь, будто пытаясь убежать от горькой обиды на женщину, не поверившую ему. Ветер бил в лицо и трепал волосы, мощным потоком давил всаднику в грудь. Постепенно настроение мужчины улучшилось, скачка захватила его целиком. Всадник будто слился с лошадью и ощущал себя летящим над дорогой. Это пьянящее чувство, казалось, вытеснило все остальное. "Я — сила, я — скорость" — в такт цокоту копыт отдавалось в голове. Лэндон был почти счастлив. Все как прежде: он дома, здесь нет места недоверию и недомолвкам, здесь никто не упрекнет его в неискренности. Вдруг перед мысленным взором возникла Энн в образе морской повелительницы. Как она была хороша тогда, управляя его катером, ему действительно хотелось преклонить перед ней колени и надеяться на то, что воительница обратит внимание на своего скромного рыцаря. Но она отвергла его чувства, не поверив. Как она могла?! И снова горечь обиды захлестнула его, он натянул поводья, заставив коня резко затормозить. Старший мистер Хорст, оказавшись далеко впереди, также заставил коня остановиться, недоуменно покрутил головой в поисках сына и направился к нему.

-Лэндон! — крикнул он, подъезжая, — Что случилось? Ты такой бледный! Голова закружилась? Это, наверное, с непривычки, от переизбытка кислорода. Здесь воздух чище, чем в городе.

— Нет, нет, все в порядке.

— И все же давай вернемся домой не спеша, — настоял отец.

Они направили коней обратно и поехали шагом. Прошло несколько минут в молчании, а Лэндон, повесив голову и погрузившись в свои мысли, казалось, не замечал повисшей тишины. Старший мистер Хорст, внимательно наблюдавший за сыном, наконец, не выдержал:

— Расскажи мне, что происходит.

Лэндон поднял голову, тяжело вздохнул и, не встречаясь взглядом с отцом, бесцветным голосом сказал:

— Да все нормально, пап.

— Я же вижу, что это не так. Лэндон, если у тебя какие-то трудности, ты знаешь, что всегда можешь на нас рассчитывать!

— Знаю, спасибо...

— Так поговори со мной.

Лэндон молчал. Еще больше забеспокоившийся старший мужчина потребовал ответа:

— Ты здоров? Маме мы можем ничего не говорить, но мне ты должен сказать. Что бы это ни было, мы справимся!

Наконец Лэндон поднял голову и успокаивающе произнес:

— Со здоровьем все в порядке, не волнуйся, — и, видя недоверие в глазах отца, добавил, — я клянусь, что здоров как бык! Расскажи мне лучше, где ты нашел этих жеребцов, в скачке они так же великолепны, как и внешне.

Мужчины весь оставшийся обратный путь обсуждали достоинства лошадей и перспективы их разведения. После душа Лэндон спустился в столовую, где его уже ожидала мать, следом подошел и отец. Втроем они позавтракали, Лэндон рассказал о фильмах, над которыми сейчас работал. Миссис Хорст с увлечением выпытывала у него подробности съемок и описания мест, где они проходили. Неожиданно женщина затронула тему, которой ее сыну никак не хотелось касаться.

— Лэндон, почему ты не рассказываешь о благотворительном мероприятии? Я смотрела, как объявляли победительницу, а потом видела фото ужина и интервью. Девушка, которая выиграла конкурс, очень симпатичная, и вы так хорошо смотрелись рядом. Она ведь из России? Как же вы общались? На фото за столом вы вдвоем, переводчика не видно. А на одном из кадров ты так на нее смотришь, будто вы давно и близко знакомы. В разговорах с чужими людьми у тебя такого взгляда не бывает, я знаю.

В столовой повисла тишина. Хорст-младший сначала преувеличенно долго пережевывал и глотал то, что было у него во рту. Затем, глядя в тарелку, слишком ровным без эмоций голосом сказал:

— Она действительно из России, но хорошо владеет английским, так что мы общались без переводчика. А взгляд... мам, это же благотворительный ужин, меня пригласили участвовать, потому что я актер. Все от меня ждали игры, вот я и сыграл.

Старшие члены семьи помолчали, ожидая подробностей, но Лэндон неожиданно поднялся, поблагодарив за завтрак, и, извинившись, сказал, что хочет пройтись по окрестностям. Чета Хорстов с тревогой и недоумением смотрели вслед младшему сыну.

Погрузившись в невеселые размышления, мужчина брел по лесной дороге. Все прежние вопросы продолжали мучить его. Приезд домой ожидаемого облегчения не принес. Кроме того, родители, хорошо чувствовавшие настроение сына, забеспокоились, понимая, что с ним творится что-то неладное. Ругая себя, что расстроил мать и отца своим странным поведением, и понимая, что притворяться перед ними он не сможет, Лэндон решил уехать обратно и погрузиться в работу. В конце концов, он занимается любимым делом, а Коэль не даст ему расслабляться и думать о чем-либо кроме съемок.

После того, как Лэндон покинул столовую, миссис Хорст обратилась к мужу:

— Ты что-нибудь понимаешь? Я беспокоюсь за сына. Что-то не так во всем этом. О чем вы говорили во время прогулки?

— В основном о лошадях. Но мне то же показалось необычным поведение Лэндона. Когда я спросил его о том, что его тревожит, он толком ничего не объяснил. Единственное, что он твердо мне сказал, что здоров как бык.

— А ты заметил, что он сбежал после разговора о благотворительном ужине? Я не стала ничего при нем говорить, но некоторые журналисты пишут, что после ужина Лэндон увез девушку, с которой был в ресторане, в неизвестном направлении. Что, якобы, их видели в парке аттракционов и на пирсе, где у Лэндона есть своя яхта. А в отель дама вернулась лишь под утро, очень расстроенная, и приехала она туда на машине нашего сына, хотя самого его вроде бы не было, так как до дверей ее провожал водитель. Там, конечно, и фото есть, но они все нечеткие, одежда другая, хотя фигуры и цвет волос совпадают. И что ты об этом думаешь?

— Одно скажу: Лэндон не способен ни на какой неблаговидный поступок. Обидеть женщину он точно не мог.

— В этом я не сомневаюсь. Но что с ним твориться?... Я, пожалуй, позвоню Кристоферу Хоупу. Может, он в курсе событий?

Вернувшись с прогулки, Лэндон объявил родителям, что уезжает сегодня после обеда. Увидев разочарование и непонимание в их глазах, он сказал:

— Извините, мои дорогие, но нужно работать, график съемок очень плотный. Спасибо вам за теплый прием!

После его отъезда миссис Лэндон заявила мужу:

— Мне кажется, я знаю, в чем дело: наш мальчик влюбился. И я почти уверена, что причина всего переполоха — та русская леди, похожая на эльфа.

...

— Крис, найди мне ее!

Крис Хоуп стоял около окна во всю стену в роскошной нью-йоркской квартире Хорста. Вид на ночной город с высоты тридцать пятого этажа был потрясающим, но ни гость, ни хозяин не обращали на это никакого внимания. Уже полчаса как Хоуп, агент Хорста и по совместительству его друг детства, пытался понять, что происходит.

— Лэндон, это глупо, — в который раз устало повторил он, — какого черта! Зачем она тебе нужна?

Хорст, сидевший на диване, сначала сдавил руками голову, затем потер глаза и сказал:

— Да, не знаю я,... ничего не понимаю. Но с тех пор, как она уехала, Крис, я места себе не нахожу. Я хочу ее увидеть, мне поговорить с ней надо, сказать, что...

— Что? — раздражаясь, спросил Хоуп.

— Не знаю...

— Слушай, Лэндон, когда режиссер мне позвонил и сказал, что дает тебе недельный отпуск, я не сильно удивился. Ведь ты снимаешься почти без перерывов, и возможности твоего организма не безграничны. Но когда он сказал, что беспокоится за тебя... Железобетонный Коэль за кого-то беспокоится?! Да у него любые знаменитости работают по двадцать четыре часа в сутки и пикнуть не смеют, он в жизни никого не пожалел и ни о ком не беспокоился! Вот тут уже я забеспокоился, и, заметь, примчался к тебе ближайшим рейсом, бросив Конни с ее токсикозом и мнительностью. Впрочем, — тут же усмехнулся Хоуп, — ее мать живет у нас уже месяц. Она приехала, как только жена сообщила ей о беременности. Ты знаешь, как я люблю Конни, и ради нее готов на все. Но месяц с тещей под одной крышей... это еще то испытание для моего ангельского терпения!

Хорст, казалось, не слышал болтовни друга:

— Крис, помоги мне!

— Послушай, Лэндон,... ты спал с ней? — прямо спросил Хоуп

— Нет, — хмуро ответил тот.

— Ясно...

— Что тебе ясно?!! — взорвался актер.

— Не кипятись, — примирительно вздохнул его собеседник, — Послушай, будь честным, сейчас ты жалеешь, что не проявил тогда должной инициативы и не затащил барышню в постель вместо того, чтобы катать ее на аттракционах и яхте. Ну? Или... нет! Этого не может быть! Неужели нашлась дама, которая смогла устоять перед твоим легендарным обаянием?! Не верю!

— Все совсем не так! Крис, мне ни с кем раньше не было так хорошо, с ней по-другому как-то. Она меня понимает, будто читает мысли. Видит суть, а не оболочку. Ты знаешь, что я не люблю, когда лезут в мою жизнь, мне никто не нужен, кроме семьи и близких друзей. Но ей мне хотелось рассказать о себе все, чтобы она поняла, что я достоин ее внимания, что ей может быть хорошо со мной. Она... Я хочу, чтобы она была со мной, чтобы поверила в искренность моих чувств. Я хочу ее, но не на одну ночь, я хочу ее навсегда!

В комнате повисла тишина.

— Лэндон, ты влюбился, — тихо констатировал Хоуп и, помолчав, добавил: — не буду говорить, что так не бывает. Сам увидел Конни и пропал. Одно можно сказать точно, что ничего из твоих личных тайн не стало достоянием прессы. Я просматривал газеты с описанием мероприятия — перемалывают общеизвестные факты, ничего нового. Очень неосмотрительно с твоей стороны было так откровенничать с первой встречной, но... дама оказалась не болтливой. Так что ее цель — это не заработок на продаже жареных фактов, а что-то другое.

— Почему ты считаешь, что она обязательно преследовала какую-то цель, кроме самой беседы.

— Лэндон, мы с тобой знаем друг друга много лет. Таких святых, как ты, людей очень и очень мало. У всех есть свои корыстные цели.

— И у тебя?

— Конечно! Моя цель — заработать как можно больше денег, эксплуатируя старину Лэндона.

Хорст невесело усмехнулся, а его друг продолжал:

— Ну вот, хоть подобие улыбки, а то в последнее время ты все больше напоминаешь тень отца Гамлета — молчаливый и угрюмый. И знаешь, поклонница — дело такое... она тебя совсем не знает, влюбилась заочно, воспринимая как сказочного персонажа и...

— Во-первых, она не поклонница, — прервал друга Хорст, — во-вторых, заочно не влюблялась, а в-третьих, ей мои роли вообще — по барабану.

— Постой! Как это не поклонница? Она же в конкурсе участвовала! Да еще на вопросы ответила так, будто сама сценарии писала.

— Дело в том...

Хоуп внимательно выслушал все, что рассказал Лэндон, начиная от встречи в полутемном подсобном помещении ресторана и до прощания у гостиницы. Понимая, что его друг упускает некоторые подробности, он все же уточнил:

— Как я понимаю, целоваться-то вы целовались.

— Да.

— Но она отказала тебе в близости. Очень умно!

— Нет, не совсем так. Я сам сказал, что не буду ее торопить.

Крис только удивленно приподнял брови, а его друг сбивчиво продолжал:

— Понимаешь, она была похожа на испуганного ребенка. По-моему, несмотря на восхитительную внешность, ее любовный опыт невелик.

После короткого молчания, Хоуп осторожно заметил:

— А ты не допускаешь, что она просто хорошая актриса.

— Я не знаю, — удрученно вздохнул Лэндон, — но если она так пыталась меня завлечь, то зачем сказала, что не верит в мою способность к искренним чувствам?

— Чтобы разжечь тебя еще больше, заставить что-то доказывать, пытаться завоевать ее, наконец! — воскликнул Крис, — Лэндон, пойми, ты ее совсем не знаешь. То, что она тебе говорила, это только ее слова. Она упрекнула тебя в неискренности, но была ли сама до конца откровенна?

Друзья посидели некоторое время в тишине, затем Хорст решительно заявил:

— Найди мне ее, Крис! Я должен все выяснить: это очередная пустышка или все-таки та самая, единственная. Может быть, мне будет больно разочаровываться, но и в неведении я жить больше не могу. Мы должны с ней встретиться и поговорить.

С тяжелым вздохом Хоуп поднял руки:

— Сдаюсь! Адрес ее я найду без труда, свяжусь с устроителями конкура. Но, не советую тебе лететь туда. Если журналисты пронюхают о твоем интересе к этой особе, ей не поздоровиться. Полечу сам, хочу лично познакомиться и понять, насколько она для тебя опасна. Кстати, ты в курсе, что она на пять лет тебя старше?

— Не думаю, что ее биологический возраст имеет для меня значение. Найди ее, Крис! — в который раз упрямо повторил Хорст.

...

Анна в задумчивости сидела перед ноутбуком. Просматривание слайд-шоу, состоящего из нескольких сотен фотографий, было ее тайным любимым занятием в последнее время. На всех снимках был, разумеется, Лэндон Хорст. Десятки фотосессий, кадры из фильмов, обои для рабочего стола и постеры — она собирала все, что могла найти в инете. Анна скачала все его фильмы с оригинальными текстами, благо могла свободно понимать озвучку на английском, ей хотелось не только видеть, но и слышать Лэндона. После того, как заканчивались все дневные дела, и дети укладывались спать, женщина погружалась в миры Лэндона Хорста. Она почти наизусть помнила все тексты, замечала малейшие огрехи в съемках, на которые обычно никто не обращает внимание. Каждый день она твердила себе, что это ненормально, но лишь наступала ночь, снова смотрела фильмы и слайд-шоу.

Понимая, что отвечает за свой маленький коллектив и не имеет права раскисать, Анна на людях была всегда бодра и деловита. Забот, как обычно, хватало. Скоро все ребята должны были отправиться в ежегодную поездку к морю. Они очень любили бывать в небольшом доме отдыха на берегу Азовского моря. Анна помнила, какого труда ей стоило несколько лет назад уговорить хозяев пустить на месяц детей из детского дома. Зато когда, отдохнув, они уезжали, семейная пара, владевшая домом, предложила бывать у них каждый год. Ее ребята не только ничего не испортили и не украли. Они сами занимались уборкой помещений и территории, помогали ухаживать за деревьями в саду и сделали очень красивый водоем из песчаника во дворе.

Билеты уже были заказаны, осталось дождаться, когда старшие сдадут школьные экзамены. В этом году от них уходили пятеро ребят, двое из них собирались поступать в педагогический, остальные — в технические ВУЗы. А осенью Анна с помощницами поедут брать малышей из дома ребенка. И снова все пойдет по кругу. Иногда, хотя не очень часто, этот круг разрывался, и кого-то из детей усыновляли. Анна вместе с ребятами активно поддерживали сайт своего дома, размещая там фотографии воспитанников и информацию об их успехах, надеясь найти приемных родителей. Порою предложения об усыновлении приходили с неожиданной стороны.

Так хозяева дома отдыха, куда ежегодно выезжали ребята, в третий приезд предложили остаться у них брату с сестрой, которые жили в детском доме почти с самого рождения. Мама их оставила в роддоме. Что руководило той женщиной, трудно было теперь сказать. Но, как часто думала Анна, если бы она увидела своих детей сейчас, когда им было по двенадцать, она бы сильно пожалела о том шаге. Брат с сестрой росли на редкость сообразительными и симпатичными, успешно учились и хорошо пели. После усыновления брат и сестра продолжали общаться с ребятами и воспитателями через Интернет. И каждый год, привозя на отдых своих воспитанников в тот гостеприимный дом, Анна радовалась встрече с близняшками.

Анна улыбнулась воспоминаниям: как легко было ее душе, не смотря на все сложности и проблемы, она всегда четко осознавала свое предназначение. Дернуло ее согласиться на эту поездку. Уже прошло около месяца, а боль не утихала. Умом понимая, что больше никогда не встретится с Лэндоном, Анна не могла себя заставить не думать о нем. Приходилось согласиться с очевидным: она влюбилась второй раз в жизни и опять неудачно.

Женщина бросила взгляд на часы — почти два! С сожалением выключив компьютер, она отправилась спать.

Утром, сразу после завтрака, Анну вызвали на вахту у входа в дом. Спустившись, она увидела в холле мужчину среднего роста и плотного телосложения в хорошем костюме и очевидно дорогих кожаных туфлях. Дежурная, тетя Валя, испуганно поглядывая на визитера, самоотверженно преграждала постороннему путь в здание.

— Здравствуйте! — поприветствовала Анна мужчину, — Чем я могу Вам помочь?

— Гуд монинг, мисс Томина! — ответил он по-английски, — разрешите представиться: Кристофер Хоуп, агент мистера Лэндона Хорста. Могли бы Вы уделить мне время для беседы?

Пораженная Анна после нескольких секунд молчания растерянно проговорила:

— Да, конечно,... проходите.

Затем, перейдя снова на русский язык, обратилась к дежурной:

— Все в порядке, тетя Валя, пропустите его, это ко мне.

Анна и ее гость прошли к ней в кабинет. Сев за свой стол и предложив мужчине располагаться в кресле напротив, Анна приготовилась слушать.

Мужчина опустился на сидение, аккуратно поддернув брюки на коленях, осмотрел кабинет, задержавшись взглядом на фотографиях воспитанников, которыми была увешана вся стена справа от стола, и, наконец, обратился к Анне:

— Мисс Томина, я не имел чести познакомиться с Вами лично во время Вашей поездки в Штаты. Я рад, что такая возможность представилась мне сейчас.

Он замолчал. Анна, напрасно прождав продолжения, осторожно спросила:

— Вы, очевидно, по каким-то делам в России?

— Да, — коротко ответил гость.

— А в наш дом Вас привело...

Мужчина молча рассматривал Анну.

Чувствуя себя неуютно от его взгляда и начиная потихоньку раздражаться, женщина прямо спросила:

— Так что же Вы хотели?

— Видите ли, мисс Томина, являясь агентом мистера Хорста, я должен заботиться не только о поиске выгодных контрактов для него, но и о том, чтобы он эти контракты исполнял и исполнял хорошо. Так как Лэндон не ленив и не капризен, до сих пор работа с ним была сплошным удовольствием. Он никогда не выставляет сверхъестественных требований, соглашается на разумные суммы, — гость усмехнулся, — думаю, без меня продюсеры вообще заставляли бы его сниматься почти даром... Так вот до недавнего времени все было нормально, но дернул меня черт дать согласие от имени Хорста на благотворительный ужин! Конечно, я сначала все с ним обсудил. Так он мне заявил, что лучше даст денег на строительство этого онкоцентра, чем будет обедать с какой-нибудь сумасшедшей теткой с томным взглядом или девицей, готовой изнасиловать его прямо за обеденным столом.

— Простите, он именно так сказал? — хихикнула Анна, вспомнив, что почти те же слова она повторила Хорсту в полутемном коридорчике ресторана.

Хоуп озадаченно посмотрел на нее и кивнул:

— Примерно так... А что, это имеет значение?

— Нет, нет, продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, я вразумил его, сказав, что даже всего состояния может не хватить на этот проект. И он согласился, хотя недовольно бурчал.

Хоуп замолчал, но Анна больше не торопила его, она усиленно пыталась понять, куда он клонит. Задумчиво подергав себя за нос, визитер продолжал:

— Так вот, как я сказал, раньше с Хорстом на съемочной площадке не было никаких проблем. Но после вашей с ним встречи все изменилось,... он стал рассеян, портит дубль за дублем, так что режиссеру пришлось отправить его в отпуск. Конечно, я поговорил с ним и выяснил причину,... — мужчина снова замолчал.

Тут уже Анна не выдержала:

— И в чем же она?

— В Вас...

— Не понимаю, — нахмурилась женщина.

— Думаю, — осторожно продолжал гость, — что между вами возникло некое романтическое влечение. Но из-за короткого времени общения, вы оба не успели разобраться в своих чувствах, осталась некая незавершенность... Это можно было бы исправить к взаимной выгоде всех заинтересованных лиц.

Анна, не веря своим ушам, смотрела на мужчину, понимая, на что он в открытую намекает. Решив расставить все точки над и, она холодно заявила:

— Вы имеете в виду, что мы не переспали.

— Ну...

— Мистер Хоуп! Обязанности агента при мистере Хорсте включают в себя сводничество?

— Ничем подобным я не занимаюсь! — возмутился гость.

— Неужели? — то же вскинулась Анна, — А Вы не находите, что работа агента очень похожа на деятельность сутенера? Агент так же имеет процент от сделок, только продает он не проститутку, а актера. Все выглядит почище, да и гонорар повыше, но суть одна.

Хоуп несколько мгновений сидел, вытаращив глаза и раскрыв рот, а затем громко расхохотался. Глядя на то, как заразительно он это делает, Анна не выдержала и тоже засмеялась.

Визитер достал платок и, вытирая слезы, проговорил:

— Я начинаю понимать Лэндона.

Когда они оба успокоились, Хоуп заговорил примирительным тоном:

— Мисс Томина, давайте попробуем начать все с начала. Честно скажу, что, отправляясь сюда, я был настроен агрессивно по отношению к Вам. Вы можете подумать, что я переживаю за свой источник дохода — это Ваше право, это очень логично. Но,... неважно, что Вы подумаете обо мне, важно, чтобы Вы согласились помочь. Про то, что происходит с Хорстом, я не шутил и не преувеличивал. Я вижу, что он весь извелся. Прошу прощения, если обидел Вас, я не имел в виду, что дело именно в постели, но... если бы ваше знакомство продолжилось, то вы бы вместе и решили, что делать дальше. Думаю, Вам не нравится, что он сам не приехал. Прошу понять, вы же видели, как тяжело ему перемещаться даже в пределах города, а незаметно вылететь из страны и, тем более, скрыть пункт назначения совершенно невозможно. Понимая, что журналисты легко вычислят, зачем он полетел в Россию, Лэндон оберегал в первую очередь Вас. Ведь он хорошо знает, на что способны папарацци. Они не оставляют никакой возможности для личной жизни, все всегда на виду. Хорст к этому уже более или менее адаптировался, считая чем-то вроде платы за возможность заниматься тем, что он любит. Но Вы...

Лэндон всегда хорошо умел играть, это было видно еще в школе, а теперь, перед камерой, он буквально живет в роли. В детстве я ему завидовал, ведь все девчонки вздыхали по нему, хотя это не мешало нам оставаться друзьями. Став старше, я понял, что мое любимое дело не играть роли, а искать их для тех, кто в этом талантлив. Я прошу от имени Лэндона лишь о встрече.

Анна слушала гостя молча, остановив невидящий взгляд на чем-то далеком за окном. Когда он закончил, она сказала:

— Мистер Хоуп, думаю Лэ... мистер Хорст рассказал Вам, что я нелестно высказалась по поводу нравов в мире шоу-бизнеса. Он принял это на свой счет и обиделся. Я совсем не имела в виду его, скорее тех, кто его окружает... теперь я вижу, что и здесь была неправа. Рядом с ним есть люди, которые его действительно любят, заботятся о нем. С моей стороны вообще было очень самонадеянно утверждать, что в одном месте больше грязи, чем в другом. Хороших и дурных желаний и поступков везде примерно поровну, так мы устроены... Я согласна встретиться с мистером Хорстом.

Хоуп облегченно вздохнул и улыбнулся:

— Благодарю Вас.

Кивнув, Анна вспомнила об обязанностях радушной хозяйки:

— Мистер Хоуп, не желаете перекусить?

— Спасибо, не отказался бы от чашки кофе. Смена часовых поясов сказывается, знаете ли.

Анна оставила гостя в кабинете и отправилась на кухню. Хоуп тем временем обходил кабинет, рассматривая фотографии, дипломы и грамоты на стенах, корешки книг на полках. Не устоял он перед искушением взглянуть на экран открытого ноутбука. Заставкой служила групповая фотография детей, очевидно, воспитанников дома. Услышав шаги в коридоре, Хоуп снова сел в кресло. Анна вошла с подносом и пригласила гостя к маленькому столику с двумя уютными креслами в углу кабинета, налила в чашки кофе и предложила свежие булочки.

— Мисс Томина, стоит обговорить время и место встречи, — после нескольких глотков заговорил Хоуп.

— Снова лететь в Америку?

— Вам бы этого хотелось?

— Не очень.

— Вообще-то, Лэндон хотел пригласить Вас познакомиться с его родителями, братом и сестрой. Они живут в Гемпшире в Англии. Так что для Вас перелет будет намного короче.

— Не думаю, — после короткого молчания сказала Анна, — что я готова встретиться с его семьей. Они могут счесть странным, что, проведя в обществе мистера Хорста менее суток, я уже претендую на знакомство с его родными. По-моему, было бы лучше использовать нейтральную территорию.

— Может быть, Вы правы. Тогда предлагайте.

— Этим летом я еду в гости к своей однокурснице в Финляндию. Она пригласила меня на пару недель. Если бы Лэндон,.. мистер Хорст смог приехать туда.

— Пожалуй, хорошая идея. Кстати, можно постараться увести журналистов по ложному следу, организовав ему пересадку в России.

— Делайте, что сочтете нужным.

— Где именно живет Ваша подруга, и когда вы к ней собираетесь?

— В Оулу. Через восемь дней я провожаю воспитанников на отдых к морю. Обычно сама с ними ездила, но маршрут и место уже хорошо проверены, в этот раз они и без меня справятся. Сама я вылетаю через десять дней.

— Замечательно, я все организую. Благодарю Вас, мисс Томина, за согласие встретиться с Хорстом, надеюсь, что Вы не будете разочарованы.

Анна грустно усмехнулась и, глядя собеседнику в глаза, сказала:

— Главное, чтобы жизнь вошла в привычное русло, и мистер Хорст избавился от навязчивой идеи, не так ли?

Хоуп, не отводя глаз, ответил:

— Я все больше понимаю Лэндона, и не думаю, что все будет так просто и гладко. Просто хочу, что бы он был счастлив... И мне будет приятно осознавать, если и Вы, мисс Томина, будете счастливы.

Ничего не ответив, Анна опустила глаза и усиленно рассматривала пустую кофейную чашку. Еще немного помолчав, Хоуп поднялся и стал прощаться:

— Еще раз благодарю Вас за все. Я был приятно удивлен сегодня и очень этому рад.

Слегка замявшись, он добавил:

— Позвольте еще одну просьбу?

Анна вопросительно посмотрела на него.

— Не согласитесь ли Вы взять у меня мобильный телефон? Там записан номер Лэндона, Вы можете ему позвонить, если захотите. Он не просил меня, но если Вы разрешите, я ему скажу об этом, и он сам Вам позвонит. Кроме того, надо будет уточнить конкретное время и место вашей встречи.

— Хорошо... но вы могли просто попросить мой номер телефона.

Хоуп улыбнулся:

— Я подстраховался, вдруг бы Вы отказали.

Задумчиво удерживая телефон в руке, Анна сказала:

— Я верну его Лэндону при встрече.

Они попрощались, и Хоуп ушел. Анна продолжала сидеть и перебирать в голове события сегодняшнего утра. "Как хотелось бы узнать, — думала она, — что именно движет Хорстом: желание самоутвердиться или... настоящий интерес ко мне? Он предлагал познакомиться с родителями, для самоутверждения это, пожалуй, слишком...".

Глава 8.

Последняя неделя перед отправкой детей к морю прошла в непрестанных хлопотах. Старшие успешно сдали экзамены, их документы были отправлены в приемные комиссии. Все прошли медицинский осмотр, собрали вещи и, наконец, погрузились в поезд. Попрощавшись с ними, Анна сдала отчеты, сделала распоряжения по летнему ремонту и отправилась на самолете в противоположную сторону — на север.

У своей однокурсницы в Финляндии она бывала уже несколько раз. Раньше Лена с семьей жила в Терволе, но пару лет назад Олега, ее мужа, пригласили преподавать в университете города Оулу. Лена с восторгом рассказывала о достопримечательностях нового места жительства и настойчиво приглашала подругу к себе. В этом году Олег уезжал с двумя детьми в отпуск на Кипр. А Лена оставалась, так как находилась на четвертом месяце беременности третьим ребенком. Врачи не рекомендовали ей резко менять климат и путешествовать самолетом. Анна узнала, что муж ни в какую не хотел оставлять Лену одну и планировал отменить поездку. Но дети очень ждали этого путешествия, обещанного им еще в новый год, поэтому женщина предложила присмотреть за подругой, пока отец с детьми отдыхает. Олег встретил Анну в аэропорту, отвез ее к Лене и в тот же вечер с детьми улетел на юг. Так что подруги всласть могли наговориться обо всем. Анна рассказала Лене о том, что с ней случилось нынешней весной, и показала фотографии. Реакция подруги была ожидаемой:

— Потрясающий мужик! Нюся, это же, как в романе!

— Да, но в жизни все сложнее... Думаешь, я правильно сделала, что согласилась на эту встречу?

— Тут и думать нечего! Пойдешь обязательно и завоюешь его окончательно! Кстати, где и когда вы встречаетесь?

— Вообще-то я тебя хотела спросить, где лучше это сделать?

— Думаю,... номер люкс в отеле — самое то! — заявила подруга и тут же расхохоталась, увидев выпученные глаза Анны, — Шучу! Ты хочешь погулять или посидеть в кафе?

— Даже не знаю,... может, лучше погулять?

— В общем-то, самое подходящее место — пешеходная улица Ротуаари, своего рода местный Арбат. Там много магазинов и уютных закусочных. Народ гуляет, но не сплошными толпами. Оптимальный вариант!

— Ладно, его агент обещал, что Хорст мне позвонит, но пока ничего...

— Кстати, это не в твоей сумке музыка играет?

— У меня другой звонок... О! Это, наверное, телефон, который мне дали для связи с Лэндоном.

Анна вытащила аппаратик из сумки и ответила:

— Да...

В трубке после нескольких мгновений тишины раздалось неуверенное:

— Энн?

У женщины перехватило дыхание, так что она не сразу смогла говорить. Кашлянув, чтобы прочистить горло, она выдавила:

— Да... да, это я.

— Энн, это Лэндон... Привет! — напряженным тоном проговорил Хорст.

Справившись с дыханием, Анна сказала:

— Привет! Я... рада, что ты позвонил.

После короткого молчания Хорст продолжал:

— Ты уже в Финляндии? Хоуп сказал, что поездка была намечена на сегодня.

— Я прилетела еще днем, — уже свободнее проговорила женщина, — сейчас сидим с подругой сплетничаем.

— И обо мне?

Анна, стараясь скрыть смущение оттого, что он угадал тему их разговора, нарочито небрежно хмыкнула:

— Не слишком самонадеянно?

— Не сердись! — торопливо откликнулся Хорст, — Как поездка? Не очень устала?

— Все хорошо. А как ты? Когда приедешь?

— Я прилетел вчера. Хоуп снял мне небольшой дом, чтобы не светиться в гостинице.

— Ясно...

— Мы увидимся завтра, или у тебя другие планы?

— Нууу... Думаю, смогу уделить тебе пару часов, — поддразнила Анна.

— Во сколько? Где? — заторопился Хорст.

— Эээ... скажем часов в одиннадцать на Ротуаари, — женщина вопросительно взглянула на подругу.

Та зашептала:

— кафе ""

— ... кафе "" — громко в трубку повторила Анна.

— Хорошо! Я буду ждать. Я... очень скучал и так рад, что ты рядом, — он замолчал на мгновение, а затем неуверенно попросил: — Энн,... а мы не могли бы увидеться сегодня? Всего на несколько минут, пожалуйста! Я приеду, куда скажешь.

Анна ошеломленно молчала, не зная, что сказать. Хорст, вздохнув, бесцветным голосом проговорил:

— Извини, я слишком назойлив. До завтра! — и прервал соединение.

Анна расстроено посмотрела на подругу, и та, заволновавшись, спросила:

— Что? Что случилось?

— Он просил о встрече сегодня, — растерянно проговорила женщина.

— А я говорила, что номер люкс в отеле — лучший вариант, — довольно хихикнула Лена.

— По-моему, он расстроился...

— Так перезвони!

— Неудобно.

— Глупая, да он рад будет до умопомрачения. Пусть приедет, чайку попьем. Так я смогу посмотреть на живую знаменитость. Давай! А то придется завтра с животом по кустам прятаться, чтобы его как следует рассмотреть.

И она захохотала, глядя на вытянувшееся лицо подруги:

— Нюся, ты совсем чувство юмора потеряла! — и, став серьезной, добавила: — По-моему, это — любовь, ты сама на себя не похожа.

Анна вздохнула и вместо ответа переспросила, качая мобильник на ладони:

— Думаешь, позвонить?

— Обязательно! Давай, я пошла готовить чай. Или он предпочитает кофе?

— Не знаю, — пожала плечами женщина, нажимая вызов на телефоне.

Хорст снял трубку на втором гудке:

— Энн?

— Лэндон, моя подруга приглашает тебя на чай... если ты не передумал встретиться сегодня.

— Еду! Говори адрес!

Через полчаса раздался звонок в дверь. Анна, сидевшая как на иголках, подскочила на диване. Лена, усмехнувшись, нарочито неспешно направилась открывать двери. Напряженно вслушиваясь в голоса, доносившиеся из холла, Анна судорожно комкала в руках диванную подушку.

— Проходите, мистер Хорст! — в гостиную вплыла Лена с букетом бледно-желтых роз. За ней появился Лэндон. У Анны, ежедневно просматривавшей сотни его фотографий и не успевшей отвыкнуть от его животного магнетизма, сладко екнуло в груди: одетый во все черное с огромным букетом алых роз он был само воплощение мужской гиперсексуальности. Глядя на Анну и напряженно улыбаясь, он сказал:

— Привет!

Она поднялась с дивана ему навстречу и откликнулась:

— Привет!

Лена, глянув сначала на одного, потом на другого, и понимая, что про нее уже забыли, тихонько выскользнула из комнаты. Хорст подошел к женщине, заметно нервничая. Он жадно рассматривал ее, будто не веря, что это именно она.

— Энн... это ты. Наконец-то! — мужчина наклонился и коснулся губами ее щеки.

Аня почувствовала, как жаркая волна прокатилась по всему телу, ноги стали ватными, она стояла, склонив голову. Хорст жадно вдыхал запах ее волос и не спешил отстраняться. Мысленно приказывая себе не торопиться, чтобы не напугать женщину, он наслаждался возможностью быть к ней так близко. После короткого молчания он прошептал:

— Я так соскучился, мне было плохо без тебя,...— затем вздохнул и подозрительно невинным голосом продолжил: — и Хоуп сказал, что исключительно ради старой дружбы устроит меня продавать билеты в кинотеатре, так как на большее я теперь не гожусь.

Аня хихикнула, а Лэндон, сделав шаг назад, поднял букет и, протягивая его, сказал:

— Это тебе.

Приняв это сумасшедшее великолепие, Анна сама порозовела, как цветок, и пробормотала:

— Спасибо..., — затем, робко глянув Хорсту в глаза, спросила: — хочешь чай или кофе?

— Конечно!

Когда они появились в кухне-столовой, хозяйка смотрела телевизор. Бросив короткий удивленный взгляд на вошедшую пару, будто не ожидала увидеть их так скоро, она пригласила всех за стол. Кофе у Лены был великолепный, она гордилась своим умением его готовить. Но в этот раз оценить ее усилия было, пожалуй, некому. Хозяйка мысленно задавалась вопросом: "Заметили бы гости разницу, если бы в чашках была водопроводная вода?" Бросив попытки поддержать светскую беседу, Лена только наблюдала, как эти двое голодными глазами смотрели друг на друга.

Хорст, как и обещал, задержался ненадолго. Выпив чашку кофе, он поднялся, поблагодарил хозяйку и стал прощаться. Лена осталась на кухне, так что провожать гостя пошла Анна. Пара стояла около двери, пряча друг от друга глаза. Наконец, Хорст взял руки женщины в свои, поднес к губам и поцеловал.

— До завтра! — хрипло сказал он.

Анна посмотрела ему в глаза и повторила:

— До завтра!

Задержав на мгновение взгляд на губах женщины, Лэндон поспешно отвел глаза, отпустил ее руки и вышел за дверь. Успокаивая сумасшедшее биение в груди, Анна постояла, прислонившись спиной к стене, и отправилась на кухню. Хозяйка по-прежнему сидела за столом. Она серьезно посмотрела на подругу и спросила:

— И что ты будешь делать со всем этим?

— С чем?

Лена закатила глаза и протянула:

— Ну-у-у, у меня создалось ощущение, что еще немного, и вы начнете друг друга раздевать прямо на кухне.

Анна залилась краской:

— Что, так заметно?

— Не то слово. Знаешь, фраза про номер люкс в отеле, становится все более актуальной, — сказала Лена.

Ее подруга тоскливо вздохнула:

— Сомневаюсь, он даже целовать меня не стал...

— Побоялся, что остановиться не сможет, — тут же возразила хозяйка дома. — Представляю картинку... — нарочито мечтательно продолжила она.

— Да ну тебя! — фыркнула Анна.

Обе расхохотались.

...

Наутро Анна едва высидела в доме подруги до положенного времени. Если бы не необходимость ехать на такси и не подначивание Лены, она устроила бы дежурство около кафе с шести утра. Когда без пятнадцати одиннадцать она зашла в закусочную, Хорст уже был там. Он сидел за столиком и крутил в руках небольшой букетик из нескольких десятков крошечных белых розочек. Поднявшись навстречу Анне и вручив цветы, он, как и вчера, коснулся губами ее щеки. Потом они долго бродили по городу, сидели в маленьких кафе, разговаривая обо всем на свете, катались на машине Хорста по окрестностям. Время летело незаметно, наступил вечер, а пара все никак не могла расстаться. Они сидели на набережной, держась за руки и наблюдая, как солнце лениво подкатывается к горизонту. Светило будто раздумывало, стоит ли сегодня опускаться вниз, если скоро снова нужно совершать подъем. Белые ночи в этих широтах — грандиозное по красоте явление.

Хорст после длительного молчания, волнуясь, заговорил:

— Энн, я долго думал о том, что происходит между нами. Не знаю, что наговорил тебе Хоуп. Уезжал он настроенный весьма агрессивно, зато, когда вернулся, сказал, что он меня понимает. Ты ему понравилась. Еще бы! Разве ты можешь кому-то не нравиться. Я даже почувствовал укол ревности, хотя понимал, что несправедлив к другу. Он обожает свою жену и скоро станет отцом. Я... наверное, начал не с того, — мужчина поморщился и с досадой мотнул головой, а затем продолжал: — Энн, я... — он снова замолчал, потер руками лицо и, решительно развернувшись к женщине, посмотрел ей в глаза: — я люблю тебя! Я понимаю, что это кажется слишком быстрым, но я ничего не могу с собой поделать: я люблю тебя! Ты, как воздух, как жизнь... Я прошу тебя позволить быть рядом, быть там, где ты захочешь. Только не отказывайся сразу, пожалуйста, подумай, я буду ждать...

Анна мгновение смотрела на Лэндона, как зачарованная, затем протянула руку, погладила его по щеке и сказала:

— Поедем к тебе.

Мужчина, придвинувшись, внимательным ищущим взглядом ощупал ее лицо и решительно поднялся, потянув ее за руку:

— Поехали!

Анна решила для себя еще вчера, что если Лэндон захочет, она не будет отказывать ему в близости. Ее мнение о краткосрочности интереса Хорста к ней не изменилось: "Кто я и кто он" — думала она. Но, в конце концов, она — взрослая свободная женщина и, главное, сама очень хотела этого мужчину. Почему бы не пережить несколько приятных мгновений. О том, что будет, когда они расстанутся, подумать можно будет потом.

В молчании они подъехали к небольшому уютному домику, окрашенному в бледно желтый цвет. Два этажа по пять окон, небольшой палисадник — очень скромно по меркам Хорста. Мужчина помог Анне выйти из машины, прошел с ней по дорожке, выложенной светлым кирпичом, и распахнул перед женщиной дверь дома.

...

Лэндон, засунув руки в карманы джинсов, стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал, как Анна осматривает гостиную. Она обошла комнату и присела на диван.

— Можно, я принесу тебе вина? — спросил Хорст.

— Да...

Лэндон вышел за дверь, и Анна решила позвонить Лене, предупредить, чтобы та не волновалась. После четвертого гудка подруга сняла трубку:

— Да?

— Лен, как у тебя дела?

— Нормально. А как у тебя?

— Все хорошо, я у Лэндона... звоню, чтобы ты не волновалась.

— Ты останешься?

— ... Да, думаю, да.

— Вперед! Порви его!

— Хорошо, — усмехнулась Анна, — ты без меня справишься?

— Конечно, глупая! Пока!

— Пока! — ответила Анна, отключая телефон, и повернулась, почувствовав движение за спиной.

Хорст стоял в проеме двери с двумя бокалами в руках.

— Я позвонила Лене, чтобы она не волновалась.

Лэндон, не отвечая, подошел ближе и протянул бокал с золотистым вином. Анну пробила нервная дрожь от накопившегося напряжения и ожидания, она сделала глоток для храбрости, поставила бокал на столик рядом с диваном и сказала, посмотрев Хорсту в глаза:

— Иди ко мне...

Мужчина осторожно поставил свой нетронутый бокал и опустился на колени рядом, так что их лица оказались на одном уровне. Уговаривая себя не торопиться, Хорст обнял любимую и прильнул поцелуем к ее губам. Сумасшедшее желание накрыло обоих. Самообладания мужчины хватило только на то, чтобы поднять Анну на руки и отнести в спальню на втором этаже. Они с одинаковым нетерпением помогали друг другу раздеваться, восхищенно лаская и целуя.

Когда, наконец, оба достигли пика, Лэндон, продолжая удерживать свой вес на локтях, зарылся лицом в ее волосы и зашептал:

— Энн, любимая, ты такая сладкая и нежная... Благодарю тебя, я так счастлив!

Затем он повернулся на бок, прижимаясь к женщине, заботливо укрыл простыней ее влажное тело. Анна открыла глаза. Она встретилась с внимательным взглядом Хорста и счастливо улыбнулась. Лицо мужчины тут же озарилось ответной улыбкой, и он спросил:

— Я не слишком тебя утомил?

— Нет, все замечательно... мне было очень хорошо, — сказала Анна и провела по волосам Лэндона, приглаживая взъерошенные пряди.

Он поймал ее руку, прижал ладонь к губам, а затем — к груди, так что женщина почувствовала мощные удары его сердца.

— Оно твое.

Мужчина серьезно и нежно смотрел на Анну, будто ожидая отклика на свое признание. Она по-прежнему считала все происходящее временным увлечением звезды, но, боясь снова его обидеть недоверием и испортить восхитительный момент, почти честно сказала:

— Мне кажется, что я во сне, боюсь проснуться!

— Единственный способ убедить тебя в реальности всего происходящего — это...

Лэндон склонился и принялся целовать ее. Легкие и краткие поначалу, прикосновения становились все более страстными, Анна с восторгом вновь ощутила тяжесть мужского тела.

Когда они разомкнули объятья, утомленная женщина еще успела почувствовать, как Хорст ее укрывает и шепчет ласковые слова благодарности, а затем провалилась в сон. Сколько времени она спала, Анна не знала, но первое, что увидела, когда открыла глаза — это Лэндон. Он лежал, прижимаясь к ее боку, и, подперев рукой голову, улыбаясь, смотрел на нее.

— Привет, соня! Все-таки я тебя утомил, но ты сама виновата: разве можно быть такой соблазнительной! Я все время тебя хочу.

Последнюю фразу он жарко прошептал Анне в самое ухо и продолжал:

— Еще в ресторане, до того как мы познакомились, у меня возникло сумасшедшее желание схватить тебя и утащить в свою машину, наплевав на предстоящее мероприятие, — отстранившись и задумчиво глядя в пространство, он грустно улыбнулся: — Никогда за собой не замечал наклонностей маньяка, но тут едва сдержался. Мне было больно, когда ты сказала, что в моем окружении трудно надеяться на искренние чувства. Я принял это на свой счет и решил, что, если женщина мне не доверяет, то у меня с ней не может быть ничего общего. Сказал себе, что справлюсь, все пройдет и забудется... Но, когда ты уехала, я понял свою ошибку: надо было не дуться как маленький ребенок, а стараться заслужить твое доверие, показать, что все серьезно. Я понял это, но поздно, тебя не было рядом. Я чуть не свел с ума режиссера на съемках, потому что забывал реплики и мизансцены, путал имена и совершал ошибки, которые делает только новичок. Я достал Криса своим нытьем, требуя найти тебя, и чуть не рванул в Россию. Хоуп вовремя остановил меня: папарацци превратили бы твою жизнь в ад, если бы узнали про мои чувства...

Женщина недоверчиво смотрела на Лэндона: "Он серьезно? Ему действительно важно мое присутствие рядом? Он заботится обо мне, будто я большое сокровище... так не бывает!"

...

Две недели пролетели незаметно. Анна не подозревала, что страсть может быть такой безудержной. И никогда она не чувствовала такого бережного и нежного отношения к себе. Хорст буквально носил ее на руках, стараясь исполнить любое желание. Они много гуляли, катались на машине, осматривая город и его окрестности. Вдвоем посетили Автомобильный музей, где Хорст сам провел экскурсию для Анны, со знанием дела повествуя о старых машинах. Его спутница с наслаждением слушала увлеченный рассказ и думала: "Поразительно, совсем как мальчишка рассказывает о любимых игрушках. Только мальчику уже тридцать, да и игрушки стали намного больше".

В один из теплых солнечных дней они совершили прогулку на теплоходе по реке Оулуйоки в Туркансаари — музей деревянного зодчества под открытым небом. Анна когда-то возила своих ребят на экскурсию в Малые Корелы под Архангельском и теперь с удовольствием сравнивала финские постройки с сооружениями русских поморов. Тут уже она могла проявить не только свои познания, но и любовь. Ей очень нравилось дерево, как материал для каких-либо изделий, восхищало тепло прикосновений к его нелакированной поверхности и тонкий аромат древесины.

Посетили они и выставочный научно-познавательный центр "Тиетомаа", с увлечением рассматривая представленные там достижения технического прогресса.

Разумеется, все ночи, и часть дней они проводили в спальне Лэндона. Казалось, что влюбленные пытаются наверстать упущенное время, надеясь утолить взаимную жажду, и лишь сильнее распаляли друг друга. Но дни и ночи прошли. Однажды вечером, лежа в объятиях любимого, женщина сказала:

— Я... завтра должна лететь домой.

— Почему?

— Две недели прошли.

— Но... разве... ты не хочешь остаться со мной?

— Лэндон, мы не сможем жить здесь всегда, у каждого есть обязательства. У тебя — съемки, меня ждут дети...

— Подожди! Иначе снова случится тот ужас: мы поссоримся, разъедемся, и придется начинать все с начала. Я точно знаю, что если тебя не будет рядом, мне не нужна карьера, я все равно не смогу делать хорошо то, что требуется. Скажи мне, только сначала все взвесь, не торопись: ты считаешь, что работа для тебя важнее, чем я?

Вздохнув, Анна ласково провела пальцами по щеке Лэндона и осторожно сказала:

— Не сердись на то, что я скажу, но... мы из разных миров. Что если, взяв на себя обязательство быть со мной, ты потом будешь этим тяготиться. Я, чувствуя себя обузой, тоже не буду счастлива. Нам сейчас очень хорошо вместе, и, если захочешь, мы могли бы встречаться время от времени...

Хорст внимательно слушал, не прерывая, затем встал с кровати, накинул халат и стал ходить взад-вперед по комнате. Анна ждала. Наконец Лэндон присел рядом с ней и, глядя в глаза, сказал:

— Я чувствую, что ты мне не веришь. Наверное, это правильно, все так быстро... Хорошо, я согласен! Мы будем встречаться, и надеюсь, что со временем ты поймешь, что с моей стороны это не прихоть, что все серьезно... Но сейчас я не могу так быстро отпустить тебя. Пожалуйста, еще десять дней,... неделя...

Перед "тем самым" его взглядом Анна устоять не могла. Хорст, внимательно смотревший в глаза любимой, понял, что победил. Он широко улыбнулся и резюмировал:

— Две недели!

Женщина с притворным возмущением нахмурила брови и заявила:

— Ну уж — нет, компромисс так компромисс: десять дней!

— Хорошо, — тут же пошел на попятную Хорст, — и не будем тратить время даром...

Он взял руку любимой и стал покрывать ее поцелуями, неторопливо продвигаясь от кончиков пальцев к запястью и выше.

Им помешал телефонный звонок. Кто-то настойчиво хотел поговорить с Хорстом. Он, очевидно, не желал отвлекаться от своего приятного занятия, но телефон звонил и звонил... Наконец, тихонько чертыхнувшись, мужчина со вздохом сожаления схватил аппарат с прикроватного столика и, не глядя на номер, ответил:

— Слушаю!

Внезапно его лицо помрачнело, глаза сузились и превратились в две серые ледышки. Он процедил сквозь зубы невидимому собеседнику: "Подожди" и тоскливо посмотрел на любимую:

— Энн, дорогая, извини, это неприятный разговор. Я уйду в кабинет.

Погладив Аню по щеке, он вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.

Решив не забивать себе голову таинственными звонками, женщина отправилась в душ, намереваясь затем приготовить кофе и позвонить подруге, предупредить ее, что остается в Финляндии еще на десять дней. Выйдя из душа, Анна с удивлением обнаружила одетого на выход Лэндона, в задумчивости стоявшего посреди спальни. Она осторожно спросила:

— У тебя все хорошо?

— Да... Энн, мне нужно ненадолго уехать. Надеюсь, что через пару часов буду снова с тобой. Извини, это срочно...

— Конечно, только будь осторожен за рулем.

Крепко обняв и поцеловав любимую, Хорст уехал.

Глава 9.

Решив не отступать от своего плана, Анна переоделась, сварила кофе и только взялась за телефон, как позвонили в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, женщина открыла. На пороге стояла высокая стройная брюнетка, очень симпатичная и ухоженная. Она окинула Анну грустным взглядом и, смущаясь, тихо спросила по-английски:

— Вы Энн?

— Да.

В повисшей неловкой тишине Анна вдруг сообразила, что имя Энн далеко не редкое и женщина, возможно, ее с кем-то путает.

— Простите, я здесь недавно, может вы ищете другую Энн?

— Нет,... мне нужны именно вы, — сказала таинственная незнакомка и снова замолчала, глядя в пол.

— Чем я могу быть вам полезна? — спросила Анна, подавляя внутри себя какую-то непонятную тревогу.

— Видите ли, мне очень жаль,... речь идет о Лэндоне Хорсте.

Ноги Анны подкосились, она посерела и, ухватившись за косяк двери, выдавила:

— Что с ним?

Незнакомка удивленно вскинула глаза и заторопилась:

— Нет, нет, не волнуйтесь, с ним все в порядке. Я просто хотела поговорить с вами. Видите ли, Лэндон — человек увлекающийся, что простительно при его профессии. Творческой личности нужны новые впечатления и переживания для вдохновения. Он очень сильно заинтересовался вами, так бывает... Не думайте о нем плохо, каждый раз он действительно влюбляется, но... это заканчивается как съемки в очередном фильме. Он актер... Я к этому привыкла за восемь лет, которые мы знаем друг друга. Раньше я очень сильно расстраивалась, закатывала скандалы... Теперь, конечно, тоже переживаю, но любимому человеку прощаешь все. Кроме того, он обожает Еву, ей пять лет, и они друг в друге души не чают.

Слова незнакомки долетали до Анны как сквозь вату: "...увлекающийся... новые впечатления... влюбляется... заканчивается... съемки в очередном фильме... восемь лет..." и наконец — "Ева"! Собравшись с силами, женщина посмотрела прямо в глаза незнакомки и тихо спросила:

— Это все, что вы хотели сказать?

Собеседница мгновение помедлила и продолжила:

— Я не знала, как вы отреагируете на все это. Теперь вижу, что вы — сильная женщина. Надеюсь, вы правильно воспримете и все остальное. Сегодня я разговаривала с Лэндоном по телефону. Думаю, вы при этом не присутствовали... — она оценивающе посмотрела на Анну и, не дождавшись реакции, продолжила, — Мы договорились о встрече в баре недалеко отсюда. Лэндон рассказал мне о вас. Вы, действительно, произвели на него сильное впечатление, но... он чувствует, что отношения пора завершать и не знает, как вам об этом сказать. Маленькая Ева так любит его...Они сейчас вместе гуляют, и я подумала, что смогу вам помочь... Я даже не стала отпускать такси... Наверное, вы не захотите сейчас встречаться с Лэндоном.

Анна, почти не слушая, отсутствующим взглядом смотрела на незнакомку и думала: "А чего я хотела? Ведь четко понимала, что такой мужчина просто не может принадлежать одной женщине. Но ребенок! Лэндон ни разу не обмолвился о дочери. Если бы я знала... отношения бы просто не начались. Было бы легче. Ведь давала себе слово, что будет просто увлечение, а сама все-таки влюбилась... теперь уже все равно... Надо срочно уезжать, не хватало еще расплакаться здесь... Такси!".

Повернувшись спиной к незваной гостье, Анна поднялась по лестнице в спальню, сгребла в сумку свои немногочисленные вещи, в ванной собрала туалетные принадлежности и, окинув последним взглядом комнату, спустилась вниз. Незнакомка, тем временем, по-хозяйски расположилась на диванчике в холле. Не говоря ни слова, и не глядя на нее, Анна вышла во двор, села в такси и, назвав адрес подруги, откинулась на спинку сиденья. Странно, но думала она лишь о том, как не расстроить Лену. К счастью, надо было только ночь пережить, а завтра утром — в аэропорт и домой!

Подруга постаралась не показывать удивления и, видя, как Анна изображает бодрое настроение, не стала ни о чем ее расспрашивать. Но разговор все-таки состоялся, когда около двенадцати часов ночи в двери дома позвонил Хорст. Подруги уже улеглись спать, но настойчивый трезвон и крики с просьбой открыть подняли обеих с кровати. Анна с виноватым видом зашептала:

— Леночка, прости. Я не хочу его видеть!

— Что ж, — философски заявила подруга, — если это действительно так, — и она испытующе посмотрела в лицо Анне, — в крайнем случае, можно вызвать полицию. Но, ты уверена, что вам не надо поговорить? Что-то такое уже было... Тогда он тебя понял неправильно, теперь, возможно, ты неправа.

Анна отчаянно замотала головой:

— Нет! Я тебе потом все объясню, просто не хотела тебя расстраивать. Пожалуйста!

— Хорошо! Твоя жизнь — тебе решать.

С этими словами Лена, накинув халат, неторопливо прошествовала к входным дверям и открыла их:

— Мистер Хорст?

— Прошу извинить мою настойчивость и столь поздний визит, но это очень важно! — послышался взволнованный голос Лэндона.

— Слушаю вас, — отозвалась Лена.

— Не разрешите ли войти?

— Думаю, это ни к чему. Говорите так.

— Хорошо. Видите ли, Энн уехала, ничего не объяснив и не попрощавшись. У меня есть подозрение, что одна... дама наговорила ей про меня какой-то ерунды. Нам надо поговорить, пожалуйста, я хочу ей все объяснить.

Понимая, что Анна слушает их разговор, хозяйка помедлила, давая той возможность вмешаться, а затем прямо спросила:

— Вы хорошо знаете ту даму, сэр?

— Да... мы были вместе когда-то, но это было давно, задолго до встречи с Энн. Я не знаю, что она наговорила, но я люблю Энн, дороже ее у меня никого нет. Помогите, пожалуйста, пусть она согласится поговорить со мной!

Еще немного помедлив, Лена сказала:

— Сожалею, сэр, ничем помочь не могу. А теперь прощайте, мне пора спать.

Опустив голову, Хорст отступил. Хозяйка закрыла дверь и поднялась наверх.

— Ну, теперь объясняй! — потребовала она у подруги.

Пересказав все события сегодняшнего вечера, Анна вздохнула:

— Я сама виновата, не надо было к нему так привязываться. Все равно ничего длительного быть не могло. Видимо, судьба моя такая: выбирать не того мужчину... — проговорила она и заплакала. Она плакала впервые за многие годы. Будучи в ответе за своих подопечных, она никогда не позволяла себе раскисать. Но сейчас это была просто одинокая женщина, потерявшая надежду на счастье. Переживая за подругу, Лена так же не смогла сдержать слез. Поплакав, подруги уснули, обнявшись, прямо на диване в гостиной.

Анна проснулась и посмотрела на стенные часы — пять утра. Осторожно встав, чтобы не потревожить подругу, она отправилась в ванну. В зеркале над умывальником отразилась бледная с припухшими глазами и покрасневшим носом женщина. Без сожаления отметив ущерб, нанесенный внешности, Анна встала под душ. Контрастные упругие струи придали ей бодрости, смывая переживания и облегчая боль. "Я знала, что так будет. Я сама сознательно пошла на все это. Мне было безумно хорошо целых две недели. Я почувствовала себя желанной женщиной. Лэндон был очень нежен, старался угодить во всем. Мне не на что жаловаться. Не каждой выпадает такое счастье, пусть и короткое". Растерев полотенцем тело до красноты, Анна оделась и спустилась на кухню. Хозяйка тоже проснулась и варила кофе.

— Доброе утро! — поприветствовала она подругу. — Я заказала такси.

— Спасибо!

Позавтракав, подруги стали прощаться.

— Ты обязательно должна навестить нас, когда родится малыш. Надеюсь, начальство отпустит тебя на пару недель и во время учебного года.

— Я приеду! А ты береги себя. Прости, что вызвалась тебе помочь, а принесла столько хлопот.

— Какие хлопоты? Перестань! Главное, чтобы все у тебя было хорошо. Чтобы все наладилось...

Подруги обнялись, решив не заострять внимание на том, что именно должно наладиться. В дверь позвонили.

— Это такси, — Анна подхватила сумку и, чмокнув подругу в щеку, вышла из дома.

Усевшись в машину, она попросила: "В аэропорт, пожалуйста". В этот момент дверка с другой стороны машины открылась, и на сиденье рядом с женщиной плюхнулся Хорст. "Поехали!" — скомандовал он и повернулся к Анне:

— Привет! Я чуть не проспал. Сидел на скамейке, думал, не усну, но буквально "выпал". Извини за помятый вид и щетину: никуда не отлучался, боялся пропустить твой отъезд. Давай поговорим, пожалуйста!

— Нам не о чем говорить, Лэндон. Мне было хорошо в эти две недели, я очень благодарна тебе, но все кончено!

— Что она сказала тебе? Ты уверена, что это правда?

— Она рассказала мне про Еву.

— И что?

— Как что? Неужели ты ее не любишь?

— Да, я люблю эту девочку. Мы часто видимся. Иногда она даже живет в моем доме, я делаю ей подарки. Но с ее матерью у меня давно нет ничего общего. Я ничего им не должен!

Анна замолчала и, отвернувшись к окну, подумала: "Так легко отказывается от дочери! Непостижимо! Ничего не должен! Когда-то и от меня так отказались, мои родители решили, что они мне ничего не должны. Я не встану между Хорстом и его ребенком. Наверное, потом появится другая женщина, но это буду не я".

— Энн... — Хорст осторожно взял женщину за руку, — я рассказал бы тебе обо всем потом, даже познакомил бы с Евой, если бы ты захотела. Но у нас с тобой только все началось, мне казалось, что сюда не стоит вмешивать посторонних. Пожалуйста, не бросай меня!

Понимая, что устоять перед уговорами, когда он вот так держит за руку и заглядывает в глаза, она не сможет, Анна призвала на помощь все свое самообладание. "Поможет только время и расстояние," — подумала она. Сделав глубокий вздох и собравшись с силами она решительно заявила:

— Лэндон, послушай! Мы с тобой договорились, что будем встречаться время от времени, если таково будет взаимное желание. Сейчас мне нужен перерыв. Я... — женщина мысленно скрестила пальцы, — позвоню тебе, — сказала она, точно зная, что никогда этого не сделает. Телефон, переданный ей когда-то Хоупом, лежал выключенный в съемном доме Хорста.

— Но мы договорились: еще десять дней!

— С тех пор кое-что произошло, забыл?

— Это все было до тебя, Энн!

— Я и не осуждаю, я не в праве это делать. Но так лучше. Пусть у нас обоих будет время подумать, все взвесить.

Хорст сгорбился и поник:

— Хорошо. Я обещал, что сделаю так, как ты хочешь. Я буду ждать.

В молчании они доехали до аэропорта.

— Не провожай меня, Лэндон, — тихо попросила Анна.

Он тоскливо посмотрел женщине в глаза и сказал:

— До встречи!

Хорст нерешительно наклонился поцеловать Анну, та подставила щеку и, выходя из машины, чуть слышно прошептала:

— Прощай!

Глава 10.

Заботы по подготовке дома к возвращению детей помогли Анне отвлечься. Она все для себя решила еще в самолете, когда летела из Оулу. По приезде домой вычистила из ноута все, что касалось Лэндона Хорста. "Буду жить так, как жила до всего этого. Я нужна своим ребятам, и они мне нужны, некогда сидеть в бесполезных мечтах!" Жизнь вошла в привычное русло. Выпускники успешно поступили, а на их место Анна со старшим воспитателем привезли трехлетних малышей: двух девочек и трех мальчиков. Приближался новый учебный год.

Держать в себе тоску и боль потери — невыносимо, а поделиться переживаниями не с кем, кроме Лены, которая была в курсе всех событий. Первые дни после возвращения из Финляндии Анна отвечала на письма подруги односложно. Но Лена не отступалась, понимая, что ее однокурснице надо выговориться. Через неделю Анна, наконец-то, решилась и написала подруге обо всем, что случилось.

"Леночка! Я не могу поверить, что Лэндон так легко отказывается от дочери! — писала она, — Как он рассказывал о своей семье: с любовью и уважением. Будучи самым младшим, он явно не избалован. В его глазах светилась нежность, когда он рассказывал о племянниках. Но почему тогда по отношению к дочери Лэндон спокойно заявил, что ничего ей не должен?"

В самом конце августа на электронную почту Анны пришло письмо с предложением принять участие в мероприятии, посвященном премьере "Темного светила" в России. В письме говорилось о том, что актеры, режиссер и продюсер будут представлять премьеру в США, а ее приглашают, как победительницу конкурса "Ужин с Лэндоном Хорстом". Первой реакцией женщины было отказаться. Но, дочитав письмо до конца, она задумалась. В качестве "оплаты" организаторы обещали в подарок детскому дому большой комфортабельный автобус на сорок мест. Это же их мечта! Возможность выезжать всем домом на экскурсии и на отдых тогда, когда им удобно, не бегать с просьбами о подвозе, ни от кого не зависеть. И за это требуется "отстоять" вечер на виду у любопытных, отвечать на вопросы журналистов. Это всего лишь вечер! А потом можно будет снова спрятаться в свою скорлупу, в свой милый дом. Пожалуй, оно того стоит! Лэндона там, конечно, не будет, а все остальное — ерунда.

Лэндон! Снова защемило в груди. Ничего не изменилось, все ее усилия идут прахом, как только она вспоминает о нем. Время не лечит! Спасает только расстояние. А он... Очевидно, он успокоился. Никаких попыток связаться. Конечно, телефон он нашел и понимает, что позвонить ему Анна не сможет. Значит, его все устраивает. Это правильно, Ева стоит того. Но легче не становится.

Отправив свое согласие на участие в мероприятии, Анна сделала отметку в своем ежедневнике. В Москву она прилетела накануне премьеры вечером, поселилась в гостинице. На следующее утро Анне доставили пакет с платьем и туфлями, приехал визажист. Она не позволила себе погружаться в воспоминания и сожаления, проводя аналогию с событием полугодовой давности.

На мероприятии ее сопровождал представитель пресслужбы кинокомплекса Алексей — приятный молодой человек, умело направлявший и подсказывавший Анне, что нужно делать. Она немного попозировала фотографам перед началом фильма, ответила на несколько вопросов журналистов. Вообще, все шло замечательно, к ней большого интереса никто не проявлял, и Анна расслабилась. Просмотр фильма несколько разбередил ее душевную рану, но боль была терпимой: герой на экране и живой Хорст — не одно и то же. После сеанса состоялся фуршет. Сопровождающий сказал женщине, что ее присутствие на начале обязательно, но если она захочет, то может уйти через час. Анна даже получала некоторое удовольствие от пребывания здесь — любопытно увидеть близко и в неформальной обстановке людей, чьи лица мелькают на экране телевизора и в газетах. Алексей отошел, чтобы принести чего-нибудь выпить, а она бездумно скользила взглядом по жующей и галдящей толпе. Как вдруг откуда-то справа послышалось неуверенное "Аня?" Повернувшись на звук своего имени, женщина натолкнулась на взгляд знакомых голубых глаз. Увы, только по глазам можно было узнать в пухлом лысоватом коротышке того, кто когда-то заставил Анну так страдать.

— Артем?

— Узнала?

— Нуу, не сразу... Ты изменился.

— Ты тоже изменилась. Выглядишь сногсшибательно. Удачно вышла замуж?

— Я не замужем.

— Ясно, — протянул собеседник, окидывая ее липким взглядом.

Что-то в его тоне не понравилось Анне. Будто ее мазнули грязью.

— Что тебе ясно? — стараясь сохранять спокойствие, спросила она.

— Не кипятись, — примирительно заговорил Артем, — просто в науке тебя не слышно. Я вспоминал о тебе, думал, чем ты занимаешься. Хочу сказать, что не в обиде за тот маленький инцидент с твоими одногруппниками. Думал, они меня убить хотят, не сдержался. А твои дружки мои фото в сырых брюках расклеили по всему институту, хорошо, что в Интернете тогда они ничего вывесить не могли. Отомстила, молодец!

— Я ничего не знала...

— В самом деле? Верится с трудом. Ну, да ладно. Все равно я тогда переехал в Москву, женился. Столько воды утекло... Никак не предполагал, что ты заделаешься тусовщицей. В любом случае, выглядишь замечательно... Знаешь, а я сейчас хорошо зарабатываю, многое могу себе позволить. Новый год собираюсь встречать на Бали, — мужчина сделал значительную паузу. — Жена не любит жаркие страны, а спутницу я еще не выбрал. Мы могли бы встретиться с тобой как-нибудь, обсудить, так сказать, перспективы... — лениво протянул он, снова окидывая собеседницу липким взглядом.

Анна почувствовала, что ее подташнивает. "И его я когда-то любила! Как противно." Неверно истолковав ее молчание, Артем придвинулся поближе и положил потную ладонь на ее плечо:

— Думаю, мы договоримся...

Анна отпрянула как ошпаренная:

— Ты... ты...

Она готова была провалиться от стыда сквозь землю, слезы обиды застилали глаза. Женщина отчаянно пыталась собраться с мыслями для достойного ответа. Дорогие мои мальчишки, никто тогда ничего не сказал и... как их сейчас не хватает... они могли бы избавить меня от этого кошмара. Вдруг Анна почувствовала, как знакомые сильные руки нежно обнимают ее за талию, и бархатный голос шепчет ей в ухо: "Держись!" Затем тот же голос, но громко и тоном, способным заморозить океан произносит:

— Что вам нужно от моей невесты, сэр?

— Не— не— невесты? О-о-о! — залепетал Артем, с трудом подбирая английские слова. — Простите, сэр, мисс, я ничего плохого не имел в виду. Мы когда-то давно были знакомы с мисс...

Слезы Анны высохли, не успев пролиться. Она стояла, тесно прижатая к левому боку Лэндона, чувствуя себя абсолютно спокойно и весьма уютно. С наслаждением вдыхая знакомый аромат терпкого парфюма, ощущая жар любимого тела даже через одежду, женщина была словно во сне. Она даже решилась снова взглянуть на Артема. От его самоуверенности не осталось и следа, он стоял с посеревшим лицом, открывая и закрывая рот, как рыба, вытащенная из воды, обвисшие щеки мелко тряслись.

К ним подошла полная немолодая дама, обвешанная драгоценностями как новогодняя елка. С выражением недоверия и восторга она уставилась на Лэндона и с ужасным акцентом спросила:

— Простите, сэр! Вы — мистер Хорст?

Мгновенно сменив тон, и улыбаясь своей ослепительной улыбкой, тот отозвался:

— Да, мадам!

— О! Дорогой, — обратилась она к Артему, — ты знаком с самим мистером Хорстом? Что же ты не сказал мне об этом?

Ее "дорогой" сменил серый цвет лица на зеленый и продолжал молчать. Зато Хорст, мгновенно оценив обстановку даже без перевода, самым любезным тоном заявил:

— Мы не знакомы с вашим спутником, мадам, но он имел наглость приставать к моей невесте!

Неожиданно послышались выкрики:

— Хорст! Это Хорст! Не может быть!

К ним прихлынула толпа, оттеснив от места разгорающегося скандала. Анна еще успела заметить, как дама шипит на своего спутника, а щеки того начинают наливаться замечательным свекольным цветом.

Меж тем всем вокруг хотелось лично поздороваться со знаменитостью, взять автограф. Московские тусовщики вели себя точно так же, как и простые фанаты. Лэндон, со свойственным ему юмором и терпением, отвечал на вопросы через переводчика, пожимал руки, делал комплименты дамам, подписывал протянутые листочки. Наконец, ажиотаж немного спал. Мужчина, наклонившись к Анне, проговорил:

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — и, почувствовав, как она напряглась, продолжил, — ничего неприятного с тобой больше не случиться, обещаю!

Анна молча кивнула, все еще не решаясь взглянуть в глаза своего спутника. Он подвел ее к двум мужчинам, стоявшим с бокалами шампанского немного в стороне от остальных. Одного Анна узнала: это был Кристофер Хоуп, с которым она встречалась перед поездкой в Финляндию. Он тепло улыбнулся и, отсалютовав бокалом, поприветствовал ее:

— Добрый вечер, мисс Томина. Я рад снова видеть Вас!

— Добрый вечер, мистер Хоуп. Я так же рада встретиться с Вами.

— Энн, позволь тебе представить моего друга — мистера Артура Хеллинга. Артур, это мисс Энн Томина.

— Очень приятно, мистер Хэллинг. Вы в России по делам или изучаете достопримечательности? — Анна, немного успокоившись, нашла в себе силы для ведения светской беседы.

— Мы с Хоупом приехали сюда поддержать Хорста. Он рискнул вызвать недовольство продюсера и сбежал из Нью-Йорка перед премьерой. Лэндон прожужжал своим друзьям все уши, рассказывая о Ваших достоинствах. Так что, мне в двойне приятно познакомиться с Вами, мисс Томина.

Покраснев и пряча глаза, Анна не знала, что сказать.

— Лэндон, — заговорил Хоуп, поспешив прервать неловкую паузу. Извини, но мне пора на самолет. У Конни через неделю срок рожать, поэтому я смог оставить ее только на короткое время.

— А я остаюсь еще на несколько дней, — вступил Хэллинг, — Мисс Томина, если вы располагаете временем, я хотел бы пригласить Вас с Хорстом пообедать завтра со мной и моей дочерью.

— Благодарю Вас, — слегка оправившись от смущения, ответила Анна, и замялась, нерешительно глянув на Лэндона.

— Завтра мы созвонимся и уточним время и место, — тут же отреагировал он.

Оба мужчины, попрощавшись, удалились. После короткого молчания Хорст спросил:

— Как тебе вечеринка? Не очень утомительно?

— Все хорошо! И в фильме ты, как всегда, великолепен! — ответила Анна.

— Серьезно? — подозрительно протянул Хорст, — ты же не любишь фэнтези.

Женщина улыбнулась в ответ:

— Я говорю не о фильме, а о тебе, твоя игра увлекает. Кажется, что ты действительно живешь в этом нереальном мире. Я чуть не заплакала во время сцены похорон жены главного героя. От твоих эмоций буквально звенел воздух, хотя стояла полная тишина...

— Спасибо, твоя оценка для меня важнее всех прочих, — с жаром проговорил Лэндон, — эту сцену переснимали после моего возвращения из Финляндии, режиссеру все казалось, что я в ней недостаточно выразителен. Я все время думал о тебе, думал, что потерял тебя и не знал, как вернуть. Я нашел выключенный телефон в спальне и понял, что ты твердо решила больше со мной не встречаться. Думаю, что все свое отчаяние я невольно вложил в этот эпизод. Пересъемка прошла в один дубль, Коэль сказал, что именно так выглядит человек, потерявший в жизни самое дорогое... Выйти из отчаянного положения мне, как всегда, помог Крис. Это была его идея пригласить тебя на премьеру фильма. Нам только пришлось поломать голову над тем, как тебя туда выманить. Ведь на простой гонорар ты не клюнула бы, а вот возможность помощи детскому дому — беспроигрышный вариант, как оказалось. Мы верно угадали, что ты не устоишь перед искушением получить автобус для своих ребят.

— Шантажисты!

— Ага! — самодовольно ответил Лэндон.

Они помолчали, а затем Хорст спросил:

— Тот человек сильно обидел тебя? Хочешь, я вызову его на дуэль?

Анна в ответ усмехнулась:

— Думаю, он итак получит свое наказание. Дама, очевидно, его жена и, скорее всего, он по-прежнему от нее сильно зависит.

— По-прежнему?

— Да... Когда-то он бросил меня, чтобы жениться на ней. Он был аспирантом, я — детдомовская выпускница института, а она — дочь состоятельного и уважаемого профессора.

— Ты очень любила его?

— Тогда мне казалось, что лучше его нет на всем свете. Я так ошибалась! Увидев меня сегодня, он, как ни в чем ни бывало, предложил встретить с ним Новый год на Бали...

Хорст весь напрягся и издал глухой рык:

— Убью!

Анна испуганно вскинула глаза и поразилась выражению ярости на лице Лэндона, таким она его никогда не видела. Его слова явно не были пустой угрозой, он действительно был готов лишить жизни того, кто оскорбил его любимую. Хорст осматривал зал в поисках Артема, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.

Женщина положила свою узкую ладошку на сжатый кулак Хорста:

— Перестань, мне нет никакого дела до его слов. Я радуюсь тому, что судьба так быстро показала мне его сущность, я давно излечилась от той раны.

Хорст перевел взгляд на лицо спутницы, и Анна буквально увидела, как уходит его злость, глаза наполняются нежностью и грустью. Наконец Лэндон сказал:

— У нас была договоренность с твоим сопровождающим, что он отойдет за напитками, и тут появлюсь я. Прости, что не сразу подошел к тебе. Я вдруг понял, что не придумал, как начать разговор, а пока собирался с духом, этот...

В глазах Хорста опять мелькнула ненависть, губы плотно сжались, и он снова окинул тяжелым взглядом зал в поисках обидчика. Понимая, что необходимо срочно перевести разговор на другую тему, Анна спросила:

— Мистер Хэллинг то же имеет отношение к съемкам фильма?

— Артур? — Хорст, казалось не сразу понял, о чем его спрашивают, — А,.. нет. Он -просто мой друг. Мы втроем — я, Крис и Артур — вместе еще со школы. Мы даже в списке шли друг за другом, нас называли "три эйч". Иногда — три героя (от англ. — hero), иногда — три счастливчика (от англ. — happy), а чаще — голова, сердце и рука (от англ. — head, heart, hand).

— И каково же распределение ролей по последней классификации? — поинтересовалась Анна, радуясь, что ее отвлекающий маневр удался.

Хорст усмехнулся:

— Крис — голова, он часто был организатором наших проделок и всегда помогал выпутываться из неудобных ситуаций, у него явный организаторский талант. Хэллинг — рука, у него удивительная способность к сопереживанию и талант оказывать помощь так, чтобы человек не чувствовал себя неловко. Ну, а я...

— Сердце... потому что перед тобой ни одна девчонка не могла устоять? — закончила за него Анна.

— Это тебе Крис рассказал? — проворчал Хорст.

Проигнорировав его вопрос, Анна задала свой:

— Значит, мистер Хэллинг — просто группа поддержки?

— Не совсем. Но при чем тут Артур, ты узнаешь только завтра.

— А почему не сейчас?

— Потому что его дочь сейчас спит, — загадочно ответил Хорст, — и, предвидя твой следующий вопрос, снова повторю: все узнаешь завтра. Вернее, уже сегодня, — посмотрев на часы, закончил он.

Анна, смирившись с тем, что придется ждать, тоже взглянула на часы и ахнула:

— Уже второй час! Пожалуй, пора ехать...

— Можно я провожу тебя до гостиницы? — спросил Хорст.

— Да... — ответила Анна, почувствовав, как все внутри затрепетало от мысли, что они с Лэндоном останутся наедине. И неважно, что завтра они опять разъедутся, что снова будет больно переживать разрыв. Несколько часов рядом с ним того стоили. "Прости меня, малышка Ева! Это в последний раз, больше я не буду отнимать у тебя твоего отца".

Они молча ехали в машине Хорста. Тишина не была гнетущей, так бывает между очень близкими людьми, которые понимают друг друга без слов. Мужчина сидел за рулем, и Анна, не отрываясь, любовалась дорогими чертами. "Он похудел. Высокие скулы еще больше заострились, а под глазами залегли темные круги. Наверное, много работы, — думала она. — Надеюсь, что та женщина, мать его ребенка, старается сделать его жизнь комфортной".

Гостиница располагалась недалеко от кинокомплекса. Пройдя через холл, они поднялись на лифте и подошли к номеру Анны. Хорст открыл ее ключом замок, распахнул дверь и сказал:

— Спокойной ночи!

Женщина постаралась не выдать взглядом свое разочарование. Через силу улыбнувшись, она ровным голосом ответила:

— Прощай!

— До утра, — тут же поправил ее Лэндон, — ты ведь дала согласие пообедать с Артуром и его дочерью.

— Это обязательно? Наверное, мистер Хэллинг просто старался быть любезным и не ждет, что вместе с тобой буду я.

— Ничего подобного! Ты обязательно должна быть на этом обеде и познакомиться с дочерью Артура.

— Почему?

— Потерпи до утра и все узнаешь! — Хорст шутливо щелкнул Анну по носу. Затем, неожиданно став серьезным, добавил: — Мне тоже будет трудно ждать, но я хочу, чтобы ты сама во всем убедилась.

— Я не понимаю...

— Завтра, все завтра, — категорично заявил мужчина, затем, задержавшись взглядом на ее губах, еще раз хрипло повторил, — Завтра!

Круто развернувшись, Хорст быстрыми шагами кинулся к лифту. Он еще раз оглянулся, когда входил в кабинку, его губы шевельнулись, беззвучно произнося "люблю". Анна, как зачарованная, постояла у двери, будто надеясь, что Хорст вернется, затем вошла в номер, заперла дверь на ключ и отправилась в душ.

Глава 11.

Проворочавшись без сна почти всю ночь и задремав лишь под утро, женщина проспала до десяти. Разбудил ее звонок гостиничного телефона.

— Привет! — бодрый голос Хорста прогнал остатки сна. — Выспалась, или я слишком рано?

— Привет! Ты — вовремя, как раз собираюсь вставать.

— Как самочувствие?

— Нормально.

— Тогда поднимайся. Мы с Хэллингом и его дочерью приглашаем тебя перед обедом в парк аттракционов.

— В парк?

— Энн, ты все еще не проснулась? — в голосе Хорста слышалось легкое подтрунивание. — Или разлюбила кататься?

— Нет... не разлюбила, — у Анны внутри все затрепетало при воспоминаниях об их совместном посещении парка развлечений, — буду готова через сорок минут.

— Я жду тебя в холле... спасибо, что согласилась, — голос мужчины был нежным и взволнованным, казалось, он тоже вспомнил их поездку в Кони-Айленд.

Как и обещала, Анна быстро собралась и спустилась к Хорсту. Он широкими шагами направился к женщине, как только та вышла из лифта. Взявшись за руки и глядя друг другу в глаза, пара застыла посреди холла на несколько мгновений. Немного стесняясь, Аня прошептала:

— Я так рада тебя видеть.

Мужчина безумным взглядом окинул помещение, будто намереваясь утащить Анну подальше от людских глаз и, наплевав на запланированную поездку, остаться с ней наедине. Затем, с видимым сожалением, отринул эту мысль и лишь легко коснулся поцелуем нежных губ.

— Идем!

Держась за руки, пара вышла из гостиницы. Хорст помог любимой сесть в машину и опустился на сиденье рядом. Водитель, видимо проинструктированный заранее, молча тронул машину с места.

— А где же мистер Хэллинг и его дочь? — спросила Анна.

— Они уже в парке. Мы встретимся с ними там.

— Хорошо.

Очень спокойно и уютно было ехать рядом, держась за руки. И снова Анна подумала, что так молчать вместе могут только очень близкие люди, которым не нужны слова, чтобы понять друг друга. Оказывается, для этого необязательны долгие годы совместной жизни, просто, как в их случае, могут встретиться две родственные души. "Увы, это слишком поздно произошло, — мысленно подытожила женщина, — маленькая Ева не останется без отца по моей вине".

В парке Хорст созвонился с другом и подвел Анну к карусели с кабинками в виде летающих тарелок. Стоя у заграждения, Хэллинг приветственно помахал рукой подошедшей паре.

— Доброе утро, мисс Томина! Благодарю вас, что согласились встретиться с нами пораньше. Ева мне все уши прожужжала, требуя познакомить с вами.

— Ева?

— Да, так зовут мою дочь. Возможно, не самое современное имя, но так ее назвала мать.

— Понятно. Что ж, буду очень рада познакомиться с вашей дочерью. А ее мама не поехала с вами?

— Нет.

Анне показалось, что в голосе мужчины прозвучало презрение, поэтому она предпочла больше не развивать эту тему. Карусель остановилась, и дети стали выходить за ограждение. Хэллинг, улыбаясь, раскрыл объятия белокурой девчушке лет пяти-шести. Подхватив ее на руки и прижимая к себе, он нежно чмокнул ее в пухлую щечку и сказал:

— Ты — большая умница, легко справилась с управлением космическим кораблем.

— Пап, ты что! Это же всего-навсего карусель. Там просто сидишь и едешь, а рулить ничем не дают.

— В самом деле? А мне показалось...

— Ничего тебе не показалось! Я уже не маленькая, меня не обманешь.

— Прости, больше не буду... Ева, я хочу тебя кое с кем познакомить. Мисс Томина, это — моя дочь Ева. Ева, это — мисс Томина, знакомая дяди Лэндона

— Привет! — дружелюбно улыбнувшись, сказала Анна.

— О!.. Здравствуйте!— девочка внимательно посмотрела на Анну, — вы очень красивая, еще лучше, чем на фото. Дядя Лэндон говорил, что вы, к тому же, добрая и умная. Наконец-то он женится, и мне будет с кем посекретничать, когда я буду у него гостить. А то ведь эти мужчины совсем не понимают нас, женщин!

Проговорив с серьезным видом все это, девочка заерзала на руках у отца, требуя опустить ее на землю. Трое взрослых, пребывая в легком шоке от услышанного, молча взирали на то, как юная леди, с достоинством расправив платье, крепко взяла за руку Анну и, увлекая ее за собой, зашагала к следующему аттракциону.

На нем разрешалось кататься детям до семи лет только в сопровождении взрослых. Стоя у заграждения и наблюдая, как отец и дочь Хэллинги катаются на детском колесе обозрения, Анна наконец решилась спросить у Хорста:

— Так Ева не твоя дочь?

— Нет, как видишь. Я предполагал, что ее мать могла наговорить тебе нечто подобное, но понял, что слушать мои объяснения ты не будешь. Прости, но мне пришлось подстроить эту встречу, чтобы ты убедилась во всем сама.

Хорст помолчал, а затем продолжил:

— С матерью Евы мы встречались два месяца. На тот момент она уже год была в разводе с Хэллингом, Еве тогда исполнилось четыре. Если бы не она, наши отношения с ее матерью не продлились бы и недели. Думаю, чтобы охарактеризовать ее, достаточно сказать, что она оставила Еву в моем доме, увлекшись очередным фитнестренером, и сбежала с ним отдыхать на Кипр, прихватив деньги из моего сейфа. Это была точка в наших отношениях. Но она довольно часто отправляла Еву ко мне в дом погостить. Я полюбил девочку и был не против, тем более, что там она могла свободно видеться со своим отцом. Мать об этом не знала, потому что даже не интересовалась, чем ее дочь занимается, ей важно было лишь получать деньги. Подумать только, а ведь из-за нее чуть не прекратилась наша многолетняя дружба с Артуром. Чего только она мне не наговорила! Ей бы романы писать или политикой заниматься. Я горел желанием убить Хэллинга за его, якобы, жестокое обращение с женой и дочерью. Слава Богу, теперь все закончилось.

— Что это значит?

— Мать фактически продала Еву отцу. Отказалась от прав на дочь за крупное вознаграждение.

Анна пораженно молчала.

— Ты расстроилась? — заботливо взяв за руку любимую, спросил Хорст.

— Бедный ребенок...

— Надеюсь, Хэллинг своей любовью сможет залечить ее раны.

Пара постояла молча. Наконец, Анна, не поднимая глаз, тихо спросила:

— Ты сердишься?

— За что?

— Я такая глупая.

— Глупая, согласен, — усмехнулся Хорст, — но я не сержусь. Я люблю тебя и глупую, и упрямую! — затем, склонившись к Анне, прошептал ей в волосы: — Я так соскучился!

Часто заморгав, чтобы прогнать подступившие слезы, женщина так же тихо ответила:

— Я тоже!

Немного помолчав, Лэндон сказал:

— Ты не против, если мы уйдем отсюда?

— А как же обед, Хэллинги не обидятся?

— Думаю, Ева в своей детской непосредственности высказала нам свое разрешение сбежать. Мы удалимся по-английски, не прощаясь. Я потом позвоню Артуру.

В нежном молчании они доехали до гостиницы, где остановилась Анна, поднялись к ней в номер.

— Я... закрою дверь на ключ? — хрипло спросил мужчина.

— Да, — шепнула Анна и услышала тихий двойной щелчок.

Хорст, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов, прошел по комнате, осматриваясь, остановился у окна. Женщина, чувствуя слабость от близости любимого, опустилась в кресло и сложила руки на коленях, пытаясь унять сладкую дрожь, сотрясавшую тело. Лэндон медленно приблизился, встал на колени рядом с Анной, взял ее ладони в свои и, склонив голову, прильнул к ним долгим поцелуем. Женщина жадно вдыхала аромат его волос и желанный запах сильного мужчины.

— Я хочу тебя, — они прошептали это одновременно на своих родных языках. Лэндону не нужен был перевод, он немедленно поднял голову и впился своими губами в ее рот. Анна обняла его за плечи, теснее прижимаясь к любимому. Тот подхватил ее на руки, перенес на кровать и опустился сам, накрывая своим телом. Он целовал ее в сумасшедшем ритме, одновременно избавляя их обоих от одежды. Женщина извивалась, всеми силами стараясь помочь побыстрее убрать все преграды между их телами...

Когда они утомленные, но довольные лежали, плотно прижавшись друг к другу, Лэндон заговорил:

— Я больше никуда тебя не отпущу. После второй разлуки мне было еще хуже, чем в первый раз, ведь я уже точно знал, что ты — моя судьба, что больше никого и никогда я не смогу так полюбить. Я хочу познакомить тебя с моими родными. Думаю, они наконец-то вздохнут с облегчением, ведь я своим мрачным видом порчу им все настроение. Сестра сказала, что с профессиональной точки зрения я напоминаю ей лабрадора, чья хозяйка уехала в длительную командировку. Он лежит на коврике возле двери, в которую она вышла, ничего не ест и печальными влажными глазами смотрит на проходящих мимо людей. Его черный нос судорожно втягивает окружающий воздух в поисках родного запаха, а уши подрагивают в надежде услышать знакомые шаги...

Анна хихикнула:

— Очень романтично — лабрадор Лэндон!

Хорст зарылся лицом в ее пушистые волосы и пробормотал:

— Я — твой лабрадор, и ты, как хорошая хозяйка, не должна оставлять меня надолго одного. Иначе я лягу на коврике у дверей и буду пугать соседей тоскливым воем...

Позже, когда они ужинали прямо в номере, Лэндон повторил:

— Я хочу познакомить тебя со своими родными.

Анна, потупившись, ковыряла вилкой содержимое тарелки и молчала.

— Энн?

— Лэндон, я боюсь.

Мужчина уронил вилку и уставился на собеседницу.

-Что?!

— Понимаешь, я не знаю, как это — общаться с родителями, братьями, сестрами. Вдруг я сделаю что-то не так, вдруг я им не понравлюсь, и они не захотят, чтобы мы были вместе? Вообще, зачем тебе нужна женщина без роду, без племени, когда ты можешь назвать своих родственников до десятого колена.

— До восьмого, — машинально уточнил Хорст.

— Что до восьмого? — несколько сбитая с толку, спросила Анна

— Я могу назвать своих родственников до восьмого колена. Ну, не наизусть, конечно, но еще мой прадед начал исследование истории нашей семьи и составил генеалогическое древо. Отец сейчас продолжает традицию, потом этим займется мой старший брат. Я покажу тебе результаты их труда, когда мы поедем в гости к моей семье. Я покажу тебе свою детскую комнату и свое "тайное место" на высоком старом дереве в саду. Оттуда, кстати, замечательный вид. Но ты все это увидишь, только если прекратишь говорить ерунду. Я вообще начинаю сомневаться в твоих умственных способностях, по-моему, они явно преувеличены. Впрочем, теперь уже ничего не поделаешь, люблю я тебя такую, какая есть. Может быть, удастся немного исправить положение, если буду читать тебе на ночь детскую энциклопедию? — говоря все это, Лэндон с теплой улыбкой смотрел на Анну.

— Не обижай, пожалуйста, моих родственников недоверием, — уже серьезно продолжил Хорст, — Они очень рады, что я наконец-то нашел свое счастье, и с нетерпением ждут встречи с тобой.

— Правда?

— Конечно! Но даже если бы это было не так, ты для меня важнее всех. Ты — моя жизнь, мой воздух. И, чтобы ты не сомневалась...

Мужчина поднялся с колен и велел:

— Сиди, никуда не уходи, я — быстро! Ешь пока клубнику, ты ведь любишь ее.

Хорст быстро накинул легкую куртку поверх рубашки, поднял с пола ключи от машины и сунул их в карман спешно натянутых джинсов. Чмокнув Анну в рыжую макушку, он быстрыми шагами покинул номер.

До его возвращения прошло чуть больше получаса. За это время Анна приняла скорый душ и нарядилась в симпатичную пижамку, справедливо рассудив, что время позднее и в любом случае они останутся в номере. Она устроилась в кресле, по-детски подобрав под себя ноги, и бездумно щелкала пультом телевизора, перебирая каналы.

Наконец, дверь открылась, и вошел Лэндон. Он нес огромный букет роз глубокого алого цвета и выглядел очень торжественно. Широкими шагами подойдя к креслу, в котором сидела Анна, Хорст опустился на одно колено, протянул женщине букет и достал из кармана куртки черную бархатную коробочку. Открыв ее, он взволнованным голосом на ломаном русском произнес:

— Мисс Анна Сергеевна, я люблю Вас всем сердцем и прошу оказать мне честь стать моей женой, — с этими словами он протянул любимой коробочку.

На черном бархате, сверкая бриллиантами, лежало кольцо белого золота. Казалось, что два направленных навстречу друг другу листочка удерживают ряд звездочек — камней. Ювелирное изделие удивительно напоминало закрученную в колечко веточку ландыша.

В комнате повисла тишина, нарушаемая негромким бормотанием телевизора. Еще сильнее заволновавшись, Хорст шумно втянул ртом воздух и хрипло выдохнул:

— Энн?

— О-о-о... Лэндон, я... я... согласна, — прошептала Анна, не замечая как по щекам бегут слезы.

Мужчина облегченно вздохнул и нежно поцеловал любимую, затем губами собрал слезинки, которые хрусталиками блестели на ее щеках. Улыбаясь, он сказал:

— Я планировал сделать тебе предложение в торжественной обстановке в кругу моей семьи, но раз тебе трудно решиться на поездку к ним в качестве моей любимой, возможно это легче сделать в качестве невесты.

— Я люблю тебя! — улыбнувшись в ответ, прошептала Аня, — и я готова быть с тобой где угодно и в каком угодно качестве.

Затем, покаянно вздохнув, она поправила прядку его непокорной челки и добавила:

— Наверное, ты станешь хуже думать обо мне, но я готова была на все в тот первый вечер знакомства, когда мы катались в парке, и если бы...

— Тшш, — Лэндон приложил палец к ее губам, — ты — моя звезда, и еще большой вопрос, кто из нас выиграл у судьбы тот ужин. Кроме того, — будничным тоном добавил он, — я захотел тебя раньше, еще в ресторане, так что тебе уже было не спастись.

— Я и не собиралась спасаться, меня вполне устраивает такой плен, — счастливо прошептала Анна.

Она посмотрела любимому в глаза. В этом взгляде были отчаяние и боль, которые она так долго скрывала от окружающих, и радость уже нежданной встречи, и вновь расцветшая надежда. У Хорста перехватило дыхание от понимания всех этих чувств и от счастья быть снова рядом с самым дорогим человеком.

Эпилог.

— Приехали!!! — крик несся по всем коридорам детского дома — Приехали!!!

На крыльцо один за другим выбегали воспитанники, все возбужденно галдели и приветственно махали руками. Сентябрь выдался очень теплым и солнечным, что весьма редко бывает в Питере.

У ворот остановился роскошный черный автомобиль. Задняя дверка распахнулась, и наружу выбрался высокий, стройный до худобы, брюнет, одетый в джинсы, футболку и кроссовки неизменного черного цвета. Быстро обогнув машину, он распахнул дверку с противоположной стороны и принял на руки сверток в голубом махровом конверте, затем — еще один такой же. Следом вышла маленькая хрупкая, похожая на подростка, женщина. Она была одета под стать своему спутнику, но в своих любимых бежево-зеленых тонах, рыжие волосы стянуты резинкой в задорный хвост. Повернувшись лицом к встречающим, она радостно улыбнулась и помахала рукой.

От общей группы отделилась стайка девчонок и бегом направилась к машине. Приблизившись, они возбужденным шепотом стали шикать друг на друга:

— Тише, вы! Спят же.

Затем все разом кинулись к женщине:

— Анечка Сергеевна! Мы так рады вас видеть. Поздравляем! Вы такая молодец. Сразу двое — надо же! А можно нам их подержать? Мы аккуратно, честное слово.

— Здравствуйте, мои дорогие! Я тоже рада вас видеть. Спасибо! И, конечно, вы можете их подержать. — улыбаясь ответила их бывшая директриса — Анна Сергеевна Томина, а ныне — миссис Хорст. Затем она обратилась к своему мужу:

— Лэндон, дай, пожалуйста, девочкам подержать близнецов. Не волнуйся, они будут осторожны.

Мужчина бережно передал два голубых свертка на руки подружек. При этом было очевидно, что он не разделяет оптимизма жены, и готов в любую минуту подхватить свои сокровища обратно.

Девчонки умильно уставились на два розовых личика, обрамленных кудряшками, и зашептались:

— Волосики черные — в папу пошли.

В этот момент малыши одновременно забеспокоились, возможно, почувствовав незнакомые руки, державшие их. Крохотные носики смешно сморщились, и младенцы открыли глаза.

— О-о-о! — восторженно протянули девчонки.

На них смотрели две пары миндалевидных зеленых глаз.