— Замечательно, — произнес я, присаживаясь напротив нее, в появившееся, казалось бы, из воздуха кресло. На самом деле это Добби постарался. — Сегодня в шесть начинается собрание внутреннего круга Пожирателей Смерти, и чтобы ты смогла присутствовать, нам необходимо решить несколько безотлагательных вопросов.

— Зачем мне на нем присутствовать, если в мои обязанности будут входить лишь зелья?

— Там будет Хвост, — сказал я. — И знаешь, его жизнь в твоих руках. Как скажешь, так и будет.

Казалось бы, еще мгновение её глаза были пусть и не совсем потухшими, но в них читалась некая обреченность. Услышав же мои слова о Хвосте, она встрепенулась, и её глаза изменились. В них горел огонь. Они были полны ненависти и желания отомстить. Интересно, но ко мне она подобной ненависти не испытывала. Впрочем, оно и понятно — я враг, а Хвост — человек, которого она считала другом.

— Если я скажу... убить его, ты это сделаешь? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Если ты будешь желать его смерти — он умрет, — уклонился от прямого ответа я. — А еще там будет присутствовать твой старый друг.

— Кто?

— Северус Снейп, — ответил я.

Лили, казалось, даже дышать перестала. Несмотря на то что она порвала с ним все связи, было видно, что Снейп не был для нее пустым местом. В её глазах читалось нежелание верить моим словам. В какой-то момент она тяжело вздохнула и произнесла:

— Значит он, все-таки, присоединился к Пожирателям Смерти. Я надеялась... — она не договорила.

— Он не просто присоединился. Он один из семи самых важных сторонников. И знаешь, как он заработал столь высокое положение? — спросил я. Лили хоть и промолчала, но взгляд у неё был крайне заинтересованный. — Северус сообщил мне об одном любопытном пророчестве.

Было видно, что она ожидала чего угодно, но не этого.

— Он не... это он... он... — она закрыла глаза, и некоторое время молчала, собираясь с мыслями. — Из-за него мы стали целью, я права?

— Должен признать, что он умолял меня пощадить тебя. Заметь, тебя, не сына и мужа, только тебя.

— Поэтому ты нас не убил? — спросила она, словно нашла решение сложной задачи.

— Если бы это было так, я бы пощадил лишь тебя, но не твоего мальчика. Северус не имеет к моему решению абсолютно никакого отношения. Все куда проще: в какой-то момент я узнал, что пророчество совсем не относится ко мне. Более того, я уверен, что оно вообще не имеет никакой силы. К сожалению, я понял это слишком поздно для твоего мужа. Возможно, тебя заинтересует то, что судьба Северуса тоже в твоих руках.

— Почему... — она нахмурилась, — чем я заслужила такие привилегии?

— Я не намерен объяснять, — пожав плечами ответил я. — Ты хочешь участвовать в собрании?

— Хочу, — быстро ответила она.

— Замечательно, — довольно произнес я, протягивая ей белую маску. — Можешь украсить её как пожелаешь. Твое лицо не должен увидеть никто... кроме Северуса и Хвоста: им ты свое лицо можешь открыть, но в этом случае их ждет только одно: смерть. Если тебя узнает кто-то еще, то, боюсь, не смогу защитить. Осталась последняя мелочь. Подойди ближе, закатай рукав, и протяни левую руку.

Лили мертвенно побледнела, понимая, что я буду делать, но подчинилась. Обойтись без этого было сложно. Очень многие защитные барьеры в домах пожирателей пропускали только тех, у кого была черная метка. К особняку Лестрейнджей, к примеру, вообще не попадешь без метки. Многие ловушки не срабатывали только на носителях метки. Кроме того, с помощью метки осуществлялась коммуникация. А главное, я всегда буду знать, где она. Её вытянутая рука дрожала, но глаза она не отводила.

Я указал палочкой на её левое предплечье, и произнес заклинание. Лили зашипела, и прищурилась. Ощущения от заклинания неприятные, но вполне терпимые. Сам Том на себе, конечно, не пробовал, но за чужой болью с помощью легилименции наблюдал. Садист, что с него возьмешь. Сравнимо с укусом крапивы.

— Добро пожаловать во внутренний круг, Катя Назимова, — сказал я, наблюдая, как на ее руке проступает чёрная метка. — Если хочешь позвать меня, прислони свою палочку к черной метке, либо просто пропусти через нее магию. Если почувствуешь жжение, аппарируй на зов. Проще пареной репы, не так ли?

И снова я удостоился странного взгляда. Сначала было не понял, что именно я на этот раз сделал не так, но потом дошло, что воспользовался фразеологизмом, который она поняла, благодаря знаниям русского.

— У судьбы юмор черный, — вернувшись в кресло произнесла Лили, глядя на чёрную метку. — Я порвала с Северусом потому что он симпатизировал Пожирателям Смерти, а теперь сама одна из них.

— Судьба вообще непредсказуема, но тебе не стоит об этом беспокоиться. Ты не будешь участвовать в рейдах, если, конечно, сама не изъявишь желания. Я не ставлю целью истребление или порабощение маглорожденных. Этого, конечно же, остальным знать не нужно. Старайся держать себя в руках на собрании, а шанс побеседовать с Хвостом и Севрусом наедине я тебе предоставлю.

Гарри снова выбросил из кроватки игрушку, и заголосил, пытаясь её достать. Ребенком он был хоть и тихим, но внимание к себе привлекать уже умел. На этот раз Лили оказалась быстрее, и не хуже чем я несколькими минутами ранее без палочки пролевитировала игрушку прямо в руки счастливому Гарри. Я бы, может, и не удивился, если бы не моя чувствительность к магии. Она сработала не менее тонко чем я. Так могли единицы: я, Дамблдор, и, как я теперь понимал, она.

Я посмотрел ей в глаза; в них читался вызов. Да, она была связана клятвой, и она не могла, и не думала предать меня — рисковать жизнью Гарри она ни за что не будет, но она бросала мне вызов, как бы говоря, что я вовсе не так могущественен, как кажется. Как можно уязвить того, кто гордится своими навыками, своей уникальностью, своим могуществом? Превзойдя, и показав, что он далеко не уникален.

А еще она поняла, что по какой-то причине, ей многое сходило с рук. Я был слишком мягок с ней — по понятным причинам. Она проверяла, разозлит ли меня это, отвечу ли я. Тома бы это очень разозлило, он бы незамедлительно ответил. Он терпеть не мог, когда ему бросали вызов, когда его могущество ставили под сомнение. Но я не Том. Мне, человеку прожившему больше тридцати лет без магии вообще, подобные вызовы были просто интересны.

— Будь готова к моему зову в шесть, — сказал я, вставая с кресла.

Не самый разумный поступок бросать мне вызов, но Лили не была глупой — уже поняла, что за какие-то заслуги оказалась в привилегированном, как ей казалось, положении. Она лишь удостоверилась, так ли это на самом деле, или ей просто показалось. Так и спалиться недолго. И если с Лили — это простительно, то с Беллой — фатально. Мне не верилось, что Белла обрадуется узнав, что тело её возлюбленного захватил какой-то магл. Нужно обучить Лили окклюменции. Через маску её мысли не прочитают, но лучше быть предусмотрительнее.

Покинув дом, я вернулся к Лестрейнджам, и устроился в библиотеке, велев никому меня не тревожить. Дальнейшие планы все еще отказывались складываться в целостную картину. Бли некоторые идеи, но план действий составить пока не удавалось. И дальше терроризировать волшебную Велкобританию? Убивать сторонников Дамблдора? Не смотря на количество маньяков в моей организации действовали они все очень однообразно. Авада Кедавра!

Вот, к примеру, почему не подсунуть мандрагору нежелательному элементу? Стоит растение потревожить, как оно начнет орать, что фатально для всех, кто находится достаточно близко. Превосходное средство террора, кстати. Протащить его в зал заседаний Визенгамота и нет парламента. Вообще. Бррр, ну его в чёрный коридор, только террористов здесь не хватало. Пусть лучше бросаются авадами как непуганые идиоты.

Куда не сунься, везде проблемы. Казалось бы, самой главной задачей было обезопасить себя, а для этого нужно было устранить пожирателей в лояльности которых я сомневался. Только ведь это оставит меня без доброй половины бойцов. Кем воевать буду? И что делать, если курс организации сменю? Опять же, кем воевать, если пожиратели начнут разбегаться? Нужно было как-то обеспечить их лояльность, но идей как это провернуть у меня не было.

Взять того же младшего Крауча. Да, он мне предан почти так же, как Белла, но он же больной маньяк, который мог вбить себе в голову что ему заблагорассудится. Вот решит он, что я сбился с истинного пути, и не переубедишь — будет ради меня же стараться изменить мои взгляды. Или мог взять и поубивать моих союзников если его вдруг переклинит на том, что они оказывают на меня негативное влияние. Том с ним ладил, а вот мне как-то не хочется. Но как можно заниматься устранением опасных типов, если их некем было заменить?

Нет, до взятия Министерства под свой контроль, и думать нечего было проводить какие-то чистки и реформы в моей организации. Но нужно быть готовым к тому, что меня решат убрать в любом случае. Мои "спонсоры" добьются чего хотят моими руками и уберут. Кому нужен маньяк у власти?

А вот со Снейпом я, возможно, погорячился. Ценный кадр, на самом деле: шпион в стане Дамблдора. Проблема в том, что если верить тому, что мне известно из книг, он мог принести Дамблдору клятву. Как Лили мне. Но магическая клятва вещь крайне капризная, а сама магия — жестока. Собственной жизнью клясться мог только тот, кто за неё отчаянно цеплялся — Том, к примеру. Даром клясться? Нельзя клясться тем, что невозможно отнять. Снейп разве что жизнью Лили клясться мог — она была ему дорога, но ни Дамблдор, ни Снейп её жизнь в руках не держали — моя привилегия. Оставался непреложный обет, но и он неидеален, как мне теперь известно: достаточно убить свидетеля.

Стоило ли мне рисковать? Если Дамблдору удалось обеспечить лояльность Снейпа, то он узнает, что Лили жива... ничего плохого из этого на первый взгляд не следовало. Не будет же он об этом пожирателям сообщать. Но он мог сообщить эту информацию Ордену, и тогда мои сторонники рано или поздно узнают, кто такая Катя. С другой стороны, зачем ему вообще сообщать кому бы то ни было, что Лили теперь Пожиратель Смерти? Это здорово деморализует его организацию.

Наверное именно мои размышления об Ордене напомнили мне о Ремусе Люпине. Я едва не выкинул палочку от злости на самого себя. Ну надо быть таким тупым? У оборотней очень хорошо развиты органы обоняния. При первой же встрече Люпин почувствует запах Лили. Хуже, что Грейбеку тоже приходилось встречаться с Лили, и он тоже мог её узнать. Нужно обязательно поговорить с ней на эту тему. Чары блокирующие запах, в общем-то, несложные, но эту проблему я совсем упустил из вида. Я вздохнул. Нет человека — нет проблемы.

Так за раздумьями я и просидел оставшееся время до собрания. Явиться должны были почти все меченые, за исключением Грейбека — этого на собраниях вообще не жаловали — и еще нескольких пожирателей, которые по тем или иным причинам не могли явиться на встречу. Ровно в шесть я послал зов Лили, и она спустя несколько мгновений с хлопком появилась рядом со мной. Её волосы были полностью скрыты под черным капюшоном, лицо — под белой маской. Оглянувшись, она спросила:

— Где мы?

— Поместье Лестрейнджей, — ответил я.

— Оно не защищено от аппарации? — удивилась она.

— Метка служит ключем. На будущее: перед встречами не забывай пользоваться чарами против запаха, иначе оборотни могут тебя узнать.

— Буду иметь в виду.

— И ради твоего же блага: без фамильярностей.

— Конечно, мой господин, — с изрядной долей яда сказала она.

Я кивнул, и двинулся на выход из библиотеки к большому залу, где и проходила большая часть собраний внутреннего круга. Пожиратели уже ждали, сидя за длинным столом. Увидев меня все с шумом встали. Мое место во главе стола было пустым. По правую руку ближе всех ко мне были Беллатрикс, Родольфус и Рабастан. Последний, несмотря на то, что официально не входил в "список особо приближенных" на собраниях всегда занимал место недалеко от меня. То же самое можно было сказать и Барти Крауче, который сидел рядом с Рабастаном.

По левую сторону стола напротив Лестрейнджей сидели Чарльз Нотт, Люциус Малфой, Августус Руквуд, Виндиктус Розье и Северус Снейп. Свободного места, естественно, для Лили не оставили, и сразу за Барти Краучем сидел Сендрик Эйвери Младший, просить которого освободить место было нежелательно — важный политический союзник. Поэтому пришлось устроить небольшой балаган с бестолковыми пересаживаниями , чтобы не дать пожирателям понять, что я отсадил Эйвери подальше. Том постоянно устраивал нечто подобное, так что я не рисковал показаться идиотом. В обществе психически нестабильных маньяков этому никто не удивлялся.

— Кастел, освободи место, — начал я. — Северус, если тебя не затруднит, займи место Кастела, а ты, Сендрик, место Северуса...

Обрадовавшийся Кастел Бёрк поспешил было занять освободившееся место рядом с Барти, решив, что его внезапно повысили, но я его остановил:

— Кастел, я разве разрешал тебе занимать это место? — негодующим голосом спросил я.

— Н-нет, мой господин, — ответил он.

— В конец стола.

Вот и освободилось место рядом с Краучем и Снейпом. А Бёрк вроде как сам виноват. И овцы целы, и волки сыты. Тем временем те, у кого имелись мозги, заметили свободное место среди особо приближенных, а так же одинокую фигуру стоящую позади меня.

— Прошу вас приветствовать нового соратника, Катю Назимову, — продолжил я, представляя Лили. — К сожалению, она не может снять маску, поэтому не просите. Катя, займи свободное место рядом с Северусом.

Не секунду Лили застыла, но взяла себя в руки встала рядом с Северусом. Наконец, я сел, и вслед за мной сели и остальные. Большую часть собравшихся, за исключением Малфоев и Лестрейнджей, до этого я не видел. Воспоминания хоть и позволяли узнавать своих подчиненных, но только теперь я смог изучить их лица. Нельзя было сказать, что я был впечатлен. У доброй половину пожирателей лица были не отягощены интеллектом. Результат генетического вырождения?

К счастью, среди особо приближенных лица были исключительно приятные... Ну, если не считать Снейпа, похожего на вампира из фильма "Носферату". Добавить ему грязные сальные волосы и получится новоиспеченный профессор зельеварения. Неудивительно, что Лили выбрала Джеймса — Поттер был в разы более привлекательным.

Несколько расстраивал недостаток женщин среди моих последователей — их было всего пять: Беллатрикс, Эленор Макнейр, Алекто Кэрроу, Мелисса Розье и Дореа Селвин. Глаз цеплялся только за Беллатрикс и Мелиссу. Остальные были страшны, как ядерная война. Даже мое убеждение, что в каждой женщине было что-то красивое, дало болезненную трещину. Эти трое были уродливы как внешне, так и внутренне.

Мелисса — дочь Виндиктуса Розье — вступила в ряды пожирателей год назад после гибели её брата — Эвана. Она поклялась отомстить Аластору Муди за смерть брата, и довольно быстро завоевала доверие Тёмного Лорда. Хоть она и была заметно старше, Мелисса была очень похожа на Нарциссу — те же голубые глаза, те же светлые волосы, и нежные черты лица. Хотя чему тут удивляться? Двоюродные сестры. Нарцисса пошла в мать — Друэллу, Беллатрикс — в Сигнуса.