Я - Волдеморт?

Глава 1

Как ни странно, но я хотел стать попаданцем. Не то что бы мне было на что жаловаться: дом, дети. С женой хоть и не заладилось, но все же прожили десяток лет вместе. Сейчас же и отношений без лишних обязательств хватало. Хорошая работа и заработок. Богат не был, но пыль в глаза пустить мог. В нищете не прозябал, а к большему стремиться было с одной стороны поздно, с другой стороны — не хотелось. Ради чего? В общем, жизнь моя к тридцати трем годам удалась. Лоботрясу уже пятнадцать — девок по углам жмет. Дом купил, посадку леса оплатил. Повторять все по второму кругу не хотелось, хоть и было время. Хотелось чего-то нового.

Но кто же знал, что мое желание хоть и исполнится, но столь неудачно? Я совершенно не помню, как так получилось, что я оказался не пойми где и не пойми когда. Молоденькая красавица с которой я ложился спасть благополучно исчезла, а вместо нее передо мной был мужик. Мертвый мужик, лежащий посреди комнаты. Зажмурившись, и для верности ущипнув себя за мягкое место, я решил, что мне это не снится, и я в действительности очутился рядом с трупом.

Человеком я был крайне практичным, и не склонным к панике, поэтому первой моей мыслью было: как избавиться от тела? Впрочем, с этим я решил немного подождать — нужно было разобраться, куда меня нелегкая занесла. Я было решил, что спятил, и превратился в маньяка с раздвоением личности. Володя спит, Вася убивает. Вот только почему Вася от трупа не избавился, и мне такую свинью подкинул, зараза такая?

Однако секундой позже я начал замечать очень интересные детали: палочка, по всей видимости, выпавшая из руки мужчины. Еще одна палочка у меня в руках. Черный балахон, в который я был одет. Живые, анимированные фотографии в рамках. И стоило мне лишь подумать о том, что все это каким-то странным образом напоминало одну книжку, как на меня нахлынули чужие воспоминания, от потока которых у меня едва голова не взорвалась.

И вот тогда моя скромная догадка превратилась в уверенность: я действительно каким-то непостижимым образом оказался во вселенной Гарри Поттера. И пусть! Может я в том мире умер от чего-нибудь... сердечного приступа, к примеру, во сне. Уже лучше так, чем окунуться в пустоту. Прожить еще одну жизнь в другом мире с совсем другими законами мироздания... что может быть лучше?

Вот только тело мне досталось отвратительное с не менее отталкивающими воспоминаниями. Вот уж кем не хотел становиться, так это безумным маньяком, именующим себя Лордом Волдемортом. Архизлодей и главный антагонист истории о Гарри Поттере, разделивший свою душу на несколько частей, чтобы обеспечить себе бессмертие. Единственным положительным моментом было то, что я его хоркруксы не унаследовал. Души-то у нас разные! От Волдеморта высшие силы, судя по всему, решили избавиться, что неудивительно.

Посмотревшись в зеркало, я несколько успокоился: лицо хоть и не мое, но и не тот уродец, которым он был в фильме. Впрочем, если судить по воспоминаниям этого Темного Властелина, выглядел и он не ахти — моё подселение сказалось самым положительным образом на внешности Тома Риддла. Общие черты сохранились, но стали более человеческими. Таким он был в молодости. Высокий, черноволосый мужчина лет тридцати. С девушками проблем точно быть не должно.

Мой взгляд снова вернулся к телу мужчины на полу. Джеймс Поттер перед смертью сопротивлялся недолго: разница в классе слишком существенна. Легким движением руки я выпустил из палочки заклинание, которое показало мне двух живых человек на втором этаже. Навыки Волдеморта, к счастью, достались мне, и необходимости изучать магию с самых азов не было. А вот палочка... она меня хоть и слушалась, но чувствовалось легкое сопротивление, словно она признавала меня своим хозяином, но не совсем мне подходила. Ничего удивительного в этом не было: я ведь не Том Риддл.

Наконец, мои нервы не выдержали, и я рассмеялся. Смех постепенно перешел в хохот, в котором бедная Лили, наверное, слышала нотки сумасшествия. Вот почему именно это тело? Почему не Гарри Поттер или просто какой-нибудь другой маг? Да даже маггл был бы предпочтительнее! Тяжело вздохнув, я взял себя в руки, и глубоко задумался, вертя в руках палочку. Благо окклюменция, которой владел Тёмный Лорд помогала не поддаваться панике.

Все было намного сложнее, чем описывалось в книгах. Даже вся эта война была не столь однозначна. Хуже, что я не мог просто взять и не убивать Лили и маленького Гарри. Этого требовало не только пророчество: Поттеры были одними из главных врагов пуристов, и должны были послужить наглядной демонстрацией того, что случается с теми, кто смеет противостоять пожирателям. Последователи Волдеморта просто не поймут, с чего вдруг Волдеморт, то есть я, не убил грязнокровку Лили и её сына.

Здесь, в отличие, от книги, Волдеморт не был таким уж безоговорочным повелителем пуристов. Он был могущественным магом, от которого Пожиратели Смерти при желании могли избавиться. Нет, желания избавиться от меня у них не было, ведь Волдеморт, то есть я, был довольно эффективным лидером, и лучшим магом, но если я, вдруг, дам им серьезную причину сомневаться в моей приверженности к их идеям.... со мной разберутся. И если с тем Волдемортом это было бы архисложно провернуть, учитывая хоркруксы, то я смертен. Убьют, не без потерь, естественно, но на светлую сторону мне их привести не удастся.

Дамблдор мне тоже не поверит, если я ни с того ни с сего объявлю себя рыцарем света. И сбежать из Англии — не выход. Во-первых: я интернациональный преступник. Во-вторых: магия в этом мире устроена таким образом, что прожив определенное время вдали от Англии, я не смогу использовать даже простейшие заклинания, если не буду подпитывать себя темными ритуалами.

Источники магии раскиданы по всей планете. Британские острова, в своем роде, были уникальным местом. Здесь находилось сразу три источника. В Англии — как раз там, где находился Стоунхендж, в Шотландии, где Основатели построили Хогвартс, и в Ирландии, где находится Тара. Такой концентрации источников магии не было больше нигде. На всю континентальную Европу был всего три: на юге Германии, в Финляндии, да на юге России. По сравнению с остальным миром британские острова просто утопали в магии. Палка о двух концах: с одной стороны магией пользоваться легче, с другой — из-за этого британцы микроскопом гвозди забивают.

Магический фон от каждого из источников уникален. Волшебники привыкают к нему, и учатся с ним работать. И если в Западной Европе магический фон все еще позволяет работать с магией, то в Испании и России, к примеру, придется переучиваться практически с нуля, когда накопленная в теле магия иссякнет. Так что путешествовать было хоть и возможно, но полагаться приходилось либо на специальные накопители, либо на свои собственные запасы магии. А когда они подходили к концу приходилось возвращаться.

Волшебные существа, молодые, относительно слабые волшебники вполне могли сменить место проживания, и привыкнуть к новому магическому фону. Да и переучиться при наличии мозгов было несложно. Каркаров, переехавший в Англию в молодости, тому отличный пример. Можно даже привыкнуть жить в двух разных местах. Отсюда же росли уши и у сотрудничества трех школ: Дурмстранг и Шармбатон располагались достаточно близко от британских источников, чтобы там еще ощущался их магический фон.

Но вот с возрастом все становилось сложнее, и куда хуже обстояли дела для таких чувствительных к магии, как Том, то есть я. Для меня бегство с островов губительно — долгое влияние иного магического фона и отсутствие родного может закончиться либо потерей дара, либо фатально. Дамблдор, вон, вообще на старости лет на источнике предпочитает безвылазно сидеть. Может вполне и пару сотен лет еще прожить, если продолжит в том же духе.

Так что если я и смогу сбежать, то разве что туда, куда добивает магический фон от трех британских источников: Францию, Германию, Нидерланды, Люксембург, да западную Скандинавию — страны, где я буду заметно слабее, и где мне рады точно не будут. Свою смерть подстроить не получится — слишком я сильный волшебник. Мне вообще полностью спрятаться тяжело: Дамблдор при желании узнает, где меня примерно искать.

А значит, выход был один: продолжать играть роль Черного Властелина, что б его черти забрали. Я взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж и вздохнул. Убивать Лили и Гарри мне совсем не хотелось. Мне вообще убивать никого не хотелось, наубивался я уже в своем родном мире. А тут... чужая война, которая теперь стала моей. Да и пророчество никто не отменял. Сейчас оно ко мне отношения никакого не имеет — я не Риддл, но если я возьму и случайно отмечу Гарри, как равного себе, то могут начаться неприятности.

Но одна идея, все же, была. Смерть Лили, в отличие от моей подстроить можно было легко. Все: нужно действовать, завтра думать буду. Нужно было решить сразу несколько архиважных вопросов, и времени у меня оставалось не так много.

Вздохнув еще раз, я начал подниматься по лестнице, держа палочку наготове. Дом у Поттеров был относительно небольшим, но уютным. От стен фонило старой теплой магией, накопленной за три столетия, которые жили здесь Поттеры. Ощущения для меня новые, необычные и удивительные. В то же время привычные — Том жил магией всю его жизнь.

Не прикасаясь к двери, я распахнул ее движением руки, и вошел в комнату. Лили Поттер стояла перед детской кроваткой, закрывая ребенка собой. У нее не было в руках палочки — то ли она ее где-то оставила в спешке, то ли понимала, что не сможет победить, несмотря на то, что необычайно талантлива. Разница в возрасте, разница в опыте. Она была молода и красива. Наверное, поэтому о ее внешности так часто говорилось в книгах. Выделялись действительно яркие зеленые глаза и необычные волосы: густые, длинные, не рыжие — скорее темно-красные. Натуральных я таких еще никогда не встречал.

— Пожалуйста, — произнесла она, глядя мне в глаза, — только не Гарри. Пожалуйста, я сделаю все что угодно!

— Все что угодно? — переспросил я, остановившись в двух метрах от нее. Мой голос был чужим, и в то же время знакомым.

На миг она замерла, ее глаза слегка расширились от удивления, и я услышал, как в гробовой тишине, она сделала глубокий вдох. Лили не надеялась всерьез, что ее просьба как-либо подействует.

— Все что угодно! — повторила она, цепляясь за ниточку. — Только не...

— Хорошо, — прервал ее я.

Она пошатнулась, но устояла, оперевшись одной рукой на кроватку. Из-за спины Лили выглядывал её сын. Он не кричал, и не плакал, лишь с любопытством смотрел на меня.

— Хорошо? — выдохнула Лили.

— Я не убью твоего сына, но ты должна будешь поклясться с этого момента служить мне верно, и не предавать меня. Поклясться жизнью своего сына.

Потребуй я любую другую клятву, она бы не стоила и гроша, но именно такая клятва, именно сейчас, когда жизнь ее сына была в моих руках, была чрезвычайно надежной. За ее предательство магия так или иначе заберет жизнь Гарри — в этом не было никаких сомнений. И судя по тому, как Лили боролась с собой, чтобы произнести эту клятву — она так же знала об этом. Это долг жизни: я дарил жизнь ее сыну в обмен на её верность. Верность, которую она предложила мне сама, сказав, что сделает все что угодно. Пока я не угрожаю жизни сына, она будет связана клятвой.

— Я... я клянусь... жизнью Гарри... верно служить тебе, — ее голос с каждым словом был тверже. — Клянусь... его жизнью, что никогда не предам тебя.

Волдеморт был один из немногих магов, которые могли чувствовать и ощущать магию. Для Тома магия была словно воздух, поэтому я почувствовал, как клятва сковала нас троих магией. Теперь жизнь ее сына зависела от ее верности мне. А ее верность сыну была превыше всего.

— Возьми сына, — произнес я. — Мы уходим.

— К-куда?

— Где твоя палочка? — проигнорировав ее вопрос спросил я. По правде говоря я сам не знал, куда же мы уходили.

— Я... оставила ее внизу, — опустив голову ответила она.

— Как можно забыть палочку? — со вздохом произнес я.

Развернувшись, я двинулся из комнаты на выход . Получилось немного более жестоко, чем я рассчитывал, поэтому мне было несколько не по себе. Однако, это был самый надежный способ устранить ее так, чтобы у пожирателей не возникло никаких вопросов, которые мне были совсем не нужны.

— Если ты хочешь забрать какие-то вещи, у тебя есть две минуты, — сказал я Лили, которая шла за мной с ребенком на руках. — Только самое важное.

Когда мы спустились вниз, Лили застыла перед телом ее мужа, и некоторое время не могла двинуться с места. Несмотря на это, она рукой, все же, закрыла глаза Гарри.

— Он не оставил мне иного выбора, — пожав плечами сказал я. — Я не буду ждать вечно.

Она вздрогнула, бросила на меня взгляд, в котором полный самых разных противоречивых эмоций — я читал их инстинктивно, и бросилась собирать вещи, оставив меня ждать в гостиной, где лежал мертвый Джеймс. Сильная женщина, все-таки. Многие бы в ее положении бестолково ревели. Лили же, даже слезы не проронила. Вскоре она вернулась, и в нерешительности взглянула на меня.

— Ключ от сейфа в Гринготтс оставь здесь, — сказал я, заметив в ее руках ключ. — Вы мертвы, вас не существует.

Лили вздрогнула, и положила ключ на полку.

— Можно... мне попрощаться? — спросила она тихо.

— Перед тем, как выйдешь, накинь капюшон, и спрячь ребенка под мантией. Вас не должны видеть.

Я вышел из дома, оставив ее наедине с телом мужа. Настроение было паршивое. Вроде бы и не я во всей этой ситуации виноват. Наоборот: из-за моего вмешательства Лили была жива. С другой стороны: она-то думала, что я — это Волдеморт, а не тридцатитрехлетний Владимир Григорьевич. Когда она вышла из дома, ее лицо было скрыто в тени капюшона, но мне показалось, что на ее лице были слезы, которые она старалась скрыть.

С моей палочки сорвалось пламя, и устремилось к дому, пожирая абсолютно все на своем пути: камень, дерево, сталь. Адский огонь — самое мощное огненное заклинание, которое в любой момент могло обратиться против того, кто его использует. Но опыта Тома было с лихвой достаточно, чтобы держать огонь под контролем. На месте дома останется лишь пепелище. Том, все же, типичный маньяк. Зачем нужна Авада Кедавра, когда есть и другие заклинания? Еще один взмах кистью, и над домом появилась чёрная метка.

Обернувшись к Лили, которая встала рядом со мной и смотрела на полыхающие дом, я сказал:

— Дай руку.

В ответ она повернулась ко мне, и осторожно протянула руку. Мне было сложно представить, чего ей стоило сделать это простое движение. Не желая терять время, я перенес нас к старой хижине Гонтов. Старое каменное строение, некогда служившее домом обедневшим Гонтам, предкам Тома Риддла. Состояние его оставляло желать лучшего, но привести его в порядок с помощью магии будет просто. Это Гонты — бездари полу-сквибы.

— Где мы? — спросила она.

— Это дом, в котором родилась моя мать.

Лили фыркнула, но ничего не сказала. Ну да, у Волдеморта матери не было... Оставив её снаружи, я двинулся к дому по пути расчищая заросшую дорожку от зелени, и снимая защиту, которую Том возводил, чтобы обезопасить свой хоркрукс. Внутри был жуткий бардак, но мне нужно было кольцо. Добравшись до него, я снял с него последние проклятия, и осмотрел. Как я и ожидал, кольцо было всего лишь кольцом. Ни следа от души Волдеморта не осталось. Надев его на палец, я осмотрелся, и начал приводить помещение в порядок. Негоже женщину с ребенком в такой срач приводить.

Без магии здесь работы на несколько недель: дырявая крыша, разбитые и напрочь выпавшие с рамой окна, облезшие стены, гниль, плесень и кучи мусора. С магией же вся уборка заняла от силы десять минут. Я, конечно, не дизайнер интерьеров... Лили еще придется довести все до ума, но по крайне мере, жилье теперь было в приемлемом состоянии. Дом на самом деле был не настолько плох: двухэтажный, с удобной планировкой. А когда я восстановил древние, но пришедшие в негодность чары, увеличивающие объем помещений, стало вообще душевно, только немного мрачновато и старомодно.

Лили сидела на земле там, где я её оставил, держа в руках Гарри, и о чем-то с ним разговаривая. Хорошо, что дети в его возрасте ничего не понимают, и не запоминают...

— Идем, — позвал её я.

Она обернулась, и двинулась за мной внутрь. Было видно, что ей тяжело и невыносимо больно, но сын придавал ей сил. Она и в самом деле была готова на все ради Гарри. Настоящая мать. Хотя сложно было дать оценку её согласию служить мне. Она ведь понимала, что это подразумевало сражаться, и, возможно, убивать тех, кого она еще недавно считала друзьями и союзниками. Впрочем, не мне её судить. Мне и самому сложно представить, как бы поступил я на её месте. Жаль, что появился здесь после того, как Волдеморт убил Джеймса. У них, должно быть, была счастливая семья. С другой стороны, как бы я его спас?

— Первое время будешь жить здесь, — сказал я. — Дом в твоем полном распоряжении.

Она кивнула, и осмотрелась. Несколько ловких движений палочкой, и вместо кресла в углу появилась детская кроватка. Отличная трансфигурация.

— Как ты нас нашел? — спросила она, положив Гарри в кроватку.

— У Фиделиуса лишь одно слабое место: Хранитель, — ответил я. — Вы доверились не тому человеку.

— Питер... он правда предал нас?

— Он уже давно был моим шпионом.

— О Мерлин, какими же мы были идиотами. Я ведь видела... — она покачала головой, и повернулась ко мне. — Зачем я тебе? Я ведь... грязнокровка.

— Ты талантливая ведьма, — ответил я. — Меня нисколько не заботит чистота крови.

— Тебя заботит власть, — поняла она.

Немного поразмыслив, я кивнул, соглашаясь. И в самом деле: если уж жить в этом мире в теле Волдеморта, то стоит подумать над тем, чтобы захватить тут власть, чтобы изменить это затухающее общество (а именно таким оно и было, если верить воспоминаниям Тома) к лучшему. Благо, ресурсы имелись.

— Я позабочусь о приобретении домовика, который будет заботиться о Гарри в твое отсутствие. Ты будешь прятать свое лицо под маской. Некоторые из моих последователей могут узнать твой голос, поэтому нужно будет...

Тут у меня появилась идея. Воспоминания Волдеморта — кладезь информации. За десятки лет изучения магии, он узнал столько всего, что голова кругом шла. С какой-то стороны даже здорово, что я попал именно в это тело, которое мне сразу же позволяло насладиться всеми благами магии.

Том был мастером легилименции, он мог читать мысли и эмоции, изменять чужие воспоминания, создавать новые. Том знал лишь английский. Я же, в отличие от него, знал еще и русский. С помощью легилименции я мог имплантировать знания русского Лили, если та, конечно, не будет сопротивляться. Она сможет не только превосходно владеть русским, но и при желании говорить с русским акцентом — достаточно простого зелья, чтобы немного перестроить речевой аппарат. Голос с помощью магии изменять морока та еще, а вот привить акцент при наличии знаний языка — стандартная практика.

А кто заподозрит неладное, если она будет говорить с русским акцентом? Даже Снейп не подумает, что она — Лили. Да и мне будет с кем по-русски поговорить. Я же с этими англичанами здесь свихнусь!

— Твое новое имя — Катя Назимова, — дал я ей свою фамилию и свое любимое женское имя. — Твой сын пусть остается Гарри, но фамилия — Назимов.

Русские имена на нее произвели странное впечатление, потому что она уставилась на меня, как на душевнобольного. Впрочем, для англичанки, наверное, действительно звучало дико из уст Волдеморта.

— Зачем такие имена? — осторожно спросила она.

— Я передам тебе знания русского языка с помощью легилименции. Будешь говорить с русским акцентом. Так тебя никто не узнает.

Она поморщилась, но кивнула, не рискуя спорить со мной. Я ведь не клялся Гарри в покое оставить, так что вполне мог и передумать. На самом деле я, конечно же, не передумал бы, но ей об этом знать не нужно. По крайней мере пока.

— Ты из древней чистокровной семьи русских волшебников. Если я тебя представлю, никто не усомнится. Итак, ты последняя из своего рода, ты приехала сюда вместе со своим мужем пять лет назад, и...

— Мужа? Пять лет назад мне всего шестнадцать... — она внезапно замолчала, вспомнив с кем разговаривает, и кого перебила.

— В чистокровных семьях это вполне нормально, — пожав плечами, ответил я. — За пять лет ты привыкла к здешней магии, и, благодаря своему таланту, успешно переучилась. Твой муж погиб. Будучи ярой сторонницей пуристского движения, ты решила стать моим последователем. Твои способности меня настолько впечатлили, что я решил сделать тебя своей ученицей.

— Зачем все это? — спросила Лили. — Неужели нельзя просто сказать, что вынудил меня присоединиться к вам?

— Ты переоцениваешь лояльность Пожирателей Смерти, — со вздохом ответил я. — Если они узнают, что я не убил тебя и Гарри, некоторые воспримут это как слабость, другие решат, что я предаю их идеалы, что я слишком мягок я граязнокровками. В их головы полезут дурные мысли, и они захотят от меня избавиться. Думаешь, они сражаются за меня? Некоторые, вроде Беллатрикс — да, но большинство — ради самих себя. Ради наживы, ради забавы. Они вступают в ряды ради того чтобы убивать, издеваться, и делать все, что пожелают. Так что, как ни странно, ты сейчас один из самых лояльных последователей, Катя.

Лили нахмурилась, и отвернулась к Гарри. Судя по тому, что я читал в её глазах, мое поведение несколько не укладывалось в рамки привычного, и она не знала, как себя со мной вести.

— Времени у меня немного, поэтому давай покончим с языком, — сказал я. — Посмотри мне в глаза, и не сопротивляйся.

Оторвав взгляд от Гарри, она повернулась ко мне, но несколько секунд избегала смотреть мне в глаза. Наконец, наши глаза встретились, я проник в её разум, и начал передавать ей знания русского. Когда я разорвал связь, она схватилась за голову, обрабатывая внезапно свалившуюся на ее голову тонну информации. Ощущения мне были знакомы — сам недавно подобное пережил.

— С зельем для акцента сама справишься, — решил я.

— У меня нет ни ингредиентов, ни денег, ни котла, — напомнила она.

— Я скоро вернусь с домовиком, будешь посылать его за всем необходимым, — объяснил я, и вышел из дома.

Нужно было посетить Малфоев, и конфисковать у них эльфа. Они как-никак были самыми состоятельными из пожирателей, а значит одним эльфом пожертвовать смогут ради меня-то. Но перед тем, как аппарировать, я задумался о Лили, и подошел к окну. Как я и думал: стоило мне оставить её одну, как она перестала себя сдерживать. Она лежала на полу, закрыв лицо руками. И хотя я не слышал её плача, я видел как судорожно вздрагивает ее спина.

Возможно, стоило просто отпустить её к Дамблдору, чтобы тот её спрятал, но тогда обязательно бы пошли слухи, что я её отпустил. Даже если бы она об этом никому не сказала, возникли бы вопросы, мне пришлось бы либо самому охотиться за ней и Гарри, либо посылать пожирателей. Нет, спрятать её — оптимальный вариант. Но и без дела ее оставить было нельзя — спятит от горя и одиночества. Пусть уж лучше занимается грязным, но делом. Психолог из меня, конечно, тот еще...

В любом случае она мне была нужна. Другим пожирателям я очень много не мог доверить. А её боль можно направить в более продуктивное русло: дать ей отомстить Хвосту, намекнуть, кто именно сообщил мне о пророчестве, и тем самым поставил крест на Поттерах и Лонгботтомах.

Побыстрее бы закончился этот день, чтобы можно было спокойно все обдумать! Я действовал на автомате, и думать было некогда. Ошибок понаделаю, как исправлять потом? А ведь мне еще с Лонгботтомами что-то решать нужно! Раз сказал, что с ними сам разделаюсь, значит должен, иначе не поймут... Или, все же, можно Беллу послать? Покачав головой, я аппарировал к Малфоям. Особняк у них был здоровенный и красивый, но меня все это мало волновало, поэтому я прямиком двинулся к дверям, которые бесцеремонно распахнул магией.

На шум сбежались немногочисленные обитатели: Нарцисса и Люциус. Отец последнего — Абраксас, насколько мне было известно, последние годы жил отдельно. Когда мой взгляд упал на жену Люциуса Малфоя, я удивился. Память памятью, но детали, которые считаешь неважными обычно быстро забываются. Риддлу до внешности дела было мало, поэтому я был не готов, что Нарцисса окажется столь привлекательной блондинкой. Впрочем, меня одной внешностью не проймешь.

Люциус, к слову, ей внешностью как нельзя лучше подходил. Молодой смазливый блондин, который привык больше заботиться о своей внешности, чем о своих навыках в работе с палочкой... Двусмысленно как-то получилось. Я покачал головой, прогоняя дурные мысли. Изменившейся внешности он хоть и удивился, но виду не подал — мало ли, какие я ритуалы провожу! А вот его жена, напротив, была заинтересована: в глазах неожиданно для меня читалась симпатия и желание затащить в постель. Хм...

— Господин, — начал Люциус, — мы очень рады вашему неожиданному визиту.

Визит действительно был неожиданный. Волдеморт лишь в редких случаях просто так заходил к кому бы то ни было в гости. Обычно он просто призывал пожирателей туда, где находился сам. А еще Люциусу было известно, что я должен был навестить Поттеров и Лонгботтомов, поэтому мое присутствие у него дома вообще было непонятно.

— Мне нужен эльф, — сразу перешел к делу я.

— Эльф?

— Я не знал, что у тебя проблемы со слухом, Люциус, — произнес я.

— Добби! — тут же позвал домовика Люциус.

Добби. Почему-то не ожидал, что мне достанется именно этот домовик. Впрочем, так даже лучше. Маленький длинноносый Эльф, одетый в... старую наволочу, появился с легким хлопком, и уставился своими огромными круглыми глазищами на меня. Вот уж действительно: у страха глаза велики.

— Передай его мне.

— Совсем? — удивившись, спросил Люциус.

— Я уверен, что ты сумеешь найти ему адекватную замену.

— Конечно, господин, — согласился он. — Добби, с этого момента он твой новый хозяин.

Вот так просто. И никаких ритуалов не нужно. Казалось бы, ничего не произошло, но я почувствовал, как связь домовика с Малфоем оборвалась, и вместо нее образовалась новая: со мной. Того, что Малфой сделал это добровольно было достаточно для смены владельца.

— Ты будешь щедро вознагражден, Люциус, — поблагодарил его я, и двинулся на выход. — Добби!

Вскоре я снова аппарировал к дома Гонтов. Напуганный и растерянный эльф, глядя себе под ноги, топтался рядом со мной, не рискуя смотреть на меня. Вот же горе луковое. Я подошел к окну. Лили сидела на полу возле детской кроватки, наблюдая за спящим Гарри. Нервировать её своим присутствием не хотелось, поэтому я обернулся к эльфу.

— В доме — ведьма и её сын, — сказал я. — Будешь исполнять все её просьбы.

— Добби будет исполнять её просьбы.

— И никому о ней не болтай, понял?

— Добби понял, — промямлил эльф.

— Иди к ней, и передай ключ, — продолжил я, протягивая ему ключ от сейфа в Гринготтс. — Скажи ей, что она может пользоваться золотом в пределах разумного. Все, иди.

Добби исчез, и я в окно увидел, как он появился рядом с Лили, невольно её напугав. Отвернувшись, я вздохнул. Ну вот и все на сегодня с Поттерами. Теперь нужно решить, что делать с Лонгботтомами. Я сомневался, что с ними пройдет тот же фокус, что и с Лили. Ведь уверен, что не предложат мне все что угодно сами. Да и чревато это. Даже Лили, к примеру, решить может, что моя смерть важнее жизни Гарри. Маловероятно, конечно, но остерегаться стоило.

Аппарировав недалеко от особняка Лонгботтомов, я остановился, и снова попытался решить, что же делать. С одной стороны — это вообще не моя война, с какой стати, я должен был вообще кого-то убивать? С другой — хотел я этого или нет, но из-за того в кого я попал, у меня не было никакого выбора, кроме как вести эту войну, а на войне без жертв не обходится. И все же, ребенка убивать? Увольте.

Вздохнув, я двинулся к их дому. Узнать местоположение их дома было куда сложнее. В отличие от Поттеров они доверились верному человеку, но, к сожалению, ни один человек не может выдержать пыток, поэтому в конечном счете, Хранитель выдал тайну. Белла умеет надавить там, где нужно.

Не доходя десяти метров до двери, я остановился, и установил рунный камень блокирующий аппарацию. Потратив десять минут на то, чтобы возвести барьер, я двинулся дальше. Все, решено: Алиса и Фрэнк — мои враги, и именно за ними я иду, а с Невиллом мы что-нибудь придумаем. Отдам его Белле на воспитание, к примеру. Она тут вполне вменяема, хотя мамой будет еще той... Невилл, в отличие от Гарри, чистокровный, так что объяснить поступок будет несложно, хотя со Снейпом придется разобраться — он единственный, не считая Дамблдора и Лили, кто знал о пророчестве.

Молодую пару я врасплох не застал, в отличие от Джеймса с Лили. Стоило мне выбить заклинанием дверь, как в меня полетели проклятия. Заклинания, а не ругательства. Я сперва решил, что их предупредили, но тогда с чего бы они остались дома? Скорее всего просто среагировали по привычке. Это Поттеры после выпускного наследство прожигали, Алиса и Фрэнк были превосходными аврорами. К счастью, навыки Волдеморта были несравненно выше их, поэтому мне не составляло труда уклоняться от их заклинаний, и посылать свои.

Вот только они в меня непростительные не кидали, и зря. Я вот не вижу принципиальной разницы между авадой и режущим заклинанием, с помощью которого можно отрезать голову. Авада — как пуля: быстрая, и эффективная. Но и увлекаться ею незачем. Вот уж чего-чего, а кидать её раз за разом в Мальчика-Который-Выжил я точно не собирался. Хорошо, что в этом мире вообще не было никакого Мальчика-Который-Выжил.

Несмотря на дуэль, я смог рассмотреть своих противников. Алиса была третьей ведьмой, которую я встретил в этом мире. Я уж было рассчитывал, что она тоже красавицей писаной окажется, но — нет: обычная серая мышка. Привлекательная, но не более того. Может, это у меня, конечно, на короткую стрижку такая реакция — мне длинные куда больше нравятся... Фрэнк — мужик, как мужик. Худощавый, высокий, жилистый.

— Я подарю вам жизнь, если присоединитесь ко мне, — предложил я. — Не зачем проливать чистую кровь.

— Никогда! — довольно пафосно, на мой взгляд, воскликнула Алиса.

Первой упала именно она — одна из авад поразила её в грудь, а следом за ней пал и Фрэнк, застывший на месте, когда погибла Алиса. Убивать, может, и плохо, но это война, и мы волей судьбы или высших сил оказались по разные стороны баррикад. Они тоже далеко не ангелы, около десятка последователей Тома на пару за последние два года положили. То, что они погибли — печально, конечно, но выбора у меня не было, хоть и было на душе мерзко. Может и был другой выход, но думать мне было некогда.

Отвернувшись от двух тел, я произнес поисковое заклинание, и нашел маленького Невилла. В отличие от спокойного Гарри, Невилл орал как резаный, и даже упираться пытался, не желая, чтобы я брал его на руки. Боец! Грустно улыбнувшись, я забрал рунный камень, и повернулся к теперь безжизненному дому. Во второй раз за день с моей палочки сорвался адский огонь. Никто не должен знать, что Невилл выжил. Бросив последний взгляд на чёрную метку над полыхающим домом, я аппарировал к особняку Лестрейнджей с ребенком на руках, который все никак не спешил успокаиваться.

В отличие от Малфоев, Лестрейнджи меня ждали. Именно у них чаще всего происходили встречи внутреннего круга. Лучшего места было и не найти. Лестрейнджи — самые преданные последователи, которые шли именно за Волдемортом, а не ради чего-то еще. Беллатрикс была безумно влюблена в Тома, чем он, собственно, и пользовался. Рабастан и Родольфус знали Тома, то есть меня, с детства. После гибели их семьи именно Том о них заботился, именно он обучал их магии, заменив отца.

Еще до того, как я подошел к дому — хотя какому дому? Роскошному старинному поместью в традиционном английском стиле — Беллатрикс открыла дверь, но застыла, увидев у меня на руках плачущего ребенка. Да, Волдеморт с ребенком на руках может вызвать когнитивный диссонанс даже у Беллы. Старшая сестра Нарциссы была не менее красива, к слову. Генетика, ядрен батон. Если Нарцисса была олицетворением самой невинности (вот уж у кого характер внешности не соответствует — так это у неё) — эдакая голубоглазая блондинка с ангельскими чертами лица, то внешность Беллатрикс была прямо противоположной: черные густые волосы, выразительные темно-карие глаза...

— Что это? — спросила она, прервав мои наблюдения.

— Не что, а кто, Беллатрикс, — поправил её я. Такой ответ её не впечатлил, поэтому я добавил: — Лонгботтом младший.

— И... зачем нам это, мой господин? — подняв брось поинтересовалась она.

Да... мама из неё будет та еще. На мгновение пришла в голову мысль отдать его Лили, но я тут же отбросил эту мысль. У неё и так проблем достаточно. Значит, все же, Белла — доверить больше некому.

— Маленький Лонгботтом — чистокровный волшебник из древнего рода, — сказал я, передавая ей ребенка.

— Скорее маленький орущий гоблин, — не согласилась она, взяв ребенка. Скептически разглядывая его, она держала Невилла на вытянутых руках, будто стараясь находиться от него как можно дальше.

— Поэтому я и доверяю тебе эту непростую задачу воспитать из него настоящего чистокровного волшебника.

— Мне? — ошарашено переспросила она.

— Ты справишься. Родольфус тебе в этом поможет, он ведь всегда хотел ребенка.

Как Родольфус, так и Беллатрикс были неизлечимо бесплодны. Последняя после неудачной шалости Гриффиндорца с волшебными зельями на шестом курсе в Хогвартсе. Она никогда не была нормальной в традиционном смысле этого слова: садистские наклонности у нее были с самого детства. Однако из нее могла бы вырасти вполне приятная девушка, если бы не тот несчастный случай. Не то чтобы случившееся её сломало, просто это сильно обозлило её, и она дала волю своим наклонностям. В её жизни теперь было не так много людей, к которым она не испытывала ненависти: Том, Родольфус, Рабастан и Нарцисса. С недавних пор к этому списку можно было отнести и маленького Драко — сына Нарциссы, но к нему у неё были весьма смешанные чувства.

Белла еще несколько секунд хмурясь рассматривала Невилла, затем тяжело вздохнула, и перевела взгляд на меня.

— Значит с Поттерами и Лонгботтомами, наконец, покончено?

— Да, с ними покончено, — ответил я. — Мы все ближе к окончательной победе.

— Я позабочусь о ребенке, если вы этого хотите, — хмурясь произнесла она. — Что с вашим лицом?

— Тебе не по душе изменения?

На её щеках появился легкий румянец, и она, слегка смущенно ответила:

— Нет, что вы! Вы словно... помолодели.

— Магия, Беллатрикс. Магия, — ответил я, сдерживая улыбку. Волдеморт с ребенком на руках это нечто странное. Улыбающийся Волдеморт — это нечто страшное. — Будет лучше, если никто никогда не узнает, что он Лонгботтом.

— Я поняла вас, мой господин. Лонгботтомы мертвы, — снова разглядывая успокоившегося ребенка сказала она. — Мы проведем обряд усыновления.

Хм... Не ожидал, что она так серьезно отнесется к моей просьбе, но так даже лучше. Представить её в качестве заботливой мамы было довольно сложно, но если они его действительно усыновят, то шансы на счастливое детство у Невилла заметно возрастали. Или это она мое предложение восприняла, как заботу о ней? Как попытку помочь ей с её проблемой?

— Мой господин, вы останетесь у нас? — с надеждой в голосе спросила Беллатрикс.

Я задумался. Возвращаться к Лили явно не стоило. Своим присутствием я ей только на мозги капать буду. Отправляться в свой собственный дом тоже не хотелось. А здесь можно было очень приятно провести время с Беллатрикс. Её брак — лишь формальность, и Родольфус ничего против иметь не будет. Единственное... не хотелось выбиваться из образа. У Беллы не было абсолютно никаких шансов добиться любви Тома. Но я — не Том, я решил рискнуть.

— Пожалуй останусь, — сказал я, и двинулся внутрь, мимо расплывшейся в улыбке Беллатрикс.

Глава 2

Как ни хотелось спокойно подумать — не получилось: уж больно ненасытной оказалась Белла, неожиданно для неё дорвавшаяся до моего тела. У остальных Лестрейнджей случился разрыв шаблона, но придя в себя они решили проигнорировать странное поведение Тёмного Лорда. Он вообще странным был, так что моя прихоть их пускай и удивила, но значения особого они этому не придали. Им попросту не было до этого никакого дела.

Время подумать у меня появилось лишь после завтрака. Да, Черные Властелины тоже завтракают, и уборную посещают. Неожиданность-то какая! Волдеморт в туалете. Хоть анекдоты рассказывай...

На вечер было запланировано собрание внутреннего круга для обсуждения последних событий, и выработки дальнейших планов. Вот только планов у меня пока никаких не было. Пообвыкнуться бы сначала, потому что, как я ни старался, мне было сложно назвать войной то, что происходило в волшебной Великобритании. Чёрная Метка на левой руке была всего у двадцати девяти человек. Из них лишь семь человек входили в число наиболее доверенных из последователей Тома.

Итак: Беллатрикс — командующая, а так же эксперт по пыткам и показательным поркам. Лояльна лично мне, пойдет за мной несмотря ни на что.

Руквуд — очень важный шпион, работающий невыразимцем. Поставляет весьма интересные наработки отдела тайн. В его лояльности я, в отличие от тома, был неуверен. Сражается за идею чистоты крови.

Малфой обеспечивает политическую и финансовую поддержку. Вообще не боец, но крайне важная фигура на доске. Без него и с деньгами станет туго, и в проталкиванием законов в Визенгамоте будет полный швах. Изворотливый, как крыса, и если буду проигрывать — переметнется.

Нотт — как и Долохов в курсе реального имени Волдеморта. Командующий, и отличный боец. Так же обеспечивает политическую поддержку, хоть и в меньшей степени, чем Малфой. Сражается прежде всего за сохранение угасающей культуры, так что даже при смене курса организации его все равно можно было попытаться оставить в числе сторонников.

Родольфус. Муж Беллы. Командующий, неплохой боец. Занимается поиском блох — то есть шпионов и предателей в рядах моих сторонников. Предан лично мне, и в его лояльности сомневаться не приходилось.

Розье — еще один человек посвященный в тайну Тома. До недавнего времени был превосходным бойцом. Сейчас из-за проблем со здоровьем вместе с Ноттом и Малфоем создает нужную атмосферу в Визенгамоте. Жить ему осталось недолго, так что беспокоиться о его лояльности необходимости нет.

Снейп — прежде всего зельевар. Без его зелий Тому пришлось бы несладко. Заслужил место в первом списке благодаря информации о пророчестве. Вскоре будет исключен потому что продался Дамблдору. Не жилец. Интересно, что с ним Лили сделает, когда узнает, кого благодарить за нападение на её семью? Его место займет Лили.

Вот и все. Негусто. Во втором списке были те, кого Том на собрания приглашал редко. Они либо не были заинтересованы в разговорах, либо не заслужили доверия. Выделить можно было разве что Барти Крауча и Рабастана Лейстрейндж. Оба терпеть не могли разговоров, зато любили подраться. На данный момент были преданы до гроба, но если Рабастан останется лояльным ни смотря ни на что, то с Барти все несколько сложнее.

Из представляющих интерес пожирателей оставались лишь двое. Хвост, но я не думаю, что он останется в живых, когда до него доберется Лили. Если она откроет ему свое лицо (а я запрещать этого не буду), то либо ей самой, либо мне придется его устранить. И Грейбэк — оборотень, благодаря которому в моем распоряжении были еще около двадцати оборотней. Толку от них было немного — грозными противниками они были лишь в полнолуние.

Кроме двадцати девяти помеченных пожирателей у меня еще чуть больше сотни сторонников из разных чистокровных семей. Вот они-то и представляли для меня основную угрозу. Она поддерживали меня деньгами, политически и бойцами, но стоило моим действиям пойти вразрез с их интересами, они-то и сделают так, чтобы меня не стало. Поддержку среди помеченных они найдут, и подставу устроить смогут. Каким бы сильным волшебником я не был — против толпы и я не справлюсь.

Вот и вся организация собственно. Самой грозной силой противостоящей мне являлся Орден Феникса, насчитывавший около тридцати волшебников и ведьм. Кроме официальных членов Ордена, в случае необходимости Дамблдор мог вполне мог выставить еще десятка два-три магов из числа маглорожденных. Большинство на голову превосходили бойцов в моем распоряжении. Некоторые могли с легкостью противостоять пятерым пожирателям в одиночку. Хотя от тех, что доставляли больше всего неприятностей удалось избавиться. Братья Пруэтты и Фрэнк с Алисой были большими занозами в заднице Тома.

Куда меньше проблем доставлял Аврорат, состоящий из сорока магов. Кроме погибших Лонгботтомов и Аластора Муди среди них и отметить-то некого. Да и министерство, с помощью Малфоя и других моих последователей палки в колеса вставляло справно.

Так что на моей стороне было численное преимущество, на стороне Дамблдора — качественный перевес. В прямом противостоянии, я победить не смогу. И в дуэли Альбусу уступлю, и мои сторонники под зад хорошего пинка получат. Нужно было брать под контроль Министерство, тогда можно будет говорить о более серьезном противостоянии Дамблдору. Но пока — это мечты, и единственным вариантом пока была тактика точечных деморализирующих ударов, вроде убийства Пруэттов, Поттеров и Лонгботтомов. Хотя насколько это было эффективно — вопрос. Вместо каждого убитого вставал новый боец — родственник, друг, или просто человек, который решил, что бездействовать далее нельзя.

Вот и получалось, что вся "война" — это конфликт полутора сотен "темных", из которых серьезную силу представляли лишь десять-пятнадцать против семидесяти-восьмидесяти "светлых", качество бойцов среди которых было заметно выше. Впрочем, учитывая то, что волшебников вообще было не так много по сравнению с маглами, это все же была война. Ведь даже сотня погибших — это уже серьезные потери для волшебной Великобритании.

В общем, пока мне было непонятно что делать дальше. Может на собрании кто-нибудь идею подкинет, а может сам до чего-нибудь дойду. У Тома, как у настоящего мегаломанического психопата никакого четкого плана не было — популист от мозга до костей, так что его воспоминания для меня в этом отношении совершенно бесполезны.

Не знаю, что именно сказалось: нервы или новое тело, но собраться и окончательно проснуться, а так же, наконец, отлепить от себя Беллу мне удалось лишь к полудню. Очень удачно вернулся с новостями Хвост. К сожалению, известные мне события канули в небытие. Сириусу удалось убедить всех в своей невиновности в предательстве Поттеров.

Хвосту банально не хватило смелости отстоять свою собственную невиновность, и, поджав хвост, предатель сбежал. Хотя, я был уверен, что подозрения у некоторых все равно остались. Хвост, кстати, повеселил Беллу, которая была только рада применить пыточное заклинание, чтобы проучить его за трусость. Вот уж кого не жалко, так это предателей.

До собрания оставалось шесть часов, и я решил проведать Лили. Нужно было проверить, закончила ли она с зельем, а заодно вручить ей маску, и поставить метку, чтобы можно было ввести во внутренний круг. Посмотрим, как будет вести себя на собрании. Дам ей хороший стимул присутствовать на собрании, рассказав о Снейпе и Хвосте.

Покинув Лестрейнджей, я аппарировал к хижине Гонтов, и постучался в дверь. Дом хоть и мой, но живет в нем, все же, Лили. Пускай у нее будет хоть какое-то ощущение личного пространства. Дверь открыл эльф, и тут же отскочил, давая мне пройти. Ну да, разбежался. Лили только и думает о том, чтобы открывать мне дверь.

Лили сидела на кресла, и пристально смотрела на меня. Как ни странно особой ненависти в её взгляде не было. Том не был склонен к милосердию, но её сына я пощадил, что на данный момент было для неё достаточно, чтобы не метать громы и молнии. Наконец, она опустила взгляд, вспомнив о том, что я с легкостью мог читать её эмоции и даже отголоски мыслей пока она смотрела мне в глаза.

— Добрый день, — произнес я. В ответ она лишь кивнула, и я продолжил: — Справилась с зельем?

— Конечно справилась, — ответила она по-русски с идеальным акцентом. Казалось бы голос претерпел лишь легкие изменения, но разница была заметной. — Зелья — моя специализация.

— Как раз зельеварение и будет входить в твои основные обязанности.

— То есть, ты не требуешь от меня... убивать? — неуверенно спросила она уже по-английски, давая возможность оценить, как звучит ее речь с русским акцентом.

— В рамках самообороны — возможно. И я рассчитываю на то, что ты будешь себя защищать.

— У меня нет желания оставить Гарри одного, — нахмурившись, сказала она. — Не ты же о нем заботиться будешь в случае моей смерти.

Мои брови невольно приподнялись. Смелеет, девочка.

— Должен предупредить, что хоть меня фамильярное обращение нисколько не задевает, у моих сторонников другое мнение на этот счет. Не думаю, что ты захочешь начать знакомство с внутренним кругом с круциатуса Беллатрикс. Она болезненно реагирует на любые проявления неуважения ко мне.

— Я учту это.

Из детской кроватки подал голос Гарри, у которого игрушка выпала за решетку. Как он не старался дотянуться, у него не получалось. В его возрасте магия вполне это вполне могло привести к всплеску неуправляемой магии, но он смотрел на Лили, а значит просто хотел внимания. Достаточно много волшебников на моем месте смогли бы телекинезом подать Гарри игрушку. Но у большинства это был бы грубый толчок, а не точная левитация в руки ребенку. Для Тома это было так же естественно, как дышать. Лили бросила на меня удивленный взгляд, но промолчала.

— Замечательно, — произнес я, присаживаясь напротив нее, в появившееся, казалось бы, из воздуха кресло. На самом деле это Добби постарался. — Сегодня в шесть начинается собрание внутреннего круга Пожирателей Смерти, и чтобы ты смогла присутствовать, нам необходимо решить несколько безотлагательных вопросов.

— Зачем мне на нем присутствовать, если в мои обязанности будут входить лишь зелья?

— Там будет Хвост, — сказал я. — И знаешь, его жизнь в твоих руках. Как скажешь, так и будет.

Казалось бы, еще мгновение её глаза были пусть и не совсем потухшими, но в них читалась некая обреченность. Услышав же мои слова о Хвосте, она встрепенулась, и её глаза изменились. В них горел огонь. Они были полны ненависти и желания отомстить. Интересно, но ко мне она подобной ненависти не испытывала. Впрочем, оно и понятно — я враг, а Хвост — человек, которого она считала другом.

— Если я скажу... убить его, ты это сделаешь? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Если ты будешь желать его смерти — он умрет, — уклонился от прямого ответа я. — А еще там будет присутствовать твой старый друг.

— Кто?

— Северус Снейп, — ответил я.

Лили, казалось, даже дышать перестала. Несмотря на то что она порвала с ним все связи, было видно, что Снейп не был для нее пустым местом. В её глазах читалось нежелание верить моим словам. В какой-то момент она тяжело вздохнула и произнесла:

— Значит он, все-таки, присоединился к Пожирателям Смерти. Я надеялась... — она не договорила.

— Он не просто присоединился. Он один из семи самых важных сторонников. И знаешь, как он заработал столь высокое положение? — спросил я. Лили хоть и промолчала, но взгляд у неё был крайне заинтересованный. — Северус сообщил мне об одном любопытном пророчестве.

Было видно, что она ожидала чего угодно, но не этого.

— Он не... это он... он... — она закрыла глаза, и некоторое время молчала, собираясь с мыслями. — Из-за него мы стали целью, я права?

— Должен признать, что он умолял меня пощадить тебя. Заметь, тебя, не сына и мужа, только тебя.

— Поэтому ты нас не убил? — спросила она, словно нашла решение сложной задачи.

— Если бы это было так, я бы пощадил лишь тебя, но не твоего мальчика. Северус не имеет к моему решению абсолютно никакого отношения. Все куда проще: в какой-то момент я узнал, что пророчество совсем не относится ко мне. Более того, я уверен, что оно вообще не имеет никакой силы. К сожалению, я понял это слишком поздно для твоего мужа. Возможно, тебя заинтересует то, что судьба Северуса тоже в твоих руках.

— Почему... — она нахмурилась, — чем я заслужила такие привилегии?

— Я не намерен объяснять, — пожав плечами ответил я. — Ты хочешь участвовать в собрании?

— Хочу, — быстро ответила она.

— Замечательно, — довольно произнес я, протягивая ей белую маску. — Можешь украсить её как пожелаешь. Твое лицо не должен увидеть никто... кроме Северуса и Хвоста: им ты свое лицо можешь открыть, но в этом случае их ждет только одно: смерть. Если тебя узнает кто-то еще, то, боюсь, не смогу защитить. Осталась последняя мелочь. Подойди ближе, закатай рукав, и протяни левую руку.

Лили мертвенно побледнела, понимая, что я буду делать, но подчинилась. Обойтись без этого было сложно. Очень многие защитные барьеры в домах пожирателей пропускали только тех, у кого была черная метка. К особняку Лестрейнджей, к примеру, вообще не попадешь без метки. Многие ловушки не срабатывали только на носителях метки. Кроме того, с помощью метки осуществлялась коммуникация. А главное, я всегда буду знать, где она. Её вытянутая рука дрожала, но глаза она не отводила.

Я указал палочкой на её левое предплечье, и произнес заклинание. Лили зашипела, и прищурилась. Ощущения от заклинания неприятные, но вполне терпимые. Сам Том на себе, конечно, не пробовал, но за чужой болью с помощью легилименции наблюдал. Садист, что с него возьмешь. Сравнимо с укусом крапивы.

— Добро пожаловать во внутренний круг, Катя Назимова, — сказал я, наблюдая, как на ее руке проступает чёрная метка. — Если хочешь позвать меня, прислони свою палочку к черной метке, либо просто пропусти через нее магию. Если почувствуешь жжение, аппарируй на зов. Проще пареной репы, не так ли?

И снова я удостоился странного взгляда. Сначала было не понял, что именно я на этот раз сделал не так, но потом дошло, что воспользовался фразеологизмом, который она поняла, благодаря знаниям русского.

— У судьбы юмор черный, — вернувшись в кресло произнесла Лили, глядя на чёрную метку. — Я порвала с Северусом потому что он симпатизировал Пожирателям Смерти, а теперь сама одна из них.

— Судьба вообще непредсказуема, но тебе не стоит об этом беспокоиться. Ты не будешь участвовать в рейдах, если, конечно, сама не изъявишь желания. Я не ставлю целью истребление или порабощение маглорожденных. Этого, конечно же, остальным знать не нужно. Старайся держать себя в руках на собрании, а шанс побеседовать с Хвостом и Севрусом наедине я тебе предоставлю.

Гарри снова выбросил из кроватки игрушку, и заголосил, пытаясь её достать. Ребенком он был хоть и тихим, но внимание к себе привлекать уже умел. На этот раз Лили оказалась быстрее, и не хуже чем я несколькими минутами ранее без палочки пролевитировала игрушку прямо в руки счастливому Гарри. Я бы, может, и не удивился, если бы не моя чувствительность к магии. Она сработала не менее тонко чем я. Так могли единицы: я, Дамблдор, и, как я теперь понимал, она.

Я посмотрел ей в глаза; в них читался вызов. Да, она была связана клятвой, и она не могла, и не думала предать меня — рисковать жизнью Гарри она ни за что не будет, но она бросала мне вызов, как бы говоря, что я вовсе не так могущественен, как кажется. Как можно уязвить того, кто гордится своими навыками, своей уникальностью, своим могуществом? Превзойдя, и показав, что он далеко не уникален.

А еще она поняла, что по какой-то причине, ей многое сходило с рук. Я был слишком мягок с ней — по понятным причинам. Она проверяла, разозлит ли меня это, отвечу ли я. Тома бы это очень разозлило, он бы незамедлительно ответил. Он терпеть не мог, когда ему бросали вызов, когда его могущество ставили под сомнение. Но я не Том. Мне, человеку прожившему больше тридцати лет без магии вообще, подобные вызовы были просто интересны.

— Будь готова к моему зову в шесть, — сказал я, вставая с кресла.

Не самый разумный поступок бросать мне вызов, но Лили не была глупой — уже поняла, что за какие-то заслуги оказалась в привилегированном, как ей казалось, положении. Она лишь удостоверилась, так ли это на самом деле, или ей просто показалось. Так и спалиться недолго. И если с Лили — это простительно, то с Беллой — фатально. Мне не верилось, что Белла обрадуется узнав, что тело её возлюбленного захватил какой-то магл. Нужно обучить Лили окклюменции. Через маску её мысли не прочитают, но лучше быть предусмотрительнее.

Покинув дом, я вернулся к Лестрейнджам, и устроился в библиотеке, велев никому меня не тревожить. Дальнейшие планы все еще отказывались складываться в целостную картину. Бли некоторые идеи, но план действий составить пока не удавалось. И дальше терроризировать волшебную Велкобританию? Убивать сторонников Дамблдора? Не смотря на количество маньяков в моей организации действовали они все очень однообразно. Авада Кедавра!

Вот, к примеру, почему не подсунуть мандрагору нежелательному элементу? Стоит растение потревожить, как оно начнет орать, что фатально для всех, кто находится достаточно близко. Превосходное средство террора, кстати. Протащить его в зал заседаний Визенгамота и нет парламента. Вообще. Бррр, ну его в чёрный коридор, только террористов здесь не хватало. Пусть лучше бросаются авадами как непуганые идиоты.

Куда не сунься, везде проблемы. Казалось бы, самой главной задачей было обезопасить себя, а для этого нужно было устранить пожирателей в лояльности которых я сомневался. Только ведь это оставит меня без доброй половины бойцов. Кем воевать буду? И что делать, если курс организации сменю? Опять же, кем воевать, если пожиратели начнут разбегаться? Нужно было как-то обеспечить их лояльность, но идей как это провернуть у меня не было.

Взять того же младшего Крауча. Да, он мне предан почти так же, как Белла, но он же больной маньяк, который мог вбить себе в голову что ему заблагорассудится. Вот решит он, что я сбился с истинного пути, и не переубедишь — будет ради меня же стараться изменить мои взгляды. Или мог взять и поубивать моих союзников если его вдруг переклинит на том, что они оказывают на меня негативное влияние. Том с ним ладил, а вот мне как-то не хочется. Но как можно заниматься устранением опасных типов, если их некем было заменить?

Нет, до взятия Министерства под свой контроль, и думать нечего было проводить какие-то чистки и реформы в моей организации. Но нужно быть готовым к тому, что меня решат убрать в любом случае. Мои "спонсоры" добьются чего хотят моими руками и уберут. Кому нужен маньяк у власти?

А вот со Снейпом я, возможно, погорячился. Ценный кадр, на самом деле: шпион в стане Дамблдора. Проблема в том, что если верить тому, что мне известно из книг, он мог принести Дамблдору клятву. Как Лили мне. Но магическая клятва вещь крайне капризная, а сама магия — жестока. Собственной жизнью клясться мог только тот, кто за неё отчаянно цеплялся — Том, к примеру. Даром клясться? Нельзя клясться тем, что невозможно отнять. Снейп разве что жизнью Лили клясться мог — она была ему дорога, но ни Дамблдор, ни Снейп её жизнь в руках не держали — моя привилегия. Оставался непреложный обет, но и он неидеален, как мне теперь известно: достаточно убить свидетеля.

Стоило ли мне рисковать? Если Дамблдору удалось обеспечить лояльность Снейпа, то он узнает, что Лили жива... ничего плохого из этого на первый взгляд не следовало. Не будет же он об этом пожирателям сообщать. Но он мог сообщить эту информацию Ордену, и тогда мои сторонники рано или поздно узнают, кто такая Катя. С другой стороны, зачем ему вообще сообщать кому бы то ни было, что Лили теперь Пожиратель Смерти? Это здорово деморализует его организацию.

Наверное именно мои размышления об Ордене напомнили мне о Ремусе Люпине. Я едва не выкинул палочку от злости на самого себя. Ну надо быть таким тупым? У оборотней очень хорошо развиты органы обоняния. При первой же встрече Люпин почувствует запах Лили. Хуже, что Грейбеку тоже приходилось встречаться с Лили, и он тоже мог её узнать. Нужно обязательно поговорить с ней на эту тему. Чары блокирующие запах, в общем-то, несложные, но эту проблему я совсем упустил из вида. Я вздохнул. Нет человека — нет проблемы.

Так за раздумьями я и просидел оставшееся время до собрания. Явиться должны были почти все меченые, за исключением Грейбека — этого на собраниях вообще не жаловали — и еще нескольких пожирателей, которые по тем или иным причинам не могли явиться на встречу. Ровно в шесть я послал зов Лили, и она спустя несколько мгновений с хлопком появилась рядом со мной. Её волосы были полностью скрыты под черным капюшоном, лицо — под белой маской. Оглянувшись, она спросила:

— Где мы?

— Поместье Лестрейнджей, — ответил я.

— Оно не защищено от аппарации? — удивилась она.

— Метка служит ключем. На будущее: перед встречами не забывай пользоваться чарами против запаха, иначе оборотни могут тебя узнать.

— Буду иметь в виду.

— И ради твоего же блага: без фамильярностей.

— Конечно, мой господин, — с изрядной долей яда сказала она.

Я кивнул, и двинулся на выход из библиотеки к большому залу, где и проходила большая часть собраний внутреннего круга. Пожиратели уже ждали, сидя за длинным столом. Увидев меня все с шумом встали. Мое место во главе стола было пустым. По правую руку ближе всех ко мне были Беллатрикс, Родольфус и Рабастан. Последний, несмотря на то, что официально не входил в "список особо приближенных" на собраниях всегда занимал место недалеко от меня. То же самое можно было сказать и Барти Крауче, который сидел рядом с Рабастаном.

По левую сторону стола напротив Лестрейнджей сидели Чарльз Нотт, Люциус Малфой, Августус Руквуд, Виндиктус Розье и Северус Снейп. Свободного места, естественно, для Лили не оставили, и сразу за Барти Краучем сидел Сендрик Эйвери Младший, просить которого освободить место было нежелательно — важный политический союзник. Поэтому пришлось устроить небольшой балаган с бестолковыми пересаживаниями , чтобы не дать пожирателям понять, что я отсадил Эйвери подальше. Том постоянно устраивал нечто подобное, так что я не рисковал показаться идиотом. В обществе психически нестабильных маньяков этому никто не удивлялся.

— Кастел, освободи место, — начал я. — Северус, если тебя не затруднит, займи место Кастела, а ты, Сендрик, место Северуса...

Обрадовавшийся Кастел Бёрк поспешил было занять освободившееся место рядом с Барти, решив, что его внезапно повысили, но я его остановил:

— Кастел, я разве разрешал тебе занимать это место? — негодующим голосом спросил я.

— Н-нет, мой господин, — ответил он.

— В конец стола.

Вот и освободилось место рядом с Краучем и Снейпом. А Бёрк вроде как сам виноват. И овцы целы, и волки сыты. Тем временем те, у кого имелись мозги, заметили свободное место среди особо приближенных, а так же одинокую фигуру стоящую позади меня.

— Прошу вас приветствовать нового соратника, Катю Назимову, — продолжил я, представляя Лили. — К сожалению, она не может снять маску, поэтому не просите. Катя, займи свободное место рядом с Северусом.

Не секунду Лили застыла, но взяла себя в руки встала рядом с Северусом. Наконец, я сел, и вслед за мной сели и остальные. Большую часть собравшихся, за исключением Малфоев и Лестрейнджей, до этого я не видел. Воспоминания хоть и позволяли узнавать своих подчиненных, но только теперь я смог изучить их лица. Нельзя было сказать, что я был впечатлен. У доброй половину пожирателей лица были не отягощены интеллектом. Результат генетического вырождения?

К счастью, среди особо приближенных лица были исключительно приятные... Ну, если не считать Снейпа, похожего на вампира из фильма "Носферату". Добавить ему грязные сальные волосы и получится новоиспеченный профессор зельеварения. Неудивительно, что Лили выбрала Джеймса — Поттер был в разы более привлекательным.

Несколько расстраивал недостаток женщин среди моих последователей — их было всего пять: Беллатрикс, Эленор Макнейр, Алекто Кэрроу, Мелисса Розье и Дореа Селвин. Глаз цеплялся только за Беллатрикс и Мелиссу. Остальные были страшны, как ядерная война. Даже мое убеждение, что в каждой женщине было что-то красивое, дало болезненную трещину. Эти трое были уродливы как внешне, так и внутренне.

Мелисса — дочь Виндиктуса Розье — вступила в ряды пожирателей год назад после гибели её брата — Эвана. Она поклялась отомстить Аластору Муди за смерть брата, и довольно быстро завоевала доверие Тёмного Лорда. Хоть она и была заметно старше, Мелисса была очень похожа на Нарциссу — те же голубые глаза, те же светлые волосы, и нежные черты лица. Хотя чему тут удивляться? Двоюродные сестры. Нарцисса пошла в мать — Друэллу, Беллатрикс — в Сигнуса.

Виндиктус, к слову, с каждой встречей сдавал все больше. Сначала смерть сына подкосила, а потом Пруэтты незадолго до смерти проклятием наградили. Их заклинание пожирало его медленно и болезненно, но уже седой волшебник без боя не сдавался. Не смотря на страдания держался хорошо, хоть и не мог скрыть внешние признаки увядания. Ему остались недели, а жаль — на него можно бы было рассчитывать несмотря ни на что. Оставалось надеяться, что его дочь будет настолько же лояльной.

У сидящего рядом с ним Чарльза Нотта — очень харизматичного светловолосого волшебника на вид лет сорока (на самом деле куда старше) — вид был недовольный, и я знал почему. Не по душе ему было убийство Поттеров и Лонгботтомов, хоть и понимал почему это было необходимо. Истребляя старые семьи культуру не сохранишь. Чтобы его успокоить, можно было посвятить Чарльза в тайну о судьбе Невилла. Чесать языком не будет, зато я в его глазах от этого заметно вырасту.

Август Руквуд в типичной для себя манере скрывался в тени капюшона. На собраниях он высказывался исключительно по делу, и редко участвовал в дискуссиях, но его мнение Том всегда ценил. Волшебником он был умным — других в невыразимцы не брали. Неудивительно, что он с интересом рассматривал Лили, пытаясь, видимо, понять, чего ждать от новой любимицы Тёмного Лорда — а никем иным она и быть не могла, ведь сразу же получила место среди особо приближенных. Впрочем, не он один был ей заинтересован.

— Сегодняшнюю встречу я хочу начать с приятой новости. Вчера был сделан большой шаг на пути к победе: Лонгботтомов больше нет. Осталось разделаться с Муди, и авроры окончательно перестанут быть нам угрозой. Так же вчера от моей палочки погибли Поттеры — это сильный удар по нашему второму противнику: Дамблдору, и его прихвостней.

Пожиратели довольно загомонили, но затихли стоило мне поднять руку.

— Что нового можешь рассказать ты, Люциус? — спросил я.

— Все по прежнему, мой господин, — ответил он. — Процесс медленный, но мы верно движемся в нужном направлении, и делаем все для решения поставленной нам задачи.

— То есть у тебя нет никаких новостей, — отмахнулся я, и повернулся к Снейпу. — Северус, ты говорил, что тебе удалось войти в доверие к Дамблдору, но прошло уже два месяца, и никакой важной информации я от тебя не получил.

— Дамблдор не спешит делиться со мной информацией, мой господин, — ответил Снейп, смотря мне прямо в глаза, в которых я не мог найти и намека на предательство. Замечательная окклюменция.

— Ты разочаровываешь меня, Северус.

— Я уверен, что через некоторое время смогу добывать важную информацию, мой господин. Вы должны понимать, что если я начну действовать слишком активно, Дамблдор может что-то заподозрить.

— Мое терпение небезгранично, — сказал я, и повернулся к Руквуду. — Может ты, Август, поделишься со мной важной информацией.

— В Аврорате задумались над привлечением невыразимцев для содействия аврорам.

— Очень интересно, — произнес я. — И что же ты можешь сделать, чтобы помешать этому?

— Боюсь, что это не в моей компетенции, мой господин, — ответил он. — Но если оказать давление на Министра, то можно сорвать эти планы, поскольку мои коллеги не горят желанием участвовать в войне.

— Люциус, Виндиктус, Чарльз, примите необходимые меры. Усиление Аврората не входит в мои планы, — сказал я, и когда те утвердительно кивнули, продолжил: — Возможно, у кого-то из присутствующих есть информация, которой вы хотите с нами поделиться?

Ну и, естественно, оказалось, что некоторым было что сказать. Вот только все больше не по существу, за что некоторые схлопотали от Беллатрикс порцию круциатуса. Постепенно дело перешло к обсуждению дальнейших планов. Тут-то и включились в дискуссию штатные психопаты, которые буквально фонтанировали идеями. Я по большей части молча слушал: мало ли, может что-нибудь толковое предложат. Однако постепенно все идеи начинали скатываться к банальному "А давайте отрежем удаву хвост!" Это я о рейде на деревеньку рядом с Хогвартсом — Хогсмид.

— Тихо, — произнес я, и все тут же затихли. Я обвел присутствующих взглядом, и предложил: — Давайте поинтересуемся у нашей новой единомышленницы, что она думает по этому поводу.

И все взгляды тут же устремились на Лили, которая несколько секунд то ли не знала, что и сказать, то ли не решалась. Я ей небольшую свинью подкинул, конечно, но Лили нужно был учиться врать. Убедительно врать.

— Я... не думаю, что это хорошая идея, — сказала она, наконец.

Снейп не дернулся. Русский акцент и небольшое изменение голоса подействовали отлично. Акцент у нее зверский, конечно. Нужно постепенно сводить к минимуму...

— Не соизволишь ли ты объяснить, почему? — спросил Барти Крауч, приподняв бровь.

— Рейд на Хогсмид не несет абсолютно никакой практической пользы. Нападение на детей спровоцирует пострадавшие нейтральные семьи на выбор стороны. И он не окажется в... нашу пользу.

— Почему же? Напротив, это эффективная тактика, — тут же сказал Крауч. — Если мы покажем, что можем безнаказанно нападать на такие защищенные места, как Хогсмид, у нейтральных семей поубавится желания присоединяться к Дамблдору, а, возможно, и лишит его некоторых союзников, которые предпочтут защитить свою собственную семью.

— В рейде могут погибнуть будущие наследники чистокровных семей, — нашлась чем ответить Лили.

— Я склонен с ней согласится, мой господин, — сказал Нотт. — Мы и так теряем непозволительно много волшебной крови. Стоит сконцентрироваться на точечных ударах по Ордену, и взятии под контроль Министерства.

— Именно этим мы и займемся, — закончил спор я.

Разговаривали после этого еще около часа. Лили, как ни странно, после моего пинка начала очень живо участвовать в обсуждении планов и проблем. Она была всячески против всех радикальных действий, и старалась найти как можно более мирное решение. Из лучших побуждений, естественно. Я не предлагал подобного поворота, но к концу встречи Чарльз Нотт и еще несколько пожирателей начали относиться к ней с большим уважением. Все же тех, кого заботила культура было меньшинство. Еще один человек, выступающий за её сохранение — то есть Лили, был им по душе. Жаль, что сыновья — оболтусы Чарльза были не столь умны, как их отец.

Когда все начали расходиться, я велел Снейпу и Нотту остаться. Хвост и так временно проживал у Лестрейнджей, поэтому ему особого приглашения было не нужно. Решив, что тянуть кота за хвост необходимости нет, я отправил Снейпа в библиотеку, а сам отправился с Беллой и Чарльзом навестить Невилла Лонгботтома, который теперь уже официально был Лео Лестрейндж. Когда я покидали зал, то заметил, что Лили проследовала за своим бывшим другом. Ну что ж, скоро увидим чем закончится их встреча.

Беллатрикс действительно серьезно подошла к делу. У Невилла, точнее Лео, уже была очень приятно обставленная комната с кучей игрушек. Ему, правда, сейчас было не до них — мал слишком, но Белла, видимо, пока еще не совсем понимала, что такое годовалый ребенок. Но я снова отвлекаюсь. Реакция Нотта оказалась именно такой, какую я и ожидал. От радости он не прыгал, конечно, но был доволен, что хоть один Лонгботтом способный продолжить чистокровный род остался жив. Семья Лонгботтомов, возможно, угаснет — прямых наследников не оставалось, но зато будет кому унаследовать поместье Лестрейнджей. Оставалось надеяться, что Чарльз болтать не будет, но он не из болтливых. Тайны хранить умеет.

К началу разговора Лили и Северуса я не опоздал, хоть и пришел спустя десять минут после того, как они остались наедине. Лили, похоже, не решалась начать разговор или не знала, как именно поступить. Они сидели в креслах друг против друга. Я не стал их беспокоить — вместо этого воспользовался чарами невидимости, и встал в углу, стараясь, чтобы от меня как можно меньше фонило магией. Учитывая таланты Лили, она вполне могла и почувствовать. Молчание продолжалось еще минут десять , пока его не прервал, как ни странно Снейп:

— Я не мог не заметить акцент. Могу я поинтересоваться, откуда ты?

— Я русская.

— И как давно ты в Британии?

Интересно, ему правда интересно было, или он для Дамблдора информацию добывал?

— Пять лет, — ответила Лили, — большую часть которых прожила изолированно от остального волшебного мира.

— Понимаю. Должно быть, было непросто привыкнуть к здешнему фону.

— Проблемы были, но я с ними справилась.

— Мне любопытно, чем ты успела так заинтересовать Тёмного Лорда, что он оказал тебе такую честь.

— Честь? — не поняла она.

— Занимать место среди его самых верных людей, — пояснил Снейп.

— Тёмный Лорд разглядел во мне потенциал, и предложил стать ученицей.

— Как... необычно.

— А еще он рассказывал мне о тебе.

— Что же Тёмный Лорд обо мне рассказывал? — спросил он. И бровью не повел!

— Рассказывал о том, чем ты заслужил место среди его самых верных людей. Преданность Тёмному Лорду для тебя превыше всего, не так ли?

— Конечно.

— Какой твердостью духа нужно обладать, чтобы ради Тёмного Лорда обречь на смерть человека, которому когда-то обещал вечную дружбу! — произнесла Лили.

Рука Северуса дернулась к палочке, но спустя мгновение он сумел взять себя в руки, но я, все же успел впервые прочитать в его глазах эмоции: ярость и боль.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он.

— Не будь таким скромником, — наигранно возмущенно произнесла она. — Такая преданность Тёмному Лорду похвальна. Хочешь, я расскажу как все было? Хочешь, расскажу, как она кричала под моим круциатусом, как я забирала одно её воспоминание за другим, превращая эту грязнокровку в овощ, как она до последнего умоляла меня пощадить её сына?

Лили перегибала палку, и играла в очень опасную игру. Снейп был одним из лучших дуэлистов, и бросать ему подобный вызов было неразумно. Он убивал и не раз. Я приготовил палочку, чтобы в случае чего отразить нападение Снейпа — не верилось мне, что она сможет его победить, если полетят заклинания. Одно хорошо: ей удалось его так взбесить, что все его ментальные барьеры порушились, открыв дорогу в его разум. Очень кстати!

— Ты-ы... — сквозь зубы зашипел вставая Снейп. Его палочка была направлена на Лили. — Это была... ты?!

— Ты же не собираешься в самом деле на меня нападать, Сев? Она ведь тебя так называла? Или тебе ближе "Снивелус"?

— Замолчи! — воскликнул он.

С его палочки сорвалось зеленое проклятие. Не теряя ни секунды я грубо, сырой магией оттолкнул Лили с пути смертельного проклятия, и достаточно легко усыпил Снейпа, который не ожидал моего неожиданного появления. С мощью я немного переборщил, поэтому зельевара с силой ударило о стену. Вздохнув, я магией запер все двери, чтобы Лестрейнджи не сбежались, и присел возле Лили — после телокинетического толчка она сильно ударилась затылком об пол.

— Это было очень безрассудно, — сказал я, снимая с неё маску, и проверяя на серьезные повреждения, которых, к счастью, не было.

— Я не этого хотела, — тихо сказала она, и, потирая затылок, встала на ноги.

— Не сомневаюсь, — язвительно произнес я. — И, все же, удивительно: Снейп тебя едва собственноручно не убил за то, что ты убила Лили.

— Ты спас мне жизнь... — произнесла она, но поблагодарить не решилась. Опустив голову, она спросила: — Что теперь с ним будет?

— Тебя это заботит? — спросил я, и когда она кивнула, ответил: — Изначально я планировал его убить за то, что он меня предал.

— Он... предал? — удивилась она.

— Переметнулся на сторону Дамблдора. Сначала он обратился ко мне с просьбой пощадить тебя. На Гарри и твоего мужа ему было плевать. В тайне он даже надеялся, что они погибнут, и у него появится шанс.

— Я не верю, — покачав головой сказала она.

Я видел что в её глазах было сомнение, поэтому надавил еще:

— Твои актерские способности взбесили его настолько, что он потерял абсолютно все ментальные барьеры, и я смог прочитать интересующие меня воспоминания. До этого я не знал, что он втайне строил на тебя планы.

— Это... омерзительно...

— Дамблдор сказал тоже самое, — заметил я. — Снейп подозревал, что его просьба мало что значила для меня, и пошел к другому волшебнику, который мог тебя защитить. Именно Снейп сообщил ему, что вы стали моей целью. Если бы не Снейп, то не было бы фиделиуса. Ирония в том, что без фиделиуса мне вас было бы намного сложнее найти. Снейп умудрился вас подставить дважды, сам того не ведая.

Она сжала кулаки, и двинулась к Северусу.

— Ты сказал, что изначально планировал убить его... Что изменилось?

— Я узнал, что его лояльность Дамблдору ничем не гарантирована, а значит, есть шанс перевербовать его.

— И ты хочешь воспользоваться мной, — поняла она.

— Да, — пожав плечами, ответил я, — если ты, конечно же, не хочешь его смерти. Я держу свои обещания. Его судьба в твоих руках.

— Ты в самом деле даешь мне выбор? — спросила она.

Я кивнул. Она еще несколько секунд пристально смотрела на меня, после чего сказала:

— Если я перевербую его, то дам тебе в руки оружие против моих друзей. Но жизнь моего сына зависит от тебя, поэтому у меня нет выбора. Это лишь иллюзия выбора, — сказала она, и направила палочку на Снейпа. — Энервейт.

Снейп начал медленно приходить в себя. Он сперва прищурился глядя на ведьму стоящую над ним, но затем его глаза широко распахнулись. Взгляд метнулся вниз на её палочку, а затем на маску, которую я держал в руке. Он посмотрел на меня, и его взгляд снова вернулся к ведьме.

— Лили?!

Глава 3.

Вид у Снейпа был пришибленный, и вставать он не спешил, в нерешительности оставаясь лежать у ног Лили. Ментальные щиты он восстановил, и мне, к сожалению, было неизвестно, что же у него там, в голове творилось. Наконец, он дернулся было встать, но Лили приставила к его лбу палочку, и он остановился. С одной стороны, очень было бы интересно, как она бы это разрулила. С другой — не могу выбиваться из образа. Жаль.

— Северус, ты меня все больше и больше разочаровываешь, — произнес я. — Сначала ты предал меня, продавшись Дамблдору, теперь ты и вовсе пытался убить мою ученицу.

— Мой господин... — начал было Снейп.

— Круцио! — выпалил я, направив на него палочку.

Лили вздрогнула и, отступив на шаг, уставилась на меня. А ты думала, в сказку попала? Я — Тёмный Лорд! Правда мой круциатус слабее того, чем пытал своих жертв Том. Я все же не садист, и чужие страдания мне удовольствия не доставляют. Впрочем, и такого пыточного проклятия было вполне достаточно, чтобы Северус изогнулся от боли на полу. Секунд через десять, я опустил палочку.

— Мой господин, позвольте мне! — попросила Лили, желая вернуть себе инициативу.

— Тебе так не терпится его наказать? — спросил я, протягивая ей маску, и показывая надеть её.

Она сначала приподняла брови, спрашивая, мол, зачем? Я нахмурился, и она поспешила скрыла свое лицо под маской, которая помимо всего прочего защищала от легилименции. Снейп нашего безмолвного диалога не заметил — еще приходил в себя после круциатуса.

— Да, господин, — ответила она.

— Что ж, он твой, — сказал я, и, отступив на шаг, исчез под пологом невидимости.

Том отлично владел этим заклинанием, вот только применять его — никогда не применял. Считал, что он выше этого, что ему не от кого прятаться. Ведь он — Волдеморт — рожден, чтобы быть сильнейшим магом в истории. Его судьба властвовать вечность. Сила, власть и бессмертие — все, к чему он стремился. От кого ему прятаться? Однако был один человек, которого он боялся, и поэтому ненавидел больше всего. Дамблдор. Именно из-за Альбуса Том научился становиться невидимым, и отработал эту магию до совершенства. Но я — не Том, я не побрезгаю воспользоваться таким полезным инструментом.

Зельевар тем временем, наконец, открыл глаза, и снова уставился на Лили.

— И как же тебе пришла в голову такая умная мысль предать нашего господина? — спросила Лили.

— Лили? — произнес, озираясь, Северус. — Я... я не хотел, Лили...

— Ах да, твое любимое "я не хотел", — перебила его Лили. — У тебя всегда хорошо получалось впустую сотрясать воздух. Наверное, Дамблдор тебя заставил переметнуться на его сторону.

Снейп замотал головой, словно борясь с наваждением.

— Я не об этом. Я не знал, что это ты, когда пытался... — он замолчал.

— За эти годы ты нисколько не изменился, — покачав головой сказала она.

Жаль, что я не видел её глаз. Хотелось знать, о чем она подумала, но не договорила. Впрочем, Снейпу понял все без слов. Он опустил голову как бы соглашаясь. Вот только она немного неправа. Он изменился. Тот Снейп был все еще невинным подростком, который лишь хотел признания. Он мог сделать правильный выбор. Человек, который сейчас стоял перед ней на коленях — хладнокровный убийца, на счету которого пускай не так много жертв, как у Беллатрикс, но достаточно чтобы гнить в Азкабане до конца своих дней.

— Знаешь, каково наказание за предательство Тёмного Лорда?

— Лили...

— Смерть, — почти прошипела она, направляя на него палочку.

На мгновение я даже решил, что с её палочки сейчас смертельное заклинание слетит, и в очередной раз проклял эту чертову маску. А вот Снейп снова забыл об окклюменции — присутствие Лили плавило ему мозг... В его глазах появилось сильное удивление, страх и непонимание. Он смотрел на Лили, и не узнавал её. Он не мог принять мысль о том, что Лили могла убить. Кто угодно, но не Лили. Он не мог понять, почему она собиралась убить его за предательство Тёмного Лорда, а не из-за пророчества. Он моргнул, и в его глазах мелькнуло понимание, прежде чем его разум снова спрятался за ментальными щитами.

— Ты под империусом или сильным конфундусом, Лили, — произнес он, вставая.

— Что?! — воскликнула она. — Как ты смеешь?

Я невольно скривился — я почувствовал в её голосе фальшь. Переиграла на этот раз. Расслышал ли это Снейп? Но он не дрогнул. Ни в его взгляде, ни в выражении его лица ничто не изменилось. Похоже он был слишком сосредоточен на своей догадке, чтобы внимательно к ней прислушиваться.

— Позволь мне воспользоваться диагностическим заклинанием. Клянусь, лишь диагностическим и ничем более.

Несколько секунд она просто смотрела на него не произнося ни слова. На всякий случай я приготовил палочку. Вдруг его все же перемкнуло и в голове возникла некая гениальнейшая мысль?

— Хорошо, — сказала Лили, — но ты об этом пожалеешь.

Северус проигнорировал угрозу, и произнес очень сложное заклинание, которым пользуются лишь крайне опытные целители, чтобы обнаружить в теле пациента скрытые темные проклятия. Снейп все-таки талантлив, как дьявол, хоть и мерзопакостен, как гиена. А вот результату он удивился. Диагностика показала отсутствие каких-либо чар, влияющих на её сознание.

— Я... не понимаю, — произнес он, отступая на шаг. — Ты бы не... Он бы ведь не стал учить

— Грязнокровку? — договорила за него Лили.

— Маглорожденную, — поправил её зельевар.

— В отличие от тебя, я изменилась, Северус, — сказала она. — Круцио!

От неожиданности, я даже из невидимости вывалился, хотя тут же исправился, и снова вернулся под полог. В принципе, непростительными мог воспользоваться каждый. Они не были такими уж сложными. Достаточно желания причинить боль, подчинить или убить. Могла ли Лили применить смертельное заклинание? Вряд ли — слишком много сомнений в ней бы было. Она пока не убийца. Но пыточное заклинание... В ней было достаточно боли и гнева, рвущихся наружу. Я не ожидал, что она решится, но я ошибся: она выпустила свою чувства, и на Снейпа обрушилась боль куда сильнее, чем та, которую он испытывал от моего проклятия. Для неё это было личное, для меня — лишь прикрытие.

После второго круциатуса за несколько минут Снейп приходил в себя несколько минут. Когда он, наконец, снова взглянул на Лили, в его глазах даже несмотря на окклюменцию читалось осознание того факта, что Лили действительно присоединилась ко мне. Было что-то еще... радость?

— У тебя есть шанс искупить свою вину, Северус.

— Что... я должен сделать?

— Лишь то, что делал до этого: шпионить. Войди в доверие к Дамблдору, и приноси пользу.

— Я сделаю это, — сказал он.

— Если предашь снова...

— Этого не случится, Лили. Клянусь.

— Не нужно клятв — они пусты, как все твои слова, — со вздохом произнесла Лили.

— Я докажу, — нахмурившись, сказал Северус, и, прихрамывая, двинулся на выход.

— Никто не должен знать, кто я, — успела напомнить она.

Снейп остановился на мгновение, кивнул, и вышел за дверь. Я вышел из невидимости, и несколько секунд молча наблюдал за Лили. Она смотрела в пол, и крутила в руках палочку. Наверное, именно сейчас, после того, как она применила круциатус, Лили осознала, что означала её клятва мне.

— Я не заставлял тебя этого делать, и не буду, — заверил её я. — Ты видела, что для пыток и убийств у меня достаточно других людей, куда больше подходящих для этого, чем ты.

— Зелья, — тихо прошептала она.

— Зелья, — кивнув, сказал я.

Она кивнула, и уже совсем другим голосом, от которого веяло холодом, спросила:

— Где Хвост?

— Все еще хочешь с ним поговорить? — поинтересовался я. — Не передумала?

— Это личное. Снейпа я простить смогла, но не Хвоста. Только не его.

Я развернулся, и двинулся к двери, через которую вышел Снейп.

— Я приглашу его сюда, — не оборачиваясь, сказал я. — Разберешься с ним самостоятельно. Если понадобится помощь, пропусти магию через метку. И не забудь, что он — анимаг.

Её встречу со вторым индивидуумом наблюдать не имело никакого смысла. Хвост, хоть и был, тем еще прохвостом, но опасности для Лили абсолютно никакой не представлял, да и не мог я её вечно оберегать — у меня других забот хватало. Оставалось надеяться, что она сделала выводы из рандеву со смертью во время её разговора со Снейпом.

Я же, велев Хвосту пройти в библиотеку, пошел поговорить с Лестрейнджами. На завтра был назначен рейд на небольшой городок, на севере Англии, где жила семья Патрика Гампа — заместителя главы отдела магического правопорядка. Баттерспринг — а именно так назывался этот город — на вид обычный магловский городок, в котором жило всего две сотни маглов. Среди них жило так же две семьи волшебников. Гампы и Андерсоны. У первых были все шансы остаться в живых — одна из самых известных чистокровных семей из поколения в поколение даривших Британии талантливейших исследователей. А вот Андерсоны — молодая семья маглорожденных -, похоже, не выживут. Мне банально не остановить своих людей.

Хотя варианты были, конечно, если удастся чем-нибудь отвлечь наиболее отмороженных. Лестрейнджам, Краучу и еще нескольким можно просто сказать стоять — будут стоять. А вот Нотты Младшие, Малфой, Крэбб, Уолден Макнейр — они могли и "отойти покурить". Из Малфоя боец, как из меня балерина, но когда он чувствует себя в безопасности отрывается по полной. Крэбб — он как на веревочке за Люциусом ходит. Оба сына Чарльза Нотта и Макнейр — превосходные бойцы, но при этом такие уродцы, что в дрожь берет. А еще те, что во внутренний круг не входят...

В общем, если эту братию удастся отвлечь, то, возможно, подоспеют Орденцы или даже авроры, и придется уходить. Если нет — ну что ж, судьба такая. Нужно быть бдительными, а не надеяться, что пронесет. Снейпа нужно будет в следующий задействовать и передать через него информацию Дамблдору о рейде. Этот рейд слишком важен, но вот следующим можно будет пожертвовать. Возможно, даже подставить некоторых уж очень нежелательных лиц из моей гвардии.

Все три Лестрейнджа находились в гостиной. Родольфус сидел за столом, и что-то черкал на пергаменте, то и дело, листая несколько книжек, лежащих перед ним. Насколько мне было известно — разрабатывал пассивную защиту от обездвиживающих и усыпляющих чар. Идея была в том, чтобы чары сработали, но спустя пару секунд незаметно для противника рассеялись. Он вообще был головастым волшебником, так что не удивлюсь, если получится. Недавно выдал чары, запускающие ускоренную регенерацию организма.

В отличие от стандартных целительских чар, эти не требовали ни контроля, ни знаний маго-анатомии. Бросил чары, а организм пациента сам знает, как ему лечиться. Получилось так эффективно, что даже против многих тёмных проклятий, с которыми целителям работать крайне сложно, работало на ура. Среди медиков это заклинание было бы воспринято как манна небесная, но таким преимуществом мы разбрасываться не могли, поэтому оно оставалось известно лишь узкому кругу людей. Мне, Лестрейнджам и Чарльзу Нотту — пробовали его исцелить, но тщетно — лишь продлили жизнь.

Проклятие Пруэттов хоть и медленнее, но продолжило его пожирать. Это, кстати, к вопросу о "светлости" моих противников. Никакими светлыми они не были — все это чушь. Некоторые-то, конечно, Тёмных Искусств опасались, но половина Ордена Феникса такой гадостью кидалась, что авады и круциатусы в сторонке курили. А тот же Родольфус — якобы "тёмный" — кроме всего прочего был отличным исследователем и целителем, и если убивал, то быстро и без мучений.

Рабастан тупо храпел на диване. Буквально. Вот у этого в жизни лишь три радости: еда, пытки, и царство Морфея. Беллатрикс, которую раздражал храп, на него порой так поглядывала, что, казалось, сейчас спалит его своим взглядом. Сидя рядом с камином она делала легкие движения палочкой, манипулируя тонкой вихрящейся струйкой огня, которая как веревка тянулась от её палочки к пламени в камине. Иногда струйка словно вздувалась, лопалась, и в месте разрыва из огня, словно живые, возникали фигуры животных. С огнем она работать любила — тоже своего рода исследовательница. Хотя положительного в ней было куда меньше, чем в Родольфусе. Сидя рядом с ней, Невилл — теперь Лео — заворожено смотрел на её магию. Я его понимал — сам засмотрелся на это чудо.

Наконец, Беллатрикс опустила палочку, и обернулась.

— Что-то произошло с... зельеваром, мой господин? — спросила она хмурясь.

— Я лишь напомнил ему, что бывает с теми, кто меня разочаровывает.

— Если вы хотите, я с ним поговорю.

— Не стоит, Белла, моего внушения ему было более чем достаточно.

Решив не будить Рабастана и отвлекать Родольфуса, я прошел к журнальному столику, на котором уже был разложен план Баттерспринга, дома Гампов и защитных барьеров. План нападения разрабатывался уже довольно давно, но до сих пор не было никакой возможности узнать, как же защищен дом. А идти на авось грозило обернуться большими потерями.

Шанс появился по большому счету именно в следствие убийства Лонгботтомов. Безопасность высокопоставленных работников Министерства обеспечивали именно они. Сразу после их гибели ответственным назначили куда менее опытного аврора, который почувствовав себя крутым начальником вместо того чтобы заняться делом самостоятельно возложил обязанности на своего молодого помощника-стажера. И вот этот стажер, когда он понял, что ему нужно написать отчет о защитных чарах, не нашел лучшего решения кроме как пойти в библиотеку аврората. Сам-то он в этом почти не смыслил. Ну а в библиотеке его уже дожидался один из моих шпионов, который тут же предложил свою помощь. В сам аврорат было попасть сложно без тщательной проверки, но вот устроиться библиотекарем — вполне возможно.

Так и оказалась семья Гампов у меня на блюдечке. Большая часть пожирателей предпочитала рейд на Хогсмид, а вот мне нападение на Гампов казалось куда более выгодным. Если сможем взять его дочь, то второй человек в министерстве правопорядка окажется моей марионеткой. А там можно будет устранить Барти Крауча Старшего с помощью его сына, и посадить на его место Гампа, и отдел магического правопорядка окажется под моим контролем. Это в теории, конечно. На деле все было не так просто, но об этом как-нибудь потом подумаю.

Защитные барьеры, которые окружали дом, были превосходные. Если не знать, можно часами возиться, пытаясь их пройти. А больше двадцати минут у нас не будет — стандартное время реагирования авроров на рейды в которых участвовало большое количество пожирателей. Дамблдор с его командой может теоретически явиться быстрее — они, как ни странно, куда организованнее, и всегда готовы выступить против сил зла — меня, то есть.

— Можно я буду с теми, кто пойдет внутрь, мой господин? — спросила Белла.

Я покачал головой.

— Ты будешь нужна снаружи на случай если авроры или Орденцы придут раньше времени.

На самом деле выбор у меня был не такой большой. В дом нужно было посылать действительно самых адекватных пожирателей. Чарльз Нотт, Родольфус Лестрейндж, Северус Снейп и Мелисса Розье. Шанс встретить внутри сопротивление был минимальный, поэтому четырех человек было более чем достаточно. По всем имеющимся данным, в доме будет лишь Эделин Гамп в девичестве Роули и десятилетняя дочь Джинни.

Если все пройдет как надо, то Мелисса останется под оборотным зельем вместо Джинни, чтобы никто не заподозрил похищения. Главное вывести девочку, и держать её подальше от отморозков. Значит держать её придется у Лестрейнджей или... у Лили. Переселить может её вообще сюда? Хижина Гонтов все же не самое надежное место, а в поместье у Лестрейнджей места достаточно. Нужно будет поговорить с Лили на этот счет.

А еще был дом Андерсонов... Нет, нельзя его оставлять без внимания — слишком близко он от наших будущих позиций. Если оставить без внимания, через него могут ударить в тыл, а значит нужно было кого-то посылать его зачистить. Черт. Не мог же я послать туда кого-нибудь с приказом не убивать грязнокровок... Или мог? Что если отправить Лили со Снейпом? Это может сыграть мне на руку, если об этом станет известно Дамблдору. У старика будет еще один повод доверять Снейпу.

Я еще несколько минут изучал план, пока краем глаза не заметил, что в гостиную зашла Лили. Рядом с ней по воздуху плыла бессознательная крыса — Хвост пытался бежать не иначе. У Беллы при виде этой картине взлетели брови.

— И зачем ты притащила сюда эту крысу? — спросила она, прекрасно понимая, что это за крыса.

— Исполняю приказ, — ответила Лили, и подошла ко мне.

Я достал палочку и перехватил левитацию крысы. Немного повертев тушку, решил проявить креативность, и трансфигурировал Хвоста в полено. Никогда не любил предателей — совсем не было его жалко. Снейпа бы тоже прибил, если б не был полезен. Бросив взгляд на Лили, я получил утвердительный кивок, и уже не медля зашвырнул полено в камин. На лице Беллатрикс, наблюдавшей за всем этим с повышенным интересом, появилась широкая улыбка.

— Крыску подпалили, — произнесла она, и захохотала. Маньячка.

— Ты можешь идти, Катя, — сказал я.

Она несколько секунд не отвечала, смотря в огонь. Затем её взгляд зацепился за ребенка. Она оглянулась, и повернувшись к Беллатрикс, спросила:

— У тебя ребенок?

В её голосе сквозило такое удивления, что я ни на секунду не сомневался, что у неё под маской глаза на лоб полезли. Белла этого, однако, не заметила — взяла мальчика на руки, и повернула его лицом к Лили. Он все ещё был немного похож на Невилла, но после обряда у него сменились разрез и цвет глаз. Со временем он будет меняться все больше, и все меньше походить на своих настоящих родителей. Впрочем какие-то черты в нем все равно сохранятся от Лонгботтомов.

— Маленький гоблинёнок, правда? — сказала Беллатрикс.

Лили осторожно прикоснулась к нему, будто считала, что это иллюзия, которая растает в воздухе. Погладив его по голове, она убрала руку.

— Он милый, — сказала она.

— Гоблинёнок, — настояла на своем Белла.

— Будто б ты в его возрасте иначе выглядела.

— Уж точно симпатичнее него, — сказала Беллатрикс, и весьма критично осмотрела мальчика.

— Оубльёно, — решил похвастаться своим словарным запасом Лео.

— Видишь, он согласен! — воскликнула Белла, и легонько ткнула мальчика пальцем в нос. — Мой гоблинёнок.

Лили вздохнула. У неё явно было острое желание схватиться за голову.

— Можно мне его подержать? — спросила она.

На этом я решил вернуться к планам нападения на Гампов, а то мне сложно поддерживать репутацию Тёмного Лорда, когда рядом со мной две женщины тискают смеющегося ребенка. Том бы повесился от такого количестве нежностей в его присутствии. К слову, если мне память Тома не изменяет, то Беллатрикс с появлением ребенка немного изменилась. Она стала добрее и не такой стервозной. Или это моя ночь с ней так повлияла?

Прода от 03.05.2014 (возможно, буду еще работать над этой частью)

Телячьи нежности продолжались недолго — Лили хоть и была очарована малышом, находиться в компании с Беллатрикс дольше желания не имела. Вскоре после того, как она покинула поместье, я последовал за ней. На душе скребли кошки из-за того что семье маглорожденных скорее всего не выжить. В отличие от тех же Лонгботтомов, они не были врагами — они просто не вмешивались. По крайней мере согласно доступной мне информации.

Аппарировав к её, то есть моему, дому, я подошел к двери, и постучался. Дверь открыл Добби, который на этот раз был чуточку смелее. Видимо, из-за того что в прошлый раз я ничего ужасного с ним не сотворил. От моего взгляда домовик, однако, поежился. Порой начинал себя чувствовать как рогатый жнец из одной старинной игрушки. Хорошо быть плохим! На лице невольно появилась улыбка, и эльф тут же испарился. Страшная у меня видать улыбка.

В зале был лишь один Гарри, Лили была на кухне — готовила ужин, хотя могла попросить домовика. На ужине в конце собрания пожирателей она к еде не притронулась: то ли переволновалась и забыла, то ли не желала ужинать в такой замечательной компании. Остановившись на входе в кухню, я несколько удивился, что Лили уже успела полностью поменять утварь и "электроприборы", хотя тут скорее "магоприборы", потому что никакой электроэнергии они не потребляли. Интересно, во сколько это обошлось моему счету в Гринготтс?

— Снова ты? — со вздохом спросила Лили.

— Нам нужно обсудить несколько вопросов.

— Я немного занята, — произнесла Лили, не оборачиваясь.

— Не спешу, — пожав плечами ответил я. — Подожду тебя в зале.

Я вернулся в зал, и уселся в кресло напротив Гарри. Мелкий сидел на полу, и смотрел на меня с интересом, но не шумел. Замечательный ребенок. Одно воспоминание об этом периоде взросления моих собственных детей нагоняло на меня ужас. Орали и днем и ночью. Порой хотелось вставить в уши беруши. Впрочем, я был молодым и нетерпеливым. Решив, что понапрасну просиживать штаны мне не хотелось, я подошел к Гарри, и присел рядом с ним. Еще один неоспоримый плюс: я для него был всего лишь человеком. Не страшным и ужасным Волдемортом, не великим Чёрным Властелином, а лишь еще одним взрослым.

— Ты меня понимаешь? — прошипел я на парсельтанге, не очень-то надеясь на ответ.

Ребенок лишь посмеялся. Ну да, стоит взрослый мужик, и шипит, как умалишенный, учитывая что в его-то возрасте Гарри все равно бы ничего ответить не смог, даже если бы владел парсельтангом. Впрочем, парсельтанг меня мало интересовал. Куда больше мне было интересно, унаследовал ли Гарри талант от своей матери. Узнать этого, я, правда, все равно не смогу в ближайшие несколько лет. А их еще прожить надо.

Я взмахнул палочкой, и анимировал плюшевого оленёнка, с которым он играл. Ожившая игрушка начал бегать вокруг ребенка, рассыпая тающую в воздухе пыльцу. Получилось неплохо, несмотря на то, что Том использовал магию подобным образом крайне редко. Доволен был и Гарри, который тут же начал пытаться играть со зверюшкой.

Вернувшись в кресло, я снова задумался, куда бы переселить Лили. К Лестрейнджам её все же опасно переселять. Могут и лицо случайно увидеть, и вообще приватно с ней поговорить намного сложнее будет. Блин! Воспользоваться просто фиделиусом со мной в качестве Хранителя, и не мучиться. Сразу не подумал — сказывалось еще прежнее магловское мышление.

Наконец, Лили-таки закончила готовить, и пригласила меня за стол. Угощать меня она явно не собиралась, но у меня и желания не было — я в отличие от неё уже поужинал.

— Итак, — начал я, — я склонен полагать, что Дамблдору известно об этом доме, поэтому либо мы подыскиваем тебе новое жилье, либо ты доверяешь мне тайну твоего местонахождения, как Хранителю.

— Фиделиус, — со вздохом произнесла она. — Какая ирония, не правда ли: ты, оказывается, куда более надежный Хранитель, чем Хвост.

— Не жалеешь, что дала мне его убить? — поинтересовался я.

— Я не намерена это с тобой обсуждать, — холодно ответила она.

— Тогда перейдем к более сложному вопросу. Я говорил, что не буду требовать от тебя участия в рейдах, но...

— Неудивительно, — перебила она меня. — Мне не стоило...

— Не перебивай меня, — немного разозлившись сказал я.

Лили тут же замолчала, и, кажется, даже слегка побледнела. Я внутренне скривился от эффекта, который произвели мои слова. Не хотел её пугать.

— Я не собираюсь отказываться от своих слов. В твои обязанности, к которым ты еще, кстати, даже не приступала, входят лишь зелья, но если ты пожелаешь принять участие в рейде, препятствовать я не буду.

— И почему я должна участвовать в рейде?

— В соседнем доме от Гампов живет семья Андерсонов. Они — маглорожденные. Просто так оставиь их дом я не могу, нам могут зайти в тыл через него. Нужно объяснять, что с ними случится, если я пошлю, к примеру, Люциуса с несколькими пожирателями?

— Андерсонов убьют, — ответила Лили.

Естественно, убьют, но перед этим развлекутся. Малфой это любит, когда чувствует безнаказанность.

— Если же я пошлю на зачистку дома тебя, и передам тебе в подчинение Снейпа, то у них появится шанс выжить.

— Не понимаю, зачем тебе это?

— Так сложно поверить в то, что я способен на милосердие? — приподняв одну бровь, спросил я.

Лили вместо ответа фыркнула всем видом показывая мне, что она думает о моем милосердии.

— Тебя ведь не убил, — напомнил я ей, — несмотря на то, что ты по сути никакой стратегической ценности для меня не представляешь. Наоборот, мне приходится тебя всячески оберегать, и я даже спрашивать не хочу, сколько моего золота ты потратила на обустройство кухни.

Когда я упомянул о кухне, она заметно смутилась, и опустила глаза. Мило. Надо проверить счет. Женщины и их пределы разумного...

— Я вернула тебе лояльность Снейпа, — нашлась Лили.

— Ты действительно веришь, что именно поэтому я не стал тебя убивать? — я покачал головой. — Речь сейчас идет о рейде, а не моем милосердии.

— Я согласна, — произнесла она.

— Отлично, будь готова к вызову, — кивнул я. — Снейпу представь все так, будто бы это он должен дать им уйти, чтобы ему легче было войти в доверие Дамблдору.

Её глаза на мгновение распахнулись, и она кивнула, как бы соглашаясь со своими мыслями. А думала она о том, что, наконец, поняла, почему я собирался пощадить Андерсонов. Я сдержал вздох. И стоило её убеждать в своем милосердии и бескорыстии, если она тут же нашла причину моего "милосердия"?

— Теперь о главном, — продолжил я. — После рейда начнем обучение.

— Обучение? — не поняла она.

— Ты ведь моя ученица, — пояснил я таким тоном, словно это был сам собой разумеющийся факт.

Прода от 11.05.2014

— Я... кто? — ошарашено спросила, не ожидавшая подобного заявления Лили. — Это... ведь просто прикрытие.

— Отчасти. В первую очередь нужно заняться окклюменцией, иначе ты сама по себе представляешь для меня опасность. У тебя глаза, как бездонные колодцы из которых можно черпать твои мысли и эмоции. Таких опытных менталистов, как я — единицы, но тебя даже относительно зеленый Снейп прочтет без усилий.

Лили старалась выглядеть спокойной, но в её глазах читался чудовищный страх перед обучением окклюменции. Когда читал книжки, думал, что это Снейп над Поттером издевался, когда обучал его. Оказывается — нет. Если нет десятка лет на тренировку своего разума, то и иного способа обучения попросту не существует. Снейп, к примеру, окклюменции обучался сам на протяжении последних семи лет, но до сих пор не достиг совершенства. А вот у Тома было куда больше времени овладеть менталистикой. Снейп и Том в этом отношении были похожи: их сводила с ума мысль о том, что кто-то мог копаться в их мозгах. Да и я бы не очень хотел, чтобы кто-то мне в голову лез.

— Ты и для самой себя представляешь опасность. Я уже не говорю про маленького Гарри.

Её глаза на секунду полыхнули яростью, но она быстро взяла себя в руки. Ну да, нехорошо давить на больное, но без усердия окклюменции не научиться. Так что пусть у неё будет стимул, иначе мне мое милосердие может боком выйти. Пока не смогу с уверенностью сказать, что в безопасности, чем у моих сторонников меньше причин думать, тем лучше.

— А после окклюменции? — поинтересовалась она.

— А вот об этом я бы хотел поговорить немного подробнее. Твой трюк с беспалочковой левитацией не прошел незамеченным. В тебе есть огромный, но пока нераскрытый потенциал.

— Инициатива наказуема, — со вздохом произнесла она, едва не вызвав у меня улыбку.

— Хочешь ты этого или нет, но рано или поздно тебе в любом случае придется сражаться даже если ты будешь заниматься лишь зельями. Будь то авроры или Орден Феникса, но нас порой достают, и в Азкабане оказываются даже те, кто не участвует в рейдах. Если мне не изменяет память, Джеймс участвовал в одной из операций Ордена, когда вы вышли на Долохова.

Лили невольно нахмурилась, но не из-за того, что ей, возможно, придется махать палочкой. Глубоко в её мозги я лезть не хотел, но и поверхностной легилименции было достаточно, чтобы понять, что чем-то ей тогда Джеймс не угодил.

— Ты не хотела, чтобы он участвовал в этом, не так ли? — ткнул я пальцем в небо.

Она некоторое время молчала, но потом её прорвало, словно решила выговориться:

— Я вообще предлагала ему покинуть страну после того, как мы поженились, но он всегда был слишком упрям. В конечном итоге и меня затащил в Орден. Просто не могла сидеть дома, и изводить себя мыслями, что он не вернется с очередного задания. Да и не было дома безопаснее в его отсутствие. Все-таки временные штаб-квартиры Ордена довольно надежны. Куда надежнее, чем фиделиус, как показала практика.

— Штаб-квартиры? — спросил я.

Идиот. Ну как я вообще пропустил такую важную деталь? Мог ведь от неё столько стратегических данных получить! Так нет, даже не подумал допросить.

— Я все равно не смогу ничего о них рассказать, — ответила она. — Вы похожие чары на собраниях используете.

Жаль. Но информация все равно полезная. Том не знал, что Орден применял точно такие же чары, как и пожиратели, чтобы не допустить утечек. Невозможно было поделиться информацией о том, как прошла встреча с тем, кто на этой встрече не присутствовал. Не получится рассказать, кто присутствовал на встрече. Так же никто не мог выдать противнику местоположение базы. Недостатки имелись серьезные, конечно. Порой мои лейтенанты не могли толком объяснить приказ, что, учитывая ужасающе низкий уровень интеллекта рядовых пожирателей, приводило к печальным последствиям. Дамблдору в этом отношении легче — в Ордене собрались достаточно талантливые люди.

— К моменту той операции уже родился Гарри, и принимать участие в ней Джеймсу было совсем необязательно. Ты же в тот день как раз совершил рейд на деревеньку, в которой находилась штаб-квартира. Мне неизвестно, почему не сработали чары... наверное, кто-то ошибся.

— На самом деле мы не подозревали о присутствии Ордена. Это был обычный рейд с целью запугать население. Ты, значит, была там?

— Значит, нам просто не повезло? — спросила она, покачав головой. — Я была с Гарри на руках, отбиваться было сложно, но мне удалось выбраться за пределы противоаппарационного барьера. Другим повезло куда меньше... Все были в такой эйфории — был шанс взять двух важных пожирателей, что оставили нас практически без защиты.

— Должен сказать, что потери Долохова, Каркарова и Розье, а вместе с ними отличного зельевара и талантливейшего арифмантика, не участвовавших в рейдах, были очень болезненны для моей организации. Так что эйфория была оправдана.

— Но какой ценой? — спросила она, метнув в меня очередной взгляд полный ненависти.

— Это война, — пожав плечами сказал я. — Потери неизбежны с обеих сторон. Помнишь Мелиссу Розье? Мелисса никогда не стремилась участвовать в войне. Более того, я по глазам вижу, что она вообще не верит в чистоту крови. Просто в тот день Аластор Муди убил её младшего брата, размазав тонким слоем по мостовой.

— Будто б он этого не заслужил.

О, еще как заслужил. Десятки замученных маглов, убитых волшебников и ведьм. Эван Розье был очень неприятной личностью, но для Мелиссы он был любимым младшим братом. Вообще, в жизни всегда так: для одних ты чудовище, для других — святой. И даже время не расставит все по своим местам. Это сделают победители — так, как выгодно им. Если мы победим, не удивлюсь, что Эван войдет в историю как доблестный борец за свободу и справедливость.

— Но кому-то он был дорог, не так ли? Впрочем, наш разговор ушел в сторону. У тебя отличный контроль над магией. На подобное способны очень немногие. Когда ты предлагала Джеймсу покинуть страну, ты знала о том, что для тебя это крайне нежелательно?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лили.

Она не знала? Нет такого мага, кто бы не знал о проблемах возникающих из-за привыкания к магическому фону. Получается, что она понятия не имела о том, какой сильный у неё был дар. Как? Ведь она в детстве дружила со Снейпом, и не могла не замечать разницу, которая именно в детстве проявляется так явно. Одни вообще практически не показывают никакой магии, у других — в стрессовых ситуациях происходят спонтанные выбросы. А такие как Том живут магией с детства, и могут контролировать её даже без палочки. После увиденного, я был уверен, что Лили из третьей категории и ошибки здесь быть не могло.

— Неужели ты действительно ничего не знаешь о своей силе? — удивленно спросил я.

— Силе? Ты заблуждаешься, я самая обычная ведьма.

С другой стороны: это Тому было необходимо знать, что он особенный, не такой как все. Он с самого детства верил, что был рожден чтобы стать великим. Его вера не поколебалась даже тогда, когда к нему пришел Дамблдор. Быть волшебником было для него недостаточно. Он хотел большего, он желал стать самым могущественным волшебником, он мечтал повелевать. Именно поэтому он уже в первые месяцы своего обучения в Хогвартсе узнал о том, что действительно был особенным.

А Лили все это, наверное, просто не интересовало. Для нее было достаточно того, что она — ведьма, что она могла обучаться магии. Это в семьях волшебников родители могли отличить слабый дар от сильного. Но Лили — маглорожденная, её родители не могли знать, что она особенная. Снейп по какой-то причине промолчал — не заметить он не мог. А в Хогвартсе она уже пользовалась палочкой, и никто не заметил в ней необычайного дара. Для учителей она была всего лишь талантливой ведьмой. Знал ли Джеймс? И если знал, почему не сказал?

— Ты думаешь обычный маг смог бы так тонко работать с магией как ты? Ты думаешь, что ты просто научилась этому? — приподняв брови спросил я.

— Я могла так с детства, — ответила она, а по её глазам я понял, что у неё в голове уже завертелись шестеренки.

— Вот именно, что ты не научилась, как маги, у которых сотня лет опыта за плечами. Ты могла управлять магией инстинктивно с самого детства, потому что ты, в отличие от подавляющего большинства, умеешь чувствовать магию. Магия — это продолжение тебя. Это не костыль, которым магия является для остальных магов.

Что-то я увлекся... Пафоса-то сколько! Прям как Том в его лучшие годы. Все-таки его память мне на мозги капает. И неудивительно, в общем-то. Том в полтора раза старше меня.

— То есть ты хочешь сказать...

— Да, — ответил я. — Ты в одном ряду с такими магами как Мерлин, Моргана, Основатели, Дамблдор, я. Удивительно, что ты сама об этом не знала, но еще более удивительно, что тебе никто об этом не сказал.

Прода от 17.05.2014 К сожалению, слишком много раз пришлось переписывать, так что выкладываю довольно мало. В следующей главе будет экшн :)

— Если намекаешь, что меня обманывали — зря стараешься, — произнесла Лили.

— Я ни на чем не настаиваю, и разговор вовсе не об этом, а о твоем обучении, — сказал я, меняя тему. Пусть сама разбирается — не мое дело. — Буду честен. Твоя смерть мне крайне невыгодна. У меня не так много людей, на которых я действительно могу рассчитывать, чтобы разбрасываться такими, как ты. И раз уж ты со мной, то не воспользоваться твоим потенциалом было бы по меньшей мере глупо. На данный момент, однако, несмотря на потенциал, ты ни мне, ни тем более Дамблдору не ровня. Поэтому как только я увижу, что ты делаешь успехи в окклюменции, начну обучать боевой магии.

Лили лишь кивнула, и я продолжил:

— Наконец, последний интересующий меня вопрос: было ли у Джеймса завещание?

— Было, — ответила она тяжело вздохнув. — В наших завещаниях не было ничего, что могло бы навести кого-нибудь на мысль, что мы живы. Сейф в Гринготтс останется за мной и Гарри, потому что Министерство не сможет предоставить доказательств нашей смерти.

— Скорее за гоблинами, потому что в ближайшее время тебе нельзя появляться в Гринготтс.

— Остальное имущество достанется нашим друзьям. Мантия-невидимка — единственный предмет, который переходит по наследству магически, но узнать с помощью нее, что Гарри жив можно только если Гарри призовет ее.

Лили взглянула на Гарри, который все еще играл с игрушкой, и нахмурилась. А! Заметила наконец-то мои чары. Подавив улыбку, я решил просто подождать реакции удивленной Лили.

— Это ты анимировал оленя? — спросила она.

— Гарри, по моему, было скучно, — ответил я. — Обычная анимация, и немного спец. эффектов. Никаких проклятий.

На слово она мне не поверила, и самостоятельно проверила игрушку на "сюрпризы", но не обнаружив ничего опасного, снова вернулась за стол, одарив меня взглядом, в котором читалось вселенское недоумение. Черный Властелин зачаровывающий игрушки для детей. М-да...

— Гарри еще слишком мал, — продолжила она, — и не узнает о мантии пока это не будет безопасно.

— Замечательно...

— У меня тоже есть вопросы, — перебила меня Лили.

Вот что за привычка перебивать таких опасных людей, как я? Какой Черный Властелин будет терпеть такое отношение? Замечание делать на этот раз я не стал, и лишь жестом велел ей продолжать.

— Это ведь был Невилл у Лестрейнджей, не так ли? — спросила она.

— Узнала все-таки? — немного удивился я. — Да, это он.

— Почему?

— Что почему? Какой смысл убивать детей? — спросил я. У Тома, кстати, до этого таковой необходимости не возникало.

— Ты совсем не такой, каким кажешься со стороны, — сказала она после непродолжительного молчания.

На этом наша беседа пришла к концу, и, спрятав Лили под фиделиусом, я аппарировал к своему собственному дому. Находился он посреди абсолютного ничто. Причем в прямом смысле. Земля от горизонта до горизонта плоская каменистая, небо неестественно синее — без облачка и Солнца. Все вокруг зачаровано — в какую сторону не пойдешь, от домика дальше чем на сотню метров удалиться невозможно.

На карте это место было не найти — этого места вообще не существовало на Земле. Своеобразный пространственный карман — результат экспериментов Тома. Несмотря на оторванность от реальности, здесь имелся стабильный магический фон от накопителей, которые "включались на полную", когда здесь появлялся Том, то есть я. А главное, никто сюда кроме меня попасть не мог. Казалось бы идеальное место чтобы прятаться, но нет — искусственный магический фон от накопителей ограничивал посещения Томом этого места неделей. И для здоровья вредно, и емкость накопителей оставляла желать большего .

Сам домик неказистый, деревянный, но Тому большего и не нужно было, ведь жил он большую часть времени у Лестрейнджей. А это место — всего лишь неудачный, по мнению Тома, эксперимент. Мне, в отличие от него, неудачным он не казался, правда, и найти хоть какое-то практическое применение не получалось. Но об этом буду думать позже, сейчас же — нужно было выспаться, завтрашний день обещал быть тяжелым...