Лучшие Враги

— Норм. Подкати к ней.

— Ну я не знаю ...

Была у Артема такая особенность: полная неуверенность в себе, когда дело казалось знакомства с особой противоположного пола. Данила, уже зная, что надо сказать, приобнял его за плечи и произнес:

— Чувак, любую девушку можно соблазнить. Это факт. Поверь мне. Любую можно уложить в постель. Даже ту, которую все считают святошей. Знаю по своей практике.

Артем усмехнулся.

— Ну не скажи ...

— То есть?

— Есть одна, которую тебе вряд ли удаться так просто уложить в постель.

Данила посмотрел на друга с любопытством.

— Это кто? Я её знаю?

Пьяноватый Артем кивнул.

— Я про Лисину говорю. Тебе вряд ли удаться её соблазнить так просто...

Данила прыснул со смеха.

— Соблазнить Лисину? Ты издеваешься? Да у кого на нее вообще встанет ... — а потом замолчал, осененный внезапной идеей.— А хотя знаешь, ты мне сейчас подсказал занятную идею.

— Я?

— Да... — качнул головой Данила, не сдерживая широкой улыбки.— Я кажется, придумал кое-что... Эта сучка вздумала, что может спокойно травить мне жизнь, но она ошибается. Я сделаю так, что она пожалеет о том, что вообще согласилась на эту работу. Хочет сыграть, так пожалуйста... — он сделал приглашающий жест рукой.— Поставим маленький эксперимент. Соблазнить недотрогу за два месяца, а потом унизить её перед всеми в университете. Как тебе идея?

Артем неопределенно пожал плечами.

— Жестковато немного, но прикольно. Она мне никогда не нравилась. Два месяца, значит?

— Ага,— довольный Данила откинулся на спинку кресла, смакуя идею своей мести.— Два месяца, и Зубрила сильно пожалеет, что согласилась на предложение моего отца. Это я гарантирую.

Мой Первый Рабочий День

Что ж, настал понедельник. А это, как говорится, день тяжелый... В универе, видимо, восприняли это выражение всерьез, поэтому у нас стояло аж шесть пар. И первая в восемь утра.

Вместе с понедельником началась не только неделя учебы, но и мой первый рабочий день. И зная привычку Воронцова не появляться на первых парах (а также и на всех остальных), я решила напомнить своему "подопечному", что ученье это свет, а неученье тьма и отчисление из универа.

Без десяти семь я набрала Данилу, и судя по тому, как долго мне пришлось ждать ответа, Воронцов еще спал.

— Слушаю ... — ответил мне хриплый голос.

— Утро доброе, Воронцов,— радостно проговорила я в трубку.— Надеюсь, ты собран и готов к труду и обороне?

— Лисина, ты совсем с ума сошла? — сонно возмутился он.— Ты на часы смотрела? — короткая пауза.— Еще даже семи нет!

— Между прочим,— спокойно ответила я,— я прекрасно знаю, который сейчас час. Ты случаем не забыл, что у нас пара по философии в восемь? Самое время встать, собраться и отправиться на учебу.

В ответ Данила пробормотал мне что-то нечленораздельное, но явно матного содержания, а затем повесил трубку. Но я не я, если отступлю так просто. Тем более, аванс обещали перевести мне на карточку сегодня.

Во второй раз Данила поднял трубку быстрее:

— Лисина, ты намеков не понимаешь? — злобно прорычал он в трубку. — Или мне послать тебя прямым текстом?

— Это ты, видимо, намеков не понимаешь,— перебила я его.— Слушай внимательно и запоминай. Меня наняли за тобой приглядывать так, что оторви свое тело от кровати и начинай собираться... Ну, или ты хочешь, чтобы я позвонила твоему папочке? Вряд ли его обрадует столь ранний звонок от меня с жалобами на твоё непослушание.

Данила на том конце засопел. И по его молчания, я поняла, что одержала вверх. Факт, который не может не радовать.

— Ладно,— это мне сейчас одолжение делают? — Я приду. Довольна?

— Даже не представляешь как. Увидимся без пятнадцати восемь перед входом в универ.

— Ты не няня, Лисина,— перед тем, как положить трубку, произнес Данила.— Ты надзиратель.

На том мы и распрощались.

Я быстро собралась, перекусила и, попинав спящего брата в кровати (кое-кому было пора в школу), отправилась в университет. Когда я подходила к зданию, то сразу же заметила знакомую машину, припаркованную у бордюра. Воронцов стоял рядом, читая что-то с мобильного телефона.

— Ты опоздала,— вместо приветствия бросил мне Данила.— На целых три минуты.

— Ты прав,— отозвалась я.— Ужасная некомпетентность.

Воронцов только фыркнул мне в ответ.

— Я надеюсь, ты подготовился к философии. Сегодня у нас семинар.

— На тему "быть или не быть"? — саркастично поинтересовался он.

— Нет,— ответила я.— Тойнби. Постижение истории.

— Просто класс...

Я на это ничего ответила, и мы с Воронцовым вошли в кабинет. Семинары проводились обычно в небольших классах. Мы, разбитые на маленькие группы, сидели за партами, прямо, как в школе, и должны были отвечать на вопросы преподавателя. Потому, когда Воронцов уже направился было в самый конец, я поймала его за руку.

— Даже не думай. Здесь теперь твоё место,— я указала на первую парту.

Воронцов окинул меня взглядом, мол, "ты совсем рехнулась?". Я также заметила краем глаза, как перешептываются наши однокурсники. Их явно заинтересовало, с чего это вдруг Данила Воронцов и Алена Лисина пришли вместе, да еще о чем-то спорят.

Я молча заняла свое привычное место. Данила же потоптался рядом, и сел со мной. Причем с таким видом, будто я к его лицу дуло пистолета приставила. Наши однокурсники снова начали перешептываться. Видимо, мы им только что дали новую пищу для слухов.

— Тебе это, как я понимаю, доставляет удовольствие? — поинтересовался у меня Данила, наблюдая за тем, как я выкладываю из сумки учебник и тетрадь.

— Не то слово,— отозвалась я.— Я серьезно отношусь к своей учебе и работе, Данила. Желаю и тебе того же.

— Ты во всем такая педантичная зануда?

— Да,— и сразу же добавила.— И если кому-то это не нравится во мне, то это не моя проблема.

Данила ничего ответить не успел. В кабинет вошел преподаватель, и наша лекция началась.

— Надо же, — обронил он, поприветствовав нас,— Воронцов на моем семинаре, да еще и на первом ряду. Сказать, что я удивлен, это не сказать ничего.

Данила только развел руки в стороны, пробормотав что-то вроде "сам в шоке".

Сказать по правде, Воронцов не "дожил" до конца пары. Как раз на том моменте, когда нам стали объяснять тему для следующего семинара, я услышала негромкое сопение рядом. Воронцов так и отключился, подперев щекой руку, чуть прикрывая ладонью глаза, словно бы просто чуть-чуть разболелась голова.

Я ткнула его локтем, и Данила, вздрогнув, открыл глаза. Угрюмо посмотрел на меня и тихо произнес:

— А я уж подумал, что ты мне приснилась в страшном сне.

Я кисло улыбнулась ему в ответ. Мол, хаха, очень смешно.

Семинар закончился на полчаса раньше, и стоило преподавателю с нами попрощаться, как Воронцов подскочил со своего места. Я вовремя схватила его за край рубашки.

— Ну что еще, мамочка? — раздраженно поинтересовался он.

— Ты же помнишь, какая у тебя пара после этой?

— Конечно,— едко отозвался он.— Семинар с подушкой, одеялом и таблеткой аспирина.

Видимо, выражение лица у меня было таким... Таким, что Данила сразу понял, что никуда он сегодня не свалит.

— Религиоведение, Воронцов, тебя ждет, а не таблетка аспирина.

Он хмыкнул. Взъерошил свои светлые волосы.

— Ты профессиональная заноза в заднице, Лисина. Знай это.

— Из твоих уст звучит, как комплемент.

Данила дернулся, но я продолжала держать его. Он тяжело вздохнул.

— Хоть отлить ты меня отпустишь, а? Или по-твоему, мне уже и там одному не справиться? — оскалился.

Я отпустила его и на обрывке бумаги написала номер аудитории. Протянула парню.

— Жду тебя через пятнадцать минут.

Он отдал мне честь.

— Есть, сэр.

Клоун. Не представляю, как Виктору приходится с таким-то сыном. Ничего удивительного, что он решил, что младшему Воронцову нужен глаз да глаз. Ох, Алена, чувствую, нажила ты себе большую головную боль.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Стоило Лисиной его отпустить, как Данила немедленно поспешил вон из аудитории. Его аж трясло от злости. Раскомандовалась тут, видите ли! Эта чертова... чертова ... Черт!

Данила хлопнул дверью уборной и замер перед настенным зеркалом. Да уж видок у него... Сразу видно, как прошли выходные. Мысль о прошедшем викенде заставила Воронцова улыбнуться. Вот уж где время он провел с пользой! Особенно, с этой горячей цыпочкой, с которой он познакомился еще в начале вечера. Несколько коктейлем, ночная поездка по Минску, и она уже раздвинула ноги.

Данила сполоснул лицо холодной водой. Артем может распинаться про любовь сколько угодно, но он-то, Данила, знает, что любви не бывает. Всё покупается: любовь, дружба, верность ... В мире нет таких вещей, которые не могут быть куплены. Так уж всё устроено. А остальное лишь россказни для тех, у кого нет ни гроша в кармане.

Дверь за спиной хлопнула, и за спиной Данилы раздался голос Артема.

— Вот ты где! А я уж думал, эта зануда тебя не отпустит.

— Не напоминай мне об этом,— отозвался Воронцов.— Вообще, не представляю, как я её вытерплю. Бесит жутко.

— Да ладно,— отмахнулся Артем и достал из кармана пачку сигарет. Покрутил ее в руках.— Как я понимаю, ночка выдалась у тебя еще та?

Данила пожал неопределенно плечами.

— Неплохо. Бывало, конечно, и получше. Она мне под конец всё намекала, чтобы я записал её телефон. Думала, захочу перезвонить,— усмехнулся.— Наивная дура.

Артем кивнул рассеянно в ответ, продолжая всё время крутить пачку сигарет.

— А у тебя как? — поинтересовался у него Данила.

— Да так ... Я, когда ты уехал, с одной познакомился. Милая такая. На врача-ветеринара учится.

— И? — Данила выжидающе посмотрел на своего друга.

— Ничего. Довел её до дома. Взял телефон. Вот сейчас думаю, что ей написать ... Или лучше позвонить, как ты думаешь?

Как думаешь?

Нет, Артем порой безнадежен. До дома он её довел и в щечку небось поцеловал. План ведь был совсем другой.

— Я без понятия.

— Она сама из Могилева приехала, в столице всего недавно. Может мне её пригласить на прогулку и показать Минск.

Господи, еще и деревенщину какую-то подцепил! Данила поморщился. Нет, тут остается только надеяться, что у Темы мозгов хватит от своей девицы отделаться. Надоест, как пить дать. Пара дней не больше.

— Да, пригласи её на прогулку. Это хорошая мысль.

— Точно! — Тема щелкнул пальцами.— Сейчас ей и позвоню. Отличная мысль,— он быстрым шагом направился к двери и замер, положив ладонь на дверную ручку.— Ты же помнишь о своем плане, кстати?

Плане?

Данила вопросительно поднял правую бровь.

Вот о никаких планах он не помнил...

— Ну как же... Ты же решил отомстить Лисиной? Поиметь её и унизить перед всем универом, помнишь? Мы с тобой на днях это обсуждали. Ты еще так загорелся этой идеей.

Ах, боже ... Он об этом. Загорелся, да только от количества влитого в себя спиртного скорее всего. Поиметь Лисину ... Хаха!

— Помню, помню,— отмахнулся он от Артема.— Надо обдумать эту идею. Ты не волнуйся. Иди звони, а мне пора на религо ... что-то там. Иначе Лисина меня сожрет живьем за опоздание.

Артем сочувственно ему кивнул и вышел.

Данила же мыслями снова вернулся к его словам. Поиметь Лисину и унизить её перед всем универом. Сказать, что Алена Лисина была не в его вкусе, это, пожалуй, не сказать ничего!

Данилу привлекали высокие и стройные девушки, желательно блондинки. Хотя и брюнетки тоже сойдут. Стильные. Сексуальные. Уверенные в себе. А Лисина... Низенькая какая-то, то ли толстая, то ли просто одевается в мешковатые шмотки, волосы вечно то в косу убраны, то в хвост. И ходит она переваливаясь. Артем как-то ради прикола пародировал её походку. Ржали они тогда так, что у Данила еще долго болел живот.

Поиметь Лисину...

Воронцов только усмехнулся. Задачка не из легких, но между тем выполнимая.

Пожалуй, это выйдет даже забавно.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Воронцов всё же опоздал. Я уже набрала номер его отца, но венценосный отпрыск соизволил все же появиться. Сел рядом со мной, достал даже из рюкзака какую-то потрепанную тетрадь и ручку.

У нас оставалось еще несколько минут до того, как придет преподаватель. Я принялась перечитывать записи с прошлой лекции, как почувствовала на себе пристальный взгляд соседа. Воронцов откровенно разглядывал меня, подперев щеку рукой.

— Что-то не так?

— Ты никогда не думала, что тебе бы пошли распущенные волосы? — неожиданно проговорил он.

Я смерила его подозрительным взглядом.

— Ты решил заделаться в стилисты? — поинтересовалась у него.— "Модный Приговор" по другому адресу.

Данила улыбнулся. Но больше, чем эта лукавая улыбка, меня поразил его следующий жест... Он чуть поддался ко мне вперед, взял мою руку в свою ладонь и произнес приглушенно.

— У тебя красивые руки. Такие длинные и тонкие пальцы, прямо, как у музыканта...

Сказать, что я, мягко говоря, офигела, это просто ничего не сказать... Он пьян? Или под кайфом?

Я медленно перевела взгляд со своей ладони и пальцев Данилы на его губы, на которых продолжала играть эта улыбка, аля Казанова. Таааак ...

Я чуть склонилась к нему и произнесла строго.

— Воронцов, ты успел напиться? Или накидаться чем-то потяжелее?

Он посмотрел на мое лицо и усмехнулся. Выпустил мою ладонь и отодвинулся.

— Расслабься, Зануда. Такое чувство, будто ты комплиментов раньше не слышала.

От тебя-то я их как раз и не слышала.

— Даже не думай, что парочка лестных слов о руках или глазах, избавит тебя от моей опеки, Воронцов. Не надейся,— я погрозила ему карандашом.— Тем более, у меня есть для тебя хорошая новость.

— Я весь сгораю от нетерпения,— а вот это уже прежний и знакомый мне Данила.

— Так, как ты забыл, что нам скоро сдавать проект по журналистике, то я напоминаю. Ты должен выбрать тему. Потому мы после пар идем в библиотеку. Пора тебе посмотреть и на другие университетские места, кроме столовки, туалета и курилки.

Он устало взглянул на меня.

— Как я понимаю, спорить с тобой бесполезно?

Я кивнула.

— Ну тогда, даже не буду пытаться,— Данила откинулся на спинку стула, я же вернулась к повторению материала.

Краем глаза я заметила, что он по-прежнему продолжает меня разглядывать. А потом, думая, что я не услышу, тихо пробормотал: "Да, это действительно будет интересно".