Тьерри

— "Какой красивый!", — тут же встрепенулась одна из девушек и, приблизившись ко мне, обхватила мои щеки вспотевшими ладонями. — "Волосы как шкура хаппу и глаза цвета озёр! Хайар, он даже красивее чем наш отец Ибрагим!".

Вторая девушка покраснела ещё сильнее, но то же потянулась ко мне, касаясь чёлки. Я посмотрела на старшую женщину и нашла то, что искала. Трезвый, задумчивый взгляд. Пальцы первой воздыхательницы раздвинули мои губы, она пришла в восторг от белых зубов, а покопавшись в голове — едва ли не пищала от запаха ароматизатора. Её сестра лишь тяжело дышала.

— "Сними всё остальное", — сокрушенно пробасила их мать и я поняла, что та в курсе моего положения.

Введя код, я отстегнула сначала руки, затем ноги. Избавляться от торса, главного источника энергоблоков не хотелось, но пришлось. С каждым новым, сложенным на землю элементом снаряжения первая девушка испытывала такой приступ похоти, что я едва могла устоять на коленях. А когда на землю опустился торс, аборигенка вовсе потеряла всякий контроль и, повалив меня на пол, начала искать застежку гидро-оболочки. Я снова глянула на старшую женщину, она что-то говорила своей младшей дочери.

— Так, хватит, — схватив пистолет из наручного блока, я оттолкнула аборигенку и сама села сверху. — "У вас тут что, вообще"...

Толчок сзади прямо у основания черепа. Деформированное в пространстве мужское лицо. Темнота.

* * *

Сознание возвращалось постепенно, накручивая шум в голове, будто турбины самолёта. Сквозь тонкие веки я различала, как из угла в угол бегают тени, покачивая своими отростками, не то головами не то руками. Горло сдавливало от рвотного позыва, шею кололо десятками маленьких иголок, но я держалась, вздрагивая лишь тогда, когда неизвестные подходили слишком близко. Это были фигуры мужчин и женщин, скопившихся вокруг широкой кровати со свечами в руках. Чернокожие и не очень, они нависали надо мной подобно членам спиритического сеанса, взывающим к умершему духу. Что происходило, что они собирались делать? Когда очередная рука попыталась дотронуться до меня, я дёрнула обладателя конечности на себя, сжимая его шею в сильном захвате. Нечто в моих руках тут же затряслось и скукожилось, что-то пища. Я просила доспех, отчаянно моргая и не успокоилась, пока экзокостюм не опустили рядом.

Грубо оттолкнув заложника, оказавшегося костлявым подростком, я определила среди кусков снаряжения наручники и введя код, достала инъектор. Лошадиная доза стабилизатора заставила меня блаженно закатить глаза. По коже лёгкой конвульсивной дрожью прошли мурашки. Ладонью утерев кровь, тянущуюся из носа, я сняла неизвестного происхождения тряпку с шеи и начала быстро защелкивать на себе элементы снаряжения. Чем меньше контакта с местными микробами — тем лучше. Надев шлем, я запустила диагностику и поморщилась. Как не вовремя.

— "Двигайтесь, двигайтесь!"

Толпа расступалась предо мной. Я начала обследовать замок, выламывая все двери и замки, ища хотя бы какой-нибудь признак пребывания здесь землян. Комната где меня держали, находилась рядом с жилой опочивальней с одиннадцатью спальными местами. Когда я влетела внутрь, сидящие в белых рубахах мужчины, явно готовившиеся ко сну, вскочили на ноги, а затем синхронно упали на колени. Система выявила один знакомый элемент.

— "Откуда у тебя это"? — схватила за подбородок мулата, на шее которого висел значок семьдесят шестой группы И.Рамси.

— "От отца", — пропищал молодой человек, поднимая голову. — "Хайар хочет, чтобы я отдал ей его?"

Система вывела на левый экран портрет инжеренера-технолога Ибрагима Рамси. За неимением нужного модуля пришлось сравнивать парнишку на глаз. Что-то в них было общее, овал лица и нос — идентичные. Я решила, что это возможно и отпустила парня.

— "Ибрагим Рамси дошёл до этого дома? Как давно? Он жив?"

— "Отец умер семь зим назад..."

Я поморщилась. Семь зим назад, а ведь моя группа следовала за его.

— "Мне нужны его личные вещи. Это все, что осталось?"

— "В сундуке хайар должно быть больше! Туда кладут все вещи рода Земнерин!" — осмелев, парень поднялся с колен, — "Я отведу вас в башню, он там!".

Пока мы шли, я все же успевала сканировать второстепенные помещения. Это были спальни и на нескольких молодых людях, помимо того, что вёл меня, висели металлические значки. Одиннадцать, если уж совсем точно.

— "Вот он!", — парень опустил небольшой, но тяжелый ящик к моим ногам. — "Это сундук Рода. Вы, как и ваши предшественники, найдёте все ответы там".

Выставив мальчишку за дверь, я подпёрла её тяжелым комодом и расположилась на каменном полу. За выбитым окном башни садилось солнце. Я пробыла без сознания как минимум десять часов.

— Чёрт, — я открыла сундук и из него тут же поднялась горка бумажных писем и информационных накопителей, насильно запихнутая в последний момент. Закусив губу, я открыла все инфо-порты на руках и просканировала каждое письмо, снося в единую базу. На дне сундука валялись ещё значки и два вышедших из строя энергоблоков. Включив запись с первого носителя, я начала сносить в базу инициалы.

Род Земнерин, правящий в городе, действительно имел отношение к землянам. Поселение вокруг точки возникло три тысячелетия назад, когда хитрыми манипуляторскими путями один из соотечественников, которого закинуло в далекую эпоху мезозоя, соблазнил женщину-вождя качевного племени, заставив ту поверить, что это место — священное. Он поведал ей, что, если она и её народ укорениться здесь, в награду ей, Хайрскваран, тутошний бог, время от времени будет посылать светлокожих мужчин, подобно ему, её потомкам. Мозгов у леди-вождя было немного, поэтому она быстро согласилась, ведь раньше её народ в принципе не видел светлых людей и лик землянина, которого они перефразировали в "земнерина", было очень легко отожествить с проявлением высших сил. После проведенной хитрой схемы наши мужики, действительно цепочкой достигали точки, подкрепляя миф о сошедших с неба волей Хайрскварана земнеринах. Община росла и процветала — наши товарищи некоторое время прогрессивно влияли на качество построек и образ жизни.

Дифференциация по внешнему признаку привела к делению социальных слоев. Чем чернее была кожа, тем дальше человек жил от дома людей посланных богом. От брака земнерин и местных (архов) рождались мулаты (арханы) разной степени шоколадности, самой светлой девочке по наследству доставался дом, а самого светлого мальчика старались отдать под крыло Земнерин, в общий гарем, где периодически, наследницы рода (хайар) выбирали своим будущим детям пятьдесят процентов генофонда. Для правящей семьи было очень важно поддерживать светлость кожи и глаз — главные отличия землянина от здешнего аборигена. Раз в несколько лет, однако, женщины рода избавлялись от стареющих гаремников (в возрасте тридцати — тридцати пяти лет), отдавая их в приближенные дома к родственникам или в семьи людям, где кто-то отличился. Таким образом формировалась местная "элита".

Архи, к слову, были мельче и изящней представительниц "слабого" пола, не говоря уже о послушании, поэтому многие из наших мужиков просто матерились, записывая свои эпосы на ценные информационные носители. С ними обращались лучше, чем с аборигенами, не морили голодом, не избивали до смерти, но и никаких прав не давали. Малочисленные мужчины в племени имели до нельзя примитивные задачи — радовать слух, взор и тело сильной женщины. Едва появляясь и понимая, что к чему, наши принимались навешивать лапшу на уши местным аборигенкам, чтобы хоть как-то поднять себя в их глазах и основательно опустить коренных неандертальцев. Однако публичные унижения и чрезмерно активная сексуальная жизнь, порой с половиной женщин посёлка, все равно становились стилем их существования и многие просто умирали, не дожив до тридцати. "Сундук земнерина" доказывал, что таких на планете побывало шестьдесят восемь. А количество женщин, дошедших до точки, было равно семи.

Первое появление землянки две тысячи лет назад было очень неожиданным событием, так как аборигены считали, что жители чёрного неба посылаются во служение их хайар, соответственно — могут быть только мужчинами. Однако наши хитрые мужики, присутствующие в то время, провели параллель между хворающей правительницей и появившейся землянкой. Мол, наши женщины приходят на замену по воле Хайрскварана. Именно наши соотечественницы первыми упомянули о соседних племенах, предполагая, что те сформировались благодаря архам, из-за нищеты покинувших племя во времена белых людей. Соседи развивались медленно, что не помешало нашим укрепить постройки камнем и обнести город стеной. У них была полная свобода действий, власть и авторитет.

Не смотря на извилистые дорожки к мирному существованию, соотечественники отзывались о здешнем матриархате как о системе чрезвычайно подходящей для нашей сверхзадачи. Они утверждали, что когда придёт много белых женщин или мужчин, местные сами согласятся служить им. Так, примерно два тысячелетия после основания посёлка в местном обиходе появилось понятие "любимый муж" — отец самой светлой девочки и просто "муж" — отец девочки-арханки. Первый был наделен определенными правами, вёл быт внутри дома своей женщины, прислуживал малолетней дочери и в дневное время суток мог покидать стены жилища, привязав себя длинной верёвкой к столбу неподалеку. Несколько веков длина шнура даже обозначала насколько именно конкретный мужчина был важен для семьи. Позже, когда были открыты рудники, мужей стали выделять драгоценными камнями.

" — Мне повезло, можно сказать, сразу заделал своей шоколадке отменную зеленоглазую, лисицу, — вещал уставший голос Деррика и я зажмурилась, от резкой боли в груди. — Акхра-Ома даже пообещала не отдавать меня своим двоюродным сёстрам из соседнего дома. Но родные по-прежнему ходят. Шведская семья, блин. Всё болит... Что бы сказала Алиса?...".

" — ... А у меня ведь сестра в Транспортале. Учёная она. Куратор наш все говорил, что я смогу её увидеть, но потом будто забыл. Да и я забыл... А сейчас вспоминаю и думаю, зачем оставил? Как она там? У нас два брата было. Один погиб при теракте, другой в тюрьме повесился. Мы все из Организации, — хохотнул. — Кого это волнует теперь?".

"— ... Иногда мне кажется, что я на Земле. Отправился на курорт в другой город. С уклоном под старину. Все сложнее становиться изъясняться... Уже одиннадцатый год тут. Время так медленно тянется. Я научился играть на местной балалайке, акмачи, и делать браслеты из шнурков и камней. С Акхра-Ома у нас уже четыре девочки. Младшая, Деррха очень похожа на мою сестру... наверное, и на мать. Они вроде на одно лицо были. Интересно, как она там?".

"— Родилась двойня. Мальчики. Оба темнокожие. Утопили....".

"— Ибрагим Рамси, семьдесят шестая группа, инженер-технолог. Добрался нормально, выбросило недалеко".

"— До меня последним был Деррик Зайворо! Полтора века назад! Мы с ним были в одной группе, если вместе в столовке. Акхимар, правнучка двоюродной сестры его "жены", сказала, что его похитили во время нападения на город. Хайар и детей убили на месте. Сегодня видел гостей из северного племени и были среди них рыжие. Акхимар почти объявила войну, а я не знаю радоваться или нет. Жаль, что не застал парня... хотя какой он парень, сто с лишним лет!".

"— Ибрагим Рамси, третья группа. Что-то подхватил. Наверняка венерическое. Костюм не распознает. Не хочется помирать в тридцать четыре-то года. Дочь младшая за мной бегает постоянно, что с ней будет?".

Вытащив накопитель из слота, я посветила себя реорганизации вещей в сундуке. Затем, будто забыв, что только что делала, перевернула контейнер и принялась заполнять его по-новой. Деррик дошёл. Мой младший брат. Мой рыжеволосый, молчаливый Деррик. Копия отца, помощник матери. Единственный ребёнок в нашей семье, который не помнил бесчеловечные зачистки нижнего уровня. Он умер. Смертью братьев или родителей, своей девушки Алисы, забравшейся под пресс перерабатывающей машины или от старости, человека познавшего жизнь. Почувствовав нехватку кислорода, я открыла экран и перед глазами всё поплыло. Деррик не только умер. Он страдал.

— "Где другие доспехи?" — спросила, вывалившись из башни. — "Доспехи других земнерин".

— "Утеряны, все кроме одного моя хайар", — ответила одноглазая негритянка.

— "Как?"

— "Говорят, что их похитили, моя хайар".

— "Вместе с Дерриком Зайворо?"

— "Да".

Снова почувствовав головокружение, я прислонилась к стене:

— "Северное племя...Что у них с инфраструктурой?"

— "С чем?" — не поняла негритянка.

— "Какие у них дома? Их город тоже за стеной?"

— "Он похож на наш", — ответила уклончиво.

Ещё бы ему не подходить на наш.

— "Здесь есть кто-нибудь, кто был в том племени?"

— "Нет", — ответ звучал твёрдо.

— "То есть вы даже не знаете кто там хайар?"

— "Последний раз, когда люди северного племени пришли сюда, от города почти ничего не осталось. С тех пор им запрещено здесь появляться".

— "Они ничего не оставили когда были здесь?"

— "Только трупы".

Я пошла исследовать замок дальше. Как и сказала негритянка, они ничего не оставили. Современные технологии и функции экзокостюма позволяли записывать информацию не только на маленькие накопители, но и на почти незаметные для человеческого глаза маячки, которые бы на обговоренной чистоте вещали сигнал. Замок был чист и тих, но если бы те люди хотели, они бы дали понять, что точка сбора изменилась. Экзокостюм Ибрагима тоже оказался гражданским — все секции в нем были идентичны моим.

От звериной дозы транквилизатора уже через несколько часов я ощущала себя наполнителем для тела не испытывающим ничего кроме бесконечной апатии. Пока я рыскала по верхним этажам, в главном зале замка был объявлен "амикхан" — местный аналог застолья, где женщины в компании мужчин сначала напивались, затем устраивали жуткую вакханалию. Если бы не стабилизатор, я бы, пожалуй, расстреляла там всех. Два десятка мужчин, приглашенных на амикхан не только ели с руки и облизывали пальцы своих женщин, но и делали совершенно противоречащие любой моральной этике вещи. В попытках развлечь негритянок, обтянутые общей веревкой, музыканты изображали диких животных, имитируя сцены погони, побоев и сношений. Крича как ненормальные, скакали вокруг стульев с пучками веток в заднем проходе и поводьями во рту. Дико ржали, когда их секли, подставляя лица для пощечин и молчали, когда женщинам вздумывалось использовать их с целью продолжения рода (безопасный секс тут ещё не придумали). Сын Ибрагима и ещё несколько арханов танцевали то, что довольно сильно напоминало стриптиз (не могла сказать точно так как подобного рода заведения под куполом предназначались для людей с определенным уровнем достатка и репутации). Их смуглые тела, прикрытые цепями, извивались прямо напротив скамьи, прогибаясь порой настолько сильно, что это уже становилось неприличным. Было сложно сказать, нравилось ли им происходящее, наверное, потому что мимика аборигенов чем-то мимолетно отличалась от нашей. Бывало, сделав грациозный пас рукой, они оборачивались, чтобы окинуть взглядом зал. Ничего кроме гениталий не напоминало мне о их мужском начале.