| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Простите, я задумалась. Счастлива видеть вас, мой друг, в добром здравии! Что вы сказали? — Екатерина грациозно поднялась, сделала реверанс, в точности повторив распластанность Романовны, с той лишь разницей, что не упала грудью в пол, а голову слегка отклонила набок, нельзя загораживать обзор, нужно дать Высочеству лицезреть нежную шею и богатство тесного корсажа. Еще и задышала, якобы нервно, чтобы белая грудь колыхалась и выделялась в окружении кружева темно-бордового, отделанного золотой тесьмой.
— Я пришел объясниться. Вы недопустимо вели себя на обеде! Встаньте!.. Присядьте, мадам, — добавил после некоторой паузы Его Высочество и уселся на диван, — Должен признать, недолгое уединение пошло Вам на пользу: Вы посвежели, похорошели... От вас веет не бурей, а чем-то добрым и родным...
— Благодарю Вас, — Екатерина поднялась с пола и присела изящно на краешек дивана, невольно вспомнив, сколько ей потребовалось сил, чтобы этому научиться, и как едва обшивку не протерла от усердия.
— Что с Вами? Вы необыкновенно тихи и прям образец послушания, — с интересом взглянул на супругу Его Высочество, безуспешно усмиряя взгляд, который все норовил соскользнуть от глаз супруги к ее роскошному декольте, — Вы сами на себя не похожи. Такой я вас не знаю.
Екатерине гость вдруг сразу перестал казался невыносимым. Или так на нее комплименты, с непривычки, действуют? Екатерина вмиг попыталась вспомнить: кто и когда ей в прошлой жизни их говорил, насчитала штук семь. Запомнила — слишком редко звучали, а тут за пять минут прямо водопадом льются. Высочество перестал казаться, как она его окрестила-то при первой встрече?.. Уродом, вроде, и еще похлеще. Нет-нет, вполне себе нормальный. Сидит обычный человек, усталость на лице, глаза у него 'теплые', умные даже, морщинки лучиками разбегаются — смеяться любит... Интересно, а яблоко на обеде — очередная шутка? Голос спокойный, немного вкрадчивый. А при первой встрече орал как резанный. Нет, нормальный мужчинка, Катя, не зевай, уведут!
— Может быть, Ваше Императорское Высочество не имел времени меня, до сей минуты, внимательно рассмотреть? Нам ничто не мешает познакомиться заново.
'Так, а теперь шлем лукавую улыбочку, многообещающую; томность взгляду придаем!' — скомандовала себе Катя Веточкина, которая ну никак не испытывала к этому человеку антипатии! Даже происшествие на пиру не могло заставить ее гневаться: откуда знать, что натворила предшественница?
— Вы со мною кокетничаете, Екатерина Алексеевна? — улыбнулся гость, откидываясь на гору подушек, устраиваясь поудобнее. Он явно располагал остаться надолго. Что ж сам напрашивается на первые уроки по соблазнению.
— А Вам не нравится? — стрельнула глазами Екатерина, — Не хотите ли морсу, Ваше Императорское Высочество? Я прикажу подать.
— Пока не нужно, я не хочу разрушать ту легкую интимность, что вы создали, она удивительна, — легкий кивок головой и гость вновь нацепил суровую маску рассерженного мужа.
'Сейчас начнется! Держись, Катя, держись! Узнаешь о своей предшественнице все самое лучшее!' — внутренне собралась самозванка.
— Я желаю объясниться. Вернемся к скандалу на обеде. Я всегда считал вас умной и едва ли не самой просвещенной женщиной нашего общества. Вы везде подчеркивали свою любовь к новой родине, народу, выказывали озабоченность проблемами России. И вот, в тот момент, когда я на деле проявил заботу о России — прекратил эту никчемную семилетнюю войну с Пруссией, в которой мы защищали чуждые нам интересы, разорительные для нашей империи, спас тысячи жизней соотечественникам, вы проявляете не просто неприличие по отношению к моим решениям, вы провоцируете политический скандал! Что я должен думать об этом, мадам?
Екатерина едва успевала следить за потоком информации и переводить. Она — невольная причина международного скандала? Ну да, свалилась неизвестно откуда, неизвестно зачем, хорошо еще, что не ответила тем же! Яблоком по куполу или в лоб, вон какой высокий, не промахнулась бы, даже при большом желании — имея первый разряд по стрельбе.
— Мадам, вы можете мне объяснить свой поступок? Чем он вызван? Вашей тесной дружбой с гвардейцами, на которую я закрывал глаза? Эти, недалекого ума, необразованные офицеры чернят мои деяния, перешептываясь по углам, не желая вникнуть в суть вопроса. Я жду объяснений!
Лучший способ защиты — нападение, народную мудрость Катя Веточкина знала хорошо. Но правда была лучше.
— Вы ждете объяснений, но они банальны, Ваше Императорское Высочество! Горничная слишком туго стянула корсаж, и в тот момент я просто неловко повернулась, а потом едва не лишилась чувств. Я не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть, а тут прозвучал ваш тост. Не знаю, чем смогу загладить оплошность.
— Ваш ум всегда поражал изворотливостью, — рассмеялся гость, показывая, что не верит ей, — Порой я не могу не восхититься Вашей находчивостью, мадам!
Но что-то уже произошло между ними. Неведомые флюиды вихрями опутывали их, заставляя смотреть подолгу друг другу в глаза. Екатерина чувствовала, как муж на самом-то деле очень хочет поверить, ждет от нее каких-то действий, доказательств преданности. Что он смущен теми переменами в знакомой-незнакомой, иной, совершено новой Екатерине! Они нравятся ему, и внутри идет борьба, которую он не желает. Именно сейчас все может решиться в ее пользу. Причем план о соблазнении с помощью древней Кама сутры летел в тартарары, казался теперь наивным и безобразно пошлым — не таким оказался этот мужчина, его кувырканием в койке не привяжешь, не удержишь.
'Напрягай мозг, Катерина! Даром каждый день пудинг лопаешь?!'
— Я не лгу вам, поверьте, — Екатерина покраснела, не сумев выдавить из себя большего. Навалилось смущение и стыд, бессилие изменить прошлые поступки той, прошлой, настоящей Екатерины, что была до нее, и начудила, видно, много такого, что Катя Веточкина еще не раз схватится за голову. Но сейчас ей очень хотелось, чтобы этот мужчина, становившийся с каждым мгновением ей все ближе и симпатичнее, не ушел просто так, не отправил ее с глаз долой, а поверил, стал другом, хотя бы другом! Шут с любовницей! С нею потом разобраться можно.
'Поверь мне, вот сейчас, отбрось сомнения и поверь! Я не та Катя! Другая, совсем другая! И мне так нужна твоя поддержка', — молилась самозванка.
— Посмотрите на меня, Ваше Императорское Высочество, поднимите глаза, мадам! Ваша уступчивость непривычна и подозрительна для меня.
Теплые пальцы ласково коснулись подбородка Екатерины, подняли ее голову и продолжили путешествие, нежно очертив овал лица, вызвали трепет внутри.
— Вижу: сейчас ваше раскаяние искренне, и Вы говорите правду.
— Спасибо, — прошептала Катя, невольно прикрыв глаза.
— Смотрите на меня, мадам, вам нечего стыдиться правды! Всегда бы так! Безо лжи и интриг!
— Я очень хочу именно так, Ваше Императорское Высочество!
— Почему же тогда Вы так не ведете себя?
Рука гостя продолжала путешествие по ее шее, сбивала дыхание и путала мысли, но в ожидании ответа замерла, едва касаясь мочки уха, прекратив играть с жемчужной каплей сережки.
— Скажите мне, как я должна вести, и я выполню...
— Мадам? Вы ставите меня в неловкое положение, уж не знаю, что с Вами случилось или, что повлияло на Вас, можно ли верить Вам, и не комедию ли Вы со мною разыгрываете. После долгих лет лжи, как я могу верить в Ваше смирение?
— Уверяю Вас, я изменилась, — залепетала Екатерина, понимая, что вынуждена нести чушь несусветную, но именно так сможет упрочить свое положение.
— Уж не хотите ли Вы сказать, что передо мною та самая, прежняя Екатерина? — тихо, с нотой неуверенности в дрогнувшем голосе, спросил гость, внимательно вглядываясь в поникшую перед ним женщину, — Чтобы я мог поверить в такое чудо, мир должен перевернуться.
— Я дам Вам эту точку опоры, — так же, как и гость, тихо выдохнула Екатерина. Она поняла вдруг: ей не хочется расставаться со столь милым и приятным человеком. Не было сомнений — он пришел объявить ей о разводе и какой-нибудь далекой ссылке. Уже то, что в его душе удалось посеять сомнения, а также надежду на далекие-далекие добрые отношения с предшественницей, радовало. Они ведь были эти отношения, которые прежняя Екатерина разрушила, и, несомненно, нанесла оскорбление гостю. Вон, сидит: встревоженный и растроганный. Неужели у него такое ранимое сердце?
— Пока я не узнаю, что заставило Вас, мадам, измениться, не поверю в превращение, — усмехнулся гость, подмечая, как лицо жены бледнеет и та начинает дрожать, — Вы молчите? Видимо слишком все серьезно, если Вы решили вернуть нашу былую дружбу? Поделитесь, мадам.
Испуг, с каким Екатерина взглянула на мужа, был неподдельным, у гостя не осталось сомнений — причина серьезная, но жена, по причинам, лишь ей известным, не признается.
— Похоже, Вы не готовы делиться секретами?
В ответ Екатерина отрицательно мотнула головой — очередная засада — она не знала никаких секретов. Она по-прежнему не знала ничего! Кроме как правильно танцевать (так, на троечку), держать веер и руки, чтобы плетьми не висели; делать реверансы, садиться на стулья.
— Хорошо. Я не могу оставить сейчас все как есть, мой долг помочь Вам. Позвольте мне предположить, от Вас требуется только слушать. Еще несколько лет назад я говорил Вам, мадам, что не приветствую дружбу с княгиней Дашковой. Екатерина Романовна — женщина образованная, но она — женщина, для которой ее нынешний статус, по личному ее разумению, не соответствует ей ни по уму, ни по честолюбию. Я достаточно близко знаю ее семью, да и саму с малолетства, так как прихожусь нашей красавице крестным отцом, как Вам известно. В ней крайне развито чувство зависти, то положение, которое занимает сейчас родная сестра Ее Светлости, явно не дает ей покою. Как натура деятельная, молодая и горячая, она способна подтолкнуть Вас на необдуманные поступки, если уже не уговорила. Уверяю Вас, друг мой, слушать столь молодую особу, девятнадцати лет от роду, разумные люди, если и будут, то только с улыбкой и снисходительностью! — гость сделал паузу, — Пожалуй, я выпью морсу. Велите принести!
Екатерина потянулась за золотым колокольчиком, что лежал на столике и позвонила. Появилась невозмутимая Шаргородская, сделала реверанс, вышла, выслушав приказание.
В ожидании напитка, гость молчал, а Екатерина воспользовалась паузой и тем, что стояла к нему спиною. В голове крутилась полная неразбериха.
'Как он узнал?! Нас с Романовной подслушали? Скорее всего, но мы тихо говорили. Значит, моя предшественница 'наследила' или еще как-то выдала намерения. Рассуждает Его Императорское Высочество здраво, не отнимешь. К тому же, я ведь ничем не выдала причину беспокойства. Вот ведь засада!'
Горничная появилась в дверях, поставила рядом с Его Высочеством поднос и удалилась. Гость с улыбкой подбодрил Екатерину, приглашая ее 'обслужить'.
— Вкусно! — супруг промокнул тонкие губы ажурным батистовым платочком, взявшимся невесть откуда. Аккуратно сложил и убрал его под расшитый золотым шнуром манжет, продолжая разговор, — Брак по расчету, к которому мы пришли с Вами, оказался для Вас тесным. Что помешало нам быть счастливыми — не ведаю и не хочу копаться в прошлом. Я закрывал глаза на Ваши... шалости, влюбленности. Вы молоды, красивы, здоровы. Но Ваше увлечение гвардейцами зашло достаточно далеко, мадам. Бездельники из гвардии, эти солдафоны, забывшие о долге, не умеющие воевать, которых я планировал приструнить, Вы опрометчиво приблизили к себе. Ныне гвардия способна только пьянствовать, драться и волочиться за каждой юбкой. Еще она способна совершать дворцовые перевороты. Я не сомневаюсь, нет, я уверен: такие разговоры витали и здесь. В Вашей гостиной! Не буду Вас, мадам, обвинять и журить за неосмотрительность, здравого ума Вам не занимать, посудите сами: любой переворот требует средств, у злоумышленников их нет. Четыре гвардейских полка, где больше служит офицеров, чем солдат, я отправлю очень скоро из столицы на новое место службы. Станет тише и спокойнее. Так что, с этой стороны, если Вы переживаете, я приму меры. Я изложил вам, мадам, свое видение Ваших проблем, если Вы прислушаетесь к моим словам, то выпутаетесь из той сети интриг, в которые Вас втянули. И, думаю, мы сможем попробовать стать друзьями! Ну-с, мне пора! — Высочество взял в руки колокольчик, какой-то миг полюбовался тонкой работой, позвонил и пошел к выходу.
— Мне будет позволено выйти на прогулку? — жалобно пискнула Екатерина вслед.
— Разумеется, мадам! Приглашаю Вас завтра поутру обсудить в моем кабинете новые мысли по поводу реформ, часам к девяти утра, я знаю, что Вы просыпаетесь рано!
Екатерина с трудом пыталась уснуть, постоянно вспоминая каждое слово супруга. Она томилась, вновь и вновь переживая ощущения, испытанные рядом с ним. Будоражила и вызывала смятение его нежная ласка — немного робкая, и, тем не менее, намекающая на маленький, тлеющий уголек прошлой симпатии, а возможно и любви между супругами.
Поразил ее Высочество и умом, так просто и доходчиво разъяснить ситуацию! Правда Катя теперь еще больше запуталась: интриги стали видны, но вылезти из них не так-то просто, а, может быть, и опасно.
'Он не верит, но не мне, а той жене! Понравилась ему я! А заговор, революция мне не нужны! Что мне, если помирюсь с мужем, даст революция? Муж больше, он — император! Такой шанс и не снился — я — императрица! Хорошо Алены нет: враз бы критику навела, а то и отбить попробовала! А здесь и без нее соперниц хватает! Не хочу рисковать и потерять все при перевороте, нет уж, пусть будет все как есть! И нравится мне Его Императорское Высочество!' — смущенно вспыхивая румянцем, зарываясь носом в подушку, Екатерина ловила себя на том, что улыбается. Так, с улыбкой и мечтами о завтрашнем дне, и уснула, не забыв обдумать наряд, прическу и разные женские хитрости из арсенала соблазнительницы будущих времен.
Кабинет Его Высочества был прост, в нем витал устоявшийся запах табака, но трубка лежала на столе. Хозяин сидел за большим дубовым столом и что-то дописывал, но при появлении Екатерины встал, поприветствовал ее поклоном. Подойдя ближе, взял ее руку и поцеловал.
В жизни Кати Веточкиной было много поцелуев, почти тридцать годков жизни позволяли считать ее опытной женщиной, но она не предполагала, что обычное приветствие может таить столько интимности и сдержанной страсти! Сначала кожу обожгло теплое дыхание Его Высочества, потом Екатерина ощутила мягкое прикосновение, легкое, едва-едва, затем холодок вдоха и снова будоражащее поглаживание стремящихся сомкнутся и завершить поцелуй губ. Прикосновение подушечек пальцев, длящееся миг, разбудило и погнало кровь, что залила щеки Екатерины смущением.
— Вы пришли! — супруг не скрывал радости. Взмахом руки он предложил Екатерине присесть на свое место за столом, заботливо помог справиться с юбками, не помещающимися из-за подлокотников кресла, — Я несказанно рад, мадам! Смотрите, кое-что уже написано. Прочтите!
Екатерина с дрожью в руках взяла бумаги, но тут же отложила их, вызвав недоумение и растерянность супруга.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
