Сорняк - 2

Вы хотели украшений? Ну что же, если род просит, то Миша готов выдать ему первую дозу "опиума" для женского населения. Только учтите товарищи старейшины, вожди, охотники и все остальные сильные этого не испорченного еще цивилизацией мира, — лечить эту зависимость в будущем придется вам самим.

Как ни странно, но с украшениями Миша проблем не видел. Он прекрасно помнил различные этнонаряды из кованого серебра и меди, монет различных и многого другого, что земные женщины даже в двадцать первом веке порой с удовольствием натягивали на себя. Большинство из них действительно довольно сложны в изготовлении и требуют даже особой сноровки чтобы их носить. Но не все... те же самые височные диски, различные кольца и браслеты. Что в них настолько сложного если не заморачиваться мелкой отделкой? Да особо и ничего. Причем большую часть элементов Мишка собирался отлить. Поэтому после сегодняшней ковки он планировал заняться лепкой тигля. Ну да, медь вроде плавится довольно легко и обычной смеси пески и глины по идее должно было хватить. В простом керамическом горшке он плавить ее уже пробовал, почти сразу из интереса. В итоге остался и без горшка, который, странное дело, оплыл и рассыпался, и запоганил один из кинжалов, кусок которого собирался сейчас использовать.

Сейчас же он хотел попробовать ковать медную проволоку. Отрезанный зубилом кусок старого, теперь еще и оплавленного кинжала уже светился на углях. Мишка подцепил его клещами и принялся привычно отковывать. Что он понял уже через несколько минут, так это то, что проволоку проще отливать чем ковать. Из этого куска меди стремительно остывающего, но потерявшем от этого далеко не всю ковкость получится прекрасная пластина, полоска, еще практически что угодно плоской формы или прут, но только не тонкая проволока. Хотя не толстый прут Мишу тоже устраивал. И еще, медь прекрасно ковалась и без нагрева. Да, Мишка знал что она мягкий металл, но что настолько ковкий. Через некоторое время обломок кинжала представлял собой довольно длинную толстую спицу диаметром миллиметра в три — четыре. Точность конечно относительная, но так тоже было не плохо. Мишка отложил молот в сторону, внимательно ее осмотрел и начал гнуть синусоидой. Погнув и поправив особо корявые волны снова взял молот и принялся ее плющить. Уже через десять минут работы перед ним лежал широкий извивающийся браслет с незакрепленными краями, который можно без труда обернуть вокруг руки. Можно было конечно для красоты на нем еще что-нибудь нацарапать, но пока Миша решил этим не заморачиваться. Гораздо лучше бы смотрелось если на краях сделать кольца, а в них вставить красивые окатыши или кость. Жалко, что никаких драгоценных камней в этом мире Мишка еще не видел, а то могло бы получиться интересно. Тем не менее до вечера он сковал еще один браслет и свернул пару колец. При этом после подержал каждое над раскаленными углями чтобы немного оплыли и приняли более округлые формы. Потом, пока окончательно не стемнело какое-то время возился с тиглем, не мудрствуя лукаво смешав две части глины к трем песка, после чего размял смесь налепил из нее глубоких но небольших горшочков. Оставил их сушиться рядом с горном.

Жена примерив браслеты осталась довольна, даже несмотря на то, что Мишка честно ее предупредил что их придется отдать. На это она только пожала плечами свято уверенная, что муж при случае сделает ей еще лучше. А вот использование куска свалянной в войлок шерсти Мишу удивило. Он предполагал, что она начнет кроить из него одежду или, на худой конец будет использовать в качестве коврика. Однако Туя поступила иначе, она сшила себе из него тапочки доходящие до середины голени и обшила их сверху мягкой кожей. Мишка удивился, неужели у нее летом ноги мерзнут? Но спорить не стал. Насчет лета он не был уверен, а вот на зиму он от теплых войлочных сапог бы не отказался. Тем более Хуг говорит, что за теплым летом идет холодная зима.

Первый тигель который он собрался было обжечь в горне на обычных дровах уже через небольшой промежуток времени лопнул. Не досушил, понял Миша и собрав все остальные поставил их в тень, подальше от солнечных лучей. После чего добавил в горн угля и принялся снова разогревать очередной отрубленный зубилом кусок кинжала. В этот раз он делал практически то же самое, только увеличил длину, чтобы вместо браслета получить обруч. Когда расплющенная волна была готова Мишка примерил ее себе по голове, немного обжал, чтобы прочно сидела и невольно снова задумался.

Медь, тем более в какой-либо хитрой форме это несомненно хорошо, но нужно все-таки ее украсить. Как? Царапать рисунки он не мастак, а возиться еще с чем-либо не хотелось. Так ничего и не придумав Миша, пока горн не остыл, доковал еще несколько медных безделушек и оставив инструмент двинулся к поселку выкладывать стену. При этом он размышлял на тему как много всякой информации за относительно не долгую прожитую на Земле жизнь накопилось у него в голове. Поразительно просто. Даже любопытно стало, какой бы ему пришлось испытать информационный голод если бы не приходилось постоянно бороться за выживание, а теперь постоянно заниматься совершенно не тривиальными делами начиная от убийства себе подобных и заканчивая строительством саманной стены и медными украшениями.

Вечером, помывшись в речке и поев он попросил жену надеть все украшения, что он успел сделать. Осмотрел ее довольно сидящую у очага с ног до головы и остался недоволен. Нужно было чем-то закрыть волосы, а то все эти косички в сочетании с браслетами и медным обручем выглядели несколько комично. А обычный кусок ткани оставляющий на виду только лицо придал бы Туе сейчас дополнительной загадочности. Это на Мишкин взгляд конечно же. Для местных же все это итак наверняка выглядит не хуже вечернего туалета с полным "боевым" макияжем. Однако жене он об этом сказал. И был сильно удивлен, когда она извлекла откуда-то сбоку скатный в трубочку кусок тонкой плетенки из высушенных травяных стеблей. Размерами оно было где-то метр на полтора, выкрашенный в темно фиолетовый цвет, имел ровные обрезанные и подшитые кусочками тонкой кожи края, но при этом был довольно тонким и мягким. Видно было, что жена его делала долго, наверняка для себя только с не совсем понятными целями... Ну что же, отбирать ни кто и не собирается. Мишка снял с ее головы обруч, надел на нее полотно и водрузил гнутую медную полоску на место. Да, так было во много раз лучше. Выглядело немного по "средневековому", но для данного общества это как минимум мегапрогрессивно.

Однако особого впечатления украшения на жене не производили. Что заставило Мишку несколько призадуматься. То, что подобное здесь встречается — это было понятно, иначе не возник бы и сам вопрос. А если есть украшения из кости, ракушек жгутиков и прочего, то почему бы не сделать их и из другого, более дорогого материала. Но вот то, что по простому в этот раз не прокатило действительно напрягло... Это значит, что строить стену и возиться с медными украшениями одновременно не получится. Что в принципе было понятно и раньше, но вот отчего-то очевидно стало только сейчас. Миша тяжко вздохнул. Придется идти к Койту, пусть сам выбирает что ему важнее — защита от гипотетического нападения гтухов или удачно найти мужей для девиц...

Старик ничего выбирать не хотел, сказал чтобы Миша и дальше делал стену, а когда устанет, то может заняться остальным. Вот ведь. Тогда Мишка набрался наглости и тихо, но твердо произнес.

-Мне нужен постоянный помощник... скажи Хугу чтобы теперь он клал стену вместе со мной.

Коит немного подумал, потеребил задумчиво губу и кивнул.

В этот же вечер Миша снова попробовал обжечь тигель. Результат был не особо утешающий, но все же скорее позитивный, чем нет. Тигель не развалился полностью, а треснул по одной стороне, зато на всю длину. По краям от трещины неровными кустами в стороны разошлись сетки поменьше и окончательно расширились к донышку, но до полного разрушения сосуда дела не дошло. В принципе изначально было ясно, что чем дольше посуду для выплавки сушишь — тем лучше, но... На практике все оказалось несколько прозаичнее. И если верхняя часть просохла хорошо, то сторона которая была у стены и низ — нет. Поэтому Миша перевернул все оставшиеся сохнущие тигли и уже на следующий день с чистой совестью посвятил себя полностью возведению стены.

Хуг пришел ближе к полудню. Хмуро смотрел на Мишу, а потом, по прежнему ничего не говоря принялся помогать, пока просто подавая саман и старательно наблюдая как Миша его выкладывает. Так прошли одну стену. Мишке было любопытно как старик себя будет вести дальше, но вида пока не подавал. Вторую прошли впрочем так же. За ней сделали третью и принялись было за четвертую, но наступил вечер, накатили сумерки и стало быстро темнеть. В темноте Мишка стену не клал, — это совсем не кузня, где есть свет от раскаленных углей в горне. Тут, на краю поселка темно хоть глаз выколи и саман совсем не горит в ночи ярким красным светом как раскаленный металл одновременно веселя и указывая куда бить. В поселке свет по ночам есть только в жилищах и у большого костра перед домом Коита. А работать в тусклом свете факела или костра то еще удовольствие...

Вообще длина самой большой стены составила пятьдесят два шага. Разумеется остальные были ей не равны и на несколько шагов от нее отличались, каждая. Но этот момент Мишу в принципе не беспокоил ибо уже когда отмерял он прекрасно понимал что строгие формы здесь штука пока недостижимая. Да и шаг у него был не особо "петровский" и до метра заметно не дотягивал. Поэтому когда Мишка пересчитывал размер стены в метрах, то исходил из того, что она никак не должна превышать сорока четырех — пяти метров. А это в свою очередь значило, что на один ряд одной стены уходит дохрена кирпичей, наверное около пятисот, может и более, точно Миша в такой относительности считать не видел смысла. Так вот, по его прикидкам получалось, что на один ряд одной стороны он тратил около четырех часов. С помощью Хуга — меньше трех. Прогресс по времени на лицо... Вот только даже при такой работе, чтобы возвести еще метр в высоту понадобится дней двенадцать — тринадцать напряженной работы. А еще надо было приспособить перекрытие воротам из бревен, которые еще предстояло найти на плесе и перевезти к поселку. И сам проход перегородить приставной рогатиной — ежом, хотя бы на ночь пока не удастся сделать более или менее нормальные ворота. То есть выходило, что времени как обычно впритык, работы "выше крыши" и края этому всему пока не видно. Причем авторство конкретно его проблем Мишка смело мог присвоить себе. Небольшой перерыв ожидается разве что на "большую охоту", которая сама по себе наверняка тот еще гемор... Мишка немного рассеяно посмотрел на дело рук своих, почесал тыльной, не измазанной в глине, стороной ладони затылок и улыбнувшись весело подмигнул стоявшему рядом Хугу.

-Завтра опять надо будет баб гнать месить глину и делать... — он указал кистью на саман, — кирпичи. Иначе до охоты все сухие закончатся.

Хромой Хуг хмуро кивнул, но видно было, что это больше напускное и вызвано это скорее тем что его заставили делать то, чего он сейчас не особо хотел, а сам процесс кладки ему скорее всего понравился. В ответ Миша тоже кивнул, как тут принято и неспешно пошел вниз по холму к реке — ополоснуться пока совсем не стемнело. Сбросил на берег свои пропотевшие шмотки: короткие кожаные штаны, жилетку плетеную из прочной желтой травы, пояс, нож... Ступил в воду и через несколько шагов погрузился с головой в прогревшуюся за день реку. Потом вынырнул, проплыл туда-сюда пару десятков метров выбравшись на мелководье и усевшись на песочке принялся им же усердно оттирать тело. После этого он некоторое время водил пятерней по мокрым отросшим волосам пытаясь их немного расчесать. И, наконец, поморщившись напялив штаны и подхватив другие вещи на руки усталой походкой пошел к себе в хижину. Еще не полностью стемнело и поселок на холме отсюда с берега видно было достаточно хорошо. Уже сейчас его метровая с хвостиком из сегодняшнего ряда стена выглядела довольно впечатляюще для этого мира... Мишка топал по склону, в траве стрекотали кузнечики, с прогретой земли поднималось накопленное за день тепло которое сдувал в сторону степи подувший с реки легкий ветерок. Трава негромко хрустела под босыми ногами изредка заглушаемая криком ночной птицы. Вот так просто и не отличишь от позднего вечера в глухой деревеньке...

Мишка остановился помотал головой сбрасывая воспоминания одновременно поднимая голову к небу в поисках светящихся отраженным светом звезды лун... Их все так же было две. Иллюзий он в принципе не испытывал, но "магия" момента...

Жена ждала его держа горшок с похлебкой возле горячих углей чтобы та не остыла. Когда он откинул полог от входа и пригнувшись протиснулся в хижину улыбнулась и засуетилась расстилая на полу выделанную шкуру. Мишка уставший, но довольный молча опустился на нее и принял в руки протянутую ему Туей плошку с густой похлебкой. Благодарно кивнул, наклонился и понюхал исходящий от варева аромат. Вкусно! С учетом того, что он с утра вообще не ел, а днем из-за жары есть особо и не хотелось, то сейчас поздним вечером горячая густая похлебка была в самый раз.

Рядом на шкуру Туя поставила еще одну плошку доверху заполненную пресными лепешками. Муку она натерла из тех же бобов, до злаков то еще далеко, добавила трав, воды и запекла на стенках горшка на углях как когда-то показал ей муж. И хотя сама она эти безвкусные лепешки ела только когда не было чего-либо другого, но зная пристрастие к ним мужа периодически их пекла.

Мишка это знал и поэтому расплывшись в довольной улыбке попытался отложив в сторону деревянную, вырезанную им персонально ложку, свободной рукой заграбастать девушку. Но та смеясь ловко увернулась и Миша смог ухватить только руку. При этом он взглянул на кисть и веселая улыбка на мгновение сползла с его лица. Резко перевернул кисть и рассмотрев ладонь жены поднял голову и вопросительно уставился на нее.

Туя, вначале не понимающе отшатнулась было. Но мишка крепко удерживал ее, а потом посмотрев вначале на свою ладонь, потом на Мишкино озадаченное лицо весело рассмеялась.

-Это краска...

-Краска... — все еще озадаченно протянул Миша разглядывая ладонь жены. В тусклом свете с кончика плетеного фитиля торчащего из жировой лампы это больше походило на остатки смытой крови. — Блин...

Пробурчал Мишка хмыкнув и отпустив руку жены взял ложку, зачерпнул ей похлебку и понес ко рту. Но не донес, а замер на половине пути и повернувшись к жене с веселыми искорками в глазах поинтересовался.

-А какие краски есть еще?

Четыре дня Миша полностью посвятил укладыванию рядов кирпичей по периметру стены. Хромой Хуг теперь приходил с утра и с его помощью дело двигалось быстрее. А вот пятый день Мишка решил немного передохнуть. И дело было даже не в том что он устал, просто идея возникшая у него в голове когда он увидел окрасившуюся руку жены требовала чтобы ее опробовали. Вчера вечером Туя сообщила, что приготовила все необходимые краски... А рисовать, как известно, надо при дневном свете. Ну и высота стены поднялась выше полутора метров и выкладывать ее обычным способом стоя на земле стало довольно не удобно. Помостов разумеется не было, поэтому Мишка теперь забирался на саму стену и сидя на ней уже выкладывал саманные кирпичи. Работать в такой скрюченной позе то сидя на корточках, то вывернувшись в бок и свесив ноги с краю было тяжело. И повод немного передохнуть Миша решил не упускать.