Заклёпки и бабочки

Однако время шло, а дверь спальни так и оставалась закрытой. Не открылась она и на вторую ночь, и на третью, и на четвёртую. Теперь Бетти уже желала, чтобы старикашка скорее пришел, чтобы эта дьявольская пытка ожиданием наконец-то прекратилась. Но сэр Бэрли не приходил. Встречаясь с ней за завтраком или за ужином, он ограничивался фразами "прекрасно выглядите, дорогая" или "как вам спалось", в остальном уделяя ей не больше внимания, чем накрахмаленной скатерти на обеденном столе. Возможно, кого-нибудь оскорбило бы такое невнимание, но Бет была рада подобному отношению. Судя по разговорам служанок, которые ни в грош не ставили новую хозяйку, а потому не считали нужным придерживать языки, жена сэру Бэрли нужна была исключительно для статуса. А так же как способ отделаться от поползновений дам высшего света, мечтающих решить матримониальные проблемы собственных дочерей. Потому как богатый вдовец в их глазах представал завидной добычей. "Что же, тем лучше" — решила Элизабет. Пока она не освоится, ей в этом доме предпочтительней быть как можно более незаметной.

Целых четыре недели Лизбет удавалось изображать из себя невидимку, пока супруг не объявил, что они приглашены в гости к его старым друзьям. Всё верно, в медовый месяц тревожить молодых не позволял этикет, а по истечении оного срока сам Бог велел зазвать к себе новообразованную пару, дабы вблизи расспросить, рассмотреть, взвесить и оценить избранницу.

Вот только расспросить не получилось. Воспользовавшись тем, что мужчины удалились в курительную комнату, хозяйка дома начала настоящую атаку на Бетти, забрасывая её градом вопросов. Но Лиз отмалчивалась или отделывалась односложными "да", "нет" и "спросите об этом моего супруга".

— А вы не очень разговорчива, милочка. — поджав губы, констатировала хозяйка.

— Вы правы, леди. — всё с той же лаконичностью согласилась Бет.

И, краем глаза заметив стоящих в дверях гостиной мужчин, демонстративно повернула в их сторону голову. Допрос прекратился, а спустя полчаса беседы "ни о чём", и сам приём. Но отголоски этого приёма продолжались до позднего вечера. Бетти была уже в кровати и собиралась гасить свечу, когда двери спальни отворились, и на пороге показался сэр Бэрли собственной персоной. Лиз похолодела от дурных предчувствий. Нет, ну надо же! Выдумала, что она не нужна мужу как женщина, а потом и поверила в собственную выдумку. Вот же дура...

— Извините, что тревожу вас в столь поздний час, дорогая, но не уделите ли вы мне несколько минут?

— Я к вашим услугам — кое-как смогла пролепетать запаниковавшая Бетти.

— Видите ли, я вдруг вспомнил, что совершенно позабыл вручить вам ещё один свадебный подарок. Вот он, примерьте. Думаю, он вам должен подойти.

На открытой ладони сэра Бэрли лежал перстень с огромным — Лиз никогда подобных не видела — алмазом.

— Это очень дорогой подарок. Не уверена, что вам следовало так на меня тратиться. — запинаясь, вымолвила Бет, пряча руки глубже под одеяло. Не столько от смущения, сколько для того, чтобы скрыть охватившую её при появлении мужа дрожь.

— Мне понравилась ваша сдержанность на сегодняшнем приёме. К тому же, я могу себе позволить делать такие подарки. — довольно сухо произнёс сэр Бэрли. — Или вы считаете, что этот камень недостаточно хорош для вас?

— Что вы! Он прекрасен! — запротестовала Элиз.

— Тогда в чём дело? — и видя, что супруга молчит, подбодрил: — Говорите откровенно, дорогая. Не смущайтесь.

— Камень великолепен, но... он сам по себе состояние и прибыль не приносит — запинаясь, начала Лиз. — Вот если бы вы мне подарили какое-нибудь скромное дело, дающее небольшой доход, тогда бы я могла сама распоряжаться этим доходом и не тревожить вас просьбами о шпильках и булавках...

Строгое выражение лица у сэра Бэрли не изменилось ни на йоту, но в душе он был доволен. Буквально час назад сэр Каннинг пытался аккуратно выведать, насколько скромна в своих запросах новая миссис Бэрли. Она так же, как его дочери, что ни день выпрашивает деньги на новые наряды? Похоже, старый лис замыслил купить подарками расположение жены, чтобы через неё влиять на его — сэра Бэрли — решения. Хитрец, ох и хитрец! На пустом месте попытался закрутить многоходовую интригу...

(Cunning — хитрый)

А эта девочка, сама того не зная, утёрла нос прожженному интригану и попросила не наличные, а дело. Заметьте — дело!!! Справится она с ним или прогорит, это другой вопрос. Главное, что она не мечтает сидеть на шее у мужа и только требовать, требовать, требовать, как остальные женщины. Нет, вы только представьте себе — это юное создание хочет работать! Работать и зарабатывать! Если добавить к этому продемонстрированную ею в разговоре с леди Каннинг скромность, несомненный ум, бережливость и отсутствие откровенной жадности... ведь не вцепилась же она обеими руками в тот алмаз, как он в душе опасался... Да, похоже, что с молодой женой ему чертовски повезло. Только нужно будет присмотреться к ней повнимательней. Если первое впечатление не окажется ошибочным и девица оправдает его стариковские надежды, то... Тысяча чертей! А ведь тогда можно переписать завещание на неё, оставив родственников с носом. А то слишком уж откровенно они мечтают о его смерти... И умирать можно будет спокойно с осознанием, что собранное его тяжким трудом состояние не окажется пущенным на ветер жадной, но глупой роднёй.

Да, нужно присмотреться и проверить. А отдам-ка я ей для начала Литлкрик. Там всё равно шахту закрывать пора, иначе она вот-вот окончательно в убыточную превратиться. Справится — хорошо, тогда можно будет отдать ей ещё что-нибудь, уже более крупное. А если юная особа неверным ведением дел окончательно разорит шахту, то... Ну, хоть не так досадно будет. Кто там управляющим, кажется Дефт? Отпишу-ка ему, пусть присмотрит, но без особого приказа не вмешивается.

Услыхав от сэра Бэрли о новом подарке, Бетти вновь приятно удивила мужа. Старик даже ощутил некое умиление, когда первым вопросом жены был не о величине дохода с шахты, а о том, когда ей будет позволено посетить подаренное предприятие. "Есть деловая хватка! Вон как у девочки глаза разгорелись" — ликовал в душе сэр Бэрли — "Конечно, вести дела совершенно не женское занятие, но мне плевать на мнение ханжей из общества". Старик немного ошибся, приняв желаемое за действительное. На самом деле Лиз хотелось увидеть шахту по несколько иной причине. Став замужней дамой, девушка откровенно скучала. Да что там скучала, в доме сэра Бэрли ей хотелось просто выть от тоски! Если в пансионе она была сама себе голова, а к её мнению чутко прислушивались все воспитанницы, то здесь... Здесь она никто и ничто. С ней не считалась даже прислуга, не говоря уже о муже! А гости супруга обращались с ней как с любимой болонкой хозяина — толика вежливого внимания, дабы польстить сэру Бэрли — не более того. Оказавшись в пустоте, деятельная натура Бет искала выход своей энергии, но... не находила. Возможность вырваться из душного дома, вновь ощутить себя живой — вот что увидела Лизбет в подарке супруга. И, понятное дело, сразу же попыталась ухватиться за этот выпавший ей шанс.

И вот, спустя семь дней, ушедшие на оформление дарственной и нового владения в имущественной и налоговой палатах, Элизабет всё-таки вырвалась на свободу! Она словно окунулась в прежнюю жизнь, где её слушали и слышали, где она вновь была человеком, а не пустым местом или забавным живым украшением при муже. Стоило дорожной карете выехать за пределы столицы графства, как даже сопровождающая её в поездке горничная мгновенно изменила манеру держаться, разом превратившись в воплощение заботы и услужливости. Просто удивительный контраст с недавним вызывающим поведением прислуги в доме!

Управляющий шахтой принял девушку с надлежащим почтением простолюдина к знатной особе, отведя ей лучшую комнату в занимаемом его семейством коттедже. А внимательно изучив привезённые бумаги, преисполнился желанием помочь хозяйке ознакомиться с её новыми владениями. И Лиз, хмельная от свободы, с жадностью окунулась в пёстрый водоворот свежих впечатлений. Ей было интересно буквально всё: и скучные цифры в затёртых книгах учёта, и экскурсия по окрестностям шахты, и сама шахта, в которую она даже отважилась заглянуть. И эти грубые, грязные, почерневшие от угольной пыли шахтёры казались ей чем-то симпатичными. Да что там говорить — нищие, оборванные подёнщики, что сейчас монотонно ковырялись лопатами в русле речушки — и те не вызывали у Бетти обычного отторжения! Девушка была по-настоящему счастлива, радостно воспринимая мир и замечая только самые светлые его стороны. И пусть доход от шахты оказался невелик, пусть львиную долю выручки от продажи угля сжирали расходы на осушение шахты, зато это её шахта! Её собственная, где она была полноправной и единственной хозяйкой. И доходы её. И расходы, соответственно, тоже. Теперь нужно подумать, как уменьшить второе и поднять первое.

После прогулки по окрестностям, Бетти уже знала, что вход в шахту расположен у подножья небольшой горы, в недра которой уходил угольный пласт. Само по себе это было не страшно и грозило лишь редкими подтоплениями во время весеннего половодья. Но коварный пласт лежал наклонно и, чем дальше забирался под гору, тем опускался всё ниже и ниже. Грунтовые воды, коих тут оказалось вдосталь, сочились по стенам и, собравшись в весёлые ручейки, стекали прямо в забой. Дабы как-то бороться с подтоплением, по всей длине штрека в полу у стен были выдолблены ямы, в которых собиралась вода. Из этих ям влагу собирали ведрами в бочки и вместе с добытым углём вывозили наружу. Если раньше, при открытии шахты, на дюжину тачек с углём приходилась одна с бочонком воды, то теперь стало наоборот — десять с водой и лишь одна с готовым к продаже битым чёрным камнем. И ведь оплачивать приходилось не только труд шахтёров, но и водовозов, которых требовалось всё больше и больше. Плюс, взрывы коварного рудничного газа, которые не только унесли жизни уже более двух десятков шахтёров, но и регулярно расшатывали гору, раздирая её твердь многочисленными трещинами. А это обвалы и... новые пути для просачивания воды, ещё больше увеличивающие угрозу затопления.

Часть этой информации Бетти поведал Дефт, часть она увидела собственными глазами, а часть почерпнула из беглого просмотра книг учёта. Но однажды, в промозглый слякотный день, когда гулять под ветреным свинцовым небом не хотелось совершенно, она решила сесть и потратить время на более тщательное изучение цифр в деловых книгах. Не зная, что именно искать, Лиз решила для начала выписать на отдельную бумагу суммы годовой прибыли со дня основания шахты. Если первые три года наблюдался рост — что естественно, поскольку штреки ещё были короткие, а проблема осушения пока не вставала — то в дальнейшем цифры говорили о более-менее равномерном падении прибыли. Так что ничего нового Бетти для себя не узнала. Тогда она выписала столбик чисел помесячной прибыли за все эти годы. Вот эта картинка оказалась более информативной: колебания сумм вверх-вниз стали гораздо заметнее. Причём выяснилось, что пять лет назад они вообще резко выросли, а потом держались на уровне прибыли первых лет существования шахты в течении целых трёх месяцев! После чего опять наступил медленный, но уверенный спад.

Крепко сжав листок в руке, Бетти отправилась к Дефту за разъяснениями. И незамедлительно их получила. Даже не заглядывая в книги, управляющий уверенно тыкал пальцем в даты и рассказывал чем вызвано то или иное изменение в итоговой цифре. Вот тут, тут и тут доходы падали из-за взрывов рудничного газа; здесь, здесь и здесь приключился мор у шахтёров от какого-то поветрия, а столь заинтересовавший госпожу рост прибыли произошел по причине покупки у брандмейстеров из соседнего городка пожарного насоса.

Оный насос поначалу позволил рассчитать всех водовозов, оставив лишь троих. Одного мальчишку для переноса шланга от ямы к яме и двоих крепких мужчин для качания насоса. Со временем воды стало больше, и два работника, даже выбиваясь из сил, уже не справлялись с её поступлением. Пришлось вновь нанимать и ставить их к насосу посменно, дабы откачка не прекращалась ни на минуту. Потом управляющий был вынужден купить ещё один насос и нанять ещё одну бригаду... Потом ещё...

На сей момент откачкой воды занимаются пять насосов разом, работая днём и ночью, а к ним приставлено пять десятков душ обслуги. Да, и сверх того ещё один мастер, следящий за исправностью механизмов. Плата же им назначена следующая. По фарингу в день десятерым мальчишкам, что таскают шланги от ямы к яме — это десять фарингов. Взрослым мужчинам, кои насосы качают, каждому по два с половиной фаринга в день — это восемь непсов и четыре фаринга. И мастеру — тому в день ещё десять фарингов. В итоге за месяц работному люду выплачивается двадцать пять сорвенов. Вот такие траты на осушение шахты. Причём, это если к насосам изношенные части докупать не придётся, а без подобного обходится редкий месяц.

Разобравшись с цифрами и суммами, Бетти схватилась за голову! В эйфории от нежданно свалившегося на неё состояния и связанной с ним свободы, она и подумать не могла о подобном подвохе. Если взять доход от шахты и вычесть из него все расходы, то получалась весьма скромная сумма, которая после уплаты всех налогов мало отличалась от круглого ноля. Вот так подарок от дорогого муженька, вот так сюрпризец... Окончательно опустить руки Бет не дало природное упрямство и промелькнувшая ненароком мысль — "а что, если это проверка от мужа?" Подхлёстнутая этим предположением, Лиз с удвоенным жаром вцепилась в расходные книги, пытаясь прикинуть, где можно сэкономить и откуда выжать ещё хотя бы фаринг дохода. Но... управляющий не даром получал своё жалование — все возможные лазейки для удержания шахты "на плаву" он уже использовал.

На грани отчаянья Элиз бродила по окрестностям шахты, когда её окликнул незнакомый, скрипучий мужской голос:

— Миссис Бэрли! Два слова, миссис Бэрли!

Не утруждая себя выбором более сухих мест, к ней напрямую через лужи мчался довольно странный тип. Его когда-то дорогой камзол явно знавал лучшие времена, а на грязь, заляпавшую до колен башмаки с чулками, мужчина похоже не обращал ни малейшего внимания. Шляпа на его голове отсутствовала, как и парик, а причёска мало отличалась от вороньего гнезда. "Да уж" — подумала Бетти — "такому господину явно в лес ходить не следует, дабы не вводить в заблуждение бедных птичек! Ведь перепутают..." Правда, вслух она произнесла несколько иное:

— Я вас слушаю, любезный. Только вначале представьтесь.

— Я Стим, миссис Бэрли, здешний мастер по ремонту насосов. — вымолвил тот после небольшой паузы, взятой чтобы чуть-чуть отдышаться.

— Слушаю вас, господин Стим.

— Господин Дефт сказал мне, что вы наша новая хозяйка, миссис Бэрли. Так вот, я придумал! Придумал давно, но у Дефта вечно нет денег для испытаний. А я, честное благородное слово, придумал! И даже испытал на модели!!!

— Прежде всего, успокойтесь, господин Стим. Что вы придумали, и какое отношение ваша придумка имеет ко мне?