Практическая некромантия. Дорога домой

— Ну, во-первых не вся история рода, — Морла сунула в рот очередную травинку, которую уже успела на ходу выдернуть и насмешливо сощурилась, — а только так её часть, которая представляет для мага особый интерес. А то есть, жизнеописание вашего славного предка Деяна Тригорского, впоследствии, Лютиняна.

— Славного? — иронически хмыкнул Элиш, который и сам считал, что этим своим предком может гордиться. Правда, находилось не много людей, готовых разделить эту точку зрения.

— Вполне, — кивнула Морла. — Уж не возьмусь судить о его деяниях на ниве правления, но вот случай удачного слияния сути, подробно описанный в третьем томе Некромикона, вещь поистине уникальная.

— Мда, — хмыкнул Элиш. До чего же странные вещи находят люди достойными восхищения. Хотя, к примеру, гостивший в их замке профессор-ботаник мог пол дня восхищаться какой-нибудь туфелькой Милоссы, найденной где-нибудь на высокогорных лугах. Что на взгляд Элиша было ещё более странно. — И что там в ваших учебниках по этому поводу сказано?

— Краткие сведения. Деян Тригорский был рождён неполнодушным. Так бывает. И если следовать логике событий должен был бы вырасти в вялого, слабоумного юношу и умереть молодым, не оставив потомства. Однако так произошло, что он стал одержимым, предположительно духом волка и опять же предположительно, подцепил его на охоте. Если такое случается с нормальным, не слишком сильным духом человеком, мы будем иметь случай классической оборотничества. Когда контроль разума за телом ослабевает: во сне, или, скажем, в подпитии, человек начинает ощущать себя зверем и вести себя соответственно. С вашим предком ничего подобного не случилось: два духа, зверя и человека слились нацело. Личность получившаяся в результате, стала гиперэмоциональной, довольно агрессивной, но вполне жизнеспособной. Собственно, это и все сведения, которые мне удалось раздобыть. Я, помнится, даже писала князю Лютиняну-Тригорскому с просьбой получить доступ в семейные архивы, но получила резкий отказ.

— Три года назад это было, — сощурился Элиш, припоминая. Тогда он отсоветовал брату подпускать чужачку к их семейным записям. Впрочем, таких любопытствующих было немало и поощрять их праздный интерес было не в обычае роди Лютиянов.

— Совершенно верно, — легко согласилась Морла, — именно три года назад.

— А, позвольте полюбопытствовать, с чем было связано ваше любопытство? Или интерес был чисто академическим?

— Ну что вы, не в том я положении, чтобы отвлечёнными знаниями интересоваться. Просто как раз три года назад мне пришлось столкнуться с очень похожим случаем. Тоже мальчик, едва начавший вступать в пору отрочества. Что, кстати, очень удачно, личность ребёнка меньшего возраста будет вытеснена звериной, а старшего не сможет слиться и более того, время необходимое для развития полноценного разума будет утеряно.

— И что, нашёлся ещё один сумасшедший папаша, потащивший своего вялого отпрыска на загонную охоту, дабы воспитать из сына настоящего мужчину? — недобро усмехнулся Элиш. Именно по такому сценарию развивались события в далёком прошлом их семейства.

— Почему? — слегка удивилась Морла. — Жизнь не знает повторений. В этом случае не было никакой охоты и вообще никаких кровавых драм, а был громадный добродушный пёс, тихо скончавшийся от старости, но не пожелавший оставить своего маленького хозяина. В той местности я была случайно, проездом и меня вызвали для консультации. На тот момент мнения разделились: с одной стороны если это одержимость по оборотневу типу, то пришлого духа следует изгнать, а с другой стороны результат выглядел вполне прилично. Мальчик начал стремительно нагонять своих сверстников, а по характеру оказался довольно миролюбив, хотя и бесстрашен.

Да, дело непростое вышло, скандальное. И это был один из тех немногих случаев, когда она вынуждена была использовать свой статус при храме, чтобы повернуть решение в нужную сторону. Очевидно-правильную для неё самой и столь же неоднозначную для всех остальных.

— Вы так старательно избегаете любых имён и названий..., — Элиш не закончил фразу. Эх, будь он сейчас, как прежде командиром замкового гарнизона, обязательно постарался заполучить такого парня к себе. Просто так, чтобы был.

— И вы должны бы прекрасно понимать, почему я это делаю, — разочаровала его Морла. Хотя он действительно понимал.

— Дорогой племянничек, — донеслось из открытого возка, который ехал как раз перед ними, — и вы госпожа некромантка, не могли бы вы сменить тему для разговора. Нира от него начинает нервничать, а таким молоденьким девушкам как она это не полезно.

Тётушка чутко прислушивалась к преинтереснейшей беседе и будь она одна, ни за что не стала бы её прерывать, однако присутствие племянницы накладывало определённые ограничения и вынуждало вести себя в соответствии со статусом. Что было, конечно же, весьма и весьма жаль. Разговор же постепенно стих, ибо иных тем, в которых не упоминались бы кладбища, покойники, оборотни, одержимые и прочие несветские нюансы жизни, у этих двоих не нашлось.

Из-за избранного темпа, до трактира, в котором была запланирована остановка на обед, кортеж госпожи Бялодашской добраться не успел. Морла не раз спрашивала себя, что заставляет всех этих людей тащиться со скоростью её Пёрышка, а они явственно сдерживали своих лошадей, однако вслух вопросов не задавала. Рано или поздно станет совершенно ясно, ради чего такие жертвы и совершенно незачем торопить события. Элиш задавался тем же вопросом, однако не озвучивал его из иных соображений: вдруг драгоценная тётушка опомнится, передумает и некромантка останется далеко позади, а он ещё не все вопросы задал.

Впрочем, особой проблемой это не было: погода стояла отличная, холодных закусок у них с собой было полно, да и всё необходимое для организации спонтанных пикничков на свежем воздухе при себе имелось. Госпожа Видана, оправдывая репутацию дамы взбалмошной, с переменчивым настроением и раньше требовала подобных внезапных остановок. Опыт — великая вещь, так что к тому времени как процессия приблизилась к месту стоянки, высланные вперёд грумы, успели подготовить всё необходимое. Не то, чтобы у Элиша от этого стало намного меньше обязанностей: дамам нужно было помочь спуститься из экипажа или же спешиться, их необходимо было провести к месту грядущего отдыха, а так же указать удобный спуск к воде, где можно было слегка освежиться — да вот хоть руки помыть.

Каким-то странным образом в "дамы", а то есть в женщины, которые стоят на одной с ним ступеньке социальной лестницы попала и некромантка. Морла, которая спрыгнула со спины своего мула не дожидаясь ритуальной помощи со стороны присутствующих мужчин, уставилась на подошедшего Элиша непонимающим взглядом. Она была высокой, он это и прежде обращал на это внимание, но вчера ночью, да и во время сегодняшней верховой поездки это не так было заметно. До сих пор не встречалось ему женщины, способных посмотреть глаза в глаза, не поднимая головы, и Элиш не был уверен, что это ему так уж нравится.

— Что-то случилось? — не поняв, чего ради Элиш оказался подле неё, Морла вопросительно на него уставилась.

— Нет-нет, — смутившись, он поспешил отойти.

Первым делом Пёрышко. Следовало снять с него поклажу и хорошо бы ещё расседлать, но вряд ли полуденный отдых займёт столько времени, чтобы имело смысл с этим возиться. Отвести его к водопою, да и самой смыть дорожную пыль с лица и рук. Эх, была бы она одна, ещё бы и искупалась, несмотря на то, что Перескочка была речкой, хоть и неширокой, но быстрой и довольно холодной. Но нет, сегодня она путешествует не одна, а в компании, большую часть которой составляют мужчины. Вот и теперь, стоило ей только отвести Пёрышко в сторонку от водопоя, как её место занял дюжий воин с парой лошадок. Клёст, если она правильно расслышала, как его окликают. И надолго замер, пытаясь разглядеть что-то в воде.

— Вот понять я не могу, — начал он, вроде бы ни к кому не обращаясь, а на самом деле к ней, потому как рядом никого другого всё равно не было. — С чего люди такие названия выдумывают. Думал, Перескочка, это от порогов, перескоков речных, ан нет, не видно ничего подобного.

— На самом деле, — негромко ответила Морла, — полное название реки Лошадиная Перескочка, только в таком виде она разве на старых картах и упоминается. Река узкая, верховой на молодой резвой лошади через неё запросто перескакивал, а моста раньше, до того как Великопоповецкий тракт построили, в этом месте не было.

— Понятно, — солидно кивнул Клёст. — А вы тут уже бывали или так, книжной мудростью делитесь?

— Бывала, — коротко кивнула Морла и не стала распространяться о том, что интересоваться людьми и их делами было одним из немногих послушаний наложенных на неё храмом в отрочестве. В том числе и от чего да почему они поступают так, а не иначе, заключают и нарушают договорённости, дают имена и названия, и забывают их, и много всего подобного. Интересное было время. И проведённое не без пользы.

Оставив Пёрышко пастись, она отошла в сторонку, подальше от суетящегося люда и уселась на свёрнутую куртку, удобно скрестив длинные ноги. Боковые разрезы балахона, а так же поддетые под него штаны, позволяли ей принимать любую удобную позу, не слишком оскорбляя взгляды поборников морали и нравственности. День хорош, берёзовая рощица, в которой они остановились даёт приятный тенёк, почему бы не расслабиться? Счастье длилось недолго. Пользуясь отсутствием тётушки к Морле подошла и подсела рядышком Нира и, ещё раз украдкой осмотрев её наряд, спросила неожиданное:

— Скажите, госпожа ведьма, а вы принципиально носите мужскую одежду?

— Нет, не принципиально, — Морла флегматично покосилась на любопытствующую девушку. — Но в дороге она намного удобней, а в лавках готового платья на мой размер женской одежды всё равно не найти.

— А если на заказ?

— С моими доходами? — насмешливо вздёрнула бровь некромантка.

— Ну тогда, можно сшить самой, — продолжала искать другие варианты Нира. Всё-таки и ей тоже перепала часть фамильного упрямства.

— А я не умею, — легко призналась Морла.

— И даже ваша матушка вас ничему не учила? — брови Ниры неаристократично поползли вверх.

— Моя матушка сочла, что мне в жизни пригодятся совсем другие навыки. Нет, пришить оторвавшуюся пуговицу или отпоровшийся обшлаг я вполне способна, но от начала и до конца раскроить и сшить платье, да чтобы его ещё и можно было после этого носить, это выше моих возможностей.

— А другие навыки, это какие? — Нира любопытно округлила глаза.

— Это, к примеру, резьба по кости, — и Морла раскрыла ладони, где на пальцах её красовались мелкие давнишние шрамики — учёба проходила не без огрехов. Ради такого дела, за монастырскую ограду даже был допущен мастер-южанин, зарабатывавший на жизнь тем, что вырезал из слонового зуба и турьего рога, разнообразные предметы обихода.

— Девочка, — послышался сверху недовольный голос тётушки, — ты проявляешь неподобающее любопытство. А ваша матушка, уважаемая, выбрала для вас очень уж странный жизненный путь.

Морла усмехнулась: кого касается, что матушка — это матушка Мирая, на тот момент одна из старших храмовых наставниц, на свой страх и риск взявшаяся обучать и воспитывать девочку с необычными способностями. Да, собственно, другой у неё и не было. И не выбирала она для Морлы жизненного пути, с таким природным даром, как у неё, выбор заключался в другом: помочь его развить, или же заглушить.

Следом за тётушкой, уведшей свою племянницу к накрытому прямо на траве, на ближайшем зелёном холме "столу", подошёл Элиш. И не просто подошёл, а с приглашением присоединиться к сиятельному обществу. Если бы речь шла только о беседе, Морла точно отказалась бы — служить развлечением для благородных господ она не любила и её можно было понять, однако там же будут ещё и кормить, а не в её правилах было отказываться от дармового угощения. Нет, это не следствие голодного образа жизни, уж на кусок хлеба, да молочко со сметанкой она всегда была способна заработать, но неписанный кодекс странника диктует свои правила, потому как неписанный-то он неписанный, а попробуй отступи, и ветреная удача путешественника отвернётся от тебя. Морла путешествовала достаточно долго, чтобы начать чувствовать подобные вещи и принимать их как должное, даже не смотря на то, что к господскому столу её, наверняка, пригласили не просто так.

И почему-то в жизни всё устроено именно так, что все твои самые неприятные ожидания оправдываются, причём незамедлительно. Не успела Морла наколоть на вилку первую из отложенный в свою тарелку брокколи, тушенных в сметане, как почтенная дама решила завязать непринуждённый разговор, обращаясь со всякими малозначительными вопросами преимущественно именно к ней. В юности Морлу здорово раздражало, что так называемые воспитанные люди, вместо того, чтобы в лоб задать интересующий их вопрос, подолгу ходят вокруг да около. Потом начала относиться к этому обстоятельству как к неизбежному злу, но временами оно её снова начинало доставать. Особенно в тех случаях, когда есть хочется до невозможности, самый аппетитный кусочек уже наколот на столовый прибор, а тут приходится разговоры разговаривать.

— Однако же дорогая, — мягко журчал голос госпожи Виданы, — это очень интересно, что вы способны видеть души.

— А души ли? — скроила небрежную физиономию Морла. — Вопрос о том, что такое некоторые из нас видят, остаётся открытым.

— Только некоторые? Я почему-то раньше считал, что все маги способны к иновидению, — как только разговор свернул в познавательную сторону, им заинтересовался и Элиш, и Морлаа окончательно поняла, что нормально поесть ей не дадут и даже смирилась с этим.

— Все, — подтвердила Морла. — Но все видят разное, к примеру, общеизвестен тот факт, что огневики видят энергетическую насыщенность ауры, что, кстати, скорее говорит не о магической силе, а об общем здоровье и теперешнем самочувствии.

— А то, что видите конкретно вы..? — тётушка не стала заканчивать предложение, предлагая странствующей некромантке самостоятельно продолжить его.

— Долго рассказывать — разговор может не на один час получиться. Вы лучше спросить, что конкретно вас интересует.

— О, — госпожа Видана притворно смутилась, — нам хотелось бы знать побольше о том проклятии, которое лежит на моих племянниках.

Элиш поморщился от подобной бестактности, Нира опустила взгляд и крепко сжала в руке салфетку, которой только что с изяществом промакивала уголки губ. Морла опустила вилку, точнее она опустилась сама собой, когда некромантка отвлеклась от еды, целиком и полностью сосредоточив своё внимание на сотрапезниках. Тем самым, уже однажды виденным ими взглядом, она уставилась сначала на Ниру, потом, немного дольше задержала его на Элише.

— Да нет на них никакого проклятия, что вы такое говорите, — произнесла она совершенно спокойным тоном и отправила в рот кусочек сыра.

— Да как же нет! — не столько удивилась, сколько скорее даже возмутилась госпожа Видана. — Вы же сами говорили, что отлично знаете историю их рода в той её части, что касалась Деяна Тригорского.