Тропой лекаря - обновление

Что мы с женихом просто заключили соглашение, никто не знает, может быть, кроме короля и канцлера. Но этим говорить не надо, они такие, они все знают, даже то, о чем я не догадываюсь.

Мы сидели не слишком долго, когда солнце скрылось за горизонтом, я поднялась из-за стола, и отправилась в супружескую спальню.

По спальне можно многое сказать о человеке, вот и эта спальня была отражением своего хозяина. Массивная мебель, темного дерева, стены, обтянутые кремовой с узором тканью, тяжелые красивые шторы, коллекция холодного оружия на одной из стен...

— Ты не волнуйся, Рамон — добрый, уверяла меня Линетт, помогая раздеться. — Даже если что-то, с кем-то...

— Не было, — честно призналась я.

Линетт посмотрела с недоверием, но вслух ничего не сказала. И правильно.

Да, я знаю, что моя репутация далека от идеала, что я сбежала из дома, пошла работать, долгое время жила одна, и к дому моему народная тропа не зарастала, и мужчины по ночам приходили. Лечиться.

Или вызвать меня к кому-то из родных.

Но поди ты, объясни это кому-то постороннему? Это на нашей улице все и всё знали, и за малейшую попытку что-то вякнуть, могли быстро объяснить человеку всю его неправоту. Лопатой пониже пояса. Или вопросом — ты к кому пойдешь, когда заболеешь, гад?

Это — среди простонародья. А вот в 'высшем свете'...

Представляю, какие сплетни обо мне ходят, жаль, послушать не удастся.

Было ли мне страшно?

Да, очень. Здесь и сейчас я доверяюсь честному слову Палача, и если он решит его нарушить... Я полностью окажусь в его власти. Вряд ли его величество полезет в чужую семью, ребенка-то он как раз и получит, а я — я уже не маг. И не так полезна.

Но выбора у меня нет.

Пока я размышляла о превратностях судьбы, меня облачили в нечто прозрачное, летящее и возбуждающее, похлопали по плечу, еще раз пообещали, что все будет хорошо и оставили одну. Наконец-то, а то спальня большая, сквозняки гуляют, и по полу тоже...

Ворчала я больше, чтобы не нервничать.

Минут пять — и сквозь кружево будет очень эротично просвечивать синюшная пупырчатая девушка.

Я сунулась в шкаф, и к своему удовольствию, нашла там здоровущий теплый халат с кистями. Кажется, он принадлежал моему мужу?

Вот и отлично! Пусть делится. А то замерзнешь тут вусмерть...

Так меня и нашел Рамон Моринар — в кресле, свернувшейся клубочком, и старательно прячущей голые пятки в полах халата. Тапочек-то мне тоже не оставили!

Неромантично, первая брачная ночь, а невеста в тапочках...

Кошмар!

Мужчина поглядел на это, покачал головой и кивнул на графин.

— Выпьешь со мной?

Темно-багровая жидкость энтузиазма не вызывала, но...

— Давай.

Ага, каков холоп, таков и храм. В графине у ужаса всего Алетара оказался черничный морс. Вкусный, кстати, с мятой и корицей, судя по привкусу.

— Вета, все мои обещания остаются в силе. Только у меня будет просьба.

Ну вот.

Начались примечания, уточнения, дополнения... Кто бы сомневался?

— Ты не возражаешь, если я буду каждый вечер подниматься к тебе и оставаться на пару часов в твоей спальне?

Я пожала плечами.

— Почему бы нет? Если так надо...

— Надо. Более того, иногда я буду оставаться у тебя до утра, если ты не против. Знаешь, у мужчин есть такое чувство... самомнение.

— Правда?

— Чистая правда. Не хотелось бы, чтобы о нас сплетничали. Мол, Рамона Моринара жена из постели выгнала сразу после брачной ночи.

Это было справедливо. Я подумала пару минут, кивнула.

— А...

— Просто — спать в одной постели. Можем даже под разными одеялами, мне не жалко. Только меч, как в сказках, я между нами класть не буду, ладно? Не хочу проснуться без пальцев или носа.

Я тоже не хотела, но на кровать покосилась с недоверием.

— Честное слово, я до тебя даже пальцем не дотронусь, пока сама не попросишь, — Рамон поднял руки вверх, демонстрируя свою безобидность. — Вета, я что — дикое животное, которое женщин сто лет не видело? Да уж поверь мне, найдется и с кем, и где... не стану я тебя ни к чему принуждать, обещал ведь.

Я кивнула.

— Можем попробовать.

— Ты спишь справа или слева?

— Никогда ни с кем не спала, вот и не задумывалась.

— Тогда выбирай себе место по вкусу. Я тоже как-то ни с кем не спал... А... минутку.

Рамон снял со стены кинжал, подошел к кровати, вытянул руку и резанул себя по внутренней стороне плеча, чтобы было не слишком заметно. На простыню закапала кровь.

— Ты что делаешь?

— Вета, мы можем делать все, что пожелаем, но я не хочу, чтобы о нас сплетничали. Ты — моя жена, у нас все было, и ты ко мне пришла девушкой. Надеюсь, это понятно?

Я кивнула.

— Понятно. Так и буду всем говорить.

Тем более, что это — чистая правда. И все было, и пришла девушкой, и жена. А что именно было — никого не касается. Не лезьте, господа, под чужие одеяла, лучше в своем клопов поищите!

— Вот и отлично, лезь в кровать, а я сейчас приду.

Я послушно встала, сняла халат и полезла, как была. Не спать же в чужой одежде?

Сзади донесся какой-то кашель.

— Эммм... Вета, а у тебя ничего практичнее нет?

— Есть. Но не здесь.

— Перевези, ладно?

— Конечно, — кивнула я. — Просто сегодня выбор был не за мной, но мне эта штука тоже не нравится. Скользкая вся и замерзнешь в ней, наверняка. Почему-то здесь холодно...

Герцог покосился на камин, от которого тянуло жаром.

— Да вроде бы не так холодно?

— Сквозняки.

Рамон фыркнул что-то невнятное про нервы, и ушел за ширму, чтобы появиться оттуда в халате — уже другом, кстати, и тоже забраться под одеяло.

— Надеюсь, ты не лягаешься?

— Надеюсь, ты не храпишь?

Мы переглянулись, фыркнули, развернулись друг к другу попами и попробовали уснуть. Получилось не сразу, успокоиться, согреться и отключиться от реальности я смогла, когда уже перевалило за полночь.

Брачная ночь, говорите? И когда у меня что было, как у людей?

* * *

Его величество поднял бокал с любимым вишневым компотом, привычно отсалютовал зеркалу.

— Что ж, за нас!

Полудемон в зеркале иронично прищурился. Он тоже был доволен.

Что мы имеем в сухом остатке после всех перипетий жизни?

Храму досталось так, что долго в себя не придут. Это плюс?

Безусловный.

Правда, пришлось завести себе такую же свору, но это уже своя стая. Ручная и не тявкающая без команды.

Тиртанцы?

Там пройдется небольшим маршем его высочество. Пусть потом плачут и рыдают. Трею Лантару, вот, уже досталось через родственную кровь. Некроманты же, порчу навести, как плечами повести. Гниет бедолага заживо, и помочь ему никто не в силах. Разве что маги жизни, но поди, найди таких в Тиртане?

Маги жизни.

Потенциальных производителей у него сейчас три штуки. Ветана, ее брат и невестка. Даже не сама Марта Дайнир, а ребенок, которого она носит.

Его величество вспомнил о младенце, поморщился.

М-да, неприятно. Даже сейчас неприятно.

Смерть, конечно, часть жизни, но в том-то и дело! Жизнь — НЕ часть смерти! Конфликт сил, увы, штука неприятная, вот и пришлось девочку вместо того, чтобы оставить во дворце, пристроить в тихое место. Почему не в какой-нибудь дом, принадлежащий Короне?

А чем плох именно этот дом?

Квартал, далекий от дворца, подходящее окружение, да и личность Марты стоит принять во внимание. Ее ведь в храме воспитывали в традициях нестяжательства...

И честно говоря, его величеству не нравилась сама Марта. Понятно, что она не родилась такой бесхребетной, ее такой сделали, но — фу! Попросту фу!

Так что сплавить ее на окраину, приставить охрану, обеспечить деньгами и компаньонкой, в обязанности которой входит следить за соплюшкой, и выкинуть из головы. Родится ребенок, тогда и думать будем, что к чему.

А пока сосредоточимся на оставшихся.

Оломара надо пока попустить, прижмем позднее, если жениться на подходящей девушке окажется, или про поводок забудет.

Вета... там можно довериться Рамону. Моринары собственники, и своего из рук никогда не выпустят. Так что будут у него свои маги жизни, и это — хорошо.

Все хорошо, что хорошо кончается для Алетара, Раденора и короля лично.

И его величество поднял за это бокал.

Наше здоровье, мой двойник в зеркале! Наше здоровье!

* * *

Рамон смотрел в небо, и думал, что жизнь — очень вредная штука.

Вот так, встречаешь девушку...

При первой встрече Вета ему даже не понравилась. Сопля какая-то, еще и рот открывает.

Удалось использовать ее в своих интересах — хорошо, нет — и не надо. Много тут таких бегает, на каждую внимание обращать, никаких сил не хватит.

Потом он оценил характер, и даже сделал ей предложение, которое любая девушка из простонародья приняла бы с благодарностью. А что? Он не жадный, не злой, осталась бы девушка с приданым и хорошими воспоминаниями. Так и тут — нет!

Все скручивалось в какой-то дикий клубок, и их притягивало друг к другу все ближе и ближе, что не нравилось ни ему, ни лекарке. И что в результате?

Вот они, муж и жена!

Лежат в одной кровати, и он сам, добровольно, дал обещание не посягать на ее свободу. Болван.

Нравится ли ему Ветана?

Да, пожалуй. Нельзя сказать, что он безумно любит эту девушку, нельзя сказать, что он жизнь за нее отдаст, но...

Если бы он мог выбирать себе жену, он бы примерно так и выбрал. Симпатичная, хотя и не красавицам, были у него и покрасивее, неглупая, из хорошей семьи, с характером, что немаловажно — сам не пушистый котик, так рявкнуть может... а эту не запугаешь. И что умная — неплохо, от дуры хорошего ребенка никогда не получишь. Это соплячье пусть выбирает по внешности, он выбирал так, чтобы лучше было для рода.

Соплячье... а Леклеру он ноги переломает. Или проткнет в трех местах... нет, лучше услать его из столицы, чтобы Ветана не помчалась лечить мальчишку. Ишь ты, руки протянул... коротки руки оказались! Определенно, надо его на границу, пусть там посидит лет пять-шесть... десять-пятнадцать. Поговорю с королем.

И отношения с Ветаной наладятся постепенно.

Отпускать ее Рамон не собирался, раз уж ввязался в этот брак, надо идти до конца, но дать девушке иллюзию свободы? Самостоятельности?

Неужели ему жалко? Пусть поиграет. И не таких приручали, и эту приручим...

С этими мыслями Рамон и уснул. И снилось ему что-то теплое и уютное...

* * *

Виконту Леклеру ничего не снилось в эту ночь. Он вообще не спал, обдумывая план мести. Вчера было многое. И пьяные сопли, и слезы, и горечь поражения...

Было желание сорвать брачную церемонию, остановило лишь понимание того, что король... мягко говоря — не одобрит.

Похитить невесту?

Не получится, ее хорошо охраняют.

Сука! Гадина, тварь, продажная девка!!!

Я! К тебе! Со всей душой! А ты!

Насмеялась и предпочла другого? Выставила меня за дверь? Не оценила по достоинству?

Так получи в обратную!

И ведь я жениться готов был, не побрезговал, хотя ты, может, и с десятком мужиков уже перевалялась, с-сучка! А ты!

Гер-рцогиня! Ты у меня кровью умоешься, тварь! Благо, я знаю, кто мне в этом поможет!

Действовать самостоятельно благородный молодой человек и не собирался. Вот еще!

Руки марать? Об эту тварь?

Нет уж!

Леклер благоразумно таил даже от себя мысль, что к Ветане его могут не подпустить, а если и подпустят, и у него что-то получится... попасть в руки Белесого Палача?

Лучше самоубиться. Сразу. Выйдет безболезненнее.

А вот чужими руками, осторожно...

Месть?

Да что вы! Справедливое возмездие за попранные чувства и растоптанную любовь! Вот!

И упущенная выгода от удачного брака тут не при чем, так-то!

Леклер умылся и принялся размышлять на тему, как больнее ударить Ветану. Именно ее, и так, чтобы она понимала, как ему больно!

Все же, он был сыном своего отца. Да, юноше были свойственны и порывы души, но чаще всего...

Не выживают в высшем свете искренние и честные, не та среда. Да и от отца юноша много чему научился. Саму предательницу ему не достать, остаются ее друзья и родные. А родных там мало, брат и кузина.

Кто?

С кого начнем?!

* * *

Кажется, насчет одной кровати была плохая идея, — осознала я с утра. Потому что проснулась наполовину на Рамоне. Лежала, обнимала его, как игрушку...

А что?

Большой, теплый, уютный, а я под утро замерзла, из окна дуло, и одеяло было каким-то тонким...

Пришлось осторожно сползти со спящего мужчины, и отправиться одеваться. Лечебница ждала.

Страшно сказать — она даже работала, хотя из персонала на ногах половина не стояла — отмечали вчера. Хорошо отметили, так, что раны могли одним дыханием дезинфицировать.

Первой на меня наткнулась Линда.

— Вета?

— Я. А что?

— Да... ничего. Просто ты же вчера...

— Рамон не запретил мне работать. И запрещать не будет.

Линда посмотрела как-то странно, но потом кивнула.

— Это хорошо. А то у нас лекари никакие... все в дрова...

Я кивнула и привычно отправилась на обход. А что? Свадьбы там, похороны, хоть что, но люди болеть не перестанут. И лечить их кому-то надо, почему бы и не мне? Пусть даже без дара, ручками, травками, инструментами...

Что я — без своей магии ни на что не способна, что ли?

Я — не только моя магия! Я — Ветана... Моринар? Да... и не собираюсь позорить свое имя. А потому...

— Что тут? Открытый перелом? В операционную!

* * *

Рамона я увидела только за ужином.

— Вета, добрый вечер...

— Добрый, — устала я за день, как собака, но прожит он был не зря. Лекари оправились только к вечеру, и я с чистой душой удрала из лечебницы.

— Поужинаешь со мной?

— Конечно. Только переоденусь...

— Я подожду.

На то, чтобы обтереться теплой водой, сменить платье и переплести волосы, ушло пятнадцать минут, служанка пыталась помочь, но я цыкнула на нее, чтобы не путалась под ногами. Я и сама привыкла все делать, и быстрее получится. А ты вот, тазик возьми, унеси. И чтобы вода в другой раз была горячей. Лучше я подожду немного, пока согреется...

Рамон удивился быстрому появлению, но ничего не сказал, молча предложив мне руку. Большой столовой мы не пользовались, вместо этого слуги накрыли стол в каминной, и оставили нас вдвоем. Было уютно и спокойно, потрескивали поленья, пахло розами от роскошного букета, мы ужинали, не произнося ни слова. Рамон, судя по всему, тоже набегался за день, и душеспасительным беседам предпочел мясо с овощами. И побольше.

Я тоже не собиралась жертвовать желудком в угоду этикету, так что мы молчали примерно минут сорок. Потом поглядели на десерт — груши в меду и взбитые белки, и дружно поморщились. Настало время поговорить.

— Выпьем? — лукаво улыбаясь, предложил Рамон.

— Наливай, — согласилась я, и получила бокал с морсом. Вкусно...

— Вета, у меня к тебе просьба.

— Да?

— Надеюсь, тебя это не сильно обременит? Я уже понял, что ты убегаешь в лечебницу с утра пораньше...

— Тебя это не устраивает?