Жила-была девочка Маша2(Осколки былого)

-Ну, точно — Миарон! Ты посмотри на узор! И клепки есть! Ни хрена себе!! — возбужденно воскликнул нагловатый тип.

— Как он тут очутился-то..? — донеслось от сбившейся в стайку четверки.

— Императорский Миарон, в одиночестве чахнущий посреди мертвого леса... Каких чудес в жизни только не бывает!

— А с чего это ты, Пирожок, взял, что он тут один..? — задумчиво протянул тот, кого тыкающий в меня пальцами наглец окрестил капитаном.

— Не называй меня так!! — взвился наклонившийся надо мной мужчина и порывисто выпрямился. Но сразу же сбавил обороты: — Всем ведь известно, что пришельцы за Миаронов своих грудью стоят. Пока все до одного не полягут, и не доберешься...

— И до многих Миаронов ты добрался? -насмешливо поинтересовался капитан.

— Так ведь это... — стушевался Пирожок, — не я, но...люди говорят...

— Мм... — неопределенно промычал собеседник, наклоняясь ближе. — Ваня, Золотко — проверьте. Не нужны нам сейчас сюрпризы. А ты, эксперт шикарских повадок, морду спрячь и запасную маску тащи. Да аптечку с собой прихвати. Живой Миарон — вещь в хозяйстве полезная.

Уязвленный землянин водрузил на лицо свою чуднУю маску и сосредоточенно зарылся в недра заплечного мешка. Капитан последовал его примеру, а двое оставшихся людей разошлись по сторонам, чутко следя за окружающим лесом. Глаза мои неуклонно слипались, очень хотелось поспать. Почти поддавшись одолевшей меня слабости, я сомкнул веки и тут же вздрогнул от хлесткого удара по щеке.

— Ты чего? Не можешь еще три минуты подождать? — Губ коснулось что-то холодное. — Пей, Миарон, давай-давай!

Ощутив на языке горьковатую влагу, я полностью отдался инстинктам и накрепко присосался к узкому горлышку. Иногда и за один единственный глоток воды можно отдать половину жизни.

* * *

Глава 4

— Гляди не захлебнись! Обидно будет: в мертвом лесу без респиратора выжил, а во фляжке утонул! Хотя я тогда героем стану... Прикинь, иду по лагерю, а мне в спину пальцем показывают: 'Это тот, который Императорского Миарона в собственной фляжке утопил'! Девчонки обалдеют. Ты пей, пей... Воды у нас хватит, с запасом брали. И откуда ты тут взялся?

— С неба свалился, товарищ капитан! — весело доложил молоденький парнишка, выныривая из-под низко нависших еловых лап.

— Истинно так, — басовито вторил ему низкорослый крепыш, материализовавшись с другой стороны.

— Чего городите? Почему так быстро? — проворчал капитан, сдвинув брови.

— Так ведь все, отследили! — с широкой ухмылкой на пухлых губах откликнулся юнец.

— Подтверждаю. Этот изувер лежку разворотил, один настил токмо и остался. — Прогудел крепыш, усаживаясь на землю.

— Так, ребятки... Давайте-ка по порядку, — устало выдохнул капитан, натягивая на шикара респиратор. — Вань, начинай.

Крепыш пожал плечами:

— Да тут и рассказывать особо нечего. Пошли мы с Золотцем по его следам...

— Ага, пошли мы с Иванушкой по следам... — вклинился юноша с мечтательным выражением лица.

— Антон, помолчи! — поморщился капитан, будто от зубной боли.

— Шли мы в общем со Златовлаской, шли... — как ни в чем не бывало продолжил крепыш.

— И тут гнилозубый вдруг выдал... — снова встрял мальчишка с наигранно серьезным выражением лица.

— Это кто гнилозубый?! Слышь ты! Вошь патлатая! — вскинулся низкорослый, плотно сбитый разведчик.

— А ну прекратили! — прикрикнул капитан, гневно мотнув головой.

Тот, которого все знали под именем Иван, сейчас же опустился на землю и обиженно насупился. Юнец же, напротив, растянул во всю ширь свою неповторимую улыбку и заговорил:

— Мы пошли по его следам. Спустя несколько минут поняли, что шикар ходил кругами, причем медленно и с костылем. Иван предложил разделиться: сам пошел дальше по следам, а я пробежался до лежки (до нее тут, кстати, рукой подать). Подошел, удивился, Ивана кликнул. Удивились вместе. Шалаш в руинах, лестница свешана, кровищи — словно с порося, а следы именно оттуда и начинаются.

— Посему выходит, что Миарон и правда с неба свалился, — примирительно пробурчал крепыш Ваня. — Грохнулся с высоты на лежку. Пол не пробил, но навес со стенами разворотил капитально. Придется нам сегодня помокнуть, до точки все одно дойти не успеем. Как пришелец?

— Шут его знает, — пожал плечами капитан, искоса глядя на тяжело дышащего шикара. — Живой. Надышался, правда, порядочно, но с их регенерацией может и оклемается. Кровью вроде не харкает, воды напился, к утру может и очухается. Помяло его знатно... Вон, глянь, вся грудина синяя. Видать ребра переломал или, может, ушиб просто. А вот нога плохая. Был бы человеком, я б по самые яйца отсек, только так может и выжил бы. А как оно с шикаром быть, не знаю. Может, ты чего подскажешь?

— Откуда мне-то знать? Я шикаров не врачевал, — задумчиво протянул Иван. — И к чему возиться? Только лекарство да время переводить. Без ноги он все равно Миароном останется.

— Не по-людски как-то... — вставил один из дозорных.

— А ты чего уши развесил?! — напустился на него Иван. — Лес слушай, а не чужие разговоры!

— Прав Русик — не по-людски, — подключился второй дозорный, обладатель рокочущего баса и длинной кудрявой бороды. Пирожок рядом с капитаном согласно закивал.

— Думаешь, он бы стал за твою ногу беспокоиться?! — огрызнулся Иван, указав пальцем на сомлевшего иномирянина.

— Я ж не он! — хмыкнул бородатый дозорный. — И ты тоже не он.

— Ну ты, Ванюша, даешь! — протянул вдруг юноша, изумленно качнув головой. — Никогда не думал, что в тебе столько яду! Вот ты бы мне ногу отрубил?

— Тебе б я обе отрубил! — буркнул крепыш.

— Ладно, — покладисто согласился мальчишка, указав ладонью на капитана, — а ему бы отрубил?

— Глупости не болтай! Кто капитан, а кто...этот!

— А кто этот? Что он лично тебе сделал плохого, что ты для него порцию антибиотика зажал?

— Золотко, не нарывайся! — прошипел Иван, в то же время отводя глаза.

— И не думаю. Своей аптечкой пожертвую, вижу же, что шансы есть, тем более для шикара, — паренек на карачках подполз к бесчувственному иномирянину и заглянул в распоротую штанину. — Вскрыть надо, почистить, где-то у меня одна баночка завалялась... Антибиотиком наколоть. Сам сделаю, а то вам, мясникам, и поручить страшно! Мужик поцарапался, а вам сразу ногу рубить по самые я...до самого паха! Особенно ты, Ванюша. Я с тобой в разведку больше не пойду, слышь, гнилозубый? Вон, с Лопатой иди.

— А чего это сразу со мной? Мне ноги еще пригодятся! — возмутился бородатый дозорный, украдкой косясь за спину.

Капитан внимательно взглянул на Ивана, беспокоясь, как бы бойкий юнец не перегнул палку. И только удивленно моргнул. Мясистые щеки крепыша пылали, но не гнев стал тому виной. Старательно отворачивая горящее лицо в сторону от готовящегося к врачеванию мальчишки, Иван старательно точил длинный охотничий нож, хотя орудие в этом не очень-то нуждалось.

Капитан Воля мысленно усмехнулся. Не смотря на юные года и несерьезную внешность, Золотого ценили. К нему тянулись, ему пытались подражать. Он словно легкий ветерок: освежал своим прикосновением, поощрительно трепал волосы и вселял сил для новых свершений. Мальчишка безошибочно определял, когда уместно ввернуть скабрезную шуточку, когда нужно пристыдить, а когда достаточно просто молча выслушать. Без лишних слов подставлял не по возрасту крепкое плечо любому, кто в этом нуждался. К нему прислушивались командиры, ему прощали все шалости и проступки. Посторонний мог бы счесть златокудрого раздолбая баловнем судьбы, а свои хорошо знали, с какой тоской и неизбывной болью умеют смотреть смешливые карие глаза.

— О, глядите на этого маньяка! ТочИт ножи булатные, чужая нога покою не дает! — проворчал юнец, стрельнув хитрым прищуром через плечо.

— Антон! — раздраженно рыкнул Иван и сейчас же смущенно добавил: — Ты бы это...возьми мою аптечку, что ли..?

— Так давай, чего сидишь? И иди сюда — поможешь.

Губы капитана Воли дернулись в улыбке. Вот паршивец! Добился своего! Этот вылечит, с его легкой руки всякая рана затянется.

* * *

— Все, опускай потихоньку.

— Ну и тяжеленный! Видать по десять кило капусты за день жрет!

— Ты на себя погляди, Ванюша! У него хоть в мышцы пошло, а у тебя в пузо!

— Ты что городишь, ирод?! Где ты пузо увидал?!

— Да вот же, глянь! Пузыречек ты наш!

— Куда руки тянешь, извращенец патлатый?!

— Да прекратите вы!! — рявкнул Воля, утерев мокрое лицо. — Тащите своего Миарона молча!

— Вы, капитан, сначала собственного заведите, а потом указывайте, как нам со своим обращаться, — назидательно задрав палец, парировал юнец.

— Тьфу, комедиант! — сплюнул промокший до нитки Воля. — Как ты его на елку потащишь? Лестница прогнила, одного с трудом выдержит!

— А зачем он там нужен? Крыши-то все равно нет. Какая разница, где мокнуть? На елке или под ней? -резонно заметил мальчишка, выжимая правый рукав.

— Маску надень, — раздраженно буркнул Иван, неодобрительно глядя на молодого товарища.

— Да пожалуйста! — фыркнул негодник, озорно блеснув глазами, на что крепыш недовольно нахмурил кустистые брови.

— По большому счету и нам туда лезть без надобности, — выдал плечистый гигант с простоватым лицом.

— Особенно тебе, Пирожок! Тебя никакая лестница не удержит, — хмыкнул Иван, на что златовласый мальчишка оттопырил большой палец в известном всякому поощрительном жесте.

— Не называй меня пирожком! — фальцетом воскликнул Михаил.

Капитан Воля сокрушенно помотал головой, глядя на довольного сверх меры Ивана:

— Набрался, да? С кем поведешься? А ну надень маску!

Крепыш ухмыльнулся и, под гневным взглядом поддетого Пирожка, натянул на лицо респиратор.

— На земле заночуем, — озвучил капитан свое решение и первым влез под раскидистые лапы ели.

Сразу за ним отправился грузный Михаил по прозвищу Пирожок, бородатый и всегда сдержанный Анатолий Лопата, застенчивый и бледнокожий Руслан Зорька. Иван с Золотцем переглянулись и, подхватив бессознательного шикара, полезли последними.

Ели в этом лесу росли часто, толи от нехватки света, толи от неблагоприятной среды в большинстве своем были сплошь кривые и чахлые. Но здесь, вокруг скрытой среди ветвей лежки, за счет обрубленных понизу ветвей, образовался небольшой солнечный пятачок. Потому ближайшие ели окрепли и распушились, прекрасно скрыв лежку от посторонних глаз и подарив практически сухое место для ночлега шестерым землянам и одному случайно затесавшемуся в эту компанию полумертвому шикару. Спать, увы, придется в респираторах. И все-таки лучше так, нежели качаться среди ветвей под проливным дождем. Здесь хотя бы относительно сухо.

Лес недаром зовется мертвым: еще до конфликта здесь неподалеку был закрытый военный городок. На поверхности стояло небольшое поселение с приземистыми неприметными домами и населением не больше пяти тысяч человек. Главная же достопримечательность тщательно хранилась от посторонних глаз глубоко под землей. Разветвленная сеть строений и замысловатых ходов, в том числе вместительное убежище вип-класса на всякий непредвиденный случай. Запутанные лабиринты шахт и комнат, о назначении которых теперь уже мало кто вспомнит. И самое неприятное — это хранилище какой-то химической дряни. Когда сюда вторглись пришельцы, военные в панике обрушили все ходы, что вели к убежищу. От взрывов повредилось хранилище сжиженного газа, пошли трещинами стенки бетонного короба. Ядовитая гадость устремилась наружу и непосредственно внутрь неприступного убежища. Люди оказались заперты в ловушке, которую сами же для себя и создали. Погибли все, кто пытался укрыться от войны под землей. Вот уже девять лет загазованные подземные лабиринты по чуть-чуть отравляют здешнюю землю, из коей произрастает упомянутый ельник. Газ неспешно просачивается сквозь вентиляционные шахты и воздухозаборники на поверхность, и никто не может сказать, сколько будет продолжаться это безобразие. Запас какого объема хранили в недрах предприимчивые военные.

Лесок покинули птицы, звери и насекомые. А кто не успел сбежать, — просто погиб, выкашляв разложившиеся легкие. Редко здесь можно было встретить кусты или травы. Остались только ели, переросшие порог в четыре метра высоты, и неспроста. Газ, который бережно хранили военные, по плотности тяжелее воздуха и оседает внизу. Редко когда поднимается на высоту более двух метров. Этим активно пользуются высоченные деревья и...сопротивленцы. Последние не просто так начали строить лежки в ветвях кособоких елок. Вовсе не потому, что в зодчие затесался толкиеновский эльф, как пошучивали некоторые. Это делалось для того, чтобы люди могли отдохнуть и поесть, не боясь расстаться с респираторами и противогазами. Или же дождаться дождливой погоды, если вдруг кончились сменные фильтры, так как в дождь действие газа на живой организм снижалось до минимума.

Нужно отметить, что плачевными последствиями чреват лишь длительный контакт с отравленным воздухом, начиная от трех дней и более. Но рисковать никому не хотелось, а потому редкие путники из числа сопротивленцев все одно предпочитали ночевать под крышами еловых шалашей. За исключением случаев, когда эти самые крыши оказывались развороченными на части крепкой спиной свалившегося с неба Императорского Миарона. К счастью, происходило то не очень часто.

— Ну что, ребятки? Удобно уложили? — поинтересовался капитан Воля, глядя на то, как Золотко аккуратно подсунул под голову шикара вещмешок.

Иван подозрительно прищурил глаза, а златокудрый мальчишка глубоко и тяжко вздохнул.

Капитан даже не стал скрывать злорадной ухмылки:

— Тогда отправляйтесь в дозор, юмористы! Я устал от ваших бескостных языков.

Двое разведчиков переглянулись и понуро поплелись в ночную тьму. На сей раз без пререканий. Дождавшись, пока потревоженные еловые лапы перестанут покачиваться, Воля расслабленно прислонился к смолянисто пахнущему стволу. Здесь, под колючими ветвями, было на удивление сухо, а шелест дождя едва доносился. Это было бы просто восхитительно, не порть дело вымокшая до нитки одежда и обувь. У каждого из шестерки в заплечном мешке из водоотталкивающей ткани томилась смена белья, но мокрых курток и замерших ног это не отменяло. Костер развести нельзя: хоть и говорят, что в дождливую погоду здешние газы не опасны, проверять на себе мужчинам от чего-то совсем не хотелось: в высокой концентрации посмертный подарок военных легко воспламеняем. Взлететь на воздух, чтобы погреть окоченевшие ноги? Нет уж, лучше потерпеть. Есть не хотелось, они все успели перекусить, пока Золотой занимался иномирянской ногой. А потому, не теряя времени даром, будущая смена дозорных в лице Пирожка и Зорьки завернулись в легкие флисовые одеяла, немедленно засопев. Воля лишь подивился слаженности их действий.

Его не так давно назначили ответственным за пятеркой этих ребят. Они — все, что осталось от успешной в прошлом оперативной группы 'луч'. Не повезло парням, угодили прямиком в расставленные сети, пятеро всего и уцелели. Воля до сих пор не привык к некоторым их причудам. Они все такие разные, вечно грызущиеся между собой, и одновременно сплоченные как единоутробные братья. Настоящая семья, где никто не останется в трудный час без поддержки и помощи. Каждый со своими тараканами, но работать с ними настоящее удовольствие. Потрясающие ребята.