Я вздохнула, достала из кармана лист с транскрипцией алфавита и посмотрела на небольшой оставшийся неисписанным кусочек внизу страницы. Ладно, шпаргалки и мельче писать приходилось. На архимага смотреть не стала, если бы хотел — уже вмешался бы. Так что либо ему не написали, что я могу читать, пусть и таким кривым способом, либо интересно, как буду выкручиваться.

Уже не спрашивая разрешения, взяла со стола стилус и максимально тщательно, проверяя по два раза каждую букву, мелким почерком записала транскрипцию внизу листа с алфавитом. Шепотом прочитала получившуюся надпись, на восьмом слове ошиблась с ударением, но быстро исправилась, благо оно было всего из трех слогов.

Надпись гласила: "Маг в первую очередь призван служить народу, помогая ему справиться с трудностями бытия", чем я и осчастливила приемную комиссию. Комиссия пребывала в растерянности. Я начала было беспокоиться, вдруг что-то опять не так получилось, но тут вмешался-таки ректор.

— Думаю, стоит провести последний тест, и на этом завершить процедуру. Потрясающе — такого эксперимента у нас не было еще ни разу. Это безусловно представляет огромный интерес для магической науки.

Ну вот, я уж думала, он про мои результаты... а оказывается я всего лишь "потрясающий эксперимент".

Тем временем шатен достал из-под стола небольшую деревянную конструкцию, состоящую из нескольких плоских дисков, частично наложенных друг на друга, по форме напоминающих граммофонные пластинки, с множеством мелких узоров и небольшими прозрачными кристаллами разного размера.

— Положите правую ладонь в центральную часть артефакта, прикройте глаза и расслабьтесь.

Подозрительно посмотрев на конструкцию, попыталась вспомнить, что говорил королевский архимаг про предстоящие испытания. Не смогла. С ужасом поняла, что не могу даже вспомнить, как его зовут... Все, приплыли — нервы сдали окончательно.

— Ну же, — поторопил шатен и, видя мои испуганные глаза, добавил, — ничего страшного с вами не случится, это просто измеритель резерва. Все поступающие проходят через такую процедуру.

Я протянула руку к прибору. Не уверена, что попала точно на середину, поскольку зажмурилась раньше и не потому, что велели закрыть глаза, а потому, что было страшно. Насчет того, что смогу расслабиться, я вообще сильно сомневалась, хотя внятно объяснить, чего именно боюсь, не смогла бы.

Секунды тянулись умопомрачительно медленно. Наконец мне предложили убрать руку и открыть глаза.

— Несмотря на довольно хорошие результаты предыдущих тестов, я бы не советовал вам поступать в академию при таком мизерном резерве, — довольно жестко резюмировал мастер Кайден. — Не думаю, что нам стоит тратить время на адепта, которому не удастся пройти полный курс обучения.

Мне показалось, что мир ощутимо качнулся.

— Не следует делать столь категоричных заявлений, — вмешался ректор, — резерв, конечно, мал, но допустим для поступления в академию. А насколько девушке удастся развить его, зависит в первую очередь от ее усердия.

— Господин архимаг, мы с вами прекрасно знаем, сколь усердны обычно адепты... — он осекся под суровым взглядом пожилого мага и демонстративно воззрился мимо меня на стену холла.

— Пожалуйста, — я не смотрела на комиссию, только на архимага, к глазам подступили слезы. — Пожалуйста, возьмите меня. Я все смогу, я буду очень стараться, я обязательно стану магом...

Конец фразы смазался вырвавшимся всхлипом, слезы, переполнив глаза, хлынули на щеки. Я поняла, что не в состоянии успокоиться и остановить накатывающее отчаяние пополам с вновь начинающейся истерикой, и просто закрыла лицо руками.

— Да-а-а, — презрительно протянул Кайден, — и эта нервная особа пытается нас убедить в своей способности выучиться на мага.

— Мастер Кайден, — с нотками раздражения в голосе оборвал его архимаг, — вы можете привести мне официальное обоснование для отказа в зачислении данной абитуриентки?

— Нет, господин архимаг, — с едва сдерживаемым недовольством процедил сквозь зубы стриженый.

— Что ж, тогда нам остается только заполнить анкету на нового ученика, — с улыбкой попыталась разрядить обстановку и приободрить меня женщина.

— В этом нет необходимости, — ровным голосом сообщил ей архимаг, извлекая откуда-то из недр своей мантии исписанный лист, и положил его перед комиссией. — Господин королевский архимаг любезно предоставил нам копию данных призванной сегодня девушки.

— Призванной? — изумленно ахнули трое членов приемной комиссии. Мастер Кайден все так же недобро смотрел на меня. Ох, чувствую, хлебну я еще лиха с этим преподавателем.

Окончание того дня прошло как в тумане и помнилось смутно. Меня куда-то вела молодая девушка, вроде бы старшекурсница, оставленная при академии на лето, что-то рассказывая по дороге. Кажется, я кивала и даже несколько минут помнила, что именно она говорила. В результате мы с охапкой постельного белья попали в трехэтажную постройку, примыкавшую к забору, где мне выделили крохотную комнату с двумя узкими кроватями, письменным столом и одним стулом. Девушка помогла застелить постель, после чего почти силой утянула в конец коридора показывать умывальню. Душа в этом общежитии не было, полотенце оказалось общим и висело рядом с раковинами. Прощай, нормальная гигиена. Кое-как умывшись, благо кран был очень похож на привычный нам, я добрела обратно до своей комнаты и, сложив одежду на стуле, уснула, кажется, даже раньше, чем голова коснулась подушки.

* * *

Утро началось с экстремальной побудки. Не то чтоб на рассвете, но ещё по утреннему холодку академию огласил дикий рев. Я заполошно подпрыгнула на кровати, приземлилась на самый краешек, спросонья не удержавшись на нем. Извернулась в последний момент, умудрившись не шлепнуться, и сесть на дощатый пол. Что это было?! Я ошалело осмотрела маленькую скудно меблированную комнату, пытаясь понять, где это я заночевала и почему вообще нахожусь не у себя дома.

Вспомнила. Зажмурила глаза и больно ущипнула себя за руку, открыла глаза — не помогло... Я была все в той же комнате. И тут меня накрыло осознанием — я поступила в академию магии, я смогу стать магом! А когда тебе дают шанс реализовать свою самую заветную, несбыточную мечту, все остальное — лишь досадные мелочи. Так что бодренько оделась и пошла умываться. Эх, еще бы поесть чего, а то обед был в моем мире почти сутки назад.

Спустившись после умывания на первый этаж, я обнаружила жиденький ручеек из подростков с редким вкраплением взрослых, тянущийся к выходу из общежития, и поспешила влиться в него. Раз люди куда-то идут, значит, там что-то есть, ну, или что-то будет. Кстати, людской ручеек был чисто женским, видимо, общежития здесь разделены по половому признаку. Пройдя через небольшой дворик, все входили в другое здание, на этот раз одноэтажное, у дверей сливаясь с чуть более полноводным мужским потоком, тянувшимся из-за угла академии. Я не стала отбиваться от коллектива и тоже зашла.

Внутри оказался зал, заполненный деревянными столами и стульями. У ближней стены имелась невысокая стойка, на которую полненькая и румяная женщина лет пятидесяти выставляла тарелки с кашей и исходящие паром чашки. Посетители подходили, демонстрировали какую-то цветную блямбу, брали завтрак и садились за столы. Я мялась у входа — у меня блямбы не было.

— Фу-х... Ну, ты и шустрая, — раздался за спиной знакомый голос, обернувшись на который, я увидела вчерашнюю старшекурсницу. Эх, еще бы вспомнить, как ее зовут.

— Станешь шустрой после такой побудки, — пробухтела все еще не полностью отошедшая от утренних впечатлений я.

— А, это сегодня сигнал подъема перед учебным годом проверяли. Его до начала занятий больше не будут включать, так что можно будет подольше поспать последние деньки каникул, — улыбнулась девушка. Видимо, старшекурсники уже привыкли к этим диким звукам.

— Ну, не знаю, может, кого-то он и поднял, а меня для начала уронил с кровати, — улыбнулась я в ответ.

— Зато под такое на занятия точно не проспишь, — резюмировала старшекурсница и потянула меня за руку к раздаче. — Идем завтракать. Твой жетон у меня, я вчера хотела отдать и все объяснить, но ты прямо на ходу засыпала.

Даже передать не могу, насколько сильное облегчение я испытала при этих словах, потому как вопрос с питанием был более чем насущным.

Девушка сунула мне в руку трехцветный полированный кругляш с переливающейся загогулиной в центре, показала свой женщине за стойкой и, взяв тарелку и чашку, терпеливо ждала меня. Я предъявила свой и, убрав его в задний карман, тоже разжилась завтраком.

Мы заняли ближайший свободный столик с четырьмя стульями. Были ещё большие столы с десятью стульями. В дальнем конце столовой стояли несколько столиков, накрытых скатертями, с двумя и четырьмя стульями. Проследив за моим заинтересованным взглядом, девушка пояснила:

— Это преподавательские столы.

-Почему у тебя жетон двухцветный, а у меня трехцветный? — поинтересовалась я, разглядывая ее кругляш, небрежно брошенный на стол рядом с тарелкой.

— Мне положен завтрак и обед, а тебе ещё и ужин.

— А почему тебе ужин не положен?

— Потому что я подрабатываю. Тут как: если адепт местный и живет с родителями, то его кормят только в обед, и он отрабатывает лишь стандартную заливку кристаллов на медитации и летнюю практику. Если не местный, то завтраком и обедом, а ужинать или на общей кухне готовят из того, что из дома привезли, или в корчме едят, у кого денег хватает. Таким адептам дается дополнительная норма по заливке кристаллов. Ну, а три раза питаются обычно либо сироты, либо те, кого семьи поддержать не могут. Но таких и на праздники не отпускают, и на дополнительные работы привлекают. Я тоже из бедной семьи и раньше полностью тут питалась, а теперь вот научилась многому и подработку в городе нашла.

— Какую, если не секрет? — заинтересовалась я.

— Я артефактор. Сумела по специальности устроиться. Маститые-то маги серьезные и дорогие артефакты всегда берутся делать, а дешевой мелочевкой заниматься не хотят. Меня хозяин лавки полгода проверял, но я никогда плохих артефактов на продажу не приносила, так что теперь у меня постоянно заказы есть.

— Здорово! — искренне порадовалась я за старшекурсницу с ноткой грусти, потому как сама такое не скоро смогу.

— Ладно. Давай доедать, нам еще к ректору нужно. Мне вчера сказали, чтобы сразу после завтрака тебя в кабинет к нему привела. Вроде там кто-то прийти должен, но я толком не поняла.

Мы доели остатки каши и допили травяной настой приятного, но непривычного вкуса. Посуду составили обратно на стойку в дальнем от входа углу.

Путь до кабинета ректора занял минут десять неторопливым шагом и в основном состоял из лестниц и коридоров. На третьем повороте я сбилась и поняла, что обратную дорогу сама не найду, поскольку все коридоры казались одинаковыми.

Приемной у ректора не было, секретаря тоже, так что, вежливо постучавшись, мы вошли в самостоятельно отворившуюся дверь. За ней был не особо большой кабинет с огромным столом, занимавшим примерно треть комнаты. Сам архимаг сидел за этим письменным великаном на деревянном стуле с высокой резной спинкой лицом к двери, то есть, в данном случае, к нам. С нашей стороны стола стояли два кожаных кресла. Позади ректора было окно с тяжелыми гардинами до пола, вдоль боковых стен тянулись книжные полки, а слева от нас имелась еще одна дверь.

— Спасибо, Анирра, можете быть свободны, а вы, Наталья, занимайте любое из кресел. Карен еще не подошел, так что придется подождать.

Девушка поклонилась и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь, а я села в правое от меня кресло и продолжила разглядывать обстановку. То, что придет уже знакомый мне Карен, сняло нараставшее напряжение и даже порадовало.

Ничего особо примечательного в кабинете я больше не обнаружила. На столе лежали несколько стопок бумаг, которые внимательно и сосредоточенно читал ректор, изредка делая пометки. Сам хозяин кабинета в такой обстановке от привычных мне работников института отличался разве что одеждой. За окном с моего места было не видно ничего, кроме неба. Отвлекать ректора вопросами я не решалась, так что оставалось только набраться терпения и ждать.

К счастью для моей нервной системы, ждать пришлось недолго. Уже минут через десять в дверь вновь постучали. Ректор поднял голову и внимательно посмотрел на дверь, как будто мог видеть сквозь нее, а скорее всего действительно видел, после чего замысловато махнул кистью руки, что-то изобразил пальцами — и дверь распахнулась. Здорово! Тоже так хочу! В открывшийся проход шагнул Карен и с достоинством поклонился хозяину кабинета.

— Приветствую уважаемого господина ректора архимага Таврима и передаю наилучшие пожелания от моего господина королевского архимага Лисандра.

— Здравствуйте, Карен. Давайте обойдемся без витиеватого этикета. У вас все готово?

— Да, господин ректор.

— В таком случае приступайте. И можете присаживаться, если вам так будет удобно.

— Спасибо, господин ректор.

Парень снял с плеча матерчатую сумку и протянул ее мне.

— Это все вам, я сейчас расскажу о вашей новой жизни, — избавившись от ноши и сев во второе кресло, Карен продолжил: — Обычно призванные декаду живут в специально отведенной комнате во дворце и общаются с фрейлинами и слугами, в обязанности которых входит рассказывать вновь прибывшим о нашем мире, постепенно адаптируя их к непривычной среде. В вашем случае мы решились отступить от общепринятой процедуры, пойдя навстречу вашему желанию поступить в академию, и судя по тому, что вас не отправили обратно, вы успешно поступили. Но, как следствие, могут возникать проблемы с адаптацией, — парень перевел дыхание, и мы получили возможность прокомментировать услышанное.

— Ну, судя по тому, что я видел на вступительных экзаменах, девушка не пропадет, — улыбнулся в седую бороду ректор.

Я почла за благо пока помолчать.

— Вам, как и любому призванному, полагается один комплект одежды, одна пара ботинок, полотенце, деревянные кружка и ложка, и один золотой подъемных мелкими монетами. Один золотой равен десяти серебряным монетам, одна серебряная монета равна ста медным. Это не очень много, но и не мало, особенно учитывая, что у вас теперь есть крыша над головой и питание в академии. Например, мое жалование составляет три серебрушки в месяц. Хорошее платье или костюм из красивых тканей стоят от двух золотых, но простые штаны и рубашку можно купить за серебрушку, и это будет удобная и прочная одежда. Сколько стоят простые платья, простите, не знаю. Ужин в таверне стоит три медяшки, если без вина. На вина цены разные. Десяток яиц на рынке стоит медяшку, если брать в таверне вареные, то две. Сейчас яблоки дешевые — два десятка за медяшку сторговать можно. Ну, вроде рассказал, что мог. Может, у вас вопросы есть?

Вопросов у меня было много. Они толкались и пихались в голове, пытаясь вырваться наружу, но устроили свалку и застряли всем скопом. Так, ладно, раз мы о ценах заговорили, нужно подумать, что для меня важно в первую очередь. Кстати, завтрак был для худеющих, то есть без хлеба, и кушать после него все еще хотелось.