Резчик. Часть четвертая, глава 6

— Вон в той, — я показал на дверь, — кровать еще крепкая. Можешь выбрать ее.

— Я одна не останусь, — сказала она, вручив мне одеяла. — Мне тут находится неприятно. Хочешь, чтобы я провела ночь в страхе, вздрагивая от каждого шороха?

— Мы можем переночевать внизу, — предложил я.

— С асверами в обнимку? — она постучала пальцем по виску. — Порой ты меня поражаешь своими идеями.

Она открыла дверь в указанную комнату, скривилась от запаха пыли. Внутри освещения не было, ориентироваться можно было только на свет из коридора, где под потолком висел ажурный магический светильник.

— Хорошо хоть тепло, — вздохнула она. — Не стой, проходи.

— Я так ничего не вижу, — сказал я, когда она закрыла дверь.

— И хорошо, что не видишь..., — прошептала она.

На ощупь я попробовал найти кровать, больно стукнувшись об нее коленкой. Возможно, сегодняшний день меня измотал, но первая мысль была о том, чтобы постелить Алекс на кровати, и хватит ли мне одного одеяла, чтобы улечься на полу. Бросил кипу оделял на кровать.

— Алекс..., — начал было я, но осекся, так как она крепко обняла меня сзади. Ее губы скользнули по моей шее, напрочь выбив все лишние вопросы.

— Ты должен быть настойчивей и решительней, — тихо сказала она. Я почувствовал ее волнение и легкую дрожь.

— Я могу быть решительным, наверное. Я еще не решил...

— Ты бы определился, — улыбнулась она, вспоминая наш первый разговор.

— Уже, — я повернулся, обнимая ее и крепко целуя. Губы у нее были сладкие, а ответный поцелуй нежным.

— —

Проснулся я поздно, когда утренний свет до краев наполнил небольшую комнату. Окну не хватало занавесок, а помутневшее от времени стекло плохо сдерживало солнечный свет. Окна в этом крыле как раз выходили на восток.

Одна общая черта у Алекс с Бристл точно есть. Это их манера складывать во сне на меня руки и ноги. И использовать мою руку в качестве подушки. Рука немного затекла и закола иголочками, когда я попытался ей пошевелить. Алекс сонно открыла глаза, посмотрела на меня так, словно первый раз увидела или я ей снюсь. Затем улыбнулась, положила ладонь мне на грудь, проведя по ней пальчиками.

— Как спалось в замке злобного вампира? — спросил я.

— Который похитил прекрасную принцессу. А вероломный принц, вместо того, чтобы спасти, заманил в свою постель.

— Ты еще скажи, что он в сговоре со злодеем.

— Не исключено, — захихикала она. Сместила ладошку, коснувшись старых отметин от когтей. — Если не получится помочь Матео сразу, давай вернемся на пару дней. Мы должны быть на похоронах бабушки. А потом снова приедем сюда.

— Прости, что сразу не сказал. Соболезную вашей утрате. Уверен, бабушка Вага очень дорога вам. Я поговорю с Матео. Думаю, он поймет.

— Спасибо, — сказала она, потянулась, поцеловала в щеку. Затем села, естественным движением руки откинула волосы за плечо. Одеяло соскользнуло, открывая вид на соблазнительные формы.

— Алекс, если ты будешь так делать, я тебя до самого обеда никуда не отпущу.

— А не отпусти, — хитро прищурилась она.

Немного позже, когда я спустился на первый этаж, то стал свидетелем интересной картины. Я только успел перекинуться парой слов с Илиной, когда целая половинка двери в замок открылась, и на пороге появился Матео. Он вошел, волоча за заднюю лапу здоровенного дикого вепря. Тот едва в двери пролез.

— Ага, Берси, — он дотащил кабана до середины зала, бросил, отряхнул руки. — Гостей в замке много, и я подумал, что перепелок для всех мне придется гонять до самого вечера. Вот, этого должно хватить.

— Ничего себе тут в округе монстры водятся, — я обошел вокруг туши. — У него ж клыки в мою ладонь длиной.

— Какой попался, такого и приволок, — отмахнулся он. — Герман! Забирай! К обеду чтобы был готов.

Кухня в замке располагалась на первом этаже, если идти по левому проходу. Оттуда как раз вышел слуга, который с невозмутимым видом ухватил вепря за лапу и без особых усилий уволок. Среднего размера свинья на богатых крестьянский подворьях весила под сотню килограмм, а этот экземпляр был в два раза больше как в длину, так и в толщину. Я бы его даже с места не сдвинул.

— Нам в дорогу немало еды загрузили, — сказал я, поманил Илину, прислушивающуюся к разговору. — Иль, выдели кого-нибудь, чтобы помогли по кухне.

— Будет ли мне разрешено заходить на кухню? — приподняла она бровь.

— В замке полно остаточной магии и древних заклинаний, которых вы даже не заметите, — сказала Матео. — А вот испортите легко. Это место было проклято. Единственная опасность здесь, это вы и любопытный молодой оборотень. За которым я, по крайней мере, могу присмотреть.

— Я найду, кого занять на кухне, — все той же спокойной интонацией, сказала Илина, развернулась и ушла к своим.

— Да, — ответил я на его взгляд. — С ней бывает тяжело. На моей памяти она еще ни разу не призналась, что была не права.

— Хорошо. Пока все при деле, пойдем, покажу тебе проблему.

Глава семьи Лиц всегда жил, или жила, отдельно от остальной семьи в башне. Там, на первом этаже раньше была комната отдыха, совмещенная с библиотекой. Время не пощадило ни мебель, ни книги, превратив все в труху. Странно, что запаха плесени я не чувствовал. В отличие от других помещение здесь не решились проводить уборку.

— Долгое время замок не обогревался. Холод и сырость губительны для книг, — сказал Матео, видя мой интерес. — Кое-что сохранилось, мы с Жаком вывезли их. Но, все ценное осталось тут. Некоторые рукописи передавались из поколения в поколение и хранились как большая ценность. Тут были книги, за которые современные маги многое бы отдали. И не только маги...

На втором этаже комната отдаленно напоминала рабочий кабинет. Окно плотно заколочено досками и залито дегтем или чем-то подобным. Матео зажег яркий магический светильник, подвесил его на крюк у входа. Стало видно, что единственной уцелевшей вещью в помещении была картина. Высокая, в рост человека. Портрет изображал красивую молодую женщину в пышном красном платье. Волосы распущены, тонкий золотой ободок тиары на голове. Женщина стояла у края стола, на котором автор изобразил книгу и песочные часы. Художник был настоящим мастером своего дела. Женщина смотрела с картины, словно живая.

— Карина Лиц, — представил ее Матео. — Справа дверь. Подожди, — он придержал меня за рукав. — Заклинание на двери связано с картиной. Я мог бы его испортить, но это было бы слишком просто. С той стороны каскад чар, нарушишь одно, и остальные превратят башню в кусок оплавленного стекла. Карина виртуозна в таких вещах. И у нее было достаточно времени, чтобы я не мог ничего сделать. Я бы показал тебе записи Жака, но понять их не сможет и старший наставник кафедры артефактов в академии.

— Буду предельно осторожен, — пообещал я.

— Если что, зови Германа. Он услышит, если ты назовешь его по имени.

— Слушай, я так понял, что вампиров ты не любишь, а кто тогда Герман?

— Человек. Еще одна моя ошибка.... Он не любит вспоминать прошлое. Когда-нибудь за кружкой вина я расскажу и его историю, — он улыбнулся, похлопал меня по плечу и ушел.

Осмотрев комнату и не увидев магических ловушек, я прошел к картине. Даже без концентрации можно было почувствовать магическое искажение. А от двери, обитой железными полосками, тянуло так, что не хотелось подходить. Если присмотреться, то обломки мебели в комнате лежали так, словно тут выяснили отношение пару оборотней. Некогда массивный стол превратился в груду щепок, обломки шкафов кучно лежали в углах, на стенах виднеются росчерки когтей.

Как говорил учитель, не существует магической защиты, которую невозможно взломать. Чем она сложнее, тем больше у нее уязвимых мест. Между дверью и картиной семь тонких нитей. Три синих и четыре красных. Узелки только на синих, значит, красные передают сигнал заклинаниям, что основная печать нарушена и пора взрываться. Дверь — сплошная мешанина из разноцветных линий....

— —

Кто-то тронул меня за плечо, вырывая из раздумий. Разбираясь с хитросплетением защитного заклинания, я сидел на стуле перед дверью.

— М? — я оглянулся на Александру.

— Ты пропустил и завтрак, и обед, — сказала она, протягивая тарелку. — А это ужин.

— Да? Спасибо. Пахнет вкусно.

— Я добавила немного копченого окорока для вкуса, — она кивнула на дверь. — Что-то очень сложное?

— Ну, задачка не из легких. Тут три разные магические конструкции, связанные вместе. Заденешь одну, остальные обрушатся и вызовут взрыв. Плохо, что я не вижу сквозь дверь. Представь, что перед тобой ровно половина головоломки, которая сама по себе сложная. А тут, вторую половину я должен додумать сам. Понять логику....

— А это? — она показала на картину.

— Карина Лиц.

Пока я ел, она молча разглядывала картину.

— Как думаешь, что за этой дверью?

— Это то самое знаменитое любопытство оборотней? — рассмеялся я.

— Вредина, — она толкнула меня кулачком в плечо. — Просто интересно.

— Вскрою, узнаем.

— Справишься?

— Думаю, что справлюсь. Я запомнил весь узор с этой стороны. Пойдем, здесь больше нечего делать. Надо подумать, порисовать, — я вернул ей тарелку, встал, посмотрел на картину. — Печальная судьба. И опять виноваты маги....

Я коснулся рамы, провел по ней пальцем, стирая слой пыли и в тот же миг мир взорвался ударом колокола. Если представить, что моя голова — это колокол и в нее со всей силы ударили железным молотом, эффект будет примерно такой.

Когда гул рассеялся, я увидел ту же самую комнату. Вроде ничего не изменилось, но ощущение, что что-то не так осталось.

— Отец, — раздался мужской голос, — прости. Это выше моих сил.

Я обернулся к двери и увидел молодого мужчину в синем камзоле. Он сидел на полу, а перед ним в воздухе вращалась странная, сотканная из света объемная фигура куба, вписанного в сферу. На поверхности сферы скользили непонятные узоры.

— Я понимаю, что она сделала, но не могу понять, как это открыть. Могу сломать..., — он вздохнул.

— Ничего Жак, — сказал Матео. Он стоял рядом, печально глядя на дверь. — Может оно и к лучшему.

— Не говори так, отец. Я открою ее. Не сейчас, но обязательно открою! Я придумаю артефакт, который взломает любую защиту! Даже эту...

Мир потемнел, чтобы разгореться ярким светом. Комната преобразилась, краски стали насыщенней, сквозь окно пробивался яркий солнечный свет. Обломки мебели никуда не делись, они, как и прежде лежали на своих местах, покрытые свежими пятнами крови. Крови вокруг было много. Косыми росчерками она украшала стены, блестела бесформенными лужами на полу.

Теперь, перед дверью склонилась тонка фигура женщины в разорванном платье. Одной рукой она зажимала кровоточащую рану в боку, второй выводила письмена собственной кровью на полу. Вот очередные каракули засветились, превращаясь в сотни разноцветных линий, словно паутина оплетающая дверь.

— Будьте вы прокляты! — шипела она. Почуяв что-то, она обернулась. Я неосознанно сделал шаг назад, взглянув в ее глаза. Они горели золотым огнем, и в них отражалось что-то страшное, неприятное. — Будь ты проклят! — изо всех сил крикнула она и из ее рта потекла тягучая струйка крови. Широким жестом она размазала надписи на полу.

В этот момент в комнату ворвался Матео. Из одежды на нем был лишь воротник и левый рукав сорочки, красный от пропитавшей его крови. Он подлетел к ней, схватил за шею и поднял, оторвав от пола.

— Ты будешь последним..., — прохрипела Карина. — Семья прервется... на тебе. Ты никогда не увидишь чашу...

Лицо Матео, который выглядел года на три моложе, чем обычно, исказилось злобой. Он сжал ладонь, держащую женщину за горло в кулак, ломая ей шею. Она успел вонзить в его грудь пальцы, но не успела добраться до сердца.

Свет снова померк и долго не хотел возвращаться. Наконец он разгорелся едва-едва. В полумраке я увидел Матео. Точнее то, что от него осталось. Что-то разорвало его, оставив целым лишь голову, плечо и руку. Он смотрел в пустоту перед собой, а золотой цвет в глазах постепенно угасал. Из темноты к нему подбежала молодая девушка, опустилась на колени. Почти точная копия Матео, только более утонченная и хрупкая. В руках у нее был нож, который она вонзила в сердце. Без раздумий, одним сильным ударом. По лезвию из раны побежала струйка крови, и она подставила под нее ладони.

— Съешь и меня тоже, братик, — сказала она.

Я с силой зажмурился, прогоняя наваждение. Голова закружилась, появилось чувство падения. Следом за ним накатила тошнота.

— Не нужно, — раздался голос Илины прямо над самым ухом.

— Не похоже, чтобы с ним все было в порядке, — недовольный голос Александры. Похоже они о чем-то спорили, и Алекс не могла доказать свою правоту.

— Александра, — сказал я, не открывая глаза, так как приступ тошноты еще не прошел, — если у Иль в руках или поблизости есть что-то напоминающее белый корень с желтыми прожилками, разрешаю отнять его и выкинуть в окно.

— Берси! — она полезла обниматься, но Илина в последний момент подсунула-таки мне под нос тот самый корень, от которого у меня слезы навернулись, и я едва удержал позыв к рвоте.

— Фу! Что это за гадость? — Александра отпустила меня, отодвигаясь подальше. Интересно, почему она сразу его не почуяла?

— Гадость, — я оттолкнул руку Илины, открывая глаза. — Долго я так провалялся?

— Утро уже, — ответила она.

— Что это было? Защитное заклинание? — спросила Александра. — Матое же предупреждал, что их там много раскидано, — добавила она с укором в голосе.

— Нет, это, — я посмотрел на Илину, — с другим связано. Я, наверное, просто переутомился. Отчего ко мне в голову видения всякие лезут. И одна мать... Вот скажи мне Иль, что они делают?

— Тренируются.

— Да ну? — прищурился я.

— О чем вы? — влезла Алекс.

— А вот пойдем и посмотрим. Одежда моя где?

Проснулся я, к большому удивлению, в зале на первом этаже. Прямо в центре импровизированного лагеря асверов. Сами демоны в полном составе, за исключением Иль, нашлись во дворе замка. Я, сначала, даже не понял, что там происходит. В центре двора группа Луции в полном составе дралась с Дианой. Все происходило слишком быстро, чтобы я поспевал за их мельтешением. Неглубокий снег, который никто и не собирался убирать, им нисколько не мешал. Атаковали Диану попарно, пытаясь зайти с двух сторон. Вот как раз сейчас в бой вклинилась Герра, рассчитывая достать Диану, пока Луция связала ту серией быстрых ударов. Что произошло, я не углядел, но уже через секунду женщина вылетела, пропустив удар по голове.

— Стоять! — рявкнул я со всей силы. Аж голова закружилась. Слабость после пробуждения еще не прошла толком.

Дерущиеся во дворе в последний раз взметнули снег и остановились. За исключением лежавшей без сознания. Я едва не навернулся с лестницы, спускаясь к ним. В одном месте ступени обледенели, а тонкий слой свежего снега прекрасно спрятал ловушку.

— Вам что..., — сдерживая злость, спросил я, — нечем заняться с утра?