Рассказы

Замерев в шаге от мужчины, продолжавшего сосредоточенно читать слегка помятый выпуск вчерашнего Фигаро, Николя продолжал смотреть на этого человека, думая о том, что он собирается совершить. Рука непроизвольно начала медленно тянуться к плечу старого водителя.

Одинокий старый мужчина в бедной квартире, одетый хоть и в довольно опрятные, но притом весьма старые вещи, работающий, мягко говоря, не на самой престижной работе. И сейчас Николя собирался сделать его ещё и калекой...

'Он не заслуживает этого', — молниеносно пронесшаяся мысль в мозгу бывшего спортсмена заставила его остановить пальцы в считанных сантиметрах от плеча мужчины, а затем очень быстро отдернуть, чтобы случайно его не коснуться.

— Что случилось? — тотчас раздался немного недоумённый голос мага сзади. — Ты не хочешь исцелиться? Стать здоровым?

Николя медленно повернулся лицом к целителю, после чего, уставившись поверх головы мага, спокойным и сдержанным тоном заявил:

— Хочу... Но уж точно не такой ценой!

На лице мага, до этого не выражающем никаких эмоций, появилась лёгкая и притом весьма довольная усмешка. Маг громко щёлкнул пальцами — и вся комната, как и в первый раз, тут же наполнилась всепоглощающей тьмой. Однако на этот раз подобное чувство беспомощности для парня длилось лишь жалкие пару мгновений. А затем Николя вновь очутился сидящим в инвалидном кресле, в затхлой комнате дома целителя.

— Поздравляю! — сказал Жан, пару раз демонстративно похлопав в ладоши, привлекая внимание инвалида, и в очередной раз расплывшись в улыбке.

— С чем? — довольно холодно поинтересовался Николя, думающий, что маг просто глумится над ним.

— С тем, что ты прошёл испытание, — весело сказал Жан, после чего, увидев скептически поднятые брови парня, добавил, — знаю, звучит, как заезженная фраза из кино с плохим сюжетом, но так и есть: ты действительно прошёл испытание, — маг на мгновение замолчал, после чего продолжил, — дело в том, что тебе абсолютно необязательно лишать кого-то умения ходить, чтобы излечиться. Я могу и сам прекрасно справиться с твоей проблемой. Здесь важнее другое: твой выбор. Готов ли ты был лишить человека чего-то важного, чтобы обрести счастье... И ты не смог, что меня очень радует, — маг усмехнулся. — Кстати, ты так и собираешься сидеть в этом кресле или всё же попытаешься встать?

Николя ошарашено уставился на целителя, после чего, не задавая лишних вопросов, моментально попытался вскочить с инвалидной коляски. Понятное дело, что ноги, уже успевшие отвыкнуть от нагрузки за столько месяцев, лишь вяло шевельнулись, а потому парень в своих действиях потерпел сокрушительно фиаско, в результате которого распластался по полу в довольно комичной позе.

— Тише, тише, друг мой, — раздался откуда-то сверху голос Жана, после чего его сильные руки бережно подхватили тело Николя с пола. — Магия магией, но не надо переоценивать её возможности.

Целитель осторожно усадил на жесткий деревянный стул парня, ещё ошарашенного от того факта, что ноги вопреки уверениям всех врачей шевельнулись. Демонстрация демонстрацией, а Николя до последнего не мог полностью поверить в своё спасение. Но теперь...

— А если бы я дотронулся до него, что бы случилось? — наконец спустя пару секунд шока всё же задал вопрос Николя, весь внутренне напрягшись.

— Ты бы вернулся сюда с умением ходить, — пожав плечами, спокойно произнёс маг. — И всю оставшуюся жизнь думал бы, что твои ноги — результат причинения горя человеку. Хотя я ни у кого ничего не забираю... — маг демонстративно поднял вверх указательный палец. — У всех у нас есть совесть, кто бы что ни говорил... И твоя совесть продолжала бы съедать тебя изнутри — ты бы уж точно никогда не смог стать счастливым, даже вернув себе ноги. Маленькое испытание нравственности, которое, к сожалению, мало кто проходит, — маг с лёгкой толикой грусти вздохнул. — Но теперь о главном: тех, кто всё же достаточно сильны духовно, мы имеем право обучать.

— Мы? Обучать? Чему?

— Настоящие волшебники имеют право обучать магии прошедших испытание. Абсолютно каждый человек имеет в себе искру чародея. Но развить её без надлежащих знаний могут лишь единицы. И то — это всего лишь жалкая пародия на магов. Все эти экстрасенсы, шаманы запретных культов — самоучки, узнавшие об искре чародея в каждом их них, но не имеющие достаточно знаний для развития. Действительно мощной магии могут обучать только такие, как я — истинные волшебники. И давать знания мы можем только прошедшим испытание, чтобы своими действиями не плодить тёмных магов, коих сейчас, на протяжении последних двух веков, стало очень много.

— Получается... — глаза уже бывшего калеки были навыкате.

— Николя, друг мой! — торжественным тоном начал маг. — Я предлагаю тебе обучение магии. Предлагаю тебе обрести настоящее могущество. Хочешь ли ты этого? — в глазах Жана блистали озорные огоньки.

Именно в этот день, третьего марта, жизнь Николя Лурьё коренным образом изменилась...

Фанфик по концовке Гарри Поттера

Гарри задумчиво смотрел вслед удаляющемуся поезду, с нежностью и заботой держа Джинни за руку. И хотя, казалось, что сейчас он должен быть как никогда счастлив: рыжеволосая красавица-жена, любимые дети и прекрасная работа — всё же что-то было не так...

С характерным протяжным гудком Хогвартс-экспресса в душе возникло какое-то непонятное чувство тревоги, которого бывший гриффиндорец не ощущал уже на протяжении многих лет... То самое чувство, которое он испытывал, сцепившись с Волан-де-Мортом в смертельной схватке, перекроившей историю магического мира и спасшей миллионы жизней.

И с каждым мгновением это непонятно откуда взявшееся беспокойство росло всё больше и больше, заставляя спину Гарри в мгновение ока покрыться холодным потом. Он инстинктивно засунул руку в карман брюк, с силой вцепившись ногтями в древко волшебной палочки из жилы дракона.

К сожалению, верный инструмент Гарри из пера феникса был сломан при столкновении тогда ещё юного мракоборца с тёмным магом. Колдун был одним из немногих выживших последователей Волан-де-Морта, которого застали за попыткой убийства семьи маглов. Шестилетнего мальчонку и восьмилетнюю девчушку вместе с их родителями отряд Поттера не без трудностей, но спас. Вот только в процессе магической дуэли оружие Гарри, не выдержав натиска последователя Волан-де-Морта, дало ощутимую трещину. А потому главе отряда мракоборцев не без печали пришлось променять родную палочку с пером феникса на трофейную двенадцатидюймовую с жилой дракона.

Но на внезапном чувстве паники, охватившем Поттера, странности не закончились. Сердце выбивало бешеный ритм, ладони покрылись липким потом, колени стали непроизвольно трястись... А шрам, который на протяжении уже девятнадцати лет не давал о себе знать, внезапно начал покалывать. Сначала едва заметной пульсирующей болью, которую без особых проблем можно было бы и игнорировать. Вот только она не собиралась угасать, с каждым мгновением становясь всё сильнее и сильнее.

Стараясь как-то отвлечься от дикого жжения в шраме, Гарри с силой закусил нижнюю губу. Причём сделал он это настолько сильно, что тут же почувствовал на языке медный привкус брызнувшей крови.

'Неужели он жив?' — промелькнула в сознании Поттера мысль, наполненная страхом и одновременно недоумением. — 'Может, боль временная и в скором времени пройдёт?'.

Вот только надеждам Гарри, судя по всему, не суждено было сбыться. С каждым новым мгновением шрам горел всё сильнее и сильнее, словно безликий палач решил поставить клеймо на лбу Поттера раскаленным железом.

Гарри, повинуясь собственным инстинктам, молниеносно выхватил палочку из кармана, уже приготовившись угостить старого врага каким-нибудь смертоносным заклинанием. Он обвёл платформу 9 ¾ пристальным взглядом, в любой момент готовый к атаке.

Однако своими телодвижениями он лишь вызвал удивление на лицах Джинни, Рона и Гермионы, которые с непониманием смотрели на побледневшее и покрывшееся испариной лицо Гарри.

Помимо них странности в поведении Поттера заметило ещё нескольких магов-зевак, находившихся неподалёку, которые с интересом стали наблюдать за действиями известного мракоборца.

— Дорогой, всё в порядке? — с искренним волнением в голосе спросила Джинни, пристально посмотрев в зелёные глаза Гарри.

— У меня странное чувство, Джинни... — поморщившись от боли, произнёс Поттер.

Всё его лицо тотчас исказила гримаса, а по телу прокатилась очередная волна дрожи.

— Гарри, что с тобой?! — воскликнул Рон, заметив, что с его лучшим другом происходит что-то странное.

— Рон, — едва ли не прошипел Гарри сквозь стиснутые от припадка зубы, — похоже... он вернулся. Волан-де-Морт вернулся! — его голос был полон отчаяния.

На глазах Гарри сами собой навернулись слёзы от небывалой боли, которую он сейчас испытывал.

— Не может быть! — воскликнула Гермиона. — Мы все видели, как ты его уничтожил. Тогда, в Хогвартсе. Да и было бы странно, если бы...

Внезапная вспышка боли заставила колени Гарри непроизвольно подкоситься. Он тут же, не успев дослушать Гермиону, с грохотом повалился на перрон, при этом чувственно приложившись затылком об его холодный мрамор. На глазах мракоборца медленно, но верно стала появляться мутная пелена молочно-белого цвета, в которой лишь с большим трудом можно было различить силуэты Рона, Гермионы и Джинни.

Брат с сестрой тут же упали на колени возле тела друга, с ужасом глядя в поблекшие глаза Гарри. А силуэт Гермионы тем временем уже начал рыться в её фирменной сумочке, наверняка ища очередное целебное зелье.

Вот только драгоценные секунды истекали: пелена перед глазами с каждой секундой становилась всё менее прозрачной...

— Гарри! — воскликнул женский голос, и затем чья-то нежная холодная ладонь дотронулась до горящего огнём шрама.

Странно... Голос говорящей не принадлежал ни Джинни, ни Гермионе и при этом шёл как будто издалека. Можно даже сказать: он шёл из потустороннего мира. И этот голос невольно заставлял Гарри вспомнить о том случае с приори инкантатем, когда он смог увидеть давно умерших родителей и убитого Хвостом Седрика Диггори.

— Гарри, вы меня слышите?! — тем временем воскликнул незнакомый мужской голос, который не имел никакого сходства с голосом Рона.

В этот самый момент весь окружающий мир окончательно погряз в белом тумане. Гарри перестал чувствовать собственное тело. Он будто бы растворился в окружающем пространстве, превратившись во что-то нематериальное наподобие духа.

Гарри не видел ничего кроме молочной белизны тумана. И пока лишь слух не подводил мракоборца, в то же время вызывая у него удивление. Ведь Гарри никак не мог понять: кто же с ним говорит?

— Это невероятно! — воскликнул тот же женский голос. — Я не могу поверить. Энцефалограмма показывает небывалую мозговую активность...

Теперь уже говорившая женщина была совсем рядом, буквально в метре. Словно с каждым мгновением она приближалась к Гарри из того неведомого мира, которое ещё пару секунд назад, там на перроне, казался таким далёким.

В голове Поттера роем крутились мысли: 'Что это за женщина? Куда делись Гермиона, Рон и Джинни? Почему он слышит медицинскую магловскую терминологию?'

Неужто Гарри потерял сознание от приступа, и друзья вместо того, чтобы пичкать его всевозможными зельями и заклинаниями, решили отдать Поттера в обычную магловскую больницу? Не очень-то похоже на всезнающую Гермиону, которая мёртвого с того света вернёт, или Рона, который не очень-то доверяет магловской медицине...

— Гарри, — тем временем произнёс тот же мужской голос. — Вы меня слышите?

С каждым мгновением эти голоса были всё ближе. Из-за этого у Гарри было такое навязчивое чувство, что всё это очень похоже на пробуждение ото сна. То самое, когда человек ещё находится на границе мира грёз и реальности. И потому в первые мгновения пробуждения он не может отличить сна от настоящей жизни.

Постепенно ощущение, что Гарри является бесплотным духом, стало пропадать. Сначала он ощутил лишь кончики пальцев на ногах, но затем, спустя пару секунд он почувствовал уже каждую мышцу своего тела. Вот только оно в свою очередь ни в какую не хотело реагировать на команды Гарри.

Но он поставил перед собой чёткую цель: узнать, где он в данный момент находится. А потому уже спустя несколько неудачных попыток поднять веки, ему всё же удалось наполовину приоткрыть глаза.

И... он ослеп. Ослеп от такого яркого света, который даже сравниться не мог с той белой туманной пеленой, ещё пару мгновений назад застилавшей его глаза.

— Боже правый! — с изумлением воскликнул тот же мужской голос. — Я до последнего не верил!

Тем временем зрение постепенно начало возвращаться к Гарри. Возвращение это сопровождалось яркими цветными пятнами в тандеме с резями небывалой головной боли. Но Гарри не пытался закрыть глаза, чтобы скрыться от неё, а терпел, желая понять, где же он очутился.

И вот... Его желание осуществилось. Окружающий мир приобрёл ясные черты, тем самым тут же повергнув Гарри в настоящий шок и вызвав в душе бурю противоречивых эмоций.

Он находился в больничной палате светлых голубых тонов. Сам Гарри, судя по ощущениям, возлежал на жёсткой больничной койке. К его рту и носу была подсоединена небольших размеров прозрачная кислородная маска, от которой отходил шланг белого цвета диаметром в полдюйма. Прямо возле койки, буквально нависнув над телом Гарри, стояла металлическая трубка на конце которой располагалась прозрачная круглая банка из пластика — капельница.

Буквально в двадцати дюймах от Поттера застыл мужчина, одетый в белый слегка помятый халат с черным стетоскопом на груди. Это был человек лет пятидесяти-пятидесяти пяти, с усталым слегка осунувшимся лицом и с жидкими седыми волосами. Под слегка водянистыми голубыми глазами, которые с невероятным изумлением наблюдали за очнувшимся, были видны глубокие складки морщин.

— С пробуждением, Гарри, — произнёс незнакомец, после чего устало улыбнулся, на мгновение обнажив ряд белых как жемчуг зубов. — Меня зовут доктор Джон Андерсен, — мужчина тут же указал на свой пластиковый бейджик, прикреплённый к нагрудному карману халата. — Мою подопечную — Элизабет Уильямс, — незнакомец, представившийся Джоном, кивнул куда-то в сторону.

Гарри сделал усилие, пыхтя от того, что мышцы шеи не желают подчиняться своему хозяину, и затем слегка повернул голову направо, куда указал доктор. Возле экрана аппарата, на котором высвечивались причудливые ломаные линии пульса и сердцебиения, стояла симпатичная миниатюрная девушка лет двадцати пяти, запахнутая в голубой халат. Она с искренним сожалением и сопереживанием смотрела на Гарри.

Ничего не понимающий мракоборец перевёл полный изумления взгляд на доктора, после чего, напрягая голосовые связки, хрипло произнёс лишь фразу:

— Где я?

У Гарри было такое ощущение, что он будто бы гвоздей в рот набрал: настолько неприятно ему было говорить. Такие последствия обычно вызывают некоторые целебные зелья мадам Помфри.