Белый орк: Герой Империи, главы 1-3

— Где же вы, госпожа? — произнес Исмаил.

— Здесь, мой светоч силы, — томно ответили сверху.

Посол задрал голову и потерял дар речи. По винтовой лестнице хромающей походкой спускалось нечто, которое не в каждом борделе можно повстречать. Бринна облачилась в черное шелковое платье с декольте до пупка (и это не метафора!) и двумя разрезами, полностью оголяющими бедра. На ножках красовались туфли с высоченным каблуком, которые, по всей видимости, колдуньей еще ни разу не надевались.

Будь хозяйка чуть пышнее в формах и округлее, Альберт наверняка потерял бы не только дар речи, но и голову. Однако на тощей угловатой фигуре с небольшими грудками наряд смотрелся совершенно отвратительно. И это еще без учета "трупного" макияжа и посоха с черепушкой.

Шайн не мог прочитать эмоции напарника (ржавый шлем, знаете ли, слабо располагает к подобному), но судя по легкому вздрагиванию и инстинктивному шагу назад, Исмаил тоже был весьма впечатлен прекрасной госпожой.

— Если бы ты не предупредил — я бы без раздумий отрубил ей голову, — шепнул доспех. — И сжег тело.

— Бринна де Гелло, лицензированный некромант, — представил посол недавнюю знакомую. — Исмаил, рыцарь Империи, убийца Зарзула и жертва его темной магии.

Колдунья подошла вплотную к доспеху и постучала посохом по панцирю. Исмаил отшатнулся и уперся спиной в стену — путь к отступлению оказался отрезан. Бринна тем временем вовсю орудовала свободной рукой — ощупывала детали доспеха, пыталась засунуть палец в забрало и даже лизнуть ржавчину. Рыцарь держался до последнего, а потом вырвался из цепких объятия и направился к двери.

— Кажется, нам пора. Императора искать, страну освобождать... Альберт, пошли...

Шайн и сам был рад уйти, да только вот единственная дверь волшебным образом закрылась и ни в какую не поддавалась. По шороху шагов и треску костей снаружи дипломат безошибочно определил виновника замуровывания.

— Бринна, нам действительно надо идти.

— Молчи, смертный, — с притворной грозностью ответила ведьма. — Ты обещал, а за словами нужно следить.

Исмаил вздрогнул и повернулся к товарищу:

— Это что, простите, вы ей наобещали?

— Да ничего такого! Познакомиться и все!

Нежить пополз вдоль стеночки от настырной девчонки, пока та не загнала его в угол между собой и шкафом.

— Мы, владыки смерти, знакомимся несколько иначе. Более подробно и тщательно. Ложись на стол, буду тебя разбирать.

— Эй! — возмутился рыцарь. — Мы так не договаривались!

— Молчи! — Бринна стукнула Исмаила черепушкой. — Я — твоя госпожа, немертвое отродие!

После этих слов рыцаря переклинило. Он вырвал посох и сломал его об колено, сложил части вместе и сломал еще раз. После схватил оброненный во время бегства еловый букет, перекинул девчонку через плечо так, чтобы подставить под удар едва прикрытый тощий зад, и вовсю занялся воспитанием.

Все произошло слишком быстро. Альберт опомнился к тому моменту, когда Бринна вопила на всю башню, а на бледной коже остались отчетливые отпечатки иголок.

— Исмаил, прекрати!

Шайн бросился на выручку и повис у спутника на руке, но страдания колдуньи это вряд ли облегчило. Рыцарь лупил с такой силой, что еловый букет превратился в общипанный веник, а посол болтался как тряпичная кукла.

— Пощади! — возопила Бринна и лишь после этого Исмаил прекратил порку.

— У тебя нет власти надо мной! — злобно прошипел доспех и направился к двери.

Неизвестно, чем Костик ее подпер, но преграда с громким треском сломалась, открыв нежити дорогу в холодное стылое утро.

Шайн, сгорая от стыда, подбежал к девушке и помог подняться. Усадил на стул, но Бринна тут же вскочила с громким вскриком.

— Я лучше постою...

— Прости, не знаю, что на него нашло. Обычно он спокойный, но иногда может такое учудить...

Дипломат невольно вспомнил Сандрию, и внутри все сжалось от страха. А вдруг Исмаил однажды не остановится и прибьет кого-нибудь? Альберт понятия не имел, что соратник из себя представляет и как сказалось на душевном здоровье двухсотлетнее заточение в кургане.

— Ничего, — как-то странно произнесла Бринна. — Я не против повторить.

Альберт никогда ранее не ронял челюсть, а тут не выдержал. После такого откровения все злоключения в Степи — детский лепет.

— В общем, я еду с вами. Этот железный жеребец совсем не объезженный и может натворить бед без присмотра специалиста. Подождешь минутку? Я соберу вещи.

"Минутка" затянулась на полчаса, если не больше. Бринна притащила с третьего этажа два объемистых баула — и это не считая котомки с Костиком и лопаты.

— Тебе точно все это нужно? — хмыкнул Альберт, недоверчивым взглядом осматривая скарб. Из одного тюка, например, торчал кружевной чулок и подол шелкового платья.

— Разумеется! Мы же в столицу едем, надо выглядеть соответствующе!

— А лопата зачем?

— Для полевых исследований. Ой, погоди, я забыла хирургический набор.

— Ты умеешь латать раны? — бросил Шайн вслед бегущей по лестнице колдунье.

— Нет. Только потрошить мертвецов.

Оба баула пришлось тащить послу. На все возражения следовал один и тот же ответ: у вас два лося, они что, надорвутся? Вообще Альберт хотел при первой же возможности поменять эльфийских животных на лошадей, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Но Бринна ничего и слушать не захотела.

Посол хотел было повторить воспитательный процесс, но с сожалением вспомнил, что девчонке он только по вкусу придется. Скрипнул зубами, тихо выругался и потащил багаж наружу.

Некромант подошла к сохатому, на котором сидел Исмаил, и попыталась забраться в седло. Рыцарь, не открывая взгляда от верхушек деревьев, точным и выверенным жестом спихнул девчонку на ворох опавшей листвы.

— Я хочу ехать с ним! — недовольно пробурчала колдунья и обратилась к Альберту: — Скажи ему!

— Он мне не слуга.

— Как так? Нежить обязана кому-то служить! Как Костик...

— Я сейчас слезу, — тихо лязгнул Исмаил. — И прутиками ты не отделаешься.

Бринна скрестила руки на груди и надула губки.

— Исмаил, пожалуйста. Мы опаздываем.

— Нет.

— Какая тебе разница? Ну посидит рядышком...

— Нет.

Шайн схватился за голову и застонал:

— Господи, я хочу обратно в Степь.

В конце концов на уступку согласилась Бринна. Расшевелить рыцаря не удалось никакими посулами. Альберт помог девушке взобраться в седло, та без тени смущения привалилась к спутнику спиной и запрокинула голову на плечо. Посол ожидал учуять вонь тлена, разложения и едких препаратов, но Бринна легко пахла жасмином.

— Ну что, все готовы?

— Подожди, — колдунья подняла руку. — Нужно прочесть заклинание на дорожку.

— Пошла во...

— Да шучу я, шучу! Что ж вы злобные такие?

Шайн хотел сказать, что до встречи с девчонкой все были добрее ангелов, но решил не накалять и без того сложную обстановку. Ведь впереди еще предстояли переговоры с солдатами. Посол за время перехода вспомнил все свои козырные убеждения, не раз помогавшие на важных встречах и совещаниях, но все они оказались не нужны.

Пограничники выстроились ровными рядами у ворот крепости. Мартин проверял снаряжение подчиненных, Биф фальшиво репетировал походный марш.

— Мы идем с вами, господин посол, — сказал капитан. — Парни подумали немного и решили, что лучше умереть с пользой, чем как собаки. Правда, парни?

— Так точно! — хором ухнули бойцы.

Шайн невольно улыбнулся. Дух солдат заметно воспрял с момента первой встречи. То ли перспектива еще разок послужить стране сыграла свою роль, то ли вареный осел — неизвестно, но ответу пограничников Альберт весьма обрадовался.

— У тебя есть пергамент и чернила? — спросил посол у спутницы.

Бринна покопалась в бауле и достала мятый, сложенный вчетверо листок и огрызок карандаша.

— Запиши: десять солдат, один рыцарь, один дипломат, один трубач, один маг.

Девушка дважды проколола пергамент грифелем, но кое-как с задачей справилась.

— Готово. А зачем тебе?

— Да так. Подсчитываю свою маленькую армию.

— Ха, мы так не договаривались! Ты у меня даже разрешения не спросил! Вот возьму и не вступлю в твой отряд!

Альберт вставил указательные пальцы подмышки колдуньи и легонько пощекотал. Бринна завизжала на всю округу и едва не выпала из седла, но посол ловко обхватил ее за талию.

— Хватит, — некромант хватала ртом воздух. — Только не это.

— Ага, так вот где твое слабое место. Надо сказать Исмаилу, а то он столько сил зря потратил...

— Нет! Что угодно, только ему ни слова!

— Значит, ты в моем отряде?

— Шантажист несчастный. Предам тебя при первой же возможности.

— Я это учту, — ответил Шайн и легонько прошелся по ребрам наглой девчонки.

Имперское приграничье — это дикий необжитый край, где предпочитают селиться лишь некроманты, да несут службу гарнизоны застав и крепостей. После первой войны уцелевшие крестьяне массово двинулись на юг, поближе к столице. А разрушенные замки и города разобрали на камни и доски, чтобы не достались разбойникам и прочим лихим людям.

Впрочем, последних тут тоже водилось не шибко много, несмотря на обилие лесов. Тракт пустовал (не с орками же торговать, в самом деле), а обозы с провиантом для пограничников всегда хорошо охранялись. Однако маленькой "освободительной армии" все же удалось наткнуться на человеческое жилье.

Около полудня отряд выехал из леса и очутился среди широких полей с гнилой неубранной гречихой. Вдали виднелись соломенные крыши землянок, над которыми курился дымок. При появлении незваных гостей немногочисленные обитатели попрятались по домам, но спустя пару минут высыпали на улицу.

Шайн смотрел на грязных, измученных нуждой людей и понимал, что сам выглядит ничуть не лучше. Из толпы вышел заросший старик в лаптях и длинной латаной рубахе, подпоясанной зеленым кушаком. Он подошел к всадникам и низко поклонился, положа руку на сердце.

— Да здравствует Империя! — сухим дрожащим голосом произнес селянин. — Мы уж думали предатели раньше срока заявились.

Альберт приподнял бровь.

— Лорды? Что они тут забыли?

— Нас до липки ободрать! — старик сплюнул под ноги. — Приходят сюда чуть ли не каждый день и требуют их кормить задарма, собаки. А недавно сообщили, что раз еда кончилась — будут наших парней в свое войско поганое забирать! Вам бы, мил человек, лучше бы в лесу спрятаться, покуда эти гады не уйдут. А то неровен час повстречаете их на тракте, беда будет!

Жители закивали головами.

Вдруг всеобщее внимание привлек парнишка, бегущий к поселку и размахивающий руками. Мальчуган в замызганной рубахе едва не сбил старика с ног и с ходу прокричал:

— Едут! Синие едут!

Народ засуетился и поспешил по домам.

— Уходите, прошу! Иначе и нам несдобровать!

Альберт повернулся к Мартину и тихо произнес:

— Заберите лосей и спрячьтесь в лесу. Мы с Исмаилом останемся, попробуем разведать обстановку. Чтобы ни случилось — не лезьте на рожон, это ясно?

— Так точно.

— Эй, а я? — возмутилась Бринна. — Я тоже хочу на разведку!

— Это тебе не игра, барышня! Марш в лес и не высовывайся! Мартин — проследи. Если что — засунь ей кляп и свяжи.

Отряд развернулся и вразнобой бросился в укрытие. Шайн попросился в дом к деду, который как оказалось, местный староста и скорее всего все вопросы предатели будут решать через него. Исмаила снова замаскировали под мебель и положили в углу — мол семейная реликвия, досталась от предка, воевавшего на Первой войне.

Альберт на всякий случай спрятал кафтан и остался в одних шкурах. Залегши на лестнице, посол стал ждать появления мятежников, наблюдая за дорогой через щели в соломе. Предатели не заставили себя ждать — минут через десять на единственную улицу свернул большой конный отряд. Пятнадцать всадников в добротных кольчугах, нагрудниках и острых шлемах, у всех на шеях повязаны темно-синие платки. Родовой цвет лорда Вильяма Тарки, который, судя по эльфийскому письму, и стоит за переворотом.

Во главе отряда был сухопарый мужчина с неприятным квадратным лицом и хищным взглядом единственного глаза. Левый закрывала черная повязка, судя по не успевшему зарубцеваться шраму ранение предатель получил недавно. И поделом ему.

Староста поспешил выйти навстречу. Он тоже поклонился гостю, но не так низко и без руки на сердце.

— Кушать совсем нечего, господин, — пролепетал старик. — Охотники который день возвращаются ни с чем.

— А мы с собой привезли, — насмешливо ответил мятежник скрипучим холодным голосом. — Нам бы только дровишек и котелок побольше. Уж валежник-то в лесу найдется, а?

Солдаты вяло засмеялись.

— Марта, тащи котел! — распорядился староста. — Парни, несите дрова! Чего еще изволите, добрые господа?

— Да вот парней, собственно, и изволим. В недавней битве полегло десять наших — так что ищите замену. Сгодятся все от шестнадцати до сорока. Не найдете парней — заберем баб, им тоже дело найдется.

В этот раз соратники заржали громче.

Альберт не стал дожидаться пока эти падальщики его обнаружат. Вышел сам и как ни в чем не бывало направился за дом, где обычно стояли поленницы. Набрал полную охапку щепок и направился к "гостям". Одноглазый не заметил ничего подозрительного или сделал вид, что не заметил. Долго разглядывал чумазого крестьянина в рваных шкурах, а затем указал на место для костра. Перед выходом Шайн вымазал все лицо золой, так что распознать в нем благородные черты вряд ли бы удалось.

Но вскоре выяснилось, что дипломат ошибся.

— Эй, ты! — вожак мятежников ткнул в посла пальцем. — Подойди сюда. Что-то больно рожа у тебя умная. Как звать?

— Алек, — спокойно ответил Шайн. Альбертами кого попало не именовали, только аристократов. — У мя мамка из купчих была, в нее пошел.

— Была? А куда делась?

— Да от чумы померла. Вместе с папкой. А я к дедуле перебрался.

— Так ты, выходит, городской?

— Ага, — Альберт старательно коверкал произношение, чтобы сойти за деревенщину. В частности, говорил не "г", а гортанное "гхэ" как и все жители имперских сел. Такой практике его наравне с этикетом и бальными танцами обучали в академии. Хороший переговорщик должен найти общий язык со всеми, а не только с равными себе.

— Ха. Так ты может и писать умеешь?

— Ага. И читать. У попа три года грамоте учился.

— А вот мы сейчас проверим, — командир достал из-за пояса кинжал и бросил дипломату.

Клинок вонзился в грязь в пальце от левой ноги Альберта, но тот даже глазом не моргнул.

— Я диктовать буду, а ты черкай. Значит так: с сего дня майор Трис постановляет — с каждого села взимать трех отроков и двух взрослых мужей. За неимением оных выдавать по пять молодух. Отказников ждет повешенье. Число, дата.

Шайн специально сделал пару ошибок в пунктуации, чтобы майор Трис окончательно не раскрыл шпиона. Мятежник остался доволен результатом и похвалил разборчивый почерк.

— Отлично. Пойдешь ко мне писарем. Осталось еще девять добровольцев. Ну, где они?

Селяне, в основном старики и женщины, стыдливо отводили глаза. Трис окинул взглядом всех собравшихся и стукнул себя кулаком по бедру.