Белый орк: Герой Империи, главы 1-3

Пролог

Альберт ввалился в дом и запер за собой дверь. Грудь дипломата ходила ходуном, он долгое время не мог отдышаться. Спутники обступили его плотным кольцом и принялись наперебой задавать вопросы.

— Нужно уходить, — бросил Шайн. — Немедленно.

— Почему? — спросила Тарша. — Что случилось?

— Эльфы... Пекко — предатель! Он шлет подмогу мятежным лордам. Не удивлюсь, если и гражданская война — его рук дело.

Айна что-то злобно прошипела, но Шайн не смог перевести. Впрочем, смысл и так был понятен.

За стеной мягко скрипнул снег. Исмаил прильнул забралом к крохотному окошку, а секундой спустя раздался натужный звон. Рыцарь выхватил меч и прислонился к бревнам. На ржавом шлеме виднелась свежая вмятина.

— "Крысы". Не меньше десятка.

— Зараза, — Альберт вынул клинок из ножен и встал напротив двери.

Тарша с луком наперевес припала на одно колено рядышком, Маргит и эльфа боязливо вжались в угол.

В дверь деликатно постучались. Раздался знакомый женский голос:

— Выходите, иначе мы спалим дом.

Исмаил подтвердил, что у разведчиков факелы. Но сгорание заживо не входило в планы дипломата. Ему еще Империю спасать надо.

— Хорошо! Но вы должны пообещать разбирательство и честный суд, а не расправу! — крикнул Шайн, давая знак доспеху. Исмаил кивнул и встал напротив входа.

— Да-да, конечно, — не слишком убедительно ответила Аурилла.

— Давай.

Дверь с треском и грохотом слетела с петель, сбив с ног подошедшую слишком близко "крысу" с арбалетом. Остальные разведчики от неожиданности разрядили оружие в рыцаря, но небольшие, предназначенные для скрытых убийств арбалеты не смогли даже помять толстый панцирь. Исмаил махнул мечом словно косой, но под смертоносный удар угодил лишь один эльф, остальные успели отскочить.

Голова в шляпе и маске отправилась в свободный полет, снег оросили алые струйки. Альберт поднял дверь, прирезал оглушенного врага и бросился на помощь товарищу. На Исмаила уже насели со всех сторон, безуспешно тыча рапирами и стилетами. Рыцарь отмахивался от эльфов как от назойливых мух, но те двигались слишком быстро для тяжелой неуклюжей громадины.

Однако все же недостаточно быстро для того, чтобы увернуться от стрелы. Тарша пустила снаряд в шею эльфы, та с жутким воем повалилась в сугроб. За считанные мгновенья вражеский отряд лишился троих, но и эффект внезапности сошел на нет. Опомнившись, "крысы" принялись теснить напарников к дому, по большей части атакуя Альберта.

Исмаил внимательно следил за товарищем и время от времени отгонял "излишек" разведчиков, иначе бы Шайну пришлось отбиваться сразу от четверых.

— Отойдите от входа! — рыкнула орчиха. — Я стрелять не могу!

Бойцы не ответили. Им и без того приходилось туго. Гибкий и прыткий эльф — та еще заноза в заднице, а уж если это тайная служба — хоть святых выноси. В пылу драки Альберт не сразу заметил, что некогда белоснежный кафтан обзавелся десятком прорех и разрезов и пошел темными пятнами.

Когда до исхода боя оставались считанные секунды, из-за домов выскочила нежданная помощь. Пятеро эльфов в роскошных черных камзолах и алых плащах, все с небольшими щитами в форме листьев и короткими, чуть изогнутыми клинками. Альберт узнал двоих незнакомцев — то были приятели забияки, которого дипломат заколол на балу. Интересно, зачем военным помогать человеку, если де-факто объявлена война?

Солдаты вклинились в кольцо "крыс" и разделили группу на две неравные части. Исмаилу и Альберту досталось по одному врагу, остальные схлестнулись пять на пять. От звона оружия и вскриков раненых снег осыпался с мертвых веток, а меж домами друидов будто кто-то разлил бочку вина.

Воспользовавшись передышкой, Шайн отскочил от дверного проема, и в тот же миг соперник рухнул со стрелой в груди. Тарша выскочила из дома и без всяких предрассудков выпустила два снаряда в спины разведчикам. Оказавшись в явном меньшинстве, "крысы" растратили весь боевой запал и бросились наутек. Догонять их не стали.

— Кто вы такие? — спросил Альберт, подойдя к группе военных. Ответил самый старший из них — зеленоглазый, с аккуратной золотистой бородкой.

— Меня зовут Эрхо. Полковник Эрхо. Думаю, в вашей стране нас назвали бы лоялистами.

— Вы сторонники павшего короля?

— Убитого, мой друг. Сыночек постарался. Поверьте, далеко не все поддерживают его сумасшедшие амбиции. Но нас очень мало, а теперь будет еще меньше.

— Почему? — удивился дипломат.

— "Арх-Аран" узнал о нас. Тайная служба в курсе заговора. Нужно спешить. Мы проводим вас до границы и проведем через безопасную заставу.

Заговорщики вывели на поляну пятерку красавцев-лосей. На могучих серебристых спинах было приторочено по два седла. Пока эльфы, взобравшись на крыши, высматривали угрозу, беглецы собирали вещи.

— Нет, — сказала Айна, сложив руки на груди. — Я должна остаться.

— Вас же сразу поволокут в пыточную! — прошипел Альберт.

— Мама, пожалуйста...

— Я... не могу все вот так бросить.

Гулко стукнуло. Это кулак Шайна врезался в промерзлые бревна.

— Слушайте, уважаемая — или вы едете сами, или я применю силу.

— Вахул! — возмущенно крикнула Маргит, но дипломат жестом велел ей заткнуться.

— Но...

— Вы спасли наши жизни, теперь я спасаю вашу. Собирайтесь немедленно.

Друидка запричитала и бросилась к сундуку. Шайн уловил злобный взгляд торговки, но ничего не сказал. События развивались слишком быстро и явно не в пользу беглецов. Кажется, настал тот миг, когда важней всего будет крепость руки.

Спутники привязали к лукам седел три больших баула и взобрались на лосей. Тарша оседлала недовольно засопевшее животное самостоятельно, остальным пришлось помогать — лоси в холке были едва ли ниже буйволов. Тогда-то Шайн и убедился в искренности намерений мятежных солдат. Ни один эльф в других условиях не стал бы подставлять руки под ботинки иноверцам.

Сослуживец Эрхо — совсем молодой эльф, резко обернулся, тряхнув длинными золотыми волосами. Чуткое ухо первым услышало мягкий нарастающий скрип. К анклаву стремительно приближался отряд всадников.

— Разделяемся! — скомандовал Эрхо. — Сбор в условной точке!

Не успел Шайн моргнуть, а лоси уже разбежались кто куда. Секунду спустя товарищи полностью скрылись из виду. Оставалось только гадать какими тропами придется им петлять и все ли доберутся до той самой точки.

По воле случая Альберту довелось сидеть на лосе полковника. Военный долгое время молчал, ожесточенно дергая поводья. Порой скакуна так заносило на поворотах, что дипломат едва не вываливался из седла. Старый солдат превосходно знал Лес, но вряд ли "крысы" ориентировались хуже. Но сколько Шайн не глядел за спину — не видел никакой погони.

Наконец в этом убедился и Эрхо. Лось пошел спокойнее и прямее, а пассажир возблагодарил богов за чудом уцелевшую задницу.

— Зачем ваш друг вызвал меня на дуэль?

Полковник ответил совсем не подобающим эльфу жестом — сплюнул в снег.

— Это был единственный способ предупредить вас. Но вместо того, чтобы немедленно бежать, ты зачем-то полез во дворец.

— Почему бы вам и всем заговорщикам не бежать в Империю?

— Ха. Нас всего-то две сотни, и в преданности половины я сильно сомневаюсь. В последнее время слишком уж участились крысиные облавы. А таким числом через Степь не перейти — орки убьют.

Шайн улыбнулся.

— Не переживайте, вас никто не тронет. Просто скажите, что вы друзья Аль-Вахула.

— Это еще кто такой?

— Это я.

Эрхо громко расхохотался, не боясь привлечь ненужное внимание.

— То-то ты в шкурах сюда заявился. Кстати, по Лесу ходят слухи о неком белом орке, которого зеленокожие считают едва ли не пророком. Может, это тоже ты?

Альберт расплылся в ехидной улыбке, но не стал отвечать на этот вопрос.

— Ладно, мы подумаем. Если совсем прижмут к ногтю — то лучше орки, чем пыточная.

Дальше ехали молча. Эрхо постоянно менял направления, и Шайну порой казалось, что они ездят кругами. Всадник мастерски путал следы, Альберт понятия не имел, в какую сторону они движутся. Часа через четыре спутники достигли той самой условной точки — крохотной поляны, за которой просматривались очертания занесенного снегом острога.

Исмаил и Тарша уже были на месте, Маргит с матерью добрались через четверть часа.

— Все в порядке? — спросил Эрхо у молодого эльфа.

Тот кивнул:

— Погони нет.

— Хорошо, идем.

— Но..., — Шайн указал на крепость.

— Не бойтесь, на этом участке служат наши.

Лоси подошли к перегороженной шлагбаумом дороге. Часовые, прикорнувшие в тихий предрассветный час, тут же вскочили и похватали алебарды.

— Стой! Кто идет?

— Белая луна освещает нам путь.

Солдат почесал в затылке и переспросил. Эрхо ответил то же самое, но громче.

— Чушь какая-то. Взять их!

Полковник пришпорил лося, тот встал на дыбы, отбив копытами неловкий укол алебарды, и помчался вперед. Заостренное бревно на высоте человеческого роста не стало для сохатого серьезной преградой. Заговорщики последовали примеру вожака, затоптав сонных пограничников.

— Свои служат, да? — хмыкнул Шайн.

— Боюсь, спасти вас — это все, что мы успеем.

— Засада! — крикнули рядом.

Из-за стволов могучих деревьев, почти сплошной стеной росших вдоль границы, выскочили всадники в масках и шляпах. Судя по тому, что к изначально небольшому отряду присоединялись все новые и новые "крысы", засаду устроили у каждой заставы. Разведчики наверняка не знали, где именно будут прорываться беглецы, и решили перестраховаться.

Над головой Шайна просвистел болт. Преследователи, сделав по выстрелу, выбрасывали арбалеты — на бешеном скаку перезарядить даже миниатюрное оружие не представлялось возможным. Но радоваться особо было нечему — "крыс" собралось столько, что вероятность получить снаряд в спину оставалась предельно высока.

— Возьми щит! — сквозь рев встречного ветра крикнул Эрхо.

Шайн забросил стальной лист за плечи и в тот же миг ощутил сильный удар. Щит прогнулся, но выдержал. Однако особо уповать на него не приходилось. Слишком уж малую поверхность он защищал. Руки, шея и голова оставались открытыми, а разведчики с каждой секундой сокращали расстояние.

— Не уйдем, — разочаровано бросил полковник. — Наши лоси выдохлись, а у этих свежие.

— Видишь дым вдалеке? Правь туда! Там наше спасение!

Горран всю ночь простоял на морозе, вслушиваясь в ночную тишину. Грум какое-то время околачивался рядом с трубкой в зубах и пытался уговорить вождя отдохнуть, но тот оставался нем к советам шамана. Махнув рукой, старый орк отправился спать, но тревожное чувство не давало заснуть. Поворочавшись на шкурах с боку на бок, Грум выбрался наружу и присел рядом с едва тлеющими углями.

— Они в беде, друг мой, — шепнул Горран.

— Да, я ощущаю это.

— Что мне делать?

Грум резко поднялся и закрыл глаза. Даже без шаманского чутья стало ясно — кто-то приближается. Земля мелко подрагивала под десятками копыт. Подрагивала злобно, словно перепуганный взъерошенный волк. Словно поняв, что помянули ее род, из шатра хозяйки выскочила Стрела и протяжно завыла, задрав морду к небесам.

— Буди воинов, вождь. Скоро грянет битва.

Орки, сызмальства привыкшие спать с оружием в обнимку и просыпаться при малейшей опасности, в считанные минуты оседлали буйволов. Горран взял с собой два десятка самых сильных и ловких бойцов, остальным велел готовиться к обороне. Вождь не стал дожидаться за толстыми бортами телег, хотя это было бы стратегически правильным решением.

Он пожелал встретить врага в чистом поле, лицом к лицу, ибо слишком велика была нависшая над сестрой угроза.

После краткого благословления шамана, кочевники бросились на подмогу. В предрассветный час небо посветлело, и Горран мог видеть, что происходит впереди. Пятеро эльфийских всадников улепетывали от своих соплеменников. Вождь несколько опешил, не понимая, что происходит. Но на всякий случай велел соратникам выстроиться клином.

Бегущий впереди лось остановился перед орками и развернулся боком. Горран с удивлением увидел Шайна, вжавшегося в спину эльфа. Посол был бледен, что снег под ногами и едва шевелил губами. Он ткнул пальцем в преследователей и коротко произнес:

— Убей...

— Убить? Но ты же говорил, что...

— Планы поменялись. Спасай...

Эльфы в шляпах и масках сбавили темп, а потом и вовсе остановились в сотне шагов от кочевников. Их главарь то и дело ставил лося на дыбы, будто хотел напугать этим зеленокожих. Соперников было раза в два больше, но когда, черт возьми, это останавливало орков? Вождь зарычал во всю глотку и бросился в атаку. Однако сражению не суждено было разыграться. Эльфы сразу же развернулись и дали стрекача. Догонять их на границе Горран не стал: в любой момент к врагам могло подойти подкрепление.

— Все целы? — спросил Альберт, сползши с лося.

Вождь спешился, вытащил Таршу из седла и заключил в объятия. Удостоверившись, что сестра не ранена, Горран обратился к послу:

— Вахул, что происходит?

Шайн вкратце пересказал приключения в Златолисте. Орк нахмурился, но ничего не сказал.

— Горран, я могу лишь попросить тебя... Но эльфов надо остановить. Пять тысяч воинов сломят сопротивление Империи.

— Пять тысяч? Это сколько?

— Пятьдесят сотен, — подсказал Грум, на лице которого впервые отсутствовала ехидная ухмылка.

— Это сколько же племен нужно поставить под стяг, чтобы противостоять такой орде? — всплеснул руками вождь.

— Я не знаю, тебе виднее. Но если дело дойдет до драки, я хочу рассчитывать на твою помощь.

— Дети Степи давно точат зуб на остроухих, — заметил шаман. — "Багряным топорам" только повод дай. Но согласятся ли остальные? Уж сильно это все попахивает второй Великой войной, мой белокожий друг.

— Если Империя падет — политика по отношению к оркам изменится. Степь превратится в опасную зону между двумя королевствами. Я уверен на все сто, что на обратном пути эльфийское войско начнет охоту на племена. Лишь объединившись, вы сможете противостоять угрозе.

— Это серьезный довод... Но что скажет совет?

Альберт разрезал воздух ладонью.

— На советы нет времени! Соберите под знаменем Зарзула столько воинов, сколько сможете.

— Это я могу тебе пообещать, — кивнул Горран. — Но драка с эльфами... слишком опасна.

— И на том спасибо. Мы с Исмаилом отправляемся в Империю. Посмотрим, что можно сделать на месте.

— А я?! — хором выкрикнули Тарша и Маргит.

— А вы остаетесь. Орчихи будут привлекать ненужное внимание.

Маргит уперла кулаки в бока и недовольно произнесла:

— О, живой доспех не будет, а мы, значит, будем?

— Не спорьте. Если не заглядывать внутрь, никто не догадается, что внутри Исмаила пустота.

— И когда вы едете? — спросил Горран.

Альберт протянул вождю руку.

— Прямо сейчас.

Глава 1

— Интересно, чьи внутри? — спросил Шайн.

Исмаил звякнул наплечниками.

— Черт знает. Флаг болтается, а что на нем — не разобрать.

Приграничная крепость утопала в сгустившихся сумерках. На щербатых стенах небольшого донжона плясали отсветы пламени. Караульных не было видно, хотя из укрепления долетали обрывки слов и бряцанье сбруи.

— Рискнем? — Альберт натянул поводья.

— Давай. Если что — смоемся.

Будь сейчас день, будь в заплечных котомках еда и свежая вода — спутники проехали бы мимо. Слишком опасно было наведываться в неизвестно кем обжитую крепость, но еще опаснее было ночевать под открытым небом. Лето давно прошло, стояла середина октября (дипломат поверить не мог, что проскитался по Степи так долго), было чертовски холодно и сыро. Да и шанс нарваться на разбойников или предателей был высок как никогда.

Широкие копыта зачавкали по грязи. Альберт не пожалел, что взял в поход именно лосей, а не буйволов. Эльфийские животные отличались легкостью кости и были лучше приспособлены к слякоти и снегу, до которого оставался какой-то месяц.

Стараясь не шуметь, дипломат прислушивался к голосам, но обитатели крепости говорили так тихо, что до самых ворот не удалось ничего разобрать.

— Стой! Кто идет? — раздалось из караулки.

Альберт вздрогнул и потянулся к мечу. Он до последнего считал, что дощатая постройка, сильно смахивающая на поставленный вертикально гроб, пустует.

— А кто спрашивает?

— Его Императорского Высочества Третий пограничный гарнизон! — бодро отчеканил часовой, хотя это далось ему с большим трудом.

— Особый посол Его Императорского Величества в северные леса Альберт Шайн.

— А ваш спутник?

— Это Исмаил, телохранитель, — коротко ответил дипломат.

— Документы, пожалуйста.

Шайн продемонстрировал чудом уцелевшее письмо с золотым свечением.

— Сию минуту, господин. Позову капитана.

Командовал крепостью мужчина средних лет с широким осунувшимся лицом, мощной челюстью и густыми пшеничными усами. Капитан встретил гостя как подобается: почетный караул, мечи наголо и парнишка-горнист, кое-как сыгравший гимн Империи. Несмотря на всю помпезность, зрелище было не из приятных.

Гарнизон состоял всего-то из десятка солдат. На грязных измученных голодом телах кольчуги болтались как на вешалках. Пограничники шатались и вздрагивали словно пьяные и дай бог у половины остались силы, чтобы поднять клинки на нужную высоту. Альберт пришпорил лося, чтобы быстрее миновать почетный коридор. Бедняги спрятали оружие и вернулись к костру, над которым сиротливо булькал котелок дождевой воды.

— Доложите обстановку, капитан.

— Обстановка паршивая, — усач привалился к мокрой стене и протянул ноги к огню. — Мы охраняем тракт, что ведет прямиком в Герадион. Другие крепости вдоль дороги уничтожили или захватили, до нас не добрались. Кому нужен крохотный форт на самой границе? Но и снабжение, само собой, прекратилось. Пошла вторая неделя как мы питаемся подножным кормом.

— Почему не уйдете?

— Нам некуда идти, господин посол. Столица в осаде, по трактам рыщут мятежники и разбойники, а нас всего одиннадцать. И это если считать Бифа за полноценного солдата.

Парнишка-горнист вскочил и хлопнул себя в грудь.

— Биф — солдат! Биф будет убивать предателей!

Капитан невесело улыбнулся.

— Отставить, рядовой. Не трать силы попусту.

Мальчуган отдал честь и понуро уставился на костер.

— Ну а вы, господин посол, какие новости везете?

— Плохие, — бросил Альберт. — Эльфы заодно с лордами. Месяц-полтора и сюда прибудет пятитысячный пеший корпус.

Капитан махнул рукой.

— Мы не доживем. А жаль. Всегда хотел подраться с остроухими.

Один из солдат подполз к командиру на корточках и что-то шепнул. Взгляд воина Шайну не понравился сразу.

— А ведь действительно, — хмыкнул усач. — Господин посол, почему бы вам не поделиться с нами лосями?

Брови дипломата поползли вверх.

— Простите?

— Лоси, — капитан махнул рукой в сторону коновязи. — Несколько пудов отличного мяса. Можно сварить, пожарить, засолить... На целый полк хватит.

Солдаты судорожно сглотнули и уставились на гостей совершенно безумными глазами. Как бы самим послом не отужинали — голод превращает людей в сущее зверье. Альберт постарался не двигаться, чтобы не провоцировать служивых еще больше, хотя рука так и тянулась к мечу.

— Это исключено. Нам необходимо доставить весть в столицу.

Капитан задрал голову и утробно расхохотался.

— Нет больше столицы! Нет Императора! Все, война окончена. Зато есть мы и наши жизни. Отдавайте лосей по-хорошему, иначе возьмем силой!

Альберт вскочил и выхватил клинок.

— Это измена!

Капитан ответил тем же жестом. К нему присоединились и верные бойцы. Даже Биф достал из-за пояса грязный кухонный нож. Солдаты были слабы и вряд ли представляли серьезную угрозу, но Шайн меньше всего на свете хотел драться с союзниками. Пусть они сошли с ума от лишений и невзгод, но по крайней мере остатков мозгов хватило, чтобы не прислуживать лордам.

— Что если я раздобуду вам еды? Наверняка же остались поблизости деревни?

Командир опустил оружие и вытер встопорщенные усы.

— Раньше мы покупали еду у колдуна, что живет в лесу неподалеку. Но вот уже третий день в окнах его башни не горит свет. А на ребят, сунувшихся туда, напало нечто... страшное. Я могу подождать до утра, а потом велю зарезать сохатых. На большее не рассчитывайте, господин посол.

— Ты пойдешь один? Серьезно? — Исмаил всплеснул руками.

— Да. А ты карауль лосей. Не больно-то я доверяю капитану.

— Ночью? В глухой лес? В башню колдуна, где завелось нечто страшное? — не унимался рыцарь.

— У тебя есть идеи получше?

— Ну не знаю. Можно попробовать сбежать.

— Ага, как же, — Альберт бросил злобный взгляд на коновязь. — Глянь как облепили. Что мухи... мед. В общем карауль, а я пошел.

— Подожди!

Спутник попрыгал на месте, резко наклонился и вытащил что-то из шлема. На протянутой ладони блеснула золотая монетка.

— Последняя. На всякий случай.

Альберт забрал подарок, спрятал в карман и кратко кивнул в ответ. Деньги, даже такие небольшие, действительно могли пригодиться.

Стоило дипломату выйти из стен, как холодный ветер ударил в плечо и едва не свалил на мокрую землю. Выругавшись, Шайн закутался в некогда белый кафтан и зашагал по тракту. Усач объяснил дорогу более чем подробно: спустя две сотни шагов на обочине увидишь палку с человеческим черепом. Сразу от нее начинается тропинка и ведет прямо к башне.

Дипломат старался не думать, что может поджидать в ночном осеннем лесу. Но руку с меча не убирал. Из-за свиста ветра и шелеста ветвей над головой было невозможно ничего разобрать. С одинаковым успехом за ближайшим стволом мог притаиться разбойник или выть стая волков. А может и что похуже.

Альберт не раз слышал истории о разрухе после Великой войны, когда из болот, чащоб и заброшенных фортов валом лезла нечисть — пировать на полях сражений. Но пока что мертвечина не валялась под ногами целыми пластами и переживать было не о чем. По крайней мере, посол пытался успокоить себя этим логическим измышлением.

До леса посол добрался без приключений — благо идти было всего ничего. Оказавшись под защитой деревьев, Шайн зажег факел. В кромешной тьме можно и оступиться, и на сук напороться, и в волчью яму угодить. Да и зверье не рискнет напасть, побоится огня.

С беспокойным рыжим шариком над головой стало гораздо легче. Стараясь не смотреть на искривленные, изуродованные явно не осенью стволы и ветви, Альберт шагал по на удивление проторенной тропе. Ее ничем не мостили, но утоптана дорожка была так, что никакая непогода не брала. Заблудиться или свернуть не туда было решительно невозможно.

И вот впереди показалась башня. Она имела в высоту три этажа и днем наверняка виднелась из крепости, странно, что дипломат ее не заприметил. Кладка была довольно грубой, камни поросли плесенью и мхом, в трещинах от выветрившегося цемента ползали улитки и жирные слизни. Никакого намека на магию, чем обычно хвастались знаменитые колдуны — обычная человеческая работа. Шайн не исключил, что на стройку сгоняли крестьян из ближайших сел, а возводилось все из расчета: не падает ну и ладно.

Странно, обычно колдуны жутко кичатся благосостоянием, что выражается не столько в недвижимости, сколько во внешнем виде. Порой кажется, что маги стараются подражать маврам-частушечникам с далеких островов: невменяемо цветастые одеяния и целые ворохи дорогих украшений, развешанных везде, где только можно.

Но хозяин лесной цитадели явно не следовал моде. На всякий случай Альберт постучался и, не дождавшись ответа, громко спросил, есть ли кто дома. Только после соблюдения всех необходимых процедур вытащил меч и толкнул дверь. Та бесшумно отворилась, и в нос гостю ударили ароматами затхлости и несвежести. Так пахнет давно не проветриваемое жилье, но никак не логово злобного чудища.

Весь первый этаж занимали книжные полки и старенький столик посередине. Альберт проверил чернильницу — еще не засохли, значит, хозяин был дома совсем недавно. Куда же он подевался?

Этажом выше нашлось помещение без окон, заставленное садовым инвентарем: лопатами, мотыгами и даже кирками. А вот самое интересное нашлось на последнем, третьем этаже. Там располагалась спаленка — довольно уютная в свое время. Но ветер и дождь при пособничестве открытых окон сделали свое мокрое и грязное дело.

Но самое удивительное — на кровати в позе покойника (на спине, ноги вытянуты, руки сложены на животе) лежала девушка лет семнадцати в простенькой красной мантии. Нахмуренное худощавое лицо застыло, превратившись в восковую маску, черные как смоль волосы аккуратно лежали на плечах.

Шайн потрогал шею незнакомки и вздохнул:

— Померла бедняга. Как знала о своей кончине — приготовилась.

Впрочем, такие случаи уже бывали не раз. Люди предпочитали травиться, чем мучиться в ожидании жуткой голодной смерти. На прикроватной тумбочке как раз стоял серебристый кубок с чем-то черным на донышке. Несмотря на расстояние в несколько шагов, Альберт чувствовал резкий неприятный запах.

Посол спустился вниз и еще раз осмотрел книжные полки. За одной обнаружилась дверца и уходящие под землю ступеньки. Ага, вот и подвал, где покойница наверняка хранила запасы. Раз хозяйке они больше не понадобятся, то почему-то бы не отдать их тем, кто нуждается больше? Альберт рассуждал здраво, но меч прятать не спешил.

Как вскоре выяснилось — не зря. Стоило дипломату войти в небольшой подвал с круглыми стенами и низким потолком, как из стоящей в центре бочки с громким треском вырвался... скелет. Нежить в обрывках истлевшей одежды завыла по-волчьи и принялась греметь костями и размахивать руками. Альберт не сразу понял смысл этих танцев — напугать его что ли хотят? Ха, пытаться испугать каким-то скелетиком человека, несколько месяцев странствующего в компании Исмаила, как минимум недальновидно.

Шайн взмахнул мечом и посмертная агония прекратилась. Кости разлетелись по всему полу, черепушка угодила прямо туда, откуда вылезла. Но удивиться собственной меткости посол не успел.

— Руки вверх! — раздался за спиной дрожащий голос. — Брось оружие иначе я превращу тебя в живого мертвеца!

— А сможешь? — хмыкнул Альберт, но меч все же положил под ноги.

— Смогу, уж не беспокойся. Теперь убирайся из моего дома, вор. И никогда не возвращайся, иначе будешь охранять башню вместо Костика.

— Костика?

— Это мой скелет. Знаешь, сколько времени ушло на его подъем? Назови мне хоть одну причину, по которой я не должна поставить тебя на его место!

— Послушай, я не вор. Меня зовут Альберт Шайн, я имперский посол. Мне срочно нужна еда, а ты... умерла все таки!

— Шайн, Шайн... Знакомая фамилия. У тебя профессоров в роду нет?

— Есть. Орлан, мой отец.

— Ах да, точно, дед часто рассказывал о нем. Особенно про то, как порол его розгами в академии.

— Хм. А ты, собственно, кто?

— Я Бринна де Гелло, потомственный некромант на имперской лицензии. И я не умерла, а погрузила себя в управляемую летаргию, чтобы не преставиться от голода. Но смерть Костика пробудила меня.

Девушка громко зевнула.

— Значит, это башня твоего деда. А где он сам?

— На войну ушел. Знал, что может не вернуться, поэтому передал лицензию мне, так что я теперь настоящая колдунью. Понял? Проявляй уважение!

Альберт вздохнул и повернулся к надменной девчонке. Та стояла на ступенях и целилась в гостя тонким ореховым посохом, на заостренном кончике которого тускло тлел уголек.

— Я еще в магии огня разумею, так что не рыпайся! Вмиг спалю!

— Ладно-ладно, убедила, — Шайн достал из кармана монетку. — Продай еды, а?

Бринна звонко рассмеялась и хлопнула себя по лбу.

— Ты из каких дебрей выполз, дядя...

— Из эльфийских, — злобно ответил Альберт. Колдунья заткнулась и сменила тон на серьезный.

— Золото давно не в ходу, особенно в приграничье. Что ты с ним делать будешь? Суп не сваришь, на сковороде не пожаришь. Сейчас все пользуются этим.

Бринна достала что-то из заплечной сумки и бросила к ногам дипломата. Шайн скосил взгляд и удивленно присвистнул, хотя ему давно казалось, что удивляться уже нечему.

— Гречка?

— Ага. Здесь же гречишные поля раньше росли. Пшеница она там, далеко, а у границы в ходу только эта крупа. За жменю гречки можно купить любое украшение — какое захочешь. Только вот идти за ним далеко. В округе все давно разграбили и сожгли.

— Ребятам из гарнизона срочно нужен провиант. Раньше они покупали еду у тебя, а теперь...

— А теперь запасы кончились. Осталось только то, что у тебя под ногами. Поэтому будь добр — убирайся из башни, а я пойду спать.

— Ну должен же быть хоть какой-то выход!

Бринна подняла брови и уставилась в потолок.

— Неподалеку обосновалась шайка разбойников. Можешь убить их и съесть.

— Я серьезно, — Альберт начал терять терпение.

— Я тоже. Их главарь ездит на полудохлом ишаке.

А вот это уже лучше. Шкура, кости и длинные уши все же не упитанный лось, но на некоторое время хватит. По крайней мере, капитан согласится на обмен и отпустит странников на все четыре стороны.

— Где искать разбойников? Сколько их?

Некромант сладко зевнула и потопала наверх, ковыряя посохом глиняные ступеньки.

— Один мой друг, — издалека начал Шайн, — может сильно тебя заинтересовать.

— Это вряд ли, — донеслось из коридора.

— А если я скажу, что он могущественная нежить, возвращенная к жизни великим орочьим шаманом?

Шаги и стук разом стихли. Пару секунд сохранялась напряженная тишина, а затем Бринна галопом влетела в подвал и схватила Альберта за воротник.

— Нюх меня не подвел! Дедушка был прав — я потомственная владычица смерти! Да, на тебе определенно лежит след древнего колдовства...

Девушка принялась обнюхивать дипломата, но тот брезгливо отпихнул ее.

— Да, это точно оно. Я не ошиблась!

— Успокойся и скажи, где засели лиходеи.

— А чего говорить-то. Так уж и быть — покажу. Но если обманешь — присоединишься к своему дружку! Костик, за мной!

Части разбитого костяка заскрежетали по полу и сбились в единое целое. Скелет поправил поврежденный ударом шейный позвонок и потопал за хозяином. Альберт уважительно кивнул вслед — а девчонка-то на самом деле талант, а не прихлебательница, получившая почетный титул по наследству.

Когда Шайн выбрался из подвала, Бринна сидела за столиком и открывала склянки с черным и белым содержимым. Дипломат подумал, что колдунья готовится к бою, а перед ней — особые порошки. Ведь всем известно, что некроманты, в отличии от стихийных магов, полагаются сугубо на то, что дает природа. Яды, сонные зелья, вытяжки для остановки дыхания и прочую гадость, которой еще пользуется лишь одна категория граждан — наемные убийцы.

Но все оказалось гораздо прозаичнее. Бринна достала из сумки кисточку и принялась пудрить личико белым порошком, отчего и без того не сильно загорелая кожа стала бледнее мертвечины. Закончив с лицом, натерла пудрой волосы, отчего те приобрели несвойственную возрасту седину.

— И что это ты делаешь?

Девушка не ответила, она усердно подводила глаза и губы черной тушью, разглядывая результат в осколок зеркальца. После наведения марафета отличить девчонку от восставшего мертвеца не смог бы и сам мертвец. Никакой изящности и тонкости, присущей аристократкам и придворным дамам. Зато эффект создавался ого-го какой. Лично Шайн трижды бы подумал, стоит ли подходить к такой "красавице". А уж какой-нибудь впечатлительный крестьянин и вовсе всадил бы осиновый кол промеж грудей.

— Принеси мою парадную мантию, — не отвлекаясь от процесса попросила Бринна. — Она висит на крючке этажом выше, рядом с лопатами.

— Мы идем бить разбойников или на парад уродов? — не выдержал посол.

Девушка приподняла левую бровь и взгляд из-под этой брови не сулил ничего хорошего.

— Я — урод? — зловеще произнесла колдунья.

— Сейчас да.

Альберт ожидал какую угодно реакцию, но не веселый смех и подмигивание.

— Ну и отлично. Раз уж выходим в люди, то надо выглядеть соответственно. Я же некромант, а не кисейная барышня! Костик, принеси мамочке мантию, этот мужлан ничего не может!

Скелет послушно потопал наверх, гремя костями. Парадная одежда представляла собой длинный черный плащ с красным подбоем и стоячим воротником. Бринна стащила через голову мантию, оставшись в черной блузе и того же цвета юбке до середины голени, под которой виднелись чулки в розовую полоску. Облачившись в мантию, девушка немного покрутилась на месте, хотя большого зеркала Альберт нигде не заметил.

Убедившись, что выглядит соответственно, взяла прислоненный к стене посох — длинный, узловатый и украшенный посеревшим от времени человеческим черепом. Верный Костик вооружился щитом, сделанным из днища бочки, и ножкой от стула.

— Ему бы оружие получше, — хмыкнул Альберт, выходя вслед за хозяйкой в промозглую ночь.

— Один его вид — лучшее оружие. При появлении Костика люди обычно пачкают штаны и потом еще гадят под себя пару неделек. Кто ж знал, что ты у нас такой герой.

Шайн из скромности хотел возразить, но вспомнил земляного дракона, гоблинов, Зарзула, безродных, Маяк, пещеру с грибами, испытания в Астрале и передумал. Такого титула он более чем заслуживал.

Костик топал впереди, продираясь сквозь мокрые заросли. Для живого остова он был достаточно силен и вынослив, а вот хозяйке путь давался все труднее с каждым шагом. Через несколько минут Бринна остановилась и привалилась спиной к дереву. По бледному лицу текли черные подтеки. Альберт не сразу сообразил, что сейчас не идет дождь.

— Ты чего? — тихо спросил посол.

— Устала, — девушка тяжело вздохнула. — Костик тянет из меня силу...

— Так на кой черт ты его призвала?

Колдунья возмущенно фыркнула.

— Как это на кой? Что же это за некромант без слуги?

— Спрячь его, а потом вызови. Я не собираюсь тащить на горбу вас обоих.

Бринна сморщила носик, но послушалась. Щелкнула пальцами, и скелет снова развалился на части. Пришлось помогать запихивать кости в сумку, так как девушка наотрез отказалась оставлять сыночку в холодном темном лесу.

Альберт пару раз видел на балах некромантов — маги как маги, совершенно адекватные граждане. Почему внучка знаменитого де Гелло вела себя как умалишенная, Шайн совершенно не мог понять. А спрашивать (даже признаться стыдно!) побаивался — девчонка умелая, мало ли какую гадость нашлет. Так, чисто из вредности.

Закончив с упаковкой, спутники двинулись дальше. Посол невольно отметил, что начиная со злосчастной миссии к нему постоянно липнут всякие интересные личности, среди которых лишь единицы могут похвастаться наличием здравого смысла.

Сперва Шайн винил во всем дикую Степь, обитель варваров и чудес, но какого хрена все пошло по второму кругу при возвращении в Империю? Не успел границу пересечь и на тебе — идет на опасное задание в компании юной ведьмы!

— Тсс, — Бринна схватила спутника за плечо. — Почти на месте. Не шуми, будь добр.

Напарники доползли до поваленного бурей дерева и спрятались за огромным, измазанным грязью корневищем. Стараясь не обращать внимание на слизняков и мокриц, Альберт высунулся из укрытия и осмотрел небольшую полянку. Посреди нее горел костерок, вокруг сидели трое оборванцев. Один курил трубку, другой монотонно поглаживал бороду, третий молча разглядывал язычки пламени. На фоне лиходеев стоял низкий, до колена, но очень длинный шалаш, где могла уместиться вся банда.

Чуть поодаль к дереву был привязан искомый ишак.

— Странно, — прошептала девушка. — В прошлый раз их было пятеро. Ой!

Шайн ощутил холодную острую сталь на шее. Скосил взгляд и понял, что спутница вскрикнула от того же мерзкого чувства. За спинами путников стояли "недостающие" разбойники — один с кинжалами в обоих руках, второй с мотком веревки.

— Ишь какие птички залетели в наши силки, — прошипел тот, что тыкал лезвием в шею посла. — Джо, заткни девке рот. Знаем мы, с кем по соседству обосновались.

Лысый толстяк в рваной овечьей жилетке поспешно засунул Бринне кляп и лишь потом связал пленников. Сумка с драгоценным скелетом перекочевала мрачному типу с ножами — очевидно, главарю. К удивлению, вожак не выглядел как последний нищий — старая, но ухоженная одежда, гладко выбритое лицо, чистые волосы. И от него, в отличии от жирдяя, не разило потом столетней выдержки и прелыми портянками.

— Ты ведь не беглый раб и не крестьянин, — осторожно произнес Альберт. — Мы можем договориться.

— Ты прав, я дезертир. Но в переговорах смысла не вижу. У нас есть мясо и развлечение. А что предложите вы, сударь?

— Раз у вас есть еда и веселье, может отпустите нас?

Дезертир громко рассмеялся и ткнул толстого в плечо.

— Слышал, да? Какие шутники у нас завелись. Вообще-то, я вас имел ввиду.

Шайн не успел выразить все, что думает по поводу этой шайки. Его больно пнули в крестец и повалили на землю. Остальные разбойники сразу оживились и принялись тискать Бринну, перетягивая ее словно канат.

— Эй, а ну хватит! — рыкнул вожак. — А то руки ей еще оторвете.

Банда угомонилась и с недовольными мордами расселась вокруг костра. В отличии от главаря, эти ребята представляли собой то, что аристократы презрительно именовали илом — грязь с самого донного дна.

— Итак, господа, — дезертир схватил колдунью и усадил себе на колени. — Правила все знают. А кто забыл — напомню: очередь разыгрывается аукционом. Начинаем с одного наперстка.

— Два! — отозвался лысый.

— Два с половиной! — перебил бородач.

— Колин, черт возьми, — главарь бросил на соратника сердитый взгляд. — Сколько раз говорить — шаг один наперсток! Один, понимаешь? Без всяких третей, четвертей и половин!

Разбойник рассеяно потер затылок и махнул рукой.

— Понятно. Последнее место переходит к этом господину.

Лиходеи ехидно заржали. Альберт с трудом понимал, что вообще здесь происходит. Его заботили иные проблемы: толстяк хорошо знал свое дело и связал руки намертво. Все попытки хоть немного ослабить узлы заканчивались ничем, а время играло не в пользу пленников.

Наконец аукцион завершился, победителем оказался мужичок с трубкой. Дезертир снял с пояса мешочек и протянул товарищам. Каждый отсыпал из своих запасов ровно столько наперстков гречки, сколько обещал за место в очереди.

— Отлично, — вожак взвесил изрядно распухший кошель. — Джо, Финч — подержите девчонку. Остальные тащите котел и кипятите воду. На завтрак у нас будет отменный супчик.

Медлить было нельзя. Нужно сделать хоть что-нибудь, дабы отсрочить неизбежное. Альберт посмотрел на перемазанное тушью испуганное лицо, на стиснувшие кляп зубы и...

Кляп.

Вот же оно, решение!

Шайн вскочил и ударил плечом ближайшего разбойника. Низкорослый лиходей схватился за расквашенный нос и взвыл по-волчьи. Впрочем, будь у дипломата развязаны руки — паскуда выла бы иначе: гораздо громче и протяжнее.

Сосед попытался остановить беглеца, но получил пинок в промежность и присоединился к пению в ночи. Другой замахнулся палкой, но Альберт ушел из-под удара — дрын довольно болезненно чиркнул по спине, однако цель была достигнута. Посол повалился на колдунью, которую так и не решились отпустить, укусил грязную тряпку и со всех сил рванул на себя.

Ткань затрещала вместе с зубами, но Бринна могла говорить. И немедленно воспользовалась обретенной возможностью:

— Костик!

В тот же миг сумка разлетелась на мелкие кусочки. Банки с порошками столкнулись, разбились и устроили на поляне форменную дымовую завесу. Сквозь стену серого тумана прорвался скелет и принялся дубасить первого попавшегося под руку разбойника. Бородач заревел как раненый медведь и бросился в лес. Да не тут-то было. Нежить ловко запрыгнула на спину лиходею, одной рукой схватила за бороду, а другой стала колотить по макушке.

Волосатые вожжи оказались весьма действенными — куда Костик тянул, туда и бежал обезумевший бродяга. Пару раз наступил в костер, опрокинул котелок, наступил на обомлевшего от страха товарища и развалил шалаш. Зрелище, конечно, было более чем забавное, но Костику требовалась помощь. Дезертир уже выхватил ножи и норовил зарезать своего же соратника, лишь бы добраться до мертвеца.

Посол не позволил ему этого сделать. Разбежался и боднул прямо в висок. В голове жутко загудело, но бывшему вояке досталось больше — он упал и больше не поднялся. Увидев, что командир пал, остальные лиходеи разбежались кто куда, истошно вопя и размахивая руками.

Костик поднял с земли оброненный нож и разрезал веревки Альберта. А потом развалился на мелкие косточки. Хозяйка скелета лежала плашмя — грудь ходила ходуном, из носа текла кровь. Бедняге и так неслабо досталось, а тут еще нежить сколько сил выпила.

Шайн присел рядом с колдуньей и положил ее голову на колени. Что делать с измотанным некромантом он понятия не имел и надеялся, что после небольшого отдыха девушка поправится. Но прошло десять минут, полчаса, а Бринна так и не пришла в сознание.

— Дерьмо... Покормить тебя, что ли? Или...

Альберт посмотрел на ишака. Тот занервничал и попятился в тщетной попытке освободиться. Подойдя к бедному животному, Шайн погладил его по голове и холке. Пальцы прощупывали кости будто под шкурой вообще не было жира и мяса. Ишак немного успокоился, но косился на незнакомца с подозрением.

— Прости, дружок. Так тебе будет лучше.

Альберт ударил резко снизу вверх, под левую ногу. Осел завалился на бок, пару раз дернул копытами и затих. Посол набрал в ладони свежей крови и влил девушке в рот. Бринна выпила все до капли и жадно облизала пальцы. Лишь потом открыла глаза.

Глава 2

— А ну пошли! Пошли вон!

Исмаил размахнулся мечом — слишком медленно, чтобы наседавшие вояки успели отскочить. Рыцарь разумно рассудил, что вернувшийся товарищ не оценит кровавое месиво в крепости.

Вымазанный в грязи мальчишка притащил откуда-то лук и выстрелил. Снаряд задел наплечник и отрикашетил, едва не угодив драгоценному лосю промеж рогов. К счастью, лук был детским и явно сделанным хозяином из подручного мусора, иначе бы защитнику пришлось несладко.

— Ах ты маленький паршивец!

Биф заскулил и на четвереньках убежал в донжон. Ну совсем как собака. Где они нашли это дарование?

— Уйди, — строго произнес капитан.

— А ты меня заставь.

— Твой друг все равно не вернется. Его сожрало чудовище из башни. Мы не хотим погибать с голоду ради мертвеца!

— Вы плохо знаете Альберта, — заявил Исмаил и мысленно удивился ноткам гордости в голосе.

— Ладно, как знаешь... Парни, ну-ка все разом!

Доспех зарычал и взял меч по-настоящему. Такой хваткой рубят головы, а не отпугивают назойливых голодранцев. И кровь бы пролилась, если бы не окрик со стороны ворот:

— Эй, что тут происходит?!

Драчуны замерли и повернули головы на звук. Один из солдат отбросил рогатину и осенил себя божьим знаком.

— Это ваше, — Шайн швырнул под ноги командира тощую тушку осла. — А теперь верните наше.

Капитан некоторое время изучал подарок. Да, шкура и кости, но на похлебку хватит. А эта скотина в доспехе слишком уж мастерски владеет мечом, а теперь еще и подмога заявилась. Справиться с ними, конечно, получится, но потери будут слишком велики.

— Ладно. Забирайте своих сохатых. А мы как-нибудь перебьемся.

Альберт и Исмаил споро взобрались в седла, пока пограничники не передумали. На выходе Шайн развернулся и произнес:

— Как тебя зовут, капитан?

— Мартин, — ответил усач.

— Послушай, Мартин. Если вы передумаете гнить в этой крепости в ожидании голодной смерти или прихода эльфов — можете сопроводить нас до столицы. Времена нынче опасные, эскорт не будет лишним.

— Так ведь..., — попытался возразить офицер, но Альберт прервал его взмахом руки.

— Я высказал свое предложение. Решение за вами. Через часик мы снова заглянем сюда и выслушаем ваш ответ.

Посол отдал честь и пришпорил лося.

— А что мы будем делать этот час? — удивился рыцарь.

— Одна интересная особа желает с тобой познакомиться. Надеюсь, ты не откажешься.

— Ха! — Исмаил приосанился. — С каких это пор я отказываюсь от свиданий со всякими особами?

— Боюсь, что с этих самых, — едва слышно ответил Шайн.

Альберт привязал лосей к ближайшему дереву и постучался. С третьего этажа башни донесся тихий голос:

— Не заперто! Входите!

Исмаил оттолкнул товарища и первым ворвался в башню колдуньи. Не забыв за двести лет о приличных манерах, доспех нарвал в лесу огромный букет еловых веток. К сожалению, нормальные растения давно отцвели и засохли до весны, а приносить "особе" веник из мокрых прутьев было не комильфо. Пришлось остановиться на промежуточном варианте.

Шайн отметил, что и хозяйка приготовилась к приходу гостей. На полу, столике и даже книжных полках горели толстые красные свечи. Краешек одного древнего фолианта успел неслабо обуглиться, так что послу пришлось срочно тушить свечу и перекладывать книгу на холодные камни. О пожарной безопасности Бринна не шибко-то беспокоилась. Впрочем, Альберт не раз слышал, что некроманты в силу профессии совершенно растеряли чувство самосохранения, и смерть постоянно витала вокруг них.

— Где же вы, госпожа? — произнес Исмаил.

— Здесь, мой светоч силы, — томно ответили сверху.

Посол задрал голову и потерял дар речи. По винтовой лестнице хромающей походкой спускалось нечто, которое не в каждом борделе можно повстречать. Бринна облачилась в черное шелковое платье с декольте до пупка (и это не метафора!) и двумя разрезами, полностью оголяющими бедра. На ножках красовались туфли с высоченным каблуком, которые, по всей видимости, колдуньей еще ни разу не надевались.

Будь хозяйка чуть пышнее в формах и округлее, Альберт наверняка потерял бы не только дар речи, но и голову. Однако на тощей угловатой фигуре с небольшими грудками наряд смотрелся совершенно отвратительно. И это еще без учета "трупного" макияжа и посоха с черепушкой.

Шайн не мог прочитать эмоции напарника (ржавый шлем, знаете ли, слабо располагает к подобному), но судя по легкому вздрагиванию и инстинктивному шагу назад, Исмаил тоже был весьма впечатлен прекрасной госпожой.

— Если бы ты не предупредил — я бы без раздумий отрубил ей голову, — шепнул доспех. — И сжег тело.

— Бринна де Гелло, лицензированный некромант, — представил посол недавнюю знакомую. — Исмаил, рыцарь Империи, убийца Зарзула и жертва его темной магии.

Колдунья подошла вплотную к доспеху и постучала посохом по панцирю. Исмаил отшатнулся и уперся спиной в стену — путь к отступлению оказался отрезан. Бринна тем временем вовсю орудовала свободной рукой — ощупывала детали доспеха, пыталась засунуть палец в забрало и даже лизнуть ржавчину. Рыцарь держался до последнего, а потом вырвался из цепких объятия и направился к двери.

— Кажется, нам пора. Императора искать, страну освобождать... Альберт, пошли...

Шайн и сам был рад уйти, да только вот единственная дверь волшебным образом закрылась и ни в какую не поддавалась. По шороху шагов и треску костей снаружи дипломат безошибочно определил виновника замуровывания.

— Бринна, нам действительно надо идти.

— Молчи, смертный, — с притворной грозностью ответила ведьма. — Ты обещал, а за словами нужно следить.

Исмаил вздрогнул и повернулся к товарищу:

— Это что, простите, вы ей наобещали?

— Да ничего такого! Познакомиться и все!

Нежить пополз вдоль стеночки от настырной девчонки, пока та не загнала его в угол между собой и шкафом.

— Мы, владыки смерти, знакомимся несколько иначе. Более подробно и тщательно. Ложись на стол, буду тебя разбирать.

— Эй! — возмутился рыцарь. — Мы так не договаривались!

— Молчи! — Бринна стукнула Исмаила черепушкой. — Я — твоя госпожа, немертвое отродие!

После этих слов рыцаря переклинило. Он вырвал посох и сломал его об колено, сложил части вместе и сломал еще раз. После схватил оброненный во время бегства еловый букет, перекинул девчонку через плечо так, чтобы подставить под удар едва прикрытый тощий зад, и вовсю занялся воспитанием.

Все произошло слишком быстро. Альберт опомнился к тому моменту, когда Бринна вопила на всю башню, а на бледной коже остались отчетливые отпечатки иголок.

— Исмаил, прекрати!

Шайн бросился на выручку и повис у спутника на руке, но страдания колдуньи это вряд ли облегчило. Рыцарь лупил с такой силой, что еловый букет превратился в общипанный веник, а посол болтался как тряпичная кукла.

— Пощади! — возопила Бринна и лишь после этого Исмаил прекратил порку.

— У тебя нет власти надо мной! — злобно прошипел доспех и направился к двери.

Неизвестно, чем Костик ее подпер, но преграда с громким треском сломалась, открыв нежити дорогу в холодное стылое утро.

Шайн, сгорая от стыда, подбежал к девушке и помог подняться. Усадил на стул, но Бринна тут же вскочила с громким вскриком.

— Я лучше постою...

— Прости, не знаю, что на него нашло. Обычно он спокойный, но иногда может такое учудить...

Дипломат невольно вспомнил Сандрию, и внутри все сжалось от страха. А вдруг Исмаил однажды не остановится и прибьет кого-нибудь? Альберт понятия не имел, что соратник из себя представляет и как сказалось на душевном здоровье двухсотлетнее заточение в кургане.

— Ничего, — как-то странно произнесла Бринна. — Я не против повторить.

Альберт никогда ранее не ронял челюсть, а тут не выдержал. После такого откровения все злоключения в Степи — детский лепет.

— В общем, я еду с вами. Этот железный жеребец совсем не объезженный и может натворить бед без присмотра специалиста. Подождешь минутку? Я соберу вещи.

"Минутка" затянулась на полчаса, если не больше. Бринна притащила с третьего этажа два объемистых баула — и это не считая котомки с Костиком и лопаты.

— Тебе точно все это нужно? — хмыкнул Альберт, недоверчивым взглядом осматривая скарб. Из одного тюка, например, торчал кружевной чулок и подол шелкового платья.

— Разумеется! Мы же в столицу едем, надо выглядеть соответствующе!

— А лопата зачем?

— Для полевых исследований. Ой, погоди, я забыла хирургический набор.

— Ты умеешь латать раны? — бросил Шайн вслед бегущей по лестнице колдунье.

— Нет. Только потрошить мертвецов.

Оба баула пришлось тащить послу. На все возражения следовал один и тот же ответ: у вас два лося, они что, надорвутся? Вообще Альберт хотел при первой же возможности поменять эльфийских животных на лошадей, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Но Бринна ничего и слушать не захотела.

Посол хотел было повторить воспитательный процесс, но с сожалением вспомнил, что девчонке он только по вкусу придется. Скрипнул зубами, тихо выругался и потащил багаж наружу.

Некромант подошла к сохатому, на котором сидел Исмаил, и попыталась забраться в седло. Рыцарь, не открывая взгляда от верхушек деревьев, точным и выверенным жестом спихнул девчонку на ворох опавшей листвы.

— Я хочу ехать с ним! — недовольно пробурчала колдунья и обратилась к Альберту: — Скажи ему!

— Он мне не слуга.

— Как так? Нежить обязана кому-то служить! Как Костик...

— Я сейчас слезу, — тихо лязгнул Исмаил. — И прутиками ты не отделаешься.

Бринна скрестила руки на груди и надула губки.

— Исмаил, пожалуйста. Мы опаздываем.

— Нет.

— Какая тебе разница? Ну посидит рядышком...

— Нет.

Шайн схватился за голову и застонал:

— Господи, я хочу обратно в Степь.

В конце концов на уступку согласилась Бринна. Расшевелить рыцаря не удалось никакими посулами. Альберт помог девушке взобраться в седло, та без тени смущения привалилась к спутнику спиной и запрокинула голову на плечо. Посол ожидал учуять вонь тлена, разложения и едких препаратов, но Бринна легко пахла жасмином.

— Ну что, все готовы?

— Подожди, — колдунья подняла руку. — Нужно прочесть заклинание на дорожку.

— Пошла во...

— Да шучу я, шучу! Что ж вы злобные такие?

Шайн хотел сказать, что до встречи с девчонкой все были добрее ангелов, но решил не накалять и без того сложную обстановку. Ведь впереди еще предстояли переговоры с солдатами. Посол за время перехода вспомнил все свои козырные убеждения, не раз помогавшие на важных встречах и совещаниях, но все они оказались не нужны.

Пограничники выстроились ровными рядами у ворот крепости. Мартин проверял снаряжение подчиненных, Биф фальшиво репетировал походный марш.

— Мы идем с вами, господин посол, — сказал капитан. — Парни подумали немного и решили, что лучше умереть с пользой, чем как собаки. Правда, парни?

— Так точно! — хором ухнули бойцы.

Шайн невольно улыбнулся. Дух солдат заметно воспрял с момента первой встречи. То ли перспектива еще разок послужить стране сыграла свою роль, то ли вареный осел — неизвестно, но ответу пограничников Альберт весьма обрадовался.

— У тебя есть пергамент и чернила? — спросил посол у спутницы.

Бринна покопалась в бауле и достала мятый, сложенный вчетверо листок и огрызок карандаша.

— Запиши: десять солдат, один рыцарь, один дипломат, один трубач, один маг.

Девушка дважды проколола пергамент грифелем, но кое-как с задачей справилась.

— Готово. А зачем тебе?

— Да так. Подсчитываю свою маленькую армию.

— Ха, мы так не договаривались! Ты у меня даже разрешения не спросил! Вот возьму и не вступлю в твой отряд!

Альберт вставил указательные пальцы подмышки колдуньи и легонько пощекотал. Бринна завизжала на всю округу и едва не выпала из седла, но посол ловко обхватил ее за талию.

— Хватит, — некромант хватала ртом воздух. — Только не это.

— Ага, так вот где твое слабое место. Надо сказать Исмаилу, а то он столько сил зря потратил...

— Нет! Что угодно, только ему ни слова!

— Значит, ты в моем отряде?

— Шантажист несчастный. Предам тебя при первой же возможности.

— Я это учту, — ответил Шайн и легонько прошелся по ребрам наглой девчонки.

Имперское приграничье — это дикий необжитый край, где предпочитают селиться лишь некроманты, да несут службу гарнизоны застав и крепостей. После первой войны уцелевшие крестьяне массово двинулись на юг, поближе к столице. А разрушенные замки и города разобрали на камни и доски, чтобы не достались разбойникам и прочим лихим людям.

Впрочем, последних тут тоже водилось не шибко много, несмотря на обилие лесов. Тракт пустовал (не с орками же торговать, в самом деле), а обозы с провиантом для пограничников всегда хорошо охранялись. Однако маленькой "освободительной армии" все же удалось наткнуться на человеческое жилье.

Около полудня отряд выехал из леса и очутился среди широких полей с гнилой неубранной гречихой. Вдали виднелись соломенные крыши землянок, над которыми курился дымок. При появлении незваных гостей немногочисленные обитатели попрятались по домам, но спустя пару минут высыпали на улицу.

Шайн смотрел на грязных, измученных нуждой людей и понимал, что сам выглядит ничуть не лучше. Из толпы вышел заросший старик в лаптях и длинной латаной рубахе, подпоясанной зеленым кушаком. Он подошел к всадникам и низко поклонился, положа руку на сердце.

— Да здравствует Империя! — сухим дрожащим голосом произнес селянин. — Мы уж думали предатели раньше срока заявились.

Альберт приподнял бровь.

— Лорды? Что они тут забыли?

— Нас до липки ободрать! — старик сплюнул под ноги. — Приходят сюда чуть ли не каждый день и требуют их кормить задарма, собаки. А недавно сообщили, что раз еда кончилась — будут наших парней в свое войско поганое забирать! Вам бы, мил человек, лучше бы в лесу спрятаться, покуда эти гады не уйдут. А то неровен час повстречаете их на тракте, беда будет!

Жители закивали головами.

Вдруг всеобщее внимание привлек парнишка, бегущий к поселку и размахивающий руками. Мальчуган в замызганной рубахе едва не сбил старика с ног и с ходу прокричал:

— Едут! Синие едут!

Народ засуетился и поспешил по домам.

— Уходите, прошу! Иначе и нам несдобровать!

Альберт повернулся к Мартину и тихо произнес:

— Заберите лосей и спрячьтесь в лесу. Мы с Исмаилом останемся, попробуем разведать обстановку. Чтобы ни случилось — не лезьте на рожон, это ясно?

— Так точно.

— Эй, а я? — возмутилась Бринна. — Я тоже хочу на разведку!

— Это тебе не игра, барышня! Марш в лес и не высовывайся! Мартин — проследи. Если что — засунь ей кляп и свяжи.

Отряд развернулся и вразнобой бросился в укрытие. Шайн попросился в дом к деду, который как оказалось, местный староста и скорее всего все вопросы предатели будут решать через него. Исмаила снова замаскировали под мебель и положили в углу — мол семейная реликвия, досталась от предка, воевавшего на Первой войне.

Альберт на всякий случай спрятал кафтан и остался в одних шкурах. Залегши на лестнице, посол стал ждать появления мятежников, наблюдая за дорогой через щели в соломе. Предатели не заставили себя ждать — минут через десять на единственную улицу свернул большой конный отряд. Пятнадцать всадников в добротных кольчугах, нагрудниках и острых шлемах, у всех на шеях повязаны темно-синие платки. Родовой цвет лорда Вильяма Тарки, который, судя по эльфийскому письму, и стоит за переворотом.

Во главе отряда был сухопарый мужчина с неприятным квадратным лицом и хищным взглядом единственного глаза. Левый закрывала черная повязка, судя по не успевшему зарубцеваться шраму ранение предатель получил недавно. И поделом ему.

Староста поспешил выйти навстречу. Он тоже поклонился гостю, но не так низко и без руки на сердце.

— Кушать совсем нечего, господин, — пролепетал старик. — Охотники который день возвращаются ни с чем.

— А мы с собой привезли, — насмешливо ответил мятежник скрипучим холодным голосом. — Нам бы только дровишек и котелок побольше. Уж валежник-то в лесу найдется, а?

Солдаты вяло засмеялись.

— Марта, тащи котел! — распорядился староста. — Парни, несите дрова! Чего еще изволите, добрые господа?

— Да вот парней, собственно, и изволим. В недавней битве полегло десять наших — так что ищите замену. Сгодятся все от шестнадцати до сорока. Не найдете парней — заберем баб, им тоже дело найдется.

В этот раз соратники заржали громче.

Альберт не стал дожидаться пока эти падальщики его обнаружат. Вышел сам и как ни в чем не бывало направился за дом, где обычно стояли поленницы. Набрал полную охапку щепок и направился к "гостям". Одноглазый не заметил ничего подозрительного или сделал вид, что не заметил. Долго разглядывал чумазого крестьянина в рваных шкурах, а затем указал на место для костра. Перед выходом Шайн вымазал все лицо золой, так что распознать в нем благородные черты вряд ли бы удалось.

Но вскоре выяснилось, что дипломат ошибся.

— Эй, ты! — вожак мятежников ткнул в посла пальцем. — Подойди сюда. Что-то больно рожа у тебя умная. Как звать?

— Алек, — спокойно ответил Шайн. Альбертами кого попало не именовали, только аристократов. — У мя мамка из купчих была, в нее пошел.

— Была? А куда делась?

— Да от чумы померла. Вместе с папкой. А я к дедуле перебрался.

— Так ты, выходит, городской?

— Ага, — Альберт старательно коверкал произношение, чтобы сойти за деревенщину. В частности, говорил не "г", а гортанное "гхэ" как и все жители имперских сел. Такой практике его наравне с этикетом и бальными танцами обучали в академии. Хороший переговорщик должен найти общий язык со всеми, а не только с равными себе.

— Ха. Так ты может и писать умеешь?

— Ага. И читать. У попа три года грамоте учился.

— А вот мы сейчас проверим, — командир достал из-за пояса кинжал и бросил дипломату.

Клинок вонзился в грязь в пальце от левой ноги Альберта, но тот даже глазом не моргнул.

— Я диктовать буду, а ты черкай. Значит так: с сего дня майор Трис постановляет — с каждого села взимать трех отроков и двух взрослых мужей. За неимением оных выдавать по пять молодух. Отказников ждет повешенье. Число, дата.

Шайн специально сделал пару ошибок в пунктуации, чтобы майор Трис окончательно не раскрыл шпиона. Мятежник остался доволен результатом и похвалил разборчивый почерк.

— Отлично. Пойдешь ко мне писарем. Осталось еще девять добровольцев. Ну, где они?

Селяне, в основном старики и женщины, стыдливо отводили глаза. Трис окинул взглядом всех собравшихся и стукнул себя кулаком по бедру.

— Ну что за люди такие?! За благое дело боремся, а вы как... не знаю кто! Опять пороть вас? Опять сжечь пару домов, чтобы в следующий раз соображали быстрее?!

— Добрый человек, пощадите, — взмолился староста. — Не осталось у нас мужей пригодного возраста в таком количестве.

— Обыскать тут все! — рявкнул майор.

Итогом обыска стали четверо мальчишек лет десяти и двое немощных мужчин пожилого возраста. Трис собрался было разразиться гневом и устроить какую-нибудь пакость "в назидание", но отвлекся на удивительную находку.

Старинный очень хорошо сохранившийся доспех — настоящий раритет, который можно выгодно продать или даже носить самому, если привести в порядок. Позабыв о плохом улове, майор всецело сосредоточился на осмотре ценного трофея. Прошелся по сочленениям, поковырял кинжалом ржавчину и даже примерил шлем.

Альберт до последнего боялся, что подобное отношение вызовет новый приступ бешенства у Исмаила, но тот не шелохнулся, на сто процентов отыгрывая роль старой рухляди.

— Шикарно, шикарно, — протянул Трис. — Ну что, старик, меняемся? Отдашь доспех замен недостающих добровольцев?

— Боги с вами, господин. Конечно отдам.

— Хорошо, — майор, видимо, был ярым поклонником старины и никак не мог налюбоваться приобретением. — Но в следующий раз парней мне найдите. Эй, Вик! Вяжи сопляков, а старых оставь. Ничего, что малые совсем — лучше обучаться будут.

Услышав жуткую весть, мать одного из пленников с плачем бросилась к Трису. Но майор не стал тратить время на женские вопли — врезал селянке в лицо кулаком и как ни в чем не бывало помешал пшенную кашу в котелке. Женщина упала в грязь и затихла. Соседи поспешили унести бездыханное тело прочь, пока поганому предателю не вздумалось наказать ее сильнее.

У Альберта зачесались кулаки, но вида он не подал. Слишком рано открываться, да к тому же опасно. Еще успеет отомстить упырю за все, что он натворил. А пока нужно придерживаться плана.

Мятежники провели в деревне весь день и ночь, а выдвинулись восвояси за час до рассвета. В общем и целом солдаты вели себя прилично: рук не распускали, никого больше не избили и не отобрали лишнего. Рано утром отряд взобрался в седла и покинул село.

Пленникам пришлось идти пешком, привязанными к лукам длинными веревками. По дороге Альберт старался наблюдать за таркистами и подмечать любые детали — могло сгодиться абсолютно все.

Вот например — почему солдаты едут медленно, а не заставляют пленников пробежаться? Очевидно, что они никуда не спешат. Перебрасываются шуточками, общаются в полный голос, не утруждают себя конным дозором.

Значит, здесь им ничего не угрожает. И это в дне езды до столицы! Шайн до последнего не хотел верить, что Герадион пал. Но факты говорили об обратном.

При виде лагеря посол лишь убедился в горьком предположении. Прямо посреди поля стояли полукругом старые армейские палатки. Рядом с одной — самой большой, наверняка командирской, на длинной жерди болтался синий флаг с вышитым золотым кубком. Тарка в основу человеческого существования ставил стремление к роскоши и праздной жизни, что и нашло отражение на гербе.

Никакого частокола, сторожевых вышек или даже завалящего земляного вала. Все на открытой, просматриваемой со всех сторон местности. Мятежники чувствовали себя в полной безопасности и не думали о том, что за их головами рано или поздно придут.

Солдаты вяло бродили по лагерю, потягиваясь и зевая. Ага, дисциплина тут тоже не в ходу. Проснуться позднее рассвета для правильного воина смерти подобно, а эти шастают как сонные мухи. Правда, при появлении Триса бойцы выстроились в некое подобие шеренги — не по росту, а кто как успел встать. Один припоздавший умудрился пробежать перед строем и за это ему никто и слова не сказал.

И как эти балбесы умудрились в войне победить? И скоро Шайну стало ясно — как.

Майор подъехал к подчиненным и позвал некоего прапорщика со звучными именем Валеро. Усатый дородный мужчина, на пузе которого едва не лопалась кольчуга, шагнул вперед. Трис и глазом не моргнув стегнул военного кнутом по спине.

— Все плохо, Валеро. Все очень плохо. Эти крестьяне ни черта не могут! Я уже устал их сечь, поэтому буду отрываться на тебе, если не научишь их хотя бы ровно стоять!

Прапорщик козырнул и собрался было устроить подопечным разнос, но Трис его оборвал:

— Вот еще парнишек пристрой. А этого запомни — мой личный писарь. Особо не напрягай, не хватало еще, чтобы у него руки дрожали перед важной депешей. И отдай кузнецу доспех — пусть починит. Алек, за мной.

Шатер со стягом действительно оказался жилищем командира. И лорды явно не скупились ему на жалование. Двуспальная кровать из красного дерева с пуховой периной и атласными простынями, на которых мирно посапывали две черноволосые барышни. Изысканный, достойный настоящего дворянина письменный столик со множеством выдвижных ящичков. Сервант с бутылками вина и хрустальными бокалами. Для перевозки всего этого добра понадобиться минимум две воловьих упряжи. Кучеряво живет господин майор.

— Софья, Анка — поднимайте задницы! — рявкнул Трис, наливая в бокал белое игристое шампанское.

Девушки недовольно застонали, но выполнили приказ сию секунду. Альберт заметил на их плечах тонкие рубцы. Да уж, майор не добрым словом воспитывает наложниц. А еще стало ясно, что девушки — близняшки. Пухленькие, грудастые и довольно симпатичные крестьянские дочки в более чем откровенных кружевных ночных рубашках.

— Покажите этому, где бочка с водой. Пусть умоется, а то словно землю ел.

Сестры игриво улыбнулись новому знакомому, подхватили под руки и вывели наружу. Бочка с холодной и грязной дождевой водой стояла позади шатра.

— Можно мы первые? — попросила Софья. Или Анна. — Зябко тут очень.

Шайн не стал противиться. Во-первых, это может быть опасно. Вдруг девчонки с одноглазым хмырем по доброй воле (а чего? Статен, богат, командует целым лагерем) и сразу же заложат писаря? Во-вторых, посол хотел еще раз посмотреть на местных обитателей. После школы фехтования и службы в армии, Альберт мог с первого взгляда отличить профессионального вояку от новобранца, ничего кроме плуга в руках не державшего. Заодно неплохо подсчитать живую силу.

Ага, из пятидесяти таркистов лишь два десятка опытных воинов, а остальные — обряженные в кольчуги вчерашние крестьяне. Шайн запомнил это.

Умывшись, посол вернулся в шатер. Трис уже успел набраться вина и полулежал на кровати, цедя напиток прямо из бутылки. По обе стороны сидели близняшки и гладили одноглазого там, где приличным девушкам не положено.

— Садись и пиши, — майор кивнул на столик, где стояла чернильница с орлиным пером и лежал дорогой пергамент без морщин и потертостей. — Значит так... Это не вздумай написать, дурака кусок. Уважаемый... нет, не так. Достопочтимый лорд Тарка!

Альберт выждал паузу — вдруг мятежник снова передумает? За испорченную гербовую бумагу может серьезно влететь. Но Трис продолжил:

— С низким поклоном сообщаю вам, что план по набору рекрутов из пограничных деревень значительно перевыполнен. Успеваешь? Молодец. За прошедшую неделю мной было принято и обучено без малого сто будущих воинов новой Империи. С прискорбием сообщаю, что денежного довольствия, рассчитанного на тридцать человек, теперь недостаточно. Смиренно прошу вас передать вместе с гонцом недостающую сумму. С превеликим уважением, майор Трис Робенхольд.

Ну понятно, за счет чего эта падаль жирует. А Тарка, весьма вероятно, разбазаривает захваченную казну. Не из своих же драгоценных запасов кормить всяких выродков вроде Триса?

— Ты вы и вам с больших букв писал? — строго произнес майор.

— Да.

— Борода! Так точно надо говорить, понял!

— Так точно.

— Умница. И добавь в конце — Слава Империи! Дай погляжу, не наделал ли ошибок.

Майор оказался очень доволен результатом и нахваливал красивый почерк, тыча пергаментом в носы подружек, которые и читать-то навряд ли умели. Но вместо похвалы или какой-нибудь награды, Робенхольд отослал писаря упражняться в ратном деле. Альберт этому только обрадовался. В голове медленно, но верно зрел план.

Не успел Шайн выйти за порог, как с улицы донесся глухой удар и громкие крики, сменившиеся топотом ног. Трис, несмотря на обильное возлияние, кое-как выбрался наружу и тут же отрезвел, блеванув себе на ботинки.

Кузнец, которому полчаса назад доверили починку доспеха, валялся на земле, раскинув руки. Вместо головы у бедняги теперь торчала окровавленная наковальня. А от самой черепушки остались несколько осколков и серая кашица.

Солдаты обступили кругом походную кузню. Крестьяне осеняли себя божьими знаками, бывалые вояки сплевывали или жевали сухие травинки. Трис побледнел как полотно и старался не смотреть на обезображенного мертвеца. Так он еще и крови, что называется, не нюхал, раз так реагирует на то, что бойцы видят ежедневно. Каким же образом он занял такую должность? Впрочем, сейчас важно другое.

— Как это произошло? — спросил майор.

Собравшиеся чесали затылки и пожимали плечами. Все были заняты боем на мечах, в сторону кузни никто не смотрел. Решили, что во всем виноват несчастный случай — плохо закрепил наковальню, поскользнулся и задел ее. Ну а она ему на морду шлепнулась. Мало ли таких случаев? Да миллион!

— Дерьмо! Хорошо, что я письмо не успел подписать. Теперь еще кузнеца нового просить. Эй, ты — иди поправь кое-что, а потом мигом на плац! А вы уберите тело! Что стоите, глазеете?

Погибшего зарыли в сотне шагов от лагеря. Больше в округе никаких могил не было. Значит, рассказ о десяти погибших — очередная брехня. Хотя чего еще ждать от такой мрази как майор?

Кровь и мозги забросали землей и забыли о павшем товарище. Был человек — и нету, на войне это частая практика. После новобранцам выдали палки и маленькие кожаные щиты, выстроили друг напротив друга и заставили драться. При этом никаких приемов не показывали, о тактике не рассказывали, а победителем назначался тот, кто свалит оппонента на землю. Проигравших Валеро пообещал высечь для лучшей мотивации.

Шайну достался в соперники плечистый бородатый мужчина лет сорока. Широкий мясистый нос разбили в предыдущей схватке, так что крестьянин просто горел желанием отомстить. Пусть и не самому обидчику, но до чего же приятно расквасить эту лощеную умную рожу.

— Ну что, писун, — хмыкнул мужик. — Щас я тебе ручонки-то поломаю.

С громким хэком противник ударил сверху вниз, наотмашь. Он явно не ожидал, что парень напротив окажется столь ловким и проворным. Альберт с легкостью ушел из-под выпада и ткнул бородача в живот. Кольчуга, отлично защищающая от режущих ударов, от тычка тупой палкой совершенно не спасала. Крестьянин шумно выдохнул и согнулся, схватившись руками за ушибленное место. Шайн легонько коснулся головы мужичка и отступил на шаг, встав в боевую стойку.

— Ох ты и стукнул, — процедил соперник. — Ну я тебе сейчас дам!

И снова совершенно непродуманный, основанный на одной лишь грубой силе выпад. Такой сгодится в пьяной кабацкой драке, но никак не на поле боя. Посол крутанулся, юлой ускользнув от удара, и ткнул мужику в печень. Получилось немного больнее, чем планировалось, соперник припал на одно колено и тихо взвыл. Зато теперь у него не осталось дури на глупые атаки.

— Не ломись на врага как медведь, — спокойно сказал Альберт. — Как говорил один мой восточный сокурсник: порхай как мотылек и жаль как шмель. Понял? А если не доходит — так я тебе вмиг башку проломлю. Так яснее будет?

— Да понял я, понял! Чай не дурак.

Шайн бы поспорил с этим, но решил не тратить время.

— Ты лучше покажи, что да как.

— Смотри на меня и повторяй за мной. Я буду двигаться медленно.

Альберт перенес вес тела на правую ногу и чуть присел, выставив перед собой щит. А руку с оружием отвел назад и опустил ниже колена.

— Ох, мудрено стоишь.

— А ты думал. Давай, давай, разминай свои медвежьи лапы. Зовут тебя, кстати, как?

— Онуфрий.

Мужик кое-как повторил за послом, но с его комплекцией стойка все равно выглядела коряво и неуклюже. Ну хоть не кидается на все, что движется — уже хорошо.

— Теперь возьми палку так, будто это копье. Нет, не метательное, а обычное! Да, вот так. Теперь бей! Коли со всех сил!

Онуфрий подчинился. Альберт с легкостью отразил выпад, приняв его на щит по касательной и оттолкнув палку в сторону. Мужик замешкался и не успел прикрыть пузо щитом, за что и получил.

— Учись действовать обеими руками. Чуть что — сразу за щит. Даже если выбьют меч, им можно оглушить врага. Не бойся использовать его в бою.

— А как?

— Просто бей кулаком. С этим кожаным кругляшом такое прокатит, а для тяжелых щитов своя техника.

— Где ж ты так биться научился?

Шайн хмыкнул.

— В городе. У попа.

Тренировка продолжалась до позднего вечера. Новобранцев несколько раз меняли, так что Альберт успел познакомиться с тремя крестьянами и немного подучить их бою. Разумеется, ни о каких серьезных результатах речи не шло. Фехтование постигается годами и дается далеко не всем. Но по крайней мере мужики стали действовать размеренно и осторожно, а не ломиться на верную смерть очертя голову.

Слухи о мастерстве писаря быстро долетели до ушей командира. Трис пару раз самолично наблюдал за упражнениями, но большую часть времени пил вино и развлекался с близняшками в шатре. Доносящиеся оттуда стоны сильно отвлекали селян, чем Альберт бессовестно пользовался.

С наступлением темноты разожгли два костра — для бывалых воинов и "рекрутов". Первым досталось вяленое мясо и свежие яйца, вторым — гнилая перловая крупа вперемешку с мышиным пометом. Соратники так оголодали, что были готовы жрать крупу сырой со всем неподобающим содержимым. Шайну пришлось уговаривать мужиков выбрать весь сор и лишь потом варить кашу. Спорить никто не стал — лишь поворчали немного для проформы. Все видели, на что горазд юнец, и никто не хотел быть избитым палкой.

После ужина к послу подошел Валеро и проводил к шатру Робенхольда. Воины как раз выносили наружу оббитое бархатом кресло и столик с вином, сырами и фруктами. Девчонки мухами вились рядом с лакомствами, но получали по рукам каждый раз, когда пытались что-нибудь стащить.

За долгий и кропотливый день майор успел нализаться так, что едва ворочал языком. Однако всем известно: чем хмельнее голова, тем сильнее тянет на приключения. Вот и Трис решил развеять скуку весьма необычным способом — гладиаторскими боями.

И главным фаворитом дня торжественно объявил писаря. Альберту выдали кольчугу, шлем, нормальные щит и меч. Усталых крестьян отогнали подальше, а не шибко изнуренные солдаты образовали широкий круг ристалища. Шайн сделал вид, что шатается от усталости, но просить перенести сражения хотя бы на утро не стал. Пусть думают, что он легкий противник — будет больше желающих подраться.

— Итак! — майор поднялся с кубком в руке, но тут же плюхнулся обратно в кресло, вылив половину вина на себя. — Как пролился этот красный нектар, так пусть прольется сегодня кровь! О как сказанул, да?

Сестрички приторно заулыбались. Шайн отвернулся. Это зрелище было куда хуже, чем раздавленный кузнец.

— Ну? Есть ли среди моего верного войска смельчаки, готовые бросить вызов... этому, как его... Писарю!

Проявить трусость бывалые воины не могли, поэтому в ринг шагнули сразу четверо. Да и с чего бы воякам бояться какого-то крестьянина, пусть и обученного грамоте? Альберт понадеялся, что соперники выстроятся в очередь, но идея битвы одного против четверых пришлась майору по душе.

— Господин, — посмел возразить Валеро. — Так ведь где ж мы другого найдем?

— До следующего отчета еще месяц можно куролесить! — протянул Робенхольд. — С такими-то денжищами! А там, глядишь, и другого сыщем. Так что веселимся, парни!

Ах ты собака, подумал Шайн, отступая и стараясь держать неприятелей в поле зрения. Вот почему заставил меня писать послание сразу. Ну ничего, я еще не одно письмо подпишу твоей кровью.

Посол прекрасно знал, что реальную угрозу представляют от силы двое врагов — остальные будут мешаться и наверняка отойдут, чтобы не прилетело в пылу драки. Главное не дать им окружить себя. Смельчаки попались все как на подбор — юные и безусые. Наверняка хотят хапнуть славы и разом вырасти в глазах старших товарищей.

Ну-ну, видели мы и таких. Заканчивали все они весьма печально. И эти не станут исключением.

Первым в атаку бросился низкорослый смуглый парень с заплетенными в косу черными волосами. Первый выпад Альберт отразил мечом, одновременно прикрываясь щитом от второго бойца. Это разозлило чернявого — как же так, вонючий смерд не упал от одного тычка, да еще посмел огрызнуться. Он ударил еще раз и еще, с все возрастающей силой, но Шайн отмахивался от меча как от назойливого насекомого.

В тот момент посла больше беспокоили тылы. Он постарался занять такую позицию, чтобы слева и справа не могли ударить, не задев выстроившихся кругом соратников. Будь враги чуть постарше и поопытнее, они бы на это неудобство наплевали, а вот молодежь боялась зацепить солдат.

Смуглый ударил вновь, вложив в выпад все силы. Этого Альберт и ждал. Он попросту уклонился, и собственный меч потянул хозяина вперед, на секунды лишив равновесия. Шайн резко взмахнул клинком снизу вверх, и по лагерю прокатился жуткий вопль. Чернявый бросил щит и принялся бегать по кругу, орошая зрителей кровью из разрубленной руки.

Один из нападавших так впечатлился увиденным, что согнулся в приступе рвоты. В иной момент и с другим врагом Альберт поступил бы иначе, но не тогда. В слишком уж большой опасности находился. Подскочив к парню, посол вонзил острие клинка в основание шеи. Тонкая бармица не спасла от мощного укола — хрустнули позвонки и мятежник упал на землю.

Осталось всего двое, и это приободрило писаря. Поставившие на соратников теперь плевались и ругались по чем свет стоит, горстка счастливчиков улыбалась и предвкушала солидный куш. Но до победы было еще далеко, и дипломат прекрасно это знал. Он лихо крутанул мельницу и прыгнул вперед, заставив заметно оробевших парней попятиться.

Молодецкой удали поубавилось, но и сдаться предатели не могли — свои же заклюют, а то и вовсе выгонят из лагеря. Или Трис с похмелья велит повесить, с него станется. Но он повел себя совершенно иначе, чем ожидалось.

— Все, хватит! Хорош! А то всех моих орлят погубишь, злыдень окаянный. Молодец, знатно скуку развеял. Грех такого ратника без награды оставлять. Выбирай любую из моих девок! Ну? Какую хочешь?

— Как по мне, так они обе на одно лицо.

Трис замолчал, а затем разразился громким заливистым смехом.

— А ты еще и шутник! Не парень, а золото просто! Мастер на все руки. Так что, левая или правая?

Альберт выбрал левую. Майор выдал парочке толстое одеяло и бутылку вина. Свое жилище не уступил — выгнал из палатки Валеро, отправив ночевать в общий шатер. Лагерь постепенно готовился ко сну. Крестьяне до чертиков устали, да и воякам следовало отдохнуть. Как назло они все собрались у палатки Шайна перед тем, как отправиться на боковую.

Но послу было не до утех. Он слишком вымотался, переволновался, и больше всего хотел напиться и заснуть. Но Анка (или Софья) имела свое мнение на этот счет. Девушка без всяких обиняков взгромоздилась на писаря и игриво, одним пальчиком, сбросила лямки ночной рубашки с плеч. В тусклом свете свечей Альберт разглядел красивую бледную грудь с аккуратными алыми сосками.

Спать резко расхотелось. Пока Шайн размышлял, крестьянка взяла его руки и прислонила к грудям, одновременно двигая тазом. Даже сквозь одежду посол ощутил силу молодого горячего тела и вспомнил, что давненько не пробовал женщины.

— Как тебя зовут?

— Анка, — девушка улыбнулась. — Я тебе нравлюсь? Ты мне очень.

— Ты мне тоже.

Анка легла на Шайна и прошептала на ухо:

— Трис слишком груб с нами. Ты же не такой?

Альберт нащупал подол рубахи и потянул вверх. Девушка чуть приподнялась и выгнулась дугой, позволив снять с себя одежду. Теперь бледные груди колыхались напротив лица посла. Продолжая гладить Анку по спине, он нежно поцеловал каждый сосок, обвел языком ареолы и ткнулся в ложбинку между ними. Девушка тихо хихикнула и отстранилась.

— Щекотно же. Делай как прежде.

Тяжелое дыхание перешло в протяжное постанывание. Долго терпеть Анка не собиралась, и мгновение спустя Альберт лишился штанов. У него самого изрядно свербело в причинном месте, поэтому от продолжения ласк пришлось отказаться. Шайн уложил девушку на спину, лег сверху и бережно вошел в горячую сочную плоть.

Анка шумно выдохнула и закусила губу.

— Быстрее...

Альберт встал на колени, приподнял ноги спутницы и яростно задвигал тазом. Девушка застонала еще громче, ее голова наклонялась из стороны в сторону, а ладони бесстыдно сжимали грудь. Переживания и невзгоды дипломата разом утонули в подсознании, смытые потоком нарастающего наслаждения. Шайн закрыл глаза и не думал ни о чем, всецело сосредоточившись на получении удовольствия.

Но что-то чужеродное проскальзывало в мозгу. Какие-то искорки, которым не место здесь и сейчас. Пальцы ощущали слишком мягкую плоть и гладкую кожу. Низ живота с каждой фрикцией чувствовал колыхание жирка — небольшого, но заметного. В нос бил аромат терпкого пота и вспаханной земли, хотя он привык к совсем иному запаху.

Анка громко вскрикнула уже второй раз, но Альберт не мог ее догнать. Ему хотелось чего-то другого. Более гибкого, поджарого, сильного и... зеленого. Чтобы тело ласкали намозоленные тетивой пальцы, пахнущие вольным ветром, травами и свободой.

Альберт открыл глаза и представил под собой Таршу. Вспомнил каждую ложбинку на мускулистом животе, крепкую, обтянутую кожаным жилетом грудь, быстрые ноги с крепкими ягодицами... И лишь после этого излился на девушку.

Анка вытерла горячее семя краем одеяла, повернулась на бок и засопела. Шайну тоже очень хотелось спать, но оставалось одно незавершенное дело. Он выскользнул наружу и лениво потянулся. Часовые, стоящие у палаток новобранцев, одобрительно закивали.

— Я воды попить, — на всякий случай предупредил посол. Возражений не последовало.

Набрав в пустую бутылку грязную жижу из кадушки, Шайн примостился на пенек у полевой кузницы. Здесь до сих пор пахло кровью. А может, это с ристалища — черт разберет. Рядышком на земле лежал Исмаил, второй день притворяющийся ветошью.

— Не спишь? — едва слышно спросил посол.

— Нет, — ответил доспех. Или это просто ветер прогудел в шлеме.

— Под утро дозорные заснут. Возвращайся в деревню и найди Мартина. Пусть спрячутся в лесу рядом с лагерем. По моему сигналу вы должны напасть.

— Каков будет сигнал?

— Видишь древко с флагом? Как только оно упадет — выступайте.

Глава 3

Утро началось с изнурительной тренировки. Робенхольд не пожелал высунуть носа из шатра, процессом полностью руководил Валеро. Альберту в пару снова достался Онуфрий, чему дипломат был несказанно рад. Будущие воины скрестили палки. Шайн взял размеренный темп и заставил напарника последовать своему примеру.

— Скажи, — Альберт прикрылся щитом от слабого выпада, — ты здесь по своей воле?

Онуфрий промолчал, пришлось повторить.

— Ты вчера сказал, что в драке разговаривать не можно, — напомнил крестьянин.

— А мы и не деремся, а обсуждаем кое-что важное. Палками же машем для виду. Усек?

Хмурый бородач кивнул.

— Ясное дело, что не по своей, — Онуфрий перешел на шепот.

— Странные вопросы задаешь, — поддакнул пыхтящий рядом мужик, имени которого Альберт не помнил.

— А сбежал бы?

Бородач замер. Шайн едва успел увести палку в сторону, иначе кое-кто лишился бы зубов.

— Тебе какое дело? Ты, может, шпион засланный. С Трисом на короткую ногу, баб его трахаешь.

Альберт улыбнулся.

— Я, может, и шпион. Но не мятежной мрази, уж поверь. Так что ответь — за свободу готов драться? Не потупишь взгляд, не отойдешь в сторонку, когда придется вырываться из этого лагеря?

Онуфрий гневно зыркнул из-под кустистых бровей.

— Не потуплю! И не отойду!

— И я тоже, — добавил незнакомый мужичок.

— И я, — донеслось слева.

— Что за разговоры?! — крикнул Валеро, с длинной хворостиной подбежав к дерущимся. — Кому тут мотивация нужна по спине?

Ополченцы замолчали и сосредоточились на тренировке. Где-то через час из шатра вышел Робенхольд с бутылкой вина в руке. Потянулся, зажмурился, что обожравшийся кот, и гаркнул:

— Писаря ко мне!

Альберт отложил щит, а палку засунул за пояс. Наставник не обратил на это внимания, а если и обратил, то не придал значения. На входе в шатер все равно отберут, а по лагерю пусть ходит как захочет.

Шайн неровной шатающейся походкой подошел ко входу, поскользнулся и рухнул прямо на древко. Жердь была крепко вкопана в землю, но сама по себе крепостью не отличалась и треснула у основания. Знамя с кубком на синем фоне упало, едва не пришибив нерасторопного вояку. Альберт распластался на мокрой от росы траве.

— Ох, дурака кусок! — заорал стражник. — Рохля паршивая!

На крик выбежал Трис, оценил ущерб и махнул рукой.

— Потом вкопаешь, понял?

Альберт кивнул. Легко отделался, подумал дипломат.

В этот раз пришлось писать послание в соседний лагерь. Вызнать его местоположение не удалось, да и сама депеша не отличалась важностью. Робенхольд писал своему приятелю по имени Маркус, хвастался щедрой оплатой и приглашал испить бутылочку вина в любое удобное время.

Не успел Шайн отдать пергамент на подпись, как в шатер влетел перепуганный Валеро.

— Господин, со стороны леса движется небольшой отряд. Судя по сбруе — имперские солдаты. С ними какая-то девчонка и... и...

— И кто? — не выдержал Трис.

— Голову дам на отсечение, что тот доспех, который мы подобрали в деревне, гарцует по главе отряда на сохатом лосе!

— Чушь какая-то, — сквозь зубы процедил Робенхольд, но наружу все таки вышел.

По низкому утреннему туману действительно маршировали воины, возглавляемые двумя странными всадниками.

— Пошлите навстречу разведчиков. Пусть узнают, что им надо.

Альберт скрестил пальцы за спиной и понадеялся, что Исмаилу хватит ума не выдать себя сразу же. Впрочем, своего железного друга он явно недооценивал. Конники вернулись и доложили: сей пограничный отряд желает присягнуть на верность лорду Тарке. Ибо служить императору-неудачнику больше нет ни сил, ни желания.

Трис воспринял новость как саму собой разумеющуюся. Не исключено, что большинство его лагеря — такие же перебежчики, силой или нуждой заставленные предать родину. Но и встречать гостей хлебом-солью командир не собирался.

Верные бойцы забряцали кольчугами и ощетинились копьями. Робенхольд стоял поодаль от живой стены и взирал на Исмаила, прикрыв глаза ладонью. Доспех поднял рукавицу, и шествие остановилось.

— Кто такие? Зачем пришли? — на всякий случай уточнил Трис, заодно показывая, кто здесь главный.

Вместо ответа Исмаил снял шлем и метнул его аккурат под ноги предателя. На том месте, где у добропорядочных рыцарей находится голова, у гостя желтел череп. В пустых глазницах дрожали дьявольские огни.

Трис как стоял — так и замер с открытым ртом. Остальные последовали его примеру. Замешательство длилось считанные секунды, но их вполне хватило Альберту для осуществления задумки. Он выхватил из-за пояса так и не отобранную палку и со всего размаха саданул Робенхольда по кадыку. Главарь захрипел, выпучил глаза и повалился на спину, тщетно пытаясь вправить свое адамово яблоко.

— В бой! — заорал Шайн, вытаскивая из ножен клинок Триса.

Исмаил, внутрь которого кто-то додумался засунуть Костика, рванул вперед, пробив лосиными копытами пошатнувшийся строй таркистов. Двуручный меч отлично подошел для рубки верхом, а могучая шаманская сила, заключенная в древнюю сталь, орудовала громадиной как игрушкой.

Полетели первые головы. Предатели стали отступать, но тут им в спину ударили озверевшие крестьяне. Оружия у них не было, но увесистые дубинки отлично оглушали и сбивали с ног. Онуфрий, повалив какого-то солдата, прыгнул ему прямо на шлем. Послышался омерзительный хруст.

— В кольцо! — заорал Валеро. — В кольцо, сучьи дети! Держать оборону!

Таркистам удалось сомкнуть ряд, при этом не меньше десятка крестьян очутились в окружении. Смерть их была быстрой — копьями предатели владели превосходно. Остальные ополченцы предпочли отбежать — их палки уже ничего не могли сделать с алебардами.

Исмаил попытался прорвать кольцо, но враги ощетинились иглами копий. Бринна верхом вертелась рядом, подпитывая Костика. Увлекшись магическим процессом, девушка не заметила, как подошла слишком близко к кольцу предателей. Кто-то ударил лося в грудь, тот заревел и встал на дыбы. Колдунья, не умея ровным счетом держаться в седле, упала прямо под ноги солдатам. Мигом позже раздался тихий вскрик. Скелет рассыпался, череп покатился вниз и хрустнул под копытами.

— Нежить подохла! — радостно воскликнул Валеро из круга. — Дави их, ребята!

Таркисты бросились в атаку. Каково же было их удивление, когда нежить наконец прорвала ряд и стала рубить всех направо и налево. Даже без головы доспех чувствовал себя замечательно, точными ударами разя врагов.

Тут в дело пошли пограничники, а с тылу снова насели крестьяне. Не прошло и минуты, как сопротивление было сломлено, а оставшиеся в меньшинстве предатели ринулись наутек. Исмаил догнал парочку, но затем вернулся в лагерь.

Альберт сидел на окровавленной земле, держа голову Бринны на коленях. На груди девушки зияла глубокая рана от копья. Глаза колдуньи смотрели на серое небо.

Исмаил спешился, положил перчатку на плечо товарища.

— Рядом с тобой люди мрут как мухи.

— Ну спасибо, — фыркнул Шайн, — умеешь поддержать.

— Ха, знавал я одного полководца по имени Джордж. Так у него каждый день постоянно кто-то дох. Служить под его началом было хуже каторги или плахи. К счастью, все закончилось, когда он женился.

— И ушел в отставку?

— Не, — Исмаил поднял шлем и водрузил на место. — Какой-то психопат зарезал его, молодую жену и половину гостей. Видать, проклят был дядя. Надеюсь, он не твой родственник?

— И я надеюсь. Онуфрий — возьми пару ребят и найдите лопаты. Нужно похоронить девочку.

Крестьяне сбились в тесную толпу и не шелохнулись. Бородач скрестил руки на груди и с вызовом спросил:

— А ты сам кто? С чего бы нам тебе подчиняться?

— Ах ты смерд! — рыкнул Мартин, хватаясь за меч. Но дипломат жестом велел ему успокоиться.

— Меня зовут Альберт Шайн, я — уполномоченный посол его императорского величества. Мой род всегда служил Империи, и я не собираюсь нарушать традицию. Не хотите слушаться меня — пожалуйста. Идите в свои села, если они еще не сожжены, обнимите жен, если их еще не изнасиловали, и ждите, когда очередной таркист придет по ваши души. Или же присоединяйтесь ко мне.

Мужики встали в кружок, принялись совещаться. Говорили тихо, до Альберта долетали лишь обрывки фраз. Наконец чуть меньше половины ополченцев направилась прочь от лагеря, в сторону леса. Остальные, во главе с Онуфрием, остались.

— Ну, чего ждете? — гаркнул бородач. — Пошли за лопатами.

Пока крестьяне копали могилы, Альберт достал из сумки Бринны пергамент и провел новую опись своего крохотного войска:

Рыцарь — 1

Солдаты — 8

Крестьяне — 12

Дипломат — 1

Горнист - 1

Сестры легкого поведения — 2

Не густо, но и не пусто. Свергнуть лордов недостаточно, но добраться до столицы по кишащему разбойниками тракту вполне хватит. Если, конечно, на пути не встретится очередной лагерь или армия таркистов.

Похоронив погибших, крестьяне облачились в трофейные кольчуги, подпоясались мечами и взяли в руки копья. Теперь они стали практически неотличимы внешне от пограничников, но в умении сражаться серьезно им уступали. Альберт не считал махание палками настоящей воинской наукой. Если повезет и найдется время — обучение следует продолжать. Иначе в настоящем бою будет непомерно тяжело.

Палатки решили взять с собой, хотя Шайн и порывался их сжечь. Но рассудок возобладал над эмоциями — с какой-никакой крышей над головой воинство будет чувствовать себя лучше. Огню предали лишь шатер Робенхольда вместе с хозяином и всей утварью.

Близняшки о смерти таркиста ничуть не переживали и наблюдали за погребальным костром, взявшись за руки. Альберт пообещал оставить девушек в первой попавшейся деревне, чему они несказанно обрадовались.

Закончив со сборами, отряд отправился в путь.

Небо стало цвета расплавленного свинца, но дождь срываться не спешил. Впрочем, кроны деревьев над трактом сплелись столь тесно, что образовали некое подобие крыши. Войско Альберта шло через глухой мрачный лес: и пограничники, и крестьяне постоянно оглядывались и держали щиты наготове.

За стволами то тут, то там мелькали неясные тени, но разбойники и лиходеи не казали носа на дорогу — вид вооруженных людей их отпугивал. Шайн уже трижды возблагодарил богов и собственную смекалку, подсказавшую обзавестись эскортом. В ином случае пришлось бы туго.

До самого вечера не удалось отыскать пригодную для лагеря полянку. Пришлось разбивать палатки прямо на тракте, благо нынче он пустовал. Шайн попросил Мартина организовать парные дозоры — бывалый воин вместе с крестьянином. Первым будет не так скучно, вторые наберутся немного науки.

После в центре становища разожгли большой костер — ночь обещала быть промозглой и холодной. Поужинав, воины отправились на боковую. Альберт задержался у огня, где и был пойман Исмаилом.

Рыцарь присел рядышком, скрипнув ржавой сталью, и тихо произнес:

— Кое о чем спросить хочу...

— Спрашивай, — кивнул посол.

— Что ты собираешься делать дальше? Ничуть не сомневаюсь в твоих талантах, но как ты планируешь скидывать лордов с трона?

— Для начала надо отыскать императора. А там дальше видно будет. Я вообще не в курсе, что почем нынче в стране.

— Ага. То есть, никакого плана у тебя нет?

— В долгосрочной перспективе, увы... А что?

— Да так...

Неподалеку взвыл волк. Зашуршали кусты, и на дорогу выскочил громадный серый кобель с желтыми горящими глазами. Дозорные напряглись, крестьяне тут же выставили перед собой копья. Но волк не собирался нападать. Он повел носом, присел, приподняв хвост, и навалил огромную кучу прямо посреди тракта. А затем одним прыжком скрылся в чаще.

— Вот же гад такой! — Альберт поморщился. Куча лежала в паре десятков шагов, а ветер дул прямо на лагерь. Вмиг палатки окутало отвратительной вонью.

— Плохая примета, — лязгнул Исмаил.

— И что она значит?

— Что нам поднасрал большой волк. Удача может испортится.

Дерьмо присыпали землей и жухлыми листьями, лишь после этого можно было спокойно спать. Утром отряд направился дальше. Сонный и зевающий Шайн не заметил умело замаскированной ловушки и вступил прямо в кучу по самую щиколотку. Посмеялся над этим лишь Исмаил, остальные предпочли промолчать. Видимо, плохая примета начала действовать, а смех над ней может усугубить ситуацию.

Так или иначе пришлось задержаться, пока лидер чистил обувь.

В полдень дорога вывела на большую поляну, где стояла богом забытая деревенька. Никакого частокола, хотя дерева кругом более чем достаточно. Зато избы сложены из толстых бревен, крыши дощатые, двери окованы ржавым железом, на крохотных окошках ставни.

До переворота здесь работал трактир для купцов и обозной охраны, ныне же двухэтажный сруб выглядел нежилым, заброшенным. Сперва Альберту показалось, что вся деревня такая, но над несколькими избами курился дымок.

При виде вооруженного отряда селян с улицы как ветром сдуло. Даже копошившиеся в грязи куры разбежались по насестам. Только кабысдохи отчаянно бросались на незваных гостей с громким лаем. Одну мелкую шавку даже пришлось пнуть, а то вконец страх потеряла.

— Эй, народ! — крикнул Альберт, пристав в стременах. — Мы вам не враги! Я — Альберт Шайн, служу императору! Выходите, не бойтесь!

Вскоре выяснилось, что в деревеньке остались лишь старики да бабы с малыми детьми. Юных парней и девушек в неизвестном направлении увели таркисты. Об этом поведал староста — мужик лет семидесяти с пышной седой шевелюрой, выглядевший довольно крепко для своих лет.

— То, что в столицу путь держите — хорошо, — крякнул он. — Да только путь туда заказан.

— Кем? Мятежники перекрыли дорогу?

— Если бы, — невесело усмехнулся дед. — Оборотень завелся рядом с селом и никого отсюда не выпускает.

— Оборотень? — хохотнул Исмаил. — Кто, черт возьми, верит в оборотней?

— Забавно слышать это от живого доспеха, — хмыкнул Шайн.

— А я думаю, что это тот насравший волк. Здоровенная скотина, за оборотня вполне может сойти.

— Никакой это не волк! — обиделся староста. — Самый настоящий изверг, нечисть проклятая.

— И за что же он вашу деревеньку так невзлюбил? — спросил посол.

— А вот за что...

Старик поведал, что ровно месяц назад, в полнолуние в село заявился странный мужчина. Одет был в красный кафтан, обут в добротные сапоги. Морда — злющая, бакенбардами обросшая, а глаза желтые, как у волка.

Пришел, значится, и попросился на ночлег. Был гость при деньгах, говорил умно, словно дворянин, за постой обещал щедро заплатить. Мне бы, сказал, одну ночь переждать, и больше не побеспокоит.

Сказано — сделано. Выделили гостю уголок, постелили лавку. Стали накрывать на стол. А у старосты, значится, внучка есть, Марфуша — красоты неописуемой, первая девка на деревне. Она в печь за котелком с ухватом полезла, а гость зырк на нее волчьим своим взглядом. Она перед ним хлеб ставит, а он глаз отвести не может.

Заподозрил староста неладное, решился ночью не спать, дочку караулить. Сидит себе за занавеской и слушает. До полуночи тишина — лишь спящие похрапывали да сопели во сне. А затем тихий, едва различимый шелест и скрип половиц.

Хозяин прислушался — благо что боги на старости слухом не обделили. И различает он в тиши ночной шепот. Говорит этот гость бородатый:

— Пошли со мной, Марфушенька. Ни в чем нуждаться не будешь: ни в деньгах, ни в шелках, ни в приключениях. Я тебе такое покажу, чего ты никогда не видывала.

А Марфа не отвечает. А тот давай уговаривать. И так и сяк, и чего только не сулил. Но староста-то не дурак, знает прекрасно, чего гостю от внученьки надобно. Изо рта елей, а на деле лишь бы исподнее стащить, да на сеновал. Осерчал тут дед, как выскочит из-за занавески... А посреди хаты огромный волчара сидит и пасть открывает будто человек. А Марфуша без всякого страха его слушает.

Старик как закричал, как всем святым взмолился. Как сорвал серебряный символ божий, да замахнулся на оборотня проклятого... Тот рявкнул, взвыл, да из дома и вылетел, дверь вышибив. Остановился посреди дороги и крикнул человеческим голосом, что без Марфуши не уйдет и никого не выпустит. С тех пор, значится, держит он село в осаде. Уже четверых сожрал, ирод проклятый.

Исмаил рассмеялся.

— Интересная, конечно, сказочка. Для детей, что еще поперек лавки лежат. Но нам, старый хрен, головы не дури.

Дед подбоченился и ехидно сощурился.

— А чего это мне вас дурить? Вы, господин неверующий, дальше по тракту пройдите, да сами во всем убедитесь.

— Вот и пройдем. Тоже мне вздумал, байками меня, Исмаила, пугать. Я тебе сам таких баек расскажу — вмиг облысеешь!

— Успокойтесь, — строго бросил Альберт. — Сейчас во всем разберемся. Мартин — пошли трех человек проверить тракт. Далеко пусть не уходят, чуть что — сразу назад. А ты, дедушка, справил бы нам баньку что ли и ночлег под крышей.

— Это не вопрос, — староста улыбнулся. — Будет вам банька. А ночевать идите в трактир — он все равно нынче пустует.

Пока топили баню, отряд занялся делом. Крестьяне и пограничники вымели из сруба прошлогоднюю пыль и паутину, привели в порядок большую печь, где некогда готовились простецкие яства. На изъеденный мышами пол постелили сложенные в несколько раз палатки — по сравнению с сырой землей получились воистину барские удобства.

Староста, которого, как выяснилось, величали Падуб, пригласил гостей попариться. Солдаты радостно стащили сопревшие одежды и бросились к небольшому строению, из которого валом валил дым.

— Что-то ребят давно нет, — заметил сидящий на крылечках трактира Исмаил. Альберт остановился и вгляделся в лес.

И тут привычный сельский гомон прорезал дикий, нечеловеческий крик:

— Волк!!

Сразу после этого послышалось рычание и звук рвущейся плоти. Шум доносился с тракта, но из-за густой тени невозможно было разглядеть, что происходит. Узкая дорога больше напоминала тоннель или гномью шахту — так близко росли деревья.

— Все-таки поднасрал, — фыркнул Исмаил, на ходу подхватывая меч.

Баню пришлось отложить. Альберт решил не рисковать второй раз и отправился в лес вместе со всеми. Если троих огромный волчара может задрать, то против двух десятков никакой зверь не совладает. Если, конечно, эта тварь и в самом деле не оборотень. Но в это посол верил слабо, несмотря на все пережитые злоключения. Нечисть — она там, в далекой шаманской Степи. А в родной Империи отродясь никаких оборотней не видывали.

Первое, на что наткнулся отряд, был обезглавленный залитый кровью труп. Зверь не просто разодрал горло, а полностью перегрыз шею. Такое поведение было несвойственно для обычных животных. Скорее всего, волк бешеный. Иначе стал бы он гадить прямо перед лагерем, полным вооруженных людей.

— Там следы, — крикнул Мартин, указывая на обочину.

Под кустом нашлись отпечатки огромных лап, рядом с которыми человеческая подошва казалось совсем миниатюрной. Даже кованый сапог Исмаила не мог сравниться размером со следами. Тем временем из-за деревьев пополз мелкий холодный туман. Рядом с трактом видимость была еще более-менее, а вот за деревьями клубилось непроглядное молоко.

Сквозь завесу раздался еще один крик:

— Помогите! Господи, спасите меня! Альберт!!

Шайн выругался сквозь зубы и ринулся на звук. Но рыцарь схватил товарища за плечо и покачал шлемом.

— Заманивает нас, гадина.

— Кто? Волк? С каких пор они стали такими умными? Или ты уверовал в оборотня?

— На помощь!! — заорали неподалеку. — Умоляю, не бросайте меня!

— Так, парни, — начал было дипломат, но Исмаил его перебил.

— Если заблудимся в тумане — нам конец. Лучше вернуться в село.

— И что? Всю ночь слушать эти вопли? Ты сам-то заснешь под них?

Рыцарь вздохнул.

— Слушайте внимательно, — продолжил Шайн. — Идем в два ряда плечом к плечу. Не отходим друг от друга ни при каких обстоятельствах...

— Господин, — молвил Онуфрий, — как-то оно боязно.

Крестьяне согласно закивали. Мартин выругался, обозвал их ссаными цыплятами и скомандовал пограничникам выдвигаться. Опытные бойцы составили авангард, ополченцы обреченно потопали следом. Боязно-то боязно, но и упасть в грязь лицом неохота.

Под ногами что-то хлюпало, но сквозь дымку ничего не разобрать. Вокруг высились темные стволы, идущие по обе стороны солдаты еще были видны, а вот те, что подальше терялись в мареве. Крик о помощи повторился, но уже совсем с другого направления. Мартин скомандовал перестроение, и в этот момент из тумана выпрыгнул волк-великан. Подернутый дымкой силуэт казалось постоянно менялся в размерах. Тварь завыла так громко, что в ушах зазвенело. Несколько крестьян с дикими воплями бросились наутек.

У пограничников хватило выдержки и самообладания не поддаться страху. Они попытались ударить зверя копьями, но острия лишь распороли воздух. Волк одним прыжком скрылся из виду, после чего вой раздался уже за спинами воинов.

— Не двигаться! — рявкнул Мартин. — Не сходить с места, иначе пропадете!

— Отдайте мне мою Марфушу! — прорычало, казалось, само небо. — Никто не уйдет отсюда, покуда я не получу причитающееся!

После этих слов туман рассеялся. Никаких следов гигантского волка поблизости не обнаружилось. К счастью, сохранились свои собственные, благодаря чему горе-охотники нашли выход на тракт. Альберт пытался отыскать сбежавших крестьян, но те как в воду канули.