Дело о Конце Света

— У меня выбора нет.

— Тогда завтра утром встретимся в банке, — Мила назвала адрес.

Цель Саша достиг, и стало можно уходить, но не хотелось. Вот так сразу вышло бы очень неприлично, а обижать Милу нельзя, она замечательная. Во-вторых, а куда собственно идти? Лучше сидеть здесь, чем торчать в пустой одинокой квартире. С другой стороны и задерживаться не стоит. Свиндич панически боялся подавать даже малюсенькую надежду на возможность отношений, да и говорить Людмиле ничего не хотелось. Еще сорвется вместе с ними спасать мир, что уж совсем ни к чему.

Мила покрутила в руках пустую чашку из-под кофе. Бросила быстрый взгляд на примолкшего Александра и пришла ему на помощь:

— Пора домой, завтра вставать рано. Проводишь?

— Конечно, — обрадовался удачному разрешению душевных метаний Свиндич, но покинуть кафе не удалось. Стеклянное небо над их головами, наполненное мгновение назад прозрачной синевой, вдруг потемнело, прогремел гром и словно по его команде тяжелые капли дождя ударили по своду, разнося по пустому помещению гулкий перестук.

— Не судьба нам расстаться, я без зонтика, — невинно развела руками девушка.

'Ох, не к добру все это' — нехорошее предчувствие охватило Свиндича, требовало, немедленно уйти, но он не мог.

Кафе стало быстро заполняться возбужденными людьми. Кто-то, хохоча, стряхивал капли дождя с волос, кто-то с недовольным видом пытался, не снимая, выжать одежду. Предчувствие воплотилось в появление Насти, смеющейся, в мокрых майке и джинсах, державшей за руку подругу. Первым желанием стало превратиться в невидимку, вторым — спрятаться под столом. Ни то, ни другое не прошло. Настя заметила Сашу, улыбка сползла с ее лица, и она смело направилась к его столику.

— Извини, помешала, — придав лицу максимально приторное выражение, заявила Настя, — Я тут подумала и решила — в среду я занята. Поужинать с тобой не смогу.

Резко повернувшись, она схватила подругу за руку и потащила к выходу.

— Настя, там же дождь, — упиралась подруга, но сопротивляться могучему натиску не смогла.

— Это кто? С кем ты ужинать собирался? — ревниво поинтересовалась Мила.

— Жена, — вздохнул Саша и, заметив, как от удивления взметнулись вверх брови девушки, быстро добавил, — Бывшая.

Вид у него стал таким потерянным и несчастный, Мила не выдержала:

— Ну и чего ты сидишь? Догоняй и объясни, мы просто друзья. На колени встань, в конце концов.

В действительности девушка надеялась, ничего подобного не произойдет, но Свиндич немедленно вскочил из-за стола.

— Правда? Не обидишься? Тогда до завтра.

Быстротечная московская гроза закончилась, оставив на умытых улицах потоки воды, которые, играя бликами вновь выглянувшего солнца, стремились к водостокам. Саше удалось догнать жену перед самым входом в метро.

— Настя, подожди! Я все объясню, — удержал он девушку за локоть.

— А зачем? Мы в разводе, наслаждайся жизнью дальше с очередной молоденькой дурочкой. Горбатого могила исправит. Почему же они к тебе так липнуть, словно мотыльки на огонек? Когда уже разберутся в пустышке и начнут посылать куда подальше? Пусти меня! — Настя вырвала руку и скрылась за дверью станции.

Тем временем обескураженная Людмила некоторое время смотрела на вращающиеся двери галереи, затем встала и подошла к стойке.

— Вам еще кофе? — спросил скучающий бармен.

— Нет. Налейте пятьдесят грамм коньяка.

— Какого?

— Все равно.

Воспользовавшись ответом, молодой человек отмерил в рюмку самую дорогую марку напитка из ассортимента.

Любовь безумию подобна

Напрасно логику искать

И излечиться невозможно

Лишь тихо можно смерти ждать,

— прошептала девушка и залпом выпила коньяк.

— Пушкин? — полюбопытствовал немного ошарашенный бармен.

— Не знаю. Как-то само в голову пришло. Вот же я дура: схожу с ума по мужчине, который на четырнадцать лет старше меня, — переведя дух после выпитого, ответила Мила и походкой профессиональной модели направилась к выходу.

— 8 —

Офис туристического агентства 'Чемпарбюраска' занимал просторное помещение на шестом этаже административного здания завода в промышленной зоне недалеко от центра города. Арендовать помещение в престижном районе не удалось из соображений экономии: меньше, чем на месяц никто сдавать не хотел и в результате комната, необходимая всего на пару дней оборачивалась немыслимыми тратами.

Из окна офиса открывался вид на кирпичные здания цехов, часть которых обрели новую жизнь, превратившись в торговые площадки вещевого рынка, часть пришли в запустение. Между заброшенных корпусов в основном бегали собаки, но каждый день в шесть часов вечера появлялась и кучка людей. По усталым, хорошо гармонировавшим с грязно серой кирпичной кладкой лицам можно было сделать вывод о некой трудовой деятельности все же происходившей на заводе.

Этажом ниже турагентства очутилась фирма с громким названием 'Европейская шурупная компания', еще ниже некий контакт центр, куда в качестве отвечающих на звонки телефонисток собрали всех самых толстых курящих женщин города. Поскольку дамы постоянно стремились либо на улицу курить, либо возвращались на рабочие места, а втиснуться вместе с ними в кабинку оказалось практически невозможно, становилось легче подняться пешком, чем дождаться лифта. Второй неприятной неожиданностью стало нахождение поблизости мясоперерабатывающего комбината. При определенном направлении ветра он выкидывал запахи остаточного производства и распространял запах вполне годный в качестве предвестника конца света.

Тем не менее, объявление разместили и в назначенный день 'чемпарбюраски' с нетерпением ждали появления посетителей. Все жили предвкушением чего-то необычного, фантастического. Все же как-никак, а предстояла встреча с созданием чужеродного разума, но первым на пороге агентства появился невзрачный упитанный мужичок, лет за сорок, с обрюзглым лицом, пробивающейся сквозь редкие волосы лысиной и синюшными мешками под глазами, явно указывающими на нездоровый образ жизни.

— До вас не доберешься, — проворчал он на выходе из лифта, обдав исполняющую роль секретаря Аню застарелым перегаром.

— Проходите, пожалуйста, — морща носик, выдавила из себя девушка.

— Эдуард Семенович, — представился мужчина, усаживаясь напротив Свиндича и доставая сигареты, — Здесь бесплатные путевки в Турцию раздают?

— Да, но у нас не курят.

— Житья не стало. Куда не зайди, везде курить нельзя...

Александра поражал наивный и безответственный эгоизм курильщиков. Прямо таки дискриминация по признаку больных легких. Запрещение курить — нарушение законных прав. Очевидно, желание дышать воздухом, а не выдыхаемым дымом относится к правам незаконным.

— ...А если все-таки закурю, путевки меня лишите? — продолжал возмущаться мужчина, но сигарету все-таки убрал, — Не имеете права. У меня даже билет сохранился на указанный сеанс.

Эдуард вынул из кармана и кинул на стол скомканный кусочек тонкого картона.

— Вот, полюбуйтесь. Впрочем, о чем я? Ведь знаю, все обман. Так, в глаза подлые посмотреть захотелось.

— Почему обман? Все по-честному. У вас загранпаспорт с собой? Дайте, я скопирую, чтобы номер забронировать.

— Тогда в чем подвох? Догадался, — мужчина довольно хлопнул в ладоши, — Все дело в 'откатах'. Половину голливудских долларов на пару человек потратите, половину себе в карман положите.

— Я смотрю, вы людишек не любите, — констатировал Свиндич, включая ксерокс.

— Ненавижу. А за что их любить? Самые хищные животные на свете и ни о ком кроме самих себя и своих удовольствиях думать не могут.

— Ну и тип, — покачал головой Игорь, когда Эдуард Сергеевич покинул офис, — Типичный отрицательный герой.

— О пьющих гениях не слышала, — заметила Анна.

— Обыкновенных гениев пьющих может и не бывает, а супер гениям, думаю, все равно в каком состояние гениалить — трезвом или не очень, — хмыкнул 'волшебник-недоучка'.

Следующие посетители наполнили помещения агентства более приятными запахами. Французские духи, которыми благоухала брюнетка с фигурой идеальных пропорций, пухлыми губами, маленьким аккуратным носиком и огромными зелеными глазами в обрамлении пушистых ресниц, могли претендовать на изысканность, если бы девушка не вылила их на себя в таком количестве. Ее спутник, благодаря схожести причесок и очкам, напомнил Анне Егорова, только сильно повзрослевшего и изрядно накаченного.

— Константин, — представился молодой человек, — Моя жена, Алла. Сразу хочу предупредить...

— Милый, не торопись, — растягивая слова, прервала мужа брюнетка с манерами блондинки и достала из сумочки зеркальце. Посмотрелась в него, поправила челку, сжала и разжала губы, осталась недовольна и чуть подкрасила их. Затем сдвинула зеркальце вправо, скосилась в него, рискуя получить косоглазие, повторила действие в противоположную сторону и, наконец, произнесла:

— Я г-о-о-т-о-о-в-а-а.

— Хорошо, солнышко. Итак, сразу предупреждаю, средств на самостоятельную поездку у нас хватает, но Алла, узнав о вашей возможности, настояла совершить путешествие именно с вами.

— Иу. Будет так круто, словно я сама из Голливуда. Обожаю американское кино — оно такое жизненное, а наше терпеть не могу. Вечно какие-то проблемы выдумывают. Где они их только находят?

— Надеюсь, в нашем отеле будет интернет? Я сейчас работаю над статьей о доказательстве формулы Карди для перколяций на треугольной решетки и мне необходим выход в мировую сеть, — поинтересовался Константин, прежде чем войти в лифт.

— Конечно, — заверил его Свиндич.

Лишь только створки кабины сдвинулись, Анна прыснула.

— Вы слышали — перколяция. Ну и словечко. Еле сдержалась не рассмеяться. А на самом деле парочка просто олицетворяет работу этернела: он гений, она глупа, как пробка.

— Этернел не причем. Просто, зачем ей мозги с такой фигурой! — высказался Игорь, за что немедленно получил от девушки в лоб скатанным листом бумаги.

Вслед за супружеской парой в офисе появилась женщина около тридцати, среднего роста, с самыми обыкновенными, если не считать немного крупного носа с горбинкой, чертами лица. Ни дурнушкой, ни красавицей ее назвать было нельзя, но скрывалось в ней некое притягательное, заставляющее взглядом выделять среди остальных. Причина крылась в шикарных рыжих волосах, удивительно бледной коже и греческом носе с горбинкой. За руку женщина держала девочку лет восьми с аккуратно заплетенными косичками, одетую в белую маечку и чистенький джинсовый комбинезончик. В отличие от Аллы, увешанной драгоценностями, на посетительнице оказалось единственное украшение в виде простенького железного колечка с черным, очевидно стеклянным, камушком. 'Наверно одиночка и не слишком обеспеченная', — решил Свиндич.

— Я дочку одна рощу, а вы же знаете как с маленькими тяжело, из дома не вырваться, — подтвердила его догадку Жанна, как звали женщину, — В тот вечер нас моя мама навещала и с Машенькой согласилась посидеть, вот я и пошла в кино развеяться. В результате так удачно получилось. Давно хотела свою малышку на море свозить, да не получалось. Возможности не позволяли.

— Вот ее точно можно из списка подозреваемых вычеркнуть, — высказалась Анна, когда 'чемпарбюраски' остались наедине, — Какая мать захочет уничтожить мир вместе со своим ребенком?

— Не торопись с выводами, — заметил Александр, — Мы не знаем насколько гений становится схож со своим создателем, а у этернелов материнский инстинкт отсутствует напрочь.

Жанну и Машу сменила пара молоденьких девчонок. Обе в шортиках и маечках, но у одной из них изображен львенок из знаменитого мультипликационного дуэта, исполнявшего песенку 'Я на солнышке лежу', у второй черепаха оттуда же. С черепахой звали Аленой. Она обладала тонким вытянутым лицом, большим ртом, длинным носом, усыпанным веснушками и веником топорщившихся в разные стороны волос непонятного цвета. Вторая, Наташа, имела плотную фигуру, идеально прямые, но немного толстые ноги и хвостик крашеных под блондинку волос, о чем красноречиво говорили их корни темного цвета. Но главным достоинством девушек было обаяние молодости, свежести и наивности, перед которыми устоять тяжело.

— Вы, может, не верите, но мы на том сеансе точно присутствовали, — утверждала одна.

— Между прочим, наш любимый фильм, — вторила вторая, — Ален, помнишь, как тот, тогда?

— Ага, — радостно соглашалась Алена, — А потом они вместе. Вот умора.

Завершился рабочий день туристического агентства визитом совсем странной молодой пары. Он — красивый, статный человек, с единственным недостатком: два передних зуба выпирали над верхней губой, как у кролика. Она — низенькая, ему по плечо, но в два раза шире. Отвислые щеки, опухший красный нос и маленькие глазки-пуговки, но судя по взглядам, парень в своей спутнице души не чаял.

— Если мы неженаты, но живем вместе, ничего? Номер один на двоих будет? — спросил мужчина по имени Вадим.

Не успел Свиндич ответить, как девушка навалилась на своего спутника всем телом и благодарно лизнула в щеку.

— Полина, — радостно доложил молодой человек, за что ему лизнули мочку уха.

Анна сделала страшное лицо и незаметно от посетителей покрутила пальцем у виска. В ответ Игорь лишь пожал плечами.

— Мы смотрели ваше кино и хотим в Хорватию, — озадачила Свиндича Полина.

— Извините, она имела в виду Турцию, — поправил спутницу Вадим.

— Ну, да. В Болгарию. Да все равно куда, лишь бы с тобой, — теперь Полина лизнула Вадима в шею.

— Больше всего она мне напомнила переодетых инопланетян из космического боевика, — констатировал Игорь после ухода странной пары, — Есть мнения?

— Подожди. Посмотрим, будет.

Но на следующий день ничего нового не произошло. Последней в офисе появилась Аня и продемонстрировала журнал, в котором 'чемпарбюраски' давали свое небольшое скромное объявление. В очередном номере от их имени размером на всю страницу и во всем многообразии красок значилось: с сегодняшнего дня прием заявок на бесплатное путешествие в Каппадокию агентством Александра Свиндича прекращен и это значило, вызов принят. Врагом человечества являлся кто-то из пришедших вчера.

— 9 —

Спустя несколько дней, после завершения всех формальностей, Свиндич мчался по ночной дороге местного значения к трассе, ведущей в Домодедово. Хотя, слово мчаться не соответствовало способу передвижения такси, поскольку количество колдобин, приходящихся на квадратный метр асфальта, превышало все мыслимые размеры. В результате, стоило шоферу разогнаться, как сразу приходилось тормозить, дабы не угодить в очередную рытвину.

Редкие капли мелкого дождя сырой пеленой ложились на лобовое стекло, окутывали выставленный из окна локоть невидимой влагой. Среди царящей по обочинам тишины слышался только тихий шепот мотора, да монотонный скрип дворников, слизывающих водяную пыль. Фонари вдоль дороги то ли не горели, то ли отсутствовали вовсе и обступающая машину тьма, выступала границей между хорошо знакомым прошлым и неведомым будущим, отправной точкой которого предстояло стать аэропорту.