Илья вновь почувствовал себя неуютно. Какое-то нехорошее предчувствие возникло...
— Ты идёшь или нет? — возмутился ребёнок и от нетерпения топнул ногой. Потом протянул к нему руку.
— Иду, — отозвался Илья, быстро спустился по ступенькам, и послушно взял мальчика за руку.
2.
Маленькая ручка просто тонула в ладони Ильи, он сжимал её очень осторожно, боялся причинить ребёнку боль. А тот весело подпрыгивал рядом, и вид имел наихитрющий.
— И где ты был? — спросил Ванька после паузы.
Говоров над вопросом поразмышлял. Потом пожал плечами.
— Не знаю... Делами занимался.
— Работал, — довольно улыбаясь, подсказал Ванька.
Илья кивнул.
— Точно.
— Ага, — глубокомысленно изрёк мальчик.
— Что "ага"? — озадачился Говоров.
— Ничего.
Илья поджал губы и посоветовал себе зря не раздражаться. Это всего лишь маленький, неразумный ребёнок, и что за мысли у него в голове... да и есть ли они вообще, пока не ясно.
Его машина вызвала у Ваньки просто бурю восторга. Он вытаращил глазёнки, приоткрыл рот и выдохнул:
— Ух ты!
Илья невольно рассмеялся.
— Нравится?
Ванька закивал, подошёл и осторожно дотронулся до гладкого бока спортивной машины ладошкой. Говоров подхватил мальчика подмышки и приподнял, тот засмеялся.
— Садись давай.
Усадил ребёнка на переднее сиденье и пристегнул ремень безопасности. Подёргал его, проверяя надёжность.
— Тебе удобно?
Ванька помотал ногами и кивнул.
— Отлично, — обрадовался Говоров.
Захлопнул дверцу и быстро обошёл машину. И чувствовал в этот момент облегчение. Кажется, он сам себя запугал, а на самом деле в общении с детьми нет ничего страшного. Главное, стараться вести себя так, чтобы ребёнок не расстраивался и не вздумал реветь. Говоров сел в машину и посмотрел на Ваньку. Тот улыбался, и это внушало хоть и слабую, но надежду на спокойный вечер.
— Мы едем к маме? — уточнил Ваня. Илья кивнул. — А потом ты опять на работу уедешь? Или погуляешь со мной?
Что-то с этой "работой" было не ладно, решил Говоров для себя. Может из-за того, что Ксения на работе всё время пропадает, поэтому мальчика это так и беспокоит? Очень даже может быть...
Придя к такому выводу, Илья решил Ваньку успокоить и сказал:
— Думаю, нам с тобой придётся провести некоторое время вместе. Вдвоём. Ты не против?
— А мама?
Говоров замялся.
— А мама вернётся через несколько дней. Что скажешь?
Ребёнок задумался, выпятив нижнюю губу, зачем-то подёргал себя за ухо, но после сказал:
— Хорошо. А сейчас к маме поедем?
— Да, к маме.
На том и порешили. Пока ехали до больницы, о матери Ванька больше не заговаривал. Задавал вопросы про машину, потом важно заявил, что у него тоже такая есть, только красная. Да и вообще у него машин полно, самых разных. Целая тумбочка.
Илья за него порадовался.
По больнице пришлось немного поплутать. Оказалось, что отделение терапии не одно, а их целых три, и в какое именно положили Ксению, сразу выяснить не удалось. Ванька ходить быстро устал, и Говорову пришлось взять его на руки. И он тут же стал напоминать себе переполошённого родителя с ребёнком на руках. Да-а, как мало оказывается надо, чтобы растерять важность и лоск. Только ребёнка, который с каждой минутой всё настойчивее интересуется, где его мама. К концу их путешествия по этажам, Илья даже вспотел.
Ксения нашлась в третьем отделении, уже в палате. Она лежала на койке, одетая в тёмно-синий больничный халат, который был ей велик по крайней мере на три размера, и от этого выглядела ещё более бледной и хрупкой. Говоров растерянно моргнул, когда её увидел, и с тревогой посмотрел на Ваньку. Вдруг испугается? Но мальчик разулыбался, увидев мать, и стал выворачиваться из его рук. Илья опустил его на пол, а сам застыл, с некоторой неловкостью и растерянностью наблюдая за тем, как Ксения протягивает к сыну руки. Ванька с проворностью обезьянки вскарабкался на высокую кровать и прижался к матери.
— Мама, ты заболела?
Она помотала головой, а Илья заметил, как у неё затряслись губы. Она поторопилась поцеловать сына в макушку, чтобы скрыть это.
— Нет, милый, просто устала. Скоро пройдёт.
Говоров переставил стул от стены ближе к кровати и сел. Ксения посмотрела на него.
— Илья Константинович, спасибо вам. Вы не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.
— Вам не придумывать надо, — сказал он, — а на самом деле отдохнуть. Всё устроится.
— Врач сказал, что я пробуду здесь не меньше недели... Родителям я позвонить не могу, они сорвутся обратно, а допустить этого я не могу. Но я придумала, — Степнова попробовала улыбнуться. — Я позвоню знакомым... девочки с работы могут помочь. Я уверена, они помогут.
Она гладила сына по голове, и Илья неожиданно увлёкся этим зрелищем. Задумался, наблюдая за тем, как её пальчики перебирают русые волосы ребёнка.
— Ваня поживёт у кого-нибудь из них, — закончила она.
Говоров готов был согласиться с таким решением проблемы. Но тут Ванька вмешался и ткнул в Илью пальцем.
— Я с ним буду жить.
Ксения с Ильёй переглянулись, потом Степнова виновато улыбнулась.
— Ваня, я тебя сколько раз учила — когда взрослые разговаривают...
— С ним! Он обещал, что на работу не уйдёт! — Ванька надул губы, сложил руки на груди, а глаза мгновенно наполнились слезами.
— Ваня, — Ксения окончательно растерялась.
Илья с изумлением наблюдал, как две огромные по своему размеру слезы катятся по щекам ребёнка, как обиженно затряслась нижняя губа, мальчик выразительно всхлипнул и посмотрел на него умоляюще. Илья приоткрыл рот, судорожно кашлянул, чувствуя, как отчего-то вмиг повлажнели ладони, и на выдохе произнёс:
— Думаю, что мы сами вполне справимся, да, Вань?
Тот шмыгнул носом и быстро закивал. Ксения удивлённо округлила глаза и зашептала:
— Илья Константинович, это просто безумие. Вы же на самом деле не собираетесь сидеть с ребёнком...
— Конечно, не собираюсь. Сидеть... — он посмотрел на мальчика. — Мы двое взрослых мужчин и вполне можем прожить несколько дней без женской заботы. Справимся.
— Справимся, — кивнул Ванька, заулыбался и вытер слёзы ладошкой.
— О Господи, — пробормотала Ксения и осторожно прилегла на подушку. Ванька обернулся, посмотрел на неё и погладил по руке.
— Мамочка, мы к тебе каждый день будем приезжать. — Быстро глянул на Илью. — Правда?
Говоров кивнул и решил Степнову успокоить.
— Да не волнуйтесь вы. Родители в городе, если я не буду справляться, мама поможет. Она обожает детей. К тому же днём Ванька в садике. — Залихватски улыбнулся. — Только вечер продержаться, да ночь простоять. — И уверенно закончил: — Справимся!
Ксения смотрела на него во все глаза, и Илья понимал, что у неё найдётся куча доводов, чтобы поспорить с ним. Да он бы и сам с собой поспорил, и, наверное, с удовольствием бы себе проспорил, но под умоляюще-восторженным детским взглядом, все слова терялись. Вот и Ксения на сына посмотрела и сдалась.
— Ну, хорошо, — не слишком уверенно проговорила она и с сомнением глянула на Говорова. — Давайте попробуем. Но, Ваня, если я узнаю, что ты плохо себя ведёшь... — она погрозила сыну пальцем. Он испуганно вытаращил глазёнки и замотал головой.
Потом Ксения начала давать Илье инструкции, да так увлеклась, что у неё даже голос окреп, а в глазах загорелась искра. Когда и чем кормить, во сколько укладывать спать, во сколько вставать, как себя вести, где и сколько гулять, не баловать... Где-то после десятого пункта, высказанного строгим уверенным голосом, Говоров бросил затею хоть что-то запомнить и только кивал, боясь Ксению перебить. Через некоторое время она и сама выдохлась, помолчала и закончила весьма неожиданно:
— Поэтому, я думаю, что вам лучше пожить у нас.
Илья приоткрыл рот.
— Да?
— Да. Ребёнку нужна целая куча вещей. Не потащите же вы всё к себе домой?
С этим невозможно было не согласиться, и Илья кивнул, ощутив в душе смутную тревогу. Кажется, он как раз и не учёл это множество вещей, когда соглашался. Ксения тем временем вручила ему ключи от квартиры и продолжила:
— В прихожей у зеркала, на гвоздике висят ключи от машины. Машина во дворе... серая "Волга". На заднем сидении детское кресло.
— Ага, — ошарашено кивнул Говоров, пытаясь представить, как будет выглядеть его спортивный автомобиль с детским креслом на заднем сидении. Посидел столбиком пару минут, пытаясь разобраться в себе, и не сразу отреагировал на пристальный взгляд своей помощницы.
— Илья Константинович... пожалуй, я всё же позвоню Оле.
Говоров легко отмахнулся.
— Не выдумывайте. Я же говорю, мама поможет. Так что и волноваться нечего. А вам ведь надо вещи привезти, — вдруг вспомнил он, снова поглядев на её больничный халат.
От этого замечания и его взгляда Ксения смутилась.
— Это последнее, о чём стоит беспокоиться. Завтра... если завтра приедете, привезёте мне из дома что-нибудь.
Илья кивнул.
— Хорошо. Телефон у вас с собой? На всякий случай...
— Конечно.
Они посидели ещё немного, но затем появилась медсестра и попросила их с Ванькой уйти. У Ксении в лице наметилась лёгкая паника, и сына она от себя отпустила не сразу. Ванька же совсем не волновался, улыбался, поцеловал Ксению на прощанье, ухватил Говорова за руку и помахал матери. Она же затаила дыхание, глядя на них, да так выразительно, что Илья невольно почувствовал себя глупо, словно они местами поменялись и теперь Степнова начальница, а он, как сотрудник, в её глазах ничего не стоит.
— Всё будет хорошо, — сказал Илья напоследок, надеясь её хоть как-то успокоить, и они с Ванькой покинули палату.
— Надо купить маме ирисок, — сказал мальчик, подняв на него глаза. — Она любит.
Илья кивнул.
— Купим.
В машине Илья ещё пытался думать, но ничего толкового в голову, как назло, не шло. Побоявшись запутаться в собственных мыслях, он это занятие решил бросить. Снова принялся себя успокаивать, что ничего страшного не произошло. Сейчас они приедут домой к Степновым и первое, что он сделает — это позвонит матери. А она все детские проблемы решит запросто.
— Я хочу в туалет, — вдруг заявил Ванька, а Говоров от неожиданности чуть не врезался в машину впереди.
— Что?
— В туалет хочу, — повторил ребёнок и посмотрел на Илью. Смешно вздохнул, встретив насмерть перепуганный взгляд взрослого дяди. — Потерплю до дома...
Илья осторожно кивнул.
— Терпи... Точно потерпишь?
Ванька кивнул и отвернулся к окну. А Говоров вцепился в руль и нажал на газ. Чёрт, он же совсем забыл спросить Ксению о самом главном!.. Как ребёнка в туалет водить?! Покосился на Ваньку и попытался прикинуть — нужны детям в таком возрасте памперсы или уже нет?
Минут через пятнадцать они, наконец, притормозили у дома Степновых, и Илья чуть ли не бегом кинулся извлекать ребёнка из машины. Ванька уже заметно томился, и пока Говоров пытался справиться с незнакомыми замками, начал от нетерпения подпрыгивать рядом. Потом первым влетел в квартиру и, не разуваясь, побежал в туалет. Илья замер в прихожей, не зная, что делать, но никаких криков и просьб не последовало, и он внутренне возликовал. По всей видимости, помощь в столь трудном деле Ваньке не требуется и это очень — очень-очень! — радует.
Вернулся, запер дверь и тут уже принялся осматриваться, причём с неподдельным интересом. Оглядел прихожую, заглянул в просторную кухню и застыл на пороге, глядя на круглый, накрытый накрахмаленной скатертью, стол, и чайник с ромашками на пузатом боку, одиноко стоявший на плите. Занавеска на окошке в весёлую клетку, а у раковины чистейшие полотенца всё с теми же ромашками. Говоров с удивлением оглядывался. Как-то всё слишком... по-домашнему. Только сияющего начищенными боками самовара на столе не хватает, да баранок россыпью.
Дверь ванной хлопнула, Ванька протопал по прихожей, послышался непонятный стук, Илья обернулся и понял, что это сандалии в углу приземлились. А ребёнок уже протиснулся мимо него на кухню и продемонстрировал влажные ладошки.
— Руки я помыл, — с гордостью сообщил он.
Говоров кивнул.
— Молодец.
Ванька влез на стул, сложил руки на столе и выжидательно посмотрел.
— Что будем делать? — спросил он, хлопая ресницами.
Илья хмыкнул и обвёл кухню ещё одним долгим взглядом.
— Обустраиваться.
Они вместе осмотрели квартиру, причём Ванька устроил ему настоящую экскурсию по своей комнате. Тараторил, как заведённый, но Илья слушал его вполуха. В нём неожиданно проснулось любопытство, и осматривался он с неподдельным интересом. Квартира совсем небольшая, двухкомнатная, и в обстановке нет никакой вычурности, даже стиля никакого — всё максимально удобно и комфортно. Из мебели самым новым выглядел детский диванчик в комнате Ксении, правда, на полу дорогой палас из натуральной шерсти, по которому разбросаны игрушки. У окна письменный стол, компьютер, тоже далеко не новый, а у стены вместительный книжный шкаф, до отказа забитый книгами и заставленный различными безделушками и рамками для фотографий. Илья закрыл дверь и увидел, что по дверному косяку приклеена яркая бумажная лента-линейка, а рядом прямо на обоях красным фломастером небольшие чёрточки и надписи — три года, три и шесть, четыре...
Говоров улыбнулся.
Ванька усадил его на диван и принялся хвалиться игрушками, и около получаса они развлекались тем, что разглядывали машинки и пистолеты, а потом Илья вспомнил, что его сюда не за игрушками отправили, а чтобы о ребёнке позаботиться.
А для этого необходимо позвонить матери.
Телефон в родительской квартире не отвечал, но в тот момент Говоров и не подумал насторожиться. Со спокойной душой набрал мобильный номер отца и уже через минуту разговора понял, что можно начинать паниковать. Родителей в Москве нет. Ещё вчера были и никуда не собирались, а вот сегодня... Они в Нижнем Новгороде у друзей, и раньше пятницы, то есть через три дня, возвращаться не собираются.
— Мама, что я буду делать с ребёнком целых три дня?!
Людмила Алексеевна, кажется, растерялась.
— Я не знаю, Илюша. Но я, правда, не могу приехать. Постараюсь вернуться в четверг, но... не уверена. И не понимаю, как Ксения могла доверить тебе ребёнка.
— Я её убедил, что ты мне поможешь! — в отчаянии воскликнул он.
— Конечно, помогу. Когда вернусь.
— А что мне делать сейчас?
— Не знаю. — Мать помолчала, затем неуверенно продолжила: — Ещё раз поговори с Ксенией, она должна понять. Идея с Ольгой очень неплоха.
Илья посмотрел на Ваньку и закрыл глаза.
— Хорошо, мама. Я подумаю.
Они простились, и Илья устало потёр лицо. Ванька подошёл к нему, посмотрел и похлопал его по коленке.
— Мы справимся. Ты же сам говорил.
Говоров посмотрел на мальчика и поневоле рассмеялся.
— Да уж... одичаем мы с тобой, оголодаем. Но справимся. — Взял ребёнка на руки и усадил к себе на колени. — Знаешь, что я думаю? Что две наши с тобой головы хорошо, а вот три — ещё лучше.
