| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это зверюги натыкались, что ли? — пробормотал Герт.
— Похоже на то. Но неужели они тут ещё и копали?..
Там, куда указывала моя рука, перед рядком относительно поздних, относящихся уже к 20 веку надгробий с позолоченными надписями, чернели старые заплывшие ямы, а из земли вокруг торчали кости и трухлявые доски.
— Нет, это не чудищ работа. Тут гробокопатели постарались, — сплюнул молодой гардариканец, кивнув в сторону скандинавской девицы, которая остановилась позади нас и осматривалась с холодным интересом. — Вон, спроси, не её ли рук дело?
Гейрскёгуль услышала и равнодушно пожала плечами.
— Копали лет десять назад. Я тогда играла в куклы.
— Но твой Дагфинн вполне мог руку приложить. Вонючее всё же это ваше мародёрское дело, — скривился Герт и вдруг повёл носом. — Да, кстати, вон и до сих пор воняет, чуете?
— Как же тут не почуять, — поморщился я, разглядывая изрядные лепёшки помета, разбросанные между деревьев. Резкая вонь экскрементов действительно усиливалась с каждым шагом в сторону виднеющейся среди деревьев башни.
Здесь, на высоте над долиной, холодный ветер катился с запада ровной волной, беспрестанно раскачивая кроны огромных буков. Попытавшись прислушаться, я расслышал сквозь шелест листьев и скрип ветвей слабое металлическое позвякивание, доносившееся со стороны мельницы. Скоро впереди замаячила небольшая поляна — деревья расступились ярдов за тридцать до мукомольни. Мрачная каменная громада уходила к низкому небу, подавляя своими размерами — снизу она казалась намного меньше, чем сейчас, но общая высота башни составляла не менее сорока ярдов, а толщина у основания — около пятнадцати. Темные гранитные блоки, из которых она была сложена, покрывали лишайники, образуя причудливые пятна, напоминающие наскальную живопись. Узкие оконца, рядком уходящие вверх, были затянуты паутиной, а в обращённой на плато задней части башни зиял тёмный провал широких ворот. Мы осторожно миновали оставшееся расстояние и оказались под самой стеной.
Внимание сразу же привлекали нависшие над головой громадные лопасти ветряного колеса. Они выглядели менее современными по сравнению с теми громадными ветряками, которые я за суматохой и делами так и не успел, как следует, осмотреть в деревне. Тут не было алюминиевых профилей и лонжеронов — лопасть выглядела традиционно: решетчатый каркас, на который, судя по всему, набивали деревянные планки. От них уже мало что осталось, и ветер сиротливо посвистывал среди ржавых труб каркаса, брякая отвалившимися элементами. Напротив, мощный шарнир на оси, служивший, судя по всему, для поворота лопастей на нужный угол, выглядел полностью работоспособным. Судя по всему, там использовалось не железо, а бронза, и о прошедшем времени свидетельствовал лишь зелёный налёт. С противоположной стороны шлемовидного поворотного купола, венчающего сужающуюся кверху башню, торчало на ферменном кронштейне ещё одно ветровое колесо, значительно меньшего диаметра.
— Мощный, должно быть, агрегат, — с уважением проговорил я, невольно понизив голос. Огромное молчаливое сооружение действовало на нервы — казалось, оно затаилось, подстерегая крошечных незваных пришельцев.
— Мясорубка с мотором, — мрачно пробормотал Герт, на цыпочках двигаясь вдоль стены к воротам. Один из парней, кажется, Нандор, споткнулся о выпавший из стены камень, и брякнул о землю канистрой. Обернувшись на звук, бывший дружинник сердито прошипел: — Шшш! Башку оторву, если всполошите раньше времени!..
— Да ладно, после пушечных выстрелов это уже неважно, — справедливости ради заметил я, взяв тяжёлый 'машиненгевер' наперевес и отведя назад тугой затвор. Осторожно пройдя вперёд, я заглянул в давным-давно выломанные ворота, прищурившись, чтобы рассмотреть, что скрывает в себе полумрак, сгустившийся внутри цоколя мельничной башни.
— Здесь наш панцирный приятель и квартировался. Как и в прошлый раз — горы помета и огрызков... чего?..
Судорожно вцепившийся в мой рукав Герт не ответил, лишь тыкая пальцем назад. Крестьянские парни в ужасе вжались лопатками в стену, а Гейрскёгуль вскинула винтовку.
Испугаться было чего — буквально в нескольких ярдах позади из-за окружности башни появился массивный низкий силуэт. Деловито топоча многочисленными ножками, кормовая мокрица направлялась мимо нас к воротам.
— Не стрелять!.. — предостерёг я. — Она безобидная.
— Откуда ты знаешь?!. — выдохнул Герт. — Здорова же, со свинью...
— Так она вроде свиньи и есть. Слышал же, как Весна про них рассказывала? Эти мокрицы жрут всякую органику и нагуливают вес, на людей не нападают. Кстати, видишь, как все состригли — ни травы, ни кустов. Потом, подчиняясь какой-то программе или сигналу, как мы предположили, отправляются прямо в пасть к панцирным клопам. В тот раз они при нас пытались залезть в пасть к дохлому гаду.
— А куда же она сейчас потрусила?.. — проводив взглядом скрывшуюся внутри башни мокрицу, спросил Герт. — Гада-то мы прикончили.
— Так в том и интерес! Мы сейчас ищем матку, и к ней-то мокрица и может направляться. Стрелять не будем, а проследим!
Переглянувшись, мои спутники кивнули, хотя на лицах их все ещё читалось опасение. Тем не менее, план выглядел вполне разумным — пусть мокрица приведёт нас прямо к матке, поскольку искать её самостоятельно в тёмном нутре огромной башни мне совсем не улыбалось.
Осторожно ступая, я поспешил за мокрицей, целеустремлённо движущейся по загаженному полу. Морщась от резкой вони испражнений и стараясь не наступать на лепёшки и хитиновую шелуху, мы крались вперёд, настороженно осматриваясь. Посреди первого этажа высился кирпичный опорный столб, вдоль которого наверх шла железная лестница. В полутьме угадывались какие-то громадные зубчатые колеса, шкивы, шатуны и валы. Скупой свет проникал через узкий портал, проделанный в противоположной стене: туда уходили тросы канатной дороги, на которых покачивались небольшие подвесные металлические корзины. Видимо, при работе канатной дороги они проходили внутрь, двигаясь вокруг центрального столба, где на них укладывали мешки с мукой или, наоборот, принимали с них мешки с зерном. Ведущие на второй этаж транспортёры подавали мешки дальше. У стен ещё сохранились обломки поддонов, но от мешков с мукой ничего не осталось. Судя по всему, именно здесь и обитал панцирный клоп, которого мы уничтожили.
Массивные опоры подпирали две площадки, на которых находились шестерни, приводимые спускающимся сверху центральным валом, и бункеры для муки. Ещё выше находился затянутый паутиной досчатый пол второго этажа, где, судя по всему, располагались жернова. К проделанному в нем широкому люку снизу вёл крутой наклонный пандус, выложенный трёхдюймовыми досками. Туда-то и устремилась мокрица.
Герт сунулся за ней, но я поймал его за руку, указав на лестницу, ведущую вдоль центрального столба. Она выглядела темной и узкой, и мы могли подняться по ней потихоньку, оставаясь незамеченными.
Не дыша, мягко ступая по ржавым ступенькам — чтобы не гудели — мы поднялись так, что головы оказались вровень с полом второго этажа. Здесь пахло почти так же отвратительно, но, кажется, запах мертвечины — гниющего мяса — стал намного сильнее. Раньше, чем глаза привыкли к полутьме, рассеиваемой лишь светом из пары узеньких окошек, прорезанных под низким потолком, до ушей донёсся странный звук. От сочного, мокрого чавканья и хлюпанья по спине пробежал холодок. Глаза высунувшегося рядом со мной Герта медленно округлились, чуть не вывалившись из орбит. За спиной кто-то гулко сглотнул.
Из-за массивных постаментов, на которых лежали каменные жернова, было видно не очень хорошо, но все же ярдах в семи от нас, на полу, заваленном смятыми и растоптанными хитиновыми шкурками мокриц, можно было рассмотреть толстое тело густо-серого цвета. Чудовище покрывали панцирные кольца, как у сороконожки, но форма его оказалась иной — головогрудь вздувалась пузатым горбом, за которым тянулась плоская задняя часть туловища, переходящая в задранный кверху длинный толстый хвост... нет, постойте, это не хвост — а яйцеклад!.. Чудовище устроилось на брюхе, подобрав несколько длинных членистых ножек. Плоская морда с рядком из нескольких маленьких черных глазок кончалась ногочелюстями, похожими на те, что мы видели у клопа и мокриц, но сверху её увенчивали два длинных тонких коленчатых 'уса', напоминающих одновременно и муравьиные усы, и лапы богомола. Чудовище лежало неподвижно, подтянув к себе передними конечностями ещё один труп кормовой мокрицы, но что оно делало с ним, мешали разглядеть шестерни.
Это явно была та самая матка, которую мы искали, что подтверждали знакомые гирлянды слизистых зародышей, свисающие с потолка. Матка оказалась крупнее, чем мне представлялось — побольше коровы, пожалуй, но ниже и шире. Как раз в этот момент мокрица, за которой мы следовали, выбралась с пандуса, подползла к основательнице гнезда и замерла, точно в трансе. Та чуть приподнялась навстречу. Вытянув шею, я напряжённо прищурился, заворожённый жуткой картиной. Длинный ус с отвратительным хлюпаньем выскользнул из тела предыдущей жертвы. Подняв оба уса, матка ощупала ими новоприбывшую тварь. Внезапно один из усов развернулся вверх на полную длину и с размаху ударил вниз. С хрустом пробив острым концом панцирь мокрицы, ус глубоко вонзился в её спину. Лапки мокрицы подогнулись, и она плюхнулась на брюхо. Несколько конвульсий, и все было кончено. Я поморщился, ожидая, что матка примется рвать жертву острыми ногочелюстями, но все оказалось по-другому. По усу от основания к жалу, вонзившемуся в жертву, пробежало небольшое утолщение, словно порция перекачиваемой жидкости, потом ещё и ещё. Сквозь густое и жирное, казалось, различимое даже глазом облако трупной вони, к нам пробилась струйка резкого и острого запаха, напомнившего муравьиную кислоту. Навалившиеся на меня Герт и Гейрскёгуль, которые так же заворожённо следили за сценой жуткой трапезы, обменялись удивлёнными взглядами. Но никто ещё не успел заговорить, как матка, видимо, решила, что перекачала в труп несчастной мокрицы достаточно неизвестной жидкости, и выдернула ус обратно. Новый замах, и теперь сразу оба уса глубоко впились в тело предыдущей жертвы — уже заметно сморщенное, словно начавший сдуваться воздушный шарик. Снова донеслось жадное хлюпанье, но теперь мы рассмотрели, как по усам снова покатились вздутия — только в обратном направлении.
— Внешнее пищеварение!.. — догадался я, и зашептал на ухо гардариканцу: — Тварь впрыскивает в жертву желудочный сок, чтобы размягчить ткани, а потом, когда они почти переварятся прямо в панцире мокрицы, высасывает обратно. Словно шприцом!
— Вот же мерзотство!.. — скривился Герт и осторожно высунул поверх края лестничного проёма свою винтовку. — Пристрелю её, паскуду!
Гейрскёгуль последовала его примеру, не оставив места для меня. Громоздкий 'машиненгевер' с торчащим вбок барабаном было попросту невозможно тихо просунуть между ними, поэтому я остался наблюдателем. Нандору и Амбрусу, осторожно посверкивающим глазами снизу, с лестницы, вообще ничего видно не было.
— По команде! — прошипел Герт. — Раз, два, три — огонь!..
Два выстрела оглушительно хлестнули по барабанным перепонкам, сверху посыпалась пыль. Издав оглушительный скрип, матка болезненно извернулась, кажется, пытаясь нащупать хелицерами то место на боку, куда ужалили пули. Двигалась она на удивление легко и стремительно, намного быстрее панцирных клопов. Скандинавка, быстро передёргивая затвор, выстрелила ещё два раза, а Герт, выхватив из-за пояса гранату-колотушку, торопливо дёрнул за свисающий из ручки фарфоровый шарик и молодецким размахом зашвырнул гранату между шестерёнок. Она прокатилась по полу под брюхом матки, ударилась о стену и отскочила обратно. Ещё один винтовочный выстрел — и полутьму мельницы озарила яркая вспышка разрыва. Пол второго этажа содрогнулся, а с рассохшегося потолка рухнул целый водопад пыли и мусора, ослепив нас. Из клубящегося на месте разрыва облака дыма донёсся протяжный треск, затем отдалённый удар — но уже с первого этажа.
— Она провалилась!..— завопил Герт, выпрыгнув, тем не менее, наверх, на второй этаж, и бросившись к пролому. Скандинавка последовала за ним, и один из крестьянских парней тоже.
На мгновение меня охватило замешательство. Впрочем, я все же сориентировался, присел на корточки так, что голова оказалась ниже пола, и перехватил поудобнее пулемёт. Глазам открылся первый этаж, тоже затянутый облаками пыли и дыма. Внезапно из них возник тёмный движущийся силуэт — грохнувшаяся на пол матка стремительно вскочила на ноги и завертелась на месте.
— Держи, чтоб не сбежала!.. — заорал кто-то наверху, и я, выставив дырчатый ствол поверх перил, дал длинную очередь. Пули с незнакомой чёрной головкой и красным кольцом вокруг капсюля, которые я вчера достал из трофейной цинки после того, как пристрелял пулемёт остатком заряженной в него ленты, оказались трассирующими — мрак разорвали ослепительные красные следы. Трассеры, рассыпая искры, срикошетили от каменного пола в стены и отразились назад, завывая и визжа. Испуганный таким фейерверком, я отпустил спусковой крючок и прищурился — хорошо, что не зажмурился совсем, как требовал инстинкт. Чудовище, вместо того, чтобы попытаться сбежать, вдруг яростно бросилось прямо на меня. Одна или две пули попали в него, пробили панцирь и застряли внутри, шипя и горя яркими огоньками, но это его не остановило. Матка снова оглушительно заскрипела и вытянула вперёд длинные усы-шприцы. Пронзившее меня острое чувство опасности заставило неуклюже, по-лягушачьи прыгнуть вверх по ступенькам, и поэтому внезапно брызнувшие струйки кислоты разбились о кирпичную стену и ржавые ступеньки. Коротко зашипело, поднялся дымок. Несколько едких брызг попали мне на бедро чуть выше колена, и кожу ошпарило, словно кипятком. Завопив от боли, я прыгнул назад, налетел спиной на одного из парней, который стоял над лестницей, и свалился вместе с ним на пол второго этажа. Приклад пулемёта чувствительно стукнул в подбородок. Пока мы возились, пытаясь расцепиться и отползти от лестничного проёма, под которым матка яростно скрипела когтями по ступенькам, другой парень, кажется, Амбрус, ощерившись, забросил вниз гранату. Взрыв подбросил нас, точно на батуте, я покатился по полу, запутываясь в свисающих сверху стеклянистых гирляндах яиц и обрывая их.
— ...Ядом плюётся, сука!!! — вопил первый парень, Нандор; его, кажется, тоже обожгло. Я успел подумать, что чудище слишком велико, чтобы пролезть по лестнице, когда сбоку мелькнула ещё чья-то фигура. Трах, трах, трах! Скандинавка несколько раз выстрелила вниз в лестничный пролёт, потом обернулась и заорала:
— Берегись, она у пандуса, лезет вверх!..
— Не хочет нас тут со своим приплодом оставлять! — злорадно крикнул Герт, бросившись к пандусу. Остановившись напротив спуска и широко расставив ноги, он вжал приклад в плечо и принялся раз за разом стрелять вниз. Гейрскёгуль подскочила к нему, торопливо заряжая в магазин новую пачку, но тут же стремительно пригнулась и попятилась, уворачиваясь от новых струек кислоты. Амбрус тоже пальнул, высунувшись из-за плеча Герта.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
