Амазонка-3

В сонном безделии миновала еще одна неделя.

Глеб заскучал. После наполненной событиями жизни, вынужденное безделье угнетало. Ольга спасалась шитьем, а он потихоньку зверел. Наконец, заметив, что начал набирать вес, решил всерьез заняться своей формой. Теперь он взял за правило выходить на палубу и устраивать тренировку. Диковинные упражнения вызвали нездоровый интерес команды. Однако, если матросы, занятые работой и находящиеся под постоянным присмотром младших офицеров, только косились, то командиры без церемоний наблюдали и комментировали изуверские упражнения.

И вот, однажды, его окликнул второй помощник капитана. Здоровенный гасконец, черный, как грузин, заросший густыми курчавыми волосами, он ехидно глянул на Глеба, и внешне невероятно церемонно, однако на с некоторым превосходством, поинтересовался причиной столь жестокого обращения со своим телом.

Он обратился к нему на ломанном английском. — Сударь, неужели вы настолько не уверены в своих способностях обращаться со шпагой? К чему все эти кувырки и перевороты? Есть ведь клинок.

Глеб, который пришел на службу, имея первый разряд по пятиборью, где фехтование было одной из основных дисциплин, весело рассмеялся. Он уже понял тонкий намек француза, явно желавшего уязвить непонятного англичанина, и с готовностью подыграл забияке.

— Шпага -кусок железа, кроме нее нужны еще и крепкие мышцы. А что касается ужимок. — Тут он заинтересованно глянул на ищущего приключений амбала.

— Может, составите мне компанию в занятиях, — спросил он у моряка. Добивавшийся именно этого ответа тот радостно оскалился, и отправил вестового за шпагой.

Глеб спустился в каюту, и принес трофейный клинок.

Одев на заостренные концы шпаг специальные колпачки, приготовились к схватке.

Ольга, выглянувшая на палубу, с интересом смотрела на приготовления.

Глеб примерился к клинку. И хотя лезвие показалось ему легковатым, однако, рукоять удобно легла в ладонь. Он привычно, словно и не было десяти лет перерыва в практике, отсалютовал противнику. Офицер начал с атаки. Его выпад мог пробить и каменную стену. Глеб сделал шаг в сторону, повернул тело, уводя удар, и перешел в контратаку. Собственно, на этом схватка и завершилась.

Его шпага уперлась в грудь морского офицера.

-Вы покойник.— Поднял Глеб шпагу, делая шаг назад.

Офицер вспыхнул, и предложил повторить. Теперь он уже не торопился, дергал противника, провоцируя финтами.

Танцы надоели совсем скоро. Глеб легко уклонился от шпаги великана, перебросил клинок в левую руку и длинным выпадом всадил острие в живот противнику. Тот успел только повернуться навстречу удару.

-Два ноль.— Пробормотал победитель. Продолжим?

Офицер попытался разнообразить свои действия, однако результат был прежним. Наконец, поняв, что не в силах противостоять более умелому противнику, он раскланялся и быстро покинул место состязаний. А к Глебу подошел старпом.

— Я восхищен, — хлопнул наблюдатель в ладони, изобразив аплодисменты. Жерар наш лучший фехтовальщик. Однако, теперь я понимаю, почему с герцогиней отправили всего одного сопровождающего. С вами она под более надежной охраной, чем с дюжиной простых солдат. Губернатор может быть спокоен, его невеста прибудет в целости и сохранности. Он произнес это как заведомо известный собеседнику факт, поэтому Глебу не оставалось ничего другого, как ответить легким поклоном. Однако продолжать тренировку отчего то расхотелось Захватив ножны и свой камзол, и поднялся на полуют, где его ожидала Ольга.

— Что это за ужимки? Сударь. — Девушка спародировала светские манеры. Вам не хватает спарринг партнеров?

Глеб пожал плечами.— Не знаю, может им тоже скучно. Однако, я последний раз брал рапиру лет десять назад. Но, нет худа, без добра.

Лейтенант сообщил мне, сам того не желая, интересную информацию. Оказывается, вы, мадмуазель, английская герцогиня, и невеста генерал-губернатора новой Франции. Каково?

Ольга задумалась.— Теперь понятно, почему они так скрытно обставили наше отплытие. Здесь, так понимаю, скрыта какая-то политическая интрига. Возможно, таким образом Французы хотят закрепить мирное соглашение с Англичанами, и одновременно желают закрепить свои позиции в Новом свете.

Глеб, не особенно вникая в рассуждения спутницы, усмехнулся.— Ну а нам-то с этого что. Надеюсь, ты не собираешься замуж.

Ольга дернула плечом.— Не во мне дело. Тут другое. Сдается, что это сближение кому то вовсе не по нраву. Учитывая, что судно с настоящей невестой так и не появилось, вполне возможно этот кто-то предпринял меры для противодействия. А что, скажи мне можно предпринять в море? Глеб подумал. — Захватить корабль, или потопить. А еще можно взять в плен.

Прост ты Глебушка, как олимпийский рубль. А о шпионах ты слышал?

— Она мне основам разведдеятельности будет учить. Слышал, не совсем уж серый.

-Тогда посмотри на этот ваш сегодняшний поединок, под другим углом.

Разведчик замолчал и потянув за широкий рукав свободной рубахи глянул на руку. Глазам его открылась неглубокая, но длинная царапина. Офицер все-же умудрился чуть зацепить его. Но почему клинок, если он был защищен оцарапал кожу?— Озадачился Глеб. И произнес, отвечая сам себе А что, окажись я менее удачлив, то списать на несчастный случай этот удар ничего не стоило.

Поняв, что оказался в центре непонятной интриги, он даже повеселел. Здорово, а то я уж заскучал. Думал, все три месяца будем ползти без приключений. Нормально. Теперь повоюем.

Я им устрою небо в алмазах: Красный террор и геноцид в одном стакане. Потирая ладони, глянул на суетящихся по палубе моряков.

Паруса на мачтах захлопали и корабль, слегка накреняясь, начал поворот.

— Что случилось? — схватил он за рукав пробегающего мимо матроса.

Шторм, ваше сиятельство, — на бегу бросил тот. Пытаемся уйти. Глеб задрал голову, оглянулся. На небе ни облачка. Только вдалеке виднелось крупное, светло синее облако.

Корабли закончили почти синхронный поворот, и подняв дополнительные паруса мчались по волнам.

-Ты имей в виду, что есть еще одна опасность. В этот период крайне большим спросом пользовались услуги отравителей. — Придержала его за рукав спутница.— Поэтому смотри в оба.

Глеб согласно кивнул, принимая информацию к сведению, и проводил взглядом мелькнувшего на баке офицера, скрестившего с ним шпаги.

— А я бы с ним потолковал. Он бы у меня все выложил.

-Верю.— Согласилась спутница.— Но как ты объяснишь местному руководству столь вольное обращение с членом команды, да еще и офицером. Доказательства нужны.

Уйти от шторма не удалось. Через несколько часов ветер усилился, облачко, превратилось в огромную грозовую тучу, на волнах появились длинные пенистые полосы. Команда, подгоняемая ревом боцмана выбивалась из сил теперь уже убирая паруса, которые совсем недавно с огромной спешкой поставили, что бы прибавить скорости.

Теперь кроме нижних парусов на мачтах не осталось ничего, матросы задраивали переборки, крепили мелкие детали палубной утвари.

Глеб улегся на кровать в каюте и задумался. Стоило пройти через войны и конфликты в двадцатом веке, что бы пошло утонуть в семнадцатом. Эти доводы слабо успокоили встревоженного зрелищем надвигающейся стихии сухопутного путешественника. Однако, не выдержав ожидания, перебрался в каюту к Ольге. Ты глянула на него и процитировала — Что Иванушка невесел?

Глеб, стараясь не свалиться с низенького ларя, на котором уселся, упер ноги в переборку.— А что, вполне нормальное состояние. Одно дело на суше, другое в открытом море. Он внезапно отвлекся. Удары волн, сотрясающие корабль, усилились. Угол качки стал уже совсем неприличным. Устав держаться за переборку, Глеб спрыгнул на палубу и кое-как выбрался в коридор. Его неугомонный характер не мог выдержать бездеятельного ожидания. Перебрасываемый от одной стенки к другой он добрел к лестнице. Однако задраенная дверь, сквозь щели в которой тонкими струйками текла вода, удержала от опрометчивого шага. Искатель приключений развернулся и побрел дальше. "Если нельзя вверх, пойдем вниз".— Решил исследователь, и едва не свернул шею, скатившись по крутому трапу, ведущему в трюм.

Их, как почетных гостей поселили на офицерской палубе. Однако, сейчас занятые борьбой со штормом прочие обитатели были на своих штатных местах. Глеб осмотрелся. Пустые коридоры действовали на нервы. Фонари на нижних палубах не горели, поэтому пробираться пришлось почти на ощупь. Наконец, он заметил слабый свет. Возле одной из дверей, качался масляный светильник. Свет еле разгонял тьму трюма, однако позволял заметить: удары шторма так деформировали переборки, что коротенький язычок выскочил из паза. Дверь оказалась открыта. Глеб оглянулся и не в силах устоять перед любопытством, заглянул в кладовую.

— Ну и что ты надеялся увидеть? — Разочарованно протянул он. Крепко сбитые ящики с коваными ручками. Подергал один, другой. Как и следовало ожидать ящики оказались крепко заколочены. Качка не ослабевала, а скорее усиливалась. Изыскатель прикинул высоту стоящих друг на друге коробов, и хулигански оглянувшись, вынул из — за голенища клинок. Единственное, что у него сохранилось от двадцатого века. Надрез на толстой пеньке освободил верхний сундук и уже от следующего удара волны тяжелый груз рухнул вниз с третьего яруса. Крышка треснула и на палубе заблестело несколько монет.

— Тьфу, ты. — Искренне огорчился Глеб.— Опять двадцать пять. А это еще зачем? Чего им заняться нечем? Туда, сюда через океан золото возят?

Ну да ладно, их дела.— Он подобрал тяжелую монету. Сувенир, это святое. Сунул находку в карман, и выполз из кладовой. Пристроив дверь ,чуть отжал язычок замка и ударил . Замок встал на место.

"Вуаля". — Отряхнул ладони начинающий взломщик. Зато теперь понятно, от чего у нас такая охрана. Он вернулся обратно, и завалился на койку. Шторм не утихал, однако, как-то приелся. Снова полезли в голову бестолковые мысли о глубине океана, но уже не так фатально. Ночь прошла в том — же духе. Удары, качка. Ручейки соленой воды, сквозь разошедшийся набор фальшборта. Однако утром стало понятно: ураган стихает.

Пассажир выбрался на палубу и обнаружил картину, достойную пера Айвазовского. Лучи солнца проникали в разрывы грозных сиреневых облаков. Переливы всех цветов радуги на гребнях громадных волн. На палубе царил полный развал. Обрывки парусов, которые висящие на леерах обломки такелажа.

Глеб прислушался к командам офицеров отдающих короткие распоряжения боцманской команде, пытающейся сохранять какое то подобие управления судном. Однако перелетающие через низенький фальшборт, к тому-же проломанный в некоторых местах, волны делали передвижение по палубе смертельно опасным. Самое неприятное, как понял Глеб из воплей старшего помощника, который метался по надстройке и уже окончательно сорванным голосом пытался докричаться до подчиненных, было то, что лопнула средняя мачта,

и верхняя ее часть навалилась на первую от носа. А такелаж перепутался так, что представлял собой бурелом не хуже шишкинского.

Увидев выползшего на ют пассажира, старпом бешено махнул рукой и проорал нечто несвязное, однако, как понял Глеб, содержащее пожелание убираться куда подальше.

Признавая справедливость совета, путешественник вернулся в каюту и улегся на узенькую кровать. Он вдруг обнаружил, что хотя корабль еще качает, но переборки больше не норовят поменяться местами с палубой. Бессонная ночь дала себя знать и Глеб задремал. Проснулся от толчков. Над ним стояла Ольга.

— Что, уже приехали? — Пошутил он. -Здравствуйте де... Однако спутница не поддержала шутку.

— Вставай, опять что-то стряслось, — кивнула она наверх, С потолка, одновременно являвшегося палубой юта, слышался топот. Пассажиры выбрались наверх и увидели совсем другую картину. Море тихое и спокойное, переливалось изумрудным сиянием, а их растрепанный корабль мирно качался посреди бескрайнего океана. На небе ни облачка, только бескрайняя синева до самого горизонта, да нестерпимый жар стоящего в зените солнца. Однако команда совершенно не обращала внимания на красоты океана. Матросы, наряженные в блестящие кирасы, сновали по палубе, В руках у многих видны были устрашающего вида сабли с зазубренным лезвием, похожие на гигантские ножи для резки хлеба. Одни обрубали обломки такелажа, стараясь освободить мачты от обломков порушенного стихией грота.

— Что-то мне непонятен столь варварский способ ремонта?— удивился Глеб. — Уж больно радикальное решение вопроса.

Ольга махнула рукой, указывая на корму.— Вот и причина.

Оказывается к стоящему в дрейфе кораблю, приближалось другое судно. Явно не из тех, что были с ними до шторма. Корабли, сопровождения очевидно унесло далеко, потому, как кроме двигавшегося к ним судна в обозримом пространстве других плавсредств не наблюдалось.

-Судя по приготовлениям, наш капитан уже принял решение и спешит поднять хоть какие-то паруса, наверное для маневра. А значит, о дружеской вечеринке речь не идет. — Прокомментировал Глеб увиденное. Он присмотрелся к суете.— Ну. Так есть, вон и пушки уже откатили, заряжают. Весело они тут живут. Активно.

Неприятельский корабль, ловя слабый ветер, неторопливо приближался. Вскоре стало возможно рассмотреть и детали. Трехмачтовый... фрегат, наверное. — Подумал слабо разбирающийся в средневековых судах, Глеб. -Так или иначе, смотрелся корабль круто. Громадная шапка парусов, блестящие порты, из которых виднелись края пушек. И все это на фоне бескрайнего моря. "Хоть кино снимай".— Засмотрелся беспечный пассажир.

Настроенная менее благодушно Ольга раздумчиво произнесла.— Сдается, это Ж-ж-ж не с проста. Больно складно все.

Вот, что товарищ английский подданый. Твое дело сторожить даму, так сторожи. Идем отсюда подальше.

Глеб изумленно уставился на нее.— Ты что? А повоевать. Ух, сейчас разомнемся.

Она подняла на него глаза. — А ты что, не навоевался?

-Это я к слову, просто завелся.— Смутился Глеб. — Однако неудобно, как-то люди воюют, а мы...

— Они воюют, это их дело.— Отрезала Ольга. — А от нашего вмешательства много не измениться. Что должно произойти, то и случится.

Глеб покорно двинулся следом, удивляясь, как такая пигалица взяла верх, и командует им как рядовым.

Однако в душе он был согласен с ней. Его опыт, пусть и не связанный с морскими сражениями подсказывал, больно неравны силы.

Нападающие имели явное преимущество в маневренности. Беспомощно качающийся на волнах корабль французов отличная мишень.

Похоже подобные мысли посетили и командира атакующего корабля. Неприятельское судно переложило паруса на другой борт, и теперь сходился с потерявшим ход французом почти параллельным курсом. Глеб, который только сейчас воспринял ситуацию всерьез, задумался о перспективах. А они выглядели достаточно паршиво.

Грохот и тряхнувший судно удар показали, что атака началась. Ядра, выпущенные с фрегата, ударили в борт их судна. Корабль вздрогнул. Посыпались мелкие щепки и мусор.

Пошли наверх. — Скомандовала Ольга.— Сейчас по корме лупить начнут.