Ягоды зарники

— Но у тебя даже не было яда с собой, кроме того, что на стрелках. Почему его тебе не дали?

Кай не попался:

— Я — рядовой воин, откуда у меня деньги на десяток видов отравы? Сколько скопил, столько и купил.

— Много купил, пусть плохого. И не убить хотел, искалечить. За что?! — лорд выпрямился, комкая лист бумаги.

— Да у вас... характера хватит, других причин и не надо, — Кай подхватил тяжелую шкуру и сбежал.

Сам сознавал, что именно сбежал. Не знал он, как врать, тоже не думал, что попадется. И видно же, не верит лорд в его личный умысел, ловит, чтобы Кай сдал свой клан. А он о Хайррате и слышал несколько раз в жизни, даже придумать себе мотив не может. Шкура сползала с плеч, Кай свалил ее на пол, расправил, не обращая внимания на снующих мимо слуг, и нормально сложил. Прачечную он найдет. И выстирает, как сумеет. Стирать хорошо ему не приказали. Кай мог прополоскать штаны в речке, даже чисто получалось, так штаны не меховые, да и чернилами он их не обливал.

Из прачечной валил пар. Кай зашел и зажмурился, привыкая. Мыльный камень, когда его так много, разъедал глаза. Из белесого тумана выступила высокая тетка с закатанными до локтей рукавами. Она тоже смотрела молча и зло. Успела же разглядеть, кто пришел.

— Лорд мне поручил, — Кай показал на шкуру. — Есть чан свободный?

Тетка отобрала шкуру, повертела и унесла. Кай кинулся следом, но его остановили и потребовали снять рубашку. А потом вытолкали на улицу, по-прежнему не сказав ни слова. Он потоптался на крыльце, таращась на закрытую дверь, и сел на перевернутое ведро. Если ему так помочь решили, он не против, только не лето же. Кожа быстро покрылась мурашками, он растирал плечи и наблюдал за тренировками молодняка. Мальчишки лет по четырнадцать размахивали учебными мечами и хохотали, когда наставник отвешивал кому-то подзатыльник. Кай сцепил руки на коленях, так хотелось присоединиться. Хоть к этим сосункам.

Когда дверь снова открылась, он вскочил и вскрикнул, получив по лицу мокрой тряпкой. В него бросили рубашку, совсем чистую, пахнувшую древесной отдушкой. К полету одеяла он оказался готов, потому не упал. Все та же тетка указала ему на длинные ряды натянутых веревок. Ясно, вешать там. Кай поблагодарил, даже поклонился, и ушел, покачиваясь под весом мокрого меха.

Он перекинул одеяло сразу через две веревки, чтобы не порвались, и распрямил. Пятна — огромного, уродливого и темного — больше не было. Кай потер ворс — чисто. Правильно у него отобрали. Конечно, подгадить лорду — святое дело, только жалко шкуру, очень красивая. Он потерся щекой, вдыхая аромат меха и мыльного камня. Остро вспомнился дом, детство, как они с мальчишками играли в догонялки, а женщины ругались и обливали их водой из тазов. Кай закрыл глаза и представил, что он в Дарате, во внешнем дворе. Клановое поместье построено не так, как Хайррат, здесь внешняя стена и дальше все — просторный двор до самого замка, а в Дарате несколько стен, и каждое строение — возможное убежище от врага. Родное, безопасное место. Он сглотнул, выжал рубаху, надел и пошел докладывать, что задание выполнил.

Лорд уже оделся и теперь складывал свитки в поясную суму.

— Постирал?

— Сохнет, — не стал уточнять Кай.

— И сам вымылся? Надо же.

— Я два раза в день водой обливаюсь, — обиделся Кай. — К ванне с пеной не приучен.

— Вот это зря. Ничего, приучу. Хоть как обслугу. Возьми тряпку и ведро, когда вернусь, чтобы ни пылинки. Документы не трогать.

Кресло со скрипом покатилось к двери. Кай не проверял, но не сомневался, что двигать его, да еще с крупным телом лорда, очень нелегко. Ну, лорд Микалли говорил, что один на один с Хайрратским хозяином и не совладать. И ему помогать при мытье? Кай прикинул массу крепкого мужика роста и комплекции местного лорда. Лучше каждый день шкуры таскать.

Пыль здесь явно часто протирали — она лежала совсем тонким слоем, можно сметать, а не смывать. Кай, пока махал тряпкой, заодно изучил корешки книг и очень удивился: лорда интересовала древняя история, всякие открытия, почти сказки. Надо же, с виду не скажешь. Кай добрался до стола и свалил в кресло кучу свитков, чтобы не мешали. Один упал на пол, Кай поднял и заглянул мельком. Ничего прочитать не успел, как от двери громыхнуло:

— Я кому сказал не трогать?!

Лорд подкатил неожиданно быстро, вырвал свиток и ударил кулаком в живот. Кай согнулся, задыхаясь от боли — еще не до конца зажил ожог с допроса.

— Тебя выпороть на заднем дворе? — лорд смотрел снизу вверх, и все равно казалось, что это Кай маленький.

— Ваша воля. Я не успел ничего разглядеть.

— Натаскаешь бадью воды, один. Вот этим же ведром, только грязную вылей. Если все будет готово, когда я вернусь, считай, искупил.

Кай вспомнил детскую сказку о девочке с мачехой и не сдержал ухмылку. Лорд прищурился, а потом, видимо, тоже вспомнил.

— У тебя не больше получаса. И... штаны тоже постирай.

Твою же мать! Кай затормозил, досчитал до пяти и пошел дальше, умудрившись сдержаться.

Бадьей оказалась как раз ванна — огромная, Кай там почти во весь рост смог бы вытянуться, а он вряд ли ниже лорда. Первые ведра нести было легко, но вскоре он проклял и Хайррат, и свой приказ, и суд, не вынесший смертный приговор: мышцы жгло огнем, пальцы дрожали и кипяток плескал на штаны. Последнее ведро он вылил, когда за дверью вновь заскрипело кресло. Кай сел на бортик, не глядя, где лорд, не думая, что ему нужно. В голове стоял шум, белый в мелкую звездочку.

— Слабый ты какой-то. Правильно я судье сказал, пытали тебя плохо.

Кай взметнулся и схватил изумленного лорда за воротник так, что ткань затрещала.

— Знаете что... попросите его на вас повторить!

— Да ты и без него справился, — лорд толкнул легко, почти беззлобно.

Кай отлетел, едва сгруппировался, чтобы не упасть в воду, рухнул на пол и стукнулся копчиком.

— Пошел вон. Будешь нужен — позову.

Лорд отвернулся вместе с креслом и потянул через голову рубаху. Кай вышел, спустился по лестнице, залитой водой — он же и облил, пока таскал, и сунул в подсобку ведро. Он, выполняя приказ своего лорда, оставил чужого калекой, чужой лорд, желая справедливой мести, отдал его под пытки. Этот круг не разорвать, даже если Кай признается себе, что сочувствует. Сильному мужику очень сложно внезапно оказаться беспомощным.

До заката оставалось много времени, поэтому Кай правда пошел стирать штаны. К реке не выпустили, но через поместье тек ручей, забранный под стеной решетками, для его нужд хватит. Он пристроился внизу по течению, чтобы сверху не орали, и подобрал мыльный камень. А вокруг бедер обмотал рубашку.

Этим вечером лорду он не понадобился, поэтому успел до ужина все выстирать, забрызгать водой мальчишек, которые пришли покидать в него грязью, и высохнуть в каморке. Знахарь пока не забирал покрывало, и Кай кутался в него, убеждая себя, что чувствует, как уходит из тела нездоровье. Без ворожбы их мир вымер бы, наверное. Кто может позволить себе год восстанавливаться после травм? Кай вздохнул и потушил лампу. Ее выдали с маслом, но закончится — неизвестно, получит ли новое.

И без того тоскливо было, а в темноте еще хуже стало. Кай лег так, чтобы обнимать подушку, и уставился на щель под дверью, там едва-едва виднелся лунный свет. В одном суд оказался прав: это наказание куда тяжелее казни.

На следующий день лорд вызвал Кая так, словно ничего не случилось. Размять ледяные конечности, принести завтрак, разобрать гору высохшей одежды и снова набрать ванну. Кай пыхтел и думал, у кого б спросить, чтобы точно ответили: лорд всегда такой чистюля или специально издевается. Тяжелее работы по хозяйству и не найти, пожалуй. Противнее можно, тяжелее — нет. Кай вспомнил юношеские упражнения — зимой по сугробам и льду бегом в гору с двумя ведрами воды на коромысле. А тут таких пробегов — по восемнадцать каждый день. Кай до того дошел, что в итоге едва вспомнил, как хотел переломить наговор и лорда зарезать. Сил не осталось.

Единственное, что смог — поскольку запретили накрепко, то снова полез в бумаги. Мало ли, вдруг там какая-то важная информация о доходах Хайррата, потом Дарату пригодится. И его снова за этим застукали.

— Вот что с тобой делать? — лорд подъехал ближе, но не бил и даже не отбирал толстую тетрадь с кучей закладок. — Тебе правда настолько не понравилось смягчение приговора?

Кай даже не представлял, что он может ответить. И опять не увидел ничего толком — рисунки, похожие на карты, символы какие-то, словно лорд книжки свои от руки переписывает.

— Лорд... — он поднял глаза и вдруг понял — его потому и не бьют, что чувствуют они одно и то же: эти нелепые стычки помогают смириться друг с другом. Азарт — лорд нагружает дурной работой, Кай пакостит по мелочи, дает шанс и правда никого не убить, причем невиновного.

— Уйди с глаз моих.

Кресло развернулось, обдирая дорогой паркет. Кай с тысячный раз пошел к двери, бурча: "будешь нужен — позову".

С этого дня он старательно крутился вокруг письменного стола и, когда на столе лорд перестал оставлять даже перья, книжных шкафов. Нарочно, с детским упрямством, но даже не позлить, а выяснить уже, что у него из рук так упорно вырывают. Если секретные документы, то почему валяются кругом? Да, сначала принял за деловые бумаги, но потом одумался — кто ж их кидает. Значит, ничего серьезного, просто лорда тошнит при мысли о грязных руках убийцы из Дарата на дорогих ему почеркушках. Из года прошло всего ничего, новая игра позволит его скоротать лучше, чем бесплодная ненависть.

Как-то он ввалился в покои лорда с охапкой чистых панталон и, не глядя под ноги, споткнулся о кресло. Подштанники упали на сидение, а лорд насмешливо фыркнул сбоку. Он сидел в ванне по шею, на воде бугрились комья пены, рядом на табурете стояло вино. Кай сгреб в кучу все, что уронил, и отнес к сундуку. Надо же, и не подумал, что кто-то кроме него может наполнять эту бадью. Он выздоровел, и лорд прекратил издеваться, странно.

— Помоги выбраться.

Кай чуть крышку себе на пальцы не опустил.

— Доверитесь мне?

— Не выделывайся и живее. Вода остыла.

Пришлось идти и стоять, глядя, как вынимает ноги по одной, подтягивается на руках за борта и выталкивает тело. Кай подхватил поперек груди, чтобы лорд обратно не шлепнулся, потянул вверх и сообразил, что прижимает к себе мокрого, горячего мужика. Под ладонями — сильные мышцы, частое дыхание в шею. Он остолбенел и разжал пальцы.

— Это ты ворожбу обойти так пробуешь?! — заорал лорд, отматерившись.

В дверь стукнули, на крик ворвались два дружинника в латах. Оттеснили Кая, сами вытащили, усадили на край постели, обмотали полотенцами. Лорд продолжал ругаться, но что случилось, не объяснял. Кай еще постоял, а потом, шаг за шагом, отступил к двери и бегом помчался по коридору до пандуса, оттуда — вниз, сшибая девицу с тазом. Задвинул скамью и рухнул на нее, таращась в темноту. Где-то там стояли образа, и Кай шептал молитву, а сердце прыгало, и кровь от паха отливала слишком медленно.

Он давно знал, как ему нравятся мужчины. Лет до шестнадцати надеялся еще, что не дозрел и вот-вот потянет по бабам, но после трех девчонок подряд на сеновале, где ни им, ни ему хорошо не стало, смирился. Пялился на ребят у речки, понимая, что так всегда будет — взгляды, неясные мечты и лихорадочная дрочка. И не трогал никого — разве считаются борьба или шуточные драки, или объятия после боя и на пирушке? А сегодня будто молнией по ушам, оглох и ослеп. Неважно было, кто, главное — тело, гладкое после масел, твердые соски, вжатые в руку, тихий стон — от боли, но какая разница? И сейчас опять встало, стоило вспомнить. Не на самого лорда, не на искаженное презрением лицо, на низкий голос и обжигающую кожу. Пресвятая Гайя, Герд-воитель, помилуйте! Кай упал на колени и заплакал.

Глава третья.

Гребаный ублюдок! Диего разогнал дружинников и закутался в покрывало. Одежда лежала рядом, он спихнул и опрокинулся на спину. Трясло от злости. И на себя, и на Кая. Неважно, что отпустил, главное, как Диего испугался при этом. Конечно, выбрался бы из воды, инстинкты сильнее разума, но разум вопил, что он беспомощен и утонет. А сволочь эта стояла и пырилась тупым взглядом. Диего тряхнул головой, зарычал и кое-как сел. Скинул покрывало с плеч и потянулся за рубахой.

Заигрался. Ему нравилось провоцировать Кая, нравилось видеть, как тяготят того задания, отвлекало от ненависти, а зря. Не стоит забывать, как они встретились. Правда, все равно интересно, зачем Кай его уронил. На покушение точно не тянет. Диего затянул манжеты и взял панталоны. Уже получалось надевать их самостоятельно. Он оказался слишком тяжелым для нежного горного цветка? Да не похоже, иначе Кай бы сдох давно от ведер. И застывший взгляд, что такое он разглядел? Чужой член первый раз в жизни увидел?

А кстати! Диего ухмыльнулся. Северные нравы вообще строже, а в горах, где тепло лишь короткие летние месяцы, обнаженное тело даже художники не пишут. Или художников там нет, но результат один. И цветок все-таки нежный, только по-другому. Нужно проверить, угадал ли. Если да, то отличный способ и дальше Кая злить. Разумнее выпороть, конечно, да хватит с него. Как бы Диего не страдал сам, Кай выполнял приказ. И это очевидно уже: кретин даже убедительную ложь не смог придумать, лишь огрызается. Микалли, видимо, совсем ничего не объяснил.

Когда тот приезжал в Хайррат, Диего пытался расколоть, но не вышло. Он тогда был не в себе, плохо надавил, выскользнул Микалли. Наверное, стоит с судьей обсудить. Непробиваемая колода, однако дело свое знает. Диего застегнул ремень на штанах, устало выдохнул и позвал Магне, чтобы помог в кресло сесть и подтолкнул к столу. Отправит судье записку, пусть подъедет, когда сможет. Заодно убедится, что Кай жив и даже здоров. Рассказывать, что поселить под одной крышей убийцу и жертву — не лучшая политика, Диего передумал.

Судья прискакал следом за гонцом, уставший, но до смерти заинтересованный, чуть во дворе не начал вопросы задавать. Уже наверху, расслабившись бокалом вина, слушал Диего и что-то записывал на обрывке бумаги.

— Как я понимаю, доказательств у вас нет, — когда Диего закончил, судья протянул ему записи.

Несколько пунктов, по одному на каждый вывод, без эмоциональных "я уверен" и "он смотрел", и в таком виде слова Диего действительно выглядели сомнительно.

— Будут. Пока Микалли затаился, а я не могу случайно заехать к нему в гости, потому и рассказал все вам. Вы больше видите и слышите.

— Но не могу быть уверен, что вы не выдаете домыслы за факты.

— То, что надо, — Диего качнул бокалом в его сторону. — Так я могу быть уверен, что обмануть себя вы не позволите никому.

— Да, но если вы правы, я напрасно осудил человека.

— Кай мучается зря, имеете в виду? Ничего, ему полезно.

— Все может быть, что не отменяет несправедливого приговора.

— Судья Вандорф, — застонал Диего. — Я вам о преступлении крови, а вы о чем? Не бойтесь, ваш закон даже не почувствует такую мелкую недоработку. Меня ничто не связывает с Даратом, я могу поклясться на вашем священном Своде. В Хайррате нет ничего, чтобы предпочесть его Ниму, Лоннрату или Сайкву.