Ягоды зарники

В тексте обильно присутствуют однополые отношения рейтинга НЦ-17. Тех, кому это не нравится, просьба не грызть кактус и покинуть страницу.

Глава первая.

Перечень обрывался на реестре королевской сокровищницы. Диего уныло потрогал помятый край и швырнул свиток на стол.

— Антуан!

— Да, мой лорд?

— Отправь людей за торговцем, который был здесь вчера. Пусть отберут восемь золотых и отвесят десять... нет, двадцать палок. Будет знать, кого обманывает.

— Да, мой лорд!

Старшина умчался, стуча каблуками по плитке. Ковры бы, хоть в ближние коридоры, но при нынешних ценах на роскошь — пустая трата. Диего выстучал родовой гимн на подлокотнике, с отвращением глядя на сморщенную древнюю шкуру. Оригинал должен существовать, он убежден. Иначе по Хейдарру не гуляли бы списки.

— Лорд Диего, там Аттава дочку принесла, имя бы ей.

— Сейчас. И, Хайнс, распорядись жареный фарш с клубнями к ужину. Да, пива нацеди из черной бочки.

Управляющий молча поклонился, Диего подобрал плащ и встал. Свиток убрал в сундук, отдаст на ярмарку. Ковры — блажь, а топливом нужно запастись. Девять лет на севере и все еще дрожит, как больная мышь. Он поправил меховой воротник так, чтобы закрывал шею, и вышел на галерею. Старая Ягне стирала птичий помет с широких каменных перил.

— Летают и летают, — ворчала она, показывая кукиш кречету, пикирующему во двор.

Диего остановился, наблюдая за птицей. Плохой выводок у Молнии вышел. В следующем сезоне нужно спарить ее с Ураганом. А этих он подарит Вирду Немскому, пусть мучается.

Аттава, мельникова дочь, ждала у коновязи, укачивая ребенка. Торжественное наречение позже пройдет, в деревне, лорду нужно ребенка лишь признать. Дикие люди, во всем пристойном мире этим жрецы занимаются, одни горцы додумались на правителя перевесить.

— Тирой будет, — Диего отвернул край платка, посмотрел на сморщенное личико. — И не кутай ее так, сопреет же.

— Слабенькая она, лорд Диего, — Аттава перехватила удобнее сверток и поклонилась. Ради визита надела ярко-желтый жилет с красной вышивкой и напомнила Диего украшенный стог на окончании жатвы. — В мою родню пошла, хворая.

Семью мельника можно вместо жерновов и ветряка ставить, но до споров с женщинами Диего не опускался. Ее дочь, пусть и разбирается. Главное, чтобы мука в качестве не теряла. Он тронул розовый лобик, указывая душе путь в новое тело, и сбежал, чтобы не слушать пронзительный крик. Девочка проснулась.

В ворота, перескочив телегу с сеном, ворвался гонец. Распугал кур и остановил лошадь в шаге от Диего.

— Письмо, мой лорд, от госпожи Амилы.

Диего взял конверт, запечатанный треугольным гербом супруги, и указал гонцу на кухню. Тот едва не валился из седла, а вечером ему назад. Как Диего помнил, почтовый корабль уходит в Ариат на рассвете. Нужно бы ответ написать. Он сунул письмо в карман и кивнул Антуану. К полудню обещал быть в Дальнем, пора выезжать.

Вскрыл конверт по пути, четкий почерк жены легко читался на ходу.

"Спешу вас обрадовать, что погода в Ариате стоит прекрасная, как вы любите, и жрецы не обещают холодов до зимнего перевала". Вот зараза! Диего улыбнулся и погладил Гвоздя по шее — больше нежность тут излить не на кого.

"Ваша дочь все чаще напоминает мне о вас. Она хорошеет с каждым днем, проявляет большой интерес к наукам и недюжинные таланты в иных областях: часами наблюдает за кротовьими утехами в саду, и разбила вечный графин". Эсте, слава Герду, вылитая мать. И не только внешне. Кстати, надо отметить это в письме.

"Сын делает большие успехи в живописи". Диего ждал уже, что Михал конское хозяйство на заборе нарисовал, но нет, правда в живописи — букет цветов на вложенном листе получился как настоящий.

"Третий дан ежеутренне справляется о вашем здоровье и грустнеет на глазах. В связи с чем моя к вам нижайшая просьба неусыпно беречь себя и впредь, с вечной любовью, ваша верная Амила".

Диего перечитал последние строки и убрал письмо. Третий дан, собака Ксави, вьется возле Амилы с тех пор, как он сам переселился на север. Земли по-соседству с приданным жены, так что резонно, каждый бы вился. Но, кажется, пора убийцу подсылать, надоело.

— Очередь на переправе, мой лорд, — вернулся Улоф, посланный на берег узнать, скоро ли паром. — На той стороне загоняют скот.

После скота он точно не поплывет, а пока отмоют... Диего прищурился на солнце и посчитал время.

— Едем вброд.

Дальний поселок — середина его владений. Когда-то был приграничным, прадедушка ситуацию выправил, а название осталось. Как и неудобная дорога. Мост построить не выходило — каждую весну подмывает сваи. Монахи обещают заворожить камень так, чтобы держался в любой почве, да пока лишь курятники ветром не сносит. Гвоздь брезгливо обошел рытвину, полную жидкой грязи, и Диего вспомнил о погоде в Ариате. В следующем году нужно вырваться, чтобы жена при встрече опять не делала большие глаза и не шептала испуганно: "А кто этот дядя?". Хотя им разлука на пользу — вдали они друг друга любят.

Объезд занял полтора часа, и, въезжая в Дальний, Диего понял — правильно поступил: скот еще грузили, коровы трубно мычали и отказывались заходить на доски. Монастырь святой Гайи стоял на полуострове, поэтому весь остаток пути Диего слушал тупую скотину. Но это и в Ариате так, на климат не свалишь.

Настоятель вышел из молельни, почесывая живот под золотой пелериной. С прошлой встречи отец Херван похудел, хотя доходы монастыря не падали.

— Специальное питание, — пояснил он на вопрос Диего. — Очищает душу и бодрит тело.

— Паломниц ждете? — догадался Диего, усаживаясь за накрытый к обеду стол. Мясо остыло, но осталось вкусным. Знали тут секрет, как его запекать, и хранили лучше, чем любой кланник — секреты родового замка.

— Напраслину возводишь, сын мой, — настоятель оторвал ногу от упитанной индейки и вгрызся в поджаристую корочку. — Меня за такое ни пресвятая Гайя, ни жена родная не помилуют.

Матушку Ифсину, Диего видел всего один раз, но видел, потому поверил. Этой даме и помощь святой не понадобится. Ходили слухи, что монастырем она заправляет, а Херван исповедует, подписывает, да отчитывается перед лордом. Диего не проверял, так ли это, его интересовали доходы и ворожба.

— Новые простыни по двадцать лет как новые будут, — рассказывал отец Херван, когда от мяса они перешли к тушеным овощам, — и рисунок не поблекнет. Я включу в десятину пяток на пробу. И непромокаемой кожи пару ярдов.

— Десять, — Диего вытер салфеткой руки и проследил, как исчезают следы. — И такой ткани не меньше.

— Лорд Диего, при всем уважении, ваш отец...

— Оставил мне пустую казну. Двадцать. И считайте, что по доброте и милости не прошу больше. Вы еще за шкафы не расплатились. А дочь моя, невинная кроха, эльф из святых земель, порезалась осколками небьющегося графина. Который вы собственноручно подарили моей жене, между прочим.

Настоятель теребил шитье на рукаве, но Диего знал, что и отмеряет, сколько надо, и не обидится. Дело житейское. Он остановил послушника в сером балахоне и приказал подать вина.

После обеда осматривали склады, Диего выбирал себе десятину и помечал мешки личной печатью. Сейчас рано, а к первому снегу пришлет отряд, сопровождать подводы к замку. Когда закончили обход, над высокой монастырской стеной уже покраснело.

— Останетесь на ужин? — настоятель стоял рядом и складывал кожу, на которой записывали товары.

— Нет. Но от пирога в дорогу не откажусь.

К вечеру сильно похолодало, Диего не хотел признаваться, что мерзнет. Послушник принес флягу с горячим вином, низко поклонился настоятелю, и Диего пригляделся к бедрам, которые в поклоне обтянула серая ткань. Он слишком давно не изменял жене — сразу стало теплее, а подол куртки встопорщился. Диего повесил флягу так, чтобы прикрывала, и взялся за поводья. Вспрыгнуть на Гвоздя он сумеет, проверял уже.

Паром крепили цепью на ночь, но ради лорда пустили. Диего встал возле поручней и развернул к себе морду Гвоздя. Так и знал — репьи в гриве. Когда успел.

— Не конь, а ишак, — бурчал он, выбирая сухие иголки.

— Красиво как! — восхищенно вдохнул за спиной Вингдир, младший из дружины.

Диего тоже посмотрел — багряный лес в закатных лучах напомнил ему, почему отец отказался переезжать к жене на юг. Да, и тут есть свои плюсы. И их станет больше, когда мысль о неурожае перестанет будить по ночам. Хайнс уверен, что лорду к лекарю бы заглянуть, потому что в Хайррате дела идут — лучше последние сто лет не бывало, но Диего предпочитал не верить. Чтобы не расслабляться.

Причалили перед оравой крестьян, не верящих счастью — они уже готовились на ночлег. У пристани работал трактир, и хозяин охотно пускал с ночевкой на сеновал или чердак, но Диего радость понимал. Он тоже предпочитал спать дома. Тем более, у коновязи стояла полосатая кобыла в пестром чепраке. Судья — не самая приятная компания за вечерним сидром.

Реку солнце еще освещало, а в лесу дружинники зажгли факелы. И все тот же Вингдир шептал теперь, каких страшных чудовищ порождают тени. Диего слушал вполуха, дивился фантазии и прикидывал, какие сделки он может наметить с учетом закрепленных за ним монастырских товаров.

Свист стрелки он услышал, когда бедро обожгло, и тут же кольнуло второе. Взвился Гвоздь, чуя неладное, Диего вцепился в гриву, чтобы не упасть. Ноги немели, и он узнал яд. Ворожба, вплетенная в накладки, не спасла. Поводья вырвал Антуан, он же успокоил коня и помог Диего слезть. Ощупал ноги — ниже колен Диего не чувствовал ничего.

— Послал ребят. Улли видит в темноте, схватит и белку.

Диего кивнул, не заботясь, что не ночь. Холодок отравы мешался с бессильной яростью. Он держался, чтобы не убить Антуана, который пытался помочь, втирая в кожу эликсир. Из леса доносились крики, и Диего молился, чтобы поймали и живым. Он хотел убить сам.

Холод замер на середине бедра, в месте прокола. Антуан ткнул ногтем, и когда Диего выматерился, вознес молитву. Удалось остановить, значит, обратимо. Диего поднялся на локтях и начал отползать к дереву. Антуан не сразу, но помог, усадил, вытащил из переметной сумы попону. Прошло совсем мало времени, а Диего казалось — утро скоро. И очень захотелось спать, так сильно, будто сутки в седле провел. Голоса приблизились, он услышал радостный голос Улофа и проклятия Магне. Адресные проклятия.

— Сидите, лорд Диего! — Антуан едва успел подхватить.

Глаза затянула красная пелена с черными точками. Диего еле дышал, опомнился, когда ударился головой о ствол дерева. Оказывается, Антуан тряс, чтобы душить перестал.

— Прости.

— Да что вы, мой лорд, — прокашлял тот. — Тащат кого-то. Сейчас я факелы зажгу.

Снова заплясали черные тени. Диего жадно всмотрелся в них и упустил, когда одна стала его отрядом. И Улоф толкнул кого-то к неподвижным ногам. Антуан сдернул с пойманного капюшон, за волосы оттянул вверх голову. Диего увидел совсем молодое, перекошенное лицо, залитое кровью.

— Хромой он, — сказал Магне. — Иначе б не поймали.

— Кто тебя нанял?

Диего ответа не ждал, Антуан тоже, поэтому ударил сразу. И бил, пока Диего спрашивал имя, род, снова — кто заплатил. Чем упорнее стрелок молчал, тем сильнее Антуан пинал, а Диего понемногу отпускало.

— Разденьте, посмотрим, какой клан, — наконец сказал он.

С этого нужно было начинать, конечно. Да неважно.

Донесся топот копыт, дружина выхватила мечи, а компания чудовищ пополнилась судьей.

— Что здесь происходит? Лорд Хайррат, что с вами?!

Судья спрыгнул с лошади и остановился, переводя взгляд с Диего на стонущую кучу.

— Покушение на жизнь, как понимаю, — Диего выдавил усмешку. — Потому прошу не мешать и дать мне возможность восстановить справедливость.

— Он? — Судья обошел вокруг. — Подожди, дай посмотреть, — он оттолкнул Антуана, который уже стянул плащ и взялся за куртку. — Знакомое лицо. Похож на Вейна из Дарата.

— Дарат? — Диего рванулся встать, забыв, что не может, и бессильно выругался. — Уезжайте и сделайте вид, что вас не было здесь.

— Его полагается судить, что бы он не натворил, — судья отступил на шаг. — Если вы пытками вытянете имя, то и преступником будете вы. По суду можно привлечь к ответственности клан целиком.

Диего посмотрел на дрожащего от боли, но молчавшего все равно убийцу, на судью, прикидывая, нельзя ли его здесь закопать. Не похоже, что сам он случайно остался жив, вот не парализовало до шеи — да, возможно, неожиданно. Интересно знать, почему так, кому он нужен живым трупом. Вообще, можно и через суд узнать, тоже верно. Никто клан не накажет, разумеется, а у Диего будет информация.

— Хорошо, пытайте сами. По суду.

Он закрыл глаза. Нужно решать, как добраться домой, придумать, как передвигаться, пока не оживут ноги. Пока, не если, Диего не хотел думать о "если". Он вспомнил письмо жены. И ее подвел.

— У трактирщика есть возок, я видел, — Антуан трогал его за локоть, привлекая внимание. — Давайте я плащ под вас подложу и съезжу.

— Делай, что считаешь нужным, — Диего не двинулся, хотя задницу приподнять мог. Антуану можно довериться, а он лучше последит за судьей. И его новым подопечным, который корчился на земле. — Сам не сдохнет?

— Вряд ли, мы слабо били, — Магне, нехотя повинуясь судье, накрыл дрожащее тело плащом.

Антуан вернулся быстро, хотя возок оказался банальной телегой. Но Диего это не волновало, тревожило, как его поднимать сейчас будут на глазах у судьи. Он позволил усадить себя на край, а дальше подтянулся на руках и перекинул ноги. В неверном свете казалось, что судья вытаращил глаза.

— Как высоко вас поразило?

— Вот, — Диего прочертил линию по верхней бляшке на штанах.

— Вам повезло.

Еще бы. Не зря он увешивался заговоренным металлом. Кто что берег, а Диего — мужскую гордость. Без руки или ноги люди живут, без этих органов — жить не стоит.

На козлы сел Антуан, а убийцу сзади привязали, тут судья не возражал — преступление налицо. Диего лежал, опираясь на локоть, и наблюдал, как тот спотыкается и падает, волочится за телегой, пытаясь встать.

— Может, расскажешь, кому я помешал?

Убийца оскалился и снова полетел под телегу. Ехали медленно, а то там бы и остался. Не хочет — его дело. Но Дарат. С лордом Микалли Диего был, конечно, знаком, только делить ничего не пробовал. Древний клан, горный, в отличие от Хайррата. Хотя нанять парня мог кто угодно, только опозорить свой клан не каждый возьмется. Похож на Вейна? Так это не доказывает ничего, на старого Вейна половина Дарата похожа.

Диего украдкой потрогал колено. Нет, будто отвалились ноги, ничего не чувствует. Судья ехал рядом и смотрел встревожено. Не за здоровье переживает, а боится повторения того, как Диего укреплял власть после смерти отца. Не зря переживает. Если знахари скажут, что не помогут, то и терять нечего. Амила с детьми далеко, их не затронет. А он запретил им сюда приезжать.

Лес кончился нескоро, много его в Хайррате.

— Езжайте в замок, я вызову вас завтра, — скомандовал судья, взявшись за веревку.

— Хорошо, — Диего лег на спину. — Только его я с собой привезу.

— Лорд Хайррат! — от судейского возмущения даже лошадь заржала. — Вы сейчас оскорбляете суд в моем лице.

— Я хочу быть уверен, что эта мразь не сбежит. Я дал вам слово.

— Слово?! — судья долго смотрел, пока не дошло. — Ах, разрешение пытать самим — это было слово?

— Что ж еще? Или мне стоило сплясать? Вы слишком-то не заботьтесь о нем, судья Вандорф, а то я решу, у вас личный интерес. И в трактире вы как-то оказались.

Удар ниже пояса, Диего знал. Судья — один из тех, кто с недюжинным рвением внедрял на севере Хейдарра, в клановых землях, новые законы. Те, которые действительно законы и действуют для всех. Никакой виры за убийство — только казнь. Но и если не виновен — постараются доказать. Диего вырос среди этих законов, он их ценил, только сейчас дело касалось его здоровья.

— Хорошо, лорд Хайррат, я верю вам и прошу простить, что усомнился в вашей чести, — судья раскланялся и пустил лошадь в галоп.

Диего позвал Антуана, чтобы подгреб сено под спину, и поймал взгляд. Убийца смотрел пристально, но без злобы. Понял, что заметили, снова ощерился. Запекшаяся корка на щеке треснула, снова потекла кровь. И зубы все в красном, отвратительное зрелище. А придется знахаря к нему посылать, если сдохнет — он никому не докажет, что не добил.

Улоф ускакал вперед, поэтому их во дворе ждали. Суетился знахарь, толкая перед собой кресло на больших колесах, подростки обметали пандус. Благослови боги диких северян, которые сделали лестницу для лошадей и войны. Диего перекатился к краю, оперся на руки дружинников и осторожно сел. Кому-то придется возить. Можно и самому вертеть колеса, но... кому-то придется возить.

— А этого куда, лорд Диего?

Он оглянулся: парень лежал в пыли и тяжело дышал. Рядом с лицом натекла кровь.

— В погреб его. Двойную охрану. И воды дайте, чтобы не сдох раньше времени.

Спальню уже протопили, под толстой шкурой лежали нагретые камни. Диего сам снял куртку и рубашку, штаны — стерпел, как расстегивает Антуан. Комнатные служанки все девчонки, нужно подыскать себе мужика на время болезни, а то отмывайся от слухов потом. Знахарь тем временем разложил по столу блестящие камни и полдесятка коробочек, воняющих травами и жиром.

— Мазь это не берет, — буркнул Диего, вытянувшись на теплых простынях.

— Мазь помогает не умереть мышцам. Нужно разминать. Я научу, кого покажешь. А сейчас дай посмотреть.

Знахарь долго щупал, растирал — Диего смотрел и радовался, что не чувствует: когда пальцы смазали по бедру, выяснилось, что руки у знахаря ледяные.

— За год на ноги поставлю с гарантией, может, быстрее. Ты, главное, терпения наберись. Прирежешь под горячую руку — мало кто помочь сможет, нет здесь никого с моими знаниями.

— Я тебе потому столько и плачу. И прекрати лапать, где попало!

— Ты мне стрелку потом отдай, хочу знать, яд слабый или не зря я столько возился с этими железками.

— Забирай весь мешок, у Антуана должны быть, спросишь. Что-то еще тебе от меня надо сейчас?

— Мазь вотру и пойду, — знахарь открыл одну из коробок, запах усилился.

Диего выдержал пытку, а потом спихнул знахаря с кровати, чтобы выметался быстрее. Кончалось терпение, не прирежет, а вмазать может. Нужно успокоиться до завтра, чтобы не устроить на суде представление. Год, целый год в этом долбанном кресле. На горшок не сходишь без помощи.

Зашла Ягне, кутаясь в вязаную накидку. Подвинула к кровати табурет, поставила пивную кружку с дымящимся варевом.

— Остынет чутка — ты выпей, лорд. Душу облегчит, заснуть поможет, — горячая старческая рука легла на лоб. Диего зажмурился, позволяя гладить себя. Злиться на старуху он не мог. — И напиши госпоже, приплывет, ходить за тобой будет, — в голосе — недовольство, что жена далеко от мужа живет.

— Только Амилы здесь не хватало, — усмехнулся он, прижимая сухую ладонь к голове. Тепло, хорошо-то как. — Ты сама же первая взбунтуешься, что баба командует.

— Так ты приструни, жена должна знать свое место.

Диего представил, что сказала бы Амила, привыкшая к южным вольностям, и засмеялся.

— Спасибо, Ягне, душу ты мне уже облегчила. Я выпью, иди спокойно.

Он и выпил, снотворное сейчас кстати. Пил долго, морщился и заставлял себя, но допил до конца. Дрянь. И приправы к мясу не любил, кроме перца, а все травы — дрянь. Жуткая дрянь.

Он шептал эти слова перед сном, и снились ему заросли вонючей травы, сквозь которые он продирается, чтобы глотнуть чистого воздуха. Трава густая и колючая, ноги не держат, а нож потерял. Проснулся Диего насквозь мокрым, и простыня, и одеяло пропитались потом. Возле кровати уже стоял Антуан, собранный, в кольчуге, с тазом для умывания в руках.

— Ты бы поставил, — Диего потер руками лицо и подниматься не стал. Успел вспомнить, что произошло. — Как там этот?

— Знахарь Лион посмотрел вечером. Внутренних ран нет, а внешние заживут, — в голове дружинника мелькнула обида за лорда. Диего благодарно кивнул.

— Тогда упакуй его для перевозки. Сегодня бегом не выйдет, ему понадобятся силы.

Через час прискакал гонец от судьи с приказом явиться в Квафт к полудню. Диего поставил печать и вспомнил, что жене письмо не отправил. Пожалуй, так с нее станется явиться самовольно. Он нашел клок смытой кожи и оставил себе напоминание. После суда, неважно, чем он закончится, сочинить Амиле послание. Такое, чтобы ноги ее здесь не было. Тем более, неизвестно пока, Диего лично кому помешал или на Хайррат нацелились.

Повозку приготовили еще с ночи, обложили подушками, Улоф, краснея, вручил серое с синим покрывало, вышитое его женой. Собирались лорду на смену сезонов подарить. Ну, раньше пригодилось, тоже хорошо. Иначе куда бы Диего такой подарок дел?

Так медленно он давно не ездил, только в Ариате — там по улицам иначе и не выйдет, будь ты хоть триста раз лорд. Сзади, где обычно возят багаж, ворочался будущий подсудимый и давился кляпом. Когда вытащили из погреба, Диего увидел, что не так тот и юн, померещилось в темноте. Значит, не обвинят, что убивает детей, а в их лице — будущее гор. Диего накрылся покрывалом с плечами — дул холодный ветер, и прислонился виском к меховой обивке. Линию защиты он не выстраивал — преступление на лицо, преступник пойман, есть высокопоставленный свидетель, так что можно лишь скорбно молчать и жаловаться на фантомные боли в онемевших конечностях. Они от другого бывают, да настолько каждый яд не изучен, чтобы опровергнуть. Его знахарь — он тоже с ними ехал, подтвердит.

Квафт — административный центр клановых земель, построили меньше двухсот лет назад. Поэтому нет здесь остроконечных башен, толстых замковых стен, да и толстых стен вообще. Квафт защищали сами кланы, вместе, тут объявлялось перемирие для самой затяжной войны, и нарушивших безжалостно карали. Диего лениво вспоминал, как сам здесь оказался, только вступив в права наследства, и перерезав с десяток претендентов на "ничейные" земли. Никто не ждал, что южный, избалованный сынок старого лорда не просто вернется, а еще и окажется способным на крайности. Настолько никто не ждал, что и судить не стали, признали права и отпустили с миром. А теперь настало время побыть с другой стороны, вон там — на красном помосте.

Остановились сразу у него, охрану предупредили — она позволила подъехать ближе. Диего пересел в свое кресло и поднялся наверх. Усидел бы на скамье, они все со спинками, но принципиально не стал. Пусть видят, почему он здесь. И почему преступник выглядит так плохо: его освободили от толстых пут и теперь привязывали уже к столбу.

— Лорд Диего, позвольте выразить сочувствие, — ему кланялся председатель суда, лорд Ирртайн. — Я надеюсь, ваша травма обратима.

— Знахарь Лион не исключает такой возможности, — Диего степенно наклонил голову и поправил покрывало, красиво завернув угол на коленях.

На помост поднялись еще девять человек, каждый делал кислую мину и кланялся, хотя, например, Гидерн точно Диего не сочувствовал. Политические танцы, как говорила Амила. И добавляла, что у кого какой талант, ее муж вот — мастер пляски с саблями.

Судья появился последним, внимательно рассмотрел привязанного и кивнул кому-то сзади. Диего вытянул шею и выругался про себя — лорд Микалли Даратский. Ну да, он и обязан был приехать, что-то Диего совсем из-за увечья перестал соображать. А смотрит на сокланника с укоризненным осуждением, можно половину казны ставить на то, что по его приказу действовал парень. Жаль, что "чую" — не аргумент. Кстати, и парень на столбе задергался впервые, как сюда привезли. Диего не слышал слов, но ему померещилась надежда. Если он себя не накручивает, то как все интересно получается. Зря он, выходит, считал, что нечего ему с Даратом делить. А преступника все равно в петлю, разбираться он будет с Микалли.

— Уважаемые дамы и господа! — громко начал судья, привлекая внимание. Из дам — одна леди Арьяна, младший сопредседатель, но она есть. — Сегодня причиной для нашей встречи стало...

Он долго говорил. Сначала вступительная формула, потом — рассказ о вчерашних событиях. Тут Диего слушал внимательно, интересно, как все выглядело со стороны. Оказалось, так и выглядело, судья не сомневался в виновности болтавшегося на столбе. После выступил лорд Микалли, он взял на себя вину за младшего сокланника. Но только за него, не за его преступление. Диего буравил взглядом — не помогло. Значит, боится Микалли межклановой мести. Но точно замешан, вопрос насколько. Потом вышел знахарь, выложил все, что понял вчера, преувеличивать не стал, придурок честный.

— Лорд Диего, ваше слово, — судья поклонился.

Диего выехал вперед, посмотрел на всех, кого мог увидеть, и потребовал наказания, соизмеримого с его потерями. А перед ним — допроса, который прояснит случившееся. И расследования, если оно потребуется после. Диего не сомневался, что приговором станет казнь, и все время, пока шло совещание, смотрел на того, кто приковал его к этому креслу. Парень висел на путах, свесив голову на грудь. Черные космы закрывали лицо, но Диего по дрожи и отрывистому дыханию видел, как тяжело и страшно. Не молчал бы до суда, умер легко, а так — пусть хлебает по-полной.

— Суд принял решение, — судья вышел на середину помоста. — Допрос будет проведен по всем правилам, и, если выяснится, что подсудимый действовал не по собственной воле или за деньги, начнется следствие. Сам же подсудимый, известный как Кай из Дарата, будет передан лорду Диего Хайррату до полного выздоровления последнего. Лорд Диего имеет право распоряжаться подсудимым по своему усмотрению, но не наносить увечий и не лишать жизни.

— Что?! — Диего вцепился в ободья колес, силясь вскочить.

— Лорд Диего, я понимаю ваше негодование, но ущерб, нанесенный вам, обратим. Нет повода лишать Кая из Дарата жизни, а своим служением вам он сможет искупить вину.

Диего очень хотел высказаться, но увидел лорда Микалли, сидевшего на общей скамье. Лорду тоже не понравился приговор.

— Да я имел в виду, какой мне с него прок после допроса, — Диего старательно усмехнулся.

— Знахарь позаботится об этом, всенепременно. Иных возражений нет? — судья оглядел собравшихся. — Тогда приговор вступает в законную силу с момента оглашения. Лорд Диего, вы можете ехать домой и уделить внимание своему здоровью. Кая из Дарата привезут завтра к вечеру. Живым. Какой бы результат не дал допрос, ваша временная собственность будет пригодна для использования. Слово чести.

— Результаты привезите, — негромко сказал Диего.

— Непременно, — судья позволил себе улыбнуться с сочувствием. Крючкотворец.

Диего отъехал в кресле подальше, сейчас ему не хотелось, чтобы его слабость видели. Там уже с помощью Антуана забрался в повозку. Он верит судье, значит, дождется завтрашнего вечера. Ладно, пока найдет, чем заняться — нужно перекроить свои обязанности под новые возможности.

Оказалось, что полтора дня — это очень много, когда чего-то ждешь, и очень мало, если нужно многое успеть. Потому Диего и извелся в ожидании, и не осилил половину намеченных дел. Гонцы застали его врасплох, посреди двора, где он решал, как очистить проход к кузнице. Преступник, убийца, подсудимый и просто Кай из Дарата был замотан в полотно и привязан между лошадьми. Когда его освободили, даже встал. Качаясь, стуча зубами, оберегая обе руки сразу, но гордости задрать нос и посмотреть с ненавистью хватило. Так плохо пытали?

— Вот отчет о допросе, лорд Диего, — гонец спешился и передал с поклоном свиток. — Судья Вандорф просил заверить, что здесь вся полученная информация, хотя дознаватели приложили должное старание.

— Спасибо. Хайнс, проводи их на кухню, пусть накормят. И лошадей напоить не забудь. А этого обратно в погреб, потом буду решать.

Спрятав свиток под покрывало, он поехал в свои комнаты. Запер дверь и развернул послание. Не узнали ничего. Да, Кай оказался многословным, Диего много новых выражений прочитал, но все сводилось к одному: он лично Диего ненавидит, а за что — молчит. Никаких следов ворожбы или зелий не нашли, просто такой молчаливый. Орал только, когда суставы вправляли. Вот чего руки на перевязи.

Диего перечитал в надежде, что появятся новые строки, и швырнул свиток под стол. И потребовал вина, большой кувшин. Ему принесли, а потом он потребовал следующий. Давно так не пил, поэтому надолго его не хватило, заснул прямо в кресле. Кто вынимал и раздевал — даже узнавать не стал, чтобы в глаза всем смотреть без стыда. Ягне принесла наваристого бульона с перцем, когда проснулся, и день Диего не потерял, пришел в себя раньше, чем стемнело. Успел еще спланировать подъемник на стену и начертил его для строителей, лебедка в кладовых точно была, он в прошлом месяце видел.

Перед сном зашел знахарь, снова втер мазь, сказал, раз до сих пор выше не пошло, то и не пойдет уже, он гарантирует.

— А что за яд?

— Ягоды зарники и лепестки варнианской ромашки. Стандартная смесь, но слабая, будто выдохлась. Или давно покупали, или старые ингредиенты. Так что я, конечно, собой горжусь, но тебе еще и повезло. Да, я зайду к твоему новому приобретению? У него жар.

— Иди. И чтобы завтра был здоров.

— Диего, я благодарен за твою в меня веру, но...

— Ты ему скажи, чтобы был здоров. Как он это сделает — не мои проблемы.

— На его месте ты тоже ни в чем не признался бы.

— Знаю, — Диего накрылся одеялом. — И что для нас обоих это должно изменить? Я не верю, что лично ему чем-то насолил. Когда я сюда приехал, он еще с деревянным мечом ходил, и с Даратом я не дрался. Убил тогда отца его нынешней невесты? Ну, поговорим, посмотрим. Я завтра пошлю записку Микалли. А этот, как его там, Кай, пусть будет готов искупать свою вину.

Антуан притащил Кая на задний двор, где Диего наблюдал за тренировками. Мечом помахать хотелось до скулежа и сведенных скул, потому и потребовал "временную собственность", чтобы зло сорвать. На перевязи болталась уже одна рука, знахарь сказал, что обе не сломаны, суставы распухли, но это он поправит быстро. Так и есть, плохо старался судья. Диего смотрел на лохмотья, не скрывавшие ожоги и рубцы, большей частью старые. Куда его пристроить, пока совсем не поправится? Диего бы с радостью заставил ночной горшок выносить, но побоялся, что ему на голову его и наденут.

— Ты понял, что теперь принадлежишь мне?

Кай смотрел перед собой и не шелохнулся, пока Антуан не толкнул на землю. Больная рука подвернулась, Кай неловко распластался, и Диего поморщился. Нет, пытать здорового врага или бить больного — все-таки есть разница. Хотя бы в мирное время. А оно еще условно мирное.

— Будешь за коровами выгребать, пока не станешь годен для других дел.

Кай поднял голову и плюнул, попал на подставку для ног. Диего брезгливо покосился и додумал мысль до конца: пусть враг выздоровеет сначала, тогда можно продолжить.

Глава вторая.

Лопата слетела с черенка и застряла в лепешке. Кай стиснул зубы и нагнулся, надеясь, что никто не подтолкнет. С ним не общались, но толкать не ленились. Из стойла выглянуло свиное рыло и насмешливо захрюкало. Кай кое-как насадил лопату и мстительно подумал, что к холодам свинью зажарят на вертеле. С травами и овощами. А рука зудела под повязкой, но если чесать — остаются красные полосы, которые тоже потом чешутся. Знахарь оставил ему мазь, Кай натирает на ночь, вроде помогает, только пока не до конца. Он перевернул в ведро бычью лепешку, огромную, будто бык сразу за месяц с людьми рассчитался, и посмотрел на солнце. До обеда больше часа, а уже голова кружится. Вычистить коровник, сменить подстилку свиньям, накормить овец и долить воды лошадям. Интересно, если бы он читать не умел, как ему дневное задание передавали?

Кай поднял ведро, аккуратно, без рывка, чтобы не надорвать руку, и потащил под навес, где сушился навоз. Любому горцу не привыкать к грязной работе — кланы немногочисленны, слуг мало, но есть разница, работать на себя или тут вкалывать. Сам виноват, чего спорить, и все равно достало. Хорошо, что не заставили за лордом горшок выносить. Хотя тогда можно было бы на уши ему надеть. Калечить и убивать Кая лорду нельзя. К сожалению, у Кая добить его тоже не получится — судебный запрет не просто озвучен, он вплавлен в кровь вместе с наговором. Но когда брызги дерьма летели в лицо, Кай утешал себя тем, что он попробует, обязательно попробует. Он считал справедливыми пытки, даже наказание, только не это.

Рука все-таки подвела, когда поднял лопату. Пришлось сесть, где стоял, и ждать, пока полегчает. Ему разрешали так сидеть, пусть и нехотя. Каю было все равно почему. Над головой с криком пронесся кречет, на бочку с водой шлепнулась смачная черно-белая клякса. Хорошо, что на бочку. Кай задрал голову и следил за птицей, пока перед глазами не забегали звездочки. Кречеты в Хайррате неплохие, но в Дарате лучше. Он загрустил, вспомнив дом. Несколько дней назад приезжал лорд Микалли. Зачем — Кай не знал, только уходя — посмотрел в его сторону и одобрительно кивнул. У Кая перестал ныть ожог с допроса, потому что, значит, он все правильно сделал. Настроения не испортил даже скрип колес за спиной, когда он провожал взглядом своего лорда и насмешливые слова:

— Ты правда веришь, что тебя еще не списали? Вроде взрослый, чего ж такой наивный?

Кай тогда оглядываться не стал, ушел дальше подметать конюшню. А сейчас вспомнил тот случай и украдкой улыбнулся. Пусть говорит, что хочет, он выдержит, доберется до глотки и вернется в клан. Опираясь на черенок, Кай поднялся и потер колено. У него сеть недоплетена, и рубашку, вышитую Райей, дочкой тетки Айви, не надел ни разу. Обязательно вернется.

Когда ударили к обеду, он воткнул лопату в кучу песка и пошел к колодцу. Там стояла выдолбленная колода с водой, обтираться после работы. Перед ним расступились, а когда помылся, сменили воду. Презрение не радовало, чего себе лгать, но Кай старался получать от него выгоду. Как сейчас — прошел без очереди. И еду получил тоже среди первых — миску наваристой мясной похлебки и ломоть серого хлеба. Кормить его жижей запретил знахарь, и теперь Каю было интересно, когда начнут отдельно готовить помои.

Есть ушел в тень навеса, под которым сохла солома. В долинах теплее, чем в горах, Каю часто становилось жарко. Он ел, попеременно зачерпывая похлебку и откусывая хлеб, и смотрел на подводу около ворот. Кажется, собирались в монастырь за зимней десятиной. Рано, наверное, из-за ранения лорда. Кай довольно усмехнулся. Ему не сказали, чем именно местный хозяин помешал Дарату, только все равно. Будь враг несерьезным, лорд Микалли не приказал бы его обезвредить. Жаль, что все так сложилось. Кай вытянул ногу и покрутил ступней. Сейчас прошла окончательно, а тогда еще сильно болела. Не будь этой травмы, он бы удрал, и покушение осталось безымянным. Кай отставил миску и пожевал губу, скрывая отчаяние. Обычно удавалось держать себя в руках, убеждать, что все идет как должно, а порой вот накатывало. И ладно, когда ночью, пока он кутался в наговоренное одеяло.

Со вторым гонгом он встал и пошел отдать миску. Ворота открылись, телеги медленно двинулись наружу. В Дарате, когда привозили десятину, Кай лез одним из первых все пересмотреть, тут не пустят. Даже обидно. Он усмехнулся и пошел работать дальше.

На закате раздавали ужин. Кай взял свою порцию, завернул в большой лопух и понес в каморку, которую ему выделили на хозяйственной половине. После того, как он не дал запихнуть себя в погреб. Снова знахарь помог. Наверное, Кай проникся бы к нему благодарностью, если бы и он не объяснялся жестами и тычками. В каморке лежал рыхлый тюфяк, стояла скамья, а в углу — образки Герда и Гайи. Он зажег маленькую лампу и в ее свете отчистил старые дары с лиц святых. После капнул на каждое свежего масла. Он слышал, что выздоровление займет около года, столько ему здесь и сидеть. Кай разулся и вытянулся на тюфяке. Времени много, придумает, как действовать. Пока главное поправиться, а то сейчас он сам не верит, что недавно был одним из лучших в Дарате.

С утра, только облился водой, подошел старший местной дружины потащил за собой. Кай вырвал руку и отскочил раньше, чем успел подумать. Дружинник развернулся и, кривясь, заговорил:

— Лорд требует.

— Да ты что? А мне какое дело? У меня свиньи не кормлены.

Наверное, один на один они бы попрыгали, а так, сзади подошел еще мужик, ударил кулаком и поволок по земле. Только перед лестницей вздернул на ноги и ткнул в нее пальцем. Вторая рука лежала на ножнах, Кай оценил шансы и пошел по ступенькам.

В комнате лорда оказалось так жарко натоплено, что Кай отшатнулся к двери, забыв, что за ним топают воины. Сам лорд сидел в кресле, закутанный в теплое покрывало, и что-то писал. Старшина толкнул Кая вперед, доложил, что доставил. Следовало поклониться, потому Кай изо всех сил выпрямил спину и так стоял, пока лорд разворачивался.

— Спасибо, Антуан. Подожди снаружи. Как тебе здесь?

Кай не сразу понял, что его спрашивают. И промолчал.

— Значит, неплохо, — подытожил молчание лорд. — Это меня, признаться, не устраивает. Нет желания устраивать тебе сносную жизнь.

Он впервые посмотрел прямо, и Кай увидел в его глазах отблеск собственной злости, задавленной обстоятельствами, но не угасшей. Что ж, все честно. Ему тоже не нравилось, что лорд вполне себе бодр и даже не чешется.

— Но ты можешь сказать, кто отдал тебе приказ или деньги.

Кай лишь усмехнулся и сам демонстративно почесался под бинтами.

— Ладно, я и так все узнаю. А пока будешь прислуживать лично мне. Чтобы я мог быть уверен — скучать тебе некогда.

Лично?! Неужели это тот самый шанс? Кай втянул воздух и снова наткнулся на взгляд: лорд прекрасно знал, что обрадовало Кая. Знал, как он поступит, если будет хоть малейшая возможность. И этого ждал, с азартом.

— Если я откажусь?

— Надо же, оно все-таки говорящее! Не откажешься, хотя бы в итоге. Хлыст — отличная штука, можно бить так, что по-настоящему не искалечишь. Южное искусство, я им владею в совершенстве. И кресло не помешает, можешь не коситься.

Косился Кай совсем в другое место — под кровать, откуда торчал округлый расписной бок. Что ж, пусть лорд готов к нападению, это ничего не изменит. Да и свиньи надоели. Кай молча кивнул.

— Прекрасно. Тогда вымой здесь пол, пока меня не будет. И перестели постель. Чистые простыни лежат на сундуке.

Пока кресло скрипело, катясь к двери, Кай хватал ртом воздух. Женская работа для воина?! Он круто развернулся, выискивая, что разбить, но остановился и поставил вазу на место. Нет, необратимый ущерб пока не для него, вряд ли с хлыстом была пустая угроза. Кай обошел комнату, изучая и запоминая, где что лежит. В Дарате все совсем по-другому, и покои у лорда меньше одной этой спальни. Здесь занавеси на окнах из тонкой ткани, южной, наверное, а не кожаные. Как спать, правда, когда луна светит? А рабочий стол как раз обит кожей, ровной, равномерно прокрашенной и без царапин. Кай поскреб ногтями — из такой бы куртку, сносу не будет.

— Ты что творишь?! — и снова с ним разговаривали.

Он обернулся к управляющему, старательно удивившись, но тот с перепугу иронии не заметил.

— Твой лорд приказал пол вымыть, ищу тряпку.

На столешнице лежал платок с тонкой вышивкой, управляющий, кажется, решил, что Кай его и присмотрел, потому что бросился кречетом, схватил и спрятал в карман.

— Идем, покажу, где что брать.

Когда Кай шел обратно с ведром и тряпкой, встретилась старая карга, уже несколько раз ходила мимо и толкала острым локтем. Увидела и покатилась со смеху, схватившись за тощий живот. Кай лишь стиснул зубы. Да, это — проблема, в отличие от коровьих лепешек.

Он старательно отдраил доски, промыл под кроватью, надеясь найти там дохлого паука, но нет — убирались здесь на совесть. И от простыней, неизвестно когда смененных, не воняло. Кай все равно сдернул их брезгливо и бросил на тюфяк чистые. Вроде бы по ширине нормальные, но ровно ни в какую не ложились. Кай бегал вокруг огромной кровати, матерясь и оглядываясь на дверь, чтобы не застукали за позором. Он не лорду услужить хотел, он не понимал, почему такая простая вещь не получается. Когда надоело, бросил, как вышло, и навалил сверху меховое одеяло. Кого не устроит — пусть переделывает сам.

Закончил и сел на пол возле стены, ждал, пока голова перестанет кружиться. Интересно, пытки по закону и без него действительно отличаются? Ему приходилось расправляться с врагами клана, выбивать из них сведения — тоже, но разницы с теми своими действиями и недавними палачей он не заметил. Разве его не пустили на корм рыбам, а быстро вылечили. Это местного лорда, кстати, тоже злит. Неужели он на самом деле не понимает, за что его захотели сделать калекой? Странно.

Додумать не дал навязший в зубах скрип колес. Теперь кресло толкал молодой, не старше Кая, дружинник. Лорд казался расслабленным и даже почти довольным. Увидел Кая, ведро рядом и мокрый еще пол, хмыкнул, приказал убираться.

— Через час жду. Зайдешь на кухню, возьмешь поднос с ужином и принесешь сюда. Понял?

— Да, — Кай отвечал уже за порогом.

Будто он недоумок, которому надо разжевать. Хотя... Он остановился и расплескал грязную воду. А ведь лорд боится, что любую недомолвку Кай вывернет в свою пользу. Не скажет, что с ужином поднос, принесет пустой, например. Ха! Переоценил его лорд, но мысль подал интересную.

Час спустя Кай стоял под неожиданно запертой дверью. Он стучал уже, а поднос оттягивал больные руки. Лорд открыл нескоро и выглядел куда хуже, чем при прошлой встрече.

— А, ты, заноси, — он с силой надавил на ободья, чтобы отъехать.

Кай с облегчением грохнул поднос на стол и поморщился. Пахло очень неприятно, будто заплесневелой травой.

— Мазь, — лорд сунул ему под нос коробку, Кай отшатнулся. — Слушай, а это идея. Найди знахаря и скажи, чтобы он тебя научил разминать мышцы.

Кай посмотрел на мазь, на голое колено, торчащее из-под покрывала и замотал головой.

— Вам же меня видеть еще противнее, чем мне вас. Давайте я вернусь в коровник.

— Из-за такой ерунды теряешь шанс зарезать меня во сне? — удивился лорд. — Ну, ты и слабак. Ищи знахаря, я сказал.

Знахаря Кай нашел. Тот искренне удивился прихоти лорда, но послушно все показал. Сначала на самом Кае, потом, морщась, позволил ему размять свою ногу. В процессе забылся и начал бурчать, что "на Диего опыты ставить, не чувствует ничего". Кай молчал. Он действительно предпочел бы коровник.

Хвала всем святым, этим вечером лорд его отпустил, долечиваться в наговоренном одеяле. Хотя впредь потребовал сидеть под дверью и не уходить, пока не прикажут. Кай даже реагировать не стал. Вспомнил, как недавно надеялся, что приговор будет смертным, так что не ему расстраиваться теперь. Он задвинул дверь в каморку скамьей и лег, осторожно трогая суставы. Одна выгода от дурацких лордовых затей: руки восстановит. Раз тренировки с оружием не светят. Кай потянулся и накрылся наговоренной тряпкой. Зачем он лорду здоровый? Больного врага мучить — ущерб гордости? На этом он заснул — мыть пол сложнее, чем бегать по горам с тяжелым мешком за спиной.

На рассвете растолкали — лорд требовал к себе. Кай, зевая, умылся и натянул рубаху. Пора стирать, только что носить вместо нее? Ему ничего не позволили взять из дома. Точнее, даже не спросили, нужно ли. Он расчесал волосы и затянул их туго на затылке, почти в пучок, чтобы ухватить сложнее.

Лорд еще сидел в постели, в одних подштанниках с вышивкой, и завтракал. Кай сглотнул и поклонился, чтобы скрыть голодный взгляд.

— Сегодня вытрешь всю пыль в комнате. А пока я разбираюсь с бумагами — разомнешь. Лион сказал, ты все усвоил, — лорд бросил в него коробкой мази. Кай так и не поднял голову, поэтому не поймал — коробка угодила в плечо.

Усвоил он все, да и раньше умел, просто не так. Не омертвевшие конечности. Их и трогать противно — холодные, бледные и волосатые. Понятно — мужик, но на ощупь как лягушка в болоте. И воняет тиной. Кай растирал, а лорд перебирал документы, читал длинные свитки, подписывал листы дорогой бумаги, на них же что-то писал, обгрызая перо. Губы шевелились, и Кай с удивлением прочитал "Амила, душа моя, ты только слишком не радуйся...". Амилой, он знал, звали жену лорда Хайррата. Чему она сейчас может обрадоваться? Или она его ненавидит? Кай тогда не возьмется осуждать. Он надавил с силой, почти ущипнул, но лорд даже не отвлекся. Такое действие отравы пугало. Если бы не ворожба знахаря, не ошибка лорда Микалли с выбором яда, лежал бы он колодой, весь ледяной и все равно живой. Кай вздрогнул и набрал еще мази. Бедра разминать труднее — граница не нарисована, и местами он живую кожу задевал, лорд тогда кривился и тянулся ударить по руке. Кай дул на пальцы, терпеливо ждал и замер от ликования, скрывая улыбку, когда лорд все-таки опрокинул чернильницу на одеяло.

— Собери и выстирай, — приказал тот после очень долгого молчания. — Прачечная в дальнем углу, спросишь — покажут.

— Не уверен. Со мной не говорят, — Кай собрал шкуру, радуясь, что уйдет отсюда.

— Вот как? Не удивлен. И спасибо, укрепил веру в моих людей.

— Из них любой мог быть на моем месте.

— Нет, не мог. Мои люди не дали бы себя так бездарно схватить. Или приняли бы яд.

— Да, их бы наверняка взяло, это на вас не действует. Подобное к подобному, — вспыхнул Кай. — И я предупредил, заблужусь — назад скоро не ждите.

— Но у тебя даже не было яда с собой, кроме того, что на стрелках. Почему его тебе не дали?

Кай не попался:

— Я — рядовой воин, откуда у меня деньги на десяток видов отравы? Сколько скопил, столько и купил.

— Много купил, пусть плохого. И не убить хотел, искалечить. За что?! — лорд выпрямился, комкая лист бумаги.

— Да у вас... характера хватит, других причин и не надо, — Кай подхватил тяжелую шкуру и сбежал.

Сам сознавал, что именно сбежал. Не знал он, как врать, тоже не думал, что попадется. И видно же, не верит лорд в его личный умысел, ловит, чтобы Кай сдал свой клан. А он о Хайррате и слышал несколько раз в жизни, даже придумать себе мотив не может. Шкура сползала с плеч, Кай свалил ее на пол, расправил, не обращая внимания на снующих мимо слуг, и нормально сложил. Прачечную он найдет. И выстирает, как сумеет. Стирать хорошо ему не приказали. Кай мог прополоскать штаны в речке, даже чисто получалось, так штаны не меховые, да и чернилами он их не обливал.

Из прачечной валил пар. Кай зашел и зажмурился, привыкая. Мыльный камень, когда его так много, разъедал глаза. Из белесого тумана выступила высокая тетка с закатанными до локтей рукавами. Она тоже смотрела молча и зло. Успела же разглядеть, кто пришел.

— Лорд мне поручил, — Кай показал на шкуру. — Есть чан свободный?

Тетка отобрала шкуру, повертела и унесла. Кай кинулся следом, но его остановили и потребовали снять рубашку. А потом вытолкали на улицу, по-прежнему не сказав ни слова. Он потоптался на крыльце, таращась на закрытую дверь, и сел на перевернутое ведро. Если ему так помочь решили, он не против, только не лето же. Кожа быстро покрылась мурашками, он растирал плечи и наблюдал за тренировками молодняка. Мальчишки лет по четырнадцать размахивали учебными мечами и хохотали, когда наставник отвешивал кому-то подзатыльник. Кай сцепил руки на коленях, так хотелось присоединиться. Хоть к этим сосункам.

Когда дверь снова открылась, он вскочил и вскрикнул, получив по лицу мокрой тряпкой. В него бросили рубашку, совсем чистую, пахнувшую древесной отдушкой. К полету одеяла он оказался готов, потому не упал. Все та же тетка указала ему на длинные ряды натянутых веревок. Ясно, вешать там. Кай поблагодарил, даже поклонился, и ушел, покачиваясь под весом мокрого меха.

Он перекинул одеяло сразу через две веревки, чтобы не порвались, и распрямил. Пятна — огромного, уродливого и темного — больше не было. Кай потер ворс — чисто. Правильно у него отобрали. Конечно, подгадить лорду — святое дело, только жалко шкуру, очень красивая. Он потерся щекой, вдыхая аромат меха и мыльного камня. Остро вспомнился дом, детство, как они с мальчишками играли в догонялки, а женщины ругались и обливали их водой из тазов. Кай закрыл глаза и представил, что он в Дарате, во внешнем дворе. Клановое поместье построено не так, как Хайррат, здесь внешняя стена и дальше все — просторный двор до самого замка, а в Дарате несколько стен, и каждое строение — возможное убежище от врага. Родное, безопасное место. Он сглотнул, выжал рубаху, надел и пошел докладывать, что задание выполнил.

Лорд уже оделся и теперь складывал свитки в поясную суму.

— Постирал?

— Сохнет, — не стал уточнять Кай.

— И сам вымылся? Надо же.

— Я два раза в день водой обливаюсь, — обиделся Кай. — К ванне с пеной не приучен.

— Вот это зря. Ничего, приучу. Хоть как обслугу. Возьми тряпку и ведро, когда вернусь, чтобы ни пылинки. Документы не трогать.

Кресло со скрипом покатилось к двери. Кай не проверял, но не сомневался, что двигать его, да еще с крупным телом лорда, очень нелегко. Ну, лорд Микалли говорил, что один на один с Хайрратским хозяином и не совладать. И ему помогать при мытье? Кай прикинул массу крепкого мужика роста и комплекции местного лорда. Лучше каждый день шкуры таскать.

Пыль здесь явно часто протирали — она лежала совсем тонким слоем, можно сметать, а не смывать. Кай, пока махал тряпкой, заодно изучил корешки книг и очень удивился: лорда интересовала древняя история, всякие открытия, почти сказки. Надо же, с виду не скажешь. Кай добрался до стола и свалил в кресло кучу свитков, чтобы не мешали. Один упал на пол, Кай поднял и заглянул мельком. Ничего прочитать не успел, как от двери громыхнуло:

— Я кому сказал не трогать?!

Лорд подкатил неожиданно быстро, вырвал свиток и ударил кулаком в живот. Кай согнулся, задыхаясь от боли — еще не до конца зажил ожог с допроса.

— Тебя выпороть на заднем дворе? — лорд смотрел снизу вверх, и все равно казалось, что это Кай маленький.

— Ваша воля. Я не успел ничего разглядеть.

— Натаскаешь бадью воды, один. Вот этим же ведром, только грязную вылей. Если все будет готово, когда я вернусь, считай, искупил.

Кай вспомнил детскую сказку о девочке с мачехой и не сдержал ухмылку. Лорд прищурился, а потом, видимо, тоже вспомнил.

— У тебя не больше получаса. И... штаны тоже постирай.

Твою же мать! Кай затормозил, досчитал до пяти и пошел дальше, умудрившись сдержаться.

Бадьей оказалась как раз ванна — огромная, Кай там почти во весь рост смог бы вытянуться, а он вряд ли ниже лорда. Первые ведра нести было легко, но вскоре он проклял и Хайррат, и свой приказ, и суд, не вынесший смертный приговор: мышцы жгло огнем, пальцы дрожали и кипяток плескал на штаны. Последнее ведро он вылил, когда за дверью вновь заскрипело кресло. Кай сел на бортик, не глядя, где лорд, не думая, что ему нужно. В голове стоял шум, белый в мелкую звездочку.

— Слабый ты какой-то. Правильно я судье сказал, пытали тебя плохо.

Кай взметнулся и схватил изумленного лорда за воротник так, что ткань затрещала.

— Знаете что... попросите его на вас повторить!

— Да ты и без него справился, — лорд толкнул легко, почти беззлобно.

Кай отлетел, едва сгруппировался, чтобы не упасть в воду, рухнул на пол и стукнулся копчиком.

— Пошел вон. Будешь нужен — позову.

Лорд отвернулся вместе с креслом и потянул через голову рубаху. Кай вышел, спустился по лестнице, залитой водой — он же и облил, пока таскал, и сунул в подсобку ведро. Он, выполняя приказ своего лорда, оставил чужого калекой, чужой лорд, желая справедливой мести, отдал его под пытки. Этот круг не разорвать, даже если Кай признается себе, что сочувствует. Сильному мужику очень сложно внезапно оказаться беспомощным.

До заката оставалось много времени, поэтому Кай правда пошел стирать штаны. К реке не выпустили, но через поместье тек ручей, забранный под стеной решетками, для его нужд хватит. Он пристроился внизу по течению, чтобы сверху не орали, и подобрал мыльный камень. А вокруг бедер обмотал рубашку.

Этим вечером лорду он не понадобился, поэтому успел до ужина все выстирать, забрызгать водой мальчишек, которые пришли покидать в него грязью, и высохнуть в каморке. Знахарь пока не забирал покрывало, и Кай кутался в него, убеждая себя, что чувствует, как уходит из тела нездоровье. Без ворожбы их мир вымер бы, наверное. Кто может позволить себе год восстанавливаться после травм? Кай вздохнул и потушил лампу. Ее выдали с маслом, но закончится — неизвестно, получит ли новое.

И без того тоскливо было, а в темноте еще хуже стало. Кай лег так, чтобы обнимать подушку, и уставился на щель под дверью, там едва-едва виднелся лунный свет. В одном суд оказался прав: это наказание куда тяжелее казни.

На следующий день лорд вызвал Кая так, словно ничего не случилось. Размять ледяные конечности, принести завтрак, разобрать гору высохшей одежды и снова набрать ванну. Кай пыхтел и думал, у кого б спросить, чтобы точно ответили: лорд всегда такой чистюля или специально издевается. Тяжелее работы по хозяйству и не найти, пожалуй. Противнее можно, тяжелее — нет. Кай вспомнил юношеские упражнения — зимой по сугробам и льду бегом в гору с двумя ведрами воды на коромысле. А тут таких пробегов — по восемнадцать каждый день. Кай до того дошел, что в итоге едва вспомнил, как хотел переломить наговор и лорда зарезать. Сил не осталось.

Единственное, что смог — поскольку запретили накрепко, то снова полез в бумаги. Мало ли, вдруг там какая-то важная информация о доходах Хайррата, потом Дарату пригодится. И его снова за этим застукали.

— Вот что с тобой делать? — лорд подъехал ближе, но не бил и даже не отбирал толстую тетрадь с кучей закладок. — Тебе правда настолько не понравилось смягчение приговора?

Кай даже не представлял, что он может ответить. И опять не увидел ничего толком — рисунки, похожие на карты, символы какие-то, словно лорд книжки свои от руки переписывает.

— Лорд... — он поднял глаза и вдруг понял — его потому и не бьют, что чувствуют они одно и то же: эти нелепые стычки помогают смириться друг с другом. Азарт — лорд нагружает дурной работой, Кай пакостит по мелочи, дает шанс и правда никого не убить, причем невиновного.

— Уйди с глаз моих.

Кресло развернулось, обдирая дорогой паркет. Кай с тысячный раз пошел к двери, бурча: "будешь нужен — позову".

С этого дня он старательно крутился вокруг письменного стола и, когда на столе лорд перестал оставлять даже перья, книжных шкафов. Нарочно, с детским упрямством, но даже не позлить, а выяснить уже, что у него из рук так упорно вырывают. Если секретные документы, то почему валяются кругом? Да, сначала принял за деловые бумаги, но потом одумался — кто ж их кидает. Значит, ничего серьезного, просто лорда тошнит при мысли о грязных руках убийцы из Дарата на дорогих ему почеркушках. Из года прошло всего ничего, новая игра позволит его скоротать лучше, чем бесплодная ненависть.

Как-то он ввалился в покои лорда с охапкой чистых панталон и, не глядя под ноги, споткнулся о кресло. Подштанники упали на сидение, а лорд насмешливо фыркнул сбоку. Он сидел в ванне по шею, на воде бугрились комья пены, рядом на табурете стояло вино. Кай сгреб в кучу все, что уронил, и отнес к сундуку. Надо же, и не подумал, что кто-то кроме него может наполнять эту бадью. Он выздоровел, и лорд прекратил издеваться, странно.

— Помоги выбраться.

Кай чуть крышку себе на пальцы не опустил.

— Доверитесь мне?

— Не выделывайся и живее. Вода остыла.

Пришлось идти и стоять, глядя, как вынимает ноги по одной, подтягивается на руках за борта и выталкивает тело. Кай подхватил поперек груди, чтобы лорд обратно не шлепнулся, потянул вверх и сообразил, что прижимает к себе мокрого, горячего мужика. Под ладонями — сильные мышцы, частое дыхание в шею. Он остолбенел и разжал пальцы.

— Это ты ворожбу обойти так пробуешь?! — заорал лорд, отматерившись.

В дверь стукнули, на крик ворвались два дружинника в латах. Оттеснили Кая, сами вытащили, усадили на край постели, обмотали полотенцами. Лорд продолжал ругаться, но что случилось, не объяснял. Кай еще постоял, а потом, шаг за шагом, отступил к двери и бегом помчался по коридору до пандуса, оттуда — вниз, сшибая девицу с тазом. Задвинул скамью и рухнул на нее, таращась в темноту. Где-то там стояли образа, и Кай шептал молитву, а сердце прыгало, и кровь от паха отливала слишком медленно.

Он давно знал, как ему нравятся мужчины. Лет до шестнадцати надеялся еще, что не дозрел и вот-вот потянет по бабам, но после трех девчонок подряд на сеновале, где ни им, ни ему хорошо не стало, смирился. Пялился на ребят у речки, понимая, что так всегда будет — взгляды, неясные мечты и лихорадочная дрочка. И не трогал никого — разве считаются борьба или шуточные драки, или объятия после боя и на пирушке? А сегодня будто молнией по ушам, оглох и ослеп. Неважно было, кто, главное — тело, гладкое после масел, твердые соски, вжатые в руку, тихий стон — от боли, но какая разница? И сейчас опять встало, стоило вспомнить. Не на самого лорда, не на искаженное презрением лицо, на низкий голос и обжигающую кожу. Пресвятая Гайя, Герд-воитель, помилуйте! Кай упал на колени и заплакал.

Глава третья.

Гребаный ублюдок! Диего разогнал дружинников и закутался в покрывало. Одежда лежала рядом, он спихнул и опрокинулся на спину. Трясло от злости. И на себя, и на Кая. Неважно, что отпустил, главное, как Диего испугался при этом. Конечно, выбрался бы из воды, инстинкты сильнее разума, но разум вопил, что он беспомощен и утонет. А сволочь эта стояла и пырилась тупым взглядом. Диего тряхнул головой, зарычал и кое-как сел. Скинул покрывало с плеч и потянулся за рубахой.

Заигрался. Ему нравилось провоцировать Кая, нравилось видеть, как тяготят того задания, отвлекало от ненависти, а зря. Не стоит забывать, как они встретились. Правда, все равно интересно, зачем Кай его уронил. На покушение точно не тянет. Диего затянул манжеты и взял панталоны. Уже получалось надевать их самостоятельно. Он оказался слишком тяжелым для нежного горного цветка? Да не похоже, иначе Кай бы сдох давно от ведер. И застывший взгляд, что такое он разглядел? Чужой член первый раз в жизни увидел?

А кстати! Диего ухмыльнулся. Северные нравы вообще строже, а в горах, где тепло лишь короткие летние месяцы, обнаженное тело даже художники не пишут. Или художников там нет, но результат один. И цветок все-таки нежный, только по-другому. Нужно проверить, угадал ли. Если да, то отличный способ и дальше Кая злить. Разумнее выпороть, конечно, да хватит с него. Как бы Диего не страдал сам, Кай выполнял приказ. И это очевидно уже: кретин даже убедительную ложь не смог придумать, лишь огрызается. Микалли, видимо, совсем ничего не объяснил.

Когда тот приезжал в Хайррат, Диего пытался расколоть, но не вышло. Он тогда был не в себе, плохо надавил, выскользнул Микалли. Наверное, стоит с судьей обсудить. Непробиваемая колода, однако дело свое знает. Диего застегнул ремень на штанах, устало выдохнул и позвал Магне, чтобы помог в кресло сесть и подтолкнул к столу. Отправит судье записку, пусть подъедет, когда сможет. Заодно убедится, что Кай жив и даже здоров. Рассказывать, что поселить под одной крышей убийцу и жертву — не лучшая политика, Диего передумал.

Судья прискакал следом за гонцом, уставший, но до смерти заинтересованный, чуть во дворе не начал вопросы задавать. Уже наверху, расслабившись бокалом вина, слушал Диего и что-то записывал на обрывке бумаги.

— Как я понимаю, доказательств у вас нет, — когда Диего закончил, судья протянул ему записи.

Несколько пунктов, по одному на каждый вывод, без эмоциональных "я уверен" и "он смотрел", и в таком виде слова Диего действительно выглядели сомнительно.

— Будут. Пока Микалли затаился, а я не могу случайно заехать к нему в гости, потому и рассказал все вам. Вы больше видите и слышите.

— Но не могу быть уверен, что вы не выдаете домыслы за факты.

— То, что надо, — Диего качнул бокалом в его сторону. — Так я могу быть уверен, что обмануть себя вы не позволите никому.

— Да, но если вы правы, я напрасно осудил человека.

— Кай мучается зря, имеете в виду? Ничего, ему полезно.

— Все может быть, что не отменяет несправедливого приговора.

— Судья Вандорф, — застонал Диего. — Я вам о преступлении крови, а вы о чем? Не бойтесь, ваш закон даже не почувствует такую мелкую недоработку. Меня ничто не связывает с Даратом, я могу поклясться на вашем священном Своде. В Хайррате нет ничего, чтобы предпочесть его Ниму, Лоннрату или Сайкву.

— Понял я вас, понял. Да, возможно дело не в вас, или в вас, но не из-за земель. Хорошо, я даю вам добро на личное расследование, которое вы уже ведете, конечно. И обещаю не пропускать слухи мимо ушей.

— Сразу бы так, — выдохнул Диего. — Вы невыносимо скучны.

— Стараюсь, — судья улыбнулся. — У вас отличное вино. Можно еще стакан? А потом я поеду.

— Разумеется, — Диего поднял кувшин.

Он провожал судью, не спускаясь с галереи, поэтому увидел Кая, стоявшего возле конюшни. Тот смотрел вслед полосатой лошади с непередаваемым выражением. Диего поймал взгляд Улле и показал на Кая. Нужно же ему сказать, что помилования не будет. И ноги разминать пора.

— Судья приезжал по моим делам, — сказал Диего сразу, когда Кай вошел.

— Не сомневался. Ванну налить или пол помыть?

Диего бросил ему коробку с мазью:

— И помоги сначала снять штаны.

Пересаживаться из кресла Диего не стал. Расстегнул ремень и приподнялся, чтобы Каю было сподручнее. А потом смотрел, как всегда делал, потому что если не видел — то и не знал, что с ним творят. Сейчас у Кая дрожали руки, пальцы срывались и, наверное, слишком сильно нажимали — ямки рассасывались не сразу.

— Боишься, что высеку?

— Да вы только угрожаете, надоело уже, — огрызнулся Кай, зачерпнув еще мази. — Хочется — бейте, а не пугайте. Как с ребенком, что леденцов не дадут.

Ого! Диего уставился на сведенные вместе брови — складки глубокие, не притворяется парень, что-то его сильно задело. Хотя прав — Диего пора сменить репертуар, боли Кай не боится. В то, что один из лучших воинов Дарата, верилось по-прежнему с трудом, иначе не тер бы ему сейчас колено, но боли не боится. Нужны другие методы.

Кай тяжело вздохнул, закрыл коробку и вытер руки о подол рубашки.

— Все на сегодня?

— Да, иди. И учись держать себя в руках.

Ответом был взгляд, читавшийся как "Да пошел ты!". Усталый и обреченный совсем взгляд. Диего сначала подумал, может, дворня Кая третирует, и лишь потом опомнился: пусть и так, его это не касается. Приказ не калечить он отдал внятно, с неповиновением до сих пор не сталкивался. Диего накрыл ноги покрывалом и вернулся к столу, писать жене. Она предупредила, что сидит в Ариате ровно до минуты, когда очередной корабль придет без письма, после чего поднимает армию и идет на север, одна среди кучи похотливых и сильных мужчин. Диего искренне посмеялся, но не сомневался, что Амила сдержит слово. Тем более, по последним данным, актуальным любовником у нее был глава стражи. Возможно, он не лучший муж, но мешать жене налаживать личную жизнь точно не собирается.

Вечером вернулись шпионы из гор, недовольные — ничего в Дарате не происходит, живут как жили, кое-кто ропщет, что лорд не защитил Кая, но большинство беды не видит. Отработает проступок и вернется. Надо же, "проступок". Только тетка, дама выдающихся женских достоинств по описанию разведчика, не верит, что Кай сам все затеял. Не похоже на него, прямодушный мальчик, которого интересуют оружие и лошади, даже на девушек не заглядывался, хотя за него каждая бы пошла. Что прямодушный — Диего уже оценил, а вот над девушками задумался. Ненадолго, другое волновало больше, но отметил, чем-то зацепило. Получается, общеклановый заговор можно исключить, если кто-то в курсе происходящего — то верхушка, с десяток приближенных. Диего вручил каждому из разведчиков по мешочку монет и быстро записал их рассказ. Для судьи, тот же будет цепляться к каждой букве, лучше все сохранить, пока те буквы не перепутались. И двойной чертой подчеркнул слова тетки. Она заинтересованное лицо, однако точно знает Кая лучше других — растила, когда родители погибли в горах.

С утра Диего кое-как натерся сам и поехал смотреть на тренировки. Сегодня не молодняк, сегодня дружина показывает умения, он старался присутствовать и запоминать, чтобы потом правильно группировать войско. Последние три года неизменно побеждал Антуан, поэтому оставался старшиной, и Диего думал, не стоит ли изменить условия, потому что менять из-за одного поражения человека, знающего об охране Хайррата все, неразумно, а побеждать вечно — невозможно. Пока решения не принял и надеялся, что сегодня Антуан не подведет.

Вокруг площадки собрались люди, у кого не было срочной работы, прибежали дети, залезли на постройки и кидались вниз огрызками. Для Диего раньше выносили кресло, а теперь и этого не требовалось, он только завернулся плотнее в плащ. На третьем круге появился Кай, встал поодаль и наблюдал за дружиной, закусив губу. Рука подрагивала и тянулась к поясу. Диего подозвал Антуана, нагнул к себе за шею и озвучил на ухо, чего хочет. Старшина возмущенно вскрикнул, но кивнул, выдернул из ящика палку и бросил ее Каю без предупреждения. Тот поймал и уставился на Диего.

— Против троих с мечами, — охотно пояснил Диего.

Кай, прищурившись, оценил выступившую вперед тройку и шагнул к ним, на ходу примеряя палку к руке. Долго кружили в центре площадки, никто не спешил, и Диего успел заскучать, когда Улле не выдержал, а Кай легко отбил атаку. Ушел от Лана, нырнув под локоть, и заблокировал удар Ангуса. "Ребята устали", — сказал себе Диего, азартно вцепившись в подлокотники. Контратака вышла изящной, и Лан удивленно тряс кистью, а меч валялся поодаль, почти у ноги Кая. И он нагнулся поднять, покосился на Диего и бросил оружие Лану. Неучей Диего не держал, поэтому дальше парни были осторожнее, действовали слажено, и один удар Кай пропустил — на правой щеке выступила кровь. Воодушевленные Лан с Ангусом бросились вперед, и Лан снова выронил меч, через секунду — Ангус упал от удара по хребту. Улле прыгнул сзади, но не учел солнце, Кай легко отбил меч и приставил конец палки к горлу.

— Хватит! — Диего даже показалось, что он встанет сейчас, но нет. — Ясно хоть, почему ты, а теперь — свободен.

Кай поклонился противникам, вернул палку и ушел, распрямив спину. Да, воин, уже не поспоришь. Диего постучал пальцами по колену. Конечно, меч не лук, но что Кай умеет стрелять, проверили еще в лесу. Микалли его послал, несмотря на травму, значит, правда из лучших. Хороший воин, клану предан беззаветно. И точно с лордом Хайррата не знаком, нет причин одуматься и пожалеть. Дружина продолжила схватки один на один, но Диего уже почти не видел, что происходит на площадке. Да, Кай верен клану, только клан от него почти отрекся, он вынужден выполнять чужие приказы и в его интересах, чтобы Диего выздоровел. Ну, и в процессе не болел. Дружные крики толпы вырвали из раздумий. Оказывается, Антуан все-таки победил в последнем круге. Еще сколько-то можно не ломать голову над правилами, которые когда-то Диего сам и придумал, потому не слишком хотел менять.

— Кая ко мне позови, — сказал он Антуану, вручив ему наградные монеты.

То ли Кай уперся, то ли Антуан умылся сначала, но Диего успел снять плащ и куртку, прежде чем в дверь постучали.

— Будешь охранять меня теперь, — сказал он Каю, когда тот застыл на пороге. — Не дома, а в поездках. Надоело сидеть взаперти. Думаю, сам не откажешься, — он расстегнул рубаху до конца и поднял голову, ожидая реакции.

Кай выглядел очень странно, и ответил не сразу.

— Как прикажете. Только одежды другой у меня нет, далеко от поместья я не протяну вот так, — он указал на себя.

Диего невольно посмотрел, да, рубашка затертая и застиранная, но, главное — летняя. Кай на зависть крепок, в таком наряде и не простудился до сих пор, однако издеваться тоже нужно разумно, иначе не смешно. И штаны... а штаны топорщились, так внезапно, что Диего, в думах об одежде, не сразу догадался о причинах.

— Я пошлю за твоим барахлом. Пожелания?

Кай сморгнул и опомнился, взгляд стал осмысленным.

— Что, простите? Вы спрашиваете, какую одежду мне привезти?

Диего тоже опомнился.

— Ты так страдаешь по дому, решил, у тебя там близкие, друзья. Можешь передать им привет. Считай наградой за сегодняшний бой.

— А! — Кай чуть улыбнулся. — Неплохая разминка. Если ваш гонец передаст, что со мной все в порядке, я буду вам очень благодарен.

— Хорошо, — разминка ему, надо же. — Сегодня я никуда не собираюсь, поэтому нальешь ванну и принесешь ужин. Пока свободен.

Диего не показалось — Кай действительно покраснел. На светлой северной коже румянец был предательски заметен даже через половину спальни. Стояк, смущение из-за ванны, то позорное бегство. Диего снял рубашку и сдернул с дверцы шкафа халат. Тело, смирившееся с увечьем, снова требовало утех, но чтобы Кай — и в кошмарах не снилось. Впрочем, что у Кая может встать на него — тоже. Извращением попахивает, Диего его бьет, а Кай в ответ хочет. Сколько же он в постели не был ни с кем, чтобы так реагировать? Ну, хоть утверждение тетки насчет девушек нашло объяснение. И пока это проблема одного Кая, Диего о ней забудет. Чужие похотливые взгляды его давно не смущают.

Ванну Кай наливал, пока Диего искал в библиотеке книгу на ночь. В спальне он держал то, что просматривал чаще всего, остальные свитки и сшитые книги хранились в соседней комнате, увы, совсем маленькой. Большую часть собрания Диего оставил на юге, детям нужнее. Сесть в воду помог Магне, покрутился еще немного, вздыхая, пока Диего не пообещал выходной в начале месяца, и радостно сбежал, стуча каблуками. У него девчонка была в одной из деревень, на свадьбу он у лорда и зарабатывал. Вроде уже должен собрать на приданое будущим детям, но Диего не расспрашивал.

— Ужин, — Кай зашел и бухнул поднос на табурет.

— Спину потри, — Диего кинул ему мочалку.

Надо отдать должное, Кай даже не моргнул. И драил его словно лошадь. Диего терпел из принципа, стиснув зубы, пока не надоело.

— Шкуру сдерешь — сам лечить и будешь!

— Перцем, — оскалился Кай. — Зачем вы так? Нарочно, да? Чего хотите добиться, этого?

Горячих, сухих губ, прижатых к его рту, Диего точно не хотел. Кай не целовался, он мстил, поэтому Диего схватил за плечи и ответил. Он ничего не умел, пробовал вырваться, Диего не пускал, прижимал крепче, дергал крючки на рубашке.

Кай вывернул ему руку и вскочил. Волосы разметались, глаза горели, а Диего таращился на его обнаженную грудь, как сам Кай днем. Безволосую грудь, перечеркнутую старым шрамом, который... Диего облизнулся, Кай отмер и бросился к двери.

Диего посмотрел вниз, на член, гордо покачивающийся в воде между хлопьями пены. Мужеложцев нигде в мире не жаловали, но если на юге удовлетворить запретные желания возможно, нетрудно даже, если знать места, то на севере все плохо совсем. Настолько, что Диего в письмах нагло Амиле врал о победах и куче любовников, а спал с женщинами, благо, тоже мог. Его не удивили склонности Кая, поразила смелость, с которой их проявил. И своя реакция на — помилуй все святые — невинный рот и жесткое тело. Диего закрыл глаза, чтобы успокоиться, но лишь вспомнил черную гриву до лопаток и потемневшие губы. Кай всегда зачесывал волосы назад и туго стягивал веревкой, а ему так не шло. Диего честно раньше не замечал, какой он красивый. Даже полоска на лице — след от сапога Антуана — не портит.

Смелый, красивый, но — Кай из Дарата, этого не изменишь. Что натворит теперь, когда понял, что его жажда взаимна? Хотя, Диего почесал яйца, с чего он взял, что Кай понял? Кай может быть уверен сейчас, что над ним жестоко посмеялись. Он целоваться не умеет в двадцать два, если и спал с кем, то — безладно, слепо тычась в такую же неопытную девчонку, откуда ему разобрать, что Диего совсем не до смеха. Нужно завтра Антуана попросить найти девиц известного рода, и напряжение снять, и "заесть" вот это, сегодняшнее.

Член лег наконец-то, Диего позвал прислугу, оделся и подъехал к столу. Одежда, значит. Он написал записку и, отдавая ее Улле, попросил намекнуть в Дарате, что Кай под защитой здесь.

— Зачем? — удивился дружинник.

— Не знаю. Но сделай.

Сначала Диего Кая трахнет, а потом пусть Микалли делает с ним, что хочет. Или не делает, но все равно потом. Диего снова вспомнил гладкую грудь. Растравил только, поганец, и смылся. Перед сном зашел Антуан, принес список ночной охраны.

— Помнишь, ты привозил мне девиц из Нижнего Грайта?

— Конечно, — просиял старшина. — Еще нужно? Когда?

— Завтра вечером. Ты знаешь, каких я люблю. Плати, сколько скажут, я тебе все верну.

— Будет сделано, лорд Диего!

Антуан ушел счастливым, не иначе, и ему там перепадет за полцены. Диего кое-как перевернулся на бок, разложил правильно ноги и поправил одеяло. У Кая одно преимущество — голод Диего по мужикам, а в остальном, неважно, кто сосет.

Утро началось как обычно: хоровое пение индюков на разные лады, крики дворовых девок, скрип телег, лай собак и дружинников на поверке. Диего зевнул и понял, что висит на краю кровати, рука вниз, обе ноги, как не упал — загадка. И что снилось, чтобы вертеться так и не проснуться? Он дотянулся до спинки и залез обратно, подтягиваясь. Тут же в дверь постучал слуга, помогавший ему с неотложным. Вернувшись на постель, Диего потер уши и приказал:

— Найди Кая, пусть умываться принесет.

Он хотел знать, как повлияло вчерашнее происшествие на нежный горный цветок. Он с ухмылкой вспомнил, какие там наиболее распространены — с трудом эти сиреневые колючки из конской гривы выбирал.

Кай пришел такой же, как всегда был. Волосы опять стянуты, да так сильно, что на висках жилки проступили, рубашка подпоясана тесьмой, внахлест. Хотя не такой же — лицо спокойное. Не безразличное напоказ, а просто спокойное.

— Улле в ночь уехал, — сказал Диего. — Привезет тебе тряпок.

— Спасибо, — Кай положил на табурет полотенце, зубную ветку, рядом поставил миску с мылом и стакан воды. — Что-нибудь еще?

— Да. Я соберусь, и поеду инспектировать поместье. Кресло ты повезешь.

— Хорошо. Позовете, когда будете готовы.

Он развернулся, позволив Диего оценить еще и задницу. Рубашка свободная, но из-за запаха почти обтягивает. Ничего, сегодня будут женщины. Диего потянулся и позвал дежурного воина, чтобы достал нужную одежду. Плащ он сегодня зимний возьмет — с гор дует так, что ставни скрипят.

Завязывая манжеты, Диего подумал, что Каю сейчас должно быть холодновато, однако дать куртку не приказал. Им обоим не нужно, чтобы заметили смягчившееся отношение лорда. Правды — что Кай не виновен по закону — не поймут, зато сколько напридумывают! Если простудится — вылечат.

Легок на помине, зашел знахарь, принес новую мазь, не такую вонючую.

— Ромашка и мята, надеюсь, хоть так тебя устроит, — он поставил на стол три банки.

— Меня устроило бы мясо, но спасибо.

— Спасибом плащ не подобьешь.

— А ты опять все истратил до конца сезона? — Диего крутанул колеса, разворачивая кресло к двери. Скрип ободьев о половицы надоел до рычания, он едва держался. И лишь затем, чтобы в приступе ярости еще что-нибудь себе не повредить.

— Есть пока, но когда деньги успели стать лишними?

— Будут, — пообещал Диего. — Ийсин, отвези меня во двор.

Дружинник с готовностью ухватился за спинку. Звать Кая тоже не пришлось — он сидел на перилах, обтекаемый снующими вокруг кланниками, и смотрел на прибывший обоз с десятиной из дальних поселений. Диего совсем о ней забыл и обрадовался. Он по двум причинам любил эти обозы: и приятно, когда прибывает на складах, и любопытно, что привезли. Это в монастыре он всегда сам выбирал, потому что иначе пустые кувшины получит, а простое население так с лордом не шутило.

Привезли горный мед — несколько бочонков, шкуры барсов, рулоны домотканой материи, вязаные теплые носки с узором — Диего сразу наметил себе две пары, наименее пестрые, две бочки соленой птицы и мешки с перьями — от мелких с пухом для набивки, до длинных с переливом для письма и украшений. Диего командовал, что куда убирать, одну бочку с солониной велел сразу отправить на кухню, две меры ткани отдал швеям, пора шить штаны и рубахи для работников. И все это время Кай дисциплинированно и молча его возил, Диего почти забыл, что кресло не движется само.

— Может, куртку отделать? — в воздух спросил Диего, рассматривая одну из шкур.

— Подбить лучше, теплый мех, — послышалось за спиной, и на колени легла тень — Кай склонился над его плечом. — И в сапоги на стельки. Вы же мерзнете, как южное растение.

— А ты чего добрый такой?

— То странный, то добрый, вам удивляться не надоело? Вы... обещали весточку передать в Дарат, если сдержали слово — это дорогого стоит.

Даже тебя? Диего все-таки не сказал вслух. Никогда и никого не вынуждал платить собой, удовольствия не видел.

— Сдержал. Улле приедет — отчитается. Значит, подбить... — Диего накрыл шкурой ноги. — Поехали в швейный цех. Знаешь, где это?

Кай толкнул кресло к северной стене. Знает. А Диего не отказался бы узнать, Кай все же такой простой или такой благодарный, что сущие пустяки меняют его отношение к вчерашнему изуверу. Или поцелуй так повлиял.

До обеда они успели проверить всех. Диего игнорировал косые взгляды на Кая, задавал вопросы, лез посмотреть, что сейчас делают мастерские, хвалил, ругал, а помощника кузнеца лишил жалования на десять дней за испорченную заготовку. Все как раньше. И зачем столько времени сидел в спальне! Он повернул голову назад, рука, лежавшая на спинке, побелела и дрожала.

— Отвези меня к пандусу и свободен, — вздохнул Диего. Доводить Кая сейчас в его планы не входило. Ему внезапно понравился сдержанный вариант.

Одновременно с ними во внутреннем дворе появился Улле. Спрыгнул, поклонился Диего и швырнул в Кая небольшим мешком. Так мало одежды? Микалли подданных в черном теле держит?

— Взял наугад, мой лорд, — пояснил дружинник. — Не тащить же все. Что велели — передал.

— Спасибо, Улле. А ты вали к себе, проверяй, что тебе привезли.

Главное, чтобы куртка была, иначе ее выдать придется. Любимые, ненаглядные кланники от вечной преданности лорду не замечают, в какое положение они лорда ставят. И сами вынуждают проявлять милосердие, даже против воли. Насколько проще было бы, если бы Кай признал — покушение не его идея, тогда Диего имел бы моральное право запретить своим людям над ним издеваться. Переживет, конечно, однако зачем? Диего вспомнил одно из писем Амилы: "мой милый муж, вы настолько не любите бессмыслицу во всем, что не убеждайте меня в своей страсти к бессмысленной жестокости".

Девицы приехали к закату, веселые, смешливые и пышные, как он и любил. Дружина с радостью помогла им выбраться из возка, Диего расслышал смех, шуточки и отъехал вглубь комнаты. Неподалеку стоял Кай, не шутил, разумеется, но все видел. Диего мысленно представил, как ведет языком по шраму на щеке, и одернул спальную рубаху. Если бабы не помогут, придется не бравировать мыслью, что не отдаст Микалли, пока не трахнет, а осуществлять.

— Лорд Диего! — на пороге появился Антуан в шлеме набекрень. — Четыре, самых лучших!

— Проверю. Помоги лечь и веди.

— Всех четырех? — пауза того стоила: таким обиженным Диего старшину никогда не видел.

— Куда мне столько, у меня один. Двух веди, остальных поделите как-нибудь, но за свой счет.

Делить в итоге дружинникам пришлось и остальных. Потому что Диего хватило часа. Он кончил, ему понравилось, девицы выполнили свою работу, но больше не были нужны. Даже час протянул из принципа. Очень трудно развлекаться в постели, когда двигаться почти не можешь, а облизывать продажную девку — так Диего не отчаялся еще. И, главное — хотеться твердых мышц, уколов чужой щетины, солоноватого члена во рту меньше не стало.

Утром, когда умытый и сытый Диего застегивал плащ, постучался Кай.

— Ты что здесь делаешь? — удивился Диего.

— Старшина ваш послал. Я понял, сам боялся, решил, вы будете орать.

Кай улыбался, едва заметно, уголками рта. И куртку Улле ему все-таки привез, красивую, из толстой кожи с металлическими нашивками.

— Наговоренные? — спросил Диего, указав на бляшки.

— Были когда-то, — Кай дернул плечом. — Значит, не звали?

Он продолжал улыбаться. Диего сначала нахмурился и собрался огрызнуться, потом сообразил: Кай решил, что девицы стали лекарством от внезапного влечения к мужчине. Знакомым наверняка лекарством. Ну, он угадал, только не до конца. Не от мужчин, от конкретного.

— Не звал, но раз тут, помоги плащ заправить, — Диего показал, что нужно за спиной подоткнуть.

Кай нагнулся со вздохом, и Диего почувствовал, что от него пахнет горьковатой травой. Отвар пил, его стряпуха всем наливает, кроме лорда, потому что лорд такую гадость не пьет. Диего посмотрел на высокий воротник, полоску кожи над ним, покрасневшее от ветра ухо и прижал ладонь к поврежденной щеке. Кай застыл с тканью в пальцах, Диего подождал и развернул его к себе, чтобы поцеловать. Трава там или не трава.

В дверь затарабанили — гонец привез письмо от Амилы. Первый раз в жизни Диего был готов жену придушить. Кай отскочил к окну и вцепился в подоконник, стоял, пока Диего выдавал гонцу монету и вскрывал конверт. Он не сразу написал жене о том, что у него теперь живет несостоявшийся убийца, и ее ответа ждал с любопытством: "... и сверх меры не обижай мальчика. Тебя легко захотеть убить, а искалечить — замысел не для юного воина". Диего усмехнулся и посмотрел на Кая, тот разглядывал пол. Жалко, хороший был момент.

— Жди внизу. Спущусь скоро — поедем за реку.

Река огибала холм замкового поместья по северной стороне, так и повелось, на север — за реку. Там находились ремесленные поселки. Мастеров в Хайратте немало, вещи делают качественные, а вот оценить, что сгодится на продажу, могут не всегда. Специальных людей Диего завел, только после нескольких случаев, сам тоже проверял. Зимняя ярмарка не за горами, лучше убедиться, что ученические работы не получили грамоты. Пока Диего копался на длинных полках, косился изредка на Кая. Тот осматривался и откровенно развлекался — новые впечатления за столько времени. И здесь не все знали, кто он такой, с оружейником он долго разговаривал, примерял мечи по руке, нахваливал ножи. О Диего оба — и мастер, и Кай, словно забыли, и он затаился, чтобы посмотреть, каков этот горный чертополох, когда не чувствует принуждения.

— Обязательно купят, даже за двойную цену, — Кай вернул последний клинок мастеру и вспомнил о Диего. Улыбка сразу пропала, появилась неуверенность, но не испуганная, а такая, с вызовом.

— Я рассчитываю на это, — согласился Диего. — Спасибо, мастер Урман. Хорошего тебе дня.

— Ему ничего не будет за то, что со мной говорил? — спросил Кай, когда выехали на улицу, а дружинники чуть отстали.

— Я лично повешу того, кто Урмана обидит. Если он меня не опередит. Не волнуйся. С тобой же и в поместье говорят, хотя пока этого не замечают.

— Да, — Кай усмехнулся. — Это... не вы запретили, выходит?

— Слушай, я, наверное, тиран и деспот, но не дурак же.

Возможно, Кай пожалел того, кто к нему отнесся по-человечески, а может быть, что и само наказание принял как должное. Не приговор, именно реакцию людей на покушение. А зачем тогда на самого Диего рычал, перестал лишь, когда другие проблемы появились? Вытрясти бы из Микалли, чего он парню набрехал. Диего вытащил из сумки пол листа бумаги и написал записку судье. Вряд ли что-то появилось за эти дни, но пусть понервничает.

В замок вернулись вечером. Диего устал и очень хотел лечь. Оказалось, пешком ходить проще, чем сидеть сиднем. Ноги ему сегодня будет знахарь разминать, нужно попросить и задницу тоже. Кая не станет просить, Кая уже хватать нужно и на колени тянуть, а не смущать. Не ценит он игр.

После ванны, когда Диего лежал под одеялом и листал документы, заглянул смущенный Улоф. Он должен был сегодня возле двери в покои лорда стоять, но живот прихватило, не может, а заменить некем — все кто в карауле, кто по домам в окрестных деревнях. Заменить наверняка можно, не бывает, чтобы нельзя — стыдно парню вот и все, и в другой день Диего бы ему за это шею намылил.

— Ну, не под дверь же тебе. Убирайся. Только Кая позови, пусть отрабатывает.

— Да как ему доверять то можно, лорд Диего?! — опешил Улоф, приплясывая на месте.

— Тебе мой горшок дать?

Улоф покраснел и исчез. Диего сунул бумаги под матрас и глубоко вздохнул. Вот совпадения. Но ими нужно пользоваться, судьба не любит, когда пренебрегают ее дарами. Он перекатился на край и сел в кресло. Спал Диего в подштанниках и рубахе, не любил так, но иначе холодно, да и слишком много народу стало ходить, как он ходить перестал. Накрывать колени не стал, чтобы Кай сразу понял. Диего... очень не тянуло объяснять вслух, а иначе может не понять: слишком часто запугивали ночными дежурствами на полу.

Кай выглядел бодрым, не успел лечь. И только помыл голову — волосы, затянутые в длинный "хвост" вились крупными, влажными кольцами. Диего сглотнул и чуть шире раздвинул колени, чтобы ширинка не давила. Он смотрел, Кай пялился в ответ и даже не вздрогнул, когда Диего запер дверь. Да, объяснять не придется. Он протянул руку, а когда Кай наклонился, сдернул веревку с его волос и чуть толкнул назад — налюбоваться. Как он мог так долго не замечать? Совсем хватку потерял. Кай опустился на колени, поднял голову, позволяя гладить себя по лицу, и закрыл глаза. Обветренная, шероховатая кожа, прохладная на щеках, выскобленный подбородок — и короткая царапина на нем, шрам, еще один — на виске. Диего откатился и потянул через голову рубашку. Кай вздрогнул, распахнул глаза и, все так же на коленях, начал расстегивать куртку, не отводя от Диего взгляда. Поднялся голым до пояса, подошел сам, хотел поцеловать, и Диего дернул его на себя, чтобы упал сверху, позволил уже трогать, гладить, чувствовать проклятый — снова травяной — аромат кожи и волос. Следы ожогов на животе, подмышками, вокруг сосков, Диего обводил их пальцами и целовал шею, губы, целовал так, чтобы подхватил и отвечал.

Кай одной рукой ухватился за спинку кресла, а сам вдруг откинулся назад, через подлокотник, прогнулся так, что голова запрокинулась, подставился весь. Диего, ненавидя его в этот момент за то, что не может схватить, дотащить до постели и трахнуть, втиснув в матрас, накрыл живот ладонью. И двинул ее вниз, к туго затянутому ремню с простой медной пряжкой. Он видел сверху лишь губы, которые Кай то облизывал, то кусал, а хотелось — глаза. Но остановиться, отправить Кая в кровать, доползти самому — немыслимо столько терпеть, и Диего дернул ремень. Кай выгнулся еще больше, помогая стащить штаны с задницы, а потом всхлипнул, даже дышать перестал. Диего, успокаивая, провел по груди и сглотнул набежавшую слюну. Взять в рот, немедленно, захлебнуться вкусом и тем, как кричит и умоляет Кай. Потом, а теперь — он взял член в руку, чувствуя, как пульсирует кровь под тонкой кожей, и Кай всхлипнул снова, по-детски, зашарил свободной рукой по полу. Диего подхватил его под спину, вздернул выше и целовал, пока дрочил, а бедро Кая прижимало его собственный член. Кончили оба — Диего от трения, и не сдержал стон, ловя встречный, язык к языку. Кай дышал рвано и тяжело, не разжимал руки, и Диего не спешил его сбрасывать. Пусть отдышится. Хотя так жаль, что это тело, эта податливая страстность не принадлежат кому-то еще. Приказ или не приказ — Кай подданный его врага, и когда Диего сделает следующий шаг, то Кай станет и его врагом тоже.

Глава четвертая.

Кай не знал, как лорд — Диего, чего уж, глупо про себя называть официально того, кто у тебя в рот берет, — убирает дружину от дверей, только через вечер, редко — через два, он звал к себе надолго. И Кай уже сам запирал дверь, чтобы не тратить время на пересадку из кресла в кровать, Диего лишь смотрел вопросительно: "Сегодня хочешь?", ответить: "Нет" ни разу не получилось. Ну, не ответить, а головой помотать. Они молчали всегда, будто в постели целовались не Диего и Кай, а безымянные мужчины, которым нечего делить. Кая так устраивало, его устраивало именно так, потому что не к лорду его тянуло, он, каждый раз заново, западал на сильное тело и неожиданно ласковые руки, кому они принадлежат — старался забыть. И был уверен, что у них одинаковые причины для молчания. Диего рассматривал его, всегда подолгу гладил, будто изучал, а что привлекателен, Кай о себе знал. Как не знать, когда девчонки уже лет десять твердят, почти опротивело. Потому не сомневался — Диего нравится внешность, остальное в постели неважно.

Вне постели же ничего не изменилось. Кай сопровождал Диего везде, верхом или пешком, а Диего решил, видимо, исколесить весь надел. Дружинники, когда считали, что Кай не слышит, ворчали — озверел лорд, сто лет таких проверок не устраивал. Кай сам не понимал, чего приспичило. Может, чтобы доказать всем, считаться нужно даже с увечным? Вроде и не попадалось тех, кто думал иначе. Диего Хайррат в стальном кулаке держал, поклонения не требовал, но приказы отдавал так, что не забалуешь. Кай лорда Микалли в деле нечасто видел — где он, а где лорд, и теперь наблюдал с интересом, как оно бывает, когда у тебя столько земель во владении.

— Не боитесь, что я запомню, где и как охрана стоит? — спросил Кай однажды, когда возвращались в поместье после трех дней отлучки. Он только осознал, что намного сложнее терпеть, когда уже знаешь, чего лишаешься. И не такое спросил бы, главное, ниже пояса не пялиться.

Диего в ответ засмеялся и посмотрел снизу вверх с издевкой. Случая напомнить Каю, что покушение толком не вышло, он не упускал. Кажется, даже та демонстрация умения, когда Кай отбился палкой от мечников, лорда не переубедила. Вроде бы и все равно, а обидно.

На ночь остановились возле реки, она здесь петлю делала — видно далеко, безопасно. Сам Кай дальше бы ехал, до поместья близко, но Диего устал. Не жаловался, только рычал, однако все понимали, как тяжело или сиднем, или лежа по возку кататься. Каждый ухаб, все промоины в голове и заднице отдаются. Пока ставили лагерь, Кай решил удрать и сполоснуться. Свою обычную часть работы он выполнил: стащил лорда с телеги, собрал ему палатку, взбил тюфяк. Остановили на втором шаге:

— Куда? Сегодня ты кашу варишь, парни устали.

Кай в изумлении выгнул бровь и едва смолчал. Дружинники тоже довольными не выглядели, донеслось:

— Потравит так.

— Готовить-то умеешь? — опомнился Диего, подтыкая плащ вокруг колен.

— Походную кашу? Не хуже других, — Кай передернул плечами и взял котелок для воды.

Вернулся — повесил над костром, котелок наговоренный, закипит быстро. Пока грелось — порезал лук, бросил пучок солонины и перец горошком, без перца Диего есть отказывался. В клановых землях перец плохо всходил, но понемногу выращивали, для внутренних нужд, почти не продавали. В Дарате, например, за продажу полагалась вира. Растил его Хайррат, или с юга мешками везли — Кай не выяснял.

Каша получилась наваристая, Каю самому на удивление понравилось. Видать, назло Диего вышла, тот тоже ел быстро и облизывал губы после каждой ложки. Если скажет сейчас, что теперь Кай всегда будет готовить, он не посмотрит на кучу солдат и лорда придушит.

— Неплохо, — Диего вылизал еще ложку и потянулся за кружкой. — Теперь вымой посуду.

Кай собрал миски, стараясь не вслушиваться в фырканье и смешки вокруг. Будто не тем же самым занимаются каждый день. От реки лагерь просматривался хорошо, но иллюзию уединения Кай получил. Сгрузил все на корягу и подобрал плоский мыльный камень. Дружина сейчас, наверное, помогает своему лорду забраться в палатку. Диего всегда в разъездах после ужина ложится. Кай представил, как залезает, ложится рядом, протягивает к паху руку. Сам, первым — ни разу еще не делал. Стеснялся почему-то, хотя когда Диего сжал его запястье и притянул ладонь к штанам, Кай совсем покраснел. Он и теперь смутился, лишь вспомнив, и кувыркнулся в сторону так, чтобы толкнуть Вингдира в реку.

— Эй! — на него пер Улоф, сжав рукоятку меча, хорошо в ножнах пока.

— Прекратили все! — старшина встал между ними.

— Командир, так он... — Улоф, пылая возмущением, показал на Вингдира, который стряхивал мокрую траву с куртки.

— Незаметнее надо быть, — Кай пожал плечами. — И пусть миску выловит, с выщерблиной такая была.

Собрал остальное и пошел к лагерю, но старшина остановил.

— Подожди. Выйдешь против меня?

— Сейчас? — Кай посмотрел на красный солнечный диск. — А лорд?

— Сейчас, лорд не против. Я дам тебе меч.

— Давайте, отнесу только.

Диего даже уха из палатки не высунул. Если правда разрешил, значит, проверяют, таланты или будет ли всерьез нападать. Кай мстительно задел котелок ногой так, чтобы упал со звоном, и вернулся к речке. Вингдир там уже разделся и отжимался теперь в наказание. Миска стояла на коряге, рядом сидел надутый, как крыса в амбаре, Улоф, еще дружинники сбежались. Кай их посчитал — нет, не все, кто-то лорда сторожит.

Антуан протянул меч, стандартный, какие у всех тут были. Кай прикинул по руке — хорош. Из того, что он видел, в Хайррате вообще оружие ковали отличное. И соперником старшина оказался отличным, даже опасным. Дружина каждый промах Кая поддерживала ревом, он сжимал зубы и старался не ошибаться еще больше. Месяцы, которые он кресло пинал, старшина упражнялся, и к сражению этому отнесся всерьез. Кай, чуть не вывихнув суставы, ушел от удара, наметил Антуану печенку и отскочил. Две секунды передышки — чтобы рука перестала дрожать.

Гонял его старшина долго, сам уже на пот изошел, но прервал бой, когда дотянулся острием до шеи, а Кай едва не проткнул куртку под ребрами. Дерись они по-настоящему, уже не по разу были бы мертвы, а кто первым — неизвестно.

— Молодец, — Антуан забрал у него меч, отдал Вингдиру и начал снимать куртку.

Хвалить сразу видно, у кого научился. Кай покачал головой и оглянулся на лагерь. Охрана посматривала на реку, а палатка все так же темнела слепая и глухая. Может, обратно залез. Кай тоже снял одежду, оглядел невеселые лица и вежливо попросил Улофа посторожить. Тот опешил, но согласился. Так, по крайней мере, не придется потом снимать штаны с макушки дуба. Кай потрогал ногой воду, зашел глубже и нырнул. Задохнулся сначала, а потом тело вспомнило горные речки, которые летом иногда холоднее, и стало хорошо. Он проплыл под водой немного, выбрался на берег и вернулся к коряге. Возле нее стоял Антуан, одежда тоже лежала нетронутой.

— Ты вот что, как время будет в поместье, приходи, когда своих гоняю. Грех будет, если навыки потеряешь.

— Я уже, — огрызнулся Кай, затягивая тесьму в вырезе рубашки.

— Нет, но приходи. Лорд добро дал.

Кай кивнул и потащился в лагерь. Что этому лорду надо от него вообще? Так расслабился, получив в постель — быть не может, его бы любая шлюха развела. Неужели не перестал копать под Дарат и думает, что это Кай расслабился и теперь за любую подачку сдаст клан? Кай расстелил плащ у входа в палатку и лег, вслушиваясь в тишину за пологом. Не сдаст, а внутрь все равно хочется. Разве можно так, чтобы враги, но рук не отнять? Он проснулся ночью, когда менялся караул, а после продрых до рассвета. Ледяная вода и тренировка с Антуаном пошли на пользу — до этого часто мучился от неутоленного желания. Утешала лишь надежда, что Диего не лучше.

В поместье вовсю свозили товары для ярмарки, сдавали под подпись, управляющий суетился, стараясь, чтобы складов хватило всем. Кай разузнал — ярмарка будет за стеной, на пологом берегу. Там уже лежали штабеля досок и бревен, плотники тоже подтянулись — как раз завтракали, когда лорд в своем кресле поехал смотреть, что без него натворили. Кай бы не удивился, если бы половина мужиков подавились от такого радушия. Но проверять не стал, а, пользуясь тем, что у Диего другие дела, помчался переодеваться.

Рубах у него теперь было две, так что можно не в мокрой ходить, когда постираешь. Праздничной ни одной — это вот плохо. Может, его и не пустят развлечься, все же не гость он здесь, однако попросить он попросит, даже без рубашки. Куртку лучше застегнет — куртка красивая.

Диего позвал его только вечером. До этого Кай, воспользовавшись обещанием Антуана, упражнялся с дружиной. Говорить с ним так почти никто и не говорил, но уже нарочито совсем, все чаще забываясь. Значит, лорд их правда против него не настраивает. Перед тем, как идти в замок наверх, Кай всегда старался вымыться. Может, не сложится с постелью, но нравиться хотелось, а Диего был по-южному брезглив, там на зиму и половину весны реки не замерзали. И поэтому он очень удивился, когда ему указали на ванну с едва теплой водой, стоявшую посреди спальни. Сам Диего лежал на кровати, едва прикрытый одеялом, и точно не разговаривать собирался. Что такое? Раньше недостаточно чистым казался — зачем столько молчал?!

Кай мялся у двери, борясь между возмущением и голодом, почти решил уйти, когда Диего вдруг молитвенно сложил на груди руки и облизнулся. И Кай сдался. Плевать, пусть и посмотрит заодно. Приятели рассказывали за элем, что некоторые девчонки умеют как-то красиво раздеваться, Кай не умел и не представлял себе такого, скинул тряпки и влез в воду. После Диего осталась, но он-то не брезгливый. И волосы подобрал, чтобы не намокли, понял уже, Диего нравились распущенные, потому даже сильнее затянул. Лорд не камнем мылся, для него камень растворяли и смешивали с отдушками, придется потом в ручье полоскаться, чтобы не унюхали. "Сколько из-за тебя проблем!" — выразительно подумал Кай, не сводя глаз с Диего. Тот не услышал, разумеется, а себя Кай повеселил.

Домыл вроде все, собрался вылезти, но Диего помотал головой. Что еще?! Кай оглядел себя, полувставший член, ступни и покраснел, сдается, с ног до головы. Дошло. Твою мать, аж в глазах потемнело от стыда и внезапного страха. Значит, верно он догадался когда-то, куда мужики могут трахаться, и вот почему Диего тянул туда вечно руки. Все опустилось, скукожилось даже, а Диего, будто подтверждая его мысли, откинул одеяло и провел несколько раз по набухшему стволу. Толстому, темному, у молотка рукоятка в обхвате меньше. Таким гвозди и забивать, а не... не в живого человека запихивать. Он замотал головой так, что она закружилась. Нет, это уже слишком. Пальцем приятно, да, но если бы раньше кто сказал, что потом будет, Кай и от пальца бы отказался, только кто скажет, раз они не разговаривают. Он жалобно посмотрел — Диего смеялся. Скотина, а!

Кай зачерпнул ароматное мыло и повернулся спиной, чтобы Диего своим смехом подавился. Судя по звукам, это и сделал — когда Кай вновь на него посмотрел, и улыбки не осталось. Мог бы ходить — Кай никуда бы не делся. Ну, у паралича есть и положительные стороны. Но какой же толстый член! Как другие мужики позволяют заталкивать его в себя, зачем? Женщинам, говорят, с хорошим любовником приятно, однако женщины устроены иначе. Или не совсем? Кай устал сомневаться, а бежать поздно уже, тянул долго и задницу вымыл. Он взял с табурета влажное полотенце, обтерся и потом пошел к кровати, на ходу развязывая волосы.

Диего взял его за руку, дернул на себя, и прижался к губам, Каю показалось, что нежно, очень нежно, будто благодаря за решение. Кай отвечал, тоже медленно, едва касаясь языком. Целоваться ему нравилось, как девчонке. А вот что Диего возьмет, как женщину, Кай только сейчас подумал. И забыл тут же. Так просто из мужчины девицу не сделать. Диего резко его отодвинул, жестом показал, чтобы разворачивался, а когда Кай уперся руками в одеяло возле его ног, за бедра подтянул и надавил на поясницу.

Кай понял, что будет, лишь почувствовал влагу. Дернулся, но хватка у Диего была мертвой. А язык теплым, как и ладонь, легко сдавившая мошонку. Кай сунул в рот край одеяла, сжал зубами и стонал в него навзрыд. Даже если потом Диего его пополам разорвет — вот это такой расплаты стоит. Язык сменился пальцем, вымазанным в травяном бальзаме. Кай понадеялся, не в том, которым он натирал Диего. Палец внутри — странная штука, Кай прислушивался к себе, не понимая, нравится ли, но вторая рука продолжала оглаживать яйца, двигаться по члену, и все вместе тоже вынуждало прогибаться и просить еще. Он дышал Диего в колено и почти жалел, что тот не может почувствовать. Хотя мертвая нога отвращения больше не вызывала. Кай поцеловал украдкой, надеясь, что скоро решится поцеловать и выше.

Бальзама и пальцев стало больше, Кай на пробу дернулся и смирился, что не пускают. Диего завозился сзади, а потом тронул губами копчик, успокаивая. Ему, наверное, и смешно и умилительно, что такой неопытный парень достался. Ему, наверное... Кай вскрикнул, и мысль оборвалась. Дальше подмахивал только и выругался про себя, когда Диего прекратил и шлепнул по заднице, чтобы Кай поворачивался. Ноги дрожали, он поднялся кое-как на коленях, выпрямился, отплевываясь от волос. Диего, привычно глядя в глаза, набрал из резной шкатулки еще желтой мази, сунул руку ему между бедер. Кай зажмурился от непристойности. Не хуже, чем дырку лизать, но того он не видел.

Изнутри горело и тянуло, а Диего взял в руку свой член, указал на него. Кай кое-как пристроился поверх, не представляя, что делать, оно же не пролезет. Бежать нужно было, пока не поздно. Диего придерживал и поглаживал, гримаса на лице стала нечитаемой, Кай садился сверху по чуть-чуть, совсем по капле, и думал в панике, что от такой боли обоим не будет хорошо. Когда член провалился до конца — яйца прижались к промежности, Кай часто дышал и обливался потом. Диего гладил его по животу, груди и щекам, давая привыкнуть, но двинуться снова Кай решился нескоро.

Он помнил, что мужчине внутри хорошо, и пусть по Диего пока незаметно, нужно попробовать. Что-то сделать, чтобы хоть одному хорошо и не зря Кай тут корячится. Он закусил губу и рискнул приподняться, потом назад, и снова вверх, тоже по капле, через жжение, увлекся так, что пропустил, когда Диего до синяков вцепился в него — среагировал на стон. И задвигался сильнее, чтобы видеть дальше, как с трудом глотает, как запрокидывает голову, как силится сам, до слез, податься навстречу. Боль мешала кончить, и Диего, выплеснувшись, долго ему дрочил, а потом прижал к себе так, что Кай чуть нос не разбил о ключицу. Член оставался в нем, мешая уже всерьез, но Кай терпел. Он понимал, зачем Диего так его обнимает: каждому хочется ласки, вот той самой иллюзии, что с ним рядом кто-то нужный. Он тоже не спешил вырываться, представить никого не мог, только руки поперек спины и так приятны.

Наконец Диего опомнился и стянул его с себя. Кай с болезненным любопытством уставился на член. Ничего особенного, блестящий, заляпанный семенем и кое-где розоватыми пятнышками. Ну да, если Кай правильно ощущал свое тело сейчас, то кровь не удивительна. И зря Диего так морщится, банкой мази кинул вовсе напрасно. Кай, не заметив ее, теперь потирал скулу. Вставать, снова мыться на глазах лорда, было совсем неприятно и стыдно, а задницу мазать просто не стал, забрал мазь с собой. Все-таки не та, которая для ног, значит, лорд обойдется.

В кладовке он зажег лампу и раскрыл коробку. Даже тут стыдно, без свидетелей, но надо, чтобы завтра никак себя не выдать. Кай намазал, вытерся о солому на полу и осторожно лег. Диего точно понравилось, это... этого мало, однако Кая все равно странно устроило. Ну, с ним же понравилось, хоть не умеет ничего и, наверняка, глаза пучил от неудобства. А повторять ли — это надо подумать. Знахарь Лион довольный ходит, какой-то там у Диего "прогресс". Если правда, то Кай может домой вернуться раньше, чем привыкнет, и не нужно ему такое.

Утром, с первыми криками за дверью, Кай перевернулся и охнул от резкой боли. Может, мазь и помогла, но до колоды с водой он шел, будто проглотил копье. Возле конюшни Антуан поил коня, увидел и засмеялся:

— Это ты с отвычки в седле все натер?

— Наверное, — прохрипел Кай, радуясь, что отговорку придумали за него.

Завтрак он съел стоя, а потом его позвали к лорду.

— Ярмарка через три дня, а горшечники еще не появились. Съездим, проверим. Возьмешь Сивого, скажи на конюшне, что я разрешил.

— Но... — Кай осекся.

— Ты чем-то недоволен? — Диего оторвался от письма и посмотрел, слегка изогнув бровь.

— Я... будет исполнено, лорд.

— Ступай, — он снова обмакнул перо в чернила и не увидел, что Кай задыхается от гнева у двери.

Такой подлости он даже от Диего не ждал. Зачем? Что ему даст эта жестокость? Кай выдержит, разумеется, но зачем? Некстати вспомнились бережные поцелуи и то, как спокойно оказалось прижиматься лбом к груди. Ведь было, Кай не придумал, за что Диего сегодня ему так подло мстит?

Хотя и к лучшему. Последнее время Кай все реже мечтал о возвращении домой. Думал и хотел, но во вторую очередь, утехи с лордом стали важнее, а это неправильно. Поэтому стоит Диего спасибо сказать.

День он пережил, да и ехать далеко не пришлось — встретили подводу по дороге. Как вернулись, Кай заперся у себя с мазью и лег ничком, рассматривая блестящие от масла образа. Он так отчаянно молился, когда первый раз понял, что на лорда стоит. Видать, услышала его всемилостивая Гайя. Не зря жрецы говорят, что в желаниях нужно быть скромнее и осторожнее. Вот что теперь с исполненным делать?

— Ты там? — по двери грохнул сапог, голоса Кай не узнал, но отодвинул скамью и вышел. Оказалось — Магне. — К лорду быстро.

Кай понадеялся, что на лице у него все не отразилось. Шел с одной мыслью: будет приставать — он все же запрет преодолеет и оставит Хайррат без правителя. Диего опять сидел возле стола, обложившись свитками, даже головы не поднял.

— А, ты. Ужин принеси и поставь тут, — указал пальцем на свободное от бумаг место. — Поставишь — разомни спину, плечо затекло.

Кай спустился в кухню, притащил тяжелый поднос и накрыл руками затвердевшие мышцы. Правда затекли. Диего какие-то упражнения делал, Кай видел однажды, но мало, наверное, не сравнить с регулярными тренировками. Давно так сидит, как не рехнулся еще? Кай вспомнил утренние пытки в седле и жалость отбросил. Разминал долго, Диего не возражал, значит, правильно больное место нашел.

— Все, теперь свободен.

Задержать его Диего и не попробовал. То, что случилось вчера, отбросило их отношения почти к самому началу. Кай не понимал, почему так получилось. Ничего, уже скоро он вернется в Дарат.

На следующий день его отправили помогать ставить помосты и лотки для ярмарки, и через день — тоже. Диего иногда появлялся, проверял, как идет работа, и уезжал. Если бы не естественные потребности, Кай быстро бы о заднице забыл, а так, заставлял себя беречься, чтобы боком не вышло. Ярмарка — это интересно, даже больше, чем телеги с десятиной. Жаль, что здесь у него и монеты нет, но посмотреть он хотел. Может, Диего хватит совести не запрещать.

— Эй, ты! — окликнули с площадки для тренировок, когда Кай возвращался с обеда на строительство. — Иди сюда.

Он помялся, прикидывая силы, но решил, что топор и доски мускулам только на пользу пошли. Антуан снова дал ему меч, но выставил против других. Тоже сильных, Кай изрядно потрудился, чтобы победить. На последнем ударе заметил Диего, который съехал с пандуса и направлялся к ним. Теперь Кай точно проиграть не мог. Он глубоко вздохнул, прогоняя лишние мысли. Не смотреть на лорда, видеть лишь меч противника, угадывать его движения, опережать их и не позволять себя коснуться. Все как на занятиях со старым учителем, который выбил из Кая дурь. Будто он испытание на зрелость сдает, и никакого Диего тут нет и в помине.

У Кая все получилось. Только рубашку распороли сбоку, но ребер меч не коснулся ни разу. Дружинники восхищенно хвалили, забыв о распре, просили показать "вот этот и еще тот" приемы, а Кай позволил себе повернуться к Диего. И понял, что будет сейчас, хорошо если не здесь. Диего молча указал на замок и развернул кресло, не оглядываясь, уверенный, что Кай идет следом.

В спальне Диего перебрался на кровать так быстро, что и помощь Кая не понадобилась. Он лишь рядом сел, и тут же охнул, придавленный всем телом. Диего целовал жадно, не раздевал, лапал через одежду, и, едва вытащил из-под ремня член — Кай тут же кончил. Диего откатился и лежал, глядя в потолок, ничего больше не делал, даже не прогонял. Кай приподнялся на локте, неуверенно разглядывая профиль и полные губы, которые зубами драл. Снова неясно ничего. Разозлиться бы, уйти самому, но Кай лишь потянулся к ширинке рукой, да губами к вырезу рубашки.

На ярмарку его отпустили, с условием, что за круг не выйдет. Кай сбегать не собирался, хотел бы — раньше сбежал, а так, велика охота подставлять клан. С рубашкой вопрос решился сам и неожиданно: накануне мимо прошла жена управляющего, швырнула скомканную тряпку и буркнула, чтобы не возвращал. Кай удивленно развернул, оказалось, что не ношеная еще рубаха с красивой вышивкой. Простая совсем — манжеты без завязок, надевать через голову, и вышит только ворот в один цвет, но достоинств это не умалило. Кай прокричал вслед спасибо. Зима уже, конечно, в разгаре, все равно придется куртку надевать, а приятно, когда можно расстегнуть на танцах. Не привык Кай быть последним замарашкой. Пусть тетка его не баловала, как родители, пока живы были, но родительских накоплений всегда хватало, чтобы и в необходимом себе не отказывать, и пустяки всякие позволять.

На длинных шестах развевались флаги всех кланов, которые приехали сегодня в Хайррат, Кай с волнением увидел даратское пурпурное полотнище с изогнутой веткой. Интересно, кто тут? Он покрутился, но пока не увидел никого. Зато заметил судью возле красивой девушки. Судья что-то вешал ей на уши, а девушка морщилась и искала взглядом разносчика эля. Каю всегда нравилось оказывать женщинам услуги, назло судье — и вовсе святое, поэтому он остановил разносчика, взял кружку и подал девушке с поклоном. Она удивилась, потом заулыбалась, судья был, как всегда, непробиваем, и Кай, еще раз поклонившись, собрался уходить. Жаль, не вышло пронять хоть немного.

— Подождите. Мы не знакомы, конечно, но окажите еще любезность — потанцуйте с дамой.

— Рада! — простонал судья, но девушка быстро утащила Кая в сторону.

— Не представляете, как я благодарна. Он... ужасно утомителен.

— Охотно верю, — Кай отцепил ее пальцы от своего рукава. — Простите, но боюсь, вам лучше поискать другого партнера для танцев. Мой статус может повредить вашей репутации.

— Что? — она отдернула руку, но чтобы прижать ее к губам. — Ах-х, да, вы тот даратец. Я представляла вас иначе. Спасибо, что предупредили, — девушка присела в полупоклоне и ушла, на ходу прихлебывая из кружки.

Кай покачал головой, усмехнулся и пошел дальше искать сокланников.

— Кай?! — он едва расслышал имя за ревом праздничных труб.

Обернулся и увидел Хилле. Не лучшего друга, но как же рад был видеть сейчас. Кай бросился обнимать, бил по спине и не выпускал, пока Хилле сам не отпихнул со смехом.

— Кости поломаешь. Ну, тебя тут хоть кормят, я посмотрю. А то тетка твоя перенервничала вся, отощала кровиночка. Да, тебе тут собрали гостинец, — Хилле потянулся снять объемистый мешок с плеча.

— Погоди, — остановил Кай. — Найдем спокойное место, поговорим, заодно покажешь, что привез, — он задумался, вспоминая устройство поместья. В кладовку вести не хотел — тесно, темно и душно. — На крышу взберешься?

— Обижаешь! Перед тобой первый покоритель крыш в Дарате. Покажи любую — она станет моей.

С шутками они залезли на овин, Кай смахнул снег вниз и сел, подстелив под себя плащ.

— Тут зима больше на нашу весну похожа, — Хилле глубоко вдохнул морозный воздух.

— Лорду местному не скажи, — усмехнулся Кай. — Он в начале осени мерз, словно в проруби по шейку.

— Такой неженка? — удивился Хилле.

Кай задумался. Напраслину возводить на Диего он не хотел.

— Нет, крепкий мужик, мерзнет вот, но терпит. Иначе давно на юг бы уехал. У него жена там, я понял, хорошая женщина.

— Как понял? Приезжала?

— Нет, письма из Ариата пишет, а лорд читает и улыбается, рад всегда их получить, — Хилле смотрел, раскрыв рот и выпучив глаза, поэтому Кай пояснил. — Он же... не бить меня стал и не к свиньям отправил. То есть сначала к свиньям, а потом заставил себе прислуживать. Чтобы на глазах был всегда.

— А, это я слышал сегодня уже, — Хилле улыбнулся с облегчением. — Я просто подумал... нет, ничего не подумал, но странно, когда так много о личной жизни врага знаешь.

— Я не предатель и не стану им никогда, — Кай возмущенно толкнул Хилле, тот сполз ниже, кое-как забрался обратно и встал на четвереньки, уронив на руки голову в покаянной молитве. Вот всегда он так, невозможно злиться. — А говорят, что да?

— Всякое говорят. Большинство не верит, конечно, только ты правда сытый, рубашка вон новая. Я думаю, лорд здешний понял, что не твоя затея была, глупо тебя винить и гнобить. Кто-то считает иначе.

Кай слепил снежок и откусил от него, переваривая новость. Что Диего уверен в виновности лорда Микалли, он не сомневался, а что в клане то же думают — удивило.

— Все равно из-за меня он в кресле, неважно, кто приказ отдавал.

— Это если он в тебе видит полноценного человека, а не орудие вроде... — Хилле показал ножны, туго замотанные проволокой с печатью.

Вот утешил! Кай чуть снова не толкнул, да опомнился, что его, вроде как, отношение Диего волновать не должно.

— Ладно. Главное, чтобы свои человека видели и предателем не считали. Показывай подарки и рассказывай, как там у нас.

В мешке Хилле нашелся пакет с теткиными пирожками, специально замороженными для долгого хранения, только разогреть — и будут как из печи. Теплые подштанники и нижняя рубаха из козьей шерсти, новый ремень с бляшками, оберег, вырезанный Райей из мягкого дерева.

— А это от нас с парнями, — Хилле достал холщовый мешочек.

Десять медных монет и одна серебряная полушка. Кай шмыгнул носом от чувств и снова обнял, не жалея ребер. Пусть Диего считает хоть придверным ковриком, все можно, когда есть клан.

Сумку с подарками занесли в кладовку, а сами пошли гулять по ярмарке. Диего расщедрился, кроме эля, еще на пироги с капустой, поэтому тратились только на вино покрепче, когда эль надоел. Каю давно не было так легко и хорошо, разве когда Диего целовал, но о Диего он не хотел сейчас думать. Выпивка сняла все запреты, которые Кай сам себе поставил, слишком плохо могло стать от таких мыслей.

На площадке для танцев он мельком заметил судью с его подругой. Надо же, уговорил. Он точно из тех, кому проще дать, чем объяснить отказ. Кай хихикнул и тут же протрезвел, увидев через всю площадку разъяренного лорда. Смотрел Диего не на него, но рядом. Кай скосил глаза — на Хилле. И почему? Суд не запретил общаться с сокланниками! Он некстати вспомнил слова Хилле насчет орудия. Вряд ли собственность, но вещь, да? Кай отвернулся и пошел еще за вином.

Первый день закончился на рассвете. Торговцы спали в шатрах, одиночные гости — в палатках или вповалку на складе, освобожденном как раз для ночлега. Хилле ушел к дяде, с которым приехал торговать горным медом, а сам Кай задержался подышать воздухом. В толпе, где все разгорячены спиртным и перчено-чесночной едой, это трудно. Опьянеть заново ему так и не удалось, хотя Диего больше не попадался.

Зимнее солнце вставало медленно и неохотно, высветляя небо с черно-синего до бело-голубого. Кай стоял на самой границе круга, дальше — нельзя, и смотрел на дальний лес, за которым поднимались горы. Скрип колес заставил вздрогнуть, он правда не ждал.

— Тебе кто позволил общаться с ним?

— Мне никто не запрещал, — огрызнулся Кай, не успев прикусить язык: а вдруг сейчас и запретят.

— Просчет, — согласился Диего.

— Зачем вам это, а? — спросил Кай. — Как часть наказания?

— И так тоже. Чтобы слишком не радовался.

— Ну, подожду еще несколько месяцев с радостью, не сдохну. До сих пор не сдох. Все равно после суда всех увижу.

— Вот после суда и смотри, — Диего развернул кресло и поехал к замку.

Кай проводил взглядом и снова повернулся к рассвету. Надо, пожалуй, спать идти, а то приспичит лорду чего до полудня. Массаж или завтрак, например. Еще что вряд ли — даже в утренних сумерках видно, как устал. Кай опомнился и одернул себя. Непрошеную заботу в сумерках не видно, конечно, только и нечего. Все равно не оценит.

Глава пятая.

То, что дружина сочла концом зимы, а Кай — полноценной весной, вгоняло Диего в уныние. Снег больше не падал, но лежал огромными грудами, которые медленно таяли на холодном солнце. За ночь потеки замерзали, и Диего не мог выехать из замка, пока не собьют лед. "Зацвели ваши любимые орхидеи, мой любезный супруг", — изводила его жена. Если бы не начавшая возвращаться чувствительность и не Кай, благодаря которому Диего это заметил, он бы начал войну с соседями. Ну, или помечтал о ней. С Даратом пока все равно повода нет.

— Микалли живет тише, чем вы, — рассказал судья месяцем раньше, в разгар морозов, когда Диего из-под одеяла вылезал только на горшок. — Дороги замело, из Дарата не выбраться. Если что происходит — то у него в кабинете, а туда мне доступа нет.

— Почему? — из принципа возмутился Диего.

— Дороги замело, — терпеливо повторил судья, а Диего мысленно сплюнул.

И за это время вряд ли что изменилось — в горах снег растает еще позже, чем здесь. Когда ездили на северную границу Хайррата, Кай у костра рассказывал. Антуану, но Диего подслушивал. Решить, как он относится к опеке старшины над приблудным убийцей, так пока и не сумел. Антуан упирался в том, что нельзя губить талант, а что эти умения Кай осенью может использовать против него — если будет война с Даратом, отметал. Мол, и ему повод совершенствовать навыки. Амила после жалобного письма намекнула, что узнает восторженные речи времен своей юности. Диего подумал и вспомнил — да, таким же был, пока мог драться без оглядки на семью и земли. Поэтому не мешал старшине натаскивать мальчишку. А еще потому, что больше растрепанного Кая с мечом в руках его возбуждал только он же в постели.

Хотя не взял его Диего больше ни разу. Не смог простить себе того, как верхом ехать заставил. И того, что это не простил, простить тоже не смог. И сам не понимал, как накладываются, сплетаются и заменяют друг друга недавняя ярость, желание ударить и нынешний страх причинить боль. Такой страх, который до сих пор испытывал только за Амилу и детей. И даратский щенок вызывать его даже права не имел. Диего каждую ночь вспоминал, как сопротивлялось узкое тело, и как сам Кай перебарывал это сопротивление. Зачем? Диего хотел бы спросить, но не решался. Он трусливо избегал разговоров. Тогда он не сможет отрицать больше, как привязался, а хуже этого — только попросить прощение за судебные пытки.

Кай тишиной не тяготился, лишь смотрел иногда удивленно, будто не понимал, почему его ласкают, но не трахают больше. И тоже тянулся приласкать. Диего бы запретил — невозможно так, но запретить, когда теплые, неуверенные губы обхватывают головку, сумеет не каждый святой. "Он так же красив, как ты", — писал Диего Амиле. "Тогда чему ты удивляешься, Диегито? — смеялась жена. — Вот если бы он был похож на моего исповедника. Только серьги покупать ему не вздумай, как Хуану. Лучше меч. В горах-то он будет носить оружие. Или ты не отпустишь?" На это письмо Диего так и не ответил, написал свое, совсем о другом.

Из окна донеслись крики, Диего подъехал и подтянулся на руках, чтобы посмотреть. Молодняк сцепился, поодаль стояли дружинники и радостно ржали, не спеша разнимать. Из кухни выскочила Кора с бадьей, взмах могучих рук — и мальчишки разлетелись, как коты ошпаренные. Смех стал еще громче, Диего усмехнулся и поехал в тепло, к камину. Вспомнил рассказ Антуана, как Вингдир купался в ледяной реке, решив подкараулить Кая. Диего это пропустил, видел лишь сражение. Он вытянул над огнем руку. Снова думает о Кае. Может, позвать? Хотя сейчас труднее будет выдумать задание для охранника — прислуги много шастает.

— Лорд Диего, — из-за двери позвал Хайнс. — Дело важное.

— Заходи, — буркнул Диего. Подождал — видимо, управляющий не расслышал. — Заходи, говорю!

— В Ельниках судилище затеяли, а судья Вандорф уехал в Линнрат, дня три его не будет.

— Вечно нет, когда нужен. Что за судилище?

— Воров поймали. Один свой, наводчик, и два пришлых. За месяц десять дворов обнесли. Овцу захотели, на ней и спалились, а то б еще до весны могли воровать.

— Раз воров — пусть вешают, — Диего пожал плечами. — Я им зачем, веревку натянуть?

— Так один свой, — Хайнс недоуменно моргнул. — А вдруг невиновен?

Ясно, не хотят на себя грех брать, а лорда не жалко, лорд для того богами и дан. Святой Герд, посредник между людьми и небесами, вот куда ты смотришь? Или тебе от зрелища этого не так скучно в загробном блаженстве? Диего вспомнил жития и пробелы в них. Если заполнить — земная жизнь у Герда Нимского точно была веселее, чем все описания рая.

— Позови Кая, пусть поможет с плащом.

Диего научился вынимать вещи из сундуков и шкафа, но обычно избегал — нагрузка на ослабевшие мышцы и позвоночник такая, что хрустнет что-нибудь, потом и сидеть не сможет. Диего откинул голову на спинку и вздохнул. Тяжело восстанавливаться будет, когда поднимется на ноги. Снова привыкать, как привыкал к креслу. Ладно, главное встать, а там разберется.

Дверь Хайнс не закрыл, и Кая Диего не сразу увидел. Тот неслышно зашел, остановился в проеме, разглядывая.

— Не подкрадывайся, — проворчал Диего. — И плащ достань, черный на песце.

— Жарко же, — Кай вынул, какой надо, и растянул на руках. — В нем на снегу спать можно.

— Поговори мне, прямо так спать заставлю.

Расправляя плащ, Кай наклонялся, обдавал запахом трав. Диего вдыхал и понимал с тоской, что ему почти нравится. Может, жене такой бальзам заказать? Главное, не говорить, почему выбрал, а то ему на голову и выльет. Впрочем, она все равно выльет.

Кай отвез его вниз, там помог забраться в возок. Сам пристроился сзади вместе с дружиной. Оружия ему не давали, но, кажется, он и так себя неплохо чувствовал. Парни с ним общались на равных, он и драться некоторых учил. Диего впервые пришла мысль, что, наверное, дома у себя Кай вообще отличный малый, раз тут, в плену почти, освоился сразу, как прекратили отталкивать.

Судилища Диего ждал скучного, а оказалось — приехал не зря. "Местного", которого все спасти хотели, искали с прошлой зимы. Улоф опознал — ему фингал поставил, удирая. Чужаки незнакомые, но в такой плохой компании точно заслужили наказания.

— С собой заберем, — решил Диего, осмотрев местную тюрьму — дряхлый сарай, других помещений селянам стало жалко под такой негодный товар. — Судья вернется — отдадим в пользование. Вяжите.

Дружинники с готовностью вытащили веревку, а Кай остался стоять, разглядывая. Его и не просили, но Диего взгляд не понравился.

— Им не приказывал никто, сами грабили. За дело их. Даю слово.

Кай вздрогнул и покосился удивленно.

— Зачем оправдываетесь? Не моя забота, кого тащите в погреб.

— Не выделывайся. И не нарывайся, погреб большой.

— И холодный, — злорадно ухмыльнулся Кай, сунув руки в карманы полурасстегнутой куртки.

Вот зараза. А Диего, сдается, из чувства вины опять зря обидел.

Обратно ехали медленно, и все равно на ледяном склоне полетело колесо на возке. Диего, матерясь, перебрался в кресло и отъехал в сторону, чтобы не мешать чинить. Каю приказал вынуть одеяло, и тот укутал колени, присев на корточки. Длинные черные ресницы на белой коже. Диего остро захотел коснуться и спрятал руки.

— Иди, помоги с колесом.

Как дружина упустила — он не понял, увидел только, что один из арестованных отползает в сторону. Нужно было крикнуть, но Диего сначала крутанул колеса, а потом кресло само покатилось вниз, набирая скорость. Испугаться Диего не успел, даже когда увидел впереди тонкий лед. Он запутался в одеяле, ни раскачать кресло, ни выпрыгнуть самому не выходило. Свистел ветер, в нем слышался стук копыт, Диего мельком заметил тень, а потом кресло опрокинулось. Дальше катились отдельно, кубарем, Диего чувствовал удары, но управлять ногами не мог. Старался зацепиться, но лишь ободрал в кровь пальцы. У самой воды в воротник вцепилась рука, не удержала, и Диего с воплем грохнулся в воду.

Меха сразу намокли, потянули на дно, а что-то сверху не пускало, упрямо тащило наружу. Диего вынырнул, глотая воздух, пробуя схватиться за кромку. Кай держал, за ним ржал и упирался конь, тоже медленно съезжая. Диего смотрел в перекошенное от напряжения лицо и понимал, что не удержит. Вообще непонятно, как заставил коня сюда спуститься, как поймал. Диего рванулся вверх, обхватил мокрыми пальцами рукав и попробовал выбросить тело на берег. Кай, пользуясь, что Диего зацепился, отпустил, перехватил за воротник. Куртка тут же впилась в шею, Диего захрипел, но сползать пока перестал.

Наверное, прошли секунды, только казалось — час, пока не появилась дружина. Диего отключился сразу, как увидел ноги в сапогах. Не сознание потерял, прочувствовал холод, и мозг отказался его ощущать. Вокруг суетились, старались раздеть, пихали свои куртки, на плечи легло то самое одеяло. Кто-то кресло притащил — целое, надо же, только на нем не подняться. Диего стряхнул оцепенение и поднял голову. Кругом лед. Не подняться и по берегу не проехать. Как получилось у Кая вообще сюда спуститься? Диего посмотрел на него — Кай гладил коня по морде и уговаривал не бояться. У него рукава тоже должны промокнуть по плечи.

— Переоденься.

Кай не сразу понял, что Диего с ним говорит. Потом нахмурился и снисходительно улыбнулся.

— В поместье, лорд. Терпит.

Диего не успел приказать, Магне выругался и потянул с плеч куртку. Рубашку Улоф отдал, а запихивали во все это Кая почти силой. Он пробовал убедить, что не спас бы — повесили, крайний же и бесправный, ребята не слушали. Донеслось даже:

— Да плевать зачем, живой же, гад.

Вот насчет "гада" Диего бы поговорил, но настолько сам дурак, что и винить никого не выходит. Он сидел на плаще, кутался в одеяло и думал, как благодарить. Как донести все то, что сказать хочется.

— На коня влезете? — спросил Антуан, когда Кая завернули в сухое.

— Затащите, а толку?

— Я вывезу, — Кай затягивал ремень на слишком свободной куртке. — Мы с Гнедым. Он сильный.

Гнедой — конь Антуана, вообще-то, но старшина молчал.

— Зимой всех в горы отправлю. Не научитесь — не возвращайтесь, — проворчал Диего, цепляясь за стремя. Куда годится, что горский сопляк и это умеет лучше.

Как в седло садился — потом вспоминать не хотел, позорище. Согрелся зато. Выбирались медленно, кругом, конь ступал осторожно, Кай искал дорогу и чуть не спорил, куда ставить копыто. Диего с ним не разговаривал, он прогонял воспоминания о темной воде и старался не думать, чем теперь Каю обязан. Не скажешь, что искупил вину за покушение, ту вину службой искупает, а спасение — другой разговор.

Когда выбрались на дорогу, Кай вспрыгнул перед ним, вытащил из-под себя край одеяла и велел держаться.

— Я второй раз под суд не хочу и точка, ладно? — едва слышно сказал он, когда Диего не за ремень взялся, а обнял. Кай даже через одежду казался раскаленным, а Диего начало всерьез знобить.

— Нет. Моя жизнь дороже твоего спокойствия. Так что на один вечер будешь героем.

— Лорд Диего...

— Именно, лорд. Как решил, так и будет.

Он уткнулся лбом в шею Кая, сразу над воротником, под волосами, собранными выше в пучок. Кай придержал коня и обернулся.

— Вы раскаленный, как сковородка. Нельзя таким нежным-то быть!

Гнедой поскакал быстрее, а Диего не стал говорить, что не простуда, а нервы. Таким нежным точно быть нельзя.

С дружиной встретились на развилке. Возок починили, ворье привязали сзади, как раньше Кая, но хотелось верить, что он не думает об этом. Диего, лежа на сидении, пробовал выглянуть, увидеть, однако Кай опять держался позади. Времени хватило, чтобы подумать — а нужна ли даратскому подданному слава спасителя чужого лорда? Диего, говоря о празднике, судил, будто Кай принадлежит Хайррату. Мало в прорубь макали, еще нужно, чтобы совсем остыть.

В постель Диего сразу полез, не стал ждать, чтобы прогрели. После служанки напихали раскаленных камней, разожгли очаг. Прибежал знахарь, мстительно накормил пилюлями и напоил травяным настоем.

— Растереть бы.

— Согреюсь — приходи. Сейчас разденешь только трупом.

Знахарь засмеялся и покачал головой.

— Как вышло так? Не уследили вояки.

— Главное, спасли. Я сам сглупил. Неважно. Иди отсюда, а? В сон клонит.

Диего правда заснул. Разбудили вечером, растолкал Хайнс с вопросом, кормить ли воров в погребе. Диего не сразу вспомнил, о ком речь, потом выругался и кинул в управляющего подушкой. Его совершенно не волновал этот вопрос, не сдохнут за ночь, зато сразу вспомнил Кая, потребовал его и ужин в постель.

— Спасибо, — сказал Кай, поставив поднос на колени Диего.

— За что? — есть хотелось, и Диего обрадовался, значит, не заболеет.

— Что без героев обошлось.

— Я все проспал. Но, может быть, так лучше. Ребята знают, остальным неважно. Подожди в кресле, доем — отнесешь обратно и вернешься с компотом.

Отдав пустую посуду, Диего сполз ниже по простыне и задремал. Тепло, сытно, счастье. Пусть только вернется Кай. Но вернулся знахарь, размахивая банкой мази. Заставил раздеться, обляпал спину и грудь желтой пакостью, усиленно втирал, пока кожа не покраснела. Кай принес компот и стоял возле стола, ехидно ухмыляясь. Диего скрипел зубами, но выгнать не додумался. Выгнал он знахаря и потребовал сказать в коридоре, что лорд сегодня больше не принимает. Только хлопнула дверь — поманил Кая. Тот рассеянно взял кружку, пришлось морщиться и мотать головой. Диего не способен сейчас ни на что, а просто обнять — хочет.

Но стоило Каю сесть рядом, коснуться щеки, как стало все равно. Единственный, кто имел право не рисковать собой — Диего не приказывал себя спасать. Губы обветренные, искусанные до крови — удержи такую тушу. Диего гладил бережно, лез под одежду, тянул к себе. Кай согласился, когда выбросил все грелки и скинул в ноги толстую шкуру. Диего разрешил — Кай сам горячий, не даст замерзнуть. Обоих кидало от бережной нежности до яростных укусов. Кай терся всем телом, стонал, даже когда не трогали, сам лез целоваться. Не дал утонуть, ему не все равно. И пусть Диего не собирался использовать Кая против Микалли, теперь задыхался от радости. Не все равно.

Диего снова вырубился, когда Кай выгнулся, кончая. Открыл глаза на рассвете — захотел пить. И уткнулся взглядом в спину рядом. Кай спал почти на животе, разбросавшись поверх одеяла. Диего сморгнул и вспомнил, как среди ночи тоже просыпался и тоже, чтобы попить. Ему тогда дали кружку, держали ее возле губ, а после он сам не дал уйти, за руку поймал. Конечно, выходит, и до этого Кай здесь был, но после такой возни заснуть не грех. Да и знахарь мог его тоже своим варевом напоить, если дружина рассказала, что едва не окунулся в ледяную воду. Кому вот только Диего сейчас оправдание ищет? Он осторожно погладил ровный позвоночник до копчика, потом — до шрама на бедре.

Просыпаться Кай мог бы и быстрее, воин все же, но он едва пошевелился, простонал что-то и лишь потом подскочил. Заспанный, теплый, перепуганный и лохматый. Одевался тоже второпях, оглянулся потом затравленно. Диего пожалел, показал на стену за дверью, а сам громко позвал охранника. Тот сразу бросился к постели лорда, и Кай сумел улизнуть. Заговор и интриги. Следующий шаг — удирать через окно. Диего приказал помочь с горшком и старался не думать, как обрадовался, застав Кая в своей постели. И как спокойно тот спал.

После обеда Диего объехал поместье для разминки — обругал, раздал задания, похвалил и надавал по шее. Только закончил, как прискакал судья.

— Лорд Микалли заказал старинные свитки на ярмарке в Анрате, если вам интересно, — сказал он, отпаиваясь элем после долгого пути. Подручные пока вынимали из погреба и грузили на телегу — как там по закону — подозреваемых.

— Мне все интересно, — Диего крепче перехватил кружку. Старинные свитки, его собственные изыскания, желание искалечить, что не лишает власти, но ограничивает в передвижениях. Очень заманчивый вариант, Диего хочет, чтобы он оказался верным.

— Тогда рад, что сумел помочь, — кивнул судья. — Как ваши ноги?

— Я буду ходить.

— Хорошо. Признаться, иметь дело с вами здоровым куда проще.

— Не сомневаюсь. Жена говорит, что я с простудой страшнее, чем три отряда наемников, а сейчас все серьезнее.

— Леди Амила — мудрая женщина. Спасибо за эль, лорд Диего. На суд приедете?

— Нет, пришлю старшину и управляющего с верительными грамотами. Вас устроит, надеюсь?

— Более чем. И все же, до скорой встречи в Квафте.

Судья поклонился, а Диего показалось, что в его инвалидность тот уже не верит. Зря. Если бы он выздоровел полностью, то не успела бы вчера дружина, и Кая бы за собой утянул от холода и страха. Леди Амила — очень мудрая женшина. Может быть, написать ей, как мечется Диего из-за бывшего убийцы, попросить высмеять хорошенько, чтобы и думать забыл?

Он посидел, допивая эль, и вызвал пару шпионов из тех, кто сейчас отдыхал в поместье.

— Лорд Микалли купил древние книги на анратской ярмарке. Узнайте, какие именно, по возможности перепишите несколько страниц.

Оба раскланялись без вопросов. Не первый раз такое задание, справятся. А Диего покатил к знахарю. Лион жил отдельно, чтобы замок и другие жилища не провонял и не взорвал. И как раз варил какую-то дрянь, но дверь открыл и помог протолкнуть кресло через порожек.

— Что-то я чувствую, — сказал Диего, разматывая покрывало. — А вчера в озере не чувствовал ничего. Разберись.

— В озере нормально как раз, — знахарь подтянул на нем штанины и резко ткнул в голень ногтем. — Есть?

— Да. Иголку не бери. Я и нажатие ощущаю, — как описать постельные игрища, не называя ничего? — Вот так — да, а вот так, — Диего остановил руку знахаря, — нет. О чем это говорит?

— А как ты думаешь? — фыркнул знахарь.

— Лион, когда я встану на ноги? Сразу после ранения ты давал мне год, что теперь?

— Двигать ими ты не можешь пока. Значит, не завтра.

— Меня не устраивает ответ, Лион. Наверняка можно сделать что-то еще. Усилить массаж? Упражнения какие-то? Лион, я тебя повесить прикажу.

Знахарь зевнул, скотина такая.

— Хорошо, будут тебе упражнения, — он встал и пошел в дальний угол к большому сундуку. — Вот, тут понятно нарисовано. Разминай, работай. Может, и получится что.

— А чего раньше не дал? — Диего развернул лист, изучил рисунки. Словно ребенок пером царапал, Михал и то лучше умеет.

— А ты не просил, тебя и так устраивало. Заставил бы я тебя пятками дергать — ты бы куда меня послал? Сейчас хочешь сам, значит, будешь делать. И кати отсюда, лорд Диего, а то у меня микстура сбежит, — знахарь подтолкнул его к выходу, выпихнул из дома и запер дверь на засов.

Диего устроился на солнышке, снова просмотрел рисунки и покатил к дружине, там как раз звенели мечи, наверное, и Кай где-то рядом.

Точно — как раз умылся и обтерся до пояса, теперь загорал, зажмурившись и откинув назад влажные волосы. Всю копну, не скрепленную веревкой. Диего выяснил уже, что в горах так все неженатые мужчины ходят, никого не удивляет и никто специально не любуется. Дикари.

— Иди за мной, — скомандовал он, когда Кай лениво оглянулся на скрип колес. В спальне выдал ему рисунок: — Изучишь и будешь мне помогать.

— Это вместо мази? — Кай рассматривал с интересом и шевелил правой ногой, видимо, повторяя.

— Вдобавок.

— Хорошо, — Кай улыбнулся.

— Откуда такая готовность?

— Я не могу отказаться, верно? Да и ребята надеются, что вы вот-вот ходить начнете, переживают.

— Ребята — это дружина?

— Ну да. Вы же не возражали, чтобы я с ними общался, — Кай отвел за ухо волнистую прядь. — Они местные, не из Дарата.

— Спасибо за информацию, весьма ценная, — огрызнулся Диего. — У дружины праздник завтра в ночь, ты знаешь?

— Да, Антуан говорил, — улыбаться Кай тут же перестал и губу закусил.

— Хочешь с ними?

— Что? — Кай выронил лист, подхватил у пола. — Вы отпустите меня к озеру?

— Думаю, они бы сами позвали, если бы сочли возможным. Спроси. Если берут — езжай.

— Я... что я буду за это должен?

— Кай, я смирился, что ты придурок, но границы быть должны. Что я могу с тебя взять такого, чего ты под пытками не рассказал? Оставить тебя сверх условий приговора? Так судья не позволит, а притворяться калекой я не намерен.

Диего никуда бы его не отпустил, если б хоть малейший шанс появился, что Кай останется добровольно. Увы, пока молодой дурак верит, что лорд Микалли встретит его с распростертыми объятиями, объятия другого лорда проигрывают.

— Спасибо вам. Вы... спасибо! Сейчас начнем с вот этим? Давайте, я готов!

— Сейчас начнем, — согласился Диего.

Долго не получалось ничего, больше месяца не получалось, да и потом не очень — чувствовать лучше стал и все. Уже немало, а не то. Диего орал на Кая, прогонял его после долгих занятий, когда с обоих пот струился, но самостоятельно двинуться Диего все равно не мог. Кай уходил, возвращался на следующий день, стоило позвать, и начинал все сначала. Тоже упрямство взыграло, не хотел отступать.

А потеплело тем временем по-настоящему, даже Диего на ночь разрешал гасить камин. Птицы пели, одуряющий запах дальних полей ощущался от ворот. По ночам караул начал вылавливал парочки, забившиеся не в ту щель. Всех, кому меньше семнадцати, утром тащили к лорду на правеж. Диего с трудом смех сдерживал, но мораль читал. Девчонки краснели, парни неловко ухмылялись, а взрослые с приятной тоской вспоминали собственную юность. Сам Диего в шестнадцать перепортил всех девок в округе и стал завсегдатаем в заведении Коринны — у нее до сих пор лучшие мальчики в Ариате.

В двадцать два он женился. Диего задумчиво высмотрел Кая, обсуждавшего что-то с Вингдиром. И Каю придется, чтобы пристрастия скрыть. А, сдается, ему девушки не интересны совсем. Не забота Диего, только... да забота, чего уж. Он подписал смету для Хайнса, сколько мешков зерна выдать для посева, и позвал Кая за собой. Не в спальню — солнце так припекало, что сидеть в каменном мешке не хотелось.

— Обед скоро, — вздохнул Кай, привычно взявшись за спинку кресла.

— Тогда сходи на кухню, пусть на двоих соберут.

— А охране?

— Без нее. Мы тут, в поместье поедим. Поодаль.

Кай вернулся с мешком и оплетенной бутылью. Посмотрел растерянно на Диего, тот вздохнул и забрал все к себе на колени.

— К северной стене, там покажу.

Большая часть кланников сейчас на полях, только детвора носится с поручениями, да женщины по хозяйству. А у северной стены и вовсе пусто — охрана на стене и за ней, внизу же задворки, ни одного окна сюда не выходит. Мастерские рядом, слышны удары молота и медный звон, но людей нет. Диего указал на выступ в каменной кладке — разрушенная лестница, нижние ступени уцелели.

— Руку дай.

Кай протянул раскрытую ладонь. Диего не мог привыкнуть, что опираться можно, как на стол, не дрогнет. Пожалуй, эта сила привлекала не меньше красоты и воинских талантов. Может... он представил, что Кай подхватывает, удерживает на коленях, и так резко сел, что отшиб задницу.

В мешке оказались толстые ломти мяса, свежий хлеб и прошлогодние фрукты. В бутылке — эль. Диего разделил еду пополам, а пили по очереди.

— Расскажи, как ты жил в Дарате.

— Зачем вам? — помедлив, спросил Кай.

— Хочу знать, по чему ты скучаешь.

— Там мой дом, этого мало?

— Да. Потому что мой дом в Ариате, но я не уверен, что хочу вернуться туда навсегда.

— Не судите всех по себе, — Кай дернул плечом. — Или ваш дом уже здесь, или для вас не существует такого слова.

— Возможно. Только что ты видел, кроме Дарата, чтобы судить?

— Вы снова о том, что лорд подставил меня?

Диего откашлялся. Да, он об этом.

— Всего лишь хочу тебя понять.

— В горах красиво, — заговорил Кай, глотнув эля. — Там мало народу, меньше, чем здесь, и очень тихо. Можно идти сутки и не встретить никого. Только ветер, небо, горы. Хорошо, — он подставил лицо ярким лучам.

— Ты же общительный.

— С приятными людьми — да, но нельзя же без конца общаться.

— Значит то, как тебя здесь игнорировали, не стало таким уж наказанием?

— Не стало, — Кай лукаво подмигнул. — Вы сожалеете об этом?

— Я мало о чем сожалею в жизни. Было — так было. Даже в этом, — он хлопнул по колену, — есть преимущества. Я выяснил, что и с параличом многое могу. Благодарить не стану, но зла не держу. Если ты не понял.

— Понял, — Кай смотрел в сторону.

— Хорошо, о прошлой жизни не рассказываешь, скажи, какие на будущее планы.

— Будущее? — Кай и больше бы отвернулся, но камни помешали. — Жить как раньше. Как ваши дружинники живут. Ну, то есть у нас проще, воины и охотники еще. Навыки я почти восстановил.

Обнять, прижать так тесно, чтобы не удрал никуда. Диего тоже отвернулся, чтобы отдышаться. Жить как раньше. Сам-то верит себе?

— Почему не женился до сих пор?

Вот теперь Кай на него уставился, глаза распахнул так широко, что радужка показалась светлой-светлой.

— Рано, — отозвался наконец. — Успею. Не столько денег скопил, чтобы семью содержать. А вы по семье не скучаете. У вас же дети есть, да?

— Двое. Сын и дочь. Скучаю, конечно, только в Ариате им безопаснее.

— Почему? То есть...

— То есть. Доедай мясо, не назад же тащить.

Кай положил кусок на хлеб и впился в него зубами так, словно кому-то яремную вену перекусывал. Диего отпил еще эля. Во рту пересохло. И оттого, что Кай рядом, такой мирный и почти родной, и что он Каю на совесть давит. Пусть и не ради себя.

— Скоро середина весны. Вы будете праздновать?

— В Хайррате отмечают, да. Бурно, тебе понравится, — Диего почти ничего Каю теперь не запрещал, только не сбегать попросил. Потребовал, точнее.

— Нет, вы будете, лорд Диего?

— Я спать буду. Помоги, — он подальше отставил бутыль, чтобы не грохнуть, и потянулся к спинке кресла.

Нечего ему там делать, это праздник молодых и свободных. Первые годы появлялся, пил теплое вино со специями, плясал в круге. А утром просыпался рядом с кланницей или двумя, которых потом приходилось замуж выдавать, выделять им приданое — хватит.

Кай докатил до пандуса, и Диего его прогнал. Сегодня должен Айнар вернуться, очередной шпион — Микалли скупал свитки оптом, закономерности Диего пока не нашел, потому всегда держал в Дарате хоть кого-то. Айнар вот бродячим башмачником прикинулся. У него хорошо выходит обувь тачать. Даже зарабатывает в плюс к жалованию.

Диего поднялся в спальню и достал из потайного ящика список книги, которую привезли Микалли в прошлом месяце. Древние тайны, но очень общий труд, Диего с таких начинал еще в Ариате. Странно, у Микалли есть куда более полезные работы, зачем ему эта?

Айнар приехал к вечеру, рассказал, что книг новых нет, зато лорд несколько раз подолгу беседовал с путешественниками. Как их занесло в такую глушь — загадка. Бывают извращенцы, но чтобы аж трое за месяц — перебор. Вот как отпустить туда Кая? Диего мысленно сам над собой поглумился и записал о путешественниках, для себя и для судьи. У него уже много скопилось таких записей. На специальной наговоренной бумаге, чтобы ни стереть, ни сжечь не смогли. Но скоро нужно заканчивать копить и как-то применять.

К середине весны готовились почти как к ярмарке, только соседей не звали, и от работы Диего отрываться не позволял. По вечерам, до поздней ночи плели венки из прошлогодней и новой травы, привозили с озера лилии, украшали ими бочки с водой и ручей. Девчонки носились — искали наряды, притирания всякие для лица, знахарь чуть не столом изнутри дверь подпирал, чтобы не ломились — требовали помады, духов, прочей женской ерунды. И требовали в долг — откуда у юных девиц собственные деньги, а знахарь в долг не давал. Потому же, почему Диего на праздник не ходил — все потом норовили натурой отдарить.

Дружинники уговаривали хоть на полчаса заглянуть, выпить со всеми, но Диего отказался. Возвращаться домой, когда все веселятся, еще хуже. Лучше сразу заснуть. Только не вышло — не рассчитал, что луна повиснет напротив окна, огромная, непривычно серебряная сегодня. Диего накрыл голову одеялом, но тогда замерзли ноги. Стянул рубаху, повязал на глаза — стало давить. Он обматерил весь мир и замер, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоиться.

— Приказал же сменить тебя в полночь, — донеслось из-за двери. Громкий, хорошо знакомый голос. — Откуда я знаю, чего тебе не сказал? Давай разбудим, спросим, — пауза после каждой фразы, Диего, видимо, ответов охранника не слышал. — А куда деваться? Я тут все-таки не в гостях. Не благодари, а вали, всех девчонок разберут.

Раздался смех, потом он стих, и скрипнула дверь. Кай зашел на цыпочках, и чтобы не терять времени, Диего подтянулся на матрасе, давая понять — не спит. Глухо стукнул засов, Кай у порога сбросил рубаху, расплел волосы и подошел. В темных прядях, спадавших на лицо, запутались белые цветы. Диего застыл, любуясь дивным видением в лунном свете. Божество юности и страсти, идол потерянных народов. Пришел. Сам.

Диего смотрел, как раздевается до конца, садится на кровать, наклоняется, целует щиколотку, колено — так невесомо, что Диего не чувствовал почти, поднимается выше, прикусывает, облизывает, трется щекой. Волосы скользили по животу, с них осыпались бутоны, Диего взял один и вдохнул аромат, пряный и хмельной. А Кай продолжал целовать, гладить по груди, по плечам, добрался до губ. И вкус хмельной. Диего намотал гриву на руку, ласкал умелый уже — всему на глазах учится! — рот, ловил прерывистые стоны и ногтями водил по позвоночнику, Кай тогда выгибался, вжимался пахом в пах.

Оба не спешили — кто ж вернется, когда отпустили на праздник? — целовались медленно. "Запомнить", — гнал от себя Диего, подаваясь вперед. Ослабшие мышцы болели, только эта боль казалась такой же сладкой, как тяжесть желанного тела. Кай чуть отстранился, взял оба члена в руку, и наклонился еще целовать.

Диего снова не отпустил его сразу, удерживал, обхватив обеими руками. Кай тяжело дышал над ухом, иногда встряхивал головой, наверное, чтобы не заснуть. Запах семени, пота, лепестков и белый лунный свет. Диего с юности стихов не сочинял, а сейчас потянуло. Вместо этого он легонько подтолкнул Кая. Тот понял намек и встал. Рядом с кроватью стоял кувшин воды, Кай подошел к двери, поднял рубаху и смочил рукав, чтобы оттереть живот и грудь. Цветы, которые не попадали в постели, свалились на пол, хорошо, что Кай сам все собрал. Диего все еще не был готов с ним говорить. Слишком легко сказать лишнее.

Глава шестая.

Лето выдалось раннее, безоблачное. Кай лежал на складской крыше, щурился и придерживал рукой сохнущую рубаху. На другом конце курлыкали голуби, терлись клювами, самец раздувал зоб. А снизу долетал любимый голос, кроющий работников за нерасторопность. Кай соскользнул по черепице к дождевому желобу и посмотрел на двор. Диего разговаривал с Хайнсом и показывал на ворота. До этого они сидели в покоях лорда с бумагами, потому Кай и оказался не при деле среди дня.

Диего взгляд ощутил и поднял голову, зыркнул коротко и хмуро. Кай вздохнул и полез обратно, пока рубашку не сдуло. Хайрратский лорд не красавец, конечно, только ему нравилось смотреть, а сам лорд, похоже, совсем в молчанку заигрался. Настолько, что очевидного замечать не желает. Кай погладил влажный рукав, ничего не представляя, но скучая по ласке. Прошлой ночью он спал один. Уже не в кладовке — жена управляющего выделила ему угол на чердаке над кухней. Нет, они с Диего не поругались, они очень давно не ругались, просто ночью лорд тоже сидел с Хайнсом за бумагами. А тело просило, чтобы его трогали и целовали.

— Извращение, — одними губами сказал Кай, но сам себе не поверил.

Сначала вслух говорил, только быстро понял, что убеждает себя не для того, чтобы от Диего отказаться, а чтобы потом легче, когда расстанутся. С разлукой он смирился, потому сейчас и добирал, что мог. Ему повезло, если подумать, очень повезло. Не просто нашел любовника в клановых землях, а такого любовника. Здесь парни так же трепались о девчонках, как в Дарате, и Кай задавал осторожные вопросы. Очень повезло.

По черепице ударил камень. Кай снова скатился вниз и открыл рот: внизу сидел Диего и мрачно смотрел.

— Тебя долго ждать? Слезай, уезжаем.

— Да! — Кай схватил рубашку, спрыгнул вниз.

Вечно у лорда дела, а ему бы заниматься, ноги разрабатывать. Он теперь уже сам может, Каю не нужно ему ступни шевелить. В общем-то, теперь он почти и не зовет помогать. Кай сначала обижался, а потом сообразил — наверное, встать пытается. Да, тут точно не нужны свидетели, особенно такие.

Он толкал кресло и думал, что будет отвечать своему лорду на вопросы о Хайррате. Кай нарочно не высматривал ни укрепления, ни склады с оружием, но он живет здесь год почти и вроде бы не совсем дурак, видит. И политику внутреннюю тоже видит. Что Диего хороший правитель для своих земель. Его и боятся местами, только уважают. На Микалли Дарат не жалуется, но это не значит, что нужно отрицать достоинства Диего. Или значит? Кай всегда слишком далек был от подобных игр. Ладно, вернется — решит по месту. Заодно будет, чем мозг занять, чтобы не думать. Он посмотрел на стриженную макушку перед собой и очень захотел ее поцеловать. Именно макушку, потому что ни разу еще не получилось сзади обнять.

Вернулись на закате. Кай упал на скамью рядом с Антуаном и благодарно кивнул за кружку эля. Все вымотались. Лорд наверняка даже больше, но не признается. Позвал бы — убедиться, что жив-здоров. После середины весны Кай не решался самовольно приходить. Вдруг больше охрана его байкам не поверит. А подставляться не тянуло. Хотя не прийти тогда тоже не мог. Зачем ему толпа девиц на лугу, когда есть лорд.

— Ты меня слушаешь вообще? — Антуан пихнул в бок. Кай подавился и расплескал эль.

— Да. А что ты говорил?

Старшина покачал головой и сапогом втер в пыль пенящуюся лужу.

— Лорд сегодня, когда старого Мила распекал, ногой постукивал. Значит, не врал Лион, сможет ходить. Тебе будет за это что?

Кай не сразу понял, потом нахмурился. Ну да, задание недовыполнил.

— Именно об этом я решил думать, когда вернусь домой, — честно признался он.

— Тоже верно. Только ты... ну, мало ли... в общем, лично тебе, не в ущерб Хайррату, мы с парнями поможем всегда.

— Я же чуть не...

— А мы убивали, тоже по приказу.

— Да не приказывал мне никто! — вспыхнул Кай, чтобы воспользоваться этим и уйти со двора.

Диего не позвал в тот день, только на следующий к обеду — помочь одеться, и уже вечером — вылезти из ванны. У двери не было охранника — он и вовсе там стоял, чтобы подать-принести быстро, пока лорд сам не может, и у Кая появилась надежда. Диего еще в воде сидел, откинувшись на кромку, запрокинув голову. У него быстро появлялась щетина, если утром бреется, то вечером уже торчит, и у Кая язык защипало при мысли, что вот бы сейчас облизать от ключицы до губ.

Диего требовательно протянул руку, и Кай наклонился, чтобы поднять. Опять рубаху вымочит, но летом не страшно, да и, может, успеет высохнуть, пока выйдет отсюда. Диего, опираясь на его плечо, выпрямился, и до Кая только теперь дошло — стоит. Ноги дрожат, лицо напряженное, а стоит. И, все так же опираясь, вцепившись до синяков, Диего занес ногу, переступил через боковину на пол. Кай смотрел на него, широко улыбаясь, и старался поглубже запихнуть горечь. Не сейчас, сейчас чудо происходит. Они оказались одного роста, ну, почти. И Диего поцеловал, не наклоняясь.

Жаль, что долго не вышло — Кай сам опомнился, когда Диего на нем повис. До кровати добирались медленно, и растянулся Диего с облегченным выдохом. Но не остался просто лежать, полез под подушку, вынул маленький флакон и перебросил Каю. Кай понюхал — масло. Снова хочет? Да хоть бы предупрежда... Диего сдвинул подушки в сторону и развел колени. Кай открыл рот, но Диего прижал к губам палец, лизнул его, погладил себя по шее, по груди вокруг сосков, по животу, задержался в паху. Член у него стоял так, что ясно стало — Диего знает, на что идет. Не слышал где-то, не на Кае проверял, а пробовал. И пусть воздержание было долгим, не ради любовника ломает себя.

Кай разделся сам непослушными руками, залез на кровать и сглотнул, рассматривая сильное тело. Ломает не ломает, а доверяет точно. И нужно бы это доверие как-то оправдать. Диего обхватил его затылок ладонью, притянул поцеловать и улыбнулся. С издевкой, мол, не дрейфь, новичок. И потерся о бедро.

"Он меня хочет", — внезапно понял Кай. Прямо понял, так, что в голове зашумело, и дальше он помнил плохо. Очнулся, когда Диего застонал и закинул на спину ногу. Члену было почти больно — так узко, а Диего, кажется, нравилось. Кай не захотел сейчас думать, он ткнулся лбом в мокрую от пота грудь и двинулся вперед. Диего раньше кончил — выгнулся весь, кусая губы, а Кай едва успел выйти — внутрь не хотел, неприятно же. Облил Диего грудь и упал рядом, уверенный, что никогда больше пошевелиться не сможет. Сердце колотится, в голове пустота. Рядом так же тяжело дышал Диего. Кай покосился, покраснел при виде засыхающих капель на смуглой коже и потянулся смахнуть. Диего перехватил его руку, прижал к губам и долго не отпускал. Кай тихо лежал рядом и не вырывался. Все-таки в последний раз.

В Квафт отправились через три дня. Лорд ходил с большим трудом, но ждать не захотел. Даже собирался верхом ехать, едва отговорили. Кай пристроился за возком, рядом с Улофом, распевающим песни, и всю дорогу молчал. Наказание удалось на славу, что еще сказать. Интересно, получится сразу уйти? Он сложил в переметную суму смену белья и запасную рубашку, а куртку набросил на плечи, благо, утро выдалось прохладное, так что в поместье можно не возвращаться. Хотя, наверное, все равно придется дождаться лорда Микалли, если тот прикажет.

Но лорд Микалли не приехал вообще. Сегодня ждать пришлось — на помосте шло другое судилище, и Кай долго рассматривал площадку — не приехал. Диего мрачно усмехался, и Кай злился на него — чему радуется? Вдруг в Дарате случилось что, а Кай не знает. И судья в перерыве подошел шептаться с Диего. На Кая не смотрели, но ему казалось, что говорят о нем. От неопределенности даже чесаться все начало. Жаль, отойти нельзя. Судья вообще привязать предложил, спасибо, что Диего отказался.

Когда пришла их очередь, Кай совсем издергался. Даже казаться начало, что никто его не отпустит, отдадут теперь в вечное рабство. Судя по лицам вереницы лордов, поднимающихся на помост, они бы не отказались. Ну да, в любой момент на каждого из них может найтись свой Кай.

— Лорд Диего из Хайррата, считаешь ли ты, что Кай из Дарата искупил вину перед тобой? — спросил судья, когда Диего, обливаясь потом и дрожа, прошел мимо него и рухнул обратно на скамью.

— Да.

Кай не видел сейчас его лица, он старался не смотреть, чтобы никак себя не выдать. Помогало то, что Микалли так и не появился. Что это значит, почему?

— Но вы еле ходите, — как показалось Каю, брезгливо заметил один из старых лордов.

— Но я хожу, — отрезал Диего.

Кай думал, что его аргументом станет невозможность жить под одной крышей с тем, кто чуть калекой не сделал, однако Диего больше ничего не сказал.

— Что ж, если лорд Диего уверен, то я снимаю все обвинения с Кая из Дарата и прошу уважаемое собрание подтвердить мое решение.

Шептались долго, Кай оперся на позорный столб, устав стоять просто так. Судья на него сурово посмотрел, но промолчал. А раз не запретили, то можно. Диего не поднимал глаз и растирал бедро. Кай подумал, что, наверное, размять бы с мазью, и тут же тряхнул головой — не его больше дело, и к этому лучше привыкнуть сразу.

— Мне лично странно, что лорд Диего столь снисходителен, — со скамьи поднялся старик, опираясь на трость, — но мы уважаем его выбор. Кай из Дарата, больше ты не виновен. Можешь возвращаться к прежней жизни.

Стража свела его вниз и подтолкнула к выходу с площадки. Кай оглянулся — к Диего наклонился судья, они снова о чем-то говорили. Антуана с парнями тоже не видно, куда Диего их отправил? А лошади здесь — он увидел знакомые цвета возле коновязи. Что ж. Кай пошел туда, отвязал сумку и погладил лошадь по морде. Медлил, да. Странно было уходить, ни с кем не попрощавшись.

— Ты чего тут стоишь? — мимо шли два стражника в кольчугах. — Оправдали? Вот и вали.

— Вали-вали, парень, — подхватил второй. И посмотрел как-то так, что Кай решил послушаться.

Да, это Диего его простил, а другие правда могут решить, что нельзя в живых оставлять. Он еще раз оглянулся, снова закрепил сумку и вспрыгнул в седло. Оставит лошадь на опушке, Диего или найдет, или не разорится. Из Квафта в Дарат вели несколько путей. Официальный, по которому ездили торговцы и те путники, которые не искали приключений, и еще три. Кай решил перестраховаться, свернул на охотничьи тропы. Лошадь там не пройдет. Добравшись до середины леса, он остановился на отдых возле орешника. И здесь признался себе, что бежит не от подосланных клановыми лордами убийц. Хорошо, что Диего не смотрел на него, Кай поэтому запомнил тот взгляд, в постели, когда к пальцам прижимались горячие губы, усталый и нежный взгляд.

Отдыхал недолго, пошел дальше сразу, как набил орехами сумку. Горцы скрывали, что и нижние земли неплохо знают. Если ничего не случится, то дня за три-четыре он дойдет, зависит от мостика над Эраввой — его каждую весну смывает, а восстанавливают, когда получится.

Мостик был, сплетенный из лозы, раскачивающийся при каждом шаге так, что Кай, когда перебрался на ту сторону, уперся ладонями в колени и долго дышал. А после свернул в бурелом, потому что здешние охотники чужака не оценят. Стрелять будут раньше, чем он объяснит, что не покушается на их законные угодья. Пара уток не считается — они перелетные.

И как бы он ни скучал по Диего, при виде гор — не далеких шапок, а близких, изломанных, покрытых густым лесом — защемило сердце. Дом. Он прижался щекой к обломку скалы, нагретому солнцем, зажмурился и стоял, пока на него не упала тень.

— Ты кто? — приграничный страж смотрел удивленно, но беззлобно. Кай надел свою старую рубаху, а вышивка на ней была местная.

— Из Дарата. Домой иду.

— А-а... пешком? — парень обошел вокруг, скептически оглядев. — Или ты тот самый?

— Тот самый, — признался Кай. — И я больше не виновен.

— Ну, рад за тебя. А, это ты мне говоришь, чтобы я тебя пропустил! Так я пропущу. Ты учти только, вчера тут неподалеку хайрратцы шарились, четверо. Они, как ты... влип, часто попадаются, но по одному. Может, по твою душу.

— Может, по мою, — согласился Кай. — Спасибо, что предупредил.

— Да не за что. Бывай.

Страж пошел дальше обходить лес, а Кай облизнул потрескавшиеся губы и полез вверх. Он верил Диего, но лорду Хайррата доверять права не имел. Пока Дарат остается его домом. Он зацепился крепче за острый камень и помотал головой. Дарат просто его дом.

На закате он вышел к крайнему поселку. За ним — поле и поместье, окруженное высокой стеной. Отсюда не видно — толстый скальный бок закрывает. Можно остановиться на ночлег здесь, если с лордом что случилось — расскажут, но Кай передохнул и направился в обход. Лучше сразу все узнать.

— Кай?! — на воротах дежурил Инвар. Прищурился в полутьме, потом растопырил руки с копьем и щитом, бросился обниматься. — Ты жив?! Быть не может!

— Что значит, не может? Хилле меня видел не так давно, подарки передавал, — Кай кое-как отбился и отодвинул приятеля, чтобы заглянуть в лицо.

Тот не смутился и продолжал искренне улыбаться.

— Так недавно слухи пошли, что хайрратцы тебя отправили под лед.

— Преждевременно, что могу сказать, — Кай принужденно засмеялся. — Я у вас все хорошо, я понимаю?

— Да у нас всегда все хорошо, нас горы хранят. Ты иди, тебя все рады видеть будут. Увидимся еще.

Кай заходил в калитку, пытаясь избавиться от чувства, что всё не так. Лорд не приехал на судилище, Инвар считал его мертвым — бред какой-то. Кай прошел первый круг насквозь — тетка жила возле второй стены, как и все воинские семьи. Спала уже, но Кай разбудил и пережил объятия со слезами. И она, оказывается, считала мертвым. Да откуда это вообще пошло?

— Не знаю, — Тетка налила ему похлебки и сидела напротив, утирая глаза полотенцем. Хорошо еще, Райю не разбудили, а то и поесть бы не вышло. — Месяца два назад говорить стали. Я и верить не хотела, только люди зря-то не скажут.

Ну да. Кай проглотил вареный кабачок и фыркнул. Не скажут.

После еды потянуло в сон так, что он не стал сопротивляться и остался у тетки. С утра разберется во всем. И ему не снилось ничего или он забыл, когда резко проснулся от голосов за окном. Искали его по приказу лорда Микалли. Кай вскочил, быстро умылся и вышел на крыльцо. Вокруг собрались кланники, смотрели недоверчиво, Фрий даже потянулся потрогать, стражник не дал.

— Тебя лорд требует, Кай, — извиняясь, сказал он. — Позавтракать не успеешь.

— Ничего, Дирк, я готов.

Лорд Микалли ждал в своем кабинете. Кай рассматривал обстановку с любопытством, сравнивая с покоями Диего. Да, места у хайрратского лорда правда намного больше, а вот по богатству одинаково примерно. Там, где у Диего ткани, здесь — серебро.

— Надеялся, признаться, тебе хватит ума в Дарат не приходить, — негромкий голос лорда сбил с мысли. Кай остановился перед рабочим столом, не находя слов. Те, которые знал — вылетели.

— П-почему? — наконец спросил он и тут же сообразил, как глупо прозвучало.

Лорд сидел в кресле, отодвинувшись к стене, нога за ногу и раздраженно чистил кинжалом ногти. Даже не скрывал, что зол.

— Ты не выполнил задание, позволил схватить себя, год служил врагу и — в довершение — тебе ничего не сказало мое отсутствие на суде.

— Я выполнил задание, — губы не слушались, но Кай справился. Выполнил, лишил Диего здоровья и сил, приковал к креслу того, кто...

— Он может ходить. Кай, когда я вытаскивал тебя из пропасти, ты поклялся служить мне каждым вздохом, повинуясь любому приказу. А он — может ходить.

Кай смотрел в суровое лицо лорда и сознавал, что уже ничего не понимает. За весь год ни разу в голову не пришло, что раз не подействовал яд, то нужно было сделать что-то еще. Он представил, как понял бы это раньше, и испугался. Неважно, что приговор не позволял.

— И да, если ты собрался идти и рассказывать ему, что действовал по моему распоряжению, он тебя не услышит. Клятва, которую ты мне дал, скреплена наговором, он крепче любого предательства.

Кай все еще смотрел и думал, говорить ли, что Диего и так все понимает? Не сказал.

— Поэтому у тебя два пути, Кай. Закончить дело или спрыгнуть в ту пропасть, где погибли твои родители. Не смотри на меня, я их туда не толкал. Я не чудовище, Кай. Но я очень рассчитывал на тебя.

— Я могу уйти и никогда не возвращаться.

— М-м, да, это ты можешь тоже, хотя жизнь кланника в изгнании не лучше смерти. Но ты можешь. Решай. Главное — не в Дарате. У тебя час попрощаться со всеми. После я расскажу, что ты предал клан.

Кай вышел, лишь из гордости не цепляясь за стены. Он помнил клятву. Ему лет тогда было всего ничего. Оборвался мост. Отец толкнул назад, поэтому он уцепился за веревки, и его успел вытащить будущий лорд. Клятва и наговор. Зачем, он и так бы ничего не рассказал. Одно дело потерять клан, другое — предать. Кай спустился по лестнице и рассеянно улыбнулся Инвару и Хилле. Первый вчера натискался, а Хилле бросился обнимать. Вот как признаться, что он больше не вернется?

— Нет, выпить не получится, — Кай остановил друзей, схвативших его за рукава. — Я уезжаю сейчас. Надолго.

— Приказ лорда? — нахмурился Хилле.

— Что-то вроде. Как смогу — пришлю весточку, встретимся обязательно.

Но сразу отвязаться не удалось, парни к тетке проводили, отвлекали ее прибаутками, чтобы не мешала, пока Кай собирал мешок. Раз не вернется, то нужно забрать все, что дорого. Даже если умирать скоро, в Дарате памятки о матери с отцом не нужны. А что ценного было — украшения, он давно подарил Райе. Она теперь тоже вертелась тут, обнимала и смотрела огромными глазами, такими грустными и понимающими, что Кай почти ненавидел себя за ложь. Но нельзя настраивать кланников против своего лорда. И расстраивать девочку тоже нельзя. Он подхватил Райю на руки и пообещал привезти ей большую раковину с юга.

Час скоро закончился, и уходил Кай быстро, не оглянувшись. Он хорошо помнил поместье, но напоследок не помешало бы. Ладно. Может быть, вернется еще. С друзьями распрощался на границе. Они, кажется, заподозрили что-то, но промолчали. Кай почти бежал, чтобы не окликнули и не догнали, путал следы, расслабился только в чащобе, где кроме охотников никто не бывал. И дальше куда? Он влез на дерево от хищников и достал флягу. Умирать Кай пока точно не хотел, а Хайррат лучше обходить стороной. Значит, изгнание. Он вспомнил рассказы Антуана об Ариате. Может, попробовать? Все равно терять ему нечего. Хоть так будет ближе к Диего. Кай напился воды, съел кусок хлеба и слез на землю. Где Ариат — он очень плохо представлял, но купит карту, деньги тоже забрал все, что скопил, и от подарка остались. На первое время хватит.

Он прикинул по солнцу направление и пошел на восток. Там склоны более пологие и пограничные кланы рядом. Близость других земель сказывается — нравы проще, могут и не спросить, почему горец так далеко один зашел. Дорога с каждым шагом становилась легче, и часа через два он спустился в долину. Дарат позади, Хайррат далеко. Кай остановился, мысленно прощаясь. И услышал топот копыт. С севера неслись четыре всадника, далеко, он не видел, из какого клана, но повернул назад в лес, не разбираясь.

Только его заметили — он скоро услышал крики позади, свернул к оврагу, и чуть не налетел на тяжело дышащего Антуана.

— Здоров ты бегать.

— Что тебе надо? — значит, не только горцы знают тайные тропы. Стоило догадаться раньше.

— Лорд требует, чтобы мы привезли тебя.

— Я — свободный человек! Суд вернул мне права.

— Чего ж ты... не в Дарате тогда?

— Не твое дело, Антуан. Уже не твое, — Кай отступал, выверяя каждый шаг, чтобы не споткнуться. В кустах сбоку кто-то был, один или двое, а всего четверо, где еще?

— Не мое, — миролюбиво согласился старшина, приближаясь и держа руки так, чтобы Кай видел — они пусты. А сам Кай не убирал пальцев с ножен. — Да вот у меня приказ, а ты должен помнить, Кай, приказы лорда я выполняю всегда. Как и ты.

— Пошел знаешь куда! — взвился Кай, выдергивая меч.

И тут сзади обрушился удар, Кай упал, не успев разглядеть, кто бил. Услышал только виноватое:

— Ты прости.

А кого прощать — он долго не узнал. Завернули в наговоренную ткань, чтобы не просыпался. И понял это, когда разбудили, и Кай, встряхнувшись, увидел за озером хайрратскую башню. Он дернулся, но руки и ноги оказались связаны.

— Мне нельзя в Хайррат, — Кай обреченно зажмурился.

— Лорд Диего предупреждал, что ты будешь это говорить. И сказал не слушать. Я не знаю, Кай, что он скрыл от меня, в чем ты еще виноват, но верю, что плохого тебе лорд не желает. Иначе не привезти, а убить бы приказал.

— Делай, что хочешь, — Кай упал набок и закрыл глаза.

— Если развяжу — попробуешь сбежать?

— Да.

— Тогда прости.

И его снова замотали в плотную ткань. Еще немного он оставался в сознании, чувствовал, как перекидывают через седло, а потом заснул.

— Как приказывали, лорд Диего.

Кай ударился локтем и снова очнулся. Перед носом — знакомый пол, резной паркет двух сортов дерева. И узорчатые накладки на черных сапогах.

— Все вон, — приказал Диего.

— Но, мой лорд...

— Вон!

Кай невольно улыбнулся, хоть поза не способствовала. Сдуло всех, и о том, что он убить может, забыли. Диего нагнулся, и Кай понял, что режет путы на руках, потом и на ногах веревки разрезал. Кай лежал, замерев, ждал, что будет дальше.

— Вставай, чего разлегся, — Диего потрогал сапогом, и Кай вспомнил, как тяжело ему должно быть.

Встать — сразу не встал, тоже ноги не слушались, но сел, растирая запястья. И Диего сел рядом, взял его руки в свои, подул на ободранную кожу. Кай обомлел, рванулся назад, хоть ползком. Диего схватил за плечо, удержал и погладил по щеке, отводя волосы.

— Останешься со мной? — спросил он, обхватив ладонью шею. — Здесь. Насовсем.

И сам не дал ответить, бережно целуя.

Эпилог.

Диего едва касался обветренных, потрескавшихся губ и не верил своему счастью. Думал уже, что потерял. Да, отпустил сознательно, чтобы Кай убедился — некуда возвращаться, только не предполагал, что житель гор бесследно исчезнет на равнине.

— Останешься? — повторил он, зарывшись пальцами в спутанные волосы, и Кай зашипел от боли и ощупал затылок.

— Ваш приказ, — поморщился он на вопросительный взгляд.

— Неправильно, — Диего покачал головой и пояснил: — Не "ваш приказ", а "твой приказ".

— Это все меняет, конечно, — огрызнулся Кай, покраснев до кончиков ушей.

— Конечно, — Диего снова потянулся к волнистым прядям. — То есть этого я не приказывал, но теперь все равно буду искупать. Если ты ответишь наконец-то.

Кай тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Лорд Диего... ладно, Диего, я не могу...

— Чего? Рассказать мне о причинах, почему сопротивлялся Антуану? Я и без тебя их знаю: ворожба при составлении клятвы. Так?

Серые глаза посветлели от испуга.

— И как давно вы... ты знаешь?

— Ага, угадал, значит. Обычная практика, оказывается. Жаль, что я поздно это выяснил.

— Я и вовсе не знал, — тихо сказал Кай, сам уже прижимаясь щекой к его ладони. — Меня... изгнали из клана.

— И даже не предложили меня добить? — удивился Диего. Он ожидал от Микалли иного.

— Какая разница? Я же все равно этого не сделаю.

Его лицо вдруг показалось совсем юным от растерянности. Диего сел удобнее и перетащил Кая к себе так, чтобы опирался ему на грудь. Сидеть, обнявшись. Полгода мечтал, как дурак последний.

— Микалли все поймет, если я буду служить тебе.

— Плевать. Микалли теперь моя забота.

— Его смерть ослабит Дарат.

— Да сиди ты! Разберусь и с Даратом. Ну что, у вас там вообще некому взять на себя управление? Хочешь — тебе подарю.

Кай нервно рассмеялся.

— Вот только этого мне и не доставало. Диего... в каком качестве я тебе нужен?

— Телохранителя, — тут же ответил он, понимая, что Каю интересно совсем другое. — На юге есть традиция, личный телохранитель, который спит или в покоях своего лорда, или в комнате рядом. С общей дверью, разумеется. Ты отличный воин, ты обманул мою охрану и достал меня. Так что этой обузы достоин.

— Ага. Ты был с самого начала уверен, что меня получится вернуть?

— Нет, — признался Диего. — Но очень надеялся. Я изучил все законы, по-другому было нельзя. Чтобы ты остался свободным. Кай, так да или нет?

Кай склонил набок голову, вздохнул и потерся виском о его плечо. Где там шлялся все эти дни, что от него не грязью, а древесной корой пахнет?

— Я хочу быть с тобой. И да, я хочу оберегать тебя, чтобы никто больше не посмел тронуть. Если это возможно только так — я согласен.

Кай подставил губы, и Диего, помня об ушибе, опять запустил пальцы в черную гриву. Он не женится, по крайней мере, ближайшие лет пять Диего ему не позволит, значит, не острижет эту роскошь.

— Какой ты красивый, — шептал Диего, целуя скулы, ресницы, осторожно — извиняясь — проводя языком по шраму на щеке. — Все время хотел тебе сказать.

— А чего молчал? Чтобы все не стало по-настоящему раньше времени?

— Ты понимаешь меня.

Кай вдруг отстранился и сел, уткнувшись подбородком в колени. Диего, который собирался уже перебираться на кровать, занервничал.

— Тебя — понимаю, а что случилось со мной — все еще не до конца. Дом, близкие... Да, тут у меня тоже есть неплохие друзья — ну, если остались.

— Остались. Лично каждому в печень дашь за вот это, — Диего поцеловал его в затылок, — и все уладите.

— Да. Поэтому легче, но...

— Время, Кай. Поверь, я знаю. Только время. Зато оно — наверняка, — Диего погладил по спине и дернул за рубашку, вытягивая из-под ремня. — А пока могу помочь забыться.