| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-А может ты до мальчишек любитель? -задорно сверкнула глазками девица, видимо решив окончательно "добить" свою потенциальную жертву, -Постой, я сейчас своего младшего братца позову. У него такая задница, такая милая и пухлая жопка, всем господам нравится и дает он всего за десять франков!
-Б...ть! -так и вырвалось у Сашки, лишь успел в последний момент стиснуть зубы.
Молоденькая проститутка ничего не поняла, бормочет что-то себе под нос "тупая деревенщина" да и бог с ним, лишь бы заплатил, а кошелек у этого дурня, судя по всему толстый, раз сразу и с порога в буфет направился пиво пить.
Вышло в точности как в старом анекдоте, может статься это как раз зарисовка с "натуры" была, а не досужий вымысел неведомого рассказчика. Как там разбитной портье-французик в отеле предлагает "богатенькому буратино" — русскому постояльцу сперва женщину, затем девочку, затем мальчика... заканчивается перечень услуг, кажется, на чае с лимоном, понимают "мусье" толк в извращениях. С другой стороны появилось искушение а почему бы и не пойти с этим "ангелочком", не он ее "снимет", так обязательно найдется другой любитель молоденького "свежего мяса". Вон как раз какой-то пожилой мужик в черном сюртуке напротив пристроился, по виду — типичный мелкий лавочник. Этот буржуа уже минут пятнадцать бесцеремонно их разглядывает -, не то слово, прямо "ест глазами" и похоже примеряется, прикидывает как бы самому "подцепить" девицу. Намерений своих соглядатай особо не скрывает, аж слюна у дяди по усам бежит от вожделения и в штанах ниже пояса скорее всего "великая французская революция" идет полным ходом. Так уж лучше Сашка сам эту крошку оприходует, чем тот толстый старик, он ее особо напрягать не будет, а Фигнеру... можно потом сказать, что появилась возможность ложу рядом с императорской осмотреть. Вроде бы выходит все по делу, а деньги все равно казенные, все равно так или иначе придется потратить.
Затянувшиеся раздумья неожиданно пресек Фигнер, появившийся внезапно как черт из табакерки, еще минуту назад он задушевно беседовал с "земляком" и вдруг резко кошкой метнулся к Александру.
-Брысь мокрощелка! -последовала короткая реплика, это для девицы, грубо конечно вышло, но сугубо "по существу дела".
-Уходим отсюда и быстро! -а это он уже напарнику отдал короткое распоряжение.
Маленький и милый "ангелочек" мгновенно превратился в фурию, кукольное личико исказила злобная гримаса и пробормотав ругательство, смысл которого до Александра так и не дошел, девчонка тотчас исчезла в толпе кружащихся в танце столичных обывателей, словно ее и не было никогда. Приказ есть приказ... его не обсуждают и Сашка послушно двинулся вслед за отцом-командиром. В чем причина столь внезапного и поспешного бегства он пока не понимал, но ни малейшего повода не доверять "чутью" Самойловича у него не было.
Уходили они долго, очень долго — почти до самой темноты, то чуть ли не бегом двигались по бульварам, то неожиданно сворачивали в сторону от основного направления и петляли как зайцы по разным проходным дворам, пытаясь обнаружить за собой "хвост". Но или с агентами наружного наблюдения у ведомства "папы Жозефа" были определенные проблемы, или и в самом деле на "руссо туристо облико аморале" никто не обратил внимания. Возможно, что тайная полиция просто физически не могла отслеживать всех подозрительных посетителей Оперы, еще бы там за вечер собиралось несколько тысяч человек со всего города, да еще бог знает сколько толкалось рядом на улице — снаружи стояла целая толпа, это те неудачники, кому билетов на "праздник жизни" не хватило. Скорее всего так оно и было в самом деле, наблюдатели в самой Опере подозрительную парочку безусловно заметили, но отследить не получилось, поскольку весь наличный резерв филеров к тому времени уже был давно израсходован на других сомнительных "гостей". Не зря Фигнер все же выждал лишний час перед началом торжественного мероприятия, видимо были у него кое-какие соображения на это счет. Осталось только надеяться, что подобная наглая рекогносцировка пройдет безнаказанно и без серьезных последствий, фотоаппаратурой спецслужбы начала века еще не располагают, им остается рассчитывать только на обычную зрительную память своих агентов. Однако, перед глазами людей "папы Жозефа" в тот вечер должно было пройти столько всяких различных субъектов достойных внимания полиции, что они вряд ли бы сумели потом опознать конкретных "этих двоих". Тем более, что ни в каких серьезных криминальных деяниях ни Александр ни его начальник пока не отметились, избиение отдельного полицейского в штатском не в счет, на окраинах Парижа такие происшествия — не редкость, да там частенько этих "ряженных" и просто убивают.
-Постой! В такой личине нам на квартиру заявиться нельзя, спалимся... консьержка заложит фараонам! -уже в двух шагах от 'дома' Фигнер чуть ли не за шиворот затащил напарника в какую-то темную подворотню.
Шляпа, тросточка, а за ними и картуз-фуражка Сашки полетели в ящик для мусора, клошарам такие предметы гардероба не положены. Затем настал черед и верхней одежды, часть пуговиц долой — прямо 'с мясом', швы надорвать и в завершение — обработка ногами. Наблюдая за тем как его соратник с ожесточением топчет, брошенную на землю одежду, как собственный сюртук, так и 'пролетарскую' блузу Сашки, наш современник невольно вспомнил эпизод из 'Двенадцати стульев' Ильфа и Петрова. А что... очень даже похоже... Фигнер прямо вылитый Остап Бендер, даже черты лица немного у него 'восточные'. С другой стороны, сам Александр отнюдь не Киса Воробьянников, и не предводитель дворянства мифического Старгородского уезда. Великому комбинатору было намного проще, он спокойно гонялся за сокровищами по всему Союзу, а вот на него самого никакое ГПУ не покушалось, 'огреб' турецко-поданный лишь от румынских пограничников и по собственной глупости. У них же здесь игра идет честная, они с Фигнером и охотники и дичь одновременно. Один раз 'руссо туристо' уже дошли буквально до последней черты, спасло лишь чудо, им попался тупой полицейский чин, не такая уж и редкость даже в 'просвещенной' Европе. Второй раз испытывать судьбу на прочность ни малейшего желания нет.
Ну вот и все, они опять на парижском 'дне', короткий, но яркий праздник жизни закончился, всего лишь несколько часов и погуляли по столице Франции как нормальные люди. Будет, что потом вспомнить, если суждено им благополучно вернуться с задания. Сашка поспешно натягивает на себя пропитанную уличной пылью блузу. Брезгливость и прочие 'сантименты' он давно уже утратил, со всеми предрассудками покончено раз и навсегда во имя великой цели, или просто он уже привык и ничего не замечает. Теперь можно смело возвращаться к недавно снятому 'углы', а точнее — в маленькое и грязное помещение на чердаке доходного дома. Снова огарок сальной свечи тлеет в разбитой глиняной плошке и при мерцающем свете снова рождаются великие замыслы, способные изменить этот мир. Единственная отрада для бывшего сержанта — пистолет из века ХХ-го по прежнему при нем, в наплечной кобуре на своем законном месте. Он, Токарев — как опора, как якорь, надежно удерживающий корабль сознания нашего современника в этой чужой и непонятной среде. Без оружия он как-то нехорошо себя чувствует в этом якобы патриархальном мире, а так — полный порядок, восемь патронов в магазине, их должно хватить на все случаи жизни.
Как правило, раньше в свои планы начальник Александра не посвящал, но в этот вечер Фигнер сделал исключение. Видимо, и ему иногда нужно было хоть с кем-то поговорить, прежде чем решить, что же делать дальше. Ситуация сложилась такая, что и 'хочется и колется'... Парижская Опера — слишком уж удачное место для покушения на Бонапарта, и 'папа Мюллер' императора об этом знает. Первоначально Кадудаль и компания именно там и собирались 'сократить' столь нелюбимого монархистами первого консула Республики, и не они одни, были и еще подобные 'мечтатели'. Большое здание, масса людей почти три тысячи, если не больше только одних зрителей собирается здесь. Взять под контроль такой объект очень сложно, разве, что заменить каждого второго любителя искусства агентом полиции. Когда-нибудь Александру в будущем самому придется решать вопрос с безопасностью одной ВИП-персоны на подобном мероприятии, он чуть ли не 'на стенку полезет'. И есть от чего, пусть и портативные радиостанции имеются в наличии, слишком уж много негативных факторов, которые трудно учесть. А у 'бойцов' Фуше нет ни токи-уоки, ни даже примитивной звонковой сигнализации типа 'тревожной кнопки'... не та эпоха. Пока один пост охраны злоумышленники 'берут в ножи', другой же совсем рядом за стеной ничего не знает и не предпринимает.
-Внутрь Оперы мы пройдем легко, два верных пути у нас есть... -вслух рассуждал Самойлович, -Билеты купим в одну из лож, или девка твоя проведет с черного хода. Поди ты приглянулся ей? Целую же ночь миловались на крыше... Коли не захочет даром, так дадим ей тысяч пятьдесят франков на булавки и конфеты.
Александр молчал, по делу пока сказать было ему нечего. Впутывать посторонних людей особого желания нет, но как тут поступить? И в самом деле нехорошо выходит с девчонкой, был бы мужик задействован — тому можно еще втолковать, чтоб переждал полгода, пока не 'утрясется' обстановка вокруг и не стихнут страсти по безвременно умершему Наполеону Бонапарту. Эта же птичка-'курица' уже через неделю побежит в Пале-Рояль за бриллиантами и прочими 'лучшими друзьями девушек'. Там ее голубушку полиция и возьмет, Сашка и Фигнер к тому моменту уже покинут Францию, а вот судьба молодой танцовщицы представляется очень печальной. Как бы даже с гильотиной ей не пришлось свести знакомство в конечном итоге.
Подробный план здания у них был, и можно в спокойной обстановке заранее прикинуть что и как. Ценное приобретение для потенциальных террористов и опять же легкость с какой им достался столь занимательный документ вызывает определенные подозрения.
-Вот этим проходом Он поднимается в императорскую ложу. -палец Фигнера уткнулся в синеватую бумагу, отмечая нужное место, -Полагаю, человек пять или шесть охранников Его сопровождают, остальной конвой ждет на улице возле экипажа...
'Я не люблю, когда стреляют в спину...' -так вроде у Высоцкого поется, но в реальной жизни приходится среди прочих рассматривать и такой вариант, чистоплюйство надо оставить в стороне. Прямое нападение, а почему бы и нет... Каких бы крутых 'Рэмбов' не выделил Фуше для своего главного босса, все равно шансы на успех такого предприятия имеются и не малые. Скорострельное оружие и ручные гранаты дают нападающим определенное преимущество, надо только суметь им воспользоваться. А еще можно просто выпустить магазин ТТ и барабан револьвера заодно прямо в дверь императорской ложи, там помещение маленькое и пули сами найдут себе цель, лишь было много их — наших маленьких свинцовых 'ос'. Есть и другие интересные возможности, но только как потом уходить с места преступления? Самоубийственная атака на императора в планы Фигнера никогда не входила. Как поведет себя публика после выстрелов заранее предсказать практически невозможно. Может выйдет как у Брута с Линкольном, в зале никто ничего и не заметит... мало ли что-то хлопнуло там наверху. Бывает такое в театре, может хлопушка сработала прежде времени, на сцене порой и так 'гремят адские громы' по воле режиссера. С другой стороны народ в Париже, мягко говоря, не совсем адекватный по части общественных развлечений, театр здесь как футбол в 90-е ХХ-го века имеет собственных поклонников и даже фанатов. Был случай, когда все зрители в едином порыве скопом ринулись ловить и бить какого-то провинциального дурака, посмевшего свистнуть с галерки местной оперной знаменитости, и едва его полиция спасла от неминуемой расправы.
И все же... сам Александр предпочел бы 'снять' императора выстрелом со стороны сцены, с какого-нибудь возвышения. Дистанция для пистолета ТТ вполне приемлемая, а шуму выйдет ничуть не больше, чем если бы они с Фигнером стали ломится в ВИП-ложу. Мало ли там разного народу за кулисами шатается, только одного технического персонала и актеров в Опере задействовано до 200-от человек и две лишние 'морды' ни у кого подозрения не вызовут. Отстрелялись и можно покинуть 'храм искусства' через служебный выход, в самом крайнем случае — выпрыгнуть из окна второго этажа с задней стороны здания, там не так уж и высоко.
Аргументы 'за' Оперу полностью исчерпаны, пришло время для 'против'... что скажет начальник?
-И все же мы туда не пойдем! -внезапно ошеломил напарника Самойлович, -Чую, ловушка там нас ожидает!
Первые подозрения у него возникли сразу, как только не в меру болтливый 'земляк'-буфетчик поведал, что совсем недавно в театр приняли массу новых сотрудников, чуть ли не полсотни разом. Со слов итальянца выходило — 'новички' мало того, что абсолютно не нужны в производственном процессе, но и сами совершенно не стремятся работать и даже мешают всем остальным. Старожилы хотели забастовку в знак протеста устроить, однако администрация вовремя увеличила жалованье персоналу и конфликт был погашен в зародыше. Скорее всего, эти новые 'работники сцены' проходят не по ведомству Мельпомены, а числится на балансе у 'папы Жозефа'.
Фигнера подобное препятствие не остановило бы — рисковать он любил и умел, но были еще и определенные сомнения насчет самого факта присутствия императора в Опере во время представлений. Слишком уж значительная фигура, для использования в качестве 'живца', вряд ли министру полиции дозволят такие опасные действия. Так кто же там сидит на законном месте Бонапарта в театральное ложе, кто разыгрывает его роль? Двойники? Да — двойники или дублеры императора.
В свое время Фигнер и его напарник исключили из своего рабочего списка все до единого посольства, хоть и официального запрета на 'охоту' в этих местах от царя не было. Ходили в Париже устойчивые слухи, что Наполеона Бонапарта на разных там скучных официальных дипломатических мероприятиях то и дело подменяют специальные актеры-двойники. Это вполне в стиле Бони, он как известно по натуре тот еще 'сачок' был всю свою жизнь. Даже будучи обер-офицером королевских войск молодой корсиканец откровенно 'косил' от службы, под различными надуманными предлогами и если бы не революция, то его из королевской армии просто выгнали в шею. Факт общеизвестный, но затем лавры гениального полководца и создателя новой империи, как-то затмили этот неприятный момент, столь тщательно избегаемый почти всеми историками Наполеона.
Сколько у Бони было 'дублеров' никто не мог точно сказать, но некоторые из них так или иначе 'засветились' в разное время, даже и без помощи всемогущего министра полиции первой империи. Капрал Франсуа Эжен Робо, родившийся в 1771-го года в селении Балейкур департамента Мёз, был так похож на Бонапарта, что в полку его сослуживцы так и прозвали — "император". Наполеону стало известно" об этом, и Робо мигом очутился в императорской свите. Парню крупно повезло, скорее всего с иностранными дипломатами именно он и общается, все равно все более-менее важные переговоры идут в других местах за закрытыми дверями, а на различного рода приемах и обедах происходит лишь обмен любезностями. Язык международного общения в начале 19-го века — французский, понатаскали бывшего капрала немного и вперед, а если что, то под рукой у него всегда окажется кто-нибудь из ловких сотрудников МИДа первой империи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
