Вселенная шай-ти: часть 4

— Я? Может быть, но и дефектом называть не намерена! С ума мы будем сходить вместе, как и гриппом болеть.

— Прости... что?

— Выражение такое, переиначенное из одной истории, — тяжело и серьезно смотря на Тай-до-рю, объяснила Соня. — Мне нет дела до всех остальных и того, что они думают. Ты мой, и наша жизнь только наша, как и наш выбор. Да, я понимаю, что надо учитывать окружающих, но равняться на них я не хочу и не буду.

— Ты слишком не наша... — выдохнул Ашай. — И слава всем богам — моя.

Соня минуты две молчала, вбирая в себя лицо Ашая: мелкие морщинки в уголках глаз и сжатые тонкие губы, острую вертикальную складку между бровей и напряженные скулы, глубокие темные глаза с разлившимися в них благодарностью и беспокойством — а потом кивнула и уткнулась носом в чашку. Ей показалось, что сейчас ее тьма услышала что-то очень для него важное — хотя она всего лишь озвучила свое мнение и мысли.

— Хорошо.

Они еще немного посидели, допили терпкий и горький чай из листьев вар-тиш-ти, принесенный официантом как знак внимания от хозяина чайной, а потом медленно собрались и пошли к дому. На выходе, почти на ступеньках, Ашай приветственно кивнул идущему навстречу высокому — выше него! — шай-ти с острыми скулами и распущенными волосами. Он был одет в те же цвета, что и сидящий на террасе Рейш. Соня проводила его взглядом, пока тот не скрылся за серебристо-фиолетовый занавесью, и улыбнулась.

Сойраш оказался таким же ярким, как и его пара.

Девочка переплела вместе свою ладонь и Ашая — и дальше они так и пошли. Соня — считая под ногами плитки и стараясь не наступать на линии.

Она был безмерно счастлива, что Ашай сейчас шел рядом с ней.

* * *

Неделю спустя Соня с самого утра нервно мерила шагами квартиру, мысленно накручивая себя все сильнее и сильнее. Еще совсем недавно — до встречи с Тай-до-ко — все у нее было замечательно-нормально, а теперь стало просто ужасно!

— И что у нас случилау-сь за время моего отсутствия? Весьма короткого, попрошу заметить!

На спинке дивана на манер Чеширского кота появился Граф: сначала усы, потом хвост и уши, а за ними и все остальное. Он оглядел Соню, хитро прищурив один глаз, и довольно замурлыкал. Наверняка, хитрец, собрался говорить загадками. От кошачьей породы иного ждать не приходилось — сфинксы ведь тоже кошки.

— Да вот...

— Твое-у 'вот' я и так знаю, — передразнил девочку Граф. — Ты лучше скажи, что делать с ним собираешьсяу?

— А что тут сделаешь, если... Если мне теперь такое по ночам снится, что я Ашаю вторые сутки в глаза посмотреть стесняюсь! И ни ты, ни наши общие друзья к этому не имеют совершенно никакого отношения, но насколько было бы легче, если бы имели! — Соня в сердцах топнула ногой. — Мы же еще даже не целовались ни разу! И я совсем не уверена, что интересую его в этом самом смысле...

— Ну, относительно последнего со всей ответственностью кота-баюна — могу тебя заверить — интересуешь, — рассмеявшись, ответил Граф.

— С чего ты взял? — недоверчиво уточнила Соня.

— Думаешь, одной тебе снятся сны с интересным содержани-яум? — фыркнул кот, топорща шерсть: в снах чего только не увидишь, иногда сам не рад бываешь, что мимо не проскочил! — Тем более, не с мальчиком живешь. Пусть по поведению и не скажешь.

— Кхм...

— Я тебе когда-то уже говорил, но повтор-мяу еще раз — ты слишком много думаешь, это вредно. В некоторых случаях необходимо действовать, а не строить теории.

— Но как же...

Соня в смущении взглянула на своего пушистого друга. Как же так можно было — не думать, когда мысли в голове так и крутились?

— Ты просто не замечаешь, вернее, не знаешь, куда смотреть. Объяснить-то некому, а твой Ашай скорее на горло себе наступит, чем хоть полсловечка произнесет, признается, чего ему невыносимо хочется, — Соня в который уже раз удивилась тому, что на серьезные темы Граф разговаривал без мурчания и мяуканья. — Тьму же здесь не только эмоции держат, как свет, но еще и физическое воплощение отношений. Это... наверное, можно назвать обменом.

— Чем?

— Обменом, девочка, — повторил Граф. — У них все очень похоже на ваше, земное, но включает в себя больше. Отпечаток, метка, клеймо — называй как хочешь, суть не изменишь. Отдавая себя — принимать, принимая в себя — получать.

Соня закусила губу, пытаясь ухватить брезжущую в уголке сознания мысль за хвост: что-то ей напоминала последняя фраза Графа. Из школьного класса физики.

— Как... — все еще сомневаясь в определении, спросила Соня, — резонанс, да? Я правильно понимаю?

— Умница, — рассмеялся Граф. — Их отношения именно резонанс. Присутствие света вводит тьму в состояния резонанса, но на кнопку 'спуск' нажимать все-таки время от времени надо. Сами они неспособны, это может сделать исключительно свет.

— Но это же должно быть очень больно — я не понимаю пока, как оно работает, но состояние же должно усиливаться! Если думать логически.

— А оно и усиливается.

У Сони к горлу подступили тошнота и страх.

— Ашай?..

У нее онемели губы и закончить вопрос Соня так и не смогла, но Граф прекрасно понял, что она хотела спросить.

— Ну, выдержка у него чугунная. Но да, с момента вашей встречи он находится в постоянно усиливающемся состоянии резонанса.

— Но... тогда, может, ему было бы лучше без меня? — от подобной неслучившейся перспективы Соне стало почти физически больно. — Никогда не встретить?

— Ты не туда смотришь, — указал Граф, взмахнув недовольно хвостом. — Разве тебе не рассказали, что без света тьма с ума сходит?

— Но...

— Без света — медленная агония, угасание сознания, со светом — обострение чувств, фиксированных на конкретном объекте, с возможностью сброса напряжения. Так понятно? — прекратил говорить полунамеками кот.

— Предельно. Я глупая, да?

— Не более и не менее, чем любой нормальный человек в подобной ситуации.

Граф не сказал, что ожидал худшего, когда их история только начала закручиваться: отрицания, нежелания, страха. Даже с десяток успокаивающе-восстанавливающих снов специально приготовил на случай, если бы Соня начала шарахаться от всех инопланетян разом, бояться не то что прикосновений — намека на них.

Она и боялась, но как-то сумела взять это чувство под контроль.

— Но все-таки, как донести до Ашая, что я тоже хочу... сам-знаешь-чего?

— Ну, хоть не Сама-Знаешь-Кого! Но я предлагаю связать... — наполнился воодушевлением кот, но заметив сомнение в приподнятой брови Сони, поспешил отказаться от озвученного варианта. — М-дяу, ты права, не вариант. При условии сложившейся обстановки, комплексов и детских психологических травм — как бы, действительно, боком не вышло.

— Может... просто сказать? — ожидая, что вот сейчас ее точно на смех поднимут с ее предложениями, предложила Соня. — Словами?

Граф посмотрел на нее серьезно и даже с какой-то гордостью: мол, моя школа, это я научил эту девочку думать!

— Отличная мысль! Одобряю!

— А...

— В общем, совет вам да любовь, а я пошел, у тебя Ашай в лифте поднимается...

И сбежал, растворившись в воздухе. Был кот, и не стало кота. А Соня хмыкнула, потянулась и решила, что мысли в порядок привести определенно стоило.

— Пойти кофе сварить, что ли?

За этим занятием Ашай Соню и застал: подошел со спины, обнял, заглянув даже не через плечо — поверх макушки! Помолчал, не мешая подготавливать место и специи для готовки, но через минуту не выдержал и спросил:

— Что ты готовишь?

— Кофе, — и наградив сомнительным взглядом стоявшую на плите турку, Соня добавила, — хотя, скорее его аналог.

Незаметно для себя девочка пристрастилась к сладковатому густому напитку, который шай-ти иногда пили вместо своих травяных чаев. Он был почти таким же темно-шоколадным и так же оставлял после себя осадок, как и кофе.

— Напиток с твоей планеты? — уточнил значение нового слова Тай-до-рю.

— Ага, — кивнула Соня, отмерив три больших ложки заменителя кофе, две чашки воды, щепотку перца, жженый мед... Довела до кипения, дала опасть пене, еще раз вскипятила и перелила в чашку.

Ашай наблюдал за ее действиями с восхищенным интересом — это же почти химия, маленькое волшебство — а потом отпил из общей на двоих чашки вперед Сони, пробуя.

— Горько!

— Это тебе горько, а мне в самый раз. А если бы чашка была белой, то можно было бы погадать. Но я не люблю, да и не очень помню значения.

— Гадать? По — как ты сказала? — ко-фе?

— По осадку от него. Но, наверное, можно и по нему. Но у нас на Земле вообще на чем только ни гадают, — отмахнулась Соня, вспомнив огромный букет ромашек, старую покосившуюся лавочку и веселый голос, сопровождающий каждый оторванный лепесток: 'Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет!'. И ведь верили и гадали.

— Как странно... — Ашай даже немного прищурился, пытаясь разглядеть на дне чашки мифическое будущее, но увидел лишь темную гущу.

— Наверное. Не знаю. Я всегда воспринимала скорее как развлечение, чем что-то, стоящее внимания... — пожала плечами девочка. — Слушай, Ашай...

— Да, мой свет?

Соня посмотрела на него снизу вверх из-под густой рваной челки. И даже то, что сейчас она была немного выше благодаря выдвижной кухонной ступеньке, большой роли не играло: все равно голову задирать пришлось. Инопланетянин-достань-воробушка.

— Поцелуй меня.

Ашай резко выдохнул, зажмурился, словно был не в силах поверить в услышанное, и Соня повторила еще раз:

— Поцелуй меня.

Выражение лица у Ашая стало совершенно беспомощным, он никак не мог понять: с чего такая просьба. А Соня просто посчитала, что начинать надо с малого.

Теплые сухие губы коснулись лба, и Соня почувствовала острое разочарование. Кажется, делать ей все придется самой, раз тьма у нее такая непонятливая!

— Нет, не так, — возразила Соня и, встав на цыпочки, прижалась губами к чужим губам. Просто обозначила поцелуй и собственное желание. — Но выглядеть это должно чуточку иначе. Ты знаешь, как?

Ашай не ответил: он ее все-таки поцеловал и совершенно правильно. Глубоко и жарко, навалившись всем телом, притиснув к себе до того крепко, что мелкие пуговицы на рубашке больно впились в кожу. У Сони закружилась голова и поплыла реальность, а сердце застучало в висках. Она судорожно вздохнула, хватая ртом воздух.

— Ашай...

Имя даже не прозвучало — обозначилось одним движением губ, и объятие стало крепче, хотя и казалось раньше: некуда! Ашай невесомо прикоснулся губами к ее виску и замер. Только руки дрожали — Соня даже сквозь одежду чувствовала.

— Соня.

Вечернее солнце залило окна своим светом, витраж рассыпался цветными пятнами на полу, и у Сони зарябило перед глазами от их общей яркости. Мысли были какие-то вялые и мутные.

Ашай прижался лбом к ее лбу.

— Только не смей, слышишь, не смей мне говорить сейчас какие-нибудь плохие новости, ага?

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился Ашай.

Они простояли так, прижавшись друг к другу, долго-долго, маленькую вечность. Мир успел умереть и родиться заново, а они все стояли и дышали друг другом.

А потом у Сони затекла нога и это было настолько нелепо и смешно, что в реальный мир получилось вернуться как-то сразу и с болезненным ойканьем. Ашай недовольно посмотрел на виновницу — левую! — и тяжко вздохнул.

Соня все-таки решила, что плохие новости надо узнавать сразу, а не постфактум. Тем более, что ее тьма и промолчать могла. Исключительно ради того, чтобы не засорять ей мозги своими проблемами да не волновать по пустякам. А то, что эти 'пустяки' носили, как выражался Фенх, характер катастрофы жизненно-планетарного масштаба для отдельно взятой группы лиц, было сущей мелочью, не стоящей внимания.

— И что у нас плохого?

— Ты же не хотела знать?

— Я и сейчас не хочу, но, как говорила моя бабушка, есть такое слово 'надо'.

— Мне необходимо будет уехать в копи на пару дней вместе с Тай-до-но, — наконец признался Ашай, услышав готовность Сони, если потребуется, вытягивать из него правду клещами. — Я вроде как не должен, но отказаться не могу.

— Тай-до-ко постаралась? — мгновенно вычислила виновника поездки Соня.

— Выразила пожелание. Но это и так входит в часть моих обязанностей как Тай-до-рю.

Соня зажмурилась: почему-то от мысли, что Ашай будет далеко от нее — даже несколько дней, — ей захотелось вцепиться ему в плечи и никуда не отпускать.

— Тогда я должна пожелать тебе удачи, да? — попыталась улыбнуться Соня.

— Свет мой... Не надо так... — попросил Ашай, кладя раскрытую ладонь ей на макушку. — Ты же помнишь кто я.

— Конечно. Но Фенх с тобой же едет, да? — спросила Соня, все еще надеясь, что там с ним рядом будет кто-то свой, сможет...

— Нет, у него плановая операция завтра. Да и нельзя так, — покачал головой шай-ти. — Я уеду всего на несколько дней, Соня. Ты и обернуться не успеешь, как я снова буду дома.

— Обещаешь?

— Конечно.

Рука у Ашая была теплая, почти горячая, и очень-очень нежная. Соня знала, что это только с ней и для нее: он как-то согнул пальцами железный прут и разогнул обратно. Предупредить хотел, напугать. На корабле еще.

Соня не испугалась.

— Я вернусь, мой свет, и мы с тобой пойдем в парк и гулять по городу — и не бегом, а вдумчиво и долго. До самого утра будем бродить по улицам, если ты захочешь и не устанешь.

— Звучит здорово. Как план!

— Это он и есть.

— И я снова хочу в то кафе, где мы в прошлый раз сидели.

Соня заправила за цветочное ухо выбившуюся из прически — косы и бусы — темную прядь, провела кончиками пальцев по щеке. Ее накрыла волна какой-то болезненной нежности, горьковатой, как тот 'кофе', что она сейчас сварила.

— Когда-нибудь я нарисую твой портрет. Тонкими линиями, меняющими свой цвет с жемчужно-серебристого до глубокой зелени, уходящей во тьму. Жаль, что рисую я пока из рук вон плохо...

— Свет мой...

Соня действительно была для него светом — солнцем и центром вселенной. И как же ему хотелось стать для нее тем же самым! Чтобы Соня смотрела только не него, нуждалась лишь в нем. Такие мысли не должны посещать хорошую тьму, но Ашай никогда не причислял себя к ним. Прав оказался Фенх, назвав его как-то в сердцах безумцем!

— О чем ты думаешь? — вернул Ашая в реальность голос Сони.

— О тебе.

— И что надумал?

Вместо ответа он покачал головой и снова ее поцеловал.

* * *

Вторые сутки у Сони все валилось из рук: не получилось тесто для пирогов, вместо сахара в начинку насыпалась соль, и даже местный компьютер надсадно запищал и погас, стоило попробовать его включить. Уборка тоже не оправдала ожиданий: Соня попросту забыла, что для этого здесь давно существует техника. В итоге она устроила в комнате локальный потоп и еще час убирала воду, выжимая раз за разом над кастрюлей мокрую тряпку. Таз Соня найти так и не смогла.

'Не особо помогает такая трудотерапия, правда', — подумала Соня, в сотый раз прикасаясь к контактной сережке в ухе: нет ли сообщения?