Она убрала прядь волос.
— Как думаешь, ты в состоянии продолжать? — спросила она.
— Я в порядке, — заверила я, игнорируя выражение лица моего папы. Я думала, что персонал, возможно, сообщил ему, что я попросила их немного уменьшить дозировку болеутоляющих, но, похоже, нет. Да, попросить его уйти было хорошей идеей. Я не хотела представлять, что он скажет, когда узнает обо всех издевательствах в прошлом семестре.
— Ну, ладно, — сказала она, вытащив из кармана диктофон вместе с несколькими микрофонами. — Если мистер Эберт... простите, но она попросила вас уйти и...
— Я понимаю, — медленно произнес он, поднявшись на ноги. — Я... я просто пойду в столовую, как насчет этого?
Дверь захлопнулась за ним со скрежетом металла о металл. Я прикусила язык от этого звука и постаралась не думать о том, что показалось мне в мгновенной вспышке.
Я старалась изо всех сил, чтобы пройти опрос. Сосредоточиться на вопросах и тщательно проработать ответы помогло. Пока я была занята, можно было не думать о горящей фигуре, которая вышла вместо моего отца, или о пустоглазой фарфоровой кукле, подменившей копа, которая слушала каждое мое слово.
Я не собиралась сходить с ума. Я просто была напряжена и устала. Вот что я себе говорила.
Глава 1.05
Горизонт впереди был кроваво красным, сливаясь с серо-стальными облаками наверху. Двигатель машины бессмысленно гудел, пока я смотрела в окно, наблюдая, как светящиеся вывески проносятся мимо. Макдональдс, Уолмарт, КвикСейв, Бургер Кинг, Тако Белл. На окраинах Броктон-Бея было месиво из загородных магазинчиков, фастфудов, заправок и промышленных зон. Возле автострады было относительно оживленно, но я знала, что боковые дороги были заполнены заброшенными складами и закрытыми магазинами. Большая часть метамфетамина в городе, видимо, появлялась из этой постиндустриальной адской дыры. Не то, чтобы мы приехали сюда за этим.
Я просто ожидала, пока мы доберемся до Старинной Лечебницы, которая пополнится совершенно новой Тейлор Эберт, надеюсь, временно.
Конечно, по бумагам это не было психушкой. У нас их больше не бывает. Это наследие менее продвинутой эпохи. Так мне сказали. Они больше не потрошат мозги и не бьют током, чтобы привести рассудок в норму.
Но назовите это хоть психушкой, дурдомом, веселой фермой, психиатрическим стационаром или как-то еще. Именно туда я и ехала.
— Не хочешь остановиться и перекусить? — спросил мой отец. Он слабо улыбнулся. — Ты не знаешь, какой там будет еда.
— Конечно, — сказала я.
Мы подъехали к ближайшему месту — это оказался Макдональдс — и папа зашел, чтобы захватить что-нибудь для нас. По негласному взаимному согласию, мы ели в машине. Были разговоры, которые мы не хотели, чтобы услышали посторонние.
— Это ненадолго, — сказал мне отец, набив полный рот биг-маком. — Наверное, всего на неделю-две, если что. Они просто хотят понаблюдать за тобой в хорошем, тихом и безопасном месте. И... — он умолк.
— ... Школа не хочет, чтобы я возвращалась, — проговорила я, заканчивая предложение за него. Я взяла картошку фри. Я не чувствовала голод, но заставила себя есть. По крайней мере, я снова могу выбирать. — Пока они не убедятся, что я не собираюсь обременить их своим самоубийством и пока ты устраиваешь переполох вокруг того, что они ничего не сделали, чтобы помочь. Мне бы очень не хотелось причинять им неудобства. Или пустить о них дурную славу в прессе. Хуже, чем я уже.
Он поджал губы.
— Слушай, — произнес он, глубоко вздохнув, — что касается меня, я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Я знаю, что ты не чувствуешь себя хорошо. Ты видишь кошмары и флэшбэки. Я не хочу, чтобы ты страдала, малышка. Ты ведь понимаешь это, верно? Знаю, ты пыталась справиться с трудностями, поэтому не волнуюсь, но это беспокоит меня еще больше!
— Это не совсем... — начала я.
— Пожалуйста. Тейлор. Послушай. Тебе не нужно волноваться о цене, это не разорит меня или что-то вроде того, потому что они заплатят за это. Уверен, когда они обнаружат, что все в порядке — а так и будет, когда ты расскажешь обо всем и получишь шанс осознать, что подобное больше никогда не повторится — они подтвердят, что ты здорова, и мы сможем оставить все это позади.
У нас уже был этот разговор. На самом деле, несколько раз за те недели, что я провела в больнице. Я провела по моим новым браслетам, которые скрывали шрамы, нанесенные самой себе. Мои пальцы все еще были не в порядке, с голубыми пластырями, прикрывшими отрастающие ногти. В больнице сказали, что мне повезло. Некоторые пальцы находились в крайне опасном положении какое-то время. Инфекция почти отняла некоторые из них. Я еще не чувствовала как следует двумя пальцами на левой руке, и было больно их сгибать.
— Конечно, давай оставим это позади, — произнесла я с горечью. Лицо моего отца покраснело, но мне было все равно. — Потому что они так хотят, не так ли? Школе не нравится, что в это вмешались копы. Давай просто превратим это в историю о том, как я свихнулась и попыталась покончить с собой.
Я рассказала полицейской, которая пришла узнать о подробности, что Эмма, София и Мэдисон сделали это, и никого не было рядом. Я опустила, что они были тремя аспектами демонической силы, потому что это не то, о чем можно рассказать полиции. Я была уверена, что это они. У них был мотив, и их прошлые действия поддерживали его.
Конечно, они отрицали это. Все превратилось в их слово против моего. Просто не было никаких доказательств, и школа скорее поверила бы слову Мисс Популярность, Мисс Популярность-с-богатым-папой-адвокатом и Мисс Атлетик, чем странному одиночке, вроде меня. Идея получить отпечатки пальцев или ДНК была смехотворной, потому что следы сальных пальцев годами покрывали шкафчик, а что касается ДНК — ну, кровь половины девочек школы была там. И свидетелей не было. Я не знала, было это, потому что они действительно провернули это, пока никого не было поблизости, или просто никто не дал показания. Мне нравилось думать, что это был первый вариант. Ведь даже если все было странно, я не видела никого вокруг. Но моя вера в одноклассников была недостаточно высока, чтобы исключить последнее.
Моему делу не помогало то, как я просыпалась с криком четыре ночи в неделю. Стало еще хуже когда дозу болеутоляющих сократили. Когда я перестала находиться в наркотическом оцепенения, мне снилось, что я вернулась в шкафчик. Обычно, я просыпалась, как только вонзится первый гвоздь. Обычно.
Это были не просто сны. Я видела проблески странно пустого, холодного и ржавого мира, которые продолжали появляться в течение дня. Также я сделала ошибку, позволив отцу узнать. Не все подробности, конечно, но когда он обнаружил меня плачущей в постели после того, как я сходила в туалет и увидела, на мгновение, помаду на зеркале, я была не в том состоянии, чтобы солгать ему должным образом. Чем меньше я спала, тем хуже становилось. Я видела вспышки пустого, холодного и ржавого мира большинство дней. Поэтому он "знал", что у меня бывают флэшбэки о моменте перед попаданием в шкафчик, и я вижу кошмары.
В более спокойные моменты я думала, что, возможно, побыть какое-то время пациентом психиатрического центра мне поможет. Может, если бы я рассказала об этом, все стало бы лучше.
Но если бы я рассказала об этом, они бы посчитали меня сумасшедшей. А что, если у меня были кошмары? Любому снились бы кошмары, будь он заперт в таком шкафчике. А что, если у меня были флэшбеки? Со временем они бы прошли. И это не моя вина, что я ударила медсестру, которая пришла проведать меня в тот момент, когда мне снился кошмар. Я даже не проснулась, когда сделала это.
Тем не менее, перспектива проводить время вдали от школы... это не было непривлекательно с определенной точки зрения. Я не хотела больше видеть Софию, Эмму или Мэдисон.
Я просто не хотела, чтобы люди считали меня сумасшедшей.
Мы прикончили нашу еду и направились дальше под угасающим зимним солнцем. Нужное место находилось вдали от главной дороги, где предместья сходили на нет. На первый взгляд, центральное здание комплекса, похоже, было переделано из отеля. По крайней мере, это лучше чем, если бы оно выглядело переделанным из тюрьмы.
Сходство с отелем было усилено наличием стойки регистрации и места для досмотра одной сумки, которую мне разрешили. Там собирались искать контрабанду. Пожилой мужчина, сидящий за столом, дал моему отцу бумаги для заполнения. Я просто осматривалась, чувствуя себя потерянной. Посреди оформления документов, пришла женщина и рассказала о "нормах поведения", о том, какие специалисты есть среди медперсонала и том, каким образом они здесь мне помогут.
Там была куча мелочей, которые можно было обобщить фразой "мы здесь, чтобы вам помочь, поэтому делайте все, что вам говорят, и принимайте все лекарства, которые вам назначат". Это размывалось в смесь слов, правил и улыбающихся людей, чьи выражения лиц не касались глаз. Я просто сидела там, позволяя словам омывать меня, и старалась не обращать внимания бурление в животе.
Возможно, есть жирный фастфуд было ошибкой.
Отец сжал мою руку. Я ахнула, а он поморщился.
— Прости, — сказал он, сделав паузу, пока восстанавливал ход мыслей. — С тобой все будет в порядке, — проговорил он, и я была не уверена, задает он вопрос или пытается меня успокоить. Или, возможно, успокаивает себя. Я прикусила нижнюю губу, стараясь не выглядеть испуганной и не заплакать. Не думаю, что это сработало, потому что он заключил меня в крепкие объятья. — Я буду навещать каждый раз, как только появится время, — пообещал он, задыхаясь.
— Спасибо, — прошептала я.
Когда с прощанием было покончено, меня забрали, чтобы переодеться в более "подходящую" одежду, это был хороший способ сказать, что я даже не смогу выбрать, что носить. Мешковатая пижама, которая ожидала меня в раздевалке, сама по себе была заявлением. Они говорили, мы не доверим тебе твою собственную одежду. Не было даже бюстгальтера. Его пришлось оставить, а то вдруг я решу на нем повеситься. Люди так делали, если верить книгам. Я бы забеспокоилась, а не просто оскорбилась, если бы... его отсутствие было большим неудобством для меня. Моя мать стала носить чашку второго размера, только когда родила меня, и в этом я на нее похожа.
Кто-то с более философским складом ума мог бы разглядеть в этом символизм. К нам собирались относиться как к маленьким детям, так что отсутствие одного из признаков женственности было неким извращенным образом уместно. Я не чувствовала себя в таком состоянии, так что это было просто унижение.
Я осела, уставившись на перевязанные руки. Я шмыгнула носом, сгибая пальцы и чувствуя тупую боль. По крайней мере, мне разрешили оставить браслеты. Очевидно, им сойдет с рук непредумышленное уничтожение достоинства, но не убийство.
В дверь постучали.
— Тейлор, — крикнула женщина. — Ты одета?
— Да, — отозвалась я.
Вошла крупная женщина с длинным, почти лошадиным лицом.
— Добрый вечер. Я — Ханна, — она даже выглядела сочувствующей, когда говорила. — Я понимаю, как это плохо, когда не разрешают одеваться, как хочешь. Ты, вероятно, чувствуешь себя сейчас немного униженной и грустной, да?
— Немного, — призналась я.
— Ну, это естественно. Когда ты освоишься, будет менее строгий дресс-код, но в данный момент ты уязвима. Когда мы убедимся, что ты не собираешься делать глупости, тебе позволят носить больше вещей.
Я не чувствовала себя уязвимой, но ничего не сказала. Я выдержала похлопывание, проверяющее, что я ничего не скрываю на своем лице, со всем достоинством, что у меня осталось.
— В любом случае, — сказала Ханна, — я курирую комнаты Уилсона, где ты будешь жить. Это среднесрочное крыло, так что маловероятно, что ты задержишься здесь дольше нескольких месяцев. В Уилсоне еще пять девушек, позже я тебя с ними познакомлю; здесь мы верим во взаимную поддержку. Если у тебя есть какие-то проблемы, что-то, что ты захочешь поменять, тогда тебе просто нужно найти меня, и я посмотрю, что можно сделать. Когда мы говорим, это конфиденциально, и даже если я что-либо кому-нибудь скажу, то лишь если подумаю, что ты действительно в опасности. Ладно? Это обещание.
— Я поняла, — сказала я. Взаимная поддержка и другие девушки, чтобы поговорить. Как замечательно. Я уже хотела свалить. И быстрее "нескольких месяцев".
— Думаю, сначала я покажу тебе твою комнату, а потом проведу экскурсию, — продолжила она. — Мы можем обсудить некоторые правила и процедуры, и если твой психиатр свободен, я могу тебя с ней познакомить. И еще, — пейджер у нее на поясе затрезвонил, и она посмотрела вниз. — Прости, прости, — сказала она, проверяя его.
— Все в порядке, — сказала я.
Она прочитала сообщение, поджав губы.
— Ладно, планы немного поменялись, — сказала она, сузив глаза. — Я могу показать тебе твою комнату, но потом буду нужна в другом месте. Извини, все должно было начаться не так, но..
— Все в порядке, — снова сказала я, поднимаясь.
— Ты можешь говорить больше двух слов за раз, — сказала она с натянутой улыбкой.
— О, — полагаю, я так не делала. Я натянула фальшивую улыбку. — Я просто нервничаю.
— Это естественно, — сказала она. — Сейчас, просто следуй за мной. — И я последовала за кем-то, кого мысленно назвала санитаром, хотя мне не сказали, в чем заключается ее настоящая работа.
Моя комната на ближайшее будущее была выкрашена в безвкусный нежно-розовый оттенок. Окна были большими и открывались только сверху. Кровать была встроена в стену. Светильники также были встроены. Там был телевизор, спрятанный в запертом шкафу, прикрученном к стенам.
Нигде не было острых углов.
Порочный, шаловливый инстинкт в моем сознании сразу же начал искать способы навредить себе вещами отсюда. Не то, чтобы я этого хотела. Это было просто заявление о протесте. Глупость. Я собиралась быть хорошей девочкой и не верещать из-за каждой мелочи, чтобы я могла вернуться домой. Таков был план.
— Персонал просто проверит твой багаж, — произнесла санитарка скучающим тоном, — а потом его доставят сюда. Если ты не пыталась пронести сюда какие-то запрещенные предметы, это не займет много времени.
— На веб-сайте было сказано, что насчет книг все в порядке, — спросила я немного нервно. Похоже, мне тут будет скучно, и если будет нечего читать, я реально сойду с ума.
— Книги в порядке, — сказала она, — пока они не входят в запрещенный список.
Отлично. Кто знает, с какими ограничениями я еще столкнусь? Я не нашла, что было разрешено, а что нет на веб-сайте, так что просто сказала папе взять подборку из моей комнаты.
Час спустя Ханна не вернулась. Мой багаж тоже не принесли. Я нашла пульт, включила телевизор и переключала каналы, пока не нашла новостной. Шла какая-то пресс-конференция СКП. По-видимому, какой-то злодей по прозвищу Повелитель Ворот сбежал из-под стражи, и задавались вопросы. Скука. Следующий канал. Что-то случилось в Африке. Скука. Следующий канал. Воздушная съемка про Мужика из Флориды*, преследующего лодку, пока не пробил головой двигатель. Чуть интереснее, но прервалось блоком рекламы.
