Том 2. Сладкая волшебница Якумо-чан

Но он нашел простой и эффективный способ уничтожать большое количество людей, манипулируя газом. Он взаимодействовал с системой, которая включала в себя воздух, углекислый газ и человеческую систему дыхания. Контакт с этой системой у него уже был — воздух был распространен везде. Такамура разнимал связующие элементы системы, лишая людей доступа к кислороду. Воздух словно отказывался входить в их легкие. Замечательное, наверное, ощущение, когда у тебя начинает заканчиваться кислород. Такамура пару раз душил себя шнуром, чтобы пережить подобное.

Человеческая масса всколыхнулась, кто-то закашлялся. Люди были в недоумении. Сам Хосокава поперхнулся на полуслове и теперь сипел в микрофон, не в силах выговорить ни одной фразы.

— Дышать вредно! — провозгласил Такамура, вступая на площадь. — Пора бы уже избавляться от этой гадкой привычки и становиться сверхлюдьми.

Полицейские, напуганные странным отсутствием кислорода, открыли по нему огонь. Отнюдь не из газовых пистолетов — нет, они сразу повытаскивали боевое оружие. Пули прошили насквозь и толстую шубу, и подушку. Касаясь кожи Такамуры, они тут же распадались на составляющие элементы. Он захихикал, когда эта пыль упала ему в штаны, и поднял вверх бейсбольную биту.

— Я принес вам подарки, мои дорогие!

Он не желал никого убивать. Ему хотелось именно что калечить людей, ломая им кости и разрывая мышечные связки. Бита с хрустом врезалась в лицо ближайшего полицейского, повалив его на землю. Второго Такамура угостил пулей, третьего разорвал на части, коснувшись. К этому времени народа на площади осталось не так уж много — самое сообразительные бросились прочь из опасного места, глупые и нерасторопные же уже начали терять сознание один за другим. Хосокава относился ко вторым. Он навалился грудью на свою трибуну и шумно хватал воздух толстыми губами. Такамура пробился к нему и крикнул:

— Привет, депутат! Ты чего такой грустный? Санта не хочет, чтобы ты грустил! Вот, лови подарочек!

Такамура поставил беспомощного лидера Партии Чистой политики на колени. Рядом не были никого — сбежали либо задохнулись и телохранители депутата, и журналисты, и простые избиратели. Брошенный кем-то плакат одиноко блестел на солнце.

— Кто...ты? — выдавил из себя Хосокава, комкая галстук. Лицо депутата посинело.

— Возмездие. Наказание за твои грехи. Это... а, чего я вру. Я просто поклонник шутеров. Отыгрываю любимых героев. Искренне твой, Санта-Клаус, — издевательски поклонился ему Такамура.

Депутат поднял голову, попытался что-то сказать, может, даже взмолиться о пощаде, но Такамура разрядил пистолет ему прямо в открытый рот. Булькнув, умирающий Хосокава изверг из желудка поток крови, окатив белые кроссовки Такамуры.

— Ааа, весело-то как! — заорал Такамура, сбрасывая тело депутата с трибуны. И тут же приуныл, потому что на площади не осталось никого, кто мог бы увидеть его победу. Тела усеивали ее. Люди еще не умерли; стоит ему вернуть обратно кислород в их легкие, как они оживут.

Но Такамура не зря взял с собой мешок с подарками. Оставив его на трибуне, он поспешил к своей машине, по пути сбрасывая с себя косплей Санты. Скоро бомбы сдетонируют, и ему лучше поскорее убраться отсюда.

Колеса взвизгнули. Такамура был уже далеко, когда в небо взметнулся огненный столп.

Да, сегодняшний день определенно удался.

3.

Вопрос застал Когу-куна врасплох.

— Что я думаю о Курумару Тацуо? — переспросил он, после чего недоуменно пожал плечами. — Аяо-чан, да я вообще не был с ним знаком.

Разговор этот состоялся на следующий день после встречи с Люси-сан. Аяо твердо решил как можно больше узнать о прошлом "себе" и его отношениях с разными людьми, начиная от Мейды-чан и заканчивая Курумару Тацуо.

К сожалению, прежний Аяо был человеком довольно скрытным и необщительным, и мало кто мог рассказать о нем что-то внятное. Распрашивать Мейду Аяо не решался: то, что произошло вчера, выбило его из колеи. Кога же, к которому Аяо обратился первым, ничего не знал ни о Курумару, ни о Мейде, за исключением уже известных Аяо фактов.

— Знаешь, Аяо-чан, сегодня будет тест на храбрость, — Кога решил перевести неприятный разговор в другое русло. — Не хочешь принять участие? Пригласил бы Май-чан прогуляться с тобой в темноте, залезть в тот старый храм в лесу. Там, говорят, веселье. Работники гостиницы переоделись в разных екаев и пытаются напугать любого, кто войдет внутрь. Но меня им не испугать, будь уверен, — Кога сжал пальцы в кулак и задорно улыбнулся. — Пойду с Матоко.

Матоко, суетливая и добрая генки-девочка, Аяо нравилась. Она искренне любила Когу-куна, и он отвечал ей взаимностью, и уже то, что есть на свете нормальные люди с нормальными взаимоотношениями, вселяло в Аяо надежду на то, что когда-нибудь и он сможет разобраться во своих чувствах к Мейде и прочим девушками из его прошлой жизни.

— А почему я должен приглашать именно Май-чан? — как бы невзначай спросил Аяо, забравшись с ногами на кровать. Сидели они у Коги-куна, в его домике, где пластиковые стены были раскрашены в яркие цвета, оранжевый, красный и желтый. Непонятно, кто постарался — Кога или же тот, кто жил здесь до него — но эта мешанина красок не резала глаз, а наоборот, давала ощущение тепла и внушала уверенность в завтрашнем дне.

— Ну как, — Кога замялся, — вы ведь с ней были вроде как ... парой?

Аяо насторожился. Май-чан об этом ни разу не упоминала. Она вела себя так, будто они были лишь друзьями, и у него не было оснований заподозрить что-то иное.

С замиранием сердца Аяо задал наиболее важный вопрос:

— А как же Мейда-чан?

— А что Мейда-чан? — удивился Кога.

Аяо не стал рассказывать ему о себе и Мейде. Подобная тайна, будучи раскрыта, больно ударит не только по нему, но и по ней. Поэтому Аяо выкрутился, пояснив, что Мейда, наверное, должна быть достаточно осведомлена о его отношениях с Май-чан. Кога согласился с ним.

— Эта девчонка от тебя ни на шаг не отходит. Сколько бы я вас не видел, обязательно Мейда-чан жмется к тебе, как будто отпустить не может. Бедная Май-чан, как же она с ней намучилась.

В свете сказанного Когой был смысл поговорить и с самой Май, узнать ее отношение к прошлому Аяо. Ацумори попрощался с Когой (тот тут же начал собираться на встречу с Матоко) и, перешагнув через порог, двинулся в сторону пляжа. Подступала душная окинавская ночь, а воздух ее был настолько жарким и плотным от испарений, что его можно было резать ножом. В лунном свете плясали мохнатые цикады; в их пении было что-то настолько пронзительно-родное и успокаивающее, что Аяо позабыл на какое-то время о всех своих проблемах.

Из тьмы вынырнуло яркое пятно костра. Его отблески плясали на голой коже, отражаясь в глазах, подсвечивая азартные лица тех школьников, что пришли сюда ночью — для того, чтобы в последнюю ночь каникул насладиться отдыхом по полной. Где-то здесь были и Касуми с Тецуной; Аяо следовало быть осторожным. При мысли о том, что у костра сидит и Мейда, ему вдруг стало нехорошо. Аяо поискал глазами Май-чан и нашел ее на самом краю пляжа, где желтый песок вплотную подступал к жесткой траве и спутанным корням деревьев. Окликнув ее, Аяо приблизился.

Май-чан мило улыбнулась и потупила взгляд.

— Аяо-кун, а где Мейда-чан? Почему ты не с ней? — спросила она. Длинная зеленая юбка струилась по ее бедрам. Из прочей одежды на ней был только венок из фальшивых цветов и белый купальник, который ужасно походил на бюстгальтер.

— А разве я должен? — произнес Аяо, привалившись плечом к дереву. Кора была теплой. — Кога-кун сказал мне, что...

— Что я твоя девушка? — рассмеялась Май, сложив руки на груди. — Нет, конечно же.

— Вот как, — приуныл Аяо. Точнее, приуныл он лишь для приличия. Внутри же Аяо ликовал, потому как сугубо дружеские отношения с Май-чан ему очень нравились и в ином виде он их себе не представлял.

Май-чан выжидательно смотрела на него. Аяо переступил с ноги на ногу и не без смущения произнес:

— Не хочешь сходить на тест храбрости? Со мной.

— Конечно же! — хлопнула в ладоши Май. — Я совсем не против. А Мейда-чан не обидится?

— Не думаю, — неразборчиво, что Май не поняла, ответил Аяо.

Они двинулись сквозь толпу, ориентируюсь на свет факел — тот был подвешен у входа на тропу, ведующую в старый храм. С сомнением Аяо взял Май за руку и был обрадован, когда она ободряюще сжала его пальцы.

Ночной лес встретил их прохладой. Нет, воздух был по-прежнему столь же влажным, однако теперь он хотя бы перестал быть душным. Аяо почувствовал облегчение. Он с удовольствием шагал по лесной тропе, держа Май-чан за руку; они шли так долго, и за все это время ни один из них не проронил ни слова. Они понимали друг друга без слов.

Наконец Аяо нарушил тишину:

— Май-чан, расскажи что-нибудь о моем прошлом.

Она тихонько рассмеялась.

— Я могу много чего рассказать, аж сама не знаю, что именно выбрать. Это... Например, когда нам было по девять лет, ты прибежал ко мне в слезах и начал жаловаться, что Ая-чан тебя обижает. Я пошла и надрал а ей уши, вот было весело! А ты стоял рядом с пришибленным видом.

Аяо удивился:

— Неужели я был таким? И что, нэ-сан дала себя побить?

Пришла пора удивляться и Май-чан.

— Нэ-сан? Аяме-сан? Нет, она здесь ни причем. Ая-чан — это твоя младшая сестра. Ты не знал?

Аяо не знал. Естественно, ему об этом еще никто не говорил.

— Когда тебе было десять лет, твои родители вдруг собрались и уехали за границу, и Аю-чан они забрали с собой. Я не знаю всего, но они, судя по всему, почему-то поссорились с Аяме-сан. Страшная была ругань. Ты очень тяжело переживал ее. Все время проводил у нас, жаловался, что отец запрещает тебе видеться с Аей-чан.

— Это...интересно, — отстраненно произнес Аяо.

Нужно было что-то сказать, но у него в голове не было ни одной дельной мысли по этому поводу. Поэтому Аяо выпалил:

— Странный набор имен — Аяме, Аяо и Ая. У моих родителей совершенно нет таланта к выдумыванию новых имен.

— Да, действительно, — засмеялась Май.

Сверху упала первая капля. В темноте это было незаметно, но в небесах уже сгущались тучи. Ветер гнал их с моря сюда, на остров; еще немного — и разразится гроза.

— Я похож на себя предыдущего? — спросил Аяо, смущаясь. Май взяла его ладонь обеими руками и с убеждением произнесла:

— Конечно же! Ты ничуть не изменился, все тот же молчун. Угрюмый, но в душе добрый и трогательный.

— Понимаешь, я... Мне вот теперь Мастерпис не нравится, а я им раньше зачитывался...так мне говорят, — Аяо хотел сказать совсем не то, он пытался рассказать Май-чан о Мейде и их отношениях, но не смог облечь свои мысли в слова. Проще было поговорить о книгах, нежели о людях.

— Не волнуйся, он тебе с первой книги и не понравился. Это я настояла на том, чтобы ты взялся за вторую. Вот с нее-то тебя и затянуло, — успокоила его Май.

— А, вот как, — пробормотал Аяо.

Небо прорезала белая молния. С некоторым запозданием раздался тяжелый грохот; тут же хлынул дождь. Аяо с Май мгновенно промокли. Прошло всего полминуты с момента начала грозы, как на них не осталось ни единой сухой нитки.

— О, ксо, — прокомментировал этот факт Аяо. — Май-чан, нам лучше вернуться.

Возможность прервать тяжелый разговор он расценил как помощь от всемогущих богов.

Май-чан не ответила, и это его не на шутку встревожило. Взяв Май за плечи (пальцы заскользили по мокрой коже), Аяо встряхнул ее. Она вздрогнула.

— Аяо-кун...

— Пошли, нам пора! — и Аяо потянул ее за собой.

Они сами не заметили, как сошли с тропы. Теперь Аяо уводил Май еще дальше от гостиницы и пляжа — они шли в самую глубину леса, к центру острова. Дождь усилился, став почти что сплошным потоком воды, льющейся с небес. Аяо с содроганием представил себе, какую опасность для организма представляют собой подобные прогулки под дождем в тропическом лесу.

Вновь небо расколола молния, и Май вдруг с криком упала на колени. Руками она выставила перед собой, словно защищаясь от невидимого врага. Глаза ее были плотно зажмурены.

— Вставай, Май-чан! — Аяо дернул ее за руку, вынуждая подняться и идти за ним дальше. Ноги скользили по грязи. Аяо и Май несколько раз падали прямо в липкие лужи, кое-как вставали на ноги и вновь шли по земле, уже размытой дождем и потерявшей плотность.

Обернувшись, Аяо понял, что все это время Май шла с закрытыми глазами. Девушку била крупная дрожь. Притянув ее к себе, Аяо спросил, перекрикивая шум дождя:

— Ты что, боишься грозы, Май-чан?!

— Да! — не открывая глаз, ответила она. — Пожалуйста, уведи меня отсюда, Аяо-кун. Скорее, я больше не выдержу!

"Интересно, а предыдущий я знал об этой ее фобии?" — мрачно подумал Аяо, продираясь сквозь заросли. Он знал, что спасение не за горами. Дождь скоро прекратится — его максимальная протяженность в этих местах составляет десять минут. Сезон дождей уже прошел, и можно было уже не опасаться, что ливень затянется до трех-четырех недель сплошного водопада.

Вот только где они? Аяо не знал, в правильном ли направлении они идут. И эта грязь, ксо, эта грязь...

Небеса раскалывались от грохота. Молнии слепящими вспышками озаряли лесную тьму, оставляя после себя резь в глазах. От каждого громкого звука Май-чан ощутимо вздрагивала, и ногти ее глубоко впивались в ладонь Аяо. С раздражением он отпустил ее руку, чтобы перехватить ее у основания ладони. Теперь он держал ее за кисть, и можно было уже не опасаться новых порезов от ногтей.

Май-чан на мгновение подумала, что он собирается ее бросить, и завизжала от страха.

— Аяо-кун, не надо!..

— Успокойся, все хорошо, — попытался привести ее в чувство он, но Май-чан уже понесло:

— Нет, не хорошо! Не хорошо! Ты чувствуешь это?!

Ее дрожащий палец указывал куда-то в сторону. Аяо скептически скривил губы и повернул голову вслед за пальцем Май.

Молния, рассыпав вокруг себя ворох искр, ударила в ближайшее дерево. Грохот поднялся ужасающий. Аяо отпрыгнул назад, оттаскивая упирающуюся Май-чан прочь от траектории падения дерева. Кроме того, ему хотелось как можно скорее убраться отсюда. Озаряемая небесным пламенем, рядом с падающим деревом стояла темная фигура. Лицо существа рассекала широкая ухмылка. Они стояли вместе под одним дождем, двое и неведомая тварь, и вопрос, кого кому следовало опасаться, даже и не нужно было поднимать.

Май-чан обмякла, может, потеряла сознание, а может, и умерла от разрыва сердца. Аяо в тот момент было все равно. Он будто впал в транс и перестал испытывать какие-либо чувства. Взвалив тело Май себе на спину, он помчался через утопающий в потоках воды лес. Существо не стало его преследовать.

Дождь прекратился так же резко, как и начался. Ночная мгла сгустилась и погрузилась в тишину; теперь лес слышал лишь шумное дыхание Аяо и чавканье грязи под его ногами. Май тяжелым грузом давила ему на плечи; то и дело приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Аяо не думал ни о чем. Он просто шел вперед, стараясь как можно скорее достичь гостиницы.