| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— ПОЧЕМУ?! — Гарри закричал. — Это то, что все думают!
Он быстро отступил, споткнувшись о собаку, которая стояла за ним. Опровергая свое утверждение о неуклюжести, Гарри быстро восстановил равновесие. Он шагнул назад дважды, пока не наткнулся на стену. Он прислонился спиной к задней двери, глядя в угол.
— Простите, — прошептал Гарри, глядя на разбитую посуду. Он снова был оглушен вспышкой спонтанной магии. Он побледнел, что предвещало одну из его панических атак. Его дрожь стала ярко выраженной. Северус нахмурился:
— Возможно, было бы лучше, если бы ты взял это, — он надеялся, что отвлечет внимание. Гарри поднял глаза, чтобы встретить взгляд Северуса, кусая губу. Он медленно двинулся к Северусу, его правая рука наполовину поднята, ладонь между ними, готовая защитить лицо. Внутренне Северус вздохнул — им придется с этим справиться. С нетерпением Северус потянулся к карману своего халата. Гарри застыл, широко раскрыв глаза, и подняв руку, ожидая, что Северус сделает что-то очень неприятное.
— Я думаю, было бы лучше, если бы ты использовал для этого свою палочку, — профессор медленно вытащил ее из кармана, где держал ее вместе со своей и протянул мальчику. Гарри протянул дрожащую руку, глядя украдкой из-под челки.
— Но... Мне нельзя использовать магию вне школы, -сказал он дрожащим голосом, когда обхватил ручку палочки.
— Думаю, в этом конкретном случае будет лучше, если ты это сделаешь.
— Простите? — глаза ребенка сузились, ожидая подвоха. — В прошлом году я получил предупреждение за использование чар левитации, которых не применял.
— Да, понятно, но министерство не может определить, кто именно колдует, — ответил Северус. — Я просто чувствую, что твоей магии будет лучше, если ты станешь направляешь ее, а не подавлять, как сейчас.
— Я ... о, — Гарри моргнул. — Эмм ... — он слегка взмахнул палочкой и пробормотал: "Репаро". Посуда послушно вернулась в нормальное состояние. Магия перестала двигаться так напряженно через комнату, ища выход.
— Гарри, сядь. Пожалуйста, — Северус откинулся на спинку кресла.
Молодой волшебник стоял там, уставившись на своего учителя, затем
встряхнулся и подошел к столу:
— Полагаю, вы хотите забрать мою палочку, — сказал он, озвучив поражение.
Северус отказался позволить ребенку снова погрузиться в свою апатию:
— Нет. Вообще-то, я думаю, было бы хорошо вернуть ее тебе. Просто пообещай мне кое-что.
Осторожное выражение вернулось на лицо мальчика:
-Что? — подозрительно спросил он.
— Я... — Мастер зелий колебался, неосознанно сжимая левое предплечье другой рукой, — мне нужно, чтобы ты поклялся, что придешь ко мне, прежде чем сделаешь что-то вроде того, что ты сделал...той ночью.
Он смотрел прямо в глаза гриффиндорцу ( а немного легилименции позволило бы ему опознать правду или ложь следующих слов мальчика).
— Я уже сказал Люпину, — прошептал Гарри, — я не буду ... не буду делать ничего глупого, пока я здесь. — Его глаза все еще были обреченными и опущенными. Гарри не ответил на вопрос, но это было неважно. Северус молча подключил легилименцию — быстрое погружение в разум мальчика, достаточно просто снять изображение на поверхности.
Астрономическая башня все еще занимала видное место, но, кажется, на данный момент ребенок не собирался причинять себе вред.
— Достаточно справедливо, — Северус хмыкнул. Он возьмет то, что сможет.
Теперь, он был в полной растерянности относительно того, куда дальше направить беседу. Но теперь, когда он заставил Гарри говорить, они должны были обсудить некоторые вещи. К счастью, Гарри не нужно было так сильно тянуть:
— Почему вас это волнует? — спросил он мягко.
— Волнует что? — спросил Северус нейтральным тоном.
— Дурсли. Никому никогда не было дела, — он опустил взгляд на руки. Они были тесно переплетены друг с другом так, что Северус мог видеть, как костяшки становятся белыми.
Ноготь большого пальца правой руки ковырял левую, привычный жест, насколько мог судить Северус по незаживающим царапинам у основания большого пальца мальчика. Мягко Северус потянулся через стол, чтобы положить обе свои руки на руки мальчика. Это заставило Гарри поднять глаза. Северус осторожно потянул его руки в стороны, опустил их вниз на стол и прикрыл ладонями:
— Меня это волнует, потому что это моя работа -заботиться.
Когда он говорил это, он держал взгляд мальчика. Ты можешь сделать это, сказал голос в голове Северуса, похожий на голос Лили. Северус сделал длинный вдох, надеясь, что его тщательно спланированная речь будет работать так, как он хотел "...должен признаться тебе..." Он колебался.
Люпин говорил Северусу: "Просто скажи ему. Будет намного хуже, если он узнает сам". Северус не верил, что все так просто. Он выбрал тщательно отредактированную версию правды.
— Твоя мать ... прежде чем умереть, она знала, что она и ее муж были ... на прицеле... у Темного Лорда.
Гарри уставился на него, смущение было написано на его лице, он не понимал что к чему, но был слишком испуган, чтобы отдернуть руки.
— Она попросила меня присмотреть за тобой, если с ней что-то случится.
Гарри не двигался, только сжал руки в кулак.
— Маггловский адвокат твоей матери сообщил мне, что я был назван твоим опекуном в ее завещании.
Это было правдой. Письмо, которое Северус показал Люпину два месяца назад, было от Лили, с просьбой присмотреть за Гарри.
То, что он не показал Люпину, было визитной карточкой адвоката Лили. Адвоката, который отправил информацию о магловском трастовом фонде Гарри и копию документов о передаче родительских прав на имя Северуса. Одна из школьных сов принесла его в Паучий Тупик через два дня после ужина с миссис Кук. Северус написал письмо и сообщил адвокату, что семейные обстоятельства Гарри изменились еще в сентябре. Адвокат ответил с запиской, объясняющей, что он пытался найти Северуса после смерти Лили и Джеймса, так как тот был официально назван опекуном ребенка в завещании Лили. Адвокат предположил, что Северус заключил неофициальное соглашение с Петунией, сказав, что это показалось ему вполне нормальным, учитывая, что Северус был безсемейным человеком. В мире маглов Северус всегда имел законную власть над благополучием Гарри.
Бывший Пожиратель смерти, ставший шпионом, не знал, что с этим делать. Он просто знал, что не чувствовал такой тяжести вины с тех пор, как держал на руках безжизненное тело Лили. Это была горькая память.
Впервые за многие годы, прошлой ночью Северус взял воспоминания из флакона, в котором держал их. Он смотрел их в омуте памяти вскоре после смерти Лили, так что он помнил это только из вторых рук — как вспоминается фильм.
Истинные воспоминания, с их сопутствующими эмоциями, он оставил в бутылках, на случай, если они когда-нибудь понадобятся. Прошлой ночью он забрал воспоминания обратно в разум. Он вспомнил сейчас. Он помнил слишком ясно: он проигнорировал вопящего ребенка в кроватке. Своего рыдающего ребенка. И почему? В то время он видел ребенка только как причину смерти Лили.
Северус поднял остывающее тело Лили и сел на уцелевшую стену, положив ее голову на колени. Только через несколько минут сюда поднялся Хагрид. Он не разговаривал с Северусом, просто грубо поглаживал его по плечу. Хагрид всегда понимал Северуса лучше, чем большинство людей. Слова бы только разъярили его. Огромный человек взял ребенка. Он мог держать Гарри в одной руке. Северус услышал, как Хагрид говорил мягкими тонами: "Что это на лбу, а? Бедный, маленький клещ". Когда Хагрид уходил, он сказал: "Дамблдор будет здесь через минуту".
И заговорил, перекрывая плач ребенка: "Ты..." Хагрид зарыдал, а затем заставил себя собраться, вытирая лицо о лацканы пальто, так как его руки были заняты: "Ты останешься с ней.. э...? Останешься здесь?"
Северус молча кивнул. На данный момент у него закончились слезы. Он должен был сказать Хагриду, что Лили хотела, чтобы он забрал Гарри. Именно тогда он должен был рассказать Дамблдору о своем родстве с Гарри. Но он этого не сделал. В глазах Визенгамота маггловский документ не мог бы превзойти права Петунии на кровь. Учитывая Дамблдора, который советовал отдать Гарри в родную по крови семью. Но Северус был биологическим отцом мальчика.
Он решил, что ему не нужно рассказывать Гарри эти подробности. Ребенок смотрел на него озадаченными зелеными глазами:
— И что это значит? — Вопрос, возвращающий Северуса к настоящему.
— Это означает, что...я... — Северус запнулся, ком в горле, — Та... причина, по которой я мог изменить твою опеку без участия Министерства, заключалась в том, что у меня всегда было на это право.
Гарри отдернул руки, и Северус позволил ему это.
— Так ...это ты отправил меня жить с Дурслями? — прошептал он. Его дыхание снова участилось. Еще одно начало панической атаки.
Северус хотел предложить мальчику успокаивающее, но он был уверен, что после прошлой ночи тот его не примет:
— Нет, это был Дамблдор. И, как и весь волшебный мир, я слишком доверял кровному родству.
— Но ... почему никто не ...? — прошептал ребенок.
— Не пришел проверить? — Северус закончил его мысль. — Честно говоря, потому что Петуния попросила нас не делать этого. Одно из ее условий было в том, чтобы мы не беспокоили ее. И ... и Лили любила Петунию. Я никогда не думал, что эта любовь была незаслуженна. Или, что кто-то может так радикально измениться. Твои бабушки и дедушки всегда были добрыми людьми... никогда не думал, что их дочь способна на такое...
За последние несколько дней Северус пришел к выводу, что Петуния не считает волшебников людьми. Она, должно быть, оправдывала свое обращение с Гарри, сказав себе, что у него не было таких острых чувств, как у нормального мальчика.
— Ты ублюдок, — Гарри сказал это тихо. Его дрожь усилилась, и он взял палочку со стола. Северус искренне надеялся, что ребенок не захочет его проклясть. Он не мог оставить это без последствий. Он мог не обращать внимания на выражения, в сложившихся обстоятельствах, но...
Голос Лили в его голове велел ему вытащить голову из задницы. Мальчик встал и положил палочку в задний карман. Его зеленые глаза ярко выделялись на бледном лице. Кружки снова разбились вместе с посудой в шкафу. Собака, о которой Северус забыл, заскулила, обнюхивая руки ребенка.
— Ты относился ко мне как к дерьму в течение двух лет, — Гарри игнорировал собаку. Он расставил ноги и сжал кулаки, готовый к бою. — Пусть Дамблдор отправит меня обратно к Дурслям. Тебе было наплевать на меня все это время. Что теперь изменилось?
При всем том, что тело мальчика дрожало от гнева, его голос был все еще низким. Чайник начал свистеть. Северус вытащил палочку и убрал шум. Он произнес заклинание быстрой отмены магии, и кухня замолчала. Если он и Гарри здесь задержатся, Северус стоило научиться у Молли постоянной защите от спонтанной магии.
— Вы хотите знать, как Дурсли обращались со мной? — Гарри рявкнул, не обращая внимания на палочку Северуса. -Я не знал своего имени, пока не пошел в школу. Я думал, меня зовут Урод. Или Помогай. Или Мальчик. Петуния только тогда называла меня Гарри, когда ей приходилось устраивать шоу для кого-то. Все думали, что Дурсли такие чертовски респектабельные! Они говорили людям, что я чокнутый. Вот почему они всегда оставляли меня с миссис Фигг, когда уезжали в отпуск. Или когда они брали Дадли с собой куда угодно.
По крайней мере, он говорит, подумал Северус. Он не был уверен, что ему удастся разобраться со всем гневом Гарри, но он был тем, кто выпустил джинна из бутылки.
— Они сказали мне, что мой отец был пьяницей, а моя мать шлюхой. Они запирали меня большую часть времени в темноте. Они били меня, если я плакал, или говорил слишком громко, или сжигал завтрак, или учился в школе лучше, чем Дадли или ДЫШАЛ НЕПРАВИЛЬНО!"
Голос Гарри начал подниматься к крику.
— Все думали, что все было в порядке в ту ночь, когда министр привел меня обратно. Он сказал им, что меня нужно взять в руки. Он сказал, что Дурсли поступали правильно. ОН СКАЗАЛ ИМ, ЧТО ДАМБЛДОР СЧИТАЕТ, ЧТО ДУРСЛИ ХОРОШО ПОРАБОТАЛИ СО МНОЙ. — Он сделал паузу, — Я сказал ему, что они собираются выбить из меня дерьмо. А ОН ВЕЛЕЛ МНЕ — НЕ ПРЕУВЕЛИЧИВАТЬ.
Мальчик задыхался, почти началась гипервентиляция:
— А потом Невилл умирает... И ВСЕ В ШОКЕ ОТ ЭТОГО. И ЭТО НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТ. И НЕВИЛЛ ВСЕ ЕЩЕ ...
При упоминании Лонгботтома гнев Гарри рухнул. Его крики скатились в рыдания. Он закрыл лицо руками:
— Я бы хотел, чтобы это был я, — он казался яростным, даже сквозь плач.
Северус стоял, не зная, должен ли он идти к ребенку или нет. Его проблема была решена, когда Гарри пробежал мимо него, вверх по лестнице, собака на буксире.
— Все прошло хорошо, — пробормотал Северус про себя. Он знал, что не посмеет оставить ребенка надолго.
Он положил часы-брелок на стол, чтобы он мог следить за ними, и подкрепился чашкой чая.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
