| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Молли вернулась в комнату и закрыла дверь.
— С ним все в порядке, Северус? — серьезно спросила она.
— Нет, — признался Северус. — Даже близко не в порядке.
Молли открыла рот, чтобы задать другой вопрос, но мужчина отрезал:
— Я не могу рассказать вам об этом. Он сделает это сам, если захочет.
Она торжественно кивнула.
— Хорошо, будет так, как вы считаете лучшим. — Она взглянула на маленькие часы на столе. — Я вернусь позже. Мы поговорим еще об этом? О, и я забыла, что сегодня утром Ремус позвонил. По-видимому, Альбус, — ее голос сочился презрением при звуках имени директора, — нуждался в нем сегодня, поэтому мы не увидим его до завтра или послезавтра. Чертов старик.
Она прошипела:
— Он несчастлив, если все не бегают за ним, — карие глаза Молли вспыхнули от гнева.
Северус вздохнул:
— Извини, Молли, с утра мы уйдем.
— О, дорогой, я не хотела, чтобы ты уходил, — она наклонилась и погладила его по руке, как будто он был одним из ее сыновей. — Ты никуда не пойдешь. Ты вряд ли сможешь встать с постели. — Она снова посмотрела на часы. — Я должна идти, мы не можем опаздывать, — с этими словами она пересекла комнату и закрыла за собой дверь.
Северус наконец взглянул на письма в руке. На одном был знакомый герб Хогвартса, адрес был написан почерком Альбуса. Другой... Другой — дорогой конверт из бумаги цвета сливок с прекрасным каллиграфически выписанным адресом; он видел такие конверты только на столе Люциуса. На печати был герб швейцарского Гринготса.
С трясущимися руками Северус вскрыл конверт.
" Сэр, я надеюсь, что это письмо найдет вас в добром здравии. Прилагается полный учет, который вы запросили. ... Я имел удовольствие служить семье Принс в течение многих лет, и я рад, что наследник состояния Принсов снова появился".
Северус нетерпеливо перескочил в письме через навязчивое пресмыкание и перешел к бухгалтерии на следующей странице. Почерк был микроскопическим, бумага зачарована так, чтобы увеличивать текст, когда он касался пальцем определенной позиции. Когда он перешел к перечню, причина, по которой гоблины переписывались с ним на роскошном пергаменте и чернилах, внезапно прояснилась.
Если это было точно (а гоблины никогда не были неточными, когда дело касалось содержимого их хранилищ), Северус был более чем состоятельным, он был кем-то вроде Малфоя.
Он никогда по-настоящему не верил своей матери, когда та рассказывала ему истории о своих родственниках Принсах. Он всегда считал, что она преувеличивает или откровенно фантазирует. Доказательство того, что она была правдива, вызвало волну болезненных воспоминаний.
Это напомнило ему последнее рождество, когда Тобиас и Северус сражались почти непрерывно. Тоби потерял работу на мельнице, и чем больше Эйлин пыталась успокоить его, тем хуже он себя вел. Северус был таким же высоким, как его отец, и больше не позволял мужчине срывать свой дурной нрав на матери. Худшим был день, когда Эйлин получила сову. Она почти никогда не получала сов, но эта стучала по кухонному окну, позволив Тоби взорваться упреками и требуя объяснить, почему ее корреспонденты не могут использовать чертов телефон, как обычные люди. Конечно, Северус закричал на мужчину, что волшебники непохожи на проклятых магглов, и это хорошо.
Она не могла прочитать письмо в течение нескольких часов после того, как пришла, поскольку она пыталась успокоить как Северуса, так и Тоби. Только после того, как Тоби напился до отключки, она смогла его открыть. Когда она прочитала письмо, ее лицо побледнело. Она надела зимнюю мантию и без единого слова покинула дом.
Она никогда не рассказывала Северусу или Тобиасу, куда она уходила. Но после того, как она вернулась на следующее утро, она стала другой. С той поры, как Северус отправился в Хогвартс, она становилась все более замкнутой, почти все время молчала. Но иногда становилась почти болтливой. В то время Северус почувствовал облегчение, потому что ему казалось, что Эйлин стала матерью, которую он помнил еще совсем маленьким. Она пела и смеялась впервые за многие годы, не обращая внимания, что Тобиас пропустил рождественский ужин, потому что пьянствовал в гостиной. Она просто подала ужин для себя и Северуса. Он вспомнил, что у них было на праздник какое-то эльфийское вино. Тогда Северус попробовал его впервые.
В последний раз он видел ее перед тем, как сесть на поезд обратно в школу. "Не беспокойся обо мне, — сказала она с безмятежной улыбкой, — со мной все будет в порядке". Той весной она отправила ему письмо, в котором писала, что он никогда не должен беспокоиться о ней, она придумала, как сделать все лучше. Он понял это так, что она, наконец, набралась смелости оставить своего пьяного дерьмового мужа. Как оказалось, она имела в виду нечто совсем другое.
Через две недели после этого письма Дамблдор, Слагхорн и Поппи позвали его в кабинет Слагхорна, чтобы сообщить ему, что его мать была найдена мертвой этим утром. Такие вещи, к сожалению, были обычным делом из-за войны. Однако его мать не была жертвой войны.
Его руки тряслись, и он почувствовал, как по его щекам скользят слезы. Он зажмурил глаза от слез и воспоминаний, но воспоминания не прекратились, как и слезы. Следствие министерства признало ее виновной в самоубийстве и конфисковало все до последнего кната из ее хранилища в Гринготсе.
Эйлин Принс пришлось похоронить на маггловском кладбище, потому что никакое волшебное кладбище не станет пристанищем самоубийцы. Северус вспомнил, что первые люди, которых он увидел, при возвращении в замок после похорон, были Мародеры. Блэк начал первым, — сейчас Северус
не мог вспомнить, что тот сказал тогда, — и Северус недоговорил Непростительное заклятие только потому, что Лили стояла среди них. Она была в бешенстве.
Он был зол на нее, потому что она так явно встала на сторону Поттера и его друзей, даже теперь, когда он только что похоронил свою мать. Он вспомнил, как тяжело было не расплакаться перед старым другом. "Клянусь, я не знала этого тогда", печально сказала Лили-в-его-голове. Он знал, что придумывает эту часть. Заклинание Трибуо расстроило его ум, и его подсознание сочиняло утешительные вещи, что голос Лили мог бы сказать.
Все в школе должны были знать. Слагхорн едва мог смотреть на него, как будто пятно самоубийства его матери будет стираться. Когда Люциус написал ему на следующей неделе, сказав, что Темный Лорд хотел встретиться с ним, Северус был поражен. Темный Лорд, похоже, понимал боль Северуса. Он дал Северусу способ очистить имя своей семьи и дать сдачи министерству.
... до тех пор, пока молодой человек с разорванным сердцем не узнал, каковы на самом деле планы Темного Лорда...
Все эти годы, которые он провел, будучи так зол на Эйлин... По крайней мере, часть гнева, казалось, была неуместна Все эти годы он так злился на Эйлин, по крайней мере, некоторые из гнева оказались неуместными. Она, очевидно, поняла, что может случиться с ее жалкими сбережениями, если она убьет себя и предприняла шаги, чтобы предотвратить это, скрывая свое богатство в швейцарском банке.
Но это не объясняло того, как она заполучила это богатство. Он носил подержанные мантии в Хогвартсе, оплаченные из скудных доходов своей матери от продажи темных чар и любовных зелий торговцам в Лютом, или же из того, что оставалось у Эйлин после выпивки Тоби в пабе.
Северус взглянул на письмо. "... наследник Принсев" Значит, старый ублюдок не лишил Эйлин наследства перед смертью? Эйлин была их единственным ребенком, но Северус предполагал, что старый Тиберий оставил свои деньги Святому Мунго или что-то в этом роде.
Легкий стук прервал его мысль. Северус вытер лицо платком, найденным на тумбочке. Когда он был уверен, что его лицо сухо, он сказал:
— Войдите.
Это был Билл.
— Как вы, профессор? — спросил он, поднимая поднос с наполовину оконченным завтраком.
— Хорошо, спасибо, — грубо ответил Северус.
— Сегодня утром мальчики сели на метлы, — сказал Билл. — Могу я предложить вам еще чаю или еще чего-нибудь? А может, что-нибудь почитать? Мама говорит, что вы останетесь у нас на день или два.
Суровый мужчина что-то утвердительно буркнул. Через секунду он неохотно сказал:
— Неплохо было бы еще одну чашку чая. И, возможно, вы сможете достать мне перо и пергамент? Мне нужно написать несколько писем.
— Да, сэр, — весело ответил Билл. Прошла всего минута или две, прежде чем Билл вернулся. Он вошел и закрыл за собой дверь, прежде чем вручить Северусу свежую чашку чая, перо и пергамент.
— Спасибо.
Билл стоял, как бы собираясь с духом.
— Ах ... я должен перед вами извиниться, профессор, — нерешительно сказал он. — Я подумал ... ну, так как Вы не давали клятву целителя ... — он еще немного колебался.
Северус прервал его.
— Вы предположили, что я не мог выучить это заклинание по законным каналам. Что меня действительно научил этому заклинанию кто-то с гнусными намерениями? — едко прорычал он.
Было приятно излить часть своих чувств на безопасную цель. Лицо Билла было почти таким же красным, как и его волосы.
— Ну ... я говорил с некоторыми из других разрушителей проклятий. Один из них сказал, что "вы знаете-кто" экспериментировал с ним во время войны... и я слышал... ну, один из гоблинов на самом деле сказал мне, что у Вас есть связи Пожирателя смерти, и я ... я сожалею, это было неправильно с моей стороны предположить...
— Вы не ошибаетесь в своих предположениях, — тихо сказал Северус. — У меня были ... связи с темным Лордом. Я шпионил за Дамблдором на войне. И именно Темный Лорд научил меня и некоторых других этому заклинанию. Боюсь, мои знания об этом совершенно неполные. Я знаю, что это спасает жизнь, когда другие средства не действуют, и я знаю, что это лучше всего сделать втроем, но я боюсь, что я не знал о... побочных эффектах.
Он сделал паузу.
— Это, конечно, объясняет, почему Темный Лорд хотел экспериментировать с этим конкретным исцеляющим заклинанием.
Билл уставился на профессора, как будто никогда раньше его не видел. Покачав головой, он вытащил палочку из кармана и наколдовал стул, чтобы сидеть.
— Вы имеете ввиду, что не знали, как это работает? — Его глаза были огромными.
— Я знал, что это спасало жизнь. В то время это было все, что мне нужно было знать, — Северус сорвался, — или вы предпочли бы, чтобы я позволил вашей сестре умереть?
— Нет, я же извинился. Но разве вы не знали, что это работает как некромантическое заклинание? И заклинание рабства? — сказал Билл очень тихо.
— Некромантия? — скривился Северус. — Не будьте смешным.
— Нет-нет, — Билл был настойчив, — в Гринготте есть книги, которые они никогда не показывают волшебникам без клятвы о хранении тайны. Я видел некоторые из них. "Трибуа" позволяет говорить с мертвыми. — Его голос упал до шепота.
Северусу это напомнило фильмы, которые он смотрел с отцом, в которых неизменно играли Кристофер Ли или Винсента Прайс. В любую минуту кто-то мог начать извлекать таинственные звуки из терменвокса в фоновом режиме.
— Если я захочу поговорить с мертвыми, — сказал он презрительно, — мне
нужно только побродить по залам замка, пока один из призраков не захочет
поболтать.
Билл снова покачал головой.
— Нет, я имею в виду, что это позволяет вам говорить с мертвыми, которые пошли дальше. Не призраками. У вас было что-нибудь подобное?
"Не то, чтоб ты заметил," — прошептала Лили и засмеялась. Северус почувствовал, как кровь отлила от его лица.
— Профессор? — Билл потянулся, чтобы не дать ему упасть с кровати. Он быстро схватил кружку с чаем, которая была под угрозой обрушения на все покрывало.
— Я в порядке, мистер Уизли, — Северус попытался остановить дрожание рук, но безуспешно. Его голос звучал отдаленно для его собственных ушей.
— Думаю, вам лучше лечь, сэр, — сказал Билл. Он поставил кружку на тумбочку и помог переложить подушки, чтобы Северус лег. Гораздо лучше было быть в горизонтальном положении. Похоже, что комната не могла вращаться. Он попытался осознать то, что только что услышал.
Мысль о том, что голоса в его голове, люди, с которыми он встречался в своих снах, могут быть реальными — это было уже слишком.
"Северус, успокойся. Все в порядке," — сказала ему Лили. "Убирайся". Голос Северуса был подавлен и хрипл. Он не был уверен, разговаривал ли он с Биллом или Лили.
— Хорошо, сэр, — сказал Билл, обеспокоенно. — Я присмотрю за вами немного, не так ли?
— Убирайся! — он повернулся на бок, отвернувшись от молодого человека, потрясенный, что может не удержать слез при своем бывшем ученике. Дверь открылась и закрылась. Северус свернулся и зарыдал, как не делал с тех пор, как Лили умерла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
