Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

Метр Стайн чересчур сильно сжал ножку бокала, но только на долю мгновения.

Увы, семейство Ренцио — единственные, кто еще помнил, что магия может быть не только набором ловких фокусов.

И недостаток средств не позволяет им особо разбираться в союзниках и их целях. Что бы получить так желаемую власть, Ренцио придется ею делиться... Герхад Стайн слегка улыбнулся.

— Но право это слишком мало, Ваше Высочество, когда оно не подкреплено силой.

— Для этого я здесь.

— Вы можете всецело рассчитывать на нашу поддержку, — заверил его маг.

— Что вам в том? — вдруг протянул принц.

— Мне почему-то кажется, что в вашем лице, как короля, Гильдия найдет более горячего защитника от поползновений церкви.

Такое объяснение вполне удовлетворило Лесиона Ренцио.

* * *

— Съер канцлер.

Сегодня она выглядела по-другому. Волосы убраны, никаких локонов. Темное платье было немного детским, с плоской шемизеткой... Но шло ей, безусловно, больше.

— Порядок надо наводить, начиная с хозяйки. Поэтому, мне надо полностью сменить гардероб, — выпалила Альберта почти с порога.

Сегодняшний утренний туалет, стоил опять невыспавшейся королеве порядочно нервов.

Отто фон Эренвер несколько растерялся:

— В этом вам больше поможет фру Хортгаард...

От этого имени лицо Королевы окаменело.

— Не думаю, — отрезала она, — Я желаю, чтобы графиня Хортгаард немедленно покинула столицу и отбыла в имение, где и оставалась бы до дальнейших распоряжений.

— Ваше Величество, — шокированный вспышкой, Эренвер уже не мог скрыть удивления, — Разумно ли это?!

— Разумно, — в голосе юной Королевы вдруг прорезались железные нотки.

Катарина Хортгаард приходилась Отто Эренверу родственницей через жену. Само собой, что он был бы только рад, если бы она стала не просто воспитательницей принцессы, а уже первой дамой двора. С другой стороны, — они не очень ладили, и если бы Катарина приобрела слишком большое влияние на королеву, могли возникнуть проблемы... Эренвер выбрал самый удобный и компромиссный вариант — пока согласиться. Пусть девочка капризничает.

— Сказанное относится так же к дворцовому управляющему, — не имею чести знать сего господина! — закончила между тем Альберта, — А мы займемся реконструкцией и отделкой здания.

Громоздкое чудовище, больше похожее на крепость, действовало на нее угнетающе. Если ей жить здесь — то терпеть неудобства она не собирается! Королева улыбнулась, задумавшись на немного.

— Отделку основных помещений контролировать буду я сама, только подберите мастеров. А основные конструкции — их тоже нужно пересмотреть... Проведем конкурс! Из наиболее известных архитекторов. Распорядитесь заказать проекты.

Канцлеру оставалось только сказать:

— Да, Ваше Величество.

— Фру Хортгаард назначьте пенсию... — вспомнила Альберта, довольная первой, пусть неуклюжей победой.

Королева погрузилась в чтение представленных на подпись документов.

Со стороны — выглядело так, что она не очень владеет грамотой: так долго и тщательно Альберта вчитывалась в каждый лист.

Дровяной налог... казне прибыль, но не слишком ли крут — этак и умыться себе лишний раз не позволишь! (У жизни в провинции есть свои преимущества: так что, принцесса довольно часто становилась невольной и невидимой слушательницей возмущенных обсуждений цены того или иного товара). С другой стороны — отцу было виднее... но он был уже совсем не молод и тоже мог заблуждаться...

Очередная нота Курии по поводу магов...

Еще одна — про Университет...

Доклад маршала Анкрэ...

В книгах все было совсем по-другому!!! Проще и понятнее.

Собираясь задать какой-то вопрос, Альберта подняла голову.

Спрашивать расхотелось сразу. От злой обиды сперло дыхание. Отто фон Эренвер ни чем не позволил выказать своего нетерпения и недовольства, но оно все же было заметно по несколько плотнее, чем требуется поджатым губам.

Может быть, она теперь и королева, но ей сегодня уже вполне определенно указали ее место: бал в ратуше, устраиваемый в ее честь Корунским парламентом, прием делегаций от гильдий и цехов, должных выказать уважение новой королеве, большая охота... У Альберты от одного перечисления запланированных на ближайшее время мероприятий, на которых она обязана присутствовать, разболелась голова и безвозвратно испортилось настроение. Она сомневалась, что Железный Август проводил время подобным образом!

И вот теперь канцлер — намеренно или нет, но деловой визит превратился в утонченное издевательство.

— Господин канцлер, — голос принцессы, несмотря на унижение, все еще звучал довольно мягко, — впредь я бы хотела, что бы к документам на подписание прилагались и те, на основании которых они составлены. Или хотя бы подробный устный отчет.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — с неглубоким поклоном отозвался Эренвер, уверенный, что уже через пару дней королеве прискучит вникать в подобные тонкости.

* * *

Юная Королева действительно с увлечением занялась переделкой дворца.

Первый удар приняли королевские покои. Безжалостно содранные гобелены и тяжелые занавеси были отправлены на перешив. Как видно, Ее Величество предпочитала простор и чистый воздух.

— Разумно, — пробормотал отец Урбан, — по крайней мере, можно не бояться теней за портьерой.

Альберта сделала вид, что не услышала.

Одновременно экстренно переделывался кабинет Короля и приемная. Дворец наводнили художники, плотники, обойщики. И портнихи. Эренвер тихо ухмылялся в бороду, — чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мешало.

Однако, оказалось, что Ее Величество не из тех, кто забывает обо всем среди тряпок. Неизменно, каждое утро в семь она вызывала к себе Канцлера, желая услышать полный доклад. И неизменно, каждое утро, она невинно интересовалась:

— Как продвигается расследование смерти Короля?

Увы, расследование продвигалось из рук вон плохо. Точнее не продвигалось никак.

Не выдержав, Альберта решила поделиться своими сомнениями, заранее готовая к насмешливой снисходительности, которую постоянно встречала на любое свое слово.

— Что-то в этом есть, — вместо того, вдруг задумался отец Урбан, — Король Август был не так уж молод и совсем не так крепок, как выглядел.

Альберта изумленно воззрилась на священника, который между тем продолжал рассуждать вслух.

— Все больше обязанностей переходило на Его Высочество. А Фредерик Аверно не отличался ни сдержанностью, ни выдержкой...

— Отец Урбан, если король был так слаб здоровьем, почему же ни у кого не вызвало сомнений, что он убит? — перебила его королева.

— Хотя бы потому, что состояние здоровья короля — государственная тайна, — улыбнулся прелат, — Помимо врача и вашего покойного брата, об этом знали лишь считанные единицы особо доверенных слуг.

— Тогда откуда это известно вам?

Выпад королевы.

— Но ведь это действительно вопрос государственной важности, который не мог не волновать Святой Престол.

Блок.

— Иными словами, что если это и не было секретом полишинеля, то все равно любое заинтересованное лицо могло добыть эти сведения.

Финт.

— Сомневаюсь, что так уж любое, даже если кто-то был достаточно умен и наблюдателен. Не будем излишне усложнять! В большинстве своем, человеческие побуждения невероятно просты, если не примитивны. Исходя из ваших подозрений, смерть короля Августа была лишь досадным стечением обстоятельств, а все остальное — предпринято для прикрытия. В таком случае следует искать среди тех, кто пользовался влиянием при Железном Августе и непременно утратил бы его при его сыне.

Обвод.

— Вы имеете в виду канцлера?

Ремиз.

— Тогда уж Парламент в целом и канцлера в частности. Отто Эренвер не пошел бы на такое никогда: он слишком предан, хотя и самоуверен. А Парламент Империи — красивая игрушка, подачка, дань многонациональности. Я говорил о тех, кто был очень близок самому Августу, а не Августу 1.

Перенос.

— Настолько близок, что решился убить его неудобного сына.

Столкновение.

— Увы, Ваше Величество, когда речь заходит о личной выгоде немногие вспоминают слова Спасителя о любви! Но — ведь предмет нашего обсуждения пока лишь предположения, и ничего больше.

Coupe...

— Пока... — негромко вырвалось у Альберты.

И, — да, туше! Отец Урбан не улыбнулся, как ему ни хотелось. Королева довольно прозорлива и делает успехи. А ее мнение, стоит принять во внимание: вырисовывающаяся картина становится куда более логичной и правдоподобной. Главное, что бы решения принимались ею самостоятельно.

— Я бы хотела чаще исповедоваться у вас, отец Урбан.

— В любое время, Ваше Величество, — седой священник благожелательно склонил голову.

Покидая дворец, на парадной лестнице он столкнулся со своим старым противником — господином канцлером.

— Вас можно поздравить, — ядовито бросил барон Эренвер после приветствия, — маленькая Королева назначила вас своим исповедником!

— Неисповедимы пути Господни, — тонко улыбнулся прелат.

— Вам-то, похоже, они ведомы!

— Барон, позвольте открыть вам один секрет, — отец Урбан доверительно взял его под локоть, — наша Королева плохо поддается влиянию. У нее сильный характер, которому слишком грубо не давали проявить себя. И сейчас она наверстывает упущенное. Это проходит, как всякое заблуждение молодости. Все просто: поддержите ее! Позвольте солировать. Если вы начнете давить — боюсь, однажды, она просто раздавит вас...

— Она еще девочка.

— Вы забываете, она — принцесса! А королевские дети взрослеют либо рано, либо никогда. Тем более дети Аверно...

Трудно было ожидать, что Отто фон Эренвер прислушается к такому совету, тем более полученному от своего врага, противостояние с которым, вызванное стремлением ограничить растущее влияние церкви, длилось едва ли не больше лет, чем исполнилось нынешней королеве. А жаль. Иначе можно было бы избежать многих печальных последствий, коснувшихся как это обычно и случается, людей, не имевших никакого отношения к этой грызне за власть.

Все началось с того, что Ее Величество пребывала в задумчивом и несколько дурном расположении духа. Ночью ей так же не пришлось выспаться, хотя на этот раз причина была в ее собственном решении. Ободренная и воодушевленная беседой с приором братьев-каритатов , Альберта решила предпринять кое-что сама, и все утро обдумывала полученные сведения.

Как только удалось избавиться от настырных дам, пригрозив натравить на них Таггерта, к ней проводили лейб-медика, который оказался немного нервным человеком лет 45, и было очевидно, что свое место он получил не по протекции. Это сразу же расположило к нему королеву, и она поприветствовала его довольно тепло и совсем не надменно или спесиво. Врач не позволил себе удивляться тому факту, что его ночью доставили в смежный с покоями королевы кабинет гвардейцы, и он выдал исчерпывающий доклад о состоянии здоровья короля Августа.

— Метр, Бетти, так значит, если бы вам не указали на колдовскую природу болезни короля, у вас не возникло бы сомнений в естественности его смерти?

Метр Бетти колебался, но все же честно ответил 'да', хотя это и могло стоить ему должности, которой он добился с таким трудом.

И поступил совершенно правильно, вызвав еще большее уважение Альберты.

— А кто сообщил вам о порче? Канцлер?

— Нет, — метр Бетти слегка удивился такому предположению, — барон Альстрен, постельничий короля, который и обнаружил в изголовье булавку.

— Как вы думаете, почему же тогда не были вызваны те, кто мог бы помочь снять чары: маги?

— Вашему Величеству возможно не известно, но целительство — редкая способность и... Нет, мне это не известно и я не могу об этом судить, — одернул себя метр Бетти.

Королева кивнула, принимая ответ.

— А принца Фредерика вы осматривали?

Медик несколько смутился:

— Его Высочество был уже мертв...

— Но вы же видели тело! — продолжала настаивать королева, — Ничего не показалось вам странным?

— У Его Высочества была сломана шея, мгновенная смерть... — сожалеющее ответил метр Бетти, разводя руками.

— Да, да, знаю! — нетерпеливо прервала его Альберта. То, что для него она прежде всего королева, а не пятнадцатилетняя девчонка, тоже вселяло уверенность, — Нервная лошадь понесла, принц упал, нога запуталась в стремени... Значит, ничего.

— Да, Ваше Величество.

Королева попрощалась с ним еще более доброжелательно, извинившись за беспокойство в поздний час. Глубоко удовлетворенная, что ее подозрения находят все большие подтверждения и не являются пустой фантазией.

Надо признать, довольно ловко задумано — как можно найти то, чего нет? Искать будут убийцу короля, новая королева будет нервничать, а настоящее преступление, как и его мотивы, останется незамеченным. Альберта немедленно распорядилась, что бы Таггерт занялся выяснением мельчайших подробностей относительно этой чертовой охоты, стоившей ее брату жизни, — ведь для убийства не обязательно было использовать чары, у лошадников много секретов на все случаи...

Именно ночной разговор и вытекающие из него выводы и занимали королеву настолько, что она не сразу расслышала и вникла во фразу канцлера.

— Ваше Величество, необходимо решить вопрос относительно регентства...

А когда все же услышала, то в груди словно выстрелила до поры сжатая пружина: ну вот мы и добрались до сути!

Зачем могла быть нужна юная неопытная королева, большую часть своей жизни проведшая в глуши, вдали от столицы?

Ответ очевиден — регентство!

Замуж она еще не вышла... Нет ни братьев, ни матери, ни дядьев... зато есть Канцлер...

Неужели?..'

— Регентства? — с холодным удивлением прервала его Альберта, раскатывая 'р' и перекатывая ее в теравийское 'э'.

Нельзя не признать, что груз ответственности, прилагающейся к скипетру и державе ее все же пугал, но мысль о том, что она опять будет принуждена подчиняться чужой воле, как будто у нее нет ее собственной, останется лишь красивой картинкой — вытеснила робкий лепет здравого смысла. Она — Королева и отныне собирается быть не марионеткой, а самим кукольником!

— Какого регентства? — отчеканила Альберта, почти не владея собой.

— Ваше Величество, но... вам всего 15! — Эренвер не ожидал настолько яростного отпора.

— Причем здесь мой возраст?!

— По законам Империи женщина может...

— При чем здесь эта ерунда? Я — Королева, а не женщина! — она вскочила, — Меня короновал Господь! Вы почитаете себя умнее Бога?

— Отсутствие прецедента...

— Прецедент, это то, что можно создать! — обрубила Королева.

— Ваше Величество, закон... — Эренвер отчаянно боролся, но его не слушали.

— Законы принимаю я! — отрезала Королева тоном отнюдь не капризного ребенка, и не зная того, в точности копируя интонации своего отца, — Я не желаю больше слышать о регентстве! Вы можете удалиться, канцлер!

Следом за ним вылетев из кабинета, Альберта немедленно потребовала к себе Таггерта. Гвардейцы, пусть и не многочисленные, но зато весьма решительные тут же заняли все стратегические точки дворца. Полная решимости, юная Королева упивалась слепой преданностью гвардии. Следующим распоряжением она приказала вызвать к себе приора каритатов.