Раб в третьем поколении (роман)

Я прошёл дальше, ни звука, ни шороха не раздавалось вокруг, лишь тишина, давящая на сознание, зловещая тишина, будто весь мир замер в предвкушении какого-то странного, страшного действа. Я мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли, не до них сейчас.

Итак, пришла пора вспомнить о выученном за время моих занятий. Три долгих месяца учил меня Керик всему, что умел. И конечно, хоть этого времени и было явно недостаточно для превращения в профессионального грабителя, но всё что Керик знал, он рассказал, а остальное придёт с опытом. Во всяком случае, он так говорил.

А из его уроков я помню, что лучшая добыча лежит обычно в спальнях. Туда то я и направился. Вещи лучше не брать, их много не унесёшь, и на них большие деньги не подымешь. А вот погореть на них — это запросто. Драгоценности, вот что интересовало меня в первую очередь, драгоценности и деньги — вот цель моего прихода (ну я бы ещё с удовольствием поужинал, но риск был слишком велик).

Войдя в довольно быстро найденную мной спальню, я сразу же увидел предмет моих поисков. Шкатулка лежала на тумбочке рядом с кроватью. Я открыл её... М-да, богатой не богатой, но бедной семья, живущая здесь, явно не была.

Я смотрел на драгоценности лежащие у меня в руках и думал, как низко опустился. И ведь прошло не многим больше пяти месяцев моей самостоятельной жизни. А может так и надо, может, только опустившись на самое дно, пожив жизнью тех, кому не повезло родиться рабом принцессы, только тогда я смогу подняться.

Врядли, если я хочу стать достойным моей любимой, я не должен опускаться ни морально, ни во всех других смыслах. Да и кем я смогу стать, продолжая такую жизнь? Старшим вором гильдии? Ха, господа, тысячу и один раз ха. Я, похоже, забыл для чего в моей груди бьётся сердце, и что мною движет кое-что ещё, кроме заботы о собственном желудке. Неужели та фигурка, что навечно завладела моей душой, так и останется недосягаемой мечтой? Но между нами лежит даже не пропасть, между нами лежит вечность. Тогда для чего я живу? Зачем я поддерживаю иллюзию жизни в моём уже давно мёртвом теле? Ведь без души оно ничто, а я отдал свою душу принцессе.

Нет, прав был Керик, когда говорил, что человек должен сражаться с судьбой, с другими людьми и, наконец, с самим собой, только тогда он сможет стать чем-то большим, чем обычный человек. Он сможет стать создателем собственной судьбы, а это, поверьте бывшему рабу, от которого никогда ничего не зависело, очень и очень много.

Чужое золото жгло мне ладони. Я не вор, и я больше не собираюсь идти на поводу у своего желудка. Хватит! У меня теперь есть цель, ради которой я готов умереть, цель ради которой я хочу жить, но не так... не так...

Поспешно, словно стряхивая липкую отвратительную грязь, я ссыпал драгоценности обратно в шкатулку.

— Что ты там так долго возишься?— услышал я голос моего учителя, бывшего учителя. На первое дело он не рискнул отпустить меня одного, но и не пытался вмешиваться, лишь наблюдал.— Или ты думаешь, что можешь оставаться здесь всю ночь?

— Я сейчас, — прозвучал мой ответ.

У меня не хватило смелости сразу признаться в принятом решении. Хоть я и знал, что не отступлю от него, какие бы аргументы не приводил грабитель в пользу обратного.

Спускаясь по лестнице со второго этажа (именно там находилась спальня), я заметил блуждающие по саду огоньки. Холодный страх сковал моё тело, как всегда первыми под его власть подпали ноги. И тут же схлынул. Хватит, я больше не боюсь, я больше ничего не боюсь. Я просто не имею права. Иначе мечта, которой я с этого момента живу, так и останется несбыточной мечтой.

— Бежим Керик, нас обнаружили! — Больше не скрываясь, во всю силу лёгких крикнул я. И первым подал пример, рванувшись к двери, теша себя надеждой, что теперь это не то бегство, когда я как трусливый заяц убегал от толпы. Нет, сейчас это можно было гордо именовать разумным тактическим отступлением. Правда, как это не называй, а смысл оставался прежний. Я, как обычно, пытаюсь скрыться, а группа преследователей меня ловит. Как жаль, что семья догадалась нанять сторожа, и как жаль, что Керик ничего об этом не знал.

Через пять минут весёлой беготни я и Керик были успешно пойманы.

Глава вторая

Камера была грязной и тёмной. Тяжёлый запах разложения витал в воздухе. Как будто кто-то умер, не выдержав тягот заключения, и его совершенно случайно забыли вынести. Но не это было самым плохим в моей ситуации, а то, что когда нас схватили, то стражники, имевшие почему-то на моего учителя зуб, оторвались по полной программе. И не только на нём. И, несмотря на то, что со мной они особо не усердствовали, получил я здорово. А если вспомнить тот факт, что меня никогда прежде не били, то вы поймете, почему я не уделял так много внимания вони, царившей в тюрьме, а просто тихо лежал в уголочке и жалел себя.

Били нас серьёзно, хорошо хоть не калечили. Кости вроде целы, да и по лицу особо не прохаживались, так что немного отдыха, и я буду как новенький. Тем более время у меня есть. Суд состоится лишь через неделю.

Кстати, здесь не так уж и плохо. Если забыть смертельный, даже для мух, запах, то камера сама по себе была довольно приличной. Нет, конечно, грязи в ней находилось достаточно (под грязью я подразумеваю именно грязь, а не заключенных, которые сидели вместе со мной, правда, в соседних камерах), но зато кормили меня бесплатно. Правда не хочется вспоминать чем, кусок хлеба и чашка воды, иногда неизвестно из чего приготовленная похлёбка, но это была еда, а я за свою довольно короткую жизнь на улице научился есть всё, что удаётся прожевать, так что в этом плане особых проблем не наблюдалось.

Главное, я не голодал. А уж неделю я на этих харчах как-нибудь продержусь. В крайнем случае, здесь бегают такие аппетитные крысы... тьфу, о чём это я думаю. Ведь не буду же я есть этих грязных, вонючих, упитанных, мясистых... Да что же это со мной. Нет, крыс я есть не буду и точка. Настолько низко я ещё не пал. Лучше вздремну. Очень помогает при восстановлении сил, да и заключение пролетит быстрее, если его проспать...

* * *

Маленький рыжий котёнок тихонько посапывал на большой дорогой подушке.... Ей — это была кошка — пришлось нелегко, когда она едва раскрыв глаза и впервые взглянув на этот мир без опущенных век, сразу была оторвана от своей матери и забрана в чужие края. Но кошка была всего лишь животным, живущим сегодняшним днём и не задумывающимся над будущим. Поэтому она достаточно быстро оправилась от этого потрясения. В отличие от глупых людей, переносящих всё это намного острее. Особенно от одной из них — её хозяйки...

* * *

С приходом судьи все присутствующие встали, и суд начался. Вернее не суд, а комедия. Всем всё итак было ясно. Состав преступления, как говорится налицо. Так что дело оставалось лишь за приговором, который тоже, на мой взгляд, однозначен. Это было моё первое преступление, так что мне просто выжгут клеймо вора на плече. А Керик... его уже ловили, и его плечо уже было отмечено меткой... Так что его посадят и надолго...

Интересно смогу ли я когда-нибудь доказать, что эта метка всего лишь досадная ошибка, и я не собирался брать чужое, вернее собирался, но потом передумал. А может быть, всё правильно, может, всё так и должно быть. Ведь я собирался украсть и уже поэтому являюсь виновным. Как бы то ни было, а с раскалённым железом мне всё же встретится придётся.

Во время моих размышлений суд шёл своим чередом. Состоял он из двух частей:

В первой зачитывались свершённые мной преступления, во второй мой приговор. Защитник мне не был положен, обвинитель тоже. Это у богатых суд дело долгое, а у бедных судья совмещает в себе все должности сразу.

— Человек называющий себя Перки, — начал судья. — Обвинён в попытке кражи со взломом. Приговаривается к выжиганию воровской метки, дабы каждый порядочный гражданин нашего общества знал, с кем он имеет дело.

Ну вот, как я и думал. Сейчас запахнет жареным во всех смыслах этого слова (вернее не сейчас, так как все приговоры будут приведены в исполнение к концу недели).

Придётся подождать...

* * *

...— Ну что преступники, наш добрый король даёт вам шанс искупить свою вину перед короной. Вам, ещё не закоренелым в преступлениях людям, даётся второй шанс. Не упустите его. Те из вас, кто не хочет ходить всю свою оставшуюся жизнь с клеймом преступника на плече, могут добровольно записаться в королевские войска и охранять границу нашего славного королевства в течение четырёх лет. По истечении этого срока все ваши провинности будут забыты. Содержание и небольшое жалованье прилагаются.

Мы, уже приготовившиеся к заслуженному наказанию люди, с удивлением и надеждой вслушивались в речь по-военному одетого мужчины, в котором нетрудно было опознать вербовщика. К концу речи выражение надежды полностью исчезло с лиц моих товарищей по несчастью. Странно, почему никто из присутствующих (нас было около двух десятков) не выразил особого восторга по поводу такой возможности избежать наказания. В кругу приговорённых послышались тихие высказывания, отчасти объясняющие нежелание бандитов становиться солдатами.

— Лучше ходить с клеймом, чем вообще не ходить.

— На границе четыре года не протянешь.

— Ну и туго же у них с солдатами, если они даже преступниками не брезгают.

Всего несколько человек согласились на такое "заманчивое" предложение.

Под осуждающе-предостерегающее ворчание остальных, с них сняли верёвки и препроводили в стоящую неподалёку повозку. Перед этим каждый поставил свою подпись под документом об их приёме в армию. Одно движение гусиного пера и они уже не нарушители закона — они королевские солдаты.

— Ну что, если никто больше не хочет искупить свою вину, — вновь спросил вербующий, — то я пойду.

Не устояв перед искушением, я сделал шаг вперёд:

— Я хочу...

Нет, не страх перед каленым железом погнал меня вперёд, скорее уж я испугался того креста, который придётся мне нести всю жизнь, если я получу эту не смываемую ничем метку. Я не вор! И не собираюсь иметь его знаки отличия.... А если я и виновен, то готов отслужить.

Глаза седоусого вербовщика внимательно изучили моё лицо, как будто пытаясь прочесть по нему что-то ещё, не известное мне, перед тем как протянуть бумагу для подписи (путы с меня сняли его помощники).

Секунду спустя я был солдатом и с недоумением ловил на себе удивлённый взгляд сержанта. Через несколько мгновений я понял, в чём дело. Моя роспись в отличие от предыдущих, не являлась крестиком.

Ну конечно, откуда вору научиться писать, а если уж он и умеет, то почему ворует? Оставив военного с его удивлением, я прошёл дальше к повозке, куда и погрузил своё уставшее от долгого (час не меньше) стояния тело. К моему появлению там уже находилось с дюжину новобранцев, поэтому в одиночестве мне скучать не пришлось.

* * *

Несколько часов таскания по пыльным дорогам столицы не улучшили моего и без того низкого настроения ни на одно деление. Пару раз мы останавливались, и происходила уже описанная мною выше процедура. Так мы набирали новых людей. В конце концов, нас набилось столько в эту злощастную телегу, что мне начало казаться это всё очень изощрённым способом казни. Хорошо хоть людей на остановках заходило немного. Иначе моя история закончилась бы, так и не успев по настоящему начаться.

Я считал секунды до того момента, когда нас выпустят из этого ужасного плена, а мы всё ехали и ехали. И только когда моё терпение уже трижды перешло точку кипения, и я готов был зубами грызть прутья повозки, лишь бы получить хотя бы один глоток свежего воздуха, тогда мы, наконец, прибыли к месту назначения.

Это был обычный дом по виду очень напоминавший тюрьму, где нам в кои-то веки дали отдохнуть. Нас ввели в громадное помещение, в котором уже находилось под сотню человек. Там нас накормили и, наконец, оставили в покое, не забыв перед этим накрепко запереть двери — видимо нам не особо доверяли.

Только малая часть находящихся в этом помещении людей являлась преступниками. В основном это были обычные наёмники, готовые продать свой меч подороже. Попадались также простофили, купившиеся на "лёгкий заработок" и даже споенные в местных кабаках личности, которые на трезвую голову ни за что не вляпались бы в такие неприятности. Никто не делал между нами различий.

Как я понял единственное, что выдавало во мне ушедшего от наказания нарушителя закона, было жалованье, смехотворно низкое по отношению к остальным новобранцам, попавших сюда другим путём. Но меня это не сильно расстраивало.

По сути своей это была та же тюрьма, только кормёжка получше...

* * *

Чужой город испытывающе смотрел в лицо своей новой жительницы. Сегодня был день свадьбы, и все ужасно волновались. Особенно она. Выдержит ли она очередное испытание, не согнётся ли? Город был сильно обеспокоен.

* * *

День сменялся днём, ночь-ночью, что может быть лучше, чем три дня отдыха после стольких сумбурных событий пережитых мною ранее. Правда, если честно, то отдохнуть я и в тюрьме успел. А время, проведённое в обществе, по крайней мере, сотни индивидуумов, притом запертых в одной комнате, особым отдыхом не назовёшь. Но были и свои хорошие стороны в моём положении. К примеру, я подружился с одним из заключённых, в смысле из новобранцев. Но раньше он, как и я, был в тюрьме, и его тоже хотели покарать железом. Чего он удачно избежал, записавшись в солдаты. Мотивы его преступлений, как и мотивы большинства пойманных впервые воров, да и мой тоже, совпадали — ему нечего было есть.

Он был простым сельским парнем, когда владетель земель, на которых находился дом Недиса (так звали моего друга), выгнал его, так как ему нечем было заплатить за аренду земли. Неурожайный год или что-то в этом роде. Но как бы то ни было, Недису пришлось искать способ прокормить себя. А так как к этому времени родители его уже покинули этот свет и ничем не могли помочь бедному парню, он решил попытать счастье в городе. И направил свои стопы в столицу. Но, как и мне, ему не особо везло с работой. Недис был довольно неуклюж, и это напрочь перечёркивало все плюсы крестьянского образования, давшего парню необходимые навыки, чтобы прожить в этом равнодушном мире. Постепенно Недис начал воровать, но и в этом деле врождённая неповоротливость не позволила ему добиться успеха. Нет, он не был медлительным, просто все, что он брал в руки, имело тенденцию ломаться.

Как бы то ни было неудавшегося воришку довольно быстро повязали и посадили в тюрьму. А после он завербовался. Для него профессия солдата была настоящим избавлением. Ведь главная проблема — голод, его теперь не страшила. Но я не разделял энтузиазм Недиса:

— Ты знаешь, Недис, мне кажется, мы ещё будем жалеть о том, что записались сюда.

— Ну не знаю, пока ничего плохого с нами не случилось. А кормят здесь хорошо.

— Может ты и прав. — Сказал я, не желая расстраивать парня, опровергая его наивные размышления. Конечно, с нами ничего не происходит. Мы ждём, пока не наберётся достаточное количество солдат, и нас не отправят куда-нибудь за тридевять земель. Отстаивать честь королевства. Но моего товарища по несчастью надо поддерживать иначе он растеряет остатки своего мужества. — Тем более решение уже принято и нечего жалеть о нём. Выше голову, мы ещё повоюем.