Кандидат магических наук

Так как регламент взаимодействия, или как там его назвала Нисса, разработан до сих пор не был, Иль забрал меня с пар, чтобы помочь ему на испытаниях нового заклинания. Ни один преподаватель почему-то не возражал, какое удивление.

— Хорошо, только сверься напоследок с рисунком, все мы бываем невнимательны, — туманно выразился архимаг, — я пока схожу за реагентами.

Да я эту чертову пентаграмму наизусть помню. И так на память никогда не жаловался, а последние четыре дня только на нее и смотрю. И вообще, у него в ней ошибка, я сверился со всеми учебниками, и в каждом нашел закон о непрерывности линий для правильной циркуляции энергии, а у него в восточном луче линии дважды сбиваются. И этот эльф мне про внимательность затирает. В голове возникла картинка, как Наг-Хсотт кланяется мне в ножки и благодарит за проделанную работу.

— Чего такой довольный? — дьявол успел вернуться.

— Так закончил, — я с отцовским умилением посмотрел на десятиметровый в диаметре рисунок, над которым трудился последние три часа.

— Отойди в тот угол, начинаем, — наставник перевернул литровую бутыль с неизвестной мне зеленой жидкостью и, контролируя струю воздушным потоком, аккуратно разлил ее ровно по линиям рисунка.

Чего-то я точно не понимаю, по характеристикам бурда похожа на Ослабитель, но ведь мы находимся в Испытательной, пока заклинание долетит по двадцатиметровому туннелю до мишени, его параметры отсканируют многочисленные плетения-фиксаторы, а защита постепенно погасит заряд. По коже пробежали мурашки от нахлынувшей энергии, мастер встал в центр защитного круга и закачивал в пентаграмму такую прорву энергии, которая мне еще полвека только сниться будет.

Я не мог разобрать ни слова, слишком сложен был магический язык, так же мне удавалось отследить едва ли половину вихря силовых полей и линий, но взгляд, привороженный буйством стихий, не мог оторваться от раскрывающейся пентаграммы.

Линии рисунка внезапно затрещали, и воздух наполнился мерзким запахом горящей зеленой жидкости. Вряд ли архимаг так задумывал, я оглянулся на круг, но Наг-Хсотт стоял в нем с лицом истинного пофигиста. Пол под ногами ощутимо тряхнуло — сразу пять силовых линий выскочили из пентаграммы, разбиваясь о стены. Теперь мне это откровенно не нравилось. Я отошел к стеночке, выставляя перед собой самый мощный щит, какой мог выдать мой скудный манна-запас. И зачем я просил остаться? Позер, хренов, сейчас спокойно пил бы чаев в кабинете, и ждал результатов.

Между тем, границы рисунка уже не трещали, а расползались по швам, десятки линий, изгибаясь и меняя напряжение, били в защиту Испытательной, выбивая искры от соприкосновения с камнем. Мастер неторопливо перебирал пальцами, но его влияния на ситуацию я отследить не мог. Да поможет мне Луче...

* * *

*! В диком прыжке через себя я уклонился от прошедшей по месту, где я только что стоял, молнии. Мамой клянусь, если выживу, я сюда больше не зайду!

Внезапно центр пентаграммы залил яркий синий цвет, образуя ядро нового плетения. Силовые линии втягивались в постепенно разрастающийся шар, закручивая пространство смерчем. Я едва держался на ногах, сменив Щит на Сферу, и был готов принять любую религию, лишь бы с небес спустился добрый дядя, да вытащил меня отсюда. К сожалению, я уже видел откат подобной принудительной деактивации — сейчас шибан...

Голубой шар взорвался энергией, выпуская из себя в едином пучке всю накопленную ману. А от понесшегося по туннелю заряда волнами разошлись остатки Силы.

Последним, что я почувствовал, было шмяк, хрум, брясь.

— Ты кааак, живооой?

Слова доносились откуда-то издалека, наверное, с того света. Голова гудела, а рот был полон вкуса стали — не иначе язык прикусил, не зря же он болит, зараза. Я осмелился перекатиться на спину и приоткрыть глаза. Надо мной возвышался довольно ухмыляющийся эльф. Я начал что-то подозревать.

— Конхечхости целы, можно, я полежу немхнохо?

— Конечно. Только не забудь прибраться и нарисовать новую пентаграмму к шести вечера. На сей раз по чертежу, хорошо?

— Тхак вы... Зачем?

— Чтобы ты, дурья башка, — наставник присел на корточки и больно ткнул пальцем в лоб, — наконец уяснил, что ты малообразованный... малопонимающий... малопредставляющий из себя кусок говна, чья жизнь висит на тончайшем волоске над пропастью смерт. Что линии не всегда бывают прямыми, как говорится в твоих книжках для подмастерьев, но иногда и кривыми, рисунки — несимметричными, поля — аморфными и так далее, это проходят уже в магистратуре. И главное, что меня нужно слушать беспрекословно, и думать только тогда, когда я это разрешу. Понял меня?!

Я впился ногтями в ладони до побеления костяшек. То, что говорил мастер было и правильным, и вызывало дикую обиду. Зачем ему проявлять такую жестокость?

— Вы правы. Я понял, — с хрипом вырвалось из груди, — но так просто я не сломаюсь.

— Да? Ну, посмотрим, — хмыкнул эльф, поднимаясь с корточек, — мужчина должен держать свое слово. Кстати, воскресение отменяется, я передам список с названиями ста пентаграмм, зарисуешь их, а я в следующий понедельник проверю.

— Слушай, Расс, а у вас преподавателей-садистов в Академии много? — время было полдвенадцатого, но я вернулся домой лишь пять минут назад после вечерней пробежки, и сейчас с удовольствием потягивал холодный зеленый чай.

— Е-есть, — парень явственно вздрогнул.

Видимо, он тоже имел с ними дело. Я чуть наклонился вперед и посмотрел в глаза соседу.

— Их мамы в детстве не любили?

Темный заулыбался, на секунду забыв о своей вечной застенчивости, но хмурость быстро вернула лидирующие позиции.

— Во времена второй войны против Альянса гномов и светлых произошел не только перекос в численном соотношении мужчин и женщин, который сейчас, семь столетий спустя, составляет два к одному, но и изменение системы образования. Чтобы выжить, наши предки придумали новую программу обучения солдат и магов — они ломали учеников, давя физически, морально, умственно, используя любые методы, чтобы унизить и раздавить. Когда эльф сдавался, его обрабатывали уже на уровне подсознания, прививая нужные мысли, а затем и навыки, и на выходе получали безжалостных и уверенных в своей правоте монстров. Не самый известный и любимый кусок истории нашей расы, — Расс затеребил челку, — в конце концов, система была признана неэффективной, и от нее отошли. Но многочисленных поклонников вытравить куда сложнее, чем подписать закон. Методика изменилась, можно сказать, стала человечнее — без обработки сознания, и адептов столь жесткого стиля обучения тоже поубавилось. Но даже в Академии, где их группа особенно малочисленна и ни в какое сравнение не идет с армией, есть ... молодые поклонники..., — речь парня сбилась, и он начал нервно хлебать чай.

Намек и без того прозрачнее некуда. Я вздохнул и облокотился на спинку кресла. Знание — сила, и раз я понимаю, что пытается сделать Иль, то могу этому противостоять. Вопрос в том, как. Предки ведь тоже знали и, суд по всему, ничего поделать не могли. С другой стороны, стоит ли? Да, тяжело, да, харкаю кровью на утренних разминках, но я за эту неделю узнал больше, чем за месяц в Университете.

Пожалуй, я поставлю пока на "паузу" и посмотрю, что произойдет дальше. Параллельно, попытаюсь выжать наставника по максимуму. А прессингом меня не запугать, меня вообще испугать сложно, хи-хи-хи.

— Заходи, Иль, — декан отложил бумаги и устало посмотрел на пятого за день мастера-наставника.

— Господин Наг-Зот.

— Кончай придуриваться, здесь даже Ниссы нет.

— Как скажешь.

— Итак, прошло два месяца, твои коллеги уже отчитались об успехах своих подопечных. Слово тебе.

— Полубезумный лентяй, бабник и франт. Я могу идти? Мне нужно проверить за ним рисунок и растворы.

— А как же "дурак", "неисполнительный", "неталантливы", — Кширр хитро прищурился, — кстати, до меня донеслись слухи, что некий молодой преподаватель в пылу спора пообещал, что его ученик займет первое место на Войнах, или он съест собственную бабочку.

— Меня застали врасплох, — отвел взгляд в сторону архимаг, — но Николас все равно недостаточно старается.

— Типичное мнение, — махнул рукой архимагистр, — когда я обучал тебя, я считал точно так же. Однако, ты получил ранг в девяносто семь. Когда пройдет первый десяток лет преподавания, поднаберешься опыта и сможешь отличать субъективное от объективного в оценке успешности своих учеников.

— Вы не говорили мне этого раньше, — удивился Наг-Хсотт.

— Надеялся, что сам поймешь, — декан долил чая в чашечки, — главное, не переусердствуй. Я ведь не рассказывал тебе, как студиоз из пятого десятка рейтинга попал к нам в Академию?

— После прочтения личного дела, я предполагал, что формальные признаки были отброшены, и выбирали лучших из доступных.

— И это тоже, но! За Николаса замолвили словечко, причем те, кто заставил ректора Ларужа лично искать работодателя на выкуп.

— Кто-то из высокопоставленных дворян?

— Бери выше, дети короля, — хохотнул владелец кабинета.

— А с ними он как связан?

— Чего не знаю, — досадливо поджал губы Кширр, — темная история. Что-то про засаду в городе, но данные не проверить.

— И мы переманили его сюда?

— Ларужу было без разницы, куда его сплавить, главное, чтобы уровень соответствовал запрошенному, а мне и госпоже Илиссии парень показался интересным.

— Зачем ты мне это рассказал, — лицо Илья превратилось в каменную маску, — я не изменю свой план обучения.

— Твоя основная задача — выпустить его мастером. С полным осознанием того, что он стал мастером в нашей Академии, и был ей благодарен за это. Кстати, разбавь его расписание уроками манер, — мягко посоветовал Наг-Зот, — они ему пригодятся.

Глава 4. Как бы победить, да не вляпаться в вендетту?

— Эгей! — я помахал рукой ребятам, кучковавшимся у входа в "Кожу Саламандры".

Подумать только, за четыре месяца с начала моего обучения в Аспирантуре, я вижу их вместе впервые, а некоторых и порознь.

— Лас? — Хлоя всплеснула руками, — тебя не узнать.

Фелиция и Мир молча выпучили глаза, а Дуратар, видевший меня на парах каждый день, спокойно прикуривал трубку. Он пристрастился к ней пару месяцев назад и теперь никогда не расставался с кисетом ароматного табака.

— С мое побегайте, — я весело ухмыльнулся, — чего стоим? Я три недели не пил ничего крепче чая!

— Удивительно, что ты вообще жив, — хмыкнула Фелиция, когда мы сели за столик, — столько времени прошло, а о тебе ни слуху, ни духу, хотя раньше каждую неделю по Университету слухи гуляли о твоих приключениях.

— Я хуже таракана, а они, как известно, самые живучие создания. Мне две бутылки полусладкого и что-нибудь из курицы с грибами, — сказал я подошедшей официантке, — девушки, угощение сегодня на мне.

— Зря ты это сказал, — Фелиция довольно потерла ладошки, — сейчас понаберу!

Хлоя, в отличие от подруги, смутилась и заказала простые блюда.

"А ведь с кем-то из них я могу встретиться на Войне", — голову пронзила неприятная мысль.

Если Мира и Дуратара я с удовольствием вздерну, что делать с девочками?

— Почему грустишь? — Хлоя, тронула меня за плечо.

— Да так, о скорых дуэлях задумался. Я, признаться честно, год уже в настоящих схватках не участвовал, а за время прохождения аспирантуры только две учебки были, да и то — в начале.

— Возможно, преподаватели бояться, что тебя сдует, — Мир выдал очередную архисмешную шутку.

— Я на занятих появляюсь редко, наставник грузит своими заданиями, — я решил не уточнять, какими именно, — вся надежда на прохождение в полуфинал и автоматические зачеты, ахах.

— Говорят, он сильный теоретик. Наверное, вы только чертежами и занимаетесь, — сочувствующе посмотрела на меня Хлоя.

Ага, только сильные теоретики, по-моему, не лупят своих студиозов Плетью Тьмы на ежедневных спаррингах.

— Да нет, по практике тоже много гоняет. У него свой стиль.

— Сейчас вся Академия ставки делает, — хмыкнул Дуратар, — кто кого — Алиссия или Мирана.

Еще две головные боли. Алиссия — вторая дочь четвертой ветви, запасная гордость клана на случай потери первой, будущий генерал или высшая жрица, тут уж как кости лягут. Мирана вообще из первой ветви, не наследная принцесса, но племянница нынешней главы рода. И та, и другая могут всыпать так, что мало не покажется, да еще и от родственников огрести можно, если тем не понравится исход поединка. Надо же было им оказаться моими одногодками!

— Я на Алиссию золотой поставила, — Фелиция заерзала на стуле, ожидание заказа томило ее нежный желудок, — у нее профиль сильнее. А вот Мир, — ехидно улыбнулась девушка.

— Почему сразу я? — неожиданно вспылил дворянин.

— Да так, ходили слухи о воздыхателе нашей огненной, — фон Айдзен уже не скрывала своей смех, — говорят, на одном факультете с ней учится, стихи пишет, правда, ужасные.

— Не было такого, — буркнул раздосадованный Мир.

А я в это время сидел с круглыми от удивления глазами, ну надо же, наш дворянчик втюрился в принцессу заморскую. Хоть новую балладу пиши, правда, финал пока открыт. Но ведь главное — начать!

Поднабрался я за тот вечер изрядно, несмотря на то, что Война начнется через два дня, и Наставник рекомендовал воздерживаться от стрессов для организма, даже занятия отменил, чтобы я мог расслабиться или, наоборот, собраться перед соревнованиями.

Хотя физические упражнения я не пропускал, надо отдать Илью должное, он меня к ним приучил, тем более, что результаты от них были видны невооруженным взглядом, что в плане физическом, так и в магическом. Этот хмырь каким-то чудесным и неизведанным способом перетягивал меня в свое видение мира, создавая маньяка-испытателя себе под стать, но где-то глубоко внутри все еще стоял бастион лени и раздолбайства, бережно мною оберегаемый.

Так что данные мне два дня отдыха я провел, медитируя, неспешно вырабатывая тактику ведения дуэлей и перечитывая правила соревнования.

В день "Х" большая арена Академии наполнилась тысячами зрителей, среди которых были представители всех рас, населявших Нар-Шисса. Те, кому не удалось купить места, стояли в проходах, создавая жуткую давку на входе и выходе. Да и в самой Академии народа как будто прибавилось, ректор нанял дополнительную обслугу, преподаватели и студенты, разбитые ранее на две смены — утреннюю вечернюю, разом пришли посмотреть на подрастающее поколение и сверстников.

Война проходила с текущего года в течение четырех дней, первыми шли аспиранты, среди которых был я, а затем, по убывающей, студиозы с пятого по третий курс. Мелких до соревнований не допускали, считалось, что они плохо себя контролировали, да и умели пока слишком мало, чтобы показать что-то интересное.

Протискиваясь сквозь толпу, я заметил пару одногруппников с родителями, приехавшими проведать чад, три богато одетых процессий — видимо, дворян, одного орка, вроде как второкурсника с факультета Земли, незнамо как затесавшегося в Академию. Вывалившись с другого конца эльфийского моря, я бодро потопал в раздевалку в кабинет Илья, сидеть вместе со всеми в раздевалке мне не хотелось.