— Не знаю! Выглядит так, как будто это для него впервые! Но этого не может быть! Первое обращение происходит с нами лет в двенадцать — четырнадцать. Не понимаю, что происходит, Виктор! Но если мы не прекратим это, щенок умрет! Не сопротивляйся, малыш! — жесткие руки гладят меня, трясут... Зачем они это со мной делают?! Я не хочу! Я не могу больше! Оставьте меня в покое!

— Как это остановить, Алрио?

— Черт! — протяжный выдох мне в ухо...

Дальше была режущая боль в предплечье, но ее я практически и не почувствовал. Что-то бурлило в крови, плавило каждую мою клеточку. По сравнению с этой болью, укус оборотня воспринимался не более, чем досадное дополнение. Через минуту оборотень оторвался от моего тела.

— Все, Виктор! Я больше не могу! Я сам сейчас над своим зверем контроль потеряю!

— Что я должен делать?

— Пей! Во что бы то ни стало надо уменьшить концентрацию адреналина в крови, иначе его первое обращение станет последним!

Руки, передающие меня в другие объятья. Острые клыки, впивающиеся в мышцы. Агония, нестерпимый жар, боль... И сквозь все это едва ощутимое ощущение какого-то непонятного томления, расползающегося от холодных губ вампира, медленно охватывающего все тело, заставляющего зверя внутри меня успокоиться. И возбуждение... Не реальное, не правильное возбуждение от прикосновений мужских рук к обнаженному телу... Боже, что со мной?!

Глава 6.

Боль и наслаждение смешивались, вспыхивали перед глазами яркими бликами. Все мое внимание сейчас было приковано к этим нереальным краскам: красные с черным несли радость, эйфорию, наполняли счастьем, как бездонный сосуд; зеленые привносили ощущение уюта и покоя, отрешенности от земных проблем; оттенки синего переплетались меж собой, создавая все новую и новую цветовую гамму; и только золотой цвет нес боль, агонию, страх, ощущение чего-то неправильного. Золотой не был снаружи, как остальные цвета. Он был внутри меня, заполняя каждый миллиметр кожи, костей, мышц; перетекая мягким на вид, но острым, режущим изнутри мехом. Я практически видел огромного золотого волка, идущего по следу, который оставлял мой страх. Этот запах пьянил его. Янтарные глаза выдавали нетерпение. Но я ни в коем случае не должен был подпускать его ближе! Я знал, что он убьет меня, если я ему позволю! Поэтому я заставлял себя снова и снова нырять в красно-черные блики так, чтобы запахом страсти заглушить кислый запах страха. Но что-то мешало мне, не давало отдаться желанию, и волк подкрадывался все ближе. Мягкие, широкие лапы беззвучно ступали по золотистой пыльце, оставленной ужасом. Я проиграл! Я понял это, когда рычащая громада заполнила мою голову, рвала, крушила, грызла... Крик прервался на самой высокой ноте, неожиданно перейдя в утробное, низкое рычание. Шерсть вылилась золотым потоком наружу, кости и мышцы перестроились, чуткие уши ловили сотни неприятных звуков, глаза видели мельчайшие частички пыли в воздухе, нос чуял огромное количество знакомых и не очень запахов, плохо идентифицируя их. Боль прошла также неожиданно, как и началась. Я лежал в ванне в окружении двух голых мужиков, обляпанный кровью, и, почему-то, на спине. Но мне так было неудобно! Лязгнув зубами на вампира, продолжающего крепко держать меня за лапы, я одним рывком вскочил на четыре ноги, выпрыгнул из ванной, отряхнулся, забрызгав и без того пострадавшую комнату.

Ну, что сказать... Я был зол! За последние несколько часов я был духом, вампиром, оборотнем в человеческом обличии, а вот теперь я полноценный волк! Какие-то странные мысли одолевают, запахи эти резкие... Не задумываясь о том, что делаю, я поднял заднюю лапу и... помочился на притихших в ванне мужиков. Вампир зашипел, грозно сверкая зелеными глазами. Оборотень заржал, высоко закинув голову. А я, с чувством выполненного долга, отправился обследовать территорию на предмет "пожрать".

И как назло, первым до одури притягательным для меня хавчиком оказался бедный слуга Гаспар. Как я его тогда не сожрал, ума не приложу! Он как раз в гостиной прибирался, когда я его унюхал. Нос безошибочно определил — человек! Есть можно!

Слегка согнув лапы, я стал медленно подкрадываться к человеку, неслышно ступая по мягкому ворсу ковра. Гаспар, сидя на корточках спиной к дверям, подбирал с пола осколки, бубня что-то маловразумительное. Умом то я понимал, что сейчас кого-то съем, но вот инстинкты безжалостно давили на сознание, заставляя идти на зов крови. Каким чудом старый слуга меня тогда почувствовал, не знаю. Но в одну секунду развернувшись, он бросил в меня совок с осколками, и, с несвойственной в его возрасте прытью, забрался по длинной занавеске к потолку. На его счастье, гардина оказалась крепко прибита к стене, а прочность шелковых занавесок не позволяла ткани рваться под его весом. Но был и минус. Шелк был очень скользким, и Гаспар, медленно, но верно, съезжал по нему вниз, отчаянно заползая выше, и снова скатываясь. Я мог бы, конечно, раскачать зубами занавеску, но зачем, если это конкретное спелое яблочко совсем скоро должно было само упасть мне в лапы? Сев на задние конечности, я терпеливо ждал, облизываясь в предвкушении сытного ужина: мягкой, филейной мякоти и десятка сочных костей. Гаспар зеленел все больше, обливаясь потом.

Пожрать мне не дали!!! В комнату ворвался Виктор. За ним на всех парах скакал Алрио. Выражение их лиц не сулило мне ничего хорошего. Судя по всему, мой завтрак накрылся медным тазом!

Алрио за шкирку оттащил меня от окна, не преминув получить за это парочку укусов по чем попало. Вампир подскочил к слуге, и тот, разжав в миг ослабевшие руки, плюхнулся в объятия своего хозяина, жалобно причитая, что ноги его больше в этом доме не будет. Конечно, не будет! Я ж его запах за милю чую! И если он по добру по здорову отсюда не уберется, то жизнь его будет недолгой, а конец — крайне печальным.

Пока Алрио, оседлав сверху, изо всех сил вжимал меня мордой в пол, не давая себя укусить, вампир уже оттащил куда-то невменяемого Гаспара, и принес мне целую говяжью ногу. Дивный запах только-только коснулся моих ноздрей, как надоедливый оборотень был безжалостно скинут со спины. Чуть не оттяпав зазевавшемуся клыкастому пол руки, я вгрызся в сочную мякоть, кроша кости огромными зубами, размалывая в пыль особенно жесткие кусочки. Новые зубы страшно чесались, и я с наслаждением жевал, по началу не обращая внимания на протянутую к моей морде руку. Какого черта вампир решил меня погладить, не знаю! Я же не домашняя собачка, в конце концов! А посягать на святое — мою кость — не позволю!!! Короче, только молниеносная реакция спасла клыкастого от безанестезийной ампутации кисти... Больше попыток меня "приласкать" Виктор не делал. Он с интересом наблюдал, как сосредоточенно двигаю я челюстями, прикрыв от наслаждения желтые глаза. Оборотень, неопределенно хмыкнув на мою последнюю выходку, пошел отмываться от грязи и крови.

А я понял, что когда ты мохнатый и ходишь на четырех ногах, все золото мира — ничто, по сравнению с куском говяжьей ноги!

Глава 7.

Так я и заснул, ревностно прижимая лапами к полу не догрызенную мной кость и положив на нее довольную морду. Проснулся среди белого дня от какой-то тянущей тревоги и неприятных ощущений в теле. И только спустя пару минут понял, что опасность угрожает вовсе не мне, а белому ворсу ковра (ну, местами белому, если честно). Короче, в туалет я хотел! Мда-а-а... Дилемма... Весьма смутно представляя себе, как я это таинство совершить должен, если учесть, что создатели унитаза не продумали такую мелочь, как не вертикальное положение тела, то бишь меня, я сделал пару шагов по направлению к туалету. Инстинкт тут же вынудил остановиться, с тоской поглядев на измочаленное сокровище, сиротливо валяющееся на полу. Надо припрятать, а то, чего доброго... Стоп! Да кому моя кость нужна? Остановив свой порыв закопать останки коровы до худших времен, я все же побрел в туалет. И на что я надеялся? Пару раз неудобно раскорячившись и чуть не утопив в унитазе собственный хвост, я осознал, наконец, всю меру подлости мерзких людишек. Такое неслыханное богатство, как обыкновенный сортир с дыркой посередине подошло бы мне сейчас гораздо больше, но... Откуда в особняке такая роскошь?! А терпеть то сил уже нет! Остается одно — милый розовый кустик под окном гостиной, благо разбитое стекло никто еще не заменил, а сама комната находится на первом этаже. Вот только пробраться аккуратненько сквозь битые стекла, не особо повредив себе при этом, и я спасен.

Но и в этот день фортуна повернулась ко мне отнюдь не лицом. Услышав за спиной грозный окрик: "А куда это мы собрались в такую рань и без охраны?!", я резко дернулся и чуть не перерезал глотку о большой кусок стекла, все еще каким то чудом держащийся в оконной раме. А счастье было так возможно! Теперь уже медленно (чтоб чего не вышло), я развернулся к Алрио, безошибочно угадывая его запах. Оборотень был сонный и встрепанный какой-то, но недобрая усмешка ясно дала понять, что из дома меня сейчас не выпустят. Ну, мать вашу за ногу, мне же НАДО! И прям щаз!!! Пытаясь взглядом донести до тупоголового оборотня мои истинные намерения, я все больше впадал в панику. Да наплевать мне уже на ковер — отчистят! Но не могу же я, в конце концов, при нем гадить?! К великому сожалению, оборотень никак не желал понимать мою выразительную мимику. Осталось только одно средство — жесты. Подняв заднюю лапу, я сделал вид, что сейчас помечу белое кресло. Хвала небесам, этот волк-переросток вроде бы понял. Многозначительно усмехнувшись: "А-а-а!...", он предложил мне оправиться в туалет. Я совершенно искренне возмутился, щелкнув зубами возле его ноги. Вот овощ! Сам то в волчьем обличие не пробовал? Я что, похож на дрессированную цирковую дворнягу? Ну, попадись ты мне, гад, в неурочное время! С радостью прикидывая возможные варианты справедливого, на мой взгляд, отмщения, я задом пятился к окну, уже умудрившись порезаться и страшно этим недовольный. На сей раз оборотень, кажется, действительно осознал глубину моих мучений и... ногой вышиб остатки стекла из рамы! Не, ну я, по большому счету, ему благодарен, но дверь то входную мне не судьба была открыть? "Ты у нас такой дурак по субботам, или как?" — кстати всплыло еще одно изречение из любимой мною сказки. * Почувствовав, что совсем скоро умственные способности Алрио станут волновать меня меньше всего, я со всех лап кинулся в окно. Преодолев пару метров, с наслаждением спрятался за кустик, предварительно раз пять проверив, чтоб никто (никто, я сказал!) не подглядывал.

Справился за пару минут. И чуть не умер от инфаркта, когда лохматое чудовище в халате с чужого плеча участливо осведомилось, выглядывая из окна:

— Полегчало?

Если бы мой нос не был черным, я мог бы поклясться, что он покраснел! Ну, ядрена-матрена, мне теперь даже нужду справлять одному не дадут? Убью на фиг! И бестолочь эту волосатую, и вампира, и себя в придачу!

Наступив на горло собственному смущению, я с независимым видом как можно аккуратнее закопал свое творение, и даже умудрился ни разу не вляпаться. Аа-а, пусть теперь смотрит, чего уж тут! Посокрушавшись про себя о своей поруганной чести, я поплелся в дом. Думал, правда, драпануть по началу, да только всю оставшуюся жизнь по кустикам ошиваться явно не предел моих мечтаний. А как человеком стать, хрен знает. Вот засада!

В этот момент в железные ворота начали нетерпеливо стучать. С интересом уставившись на оборотня, легко выпрыгнувшего в окно прям в халате и босиком, я наблюдал, как он пошел открывать. Это оказалась бригада рабочих, пришедших, видимо, заменить разбитое стекло. Узнав среди них дядю Костю, отца одного из моих бывших одноклассников, я подорвался к нему, радуясь знакомой физиономии. Мужчина опасливо отпрянул, пряча за собой маленькую девочку. Какого черта он с собой Юльку притащил?

— Вы извините, хозяин, мне дочку не с кем оставить было. — начал оправдываться дядя Костя, настороженно поглядывая в мою сторону. — Вы бы собачку свою убрали. А Юля мешать не будет. — как же, оставить ему не с кем! Небось, пошел на поводу у соплячки! Из местных то за забором этим и не был еще никто.

— Да Май ручной совсем, правда?! — хохотнул Алрио, многозначительно сжав за спиной кулак так, что только я мог его видеть. Да понял я, понял! Что уж я, зверь, что ли, совсем? Не, ну оно, конечно, зверь... Но не настолько же! Зная Юлькину любовь ко всем четвероногим тварям, я уныло повесил хвост. Ясно было, что развлекать мелкого монстра, пока рабочие заняты делом, придется именно мне.

Дальнейшие пол часа ознаменовались для меня несколькими клоками выдранной детскими ручками шерстью, и свешенным почти до пола языком. Девчонка загоняла меня со своим мячиком! Отец Юльки сначала настороженно поглядывал в нашу сторону, заменяя треснувшую раму, но вскоре понял, что от меня его драгоценному чаду ничто не угрожает, и сосредоточился на деле. Наконец, дорогие гости отчалили восвояси, и я мог вздохнуть свободно. Глухо ворча себе под нос о своей беззаветной любви к детям, я устало тащился в дом. О том, как буду мстить Алрио, я попозже подумаю. Сейчас у меня было только одно желание — выпить ведро воды. Очередная дилемма — откуда воду взять? Кран я сам не открою ни за что, а пить из туалета — до такой степени я еще не опустился. Алрио попросить бы, но как объяснить то? И где гарантия, что, смеха ради, эта сволочь не нальет мне воду из того же унитаза, или пургена не подсыплет? Оставалось надеяться на скорое пробуждение вроде бы более лояльного к моей персоне вампира и тихо загибаться от жажды. Устроившись возле кресла, я рассеянно пялился в телевизор, который включил Алрио, удобно развалившись на отчищенном к тому времени диване. Вскоре оборотень тоже захотел пить и приготовил себе чай. Я с завистью пялился на горячую чашку с ароматным напитком, и, когда Алрио за чем то пошел на кухню, не удержался и стал, обжигаясь, лакать его чай, оставленный на журнальном столике. Чашку я все же не опрокинул, но слюней напускал... Вернувшийся с бутербродами Алрио не глядя потянулся за чашкой и вляпался рукой в слюну...

Вы в цирке были? Уверяю вас, в цирке вы не были! Потому что настоящий цирк поджидал одного проснувшегося от дневного сна вампира, когда он, ведомый страшным грохотом и ругательствами, спустился на первый этаж.

Алрио носился за мной по всему дому с горячим чайником в руках и орал что-то типа: "Я тебя научу субординации! Сначала люди, а потом уже звери!".

Вот именно, блин! Люди сначала, сам сказал! Быть ошпаренным мне не улыбалось как-то, и я предпринял последнюю, отчаянную попытку остановить обезумевшее животное — вцепился зубами в ковер и изо всех сил потянул на себя. Страшно взвыв, оборотень потерял равновесие, и, разбрызгивая на себя кипяток, грохнулся на пол. Упс! Больно, наверное?!

Если бы не вампир, вставший между нами, быть бы этому юному телу трупиком. Но Виктор загородил меня от орущего Алрио, спокойно поинтересовавшись, по какому случаю дебош. Оборотень стал сбивчиво объяснять, что мелкому (читай, мне) не жить, потому как я ему пол чашки слюней напускал. Подумаешь, пол чашки! Мало?! Так я добавлю! Дикий ор Алрио и мое недовольное ворчание было властно прервано Виктором: