А давай его съедим! Часть 1.Общий файл.

Предупреждения:

Жанр данного произведения — фэнтези, юмор, СЛЭШ. Для тех, кто по какой либо причине не воспринимает гомосексуальную эротику — занавес! Остальные — прошу на борт! Пристегните ремни, проверьте устойчивость своих кресел, особо впечатлительные — подстелите заранее пару подушечек или примите горизонтальное положение... Представление начинается! Приятного чтения!

Если жизнь после смерти? На этот сакраментальный вопрос я могу с уверенность ответить, что лично для меня — есть!

А давай его съедим!

ЧАСТЬ 1.

Глава 1.

Тетка Мария Петровна монотонно завывала, картинно заламывая руки, не стесняясь поражать замерших в ужасе родственников и знакомых истошными воплями, странно напоминающими крики павлина:

— Ой, Вади-ии-ик! Ой, сироти-и-ии-нушка! На кого же ты меня остави-ии-ил!

Когда тетка в очередной раз кинулась к гробу, дабы облобызать напоследок мои бренные останки, мне захотелось ее придушить на месте. Как же жалел я того, что не могу вернуться в свое тело хотя бы на минуточку! Уж я бы задал жару моей, так называемой, родственнице! Не, ну не зараза ли?! Сама же меня на тот свет спровадила, а теперь концерты перед публикой закатывает. Да за одно ее обещание заткнуться на моих похоронах, я бы сам себе яда насыпал, гробик купил, могилку вырыл и положил две гвоздички на памятник!

Понаблюдав за спектаклем еще пару минут, я благополучно отчалил восвояси, решив навестить горячо любимую тетку в самое ближайшее время. Умер я от внезапно приключившейся хвори в свои неполные восемнадцать годков, и умудрился застыть между мирами. По какой-то непонятной мне причине, не попал я ни в Рай, ни в ад, продолжая бесцельно слоняться по Земле в виде бесплотного духа. Вот так, слоняясь, и выяснил, что хворь моя была вызвана ядом, который тетка щедро подмешивала мне в еду, дабы завладеть нехилой квартиркой в центре города, которая должна была официально стать моей через пару месяцев. Поначалу было решил, что привидением я стал исключительно ради мести. Ну, типа не упокоенная душа убитого жаждет справедливости и все такое... Фигушки! Очень скоро я понял, что воздействовать на окружающих не могу — они меня не видят, не слышат и вообще никак не ощущают присутствия инородной субстанции. Предметы наотрез отказались ливитировать под моим чутким руководством, сколько бы я не гипнотизировал их силой мысли. Короче, бродил я по миру уже третьи сутки, проклиная свою судьбу. Даже умереть нормально не мог! А то, что я не нормально умер, я понял спустя пару дней, не обнаружив в радиусе планеты ни одного похожего на меня призрака. Спросить, что делать, было не у кого. Рыскать по Земле в поисках неизвестно чего — тоже перспектива не из радостных, скажу я вам. И куда пойти, кому отдаться? Насчет отдаться, кстати — и помер то я девственником! За семнадцать лет не сподобился ни разу, а тут, глядишь, и поздно стало! Ау! Где справедливость! Где хоть кто-нибудь?! Где Бог, где дьявол, где обещанное вознесение?! Я ж точно знаю, что как минимум в Рай попасть заслужил — нет на мне особо тяжких грехов-то, вроде (отрывание в детстве лапок тараканам и крылышек мухам прошу не засчитывать — это был научный эксперимент!). Да я и на ад согласен! Все лучше, чем без дела вот так летать еще неизвестно сколько! Унылые мысли не давали мне покоя. Первоначально я, дурак, обрадовался. Всегда мечтал на свет посмотреть, да себя показать. Но теперь показывать мне было нечего и некому, и за три дня я сам так насмотреться успел, что уже и не смотрелось больше, а осознание своего места в этом гребаном мире так и не приходило. "Думал, было, удавиться...Так, опять же, шеи нет!" — вспомнились незабвенные строчки Филатова.

Короче, было мне тоскливо как-то и очень одиноко. После похорон привычно уже летал по городу до сумерек, пытаясь в очередной раз разыскать хоть какое-то свое подобие, когда услышал в подворотне женский крик. Со стыдом признаюсь — первая моя мысль (потирая воображаемые ручки): "Ого! А вот и на нашей улице праздник! Кого-то сейчас убьют!". Сея постыдная мысля возникла не от отсутствия у меня гуманизма, а просто от того, что понадеялся я увидеть душу, отделяющуюся от тела. Хоть одним словом, а с живым существом перекинусь! Может, она за меня словечко в Раю замолвит?

Летел я на место преступления — ног под собой не чуя (опять же, воображаемых). Через минуту был у цели. Целью моей оказалась миловидная блондиночка средних лет, к шее которой присосался пиявкой маньяк какой-то. Что уж он там с ней делал — не знаю, но девушка постепенно биться в его руках перестала, обмякла как-то, почти повиснув на мужчине. Я удивленно пялился на развернувшуюся передо мной картину, ожидая от маньяка дальнейших насильственных действий, но извращенец и не думал отлипать от шеи жертвы. Густые волосы девушки мешали подробно рассмотреть происходящее. Вскоре по какой-то непонятной мне причине несчастная сама стала тянуться к мужчине, издавая при этом звуки с явно сексуальным подтекстом. Обалдев от такой сговорчивости блондинки (это что же надо делать, чтобы от поцелуя в шею жертва превратилась в безвольную куклу?!), я не сразу понял, что мужик то — и не мужик вовсе! Ну, точнее, не человек... Когда он, словно почувствовав что-то, отстранился от девушки, я явственно увидел, как парень облизал слишком длинные клыки, на которых еще можно было заметить следы крови. И тут до меня дошло! Вампир, мать его! Люди добрые, что же это деется то?! Нежить всякая по городу, как у себя дома шатается, а мы, оказывается, вообще не в зуб ногой?!

А чему, собственно, удивляться? Ну, вышел граф Дракула на ночь глядя поохотиться — так кто ж ему запретит? Не бесплотный же дух недавно почившего? И чего это, собственно говоря, я его нежитью обозвал? А сам — "жить", что ли? У него хотя бы тело — пущай мертвое, но есть! Да еще какое! С завистью разглядывал я высокую, мускулистую фигуру в черном плаще. Длинные, черные волосы были собраны в хвост, головного убора не наблюдалось — ну и правильно, а что ему морозить то? Вроде, трупы в холоде даже сохраняются лучше? А этот конкретный — так вообще красавец. Зеньки темно-синие, ресницы длиннющие, как у девки...

Пока я его разглядывал, беззастенчиво пользуясь своей невидимостью, он девушку бережно так на асфальт уложил. Мечты о скорой встрече с духом жертвы покинули меня безвозвратно — блондинка умирать и не собиралась. Слабенькая была от потери крови, но в общем и целом вполне невредимая. От вероломства клыкастого во мне злость так и взыграла. Удавил бы эту тварь кровососущую своими руками!

Я так и не понял, отчего тогда вдруг к вампиру подорвался — я же реально то ему и сделать ничего не мог! Но, оказавшись к нему слишком близко, вдруг почувствовал, как меня что-то словно затягивать стало в его тело. Испугавшись, я попробовал было отлететь на безопасное расстояние, но этот паразит мерзкий вдруг сам ринулся ко мне, да так резво, что я и опомниться не успел, как столкнулся с ним нюх, так сказать, к нюху. Вот тогда то и началось все веселье! Мир перед глазами внезапно померк, сузившись до одной постоянно вращающейся точки. Звуки слились в противный писк... Долго выдерживать этот хоровод я не смог, и погрузился в блаженное небытие, наслаждаясь запоздалой смертью...

Наслаждался я недолго... Почувствовав сильный приступ тошноты, едва успел выставить перед собой руки, чтобы не утонуть мордой в той крови, что вылилась из меня. Стоп! Какие руки?! Какая морда?! Какая кровь, я вас спрашиваю?! И вообще — КАКОГО ЛЕШЕГО Я ДЕЛАЮ В ТЕЛЕ ВАМПИРА?!!! Проорав последнюю мысль чужим голосом, я впал в ступор.

Когда неожиданно правая рука вампира пребольно ущипнула левую, я с ужасом понял, что душа нежити (или как там это у них называется?) его тело вовсе не покинула, благородно уступив свое место бесприютному духу. Просто теперь в одном конкретном трупе стало еще на одну душу больше, как бы странно это не звучало... А потом вдруг мысли вампира обрушились на меня вихрем, грозя свести с ума истошными воплями уверенного в своей полной невменяемости мужчины. С одной стороны, мне его даже жаль стало — я то хоть смутно представлял, что с нами произошло, а вот парню несладко — у него полная и бесповоротная убежденность в раздвоении личности. Я понимаю — легче поверить в то, что сам с собой разговариваешь, чем принять такую истину, как наличие в теле постороннего... Но я то тоже в вампиров до сего дня не верил, а вон оно как все оказалось...

Устав от истерики хозяина тела, я отвесил ему звонкую пощечину, от которой сам же и пострадал. Во-первых, я совсем отвык от боли... Во-вторых, не рассчитав силу, чуть не свернул сам себе челюсть... В-третьих, в этот момент пришла в себя девушка и так истошно завопила, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. У вампира, судя по всему, тоже, потому что я явственно ощутил, как кровосос решил добить слишком шумную жертву. Внезапно мне стало так жаль бедняжку. Мало того, что крови высосал столько, что стая малярийных комаров подавилась бы, так еще и убить ее гад собрался! Вознамерившись во что бы то ни стало этому безобразию воспрепятствовать, я со всей силы приложил вампира о кирпичную стену, выдав его же голосом фразу, от которой нервная девица выпала в осадок:

— Если еще раз свою варежку на нее откроешь, я тебе твой же кулак в глотку по самые гланды запихну! — и для наглядности продемонстрировал серьезность своих намерений, поднеся отчаянно сопротивляющийся кулак правой руки ко рту вампира.

Взвыв дурным голосом, мужик кинулся бежать, не разбирая дороги, с одной единственной целью — свалить подальше от того чертового глюка, что напал на него. В его голове метались предположение одно хуже другого — от наркотического дурмана, подхваченного им с кровью, до первой в истории вампиров опухоли мозга... Все это время я хранил молчание, стараясь даже думать "потише", чтобы не мешать клыкастенькому трахать свои мозги. Но хулиганская натура семнадцатилетнего подростка, наконец, взяла свое! Я не горжусь своим поступком, отнюдь! Я им восхищаюсь!!! И всего то сделал, что спросил его так вкрадчиво:

— Далеко бежим, любезный?

Вампир, услышав чужие слова из своих уст, подпрыгнул метра на два! Потом припал всем телом к земле, силясь слиться с ландшафтом. Потом вдруг подорвался к ближайшему дереву, и, аки альпинист недорезанный, за секунду вскарабкался на самую макушку, грозя свалиться оттуда на фиг... Я снова хранил тишину в эфире, боясь спугнуть и без того шуганутого мной клыкастого. А как вот свалиться с дерева то с перепуга — мне же тоже, чай, больно будет?!

Через пару минут мужик немного оклемался и аккуратно спрыгнул с дерева, мягко опустившись на ноги. Присел на корточки и зачем-то поскреб ногтем землю. Я опять не выдержал:

— Че, могилу вырыть хочешь? Помочь, что ль? — откуда же тогда я мог знать, что вампиры на самом деле под землей вообще не спят! Я же книжки про них читал, и кино смотрел, а реально то в них — туфта, оказывается, полная!

Короче, носились бы мы с ним еще лет двести, как минимум, если бы я его не приструнил, взяв навигацию тела на себя. Встав, как вкопанный, посреди леса и напрочь отказываясь двигаться дальше, я спросил вампира, стараясь сделать чужой в принципе голос как можно более доброжелательным:

— Поговорим?

Обреченно кивнув, клыкастенький перестал сопротивляться, и расслабил ноги. Не ожидая такого подвоха с его стороны ( я же изо всех сил его на месте пытался удержать! ), тело предательски завалилось на спину, приложив нас обоих копчиком о какую-то корягу. Ох, и матерился я! С ужасом слушая трехэтажный мат, срывающийся с его языка, вампир подавленно молчал, сделав, однако, для себя вывод, что, кто бы ни был тот, кто вселился в его тело — это не Бог, так как Всевышнему по статусу не положено так сквернословить.

— Еще раз так сделаешь, и я для тебя лично стану Сатаной! — пригрозил я, потирая ушибленную задницу. Болело прилично! Я уже побоялся, что у меня (ну, то есть у него...) перелом какой-нибудь, и, дабы проверить это, нырнул рукой к себе в брюки.

— Ты чего?! — тут же взвился вампир.

— Чего-чего... Кости проверяю!

— А-а-а... — убитым голосом протянул клыкастый, более не делая попыток остановить свою руку.

Я уже подумал было, что наконец-то между нами налаживается конструктивный диалог, когда из тени деревьев неожиданно вышел молодой парень. На вид лет шестнадцать, не больше. Невысокий, стройный, и очень красивый. Глаза такого насыщенного золотого цвета, которого у людей просто не бывает, и такие же злотые волосы до поясницы. Длинные ноги выгодно подчеркивали зауженные белые джинсы. Белая же футболка с разрезами на торсе позволяла увидеть идеальный светло-золотистый загар. На вид — ангел собственной персоной!

— Варнагар, что — "тихо сам с собою я веду беседу"?! — насмешливо хмыкнул юноша, приваливаясь спиной к стволу сосны. — Вот что с людьми спермотоксикоз делает! Бредит наяву, да еще и фантазии свои извращенные не сдерживает! Ты руку то из штанов вынь, а то как-то неловко тебя и убивать...

"Ангел" оказался первостатейной сволочью и давним врагом вампира. Только этого нам для полного счастья сейчас и не хватало!

Глава 2.

То, что произошло дальше, я осмысливал месяца два еще! На появление нового персонажа вампир отреагировал вполне однозначно — зарычал, как лев, сражающийся за прайд, и молниеносно кинулся на паренька. Я благородно устранился (временно, естественно!). Как там — со своим самоваром в Тулу не ездят? Тьфу ты, черт! О чем это я?! Со своим уставом в чужую избу не суйся — вот! Ну, или как-то так, короче...

Паренек тоже не из робкого десятка оказался, скорее — из робкого тридцатка! Смылся с горизонта так оперативно, что я и моргнуть то не успел! Только рано я радовался, потому что спустя пару мгновений в кустарнике неподалеку началось землетрясение, и, судя по звукам, с немалыми жертвами заблудившихся под теми же кустами грибников. Что они там ночью забыли — понятия не имею, но то, что у них, видимо, период гнездования начался, судя по громким стонам — это сто процентов. Вампир настороженно пялился в кусты, силясь разглядеть в кромешной тьме причину переполоха, и тихо порыкивал, скаля клыки. У меня уже челюсть от его мины сводить начало, и я не преминул подгадить "совладельцу", ущипнув его за задницу, но так...слегонца...чтобы себе, любимому, не навредить...

— Будешь мне мешать, оба окочуримся, когда Май перевоплотится! — рыкнул на меня вампир, но я, чес. слово, ни хрена не понял из его реплики, что и донес недвусмысленно до своего визави.

— Какого х...?!

— Май — оборотень, альфа! А у нас с ними война, вообще то! — клыкастый продолжал стоять по стойке "Рыпнешься — пеняй на Советскую власть!". А до меня только сейчас начали его слова доходить.

— Так это ОН там в кустах отжигает?! — изумленно раззявил я рот, который вампир захлопнул рукой. Со стороны это перетягивание челюсти, впрочем, как и разговор со мной, собственно, казались крайне нелепыми.

— Перевоплощается! — пробубнил кровопийца сквозь зубы, забыв убрать руку с подбородка.

— Так это... Давай! Туды его — в качель... Пока не очухался! — загорелся я внезапным энтузиазизмом, порываясь броситься в кусты и накостылять всем правым и виноватым по первое число. На что мой клыкастенький только чертыхнулся, изо всех сил вцепившись в ближайший ствол сосны, как клещ. Мои попытки отодрать его от дерева привели только к тому, что руки начало ломить от противоречивых усилий — пока я отдирал правую руку, сосредоточившись на управлении механизмом, левая только сильнее присасывалась к многострадальной сосне, и наоборот.

— Да нельзя же, идиот! Нельзя! — жалобно проскулил вампир, взмокнув от этой бесполезной возни. На миг я перестал тянуть руки, решив уделить словам пиявки немного внимания, особо не заостряя его на слове "идиот", так опрометчиво сорвавшееся с губ клыкастого...пока не заостряя...

— По закону — нельзя нападать на оборотня во время перевоплощения, и на вампира — в период глубокого сна! — облегченно выдохнул мужчина, потирая затекшие руки.

— И че?! — взвился я. — По закону — нельзя... Так мы в обход, бочком пролезем! Кто нас упрекнет то — здесь же и нет никого больше, а Мая, однозначно, мочить надо! — почему-то быть разорванным на клочки озверевшим оборотнем казалось мне крайне неправильным, если учитывать то, что выбраться из тела, которое готовили стать фаршем для котлет, я не мог. А боль то вполне себе прилично так ощущал!

— Не знаю, кто ты, и откуда на мою голову свалился, но, поверь, я это далеко не из соображений своей кристальной честности говорю! — последняя попытка убедить меня у вампира с треском провалилась, потому как жизнь оказалась дороже...

Прилагая титанические усилия, я сделал пару шагов в сторону кустарника, внезапно осознав, что на уровне моих глаз неожиданно засветились два золотых глаза. Пока мы препирались, оборотень перевоплотился! И теперь огромная, лохматая зверюга, скалила пасть, все ниже пригибаясь к земле. Сейчас прыгнет! — пронеслось в моей голове, и я зажмурился...

Через секунду я уже катился по траве, обдирая в кровь конечности. Вампир то чертыхался злобно, то умолял хотя бы не мешать, раз уж толку от меня — с гулькин хвост! Послушав его совета, я расслабился по максимуму, то и дело обрывая лебединую песнь своих вопящих инстинктов, уговаривающих меня спасаться бегством, пока еще есть, чем бежать.

Драка была кровавой! Клацанье огромных клыков возле горла не способствовало улучшению самочувствия, как и жуткая боль в пальцах, пытающихся добраться до сонной артерии оборотня сквозь густой мех и жесткие мышцы. Когда уже я и не надеялся ни на что, вампир все-таки волка умудрился прикончить, вырвав к чертям собачим половину его глотки. От обилия крови меня мутило. Брезгливо отбросив в сторону труп, вампир попытался подняться на ноги, но в этот момент адская боль пронзила нас обоих где-то в районе сердца, и мы провалились во тьму.

Сознание вернулось ко мне внезапно, принося с собой страшную головную боль. Протирая свои глаза от вязкой жидкости, мешающей обзору, я удивленно уставился на тонкую руку с золотистым загаром. Этого не может быть! ОПЯТЬ!!! Вашу Машу, ну когда же это все закончиться то! Приподнявшись на локтях и оглядев себя с ног до головы, я окончательно убедился, что каким-то образом переместился в тело оборотня, и что открытых ран на означенном теле не обнаружено — по крайней мере, глотка была на месте, и дышал я вполне свободно. Ожидая привычного уже постороннего потока сознания, с облегчением выдохнул, осознав, что на сей раз хозяин у тела один — и это я! Осмотревшись по сторонам, заметил неподалеку бесчувственного вампира, и, на радостях, кинулся к нему, не задумываясь о последствиях.

Потряся его как следует за плечи, все же догадался отойти на безопасное с моей точки зрения расстояние, дабы не вводить в искушение бывшего "сокамерника", когда тот начал приходить в себя.

Открыв глаза, вампир оторопело уставился на меня, обессилено ворочая языком:

— Я же тебя убил!

— Не меня. Его! — Господи, ну до чего же голос писклявый, с отвращением подумал я, делая еще пару шагов назад. Понятия не имею, как оборотни перевоплощаются, так что лучше не рисковать! — Май умер. Теперь я, по ходу, его тело позаимствовал!

— Убью!!! — внезапно подорвался вампир, бросаясь на меня с выражением лица мученика. Отскочив метров на пять в сторону и, явно не ожидая от себя такой прыти (как блоха, ей Богу!), завопил первое, пришедшее в голову:

— Убьешь это тело, и я снова к тебе вернусь!

Варнагар испуганно вздрогнул, но остановился в двух метрах от меня, усиленно соображая. Видимо, решив не рисковать без надобности, он все же отступил, раздраженно смерив меня холодным взглядом:

— Ладно, живи пока! — и, отвернувшись, пошел восвояси. Простояв в нерешительности пару секунд, я кинулся за ним. Увидев погоню, вампир прибавил ходу. Я за ним! Он припустил бегом. Я, инстинктивно видимо, опустился на четвереньки и понесся следом, не разбирая дороги, ориентируясь исключительно по его запаху. Неожиданно стукнувшись лбом обо что-то твердое, я поднял голову, и встретился глазами с клыкастым.

— И долго ты за мной бегать собираешься? — гневно рыкнул он, уперев руки в бока.

— Я не только бегать за тобой — я жить с тобой собираюсь! Ну, то есть у тебя! — нагло закончил я, поднимаясь на ноги и отряхивая с рук землю. Брови вампира удивленно поползли вверх:

— Это с какой такой радости?!

— А мне больше негде! — безапелляционно заявил я. — Я до всего этого человеком был. О вашем мире — понятия не имею. Родственников, считай, что не осталось. Да и как я им в чужом теле покажусь? В дурку лет на дцать упекут, как пить дать! Так что я, по любому, к тебе переезжаю!

— Охренеть! — выдал вампир, пытаясь осмыслить выданную мной информацию.

— И вообще, в твоих же интересах сделать так, чтобы жизнь моя была долгой и счастливой, иначе я тебя после смерти найду и тело твое экспроприирую снова! — в конец обнаглев, уставился я на вампира, ожидая его реакции. Обдумав сложившуюся ситуацию, клыкастый вынужден был согласиться на шантаж.

— Хрен с тобой! Пошли, приблуда чертова!

Воспрянув духом, я осторожно потянул его за рукав.

— Чего еще?! — рыкнул Варнагар, не сбавляя хода и не оборачиваясь.

— Я это... Короче, дай плащ поносить! А то как я из леса в таком виде выйду? — растерянно ухмыльнулся я, давя на жалость, и обращая внимание на свою наготу.

— Вот дьявол! — выругался вампир, но плащ, тем не менее, скинул с плеч и бросил мне. Завернувшись в слишком длинную для меня вещь, я с наслаждением топал за вампиром, всем сердцем радуясь тому, что живу на этом свете, если бы еще не приходилось высоко поднимать полы одежи, как девице восемнадцатого века — платье, я был бы сейчас окончательно и бесповоротно счастлив!

Глава 3.

Итак, что мы имеем: чужое тело — одна штука; разозленный вампир — одна штука; дома нет; денег — мешок тугриков, вышедших из оборота в прошлом тысячелетии, и тот потерял по дороге... Не густо! Да еще и мохнатость повышенная в перспективе... Мда-а-а... Радужное настроение быстро уступало место привычной для меня в прошлой жизни практичности:

— Слушай, друг, хотелось бы уточнить место своего дальнейшего обитания. Скажу сразу: склепик, гробик и теплое местечко на кладбище — не мой вариант! У меня, знаешь ли, аллергия на милых полуразложившихся соседей. Так что, если ты еще не обзавелся приличным жильем, придется раскошеливаться. И вообще, как у тебя с деньгами? Мне нужна наличность на первое время: ну, шмотки там прикупить, средства личной гигиены и тому подобное...

— Благотворительные организации — прямо и направо... — сухо пробубнил вампир, что-то явно обдумывая. — Слушай, парень, а давай я тебе денег дам?! — неожиданно обернувшись, клыкастый с какой-то дебильно радостной физиономией и надеждой в глазах, вперился в меня взглядом.

— Ну, дашь, конечно! Куда ж ты денешься?! — удивленно вскинул я брови. Мда... Не знаю, сколько лет этому ожившему кошмару, но свои мозги он явно оставил где-то в прошлом столетии. Разве не то же самое я только что потребовал? — Тебе номер банковского счета сказать? Так я и наличкой не против!

На мои последние слова вампир заулыбался, как олигофрен, которому конфетку подарили.

— Сколько? — отрывисто бросил он, вплотную подлетая ко мне.

— Ну, не знаю... — я растерялся. — Тысяч двадцать для начала должно хватить... — с сомнением пробурчал я, лихорадочно подсчитывая, какие вещи мне могут понадобиться в первую очередь. Вампир немного сник, но уже через секунду, грубо схватив меня за руку, куда-то потащил.

— Эй! — возмущенно попытался я вырваться, но он только сильнее стал меня дергать. — Белены объелся?! Куда ты меня тащишь?

— У меня сейчас туго с наличкой, но я знаю, где взять! — триумфально сверкнув глазами, замурлыкал клыкастый. Удивившись еще больше, я все же позволил ему вести себя, искренне недоумевая на его довольный вид. Вот ведь как с деньгами расстаться не терпится! Шли мы довольно долго, и в конце концов вышли к коттеджному поселку на окраине города. Меня всегда восхищали богатые особняки, на которые я невольно заглядывался раньше, когда случалось проходить мимо. Особенно выделялся среди них огромный дом из красного кирпича, своими многочисленными башенками похожий на средневековый замок. По городу давно ходили слухи, что дом этот принадлежит какой-то большой шишке из столицы, но кому точно — никто не знал. Хозяина "замка" ни разу не видели, а немногочисленная прислуга, которая изредка появлялась в городе, была нелюдима и замкнута, отвечая на назойливые вопросы местных жителей глухим молчанием. Вот к этому-то особняку и потащил меня мой плотоядный друг. Я уже хотел было возмутиться, а потом вдруг подумал: "Какого черта?! Что мне вампиреныш реально может сделать?"

Тем временем Варнагар нажал кнопку домофона, и через пару секунд ему ответил приятный женский голос:

— Доброй ночи, господин! Проходите, пожалуйста. Хозяин ждал вас. — с этими словами огромные кованые ворота открылись, гостеприимно пропуская нас внутрь. Господин? Хозяин? Господи, на дворе двадцать первый век! А тут до сих пор — средневековье какое-то! И че это там за величество такое восседает?!

Вампир потащил меня дальше, и ворота за нашими спинами с тихим стуком автоматически закрылись. Я во все глаза оглядывал внушительный особняк и идеально ухоженный сад вокруг него. Такого разнообразия цветов я не видел никогда в жизни! Большинство из них были мне незнакомы, но от обилия всевозможных запахов кружилась голова. Полюбоваться садом мне бессердечно не дали, хорошенько дернув за руку, когда огромная дверь, ведущая в дом, отворилась, как бы приглашая дорогих гостей внутрь. Оказавшись в особняке, я жадно озирался вокруг, впитывая в себя необычную обстановку огромной прихожей, от которой так и веяло богатством и роскошью, почти на грани вульгарности. К нам тут же подскочил какой-то человек, вежливо предлагая взять мой плащ. Стыдно признаться, но я так был поражен интерьером, что не задумываясь скинул с себя единственную часть моего туалета!

И спохватился, когда слуга, не ожидающий увидеть меня, так сказать, во всей красе, с тихим вскриком уронил на пол мой плащ. Ругнувшись сквозь зубы, я тут же нагнулся за ним, стремясь как можно быстрее прикрыться, и в этот момент услышал из-за спины глубокий, звучный голос с едва уловимыми нотками глухого рычания в нем:

— Варнагар, что делает в моем доме оборотень?! Да еще в таком виде?!

Я обернулся на голос, так и не удосужившись нацепить проклятую шмотку, и теперь, открыв рот, смотрел на огромного мужчину, который с каким-то недобрым блеском в глазах медленно обвел взглядом мою скромную персону с головы до ног. Меня поразили его широченные плечи, рельефно выделяющиеся под черной водолазкой бугры мышц, и невероятной длины ноги, обтянутые черными же джинсами. Волосы цвета воронова крыла шелковистой волной спадали за спину, необыкновенно зеленые глаза были недобро прищурены, четко очерченные губы жестко сжались, на резких скулах ходили желваки. От него буквально веяло силой и опасностью. Мужчина медленно перевел взгляд на стоящего в стороне от меня вампира.

— Варнагар, с каких это пор у тебя в любовниках оборотень, и зачем ты притащил его в мой дом? — голос гиганта был угрожающе спокоен, но воздух вокруг буквально наэлектризовался от скрытой в нем ярости.

— Любовник?! — тут же вскинулся я, оскорбленный до глубины души подобным предположением. — Вот еще! Можно подумать, только таких приключений на задницу мне как раз не хватало!

Так же медленно переведя глаза, мужчина снова смерил меня холодным взглядом, явно намекая на мой внешний вид, а точнее на полное отсутствие одежды. И я, почему-то вдруг жутко смутившись, сделал самую большую глупость в своей жизни — отчаянно покраснев, попытался прикрыть себя спереди руками! В зеленых глазах заплескалась насмешка. Ощутив всю меру своего идиотизма, я решительно вздернул подбородок кверху, с вызовом отводя руки в сторону. Затем медленно нагнулся, поднял с пола плащ, и, в упор глядя в глаза мужчины, натянул на себя чертову тряпку. Почувствовав огромное облегчение, я, тем не менее, не дал ему выйти наружу, продолжая дерзко глядеть в глаза гиганта. Мужчина так же не отрывал от меня свой взгляд, небрежно прислонившись плечом к стене. А я буквально засмотрелся в необыкновенно-красивые глаза, смутно напоминающие мне какой-то драгоценный камень своей чистотой и яркостью. Демантоид! Вот какой камень напоминают мне его глаза! Моя тетка с ума сходила по драгоценностям, развешивая на стенах фотографии тех, которые не могла приобрести. И на самом видном месте в прихожей красовалась фотография демантоида. Даже я, не особый любитель драгоценностей, и то иной раз заглядывался на этот поразительной красоты камень. И я никак не ожидал, что у человека могут быть такие глаза!

Все это время Варнагар стоял молча, то ли наслаждаясь спектаклем, то ли решая, что сказать хозяину дома. Наконец, вампир все же прервал затянувшееся молчание:

— Слушай, Вик, я у тебя хотел денег занять... — начал он и осекся под недобрым взглядом мужчины, вскользь брошенном на него.

— Для этого щенка?

Ой, не нравиться мне что-то тон голоса хозяина! Ой, не нравиться!!! Я бы уж и отказаться от денег рад, да не ходить же мне в одном плаще.

— Ну... — замявшись, пробубнил вампир, отводя глаза. — В общем, да...

— Интересно. — протянул мужчина, окидывая меня таким взглядом, что я непроизвольно поежился. — Ладно, пошли в кабинет — объяснишь!

Мужчина развернулся и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Варнагар, уныло опустив плечи в недобром предчувствии, поплелся за ним. Я замыкал шествие. Но на верхней ступени хозяин дома резко обернулся.

— Разве я тебя звал? — и снова этот холодный, пронизывающий взгляд буквально пригвоздил меня к полу.

— Май, подожди меня в гостиной. — тут же обернулся ко мне Варнагар, неопределенно махая в сторону рукой.

— Меня зовут Вадик, кровосос несчастный! — тут же вскинулся я, выходя из оцепенения. — И ждать в гостиной я не буду! В конце концов, это и меня касается!

Глупо, конечно, что я так завелся, но с детства не переношу, когда мне приказывают! Я гневным взглядом сверлил зарвавшегося кровопийцу, пока не услышал леденящее душу рычание, исходящее от хозяина дома — всего два слова, но сказаны они были так, что отметали сразу все возможные возражения:

— Жди внизу!

Тихо бурча себе под нос проклятия на голову "гостеприимного" хозяина, я стал спускаться вниз в надежде все-таки найти гостиную самостоятельно — не стоять же мне в прихожей!

Глава 4.

К моему облегчению, гостиную оказалось найти совсем не сложно. Первые же двери, в которые я сунул свой любопытный нос, привели меня в огромных размеров комнату с камином посередине. Мягкий белый диван манил пристроиться и прикорнуть ненадолго, но как-то неловко было пачкать такое совершенство своей вымазанной в крови и грязи тушкой. Поэтому я бесцельно слонялся по комнате, с интересом рассматривая дорогую обстановку. Но прошло уже больше часа, а мой клыкастый друг как в воду канул. Я потихоньку начинал закипать. Мало того, что оставили меня одного, так еще и чая элементарно не удосужились предложить! То же мне — аристократы хреновы! Минут через пятнадцать я (совершенно случайно!) умудрился раскокать парочку каких-то фарфоровых безделушек, стоявших на камине. Еще через пять минут, закашлявшись слишком крепким дымом сигар, найденных мной на журнальном столике, я (да не нарочно же, ей Богу!) прожег белый ковер. А последние пол часа оказались для хозяина дома поистине катастрофичными, когда неуклюжий гость споткнулся и вылил на белоснежную обивку дивана полбутылки какой-то кислой рубиновой дряни, небрежно оставленной на столешнице бара в другом конце комнаты. И когда я уже серьезно было задумался над цветовой гаммой парных к дивану кресел, в комнату вошел все тот же слуга, который встретил нас при входе.

— Сер?

От неожиданности я все-таки выпустил многострадальную бутылку из рук, окончательно добив ее, споткнувшись и пнув о ножку кресла. Упс, и как же я неловок! Осколки стекла разлетелись по белому ковру, хаотично раскрашивая его во все оттенки красного. А что?! Так даже веселей! А то, право слово, как в психушке в комнате для буйных! Не то, чтобы я был там частым гостем, но по телеку видел не раз...

От устроенного мной беспорядка, глаза слуги вылезли из орбит. Беззвучно захлопав ртом, как выброшенная на берег рыба, бедняга побледнел. Потом покраснел...

— Бесценный фарфор хозяина... — слабым голосом выдавил он, делая пару неуверенных шагов к камину.

— Этот, что ли?! — отвесив щелчок очередной безделушке, я с каким-то внутренним злорадством наблюдал за полетом статуэтки. Слуга схватился за сердце, кидаясь мне наперерез, когда я потянулся за следующей.

— Стой! — гаркнул я, не донеся однако руку до фарфоровой фигни. Слуга тут же встал, как вкопанный.

— Сер? — неуверенно повторил он, чуть не подавившись этим вежливым обращением. У него на лице было написано крупными буквами, какой я для него теперь "сер"!

— Плащ... — многозначительно глянув на слугу, я быстро стащил с себя надоевшую уже тряпку, и бросил ему в руки.

— Сер?! — непонимающе уставился он на черный предмет, однако, уже не обращая внимание на мое голое тело.

— Постирать надо. Грязный! — тщательно дозируя слова, как будто разговаривая с душевнобольным, я ехидно ухмылялся. Сам не знаю, что нашло на меня в этот последний час, но при воспоминании насмешливого взгляда ярко-зеленых глаз, мне хотелось весь особняк по кирпичикам разобрать, лишь бы стереть это презрительное превосходство, которое я прочитал на лице хозяина дома. — Да, и где у вас тут ванная? Помыться бы мне не мешало...

Справившись с собой, слуга махнул рукой в сторону, указывая направление ванной, и степенно удалился, брезгливо держа двумя пальцами мой плащ.

Тщательно отмывшись, я снова направился в гостиную, закутавшись в огромных размеров белый халат, найденный мной на крючке около душевой кабины. Я не привык еще к таким длинным волосам, и поэтому очень долго не мог их расчесать, постоянно завязывая узлы там, где только что была блестящая, гладкая прядь. "Состригу! К чертовой матери, состригу!" — тихие ругательства срывались с губ, но хоть сколько-нибудь расчесать волосы не получалось. Разозлившись окончательно, я благополучно плюнул на это дело, решив, что и так неплохо.

В гостиной меня уже ждали. Явно успевший наябедничать слуга, стоял по стойке "смирно" возле своего хозяина, развалившегося на единственно оставшимся нетронутым мной кресле. Демантоидные глаза были недобро прищурены. В руках он вертел кусок разбитого мной фарфора.

— Можешь идти, Гаспар! — не глядя на слугу, приказал гигант. Когда Гаспар бесшумно выскользнул за дверь, мягко прикрыв ее за собой, хозяин особняка поднялся с кресла, слишком плавно для такого крупного тела. Он направился в мою сторону, но прежде, чем успел подойти в плотную, я резко отпрянул за рояль, делая вид, что страшно интересуюсь данным музыкальным инструментом. Мужчина хмыкнул, не дойдя до меня пару метров.

— А где Варнагар? — спросил я, проклиная бросившего меня одного вампира. Я просто не мог заставить себя извиниться перед хозяином особняка! Может, и надо было бы, но я не мог...

— Уехал! — гигант не моргая гипнотизировал меня взглядом.

— Как?! Куда?! Когда?! А я?! — вот, подлая душонка! Смылся, а меня бросил на произвол судьбы! И я тоже хорош — нашел кому верить! Он же слово "совесть" от родясь не слыхивал, наверное!

— А что — ты? — равнодушно поинтересовался хозяин. — Ты сам сказал, что вы с ним не любовники... Разве он обязан был взять тебя с собой?

— Нет, но... — заливаясь краской до кончиков ушей, я только сильнее разозлился: и на себя, и на этого холеного хлыща, стоящего сейчас передо мной, но больше всего на вероломного вампира, пообещавшего золотые горы, и так нагло оставившего меня с носом. — Он мне денег должен!

— Неужели?! — брови гиганта взлетели вверх, но в следующее же мгновение я был неожиданно притиснут спиной к стене, а надо мной нависло огромное тело. Мое лицо оказалось на уровне его груди, его руки больно стиснули плечи, буквально пригвождая меня. — Послушай, щенок, я не верю во всю эту чушь с переселение душ! Поэтому, во-первых: мой брат тебе ничего не должен! А во-вторых, придется тебе немного у меня погостить! Я не так наивен, как Варнагар, чтобы действительно верить в то, что ты случайно оказался здесь! И я собираюсь выяснить, зачем тебя прислал твой отец, малыш Май, единственный наследник клана "Золотых волков"!

— Мой отец давно умер! И не знаю я никаких "Золотых волков"! — зло выкрикнул я, пытаясь лягнуть мужчину, но не доставая — он благоразумно держал меня на вытянутых руках, видимо, уже ожидая агрессию с моей стороны.

— Да?! — и снова в его глазах заплясала уже знакомая мне насмешка, в смеси с превосходством. — Странно, если учитывать, что ты сам к ним относишься! Стоит только взглянуть в эти янтарные глаза, и становиться невозможно ошибиться! — с этими словами мужчина медленно приблизил свое лицо, не отрывая от меня пристального взора. Цвет его глаз, казалось, гипнотизирует своей кристальной чистотой, яркими искорками, вспыхивающими в самой глубине, так далеко, что хотелось приблизиться еще, чтобы рассмотреть эти искорки. Пару секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом он наклонился и поцеловал меня.

Ни разу еще мужчина не целовал моих губ! Да, черт возьми, меня еще вообще никто не целовал! Я растерялся. На какие-то мгновения я позволил себе отдаться этому поцелую. Позволил себе ощутить твердость требовательных губ, насладиться легкими покусываниями, но когда горячий язык протолкнулся мне в рот, я вдруг пришел в себя, с яростью отталкивая мужчину. С бешенной яростью вырываясь из цепких рук, я ненавидел себя за минутную слабость! И его я ненавидел, за то, что посмел! Но он был слишком силен. Одним молниеносным движением он вдавил меня в стену так, что я ни рукой, ни ногой больше не мог пошевелить. Руки рванули пояс халата, безжалостно срывая с меня единственное мое прикрытие. В его глазах полыхало что-то жуткое! Но страх придал мне сил. Извернувшись, я ударил его по коленной чашечке ногой, мертвой хваткой вцепился в волосы, отдирая от своей шеи его губы, царапая кожу об острые клыки. Но, казалось, что я совсем не причиняю ему боли. Мужчина только сильнее вдавливал меня в стену. Ледяной ужас сковал мое сердце, когда его руки обхватили ягодицы. Никогда в жизни не был я так напуган, и, одновременно, так зол! Я чувствовал, как моя ярость прокатывается волнами по всему телу, буквально вырывая из души что-то страшное. Огонь пробегал по жилам, нарастая в геометрической прогрессии. Не в силах сдерживать это что-то в себе больше, я вскинул голову и протяжно завыл, подчиняясь древнему как мир инстинкту. Огонь прокатился сплошной, оглушающей волной боли и я потерял сознание.

Глава 5.

— Ох, что ж я маленьким не сдох! — глухо простонал я, с трудом приходя в себя. Тело болело так, как будто по мне асфальтоукладчик проехал...раз эдак пять... Громкий шум в комнате, низкое рычание, звон бьющихся стекол и ломающейся мебели — все это доносилось до меня, как сквозь вату. Приложив огромные усилия только для того, чтобы открыть глаза и оглядеться, я крякнул от неожиданности, когда до меня дошло, во что превратилась гостиная. То, что я не далее как пол часа назад здесь сотворил, теперь расценивалось бы как мелкое хулиганство, потому что комната выглядела так, словно по ней только что прошлась мамаева орда, причем восседая на слонах, как минимум. Ни за что бы не поверил, что такое могут учинить всего два человека!

Я валялся на полу возле стены, и с ужасом наблюдал, как хозяин дома яростно сцепился с каким то незнакомым мне мужчиной. Оба они были все в крови, но самое страшное было не это. Кошмаром для меня стало то, что незнакомый мужчина менялся на глазах. Его лицо постепенно вытягивалось, принимая пока еще смутные очертания волчьей морды. Это было и страшно, и одновременно завораживающе красиво. Я наблюдал, как жуткий оскал полу человека сменился болезненной гримасой, когда хозяин особняка впился в его горло, целясь в сонную артерию. Исход битвы, казалось, был предрешен, но уже через пару секунд полу волк оторвал от себя вампира, стиснув его тело так, что страшный хруст ломающихся ребер еще долго преследовал меня в кошмарах. Пора было отсюда выбираться, пока их "внимание" не переключилось на меня.

Пробормотав себе под нос нечто вроде: "Развлекайтесь. Не буду вам мешать...", я начал потихоньку отползать к двери, передвигаясь с огромным трудом. Ноги отказывались меня слушаться. Голова кружилась так сильно, что казалось, будто я вот-вот снова потеряю сознание. Но, продолжая упорно двигаться к цели и сверкая всеми своими выдающимися частями тела (опять, черт возьми!), я не сразу осознал, что в комнате неожиданно стало как-то совсем тихо. А когда до меня дошло, что эта тишина может значить на самом деле, я усиленно начал подгребать всеми четырьмя конечностями, до одури страшась оглянуться.

А дальше была немая сцена — трагикомедия в трех лицах, а точнее, в двух лицах и одной волосатой морде. Я, в раскорячку отползающий к двери на то и дело подгибающихся ногах в недвусмысленной позе хорошо известного в наших краях ракообразного, то бишь задом. Вампир, с настолько зверской рожей, что Фреди Крюгеру и не снилась, типа: "Не переживайте, детишек я не ем! Мелковаты...". И волосатая образина, на вид помесь бульдога с носорогом, с поистине животным оскалом и капающей слюной (слюну я "дорисовал" в воображении, но это ничуть не умоляет "достоинств" волка-переростка, с явным интересом воззрившегося на мой будущий трупик, прикидывая калорийность отдельных его частей, не иначе). Представьте эту картинку со стороны, и вам станет абсолютно понятна моя дальнейшая реакция:

— Не все оборотни одинаково полезны... — глубокомысленно изрек я, плюхаясь на пятую точку. А что еще мне оставалось делать? Отползать дальше, прикидываясь предметом мебели, не было смысла. Кидаться в драку, тем более. Молить о пощаде? Чичаз! Да я им обоим поперек горла встану именно тем кусманом, который посмеют от меня отжувать! Не маленькие поди, чтобы гадость всякую в рот тянуть!

К сожалению, мои потуги юмориста оказались незамеченными, потому как, потеряв всякий интерес к моей скромной персоне, вампир схватил оборотня за грудки, выдернув тому приличный клок черной шерсти.

— А теперь поговорим! — прорычал хозяин дома, и, видимо, для пущей убедительности, клацнул клыками. Вопреки моим ожиданиям, оборотень не горел желанием продолжать потасовку, а жаль, так как я собирался под шумок по-тихому свалить.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, Виктор! Ты сейчас же отпустишь мальчишку!

— С чего вдруг?

— Ты хочешь развязать войну с Александром?

— Во-первых, Алрио, мира с "Золотыми волками" на моей памяти не было еще. Во-вторых, Александр сам отдал мне мальчишку, когда отправил его шпионить.

Оборотень был озадачен, если не сказать больше:

— Виктор, ты в своем уме? Александр никогда бы не отдал единственного наследника добровольно, и никакие игры в Джеймса Бонда не могут оправдать того, что с тобой Маю угрожает смертельная опасность!

— Вовсе нет. Я не собираюсь убивать щенка. Он будет той гарантией мира, что я так долго искал. Не имеет значения, по какой причине он оказался здесь: по собственной глупости, по недосмотру отца или же по его воле, но я не намерен упускать единственный шанс, чтобы прекратить вражду между нашими кланами, Алрио. Более того, я хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество — стань моими глазами и ушами на время дневного сна, и я отдам тебе "Золотых волков". Насколько я знаю, ты — волк без стаи, и при этом очень сильный альфа. Убей Александра, и его стая станет твоей!

— А как же Май? — оборотень не скрывал своей заинтересованности предложением вампира.

— Май? Хорошенькая кукла, не более того! Отец избаловал его до нельзя. "Золотые волки" вовсе не будут против, если этот щенок ненароком "потеряется"...

— Я должен хорошенько все взвесить, Виктор.

— У тебя есть сутки, Алрио. Дальше я буду действовать, исходя из собственных интересов.

— Ты всегда действуешь, исходя из собственных интересов. — зло отрезал оборотень. Было заметно, что холодная расчетливость вампира ему не по нутру. На последнее замечание, вампир не счел нужным отреагировать. Отвернувшись от оборотня, он направился в мою сторону.

— Ну что, малыш, продолжим с того места, на котором закончили? — насмешливые искорки в глазах клыкастого выводили меня из себя.

— Приблизься еще на метр, и я тебе яйца отгрызу! — блефую... Ой, блефую, мать вашу! И чего ему от меня надо, извращенцу?! Медленно отползаю к двери, не спуская глаз с вампира. Он также медленно приближается. В демантоидных глазах что-то темное. Голос с другого конца комнаты заставил меня дернуться от неожиданности:

— Виктор, я согласен!

Вот так я понял, что меня беззастенчиво продали. Не знаю, в каких отношениях был Алрио, и "Золотые волки", но, по-моему, меня сейчас предали. Вот блин! То же мне — оборотень в погонах! Никакого тебе понятия о чести! Горечь предательства заставила меня потерять всякую осторожность. Вскочив на ноги и чуть не грохнувшись, когда сильно закружилась голова, я, обогнув вампира, с кулаками набросился на оборотня, целясь ему в глаз. Но мужик был слишком высок, поэтому я заехал ему в кадык, покрыв трехэтажным матом его, и всю его родню до пятого калена включительно. Оборотень изумленно взирал на разъярившуюся бестию, не делая, однако, попыток меня остановить. Да и зачем? Все мои кульбиты скорее веселили, чем вызывали боль. От этого я еще больше злился. Кровь пульсировала в венах. Адреналин зашкаливал. И, когда мне уже казалось, что еще чуть-чуть, и я разорву оборотня в клочья, знакомая боль скрутила мышцы, заставляя завыть от непереносимой агонии, в которой мое тело словно плавилось. Бессильно повиснув на руках у подхватившего меня оборотня, я молился о скорой смерти, не в состоянии больше терпеть разрывающую изнутри боль. Ощущение чужеродного присутствия в теле заставляло меня выгибаться дугой. Что бы это ни было, оно хотело выйти наружу, не взирая на то, что при этом убивало меня. Голос срывался с криков на шепот. Я уже не чувствовал, как чьи-то руки бережно подняли меня, куда-то понесли, уложили в горячую ванную, придерживая с двух сторон, когда очередные спазмы скручивали тело. Как сквозь сон, доносились до меня бессмысленные сейчас фразы:

— Почему он не перекидывается, Алрио?

— Не знаю! Выглядит так, как будто это для него впервые! Но этого не может быть! Первое обращение происходит с нами лет в двенадцать — четырнадцать. Не понимаю, что происходит, Виктор! Но если мы не прекратим это, щенок умрет! Не сопротивляйся, малыш! — жесткие руки гладят меня, трясут... Зачем они это со мной делают?! Я не хочу! Я не могу больше! Оставьте меня в покое!

— Как это остановить, Алрио?

— Черт! — протяжный выдох мне в ухо...

Дальше была режущая боль в предплечье, но ее я практически и не почувствовал. Что-то бурлило в крови, плавило каждую мою клеточку. По сравнению с этой болью, укус оборотня воспринимался не более, чем досадное дополнение. Через минуту оборотень оторвался от моего тела.

— Все, Виктор! Я больше не могу! Я сам сейчас над своим зверем контроль потеряю!

— Что я должен делать?

— Пей! Во что бы то ни стало надо уменьшить концентрацию адреналина в крови, иначе его первое обращение станет последним!

Руки, передающие меня в другие объятья. Острые клыки, впивающиеся в мышцы. Агония, нестерпимый жар, боль... И сквозь все это едва ощутимое ощущение какого-то непонятного томления, расползающегося от холодных губ вампира, медленно охватывающего все тело, заставляющего зверя внутри меня успокоиться. И возбуждение... Не реальное, не правильное возбуждение от прикосновений мужских рук к обнаженному телу... Боже, что со мной?!

Глава 6.

Боль и наслаждение смешивались, вспыхивали перед глазами яркими бликами. Все мое внимание сейчас было приковано к этим нереальным краскам: красные с черным несли радость, эйфорию, наполняли счастьем, как бездонный сосуд; зеленые привносили ощущение уюта и покоя, отрешенности от земных проблем; оттенки синего переплетались меж собой, создавая все новую и новую цветовую гамму; и только золотой цвет нес боль, агонию, страх, ощущение чего-то неправильного. Золотой не был снаружи, как остальные цвета. Он был внутри меня, заполняя каждый миллиметр кожи, костей, мышц; перетекая мягким на вид, но острым, режущим изнутри мехом. Я практически видел огромного золотого волка, идущего по следу, который оставлял мой страх. Этот запах пьянил его. Янтарные глаза выдавали нетерпение. Но я ни в коем случае не должен был подпускать его ближе! Я знал, что он убьет меня, если я ему позволю! Поэтому я заставлял себя снова и снова нырять в красно-черные блики так, чтобы запахом страсти заглушить кислый запах страха. Но что-то мешало мне, не давало отдаться желанию, и волк подкрадывался все ближе. Мягкие, широкие лапы беззвучно ступали по золотистой пыльце, оставленной ужасом. Я проиграл! Я понял это, когда рычащая громада заполнила мою голову, рвала, крушила, грызла... Крик прервался на самой высокой ноте, неожиданно перейдя в утробное, низкое рычание. Шерсть вылилась золотым потоком наружу, кости и мышцы перестроились, чуткие уши ловили сотни неприятных звуков, глаза видели мельчайшие частички пыли в воздухе, нос чуял огромное количество знакомых и не очень запахов, плохо идентифицируя их. Боль прошла также неожиданно, как и началась. Я лежал в ванне в окружении двух голых мужиков, обляпанный кровью, и, почему-то, на спине. Но мне так было неудобно! Лязгнув зубами на вампира, продолжающего крепко держать меня за лапы, я одним рывком вскочил на четыре ноги, выпрыгнул из ванной, отряхнулся, забрызгав и без того пострадавшую комнату.

Ну, что сказать... Я был зол! За последние несколько часов я был духом, вампиром, оборотнем в человеческом обличии, а вот теперь я полноценный волк! Какие-то странные мысли одолевают, запахи эти резкие... Не задумываясь о том, что делаю, я поднял заднюю лапу и... помочился на притихших в ванне мужиков. Вампир зашипел, грозно сверкая зелеными глазами. Оборотень заржал, высоко закинув голову. А я, с чувством выполненного долга, отправился обследовать территорию на предмет "пожрать".

И как назло, первым до одури притягательным для меня хавчиком оказался бедный слуга Гаспар. Как я его тогда не сожрал, ума не приложу! Он как раз в гостиной прибирался, когда я его унюхал. Нос безошибочно определил — человек! Есть можно!

Слегка согнув лапы, я стал медленно подкрадываться к человеку, неслышно ступая по мягкому ворсу ковра. Гаспар, сидя на корточках спиной к дверям, подбирал с пола осколки, бубня что-то маловразумительное. Умом то я понимал, что сейчас кого-то съем, но вот инстинкты безжалостно давили на сознание, заставляя идти на зов крови. Каким чудом старый слуга меня тогда почувствовал, не знаю. Но в одну секунду развернувшись, он бросил в меня совок с осколками, и, с несвойственной в его возрасте прытью, забрался по длинной занавеске к потолку. На его счастье, гардина оказалась крепко прибита к стене, а прочность шелковых занавесок не позволяла ткани рваться под его весом. Но был и минус. Шелк был очень скользким, и Гаспар, медленно, но верно, съезжал по нему вниз, отчаянно заползая выше, и снова скатываясь. Я мог бы, конечно, раскачать зубами занавеску, но зачем, если это конкретное спелое яблочко совсем скоро должно было само упасть мне в лапы? Сев на задние конечности, я терпеливо ждал, облизываясь в предвкушении сытного ужина: мягкой, филейной мякоти и десятка сочных костей. Гаспар зеленел все больше, обливаясь потом.

Пожрать мне не дали!!! В комнату ворвался Виктор. За ним на всех парах скакал Алрио. Выражение их лиц не сулило мне ничего хорошего. Судя по всему, мой завтрак накрылся медным тазом!

Алрио за шкирку оттащил меня от окна, не преминув получить за это парочку укусов по чем попало. Вампир подскочил к слуге, и тот, разжав в миг ослабевшие руки, плюхнулся в объятия своего хозяина, жалобно причитая, что ноги его больше в этом доме не будет. Конечно, не будет! Я ж его запах за милю чую! И если он по добру по здорову отсюда не уберется, то жизнь его будет недолгой, а конец — крайне печальным.

Пока Алрио, оседлав сверху, изо всех сил вжимал меня мордой в пол, не давая себя укусить, вампир уже оттащил куда-то невменяемого Гаспара, и принес мне целую говяжью ногу. Дивный запах только-только коснулся моих ноздрей, как надоедливый оборотень был безжалостно скинут со спины. Чуть не оттяпав зазевавшемуся клыкастому пол руки, я вгрызся в сочную мякоть, кроша кости огромными зубами, размалывая в пыль особенно жесткие кусочки. Новые зубы страшно чесались, и я с наслаждением жевал, по началу не обращая внимания на протянутую к моей морде руку. Какого черта вампир решил меня погладить, не знаю! Я же не домашняя собачка, в конце концов! А посягать на святое — мою кость — не позволю!!! Короче, только молниеносная реакция спасла клыкастого от безанестезийной ампутации кисти... Больше попыток меня "приласкать" Виктор не делал. Он с интересом наблюдал, как сосредоточенно двигаю я челюстями, прикрыв от наслаждения желтые глаза. Оборотень, неопределенно хмыкнув на мою последнюю выходку, пошел отмываться от грязи и крови.

А я понял, что когда ты мохнатый и ходишь на четырех ногах, все золото мира — ничто, по сравнению с куском говяжьей ноги!

Глава 7.

Так я и заснул, ревностно прижимая лапами к полу не догрызенную мной кость и положив на нее довольную морду. Проснулся среди белого дня от какой-то тянущей тревоги и неприятных ощущений в теле. И только спустя пару минут понял, что опасность угрожает вовсе не мне, а белому ворсу ковра (ну, местами белому, если честно). Короче, в туалет я хотел! Мда-а-а... Дилемма... Весьма смутно представляя себе, как я это таинство совершить должен, если учесть, что создатели унитаза не продумали такую мелочь, как не вертикальное положение тела, то бишь меня, я сделал пару шагов по направлению к туалету. Инстинкт тут же вынудил остановиться, с тоской поглядев на измочаленное сокровище, сиротливо валяющееся на полу. Надо припрятать, а то, чего доброго... Стоп! Да кому моя кость нужна? Остановив свой порыв закопать останки коровы до худших времен, я все же побрел в туалет. И на что я надеялся? Пару раз неудобно раскорячившись и чуть не утопив в унитазе собственный хвост, я осознал, наконец, всю меру подлости мерзких людишек. Такое неслыханное богатство, как обыкновенный сортир с дыркой посередине подошло бы мне сейчас гораздо больше, но... Откуда в особняке такая роскошь?! А терпеть то сил уже нет! Остается одно — милый розовый кустик под окном гостиной, благо разбитое стекло никто еще не заменил, а сама комната находится на первом этаже. Вот только пробраться аккуратненько сквозь битые стекла, не особо повредив себе при этом, и я спасен.

Но и в этот день фортуна повернулась ко мне отнюдь не лицом. Услышав за спиной грозный окрик: "А куда это мы собрались в такую рань и без охраны?!", я резко дернулся и чуть не перерезал глотку о большой кусок стекла, все еще каким то чудом держащийся в оконной раме. А счастье было так возможно! Теперь уже медленно (чтоб чего не вышло), я развернулся к Алрио, безошибочно угадывая его запах. Оборотень был сонный и встрепанный какой-то, но недобрая усмешка ясно дала понять, что из дома меня сейчас не выпустят. Ну, мать вашу за ногу, мне же НАДО! И прям щаз!!! Пытаясь взглядом донести до тупоголового оборотня мои истинные намерения, я все больше впадал в панику. Да наплевать мне уже на ковер — отчистят! Но не могу же я, в конце концов, при нем гадить?! К великому сожалению, оборотень никак не желал понимать мою выразительную мимику. Осталось только одно средство — жесты. Подняв заднюю лапу, я сделал вид, что сейчас помечу белое кресло. Хвала небесам, этот волк-переросток вроде бы понял. Многозначительно усмехнувшись: "А-а-а!...", он предложил мне оправиться в туалет. Я совершенно искренне возмутился, щелкнув зубами возле его ноги. Вот овощ! Сам то в волчьем обличие не пробовал? Я что, похож на дрессированную цирковую дворнягу? Ну, попадись ты мне, гад, в неурочное время! С радостью прикидывая возможные варианты справедливого, на мой взгляд, отмщения, я задом пятился к окну, уже умудрившись порезаться и страшно этим недовольный. На сей раз оборотень, кажется, действительно осознал глубину моих мучений и... ногой вышиб остатки стекла из рамы! Не, ну я, по большому счету, ему благодарен, но дверь то входную мне не судьба была открыть? "Ты у нас такой дурак по субботам, или как?" — кстати всплыло еще одно изречение из любимой мною сказки. * Почувствовав, что совсем скоро умственные способности Алрио станут волновать меня меньше всего, я со всех лап кинулся в окно. Преодолев пару метров, с наслаждением спрятался за кустик, предварительно раз пять проверив, чтоб никто (никто, я сказал!) не подглядывал.

Справился за пару минут. И чуть не умер от инфаркта, когда лохматое чудовище в халате с чужого плеча участливо осведомилось, выглядывая из окна:

— Полегчало?

Если бы мой нос не был черным, я мог бы поклясться, что он покраснел! Ну, ядрена-матрена, мне теперь даже нужду справлять одному не дадут? Убью на фиг! И бестолочь эту волосатую, и вампира, и себя в придачу!

Наступив на горло собственному смущению, я с независимым видом как можно аккуратнее закопал свое творение, и даже умудрился ни разу не вляпаться. Аа-а, пусть теперь смотрит, чего уж тут! Посокрушавшись про себя о своей поруганной чести, я поплелся в дом. Думал, правда, драпануть по началу, да только всю оставшуюся жизнь по кустикам ошиваться явно не предел моих мечтаний. А как человеком стать, хрен знает. Вот засада!

В этот момент в железные ворота начали нетерпеливо стучать. С интересом уставившись на оборотня, легко выпрыгнувшего в окно прям в халате и босиком, я наблюдал, как он пошел открывать. Это оказалась бригада рабочих, пришедших, видимо, заменить разбитое стекло. Узнав среди них дядю Костю, отца одного из моих бывших одноклассников, я подорвался к нему, радуясь знакомой физиономии. Мужчина опасливо отпрянул, пряча за собой маленькую девочку. Какого черта он с собой Юльку притащил?

— Вы извините, хозяин, мне дочку не с кем оставить было. — начал оправдываться дядя Костя, настороженно поглядывая в мою сторону. — Вы бы собачку свою убрали. А Юля мешать не будет. — как же, оставить ему не с кем! Небось, пошел на поводу у соплячки! Из местных то за забором этим и не был еще никто.

— Да Май ручной совсем, правда?! — хохотнул Алрио, многозначительно сжав за спиной кулак так, что только я мог его видеть. Да понял я, понял! Что уж я, зверь, что ли, совсем? Не, ну оно, конечно, зверь... Но не настолько же! Зная Юлькину любовь ко всем четвероногим тварям, я уныло повесил хвост. Ясно было, что развлекать мелкого монстра, пока рабочие заняты делом, придется именно мне.

Дальнейшие пол часа ознаменовались для меня несколькими клоками выдранной детскими ручками шерстью, и свешенным почти до пола языком. Девчонка загоняла меня со своим мячиком! Отец Юльки сначала настороженно поглядывал в нашу сторону, заменяя треснувшую раму, но вскоре понял, что от меня его драгоценному чаду ничто не угрожает, и сосредоточился на деле. Наконец, дорогие гости отчалили восвояси, и я мог вздохнуть свободно. Глухо ворча себе под нос о своей беззаветной любви к детям, я устало тащился в дом. О том, как буду мстить Алрио, я попозже подумаю. Сейчас у меня было только одно желание — выпить ведро воды. Очередная дилемма — откуда воду взять? Кран я сам не открою ни за что, а пить из туалета — до такой степени я еще не опустился. Алрио попросить бы, но как объяснить то? И где гарантия, что, смеха ради, эта сволочь не нальет мне воду из того же унитаза, или пургена не подсыплет? Оставалось надеяться на скорое пробуждение вроде бы более лояльного к моей персоне вампира и тихо загибаться от жажды. Устроившись возле кресла, я рассеянно пялился в телевизор, который включил Алрио, удобно развалившись на отчищенном к тому времени диване. Вскоре оборотень тоже захотел пить и приготовил себе чай. Я с завистью пялился на горячую чашку с ароматным напитком, и, когда Алрио за чем то пошел на кухню, не удержался и стал, обжигаясь, лакать его чай, оставленный на журнальном столике. Чашку я все же не опрокинул, но слюней напускал... Вернувшийся с бутербродами Алрио не глядя потянулся за чашкой и вляпался рукой в слюну...

Вы в цирке были? Уверяю вас, в цирке вы не были! Потому что настоящий цирк поджидал одного проснувшегося от дневного сна вампира, когда он, ведомый страшным грохотом и ругательствами, спустился на первый этаж.

Алрио носился за мной по всему дому с горячим чайником в руках и орал что-то типа: "Я тебя научу субординации! Сначала люди, а потом уже звери!".

Вот именно, блин! Люди сначала, сам сказал! Быть ошпаренным мне не улыбалось как-то, и я предпринял последнюю, отчаянную попытку остановить обезумевшее животное — вцепился зубами в ковер и изо всех сил потянул на себя. Страшно взвыв, оборотень потерял равновесие, и, разбрызгивая на себя кипяток, грохнулся на пол. Упс! Больно, наверное?!

Если бы не вампир, вставший между нами, быть бы этому юному телу трупиком. Но Виктор загородил меня от орущего Алрио, спокойно поинтересовавшись, по какому случаю дебош. Оборотень стал сбивчиво объяснять, что мелкому (читай, мне) не жить, потому как я ему пол чашки слюней напускал. Подумаешь, пол чашки! Мало?! Так я добавлю! Дикий ор Алрио и мое недовольное ворчание было властно прервано Виктором:

— Что за детсад вы тут устроили? Алрио, иди на кухню, там аптечка в шкафу. А с тобой, Май, я поговорю, когда обратно в человека обратишься. Не надоело еще на четырех лапах ходить?

Я замер. Как это, обратишься? Да если б я хоть малейшее представление имел о том, как это сделать, неужели бы до сих пор щеголял в натуральной меховой накидке? Он издевается, что ли?! Мне что, провести ритуал какой надо, сплясать, спеть? Потому что всякие там "Крекс-пекс..." и иже с ними не действуют, я уже пробовал!

— Да не умеет он, Вик! — услышал я язвительный голос Алрио. Злорадствуя в открытую, он пялился на меня с нескрываемой неприязнью: — А я этому гаденышу объяснять не стану! Ему и так неплохо!

В глазах у меня помутилось от гнева и жажды крови. Вот паскуда! Пытать! Пытать, однозначно!!! Вздыбив на загривке шерсть, я уже прикидывал, с какой стороны лучше начать жевать оборотня, и будет ли достаточно отгрызть руку, например, или придется плотно позавтракать, прежде чем он мне расскажет секрет обратного обращения. Как бы то ни было, но сегодня я твердо намерен сделать эволюционный скачок в сторону прямо хождения, и если добровольной помощи не светит...что ж, не добровольная тоже сойдет...

Так что крепись, дружок, веселье только начинается!

? — Имеется ввиду "Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца", Л. Филатова.

Глава 8.

Но неожиданно на помощь мне пришел вампир. Вот уж действительно: "Бойтесь данайцев, дары приносящих...". Да откуда же я мог тогда знать, для каких именно целей понадобилось клыкастому мне помогать?

— Псину в своем доме я не потерплю! Да и какой от него толк в таком виде...— насыщенный угрозой голос Виктора заставил Алрио замереть на месте. А я обиженно запыхтел. Это я то "псина"? Совсем, монстры, охренели! И вообще, какой это ему от меня толк нужен? Ух-х-х! Извращенец! Кажется, придется затариваться чесноком, обливаться святой водой, и обвешиваться крестами. Ну, чеснок я с детства люблю, водные процедуры для здоровья весьма пользительны, а кресты и из палок сделать можно. Все лучше, чем на четырех лапах.

— Ничего я ему объяснять не буду, Виктор! Я его вой услышал, спасать кинулся, как дурак. Да я за эти сутки сто раз уже пожалел, что на вой откликнулся!

И еще раз двести пожалеешь, если не признаешься, мешок с блохами! Уж я тебе это обеспечу! Объяснять он не будет! Ага, как же! Презрительное фырканье из волчьей пасти получилось подозрительно похожим на кашель больного раком легких старика. Вампир недоуменно покосился в мою сторону. Он уже успел втолковать безмозглому оборотню всю выгоду от добровольного вспомоществования в пользу обделенного жизнью мохнатого не парнокопытного с ярко выраженной агрессией, подтвержденной добродушным оскалом и капающей на пол слюной. Алрио для вида посопротивлялся, но, в конце концов, личные интересы были задвинуты на второй план. Разрывать сделку с Виктором он явно не хотел. К тому же, вампир (не иначе, как по доброте душевной) строго-настрого запретил ему меня убивать, по крайней мере, пока...

Короче, собрали мы консилиум зачем-то в ванной. Алрио сказал, что надо как следует меня остудить, тогда обращение пройдет легче. Это потом я узнал, что оборотням холодная вода в принципе противопоказана, а уж во время обращения, которое сродни в какой-то степени болезни, и вовсе не допустима. Со стороны наша доблестная троица смотрелась, наверное, как порно извращенцев. Двое голых мужиков пристроили между ног огромного волка, прочно удерживая его на месте за четыре лапы. При этом волк не сопротивлялся, готовый вытерпеть любые издевательства с похвальным смирением христианского мученика.

Алрио уже битый час пытался объяснить мне, что я должен делать. А я, оказывается, должен был почувствовать своего зверя, ощутить его силу, показать свою, и дать понять ему, кто из нас двоих настоящий хозяин. И на словах то херовина с ерундовиной, а уж как на деле... К тому же, Алрио терпением не отличался. Все время срывался на крик, обзывал меня лохматой бестолочью, и никак не способствовал понижению в крови адреналина. Я был на взводе. Мое терпение тоже не безгранично, знаете ли! И только Виктор задумчиво смотрел на меня, и что-то там кумекал. Мы промучились еще где-то с пол часа, когда вампир вдруг встал из воды, подхватил меня на руки и куда-то потащил. Ни мои габариты, ни мой вес не были для него проблемой. Он нес меня так легко, как будто я весил не семьдесят килограммов, а не более семи. Честно говоря, я был настолько поражен этой легкостью, что даже растерялся, только через минуту сообразив, куда это меня тащат? Угрожающе щелкнув зубами возле его руки, я зарычал.

— Тише, Май, тише... Я помочь тебе хочу. — мягкие нотки в голосе Виктора произвели на меня какое-то странное впечатление. Захотелось перевернуться на спину и подставить ему пузо, чтобы он меня почесал. И если бы не неудобная поза, я бы, наверное, так и сделал. Короче, сопротивляться я прекратил, надеясь в душе, что мое доверие не обернется для меня еще большими неприятностями. Зря, как оказалось, надеялся!

Виктор нес меня вверх по лестнице на второй этаж. Алрио шел следом, но вампир вдруг приказал ему оставаться внизу и не мешать. Черт, умел он приказывать, когда хотел! Даже строптивый оборотень без звука подчинился.

Виктор принес меня в свою спальню. Целые реки воды стекали с моей шерсти, но вампира это ничуть не заботило. Он уложил меня на огромную кровать. Я невольно напрягся. Это что это он делать собирается? Оказалось, что ничего страшного. Присев рядом со мной он пристально смотрел в мои глаза.

— Послушай, Май. По-моему, Алрио только вид сделал, что хочет тебе помочь. Насколько я могу судить, ты не обращаешься, потому что находишься в состоянии стресса. Твой зверь чувствует опасность, и подсознательно ощущает, что в человеческом облике ты слишком уязвим, чтобы этой опасности противостоять. Ты должен расслабиться, малыш, успокоиться. Поверь мне, Май, я не собираюсь причинять тебе вреда. — говоря все это, Виктор ласково перебирал мою шерсть. От этих мягких, но таких приятных прикосновений, я едва не скулил. Тело наполнялось негой, хотелось спать. Не знаю, был ли это гипноз со стороны вампира, или еще что, но мне действительно становилось лучше. Привычная уже тревога постепенно отпускала, мышцы расслаблялись, а сам я как будто плыл в каком-то тумане. Вскоре я уже практически был в состоянии транса. Перед закрытыми глазами медленно проплывали картинки леса: мягкий, зеленый мох, терпкий запах сосновых игл, величественные стволы деревьев, лучи солнца, пронзающие их кроны и желтыми колоннами спускающиеся на землю, а в их теплом свете играют мириады пылинок, расцвеченные всеми цветами радуги. Это было так красиво, и так привычно одновременно!

Сильные, но в то же время очень нежные, прохладные руки продолжали настойчиво гладить мое бедро, слегка обжигая холодом обнаженную кожу, заставляя меня покрываться мурашками. Стоп! Кожу?! Резко открыв глаза, я вытянул вперед руку, с удивлением поняв, что я уже человек. Не было боли, предшествующей обращению, не было страха и злости. Только безграничный покой. И я с улыбкой рассматривал свою руку, бесконечно счастливый, на самом деле такой счастливый, каким я еще никогда себя не чувствовал. Состояние эйфории было прервано судорожным вздохом. Обернувшись на звук, я встретился глазами с демантоидным взглядом, внутри которого плескалось непонятное мне пламя. Этот пронизывающий взгляд был мне неприятен, заставляя бешено биться сердце. Рука вампира все так же покоилась на моем бедре. Губы Виктора были слегка приоткрыты, и я видел кончики белых клыков. Его красивое лицо было каким-то напряженным, казалось, что он сосредоточенно обдумывает что-то. А потом он резко нагнулся надо мной, накрыл меня своим телом и впился в губы прохладными губами. Поцелуй на самом деле не был мне неприятен. И тяжесть чужого тела вовсе не казалась отталкивающей. На самом деле, это было восхитительно, и все мысли о неправильности происходящего покинули мою голову. Я позволял его сильным рукам гладить мое тело, наслаждался странным запахом, исходящим от него. Видимо, я все еще был в состоянии транса.

— Не знал, что тебя тоже мальчики интересуют, брат! — слегка насмешливый голос от двери спальни заставил меня дернуться. Осознание того, что я только что делал, и что позволял делать с собой, накрыло мучительной волной стыда. Казалось, что даже кончики моих ушей сейчас вспыхнут. Резко распахнув глаза, я уставился в абсолютно спокойное лицо вампира. Только легкая тень недовольства, которую я безошибочно распознал, как огорчение от того, что нас прервали, скользнуло в глубине его глаз и тут же исчезло. Медленно поднявшись с кровати, он небрежно накрыл меня простыней. Сам же и не подумал прикрыться. Развернувшись к двери, он выпрямился во весь рост и встряхнул еще влажными волосами.

— Варнагар, тебя это не касается! — отрезал он. — Что ты здесь делаешь? Хочешь сказать, что за сутки управился?

— Я не поехал в столицу. — покаянно признался хорошо знакомый мне синеглазый вампир, слегка склонив голову.

— Интересно... — протянул Виктор, давая понять, что внимательно слушает. Я же закутался в простыню до самых глаз, и страшно хотел улизнуть из этой комнаты, чтобы подумать. Только не было у меня желания сейчас проходить под пристальным взглядом двух пар глаз, поэтому я старался лежать тихо и почти не дышал.

— Вик, я переживал за тебя! — Варнагар встретился взглядом с братом, на сей раз не опуская голову.

— Переживал за меня? С чего бы это, брат? — черные брови Виктора удивленно взлетели вверх. Он стоял ко мне вполоборота, и я ясно видел, что вампир все еще возбужден. Его это ничуть не смущало, а вот меня — еще как! Втянув воздух сквозь зубы, я поспешно отвернулся, продолжая все же прислушиваться к разговору.

— Я боялся, что Вадик остался в твоем доме. Но, видимо, зря! Смотрю, вы неплохо поладили! — и синие глаза уставились на меня с нескрываемым интересом, смешанным с восхищением. — Удивлен, что ты смог затащить моего брата в постель. Я за ним такого раньше не замечал!

Это кто?! Это Я его в постель затащил?! Подозревая, что сейчас цвет моего лица похож на спелый помидор, я возмущенно фыркнул.

— Перестань называть его Вадиком! Неужели ты до сих пор веришь той ерунде, что рассказал мне? — Виктор неожиданно разозлился.

Варнагар только пожал плечами.

— Я не могу не верить, потому что непосредственно принимал в этом участие, Вик!

— Ладно, Варнагар! Даже если ты спьяну увидишь зеленых человечков, мне плевать! Главное, не пытайся меня убедить в своем бреде. И вообще, вышел бы ты отсюда. Мы слегка заняты были...

От последних слов Виктора я взвился.

— Нет, нет, Варнагар! Не уходи! Мы уже закончили! К тому же меня в гостиной один друг ждет! — с этими словами я, путаясь в простыне и готовый в любую секунду грохнуться, вскочил с кровати и выбежал из комнаты. Громкий смех Виктора преследовал меня, но я старался об этом не думать. Мне срочно надо было где-нибудь спрятаться и обмозговать случившееся. Боже, как я докатился до поцелуев с мужчиной?! И как вообще это могло мне понравиться?! Я же не из ЭТИХ! Или...

Глава 9.

Виктор смотрел вслед вылетевшему из комнаты мальчишке, и, казалось, о чем-то глубоко задумался, совершенно забыв о своем брате. То, что он слышал о Мае, "золотом" мальчике сильнейшей на данной момент стаи в округе, никак не хотело увязываться с образом этого слегка неуклюжего, но такого задиристого и острого на язык пацана. И за всей его показной дерзостью Виктор ощущал нечто странное — какую-то непонятную тоску, скрытую в глубине янтарных глаз. Если бы он не знал наверняка, что Май избаловыш, вовсю пользующийся безграничной любовью отца, он бы подумал, что это одиночество. Вампир ни капли не верил рассказу брата. И все же была в этом хрупком мальчике какая-то тайна, которую ему во что бы то ни стало хотелось разгадать. А еще почему то хотелось стереть из его глаз эту тоску, подарить крохотный лучик счастья маленькому, грустному солнышку, так неожиданно ворвавшемуся в его жизнь. И признание этого давалось Виктору с большим трудом. Он не привык заботиться о ком-либо, он просто не умел. Да, у него когда-то давно тоже была семья, и он любил, но от всей семьи остался только брат, а время постепенно выхолостило все чувства, оставив в душе пустоту. Он пытался заполнить эту пустоту какими-то целями, к которым двигался с упорством обреченного человека. По сути, он и был обречен. Обречен на вечную жизнь в погоне за счастьем. Но стоило достигнуть определенной цели, к которой он, бывало, шел десятилетиями и даже столетиями, как золото обращалось в пыль. И Виктор ставил новую цель, и снова стремился к ней, уже зная заранее, что все это — лишь иллюзия, что в конце пути его ждет очередное горькое разочарование. В последнее время он все чаще стал задумываться о тщетности своей жизни. Иногда он подолгу смотрел на восходящее солнце. И пусть глаза жестоко болели от яркого света, и незащищенная кожа покрывалась ожогами, но Виктору неудержимо хотелось вспомнить, что значит дарить тепло и получать его взамен. Он понимал, что это глупо, что трава на самом деле ничуть не зеленее там, по ту сторону ночи, но сердце не желало слушать доводов разума, и болело, и тосковало, и срывалось с медленного, едва уловимого ритма в бешенный галоп, и манило несбыточными мечтами... Все это было наивно, глупо, и Виктор впадал в бешенство, презирая свою слабость, но ночи сменяли дни, а он все так же продолжал встречать рассвет, и вглядываться в огненный диск в поисках давно потерянной надежды.

— О чем задумался, Вик? — голос Варнагара безжалостно вырвал его из печальных размышлений, заставляя вернуться в реальный мир. Виктор слегка поморщился. То, что он позволил себе предаться мечтам в присутствии брата, было крайне неприятным. "Стареешь, дружище..." — одернул он себя, возвращая на лицо привычную маску холодного безразличия.

— Я вот все думаю, почему ты все еще здесь, Варнагар? Мало того, что ты не выполнил мой приказ, так еще и вздумал самовольно вернуться. Я не собираюсь терпеть малейшее неподчинение, пусть даже и от собственного брата. Для всех своих людей я в первую очередь Мастер, Варнагар, а уж потом все остальное. Помни об этом, и не смей больше подрывать мой авторитет!

Варнагар растерялся. Не то, чтобы перечить Виктору было у него в порядке вещей, но никогда еще голос брата не был столь холоден и расчетливо жесток.

— Я просто волновался, Вик...

— Перестань молоть чушь! Что может сделать мне какой-то щенок? И я не желаю слушать снова твой вздор про духов! Как видишь, я здоров и относительно жив. Так что, если больше тебе нечего мне сказать... — Виктор многозначительно указал взглядом на дверь, и, не ожидая дальнейшего разговора, направился к шкафу с одеждой.

— Вик, а почему ты снял с особняка защиту? — простой вопрос брата заставил Виктора вздрогнуть. Снял защиту? Но он не снимал ее! Честно говоря, он думал, что это именно Варнагар ее снял, когда привел в дом оборотня. И беспечно забыл потом поставить обратно. Виктор даже хотел было наказать брата за невнимательность, когда тот вернется с задания. А теперь вдруг выясняется, что Варнагар ее и не снимал вовсе!

— Я еще в своем уме, Варнагар! Я не снимал защитное поле! — глухо прорычал он.

— Но... Май же спокойно прошел... А еще этот второй оборотень у тебя в гостиной... — Варнагар не понимал ровным счетом ничего. Со стороны оборотней магической атаки быть не могло — оборотни просто не обладали магией. Пришлые вампиры исключались — Виктор ощутил бы их присутствие на своей территории задолго до того, как они смогли бы приблизиться к особняку. Эльфы? Да быть того не может! Эльфы — вымирающая раса. Их осталось так мало, что за всю свою долгую жизнь Варнагару довелось увидеть только двоих из этого народа. Тогда кто-то из своих? Бред! Ни у одного из их клана не хватит сил победить Виктора, зачем ввязываться в заранее проигрышную войну? И тут до него дошло... Май! Ну, то есть Вадик! Защитное поле, опоясывающее особняк и прилегающую к нему территорию, было настроено Виктором на несанкционированное вторжение как людей, так и не людей. Но если посторонний человек испытывал лишь мало понятный ему дискомфорт от близкого соседства с домом, и желание как можно быстрее уйти от этого места, то для оборотней, например, нападение могло сказаться весьма плачевно. При открытой агрессии срабатывали многочисленные ловушки, включающие в себя и серебренный дождь, и небольшие управляемые торнадо, и даже, при необходимости, весьма скромное землетрясение. Но Май не был оборотнем! Точнее, по настоящему не был! Арканы Виктора не настроены на духов, потому что Вадик — первый и пока что единственный дух, сумевшим вернуться из мира призраков, причем успевший уже поменять хозяина тела. Ловушки на духов не ставились, потому что они в принципе были безобидны. Наличие у духов тела как-то не предполагалось просто... И никто не знал, как вообще магия будет реагировать на вернувшуюся с того света душу. Как оказалось, Вадик каким-то образом нейтрализовал защитное поле, причем сделал это так, что и сам не заметил. Интересно, какие еще сюрпризы их ждут в связи с чудесным воскресением? Варнагару положительно не нравилось текущее положение дел. А больше всего ему не нравилось, что Виктор не желает к нему прислушаться, и что рискует оставлять мальчишку под своей крышей. Кстати сказать, а мальчишка ли он? Ведь Варнагар про возраст у Вадика как-то не спросил... Нет, надо было дать ему денег и отправить куда-нибудь подальше, желательно за границу. И на кой ляд он именно к Виктору пришел деньги просить? Да и мальчишка тоже хорош — затребовал себе, как он выразился "для начала", двадцать тысяч евро! Совсем духи стыд потеряли! А что было бы дальше? Вечная дань в виде хрустящих купюр? Виктор никогда не пошел бы на это. К тому же дело весьма осложняется тем, что брат не верит ему, а Вадик явно не спешит подтверждать слова Варнагара. Когда только он успел уже к Виктору в постель забраться? Май, конечно, очень красив, но Вик вроде бы мальчиками никогда раньше не интересовался. Что же делать? Как уберечь клан от нависшей опасности, если эта опасность угрожает изнутри, а Мастер не принимает слова Варнагара в расчет. К тому же еще не известно, как отреагирует Александр на известие о том, что его любимое чадо находиться в плену у Мастера вампиров. Ясно одно — богатых даров и просьб подольше подержать у себя единственного наследника ждать не приходиться. Только им сейчас войны для полного счастья не хватало! Это как раз тогда, когда дошла информация о близящемся наступлении клана Тиары! Война на двух фронтах — это вообще черте знает что!

— Вик, отпустил бы ты Мая, пока Александр не пронюхал его местоположение... — осторожно начал Варнагар, усиленно обдумывая сложившуюся ситуацию. — Две войны одновременно мы просто не потянем... А уж если Александр вдруг с Тиарой объединяться...

— Варнагар, ты думаешь, что я не в курсе?! В конце концов, я не назначал тебя своим советником! Все, что ты должен сейчас сделать, это отправиться в столицу, как я тебе приказал, и как можно скорее доложить мне о результатах! И повторяю последний раз — мои дела с Маем тебя не касаются! Иди, Варнагар! — жесткий голос Виктора не позволял Варнагару ослушаться. Глубоко вздохнув, он развернулся и направился к двери. И только почти прикрыв дверь спальни вдруг услышал:

— Будь осторожен, брат...

Глава 10.

Подумать! Обмозговать! Прям щаз! Именно с такими мыслями слетел я со ступенек, буквально рыча от ярости. Приплыли, мать вашу! Меня окружают извращенцы! И сам тоже хорош... Бежать! Бежать, пока не поздно! Или, чует мое седалище, придется расстаться с девственностью в объятиях потного мужика! Всю жизнь мечтал!!! Эх, попадись мне сейчас мой ангел-хранитель, если таковой имеется — я бы скоренько втолковал ему все прелести его непростительного недосмотра! Вот только, видимо, мой неизвестный ангел нашел себе более интересное занятие, чем я, потому что, не успел я добежать до входной двери, как путь мне преградила массивная туша оборотня. Злорадненько так усмехаясь, Алрио не преминул поставить мне подножку, и оставшийся до двери путь я проделал, скользя по полу, как ламантин.

— Не вздумай сбегать, щенок! — заорал оборотень, хватая в кулак мои длинные волосы и рывком ставя на ноги. Я взвыл!

— Больно же, придурок чертов!

— А мне по барабану! Ты отсюда только через мой труп выйдешь!

— С удовольствием! Надеюсь, ждать придется недолго!

— Не обольщайся, сопляк! — с этими словами Алрио взвалил меня на плечо, как куль с мукой, и потащил на кухню. Я страшно брыкался, но видимых результатов это не принесло. Сгрузив меня на широкий стол посреди кухни, как поросенка какого-нибудь, и нависнув надо мной, оборотень злобно зашипел:

— Если хоть пол шага отсюда сделаешь, я тебя на ленточки порву. Понял?!

Нет, вы смотрите, наглость какая! Еще я всяких там мохнатых недочеловеков не слушал, ага!

— Ал, а ты уверен, что в твоем роду змей не было? На спор, у тебя мамаша с гадюкой болотной спуталась! — может, и некрасиво, но зато действенно. Оборотень так и застыл на месте, пытаясь обуздать свою ярость. Я это по его глазам видел. Мне бы замолкнуть по-хорошему, да разве ж я могу такой случай упустить?!

— Что, Ал?! В точку попал? Смотри, пятнами пошел... Шкуру раньше времени скинуть собрался? А как вы размножаетесь — яйца откладываете?

Дальше терпеть Алрио не смог.

— Ну все, гаденыш! Сейчас я отложу яйца, вот только оторву их у тебя сначала! — с диким воплем накинулся он на меня. Я ловко вывернулся из захвата, оставив в его руке простынь, и скатился с другой стороны стола. По лицу оборотня я понял, что завещание писать мне уже поздно. Если он меня поймает, то никакой запрет Виктора не спасет от скальпирования. Поэтому я не собирался давать ему такую возможность. По установившейся уже доброй традиции, мы громили кухню, переворачивая все, что попадалось под руку. В частности, мне под руку попалась кастрюля, которая тут же, презрев все законы гравитации, устремилась в голову оборотня. Алрио молниеносно увернулся, обходя меня с левого фланга. Следующим номером программы в списке значился летающий кувшин молока. Мой злейший "друг" умудрился его поймать, но белая жидкость выплеснулась прямо ему в лицо, на миг лишив зрения, чем я и воспользовался. Заголосив, как пожарная сирена: "Наших бьют!", я кинулся прочь из кухни, очень надеясь добежать до Виктора до того, как Алрио меня прибьет, потому что то, что прибьет уже не обсуждалось. Добежать до вампира я, естественно, не успел. Ухватив меня за ноги, когда я уже летел вверх по ступенькам, оборотень резко дернул мою многострадальную тушку вниз. Я с силой приложился башкой о ступеньки. Перед глазами стали вспыхивать звездочки. Одна звездочка... две... лучше всего, конечно, пять, но звездочет из меня всегда был никудышный. Мое терпение лопнуло на третьей. С отчаянным воплем: "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"", я изо всех сил саданул ногой куда придется. Пришлось точнехонько на чей то нос, и я услышал противный хруст ломаемой кости. Моя пятка тут же заныла, но, вскочив на ноги с победным кличем, я кинулся вверх по ступенькам. И тут же врезался во что-то твердое, преградившее путь. Ни хрена уже не соображая, я смазал препятствию хуком снизу. "Препятствие" покачнулось, и плюхнулось задом на ступеньку, а я рванул дальше. Неожиданно на самом верху лестницы выросла еще одна стенка, значительно превосходящая размером предыдущую. И вот эта "стенка" не пожелала падать к моим ногам, вдруг стиснув меня в руках так, что невозможно стало вздохнуть.

— Май, что опять стряслось? Неужели вы пять минут не можете мирно с Алрио пожить?

Подняв еще затуманенный адреналином взгляд на говорящую "стенку", я восторженно замер, разглядывая яркую зелень глаз, как дурак. В демантоидных глазах светилось недовольство, но, глядя в них, я четко знал, что мое убийство временно откладывается, и позволил себе расслабиться в сильных объятиях. Окружающие звуки постепенно стали доходить до моего взбудораженного мозга. Тихие чертыханья Варнагара и проклятия оборотня легли на сердце музыкой. Я жив! Цел и невредим, а враги подсчитывают ущерб! Ура мне!

Эйфория продлилась недолго. Виктор отлепился от меня, развернулся и, слегка шлепнув по заднице, подтолкнул прямо по коридору.

— Иди в мою спальню, Май! Я сам разберусь!

Ну уж нет! Вот куда я точно ни за какие коврижки не сунусь! Пусть уж лучше меня Ал пристукнет на фиг! Я уперся, скрещивая на груди руки.

— Никуда я не пойду, Виктор! Или мы сейчас эту проблему решаем, или к следующей ночи один из нас точно будет мертв!

— Я даже увелен, что знаю, кто это будет... Заказывай глоб, малявка!— донеслось снизу гнусявое кряхтение оборотня.

— Боже мой, какой плиятный акцент! Какое тлогательное плоизношение! — не смог удержаться я от очередной подначки, наигранно всплеснув руками.

— Хватит!!! — прогремел властный голос Виктора. Все застыли, как вкопанные. — Какого черта?! У меня война на носу, возможно, что и не одна, а вы между собой разобраться не можете!

— Виктол, я готов лазоблаться... — попытался вставить оборотень, просверливая меня взглядом насквозь.

— Молчать, я сказал! — Виктор стал спускаться к Алрио. Его движения были плавными и грациозными, и все же от вампира веяло такой силой, что даже страшно становилось. Подойдя вплотную к оборотню, он взял его за ворот слегка съехавшего на бок халата и хорошенько встряхнул. С лица Ала на руки вампира текла кровь, но он даже бровью не повел. — И как ты представляешь себя во главе целой стаи, Алрио, если не можешь обуздать свой собственный гнев?! Май — пацан! Ему простительно пока... — зыркнул вампир в мою сторону. — Но ты то о чем думаешь?! Если другие так легко могут управлять твоими эмоциями, то ты и дня не продержишься альфой "Золотых волков"! Альфа в первую очередь политик, а потом уже все остальное! Ты думаешь, Александр просто так уже более тридцати лет возглавляет самую многочисленную стаю? Заметь, более тридцати мирных лет, в течение которых не было ни одной крупной стычки с вампирами! А ты хочешь одним махом уничтожить его сына, единственное, ради чего он обязательно развяжет бойню!

— Вик, ну ты же сам говолил, что я должен занять его место. А как я это сделаю, если не длаться с Александлом? — потерянно мямлил оборотень.

— Дурак! — Виктор в сердцах еще раз тряханул Алрио. — Одно дело — драться с Александром, и совсем другое — со всей его стаей! Даже если мы и победим, разве нужны тебе "Золотые волки", численность которых неизбежно в разы сократится?! Учись думать головой, Алрио! Используя Мая, мы сможем обойтись малой кровью!

— Я бы не стал обсуждать этого при Мае... — поспешно перебил его Варнагар.

— А что он может сделать?! — удивленно вскинул брови Виктор.

Это я то что могу сделать?! Слова вампира окатили меня, как ушат ледяной воды. Нет, конечно, я и не ожидал от него пылких признаний в любви, но вот так открыто меня использовать?! Злость удушающей волной прошила тело, меня буквально затрясло от ярости! Со всей силы сжав кулаки, я еле удерживался от того, чтобы своими руками растерзать вероломную нечисть. В кончиках пальцев началось какое-то странное покалывание, которое постепенно распространялось вверх по ногам, наполняя меня, как вода наполняет сосуд. Варнагар испуганно ойкнул, обернувшись ко мне. Моя кожа светилась изнутри каким-то странным, красноватым светом. Когда этот свет дошел до сердца, я выкинул из себя сгусток энергии, на миг перестав ощущать вообще что-либо. Когда зрение вернулось, я с ужасом увидел три тела, распростертые на полу. Из ушей и носа у них тонкой струйкой текла кровь. А в следующий миг я отрубился.

Медленно приходя в сознание от того, что кто-то настойчиво тряс страшно ломившее тело, я никак не мог сориентироваться. Надо мной склонилось встревоженное лицо Виктора.

— Варнагар, очнись же, мать твою!

Слабый голос Варнагара молотом ударил по вискам:

— Что произошло?

— Не знаю! Май мертв, а оборотень до сих пор в отключке! — голос Виктора был до нельзя напряжен.

"Ни хрена я не мертв!" — устало подумал я. И тут же услышал полный неподдельного ужаса стон Варнагара:

— О, нет! Только не снова!

Глава 11.

Дальнейший диалог двух вампиров можно смело заносить в анналы психиатрии, как самый сумасшедший разговор в мире.

И первый камень в этот дурдом бросил, естессно, я.

— Ну че, любимый, пляши! Я снова с тобой, крыса ты тыловая! — выдал я голосом Варнагара, при этом сам вампир смотрел на Виктора с легкой паникой в глазах, постепенно перерастающей в неподдельный ужас.

— Не понял... — Виктор, нахмурившись, стал пристально наблюдать за братом.

— Вик, это не я! Это Вадик!!! — прошептал Варнагар, глазами прося у брата поддержки. От ответного взгляда Виктора мне прям как-то захорошело сразу! Вот и представился случай маленькому безобидному человечку (а кто сомневается, тот долго не живет!) отомстить всем и за все. Моими силами по лицу Варнагара расплылась похабненькая улыбочка. Ничтоже сумляшись, я вдруг вскочил с кровати с громким криком : "А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!", и кинулся вниз с единственной целью — бить морду Алрио. Краем глаза я еще успел заметить отчаяние на лице Виктора, провожающего своего брата взглядом, полным жалости.

Еще когда по ступенькам летел, почувствовал, что что-то не так. Взглянув вниз, чуть не навернулся от открывшейся мне картины. Худенькое, бледное тело Мая лежит на ковре, а чуть сбоку пристроился Алрио и страстно целует труп в губы. Вы когда-нибудь видели разъяренного тура? Я тоже не видел, но, уверен на сто процентов, в тот момент я был его точной копией! Зарычав так, что задрожали стекла, я одним прыжком перемахнул через оставшиеся ступеньки:

— Убери от него свои грабли! Сейчас же!!! — схватив Алрио за грудки, я с силой отшвырнул его в стену. С потолка посыпалась штукатурка, от хрустальной люстры оторвался кусочек и с тихим "Дзынь!" упал на пол. Я уже говорил, что меня окружают сплошные извращенцы? Но то, что в их список добавился еще и некрофил — это уже вообще предел пределов какой-то! С минуту посмотрев на тело, ставшее мне уже родным, я с тяжелым вздохом отвернулся. Жалко, черт возьми! В нем я хотя бы сам себе хозяин был...

Тем временем к нам присоединился Виктор.

— Что происходит, Варнагар?! — спросил он, грозно нависая над братом.

— Это ты у меня спрашиваешь?! Да я бы на порог этого некрофила не пустил! — обличительно тыча пальцем в сторону тихо поскуливающего у стенки оборотня, загремел я.

— Некрофила?...

— Он труп только-то целовал! Понимаешь, ТРУП!!!

Виктор растерянно глянул на брата. Потом на Ала. В его глазах появилось что-то колючее, как будто он уже принял для себя какое-то решение.

— Это правда? — Виктор был внешне спокоен, но Варнагар хорошо знал своего брата, и слышал глубоко скрытую злость в его голосе.

— Вик, я только хотел попытаться оживить Мая, делал ему массаж сердца, искусственное дыхание... — оправдывался Алрио, потирая ушибленную спину.

— Ага, как же! Да ты бы сам скорее его прикончил! — злобно прошипел я.

— Вик, я когда очнулся, смотрю, Май на полу лежит. Маленький такой, хрупкий, красивый — как кукла сломанная. И мне его так жаль стало, не поверишь! Одно дело препираться с нахальным щенком, и совсем другое этого щенка хоронить... Сделай что-нибудь, Виктор! Не дай ему окончательно умереть!

Варнагар хотел было сказать, что я не умер на самом деле, да только не очень то я верил в жалостливую сказочку Алрио, и поспешил перебить вампира.

— Ой, я прослезился почти! Какая любовь! В буквальном смысле, до гроба! А ты романтик, Ал. Не желаешь с Маем в одну могилку, как преданная жена?

Оборотень вытаращил глаза на вампира, удивленно крякнув. От него он таких слов явно не ожидал. Виктор сухо бросил брату:

— Почему тебя так интересует, что делал Алрио с телом Мая? В конце концов, это его дело, кого он целует...

И тут то я не выдержал. Варнагар пытался заткнуть мне рот рукой, но "Остапа несло", так что...

— ЭТО МОЙ ТРУП!!! И НИКТО КРОМЕ МЕНЯ К ЭТОМУ ТРУПУ ПРИКАСАТЬСЯ НЕ БУДЕТ!

— Это кто еще из нас некрофил... — тихо пробубнил себе под нос Алрио.

Побелев от ярости, Виктор схватил Варнагара и потащил вверх по лестнице.

— Что за...?! — возмутился его брат, отчаянно перебирая ногами.

— Заткнись! Сейчас поднимемся в комнату, и ты, наконец, объяснишь мне, что на тебя нашло! А пока просто молчи, иначе я тебя собственными руками придушу!

Втолкнув Варнагара в комнату и закрыв за нами дверь, Виктор прислонился спиной к двери, сверля своего брата злым взглядом. У меня от этого взгляда мурашечный озноб случился.

— А теперь рассказывай! — приказал брату Виктор.

— Вик, мне нужно тело Мая...

Виктор побледнел еще сильнее, но постарался придать голосу уверенности:

— Я, конечно, понимаю, что ты и сам не совсем жив, но даже для тебя некрофилия — это перебор!

— Какая некрофилия, Вик! Как ты вообще обо мне такое подумать мог!!! — Варнагар такого петуха от возмущения дал, что у меня уши заложило. — Мне нужно тело Мая, чтобы Вадика обратно переселить! Из-за тебя, между прочим, он снова мое тело оккупировал! А ты что молчишь, Вадик! Или тебе так нравится в моем теле, что ты и вылезать не собираешься?!

Я с силой стукнул ладонью по лбу, застонав от злости на этого идиота:

— Дур дом на выезде! Ты че несешь, упырь несчастный! Ты на брата то своего взгляни! Варнагар, я не собираюсь вместе с тобой разгуливать в камере метр на метр с мягкими стенами и связанными за спиной руками!

— ПОШЕЛ ВОН ИЗ МОЕГО ТЕЛА!

— Еще одно слово, недоразумение клыкастое, и я у тебя навечно пропишусь! Понял?!

Вампир заметно стушевался от подобной перспективы.

— Ну, Вадик! Ну, зачем я тебе! Давай по хорошему. Я тебе любое тело достану, какое захочешь... — заныл он, взывая к моей совести.

— Отстань! Я думаю!

— Ну, Ваа-аа-а-д-ии-ии-к!!! — не унимался Варнагар. Он действовал мне на нервы, которые, кстати сказать, и так уже ни к черту были.

— Виктор, тащи сюда мое тело! — это уже я рявкнул, не в силах больше ни секунды выдерживать нытье Варнагара. Его состояние невольно передавалось мне, а я ни в коем случае не хотел лишаться жалких остатков самоконтроля, иначе, чувствую, у нас с вампиром случился бы совместный припадок. Но Виктор то ничего этого не знал...

Честно говоря, на Вика смотреть было страшно. Такой растерянности на его лице было просто не место!

— Едрить твою налево, НЕСИ ТРУП!!! — завопил я, чтобы привести вампира в чувство.

Виктор испуганно моргнул, но послушно поплелся за Маем. Варнагар тем временем продолжал скулить, все больше меня доставая. У меня уже зубы от омерзения сводило!

Через пару минут Виктор вернулся в комнату, неся на руках мое бывшее тело. Взглянув на безжизненно повисшие руки и бледное до нельзя лицо Мая, мне поплохело. Я выберусь! Выберусь, черт возьми!!! Когда Виктор уложил Мая на кровать, я начал усиленно гипнотизировать труп. Сначала вроде бы ничего не происходило, но через несколько минут я почувствовал уже знакомое покалывание в теле, и удвоил усилия. На сей раз момент отрывания от тела я успел засечь! Конечности на секунду онемели, и даже я сам смог разглядеть слабое свечение, исходящее от тела Варнагара. Видимо, я так обрадовался свободе, когда выбрался таки из тела вампира, что на секунду потерял концентрацию. И вдруг очнулся от того, что меня безжалостно бьют по щекам.

— Вадик! Гад такой! А ну выбирайся из тела Виктора!!! — это Варнагар лупил собственного брата.

— Какого?! — возмутился Виктор. Варнагар не обратил на слова брата внимания, продолжая его хлестать с новой силой.

— Упс! Ну, не то, чтобы совсем не попал...Просто куда надо не попал! — философски крутя в руках прядь длинных черных волос, выдал я голосом старшего брата. Виктор от неожиданности прикрыл свой рот рукой. Вот теперь то он поверил! Только мне от этого не легче... Не смотря на страшную слабость, я снова сосредоточился. "Хочу вернуться в тело Мая! Хочу вернуться в тело Мая!.." — твердил я про себя.

На этот раз все получилось правильно. Тело Виктора засветилось, выгнулось дугой и выпустило на свет мою душу. Больше не позволяя себе отвлекаться, я ринулся к Маю, и запрыгнул в него, как в перчатку. Мои глаза медленно открылись, обозревая обстановку. Варнагар обессилено сидел на полу, прислонившись к стенке спиной. Виктор судорожно ощупывал свое тело. А я лежал на кровати снова в теле молодого оборотня, и тихо ненавидел весь мир за то, что сейчас мне было так херово!

Глава 12.

Чуть оклемавшись, первым делом без спросу подошел к шкафу с одеждой Виктора, достал оттуда черную рубашку, которая мне почти до колен оказалась, и надел ее. Ну, ей Богу, надоело уже голышом разгуливать! Потом снова плюхнулся на кровать. Я чувствовал себя крайне паршиво. От двух перемещений к ряду то и дело слабость накатывала. Хотелось есть и спать. Но спать больше. Вздремнуть мне не дал Виктор, который подошел ко мне и присел на краешек кровати, пристально меня рассматривая.

— Так это правда... — задумчиво проговорил он.

— Правда, правда... Слушай, дай поспать! — раздраженно буркнул я, и отвернулся от вампира на другой бок.

— Кто ты? — Виктор не собирался так просто сдаваться. Он с легкостью перевернул меня к себе лицом.

— Эй! — возмущенно вскинулся я. — Не кантовать!

— Кто ты? — настойчиво повторил Виктор.

— Блин! Вадик я! Человеком раньше был. А как я в чужом теле оказался, лучше не спрашивай. Я сам понятия не имею! — на целую минуту меня оставили в покое. Я уже и засыпать начал.

— Вадик, как ты магию блокируешь? — неожиданный вопрос Виктора заставил меня резко открыть глаза.

— Чего?!

— Ты снял защитное заклинание с дома, не поддаешься внушению, мне не удается читать твои мысли... Короче, вообще ничего! Единственное, что я могу сделать тебе — так это убить! Но ты ведь не умрешь на самом деле? — в голосе вампира слышалось восхищение, и еще что-то непонятное.

— И не надейся! В случае насильственной смерти, я обязательно займу тело убийцы. Дальнейшее развитие событий будет ограничиваться только моей фантазией, а она у меня ой какая богатая! Вон, у братца своего спроси! У него чуть кондратий не случился, когда я в него второй раз попал. — хмыкнул я. Варнагар, присевший на кресло в углу, ощутимо поежился.

— Вик, давай ему денег дадим, как я с самого начала хотел. И пусть едет куда-нибудь подальше. Ну, на фига нам эти проблемы? — так и норовит, упырь, от меня избавиться. Ни за что бы ни поверил, что только одним своим присутствием способен наводить ужас на вампира. Смех, да и только!

— Ага! Щаз! Уже бегу лыжи натирать! А ничего, что я мохнатый слегка периодами? И как я должен это людям объяснять, если абсолютно не умею контролировать обращение?

— Да возьми ты себе другое тело — человеческое, и всех проблем! — выпалил Варнагар.

— А у тебя что, их много, тел в смысле? Или ты предлагаешь мне на кладбищах покопаться? А потом объясняй скорбящим родственникам, что я — перерождение Далай Ламы, а не чудесно воскресший покойник!

Мой бывший сосед никак не унимался:

— Вадик, я могу сам тебе тело притащить. Откуда-нибудь издалека.

— Чтобы из-за меня ты какого-то несчастного прибил?

— Ну, я в моргах поищу...

— Ага... Только спешу тебя огорчить, Варнагар. Старое тело можешь запихнуть себе, знаешь куда? А молодое с пулевой дыркой в груди, например, тоже не вариант.

— Вадик, я найду такое тело, чтобы и молодым было, и умерло естественной смертью... — продолжал уговаривать меня Варнагар. Виктор все так же молча смотрел на меня и о чем-то думал.

— Ты сам то понял, что сказал? — я уже откровенно заржал. Человеческих детей вампирами пугают, а вампиренышей мелких теперь будут пугать мной! Типа, будешь непослушным мальчиком, придет к тебе Вадик без тела, и подселится к тебе приживалкой, и будет тебе счастье!

Неожиданно синие глаза Варнагара азартно вспыхнули. Придумал чего-то... Ну-ну... Послушаем...

— Вадик, а давай я тебе твое старое тело откопаю? Ты же говорил, что только недавно умер.

Я задумался. Может, и правда? Вернусь в свое старое тело, навещу тетку, справлюсь у нее, не пошаливает ли сердечко. А если не пошаливает, то чем смогу, помогу. Говорят, смерть от инфаркта болезненная, если человек в сознании...Вот только по документам и для всех знакомых я умер. И списать это на ошибку не получится, потому как есть официальные результаты вскрытия (тетка постаралась), в которых я умер от врожденной болезни сердца. А после вскрытия, знаете ли, сложновато вообще то выжить, даже если на момент вскрытия ты и был еще не вполне мертв. Мои размышления неожиданно прервал Виктор:

— Вадик останется в теле Мая! — безапелляционно заявил он.

— Но... — попытался возразить его брат.

— Варнагар, я не думаю, что реально переселить Вадика в человеческое тело. Люди умирают, когда истощены ресурсы организма. Независимо от того, есть в теле душа, или нет, но разрушенный организм все равно не сможет функционировать. Май был оборотнем. По какой-то причине его тело признало Вадика, и запустило процесс регенерации. Именно поэтому он действительно живой, а не просто ходячий труп.

— Ну, и? Был бы себе ходячим трупом в другом теле... Какая разница? — не сдавался Варнагар.

— Разница в том, что трупы гниют! Или ты собираешься каждые несколько дней ему новые оболочки искать?

Я от удивления рот открыл. И все это говорит вампир — по сути, сам практически труп!

— И что ты предлагаешь, Вик?

— Вадик остается! У меня еще планы на него есть.

Варнагар заметно расстроился. Не то, чтобы он уж очень сильно меня не любил, просто у него уже рефлекс выработался — держаться от меня подальше. Безопаснее...

— Ладно, Виктор! Я согласен поучаствовать в твоих планах, только руки свои загребущие от меня подальше держи, и никаких убийств! Сами разбирайтесь со своими врагами! И еще, что мы Алу скажем по поводу того, что Май снова жив? — опять у меня моя практическая нотка вовсю заработала.

— Скажем, что он тебя спас. Пусть порадуется! — хмыкнул из угла Варнагар. — Он так по тебе убивался!

Я тут же взвился:

— Хрена лысого он меня спас! Я его еще и благодарить должен?! Перебьется!

Наш разговор неожиданно прервали. В комнату влетел Алрио, растрепанный, весь в крови, но отчего то очень довольный.

— Май! — кинулся он к кровати. — Как же я рад, что ты жив!

— А уж я как рад... — пробубнил я, стискиваемый крепкими руками оборотня. Может, я и параноик, но не верю я во внезапно вспыхнувшую в нем любовь ко мне!

Глава 13.

Алрио продолжал яростно стискивать меня в объятиях, при этом беззастенчиво ощупывая. Это что еще за финт ушами?! Он что — лапает меня?! Смутно соображая едва шевелящимися извилинами, я вяло пытался отбрыкиваться. Но каждый раз, когда я хотел что-либо гавкнуть, оборотень так пристально начинал смотреть мне в рот, что я мгновенно забывал все слова. И только когда его руки в наглую залезли под наглухо застегнутую рубашку, задирая ее практически до шеи, я действительно забеспокоился. Че происходит?! Глянув на рядом сидящего Виктора в поисках поддержки, начал уже не просто беспокоиться, а паниковать не по-детски. Демантоидные глаза следили за руками Алрио, который в это время уже настойчиво перебирался от моей груди к бедру. И вот от того, что я увидел в глазах вампира, мне реально враз поплохело. Ой, мама! Роди меня обратно!

— Так, господа-товарищи! Пора бы и честь знать. Прошу всех срочно освободить помещение, и дать мне поспать! — я наконец то отлепил от себя Ала, злобно зыркнув на Виктора. Как ни странно, первым отреагировал Варнагар. Плавно встав с кресла, он подошел к кровати и буквально волоком оттащил от меня сопротивляющегося оборотня.

— Алрио, ну в конце концов то! Кончай упираться! Маю действительно поспать надо. Он же только что при смерти был. — раздраженно шипел Варнагар на оборотня.

Ал резко отпихнул от себя вампира.

— Я здесь побуду!

Чего-чего?! Не-не-не-не... Я в сиделках не нуждаюсь! Виктор был такого же мнения. Грозно рявкнув на оборотня:

— Пошел вон отсюда! — он поднялся с кровати и направился к выходу из спальни. У самых дверей вампир обернулся и, многообещающе посмотрев на закутывающегося в одеяло меня, сказал:

— С тобой, Май, мы еще не закончили!

Угу, угу... Вы то, может, и не закончили, а вот я, к примеру, еще и не начинал даже! Посплю только малек, и такую вам кузькину мать устрою... Все! Выпроводил, разлегся, укутался, отрубился...

Это что за смертник тут ко мне пристраивается? Руки лишние? Я бы поправил дело, да вот что-то... как-то... лениво... Глаза открываться ни в какую не желают... Ладно, потерпим... Сквозь полуобморочный сон чувствую, как меня грубо дергают чьи-то руки, заворачивают поплотнее в одеяло, вскидывают на плечо и тащат, но сил сопротивляться совсем нет. Все куда-то уплывает... звуки сливаются... Да хрен с ним со всем! Просплюсь — разберемся... И я позволил себе погрузиться в черноту...

Очнулся от того, что страшно затекли конечности. Причем все разом. В голове противный гул. Вокруг темно. Пахнет сыростью. Где это я? Попробовал подняться, и тут же рухнул снова. Руки и ноги связаны жесткими веревками. Что происходит, я вас спрашиваю?!

— А! Очнулся наконец! — голос знакомый, и злой. Вспыхнула лампочка под потолком, больно ударив светом по глазам. Слегка сфокусировав взгляд, огляделся. Я лежу на полу в каком то подвале, связанный по рукам и ногам, а надо мной зависло странно перекошенное лицо Алрио.

— Где артефакт, Май?!

— Чего? — голос слушается с трудом. Чего от меня надо этому волку-переростку...

— Не придуривайся, Май! — болезненный пинок по почкам слегка привел меня в чувство. — Где артефакт Тааэля?!

— Артефакт таа-кого? — ничего не понимаю. Какой артефакт? Кажется, последнюю мысль я все-таки вслух сказал. Лицо Ала превратилось в жуткий оскал. Ага... Я почти боюсь!

— Послушай, щенок, будет лучше, если ты отдашь мне его добровольно.

— Кабы знал что, может, и отдал бы... — О! Голос уже почти нормальный. По крайней мере, перестал срываться с шепота на повизгивание.

— Я знаю, что он у тебя! Я видел, как ты защиту Виктора блокировал, и это свечение странное. И, поклясться могу, ты был стопроцентно мертв, когда я у тебя артефакт искал, а потом вдруг ты живой оказался.

Кое-что начало постепенно проясняться.

— А! Так вот чего ты ко мне клещом присосался! Артефакт, говоришь, искал? Стесняюсь спросить, а если я его тебе отдам, что ты со мной делать будешь?

— Отпущу на все четыре... Отдай безделушку, и возвращайся к отцу, если хочешь! — занятная перспектива, если учесть, что мой отец давно умер.

Я ни на секунду не поверил в то, что оборотень действительно меня отпустит. Я бы мог, конечно, прямо сейчас попробовать занять его тело, но, во-первых, у меня не было уверенности, что получится, потому что я был все еще слишком слаб, а, во-вторых, мне нужна была информация. Из тех разрозненных кусочков, которые я слышал, цельной картины никак не вырисовывалось. Поэтому я предпочел потянуть время.

— Ал, у меня нет артефакта с собой... Я его еще в спальне Виктора припрятал...

Злобно сплюнув на пол, Алрио выругался.

— Так я, все-таки, был прав! Артефакт у тебя во рту был! Я сначала решил, что он в виде татуировки на теле, но у тебя нет ни одной татуировки! Единственное место, которое я проверить как следует не успел, это рот... Ну, и...

— Не надо! Я понял! — поспешно перебил я оборотня. Если он еще и ТАМ меня проверял, я готов купить все имеющиеся книги по пыткам...Ну так, чисто в познавательных целях!

— Ладно, Май! Где конкретно в спальне Виктора ты спрятал артефакт?

— Развяжи -покажу! — нагло заявил я, не особенно, впрочем, надеясь на успех.

— Май! Где?!! — очередной пинок заставил всего меня сжаться. Ипостась волка во мне никак себя не проявляла, что было весьма странно, если учесть, насколько сейчас я был зол. Осточертело быть марионеткой! Глухо зарычав, я изо всех сил рванул веревки...

— Не старайся, щенок! Я тебе вколол кое-что, чтобы ты не мог обратиться! — насмешливо сказал оборотень, для профилактики снова меня пиная. — Где?! Последний раз спрашиваю!

Ага... Напугали ежа голой жопой! Да пока ты про артефакт не узнаешь, убивать не станешь! Зря ты, что ли, все это затеял? Но вот пыткам подвергаться тоже как-то особого желания не было, да и не особого тоже...

— Под матрасом твой артефакт лежит! — яростно прошипел я. Мне нужно время, чтобы подумать. Пусть отваливает за своей херней! Пока он ее не найдет, мне ничего не грозит. И только когда за оборотнем с тяжелым металлическим скрипом захлопнулась дверь, я вдруг ясно понял, как на самом деле сглупил. Если с Алом что-то случиться, то я до самой смерти останусь в этом каменном мешке! И переселиться то мне не в кого! Вряд ли я могу просто так тело покинуть, не заменив его другим. Бли-ии-и-н!!! Когда отсюда выберусь, эта тварь мохнатая от одной только суммы долга мне скончается от сердечного приступа!

Не знаю, сколько я так связанный, в темноте провалялся, но в себя пришел, услышав слабое попискивание где-то справа. Крыса! Вот же черт! Никогда не думал, что так крысе могу обрадоваться! Предельно сконцентрировавшись на своем желании, я уже довольно-таки легко почувствовал покалывание в мышцах, хотя полной уверенности в результате не было. Все же не человек. А потом вдруг глаза открыл, и замер, удивленно взвизгнув. Получилось! Я смотрел на свое связанное тело глазами крысы! Одного я не учел. У животных очень сильны инстинкты, при практически полном отсутствии мозгов! Крыса вела себя, как... крыса! Мыслей в голове у нее отродясь не водилось. Только вопящие инстинкты. И они подсказывали, что ей грозит страшная опасность от... самой себя! Я даже опомниться не успел, как эта скотина зубастая отгрызла себе хвост! Я от боли просто одурел прям! О, Боже! Это был первый и последний мой эксперимент с мало разумными тварями, клялся я себе, буквально заставляя животное делать каждый шаг в сторону дырки в полу. Надо быстрее выбираться, пока я еще могу хоть немного контролировать этого грызуна! Потому что, если я из подвала не выберусь, то крыса отгрызет себе и лапы, и тогда у меня только два выхода будет: либо возвращаться в тело Мая и покорно ждать взбешенного оборотня, либо попытаться уползти в виде какого-нибудь слизняка, коих в подвале тысячи. Но это сколько ж тогда мне ползти придется?!!

Глава 14.

Ну, ладно, поползли! Почему поползли? Да потому что с Лариской (как я ласково стал величать крыску) у нас по поводу маршрута передвижения вышли идейные противоречия. Животное было голодно и хотело закусить только что преставившимся телом, которое даже разогревать не надо — тепленькое еще! И почему это ее порыв схарчить кусочек дармовщинки вызвал такую бурю протеста с моей стороны? Ответ прост: во-первых, я за своим телом еще собирался вернуться, а во-вторых — это кем же надо быть, чтобы от самого себя отжувать чего-нибудь?! Так что я стал усиленно грести всеми четырьмя лапками: ать-два, ать-два! Мдяяяя... Четыре ноги — это перебор! Запутавшись в конечностях, растянулся на пузе и оставшиеся пару метров до дыры в полу преодолел по-пластунски. То еще зрелище было! Крыса ползет кверху каком, и над ней гордо развевается огрызок хвоста.

Ну, усе вроде! В дыру нырнули, по каким-то ходам крысиным проползли и выбрались на улицу. Кругом лес, деревья — красота! И не в подвале я сидел, а в бункере каком-то. Теперь только определить направление дальнейшего передвижения, и можно чапать дальше. Одна проблема — я махонький! А все вокруг такое огромное! А еще у меня топографический кретинизм! Господи, куда?!!! Компас мне, срочно!

Дилемма решилась сама собой, потому как до моего слуха донесся гудок автомобиля. Уррра! Истина где-то рядом! Мигрируем к трассе!

У крысы оказались прескверные привычки, которые никаких сил контролировать не было. А именно — постоянный жевательный рефлекс. Эта мохнатое извращение жевало все, что только попадалось под ее нос, не зависимо от того, насколько вообще съедобным был объект ее сиюминутных вожделений. Короче, за следующие пол часа я узнал, как на вкус ощущается кора дерева, бумажная обертка и целлофановый пакет, а также кусок резинового шланга, бутылка пластиковая, банка алюминиевая, и пару собачьих экскрементов. Впечатляет? Про различные действительно съедобные, но слегка зеленоватые "вкусности" с человечьего стола я вообще молчу! Люди! Ну зачем же так гадить там, где мне еще жить! Берегите природу, мать вашу!!! У всего этого безобразия был только один плюс — гремучий коктейль в желудке на время заглушил во мне чувство голода, а точнее, я просто не мог сейчас думать о еде. Ни о какой еде вообще, что в крысе вызывало легкое недоумение, потому что животное было голодно так, как, наверное, хотят есть медведи после зимней спячки. Хрен с тобой, животинка! Кушай! Я уже успел убедиться, что твой маленький желудочек способен переварить титановый сплав, посыпанный алмазной крошкой! Бежим дальше. Пять минут — полет нормальный... И тут — шоссе! И машины вжик-вжик, туда-сюда... А безмозглое камикадзе в нашем с крысой лице уже на середине трассы, оказывается! Все! Кирдык-хана! Сейчас от грызунчика моего останется только тонко раскатанное на асфальте меховое изделие! Фу-уу-у!!! Пронесло! Обделался, так сказать, легким испугом и поскакал дальше! А ничего у Лариски моей рефлексы! Это я не про тотальную нелюбовь к кошачьим! Вот к чему это мы сейчас на дерево забрались? Котенок же еще махонький совсем. И кто сказал, что крысы по деревьям не лазают? Есть же народная примета "Если крысы посыпались с веток — к дождю!". Любопытный котенок все ж таки полез за странно пахнущим существом на дерево, и только огромная сила воли "крысиного короля" позволила маленькой тигре остаться со всеми своими стратегически важными частями тела. Ура мне! Моими молитвами крыска плавно ушла в пике с насиженной ветки. Хорошенько шмякнувшись о землю, осознал всю бренность бытия. Эх! Чего ж я не сокол, чего ж не летаю! Внезапно шандарахнувшая в голову идея вызвала в крыске бурную реакцию. Мордочка животного искривилась, носик сморщился, но... вместо смеха получилось злобное фырканье. Никогда не видели, как крыса смеется? Нет?! Ну, считайте, вам крупно повезло!

И чего ж я раньше то не додумался? Перекочую ка я в вон ту пернатую мелюзгу, которая что-то бурно обсуждает, сидя на березе! С высоты птичьего полета дом Виктора найдется быстро. Сказано — сделано! И рра-ззз... То ли я постепенно учусь перемещениями управлять, то ли просто с животными проще, чем с людьми, но в теле птицы я оказался почти мгновенно. И тут... Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Это еще что такое? Я против использования моей головы вместо отбойного молотка! Вот, дятел! Причем не теоретически дятел, а вполне себе так практически. Промазал! Дальше идет поток мысленной нецензурной брани, время от времени перемежаемый болезненными ударами. Упертая птица! Ни в какую не хочет слушаться! Я больше не могуууу!!! Высоко над головой что-то большое и черное летит. Перебираемся! И рра-ззз...

Навигация — неблагодарное занятие! Это я с тоской осознал, когда к голове гостеприимного пернатого друга, в которого я сиганул с дуру, стремительно стала приближаться земля. Я не умею летать!!! Рискнул, позволив птичке взять управление на себя. С удивлением понял, что лечу! Я гений! Нет, не так... Я ГЕНИЙ! О, человечество, сколько же IQ ты потеряло в лице Вадима Валерьевича Сысоева! Я всегда подозревал, что в нашей стране утечка, усушка и утруска мозгов приобрела поистине катастрофические масштабы!

А красота то какая! Солнышко светит, ветерок такой теплый! О! Вон и поселок коттеджный вдали вырисовываться начал! Минут через двадцать любоваться на пейзаж с высоты птичьего полета мне стало скучно. Снижаемся! Дальше я развлекался прицельным бомбардированием редких прохожих и тихо угорал на их перекошенные лица. Но вскоре снаряды закончились. Не, заправляться не будем! Вон и особняк знакомый уже. А внутрь то я как попаду? Пару раз настырно стучал клювом в окно в спальне Виктора. Шторы плотно задернуты — ни шиша не видно! Одно из двух — либо вампир спит, либо никого нет дома. Ну что ж, подождем! Нахохлившись на ветке ближайшего дерева, обозреваю окрестности. К вечеру заметно похолодало.

О! В гостиной свет зажгли! Скромненько постучал в окошко. Шторы раздвинулись и на меня с удивлением уставились зеленые глаза. Ну, че пялишься! Открывай давай! Это что за наглость такая! Кто тебе разрешал шторы задергивать!!! Тук-тук... Теперь уже две пары разозленных глаз придирчиво осматривают мою пернатую тушку. Тьфу ты, черт! Меня впускать не собираются, что ли? Ну, все! Идем на таран!

Разогнался и лбом в стекло. И че я тут про гения говорил? Птичка то маленькая, легкая. Короче, сполз по стеклу, не причинив ему никакого вреда, и растекся по широкому карнизу. И тут окошко приоткрылось, и меня за крыло подняли. Но, но, но!!! Попрошу поаккуратнее!

— Вик, тут опять эта птичка настырная! — Варнагар удивленно меня рассматривал, брезгливо держа за крыло.

— Ну, и?! — раздраженно рыкнули из гостиной, но Виктора за широкой спиной его брата мне видно не было.

— Что мне с ней делать?

— Ты че тупишь, Варнагар?! Сверни ей шею и иди сюда! — а потом, уже обращаясь к кому-то в гостиной. — Ну что, Алрио?! Где Май? Молчишь... Ты же понимаешь, я могу быть очень убедительным! — резкий крик, полный боли разорвал тишину.

Оборотень здесь! Отлично! Сейчас я буду мстить, и мстя моя будет ужасна!

Варнагар не стал сворачивать шею птице, а просто выкинул ее в окно. Но мне это уже не важно было. Стекло для духа не помеха. Короче, вскоре я уже сидел в гостиной в теле Ала и отплевывался от крови во рту. Надо мной навис Виктор. Его глаза горели зеленым пламенем, клыки угрожающе поблескивали. Тело Ала было изрядно покалечено. Правая рука безжизненно повисла, обе ноги выворочены под странным углом. Короче, болело все! Блин! Все же не лучшая была идея!

А еще в голове звон какой-то. И кровь из ушей идет. Виктор усиленно стал гипнотизировать оборотня. Я четко видел, что от него в сторону Ала идет какой то черный свет, похожий на сгусток энергии. Но, когда он достиг меня, то ничего ровным счетом не произошло. Сгусток просто растворился в воздухе, и все. Виктор удивленно уставился на оборотня. Варнагар за его спиной испуганно ахнул. А я, наконец, не выдержал и заорал благим матом:

— Виктор, ... ... ... ... !!! Где ты был, мать твою! Почему позволил этому блохастому мешку меня похитить!!!

Виктор замер на месте, широко распахнув глаза. Варнагар медленно осел на пол. Оборотень... О!!! Это было нечто! Ал скулил, и пытался уползти в уголочек. Все его намерения я достаточно жестко блокировал. Мне уже довольно хорошо удавалось контролировать чужое тело. Видимо, сказывались тренировки.

— Вадик?! — Виктор ошарашено смотрел на Ала, явно не веря своим глазам.

&;nbsp; — Да, Вадик, Вадик! Развяжи же, в конце концов! Болит все!

Немая сцена. Алрио пытается шмякнуться в обморок (кто бы ему еще позволил!), Варнагар тихо поскуливает на полу, держась за живот, а Виктор поспешно разрывает веревки на оборотне. Кажется, жизнь снова налаживается! Вот только подлечу Ала сначала... а потом убью!!!

Глава 15.

— Ай! Черт! Виктор, осторожнее можно! Больно же! — чертыхался я, пока вампир отдирал от меня странную веревку. Я сначала и не понял даже, почему под ней ожоги. А потом вдруг дошло. Это не веревка — это трос серебряный! Ежкин ты кот! И так на теле ни одного живого места нет!

— Серебро... — прошипел я, изо всех сил впиваясь зубами в нижнюю губу, чтобы не орать. Алрио подозрительно молчал.

— Серебро не дает оборотням обратиться. — спокойно пояснил Виктор. Ну, здорово! И почему вдруг мне так невыносимо сильно кожу жечь начало? Лучше б не знал, ей Богу!

На очередном особенно болезненном рывке, я не выдержал и заорал в голос. Все! Не могу терпеть!

— Варнагар, принимай гостей! — на всякий случай предупредил я. — Сейчас пойдем мое тело забирать.

Вампир тут же перестал ржать, выпрямившись, как будто оглоблю проглотил. Неподдельный ужас на его лице меня бы даже порадовал, не будь мне сейчас так чертовски больно.

— Только через мой труп! — завопил клыкастый.

— А мне фиолетово! — в ответ заорал я.

— Не надо, Вадик! — жалобно пропищал он. — Пожалуйста!

Потом вдруг резко подорвался и кинулся к входной двери.

— Я сейчас... — бубнил он себе под нос. — Я мигом! Я тебе притащу кого-нибудь! Только не надо!!!

Ага-ага... Поздно, батенька! Я уже сидел в Варнагаре, а он даже не понял.

— Варнагар! — тихо окликнул вампира Виктор.

— А... — мой дружелюбный сосед резко развернулся на голос брата и застыл как вкопанный. Алрио больше не дергался. Его глаза подозрительно уставились в одну точку. Оборотень явно был в шоке.

— Вадик? — проскулил Варнагар, подозревая недоброе. Я молчал. — Вик, где Вадик?

— Бу-гага! — радостно завопил я голосом Варнагара. От неожиданности он подскочил, как ужаленный.

Через пять минут как следует прооравшись, вампир смерился с неизбежным, и мы направились к бункеру, взяв из гаража черный "Лексус". Сидя в автомобиле, я во весь голос орал непристойные песенки, открыв окно. Редкие прохожие испуганно шарахались от пьяного, как они подозревали, вдрызг водителя. Вампир обиженно пыхтел. Виктор остался с Алом. Мда... Не завидовал я сейчас оборотню! Ой, не завидовал! Даже мстить как-то вдруг расхотелось. Меня мало интересовало, что вампир сделает с Алрио, но то, что это будет чертовски больно, я знал точно. Да и плевать! Больно надо мне за всяких там предателей переживать!

Я описал Варнагару бункер, и оказалось, что вампир прекрасно знает его местоположение. Далековато, правда, но выбора то у нас все равно не было. Не знаю, для каких именно целей этот бункер был построен и кем, но располагался он в прямо в лесу.

Естественно, моя шабутная натура не давала мне тупо сидеть и молчать.

— Классная машина! — завистливо вздохнул я.

— Она не моя. — буркнул в ответ вампир. — Виктора.

— А ты че, такой бедный, да? Денег для меня у Виктора занять хотел, машины вот своей нет...

— Отвали! — рыкнул Варнагар.

О! Мы злимся!

— А ты сам то где живешь, Варнагар? Бомжуешь? — от такой наглости клыкастенький чуть в кювет не съехал. Эх! Хорошо то как! У меня с детства любимое развлечение — выводить из себя!

— Гад! — прошипел вампир, выровняв машину.

— Это я то гад? — притворно возмущенно пропел я, а потом самодовольно добавил: — И какой же я все-таки гад!

Варнагар какое-то время молчал. Переваривал.

— Слушай, клыкастый, а давай я тебе квартиру подарю, а? У меня правда в ней сейчас тетка живет, но ты бы мог ее пристукнуть при случае...

— Я смотрю, ты и к родственникам невероятно добр! — съязвил вампир.

— Ага... Невероятно добр! Если учесть, что это она меня на тот свет спровадила, то у тебя к ней тоже должен сейчас приступ "доброты" внезапно прорезаться! Не траванула бы она меня, ты бы меня сейчас знать не знал, и спал бы себе спокойно.

— Я ее понимаю! — философски протянул вампир. — Был бы я твоей теткой, тоже бы траванул!

— Мдаа... Что такое не везет, и как с этим бороться! Ладно, Виктора попрошу, пожалуй! Или сам наведаюсь как-нибудь...

За постоянными подколками друг другу мы доехали довольно быстро. Под конец Варнагар даже откровенно ржать начал над моими выходками. Короче, вышли из машины, по лесу поплутали малек, нашли бункер. Вампир с легкостью вышиб железную дверь, и тут же безапелляционно заявил, что пора бы и честь знать. Я поломался ради понтов, и перебрался в свое тело. Через пару часов уже были у особняка. Первым делом помылся, стянув у Виктора очередную чистую рубашку. Потом поел, заставив Варнагара мне приготовить, пока я душ принимал. Вампир благодушно бубнил по поводу беспримерной наглости некоторых товарищей, но жрать все-таки приготовил.

Наевшись, поплелся в гостиную, где оборотня уже не было, а Виктор спокойно скручивал серебряный жгут. Куда он дел Алрио, я спрашивать не стал. Меньше знаешь — крепче спишь! Я плюхнулся на диван, блаженно вытянув ноги.

— А на тебя, значит, серебро не действует... — со скрытым разочарованием протянул я.

— Нет. А также на вампиров не действует чеснок, святая вода и осиновый кол в сердце. — усмехнулся Виктор.

— Жааль... Это что ж получается, тебя вообще убить нельзя? Даже если на сто кусочков распилить? — я невольно содрогнулся, ярко представив себе картину постепенно сползающихся друг к другу и почему-то жалобно пищащих кусков тела. Бр-р-р!!!

— А пока меня будут распиливать я должен спокойно стоять и наслаждаться ощущениями? — уже в голос заржал вампир.

— Тьфу ты, нечисть! — отчего-то разозлился я.

— Вообще-то я регулярно моюсь, малыш! — Виктор уже откровенно издевался, осторожно подкрадываясь ко мне.

— И что, помогает? — я всегда подозревал, что язык мой — враг мой. Годы тренировок с теткой в злословии не прошли даром. — Это я к тому, что рекомендовал бы тебе жидкий азот или на крайний случай мумификацию. Понимаешь, те тонны песка, которые с тебя во время душа сыпятся, страшно забивают канализацию.

Одним неуловимым движением вампир переместился вплотную, очень нежно сдавливая мой подбородок и задирая голову кверху. Впившись в мое лицо недобрым взглядом, он осторожно поглаживал скулы большими пальцами. И было в этой внезапной ласке столько скрытой угрозы и еще чего-то, что я не мог определить.

— Не играй со мной, малыш! На самом деле я очень скверный противник.

Я заворожено наблюдал за пляской салатовых искорок в демантоидных глазах Виктора, и не мог оторвать взгляд от его совершенного лица. Может, он меня поцелует сейчас? Ой, чур меня, чур! О чем я вообще думаю! Но мысли упорно возвращались к четкой линии жестких губ, а взгляд рассеянно скользил по лицу вампира, жадно впитывая в себя каждую черточку.

И все-таки он меня поцеловал. С тихим рыком наклонился, обхватил меня за талию и приподнял в воздух. Затем его губы властно накрыли мой рот. И я пропал! Где-то на задворках сознания еще крутились здравые мысли, вроде той, что сейчас здесь будет море трупов, но бешено долбящееся в ребра сердце продолжало умолять подождать еще хотя бы пару мгновений.

Не разрывая объятий, Виктор удобно перехватил меня под коленями и, как невесту, понес в спальню. Бережно уложил меня поверх покрывала, не переставая целовать и гладить, выпутал из одежды. Его руки и губы были слегка прохладными, вызывая ни с чем непередаваемое ощущение слабых разрядов электрического тока по разгоряченному телу. На какой-то момент его глаза из зеленых вдруг стали непроницаемо черными. Немного отстранившись, Виктор спросил меня, действительно ли я хочу того, что сейчас произойдет, и голос его был завораживающе низким и хриплым. Когда смысл его вопроса достиг моего заторможенного мозга, я резко дернулся, вывернулся из захвата сильных рук и соскочил с кровати.

— Чтоб тебя! — ругался я, на ходу застегивая рубашку. — Сто лет в обед, а все туда же! Педофил! Извращенец!

У самых дверей Виктор неожиданно окликнул меня. Я на автомате остановился, но оборачиваться не стал.

— Вадик, в следующий раз я не стану спрашивать! — предупредил он, и было что-то в его голосе, что заставило меня безоговорочно поверить его словам.

— Помоги себе сам! — зло выкрикнул я, ненавидя себя за предательское тепло, растекшееся по низу живота в сладком предчувствии. Тонкая рубашка плохо скрывала мое возбуждение, щеки горели. Вылетев за дверь и для острастки громко ею хлопнув, я сломя голову понесся вниз, и практически сшиб с ног Варнагара, поднимающегося по лестнице. Схватив меня в охапку, вампир удивленно моргнул, а потом его взгляд стал вдруг откровенно похотливым. И только сейчас я понял, что кое чем упираюсь в его бедро. Покраснев еще сильнее, я вырвался из его рук, яростно сверкая глазами.

— Я смотрю, у вас там весело! — губы вампира расплылись в похабной ухмылочке. — Может, и для меня места хватит?

— Да иди ты... к брату! — рявкнул я.

— Понимаешь, малыш, на моей памяти ты первый мальчик, который понравился Виктору. — притворно вздохнул Варнагар.

— Я не мальчик! — вконец окрысился я.

— Как? Уже?! — и Варнагар слегка шлепнул меня по заднице. — И как? Болит?

— Это не дом! Это притон какой-то!!! — завопил я, отталкивая Варнагара и срываясь с лестницы. Рванул я почему-то на кухню. Плюхнувшись на стул, постарался отдышаться. Сердце билось в груди пойманной птицей, и никак не желало успокаиваться. Ух! Ненавижу! Такое оскорбление можно смыть только кровью! Реками крови! Дальнейшие пол часа я провел, прокручивая в голове различные планы мести. Под конец даже улыбаться злорадно начал. Хотели войны? Вы ее получите!

Глава 16.

Вопросов к Виктору у меня было вагон и маленькая тележка, но чтоб мне провалится на этом месте, если я добровольно ему на глаза сейчас покажусь! Остаток ночи тихо ныкался по углам дома, претворяясь предметом интерьера. Под утро все же устал страшно, выбрал самую дальнюю от комнаты Виктора гостевую спальню, забаррикадировался изнутри тяжеленным шкафом (чуть не надорвался, блин!), и завалился спать. Проспал где-то до обеда. Проснулся от дикого вопля. Оказалось, что кричал я сам. При воспоминании сна, меня ощутимо передернуло. Представляете, снилось, что стою я в белом платье перед алтарем с Виктором под ручку, а священник с копытцами и рожками, противно так ухмыляясь тремя рядами острых зубов, отдает меня в жены вампиру! Вот на моменте ритуального обмена кровью я и заорал...

Нет! Надо срочно что-то с этим делать! Так и до Кащенко не долго. И лови меня потом по санитарам. Все-таки сумасшедший дух, запросто меняющий тело, это целый глобальный катаклизм!

Выбравшись на разведку, выяснил, что клыкастенькие склеили ласты на дневной сон. Замечательно! Нечего дурака валять — пора приниматься за тело! А точнее, за тела, но начнем все-таки с Виктора, как особо отличившегося. Мой девиз на сегодня "Зарой топор войны в тело врага!".

Первым делом обзвонил пару местных газет с частными объявлениями и надиктовал им кой чего. Тираж с моей подставой должен был выйти уже сегодня к четырем часам. Это я постарался, обещав редактору небывалый спрос на прессу! Газетки то маленькие, кое-как концы с концами сводят, а тут такой аншлаг должен был быть! С чувством выполненного долга пошел готовить себе поздний завтрак. Поел, поотмокал в гостевой ванной с ароматной пеной, предварительно снова забаррикадировав шкафом теперь уже свою спальню (осторожность превыше всего!). И только, когда выбрался из ванной, вдруг понял, что, кроме уже достаточно грязной рубашки Виктора, у меня больше одежды нет. Пришлось идти на риск. Замотавшись полотенчиком, аккуратно пробрался в спальню Виктора, стараясь его не разбудить. Чтобы волосы не мешались, еще в ванной завязал их высоким конским хвостом, затянув вместо резинки оторванной у рубашки длинной полоской. Получилось нелепо. Черный бант на макушке выделялся, как трава в пустыне, да и насчет художественности самой прически я бы поспорил — количество "петухов" было явно за гранью разумного. Ну, как шмогла, как говориться! Я ж до этого длинных волос и не носил никогда. Все-таки состригу!

Картина маслом: довольно высокий, но тонкокостный парень в набедренной повязке из мохры и с траурной ленточкой на темечке роется в чужом нижнем белье, тихо чертыхаясь себе под нос. Трусы в хозяйстве вещь крайне нужная, но, даже если я и подтяну резиночку плавок Виктора, они все равно будут на мне смотреться, как бабкины панталоны, потому как размером подкачали. Это ж надо иметь такую ж...! Хотя, с его размерами и не удивительно. Вон, брюки вообще наверно на парашютном заводе делали! Никакой ремень не поможет — я в одну штанину двумя ногами влезть могу, и еще место останется! Ууу! Дура-лошадь! То есть, конь! И че?! Мне опять по дому в рубашечке по колено щеголять? Пока я размышлял над подлостью жизни в целом и одного конкретного вампира, полотенце на моих бедрах развязалось и плавно соскользнуло на пол. Нагнувшись за ним, чуть от страха не помер, когда с кровати послышался голос Виктора:

— Стой так, малыш! Я сейчас!

А-а-а-а-а-а!!! Мой вопль еще долго по дому разносился, пока под громогласный хохот проснувшегося вампира я позорно улепетывал в свою комнату, сгребя в охапку и рубашку, и полотенце, и зачем-то штаны с трусами. Только отдышавшись немного, понял, что Виктор меня развел, как лоха последнего. Если бы он хотел, то я даже не услышал бы его приближения! Ах так, да?! Дальнейшие пару часов я провел в своей комнате с наглухо закупоренной различной мебелью дверью. О, я вовсе не обольщался! Я прекрасно знал, что Виктор при желании дверь просто снесет к чертовой матери, но так у меня хоть иллюзия безопасности была. Все это время я вовсе не бездействовал. Найдя в ящике стола бумагу и ручки, принялся разрабатывать новый план для устрашения местных кошмаров. Первое мое изобретение должно было вот-вот воплотиться в жизнь. Я уже руки от предвкушения потирать начал — дурацкая привычка, но никак избавиться не могу. Когда волнуюсь сильно, становлюсь похож на маньяка. Улыбочка злорадная во всю харю, и ладошки друг об друга шварк-шварк... Хорошо, что меня сейчас никто не видит!

Долбеж в ворота возвестил о начале представления. Домофон я заранее приговорил и казнил собственноручно, так что интеллигентный по началу стук плавно перетек в грохот проходящего мимо товарняка. Варнагар очень удачно ушел принимать душ, после того, как "случайно" был облит из окошка на втором этаже кастрюлей моего любимого клубничного киселя. А не фиг шляться под окнами! Как это, я его сам позвал, когда он пошел ворота открывать? Правда, что ли?! Не помню! Просверлив меня снизу яростным взглядом, вампир пообещал мне достойную кару за сотворенное злодейство, и пошел отмываться, крикнув Виктору открыть дверь. Понятное дело, я и не собирался облегчать хозяину дома задачу, но поприсутствовать при этом хотел страстно!

Увидев из окна Виктора, кинулся к двери, как можно быстрее раскидывая сооруженною мной стену плача. Почему плача? Да потому что аж слезы от напряжения на глазах выступили. Это я качественно забаррикадировался! Протиснувшись бочком в образовавшуюся щель, понесся к воротам. Встал не вдалеке от Виктора как раз тогда, когда он, нахмурившись на перезвон женских голосов за забором, открыл калитку. Как я и ожидал, паломничество потенциальных "невест" было грандиозным! За забором насколько хватало глаз, стояли представительницы прекрасного пола в возрасте от пятнадцати и до бесконечности, и яростно спорили о своем месте в очереди. Кое-где уже затевалась нешуточная потасовка. Но, при виде огромного мужчины, открывшего калитку, нестройный хор голосов постепенно стих. То и дело по рядам собравшихся дам прокатывались восторженные аханья и вздохи. Это они так на Виктора реагировали.

— Что здесь происходит?! — грозно рявкнул вампир, возвышаясь над ближайшими девушками как скала.

— Мы по объявлению... — вперед выступила самая смелая из девушек, симпатичная шатенка лет двадцати пяти.

— По какому объявлению? — сощурился Виктор.

— Вот! — девушка протянула ему свеженький номер газеты, на котором даже краска типографская еще не вполне высохла.

По мере того, как вампир читал обведенное черным фломастером объявление, лицо его все больше мрачнело. Под конец он так на меня глянул, что, будь я более робким, скончался бы не сходя с места от разрыва сердца. Но не на того напали! Я на такие взгляды не реагирую! Ну да, это я дал объявление: "Молодой, красивый, состоятельный мужчина хочет познакомится с хорошей женщиной для серьезных отношений...". Далее шел адрес "жениха" с указанием желательного времени визита соискательниц на завидную во всех смыслах роль "невесты". И совершенно естественно, что точно к назначенному времени половина женского населения нашего городка собралась у ворот особняка. Кто-то пришел на "кастинг", а кто-то просто из любопытства или за компанию, в конце концов, всем очень хотелось посмотреть на загадочного хозяина особняка, которого до этого никто никогда из местных не видел. Среди пестрой толпы поклонниц я с удивлением увидел парочку трансвеститов, и даже молодого человека в количестве одной штуки. Виктор, видимо, тоже, потому что брошенный в мою сторону взгляд был "слегка" недобрым.

— Девушки, и что вы от меня хотите? — перекрывая снова начавшийся галдеж, гаркнул вампир. — Я не могу жениться на всех вас!

— А вы выберите кого-нибудь... — тихо пискнула худенькая конопатая девчушка лет семнадцати и страшно покраснела.

-С меня хватит! — с этими словами Виктор кинулся ко мне, схватил за руку и выволок за ворота на всеобщее обозрение. Я и пикнуть не успел, когда этот гад одной рукой схватил меня поперек талии, а другой за ягодицу, приподнял и впился в губы. По толпе прошелся пораженный вздох. Когда вампир опустил меня на землю, я понял, что жить мне осталось не долго. Кое-кто из дам смотрел на меня с явным отвращением, кое-кто с осуждением, а кое-кто и с выражением ожидавшей меня участи овцы на заклании. А че я то?! Че вы на меня пялитесь?! Это он меня поцеловал, а не я! Я вообще нормальный! Додумать я не успел, притиснутый к телу Виктора. Голос вампира загремел в воздухе:

— Прошу меня извинить, леди, но я уже нашел свою вторую половинку! Я уже сделал ему предложение, и скоро мы отправимся за границу, чтобы скрепить наши чувства браком! Прошу вас расходиться!

А?! Что?! Какие чувства?! Какой брак, я вас спрашиваю?!!! Пока я переваривал новость, Виктор протащил меня за забор, закрыл калитку на замок, и пошел по направлению к дому, волоча меня, как мешок картошки, на плече, отчего рубашка задралась, оголяя мою пятую точку. УУУ!!! Чую, самое страшное с ней случится вот прямо сейчас! ПОМОГИТЕ!!! Я СОГЛАСЕН УМЕРЕТЬ ДЕВСТВЕННИКОМ!!!

Глава 17.

— Бедный я несчастный! — голосил я, взывая к совести вампира. Всегда, когда сильно волнуюсь, болтаю без умолка. А сейчас по десятибалльной шкале волнения у меня уже было где-то в районе сотни. — Сирота горемычная! Каждый обидеть норовит! То им артефакт какой-то подавай, то вообще интимом пугают! Никакого почтения к покойникам! А я, между прочим, объявление дал из высоко моральных соображений! Вот ты зря не веришь! Я в первую очередь о ком думал, когда в газету звонил? Правильно, о себе! Но ведь в какую-то очередь я все-таки и о тебе думал! Твое нездоровое влечение к лицам своего пола пока еще не перешло в хронику. Ты далеко не так безнадежен, как кажешься с первого взгляда. Я тебе невесту хорошую хотел подыскать. Вот зачем тебе на свою душу еще один грех брать? Там уже и так плюнуть некуда! То есть, ты, конечно, не самый плохой вампир, и хуже бывают...наверное. Но я не о том! Если ты надо мной сейчас грязно надругаешься, я тебя со свету сживу!

— Вадик, заткнись! — перебил мои словоизлияния вампир, открывая входную дверь. Ох! Не нравится мне его голос!

Вампир притащил меня в гостиную и небрежно скинул на диван. Я сжался в уголочке, лихорадочно обдумывая, как теперь выкручиваться. То, что Виктор был зол, это еще мягко сказано! От него просто волнами раздражение исходило.

— Ну, Вик! Ну, прости! Осознал, раскаялся, исправлюсь! — Вру, конечно, но как-то разруливать надо. Ага, и глазками так невинно хлоп-хлоп... Бли-ии-ин! Не сработало! Не проникся вампир! Вон как плотоядно поглядывает. Придется совершить показательное харакири, то бишь "харакирнуться" снова в чужое тело. Телепорт forever! Виктора, как потенциального подопытного, отметаем сразу — я еще жить хочу! Остается на выбор Варнагар и брат Виктора. Ну и что, что это одно лицо? Вот как перемещусь, так ведь даже одного лица не найдется. Страшно представить себе, во что оно превратиться, когда до вампира дойдет, что я вместе с ним душ принимать собрался. Але хоп!

Я, честно говоря, светиться перед Варнагаром не собирался. Думал, отсижусь по-тихому в его теле, пока Виктор не остынет. Вот только не учел как-то, что именно в этот момент вампир, гм... немного занят... Нет, не тем, о чем вы подумали! Он вполне так себе невинно изображал перед зеркалом крутого мачо, поигрывая бицепсами. Я честно терпел! До тех пор, пока он не развернулся к зеркалу в пол оборота и не начал напрягать ягодичные мышцы, любуясь своим тылом. Во тут то я и заржал, как сумасшедшая лошадь! Нет! Как табун сумасшедших лошадей! От той непередаваемой гаммы чувств, которая отразилась затем в лице бедного клыкастенького, у меня уже истерика началась. Подвывая дурным голосом оторопевшему вурдалаку, я еле-еле смог справиться с желанием хозяина тела хлопнуться в обморок. Эк у него нервишки то пошаливают! С трудом челюсть с пола поднять сумел, и то она норовила то и дело обратно грохнуться.

— Вадик!!! — такого вопля раненного медведя я в репертуаре Варнагара раньше не слышал. Мне показалось, или зеркало пошло трещинами? Естественно, что на крик Варнагара тут же прискакал его брат, злой, как сто чертей. А нам все равно!

— Виктор, что Вадик снова делает в МОЕМ теле?! — ух, и горазд же ты орать, дружище. Аж уши закладывает!

Виктор поморщился:

— Прячется...

— А почему он в МОЕМ теле прячется?!

— Потому что некоторые темные личности посягают на святое! — вместо Виктора ответил я.

— Вик, ты опять к нему приставал? — обреченно выдохнул Варнагар. — Вы меня в могилу сведете!

Виктор нахмурился, но сказал достаточно спокойно, хотя я прекрасно видел, как у него руки чесались меня освежевать:

— Вадик, сейчас же возвращайся в тело Мая! — я скептически на него глянул. — Обещаю, я ничего тебе не сделаю! — раздраженно добавил вампир.

— Вадик, раз Виктор обещал тебя не трогать, значит не тронет. — подпевал его брат.

— Губы закатай, Варнагар! У меня есть определенные условия. Во-первых: та комната, что я себе выбрал, теперь моя. И никто, никогда, ни при каких обстоятельствах в эту комнату без моего разрешения не заходит! Во-вторых: мне нужны деньги на одежду! И самое главное, Виктор: еще раз ты распустишь руки, и я пропишусь в теле твоего брата!

Глаза Виктора потемнели вмиг до черноты. Лицо приобрело бесстрастное выражение, но яростно сжатые кулаки выдавали нешуточную ярость вампира.

— Вадик?! — испуганно прошептал Варнагар.

— Что Вадик?! — взорвался я. — Я не гей, не би, и даже не гетеросексуал! Я девственник! Девственник, вашу мать!!! Я не могу жить в постоянном напряжении, ожидая от Виктора каких-либо действий! Да, Виктор, ты мне нравишься! Да, мне вовсе не было противно с тобой целоваться! Но на большее я пока не готов! И либо ты это примешь, либо мы станем врагами!

— Вадик... — уже буквально простонал Варнагар, умоляюще глядя на брата.

Минуту Виктор молчал, напряженно вглядываясь в лицо брата, но хотел он увидеть не его, а меня. Постепенно чернота из его глаз уходила, уступая место привычной яркой зелени.

— Нет, Варнагар. Он прав. — усталым жестом откинув за спину длинную прядь, сказал Виктор. — Просто я слишком привык к тому, что мне никогда не отказывали. Вадик, я не стану больше принуждать тебя. Прости! — с этими словами Виктор развернулся и вышел из ванной, а у меня слезы на глаза навернулись. Отчего мне сейчас так больно? Что такого я сделал, что так паршиво вдруг стало? И почему я никак не могу выкинуть из головы тяжелый взгляд Виктора, в котором было и признание вины, и глубоко скрытая боль, и что-то еще... Я же все правильно сделал, разве нет?

— Вадик, зачем ты мучаешь и его, и себя... — печально прошептал Варнагар. — Неужели так трудно принять то, что между вами что-то есть? Я еще никогда Виктора таким не видел!

— Отстань, Варнагар! — махнул я рукой, смаргивая предательские слезы. — Я за несколько дней столько всего пережил, что и врагу не пожелаешь! Думаешь, легко мне было обнаружить себя духом, потом узнать, что существует целый скрытый мир, о котором я даже не подозревал, и в довершение всего еще и осознать, что я в твоего брата влюбился?!

— Так ты его любишь?! — пораженно прошептал вампир.

— Да не знаю я! Я еще никогда ни в кого не влюблялся!

— Дай ему шанс, Вадик... — тихо попросил Варнагар.

— Да пойми, не могу я как дерьмо в проруби плавать — к какому краю прибьет, и ладно! Я разобраться во всем сначала должен!

— И все-таки, дай ему шанс...

Глава 18.

Следующие несколько дней Виктора я практически и не видел, а когда видел, то вампир вел себя неизменно вежливо и так же неизменно прохладно. Только что о погоде не заговаривал, и на том спасибо! Честно, было даже обидно как-то... Я и сам не заметил, как мой распорядок дня постепенно сместился в ночной образ жизни. Спал я в светлое время суток, а по ночам либо трепался с Варнагаром, либо читал, либо телек смотрел. Короче, находил чем себя занять, но, по правде говоря, без Виктора было как-то скучно. Даже подколки над его братом не спасали!

Однажды проснулся после знатной ночной попойки с Варнагаром по случаю дурацкого спора — кто кого перепьет. Как меня вампир в спальню тащил, помнил весьма смутно. Вроде бы меня пытались даже слегка освежить перед сном, поливая на голову ледяную воду. И вроде бы в результате освежился сам Варнагар, так как я его припугнул малек очередным внедрением, если он по справедливости не "наградит" и себя. Дальше ниче не помню!

Проснулся под вечер. В голове марширует рота солдат, во рту странный привкус гнилых овощей в смеси с ацетоновой настойкой (м-м-м, вкуснятина!), руки дрожат, очередная рубашка пала смертью храбрых — художественные пятна различного происхождения выдавали во мне страстную любовь к живописи, а похожие пятна на теле и в волосах еще и к бодиарту. Глянув на себя в зеркало, понял, что переплюнул даже Малевича, потому как на помятой роже чернели аж два слегка неровных квадрата — это у меня такие синяки под глазами выступили. В корейском разрезе глаз чудилось что-то глубинно-загадочное, но только если эти самые глаза умудриться разглядеть. КрасавЕц! Хоть сейчас на обложку...о вреде употребления алкоголя!

Сполоснулся, при этом раз двадцать чуть не навернувшись — недержание в последней стадии... В смысле, ноги не держат! Кое-как завернулся в полотенце и пошлепал к Виктору просить обновку. О том, чтобы одеть старую рубашку, и речи быть не могло. Бомжи на вокзале и то приличнее одеты! И почему я всегда у Виктора рубашки беру? Ну, их у его брата в этом доме тоже не закрома. Я вчера Варнагара допрашивал с пристрастием. Оказалось, что он вообще-то с Виктором не живет. У него все-таки есть свой дом в пригороде недалеко от Столицы. Это он ввиду надвигающейся войны с некой Тиарой приехал к брату сообщить о последних веяниях в Совете. Он, оказывается, уже лет десять представлял в этом самом Совете интересы Виктора! Политик гребаный! Так я и знал, что у него в шкафу скелет динозавра как минимум спрятан!

Короче, дверь своей спальни открыл, шаг вперед сделал, и все ж таки шмякнулся на пол. Споткнулся! Поналожили тут! Ну ка, что тут у нас? С трудом встав на четвереньки, поднял с пола увесистый том без названия. Что, от Виктора, что ли подарок? Открыв книгу, начал стремительно краснеть. Как до спальни вампира добрался, помню только в общих чертах. Кажется, пока я спал, в этом доме возвели еще пару сотен стен. Причем прямо посреди коридора! Толкнув дверь ногой, едва удержал равновесие.

— Это что за пособие для голубых чайников?! — грозно потрясая коричневой книгой в воздухе, заблажил я.

Виктор в это время что-то писал, сидя за столом. Длинные волосы были собраны в хвост, и я снова невольно восхитился четкой линией широких скул. Спокойно подняв на меня глаза от пестрящей убористым, ровным подчерком бумаги, Виктор безразлично сказал:

— Решил гжелью заняться, малыш? — и снова опустил голову.

— Ага! А еще росписью фасадов под хохлому! — огрызнулся я, зигзагами подбираясь к письменному столу. Шваркнув хорошенько книгой об стол, открыл первую попавшуюся страницу. На ней в недвусмысленных позах были изображены два парня, а внизу картинки было описано, как и куда надо совать руки и ноги, чтобы такое положение принять. Что и куда при этом неизбежно еще надо было совать, я смутно догадывался.

— Зачем ты мне ЭТО под дверь подложил, Виктор! — карающим перстом я тыкал в картинку, краснея, как помидор, и старательно отводя глаза.

— Я ЭТО впервые вижу, Вадик! Наверное, Варнагар прикалывается. — Виктор снова уткнулся в письмо, но я успел заметить странный взгляд, брошенный на мою прилично раздетую тушку в полотенце. Я смутился. Отступая на несколько шагов, промямлил:

— Вик, можно я у тебя еще пару рубашек возьму?

— Бери, конечно. Но Вадик, тебе не кажется, что ты меня провоцируешь, ходя по дому в одной рубашечке? Я же дал тебе кредитку. Почему ты еще не съездил с Варнагаром за одеждой?

&;nbsp; — Ну, сегодня съездим, наверное... — ответил я.

— Хорошо. — сказал Виктор, не поднимая головы от письма. Я тяжело вздохнул, и поплелся на кухню. О странном поведении Виктора подумаем потом. А сейчас мне срочно надо выпить пару таблеток аспирина, иначе я за себя не ручаюсь!

На кухне уже сидел Варнагар, заглатывал аспирин, и запивал его крепким кофе. Морда у него была чуть поприличнее, чем у меня, но все равно выглядел он паршиво. Я тяжело осел рядом с ним на стул, первым делом выхватив у него таблетки и чашку кофе. Затолкав в себя ни в какую не желающие пролезать в горло таблетки, шумно отпил из чашки.

— В секту пытаешься затащить? — поинтересовался я. Книгу я у Виктора на столе оставил. А-а-а, пускай просвещается!

— Привет. В какую секту? — пробубнил вампир, отбирая добытую мной чашку.

— В секту любителей гжели!

— Ааа...Книгу видел... — какой-то у него совсем голос убитый стал.

— Ага... — флегматично протянул я, ожидая эффекта от аспирина. Пока безрезультатно.

— И это все?! Страшная кара мне отменяется? — слегка удивленно спросил Варнагар.

— Страшная кара временно откладывается! У меня башка раскалывается!

— Ааа... — с явным облегчением.

Мда... Конструктивный диалог... Чтоб я еще хоть раз так нажрался!

— Сейчас оклемаюсь чуток, и поедем за шмотками. — пробурчал я, блаженно вытягивая ноги. Аспирин понемногу начинал действовать.

— Ага... — Варнагар скопировал мою позу.

— Вот и ладушки... — заплетающимся языком прошипел я. Веки наливались тяжестью, боль отступала куда-то вглубь... Хорошо то как!

Глава 19.

Проснувшись, первым делом похрустел затекшими в неудобной позе конечностями, а уж затем начал соображать, в чем мне в магазин ехать. Подсуетился, собрал с миру по нитке кое-чего, в очередной раз ограбив Виктора, и пошел переодеваться. Самые узкие брюки вампира были подвязаны ремнем на талии и заткнуты штанинами в резиновые сапоги приходящего садовника, найденные в хоз. инвентаре. Получилось некое подобие залихватских шаровар. Рубашку завязал узлом на животе, чтобы не болталась возле колен. А еще выпросил у Виктора длинное пальто, которое сейчас было вроде бы уже не по сезону, но хотелось поберечь нервы прохожих. Пальто пришлось все время придерживать руками.

Филиппок в моем исполнении вызвал просто целую бурю восторгов со стороны Варнагара, когда ему было дозволено меня узреть. Безбожно икая и постоянно кося на меня глазами, вампир тоже пошел одеваться. Виктору результат своих героических трудов я решил не показывать, благо он сейчас как раз с кем-то по телефону в гостиной трепался.

Добравшись до магазина на такси, дабы не смущать доблестных стражей порядка стойким запахом перегара, мы с Варнагаром ввалились в самый дорогой бутик в центре города. Увидев Варнагара, продавщица спешно начала прихорашиваться, подкрашивая губки. Увидев меня, чуть не проглотила помаду, забыв закрыть рот. Всегда подозревал, что произвожу на девушек неизгладимое впечатление! Я лучезарно улыбнулся ей и протопал к вешалкам с одеждой.

Цены здесь не то, чтобы сильно кусались... Скорее, они проглатывали, не жуя, тем не менее душа просила разврата! Никогда не был заядлым шопоголиком, но вреднючий характер требовал себя разукрасить, чтобы Виктор перестал претворяться старым пнем, даже если по факту таковым и был. Почему, выбирая светло голубые обтягивающие джинсы, я думал о реакции вампира, было тайной за семью печатями. И если кто хоть одну печать сейчас попробует ну хоть вот на столечко оторвать, я его самолично культивирую, то бишь отгрызу руки по локоть!

"Где логика, где разум?" — в очередной раз спрашивал я себя, выбирая темно синюю футболочку, едва доходящую мне до пупа. Примеривал, чертыхался над непотребством и... откладывал вещичку в уже приличную такую кучку. Про запас, наверное... Голубые джинсики и синюю футболочку одел сразу, чтобы, так сказать, с порога сразить Виктора на повал.

Потом, неожиданно решив запастись на все случаи жизни, подошел к хорошенькой продавщице и потребовал у нее прайс-лист с новейшими моделями скафандров. И еще долго втолковывал ошалевшей девушке, что клепочки вот тут и вот здесь должны быть с неким скрытым механизмом, который без моего ведома запустить не получиться. Девица усиленно хлопала глазками и кивала, как заведенный болванчик, но хитрую конструкцию придуманных мною "вентиляционных отверстий" одобрила, не высказав ни одного замечания. Варнагар, стоявший рядом с уже упакованным шмотьем, неприлично похрюкивал в кулак. Грозно глянув на своего спутника, и пообещав девушке зайти за заказом, как только, так сразу, я подхватил свои обновки и отправился на улицу. Вампир трусил за мной, ловко жонглируя большей частью пакетов, которые я милостиво позволил ему нести.

Такси я углядел сразу же, и яростно замахал водителю руками на манер ветряной мельницы. Машинка с шашечками тут же сорвалась с места и через минуту уже притормозила возле нас с Варнагаром. Но в этот момент из соседнего магазинчика вышла длинноногая блондинка в поясе, вместо юбки, и процокала к нашей машине. Заглянув к водителю, попросила открыть багажник, чтобы убрать туда свои покупки. Наглость какая! Еще никто у меня из под носа тачку не уводил! Перекинув свои пакеты вампиру, для чего пришлось их повесить ему чуть ли не на уши, я оттеснил блондинку, и плюхнулся справа от водителя.

— Что вы себе позволяете? — истошно взвизгнула девица.

— Девушка, как вам не стыдно! Разве вас не учили, что инвалидам и пассажирам с детьми место надо уступать? — возмущенно откликнулся я, горя праведным негодованием на невоспитанную молодежь.

— И к какой категории вы относите себя? — блондинка уже готова была рыть дорогущей туфелькой землю.

— Он — к обеим! — безапелляционно заявил я, тыча пальцем в застывшего в метре от девушки вампира. — Чего стоим, кого ждем? — поинтересовался я у Варнагара, намекая, что пора делать ноги, пока не пришлось вступить в борьбу с явно готовящейся к схватке не на жизнь, а на смерть девицей. Вампир живенько закидал свою поклажу на заднее сиденье и плюхнулся сверху, утрамбовывая, наверно...

Гаркнув растерявшемуся водителю адрес, я захлопнул дверь со своей стороны, потому что крики девицы уже начали раздражать. Машина тут же рванула с места, а я блаженно вытянул натруженные ноги. Все-таки три часа примерки это вам не хухры-мухры! И тут заметил на приборной панели бережно свернутый из газеты кулечек. Черно-белая фотография какой-то статьи показалось смутно знакомой. А точнее смутно знакомыми показались два упоенно целующихся под прицелом объектива субъекта. Судорожно схватив кулек, начал его разворачивать. На мои колени посыпалась шелуха от семечек. Водитель возмутился, но я тут же вызвал добровольцем вампира, клятвенно заверив, что он, если надо, вылижет машину языком, и, как ни в чем не бывало, продолжил разглаживать кулек. Варнагар гневно хмыкнул, но сдержал порыв выкинуть меня через окошко на полном ходу, пообещав шоферу доплатить за причиненный мною ущерб транспортному средству.

Черт! Блин! Так я и знал! В газете был напечатан подробный отчет о недавнем инциденте у особняка Виктора, с тонким намеком на толстые обстоятельства, а именно на скорую свадьбу столичного воротилы с никому не известным молодым человеком. В статье описывалась неземная любовь, внезапно вспыхнувшая между Виктором и мной. Слава богу, хоть имя мое пронырливые репортеры выяснить не смогли! Но фотография... Я заскрежетал зубами. А вот за это, товарищ вампир, вы ответите мне в особом порядке! Пришибу! Отравлю, повешу и четвертую, а останки сожгу и смешаю с коровьим навозом! Причем, кого больше мне хочется "облагодетельствовать" (вероломного вампира или зарвавшегося газетчика) я еще не решил. Но уже сам себя боюсь...

Глава 20.

Оставшийся до дома путь прошел в гробовой тишине. Вампир, попытавшийся выяснить причину моего плохого настроения, быстро заткнулся, когда я всунул ему в руки газетный лист со статьей, и теперь что-то сосредоточенно обдумывал. А я просто злился, на автомате похрустывая суставами пальцев. Уже практически возле ворот особняка, я вдруг заорал водителю:

— Стой!

Шофер и Варнагар синхронно вздрогнули от неожиданности, но водитель такси попался опытный, и только поэтому мы не въехали в кювет возле дороги. К моменту, когда такси было выровнено и остановлено, я успел пополнить свой словарный запас великого и могучего русского мата на пару тысяч слов. Водила выдавал такие сложносочиненные конструкции — заслушаешься! Но был в конце концов заткнут тысячью деревянных, которые вампир быстренько всунул ему в руку. Дождавшись, пока такси уедет, и шикнув на ничего не понимающего вампира, я осторожно стал подкрадываться к ближайшей березе, в молодой листве которой устроила себе насест некая темная личность. Разглядеть шпиёна я смог только потому, что увидел в свете фар такси странный блик почти на самой макушке дерева, которое стояло ближе всех к высокому забору особняка. Личность, естественно, при виде нас затаилась на ветке, и радости по поводу такой приятной встречи не выказывала. К тому моменту, как мы с вампиром подошли к дереву, оставив пакеты с одеждой прямо на тротуаре, Варнагар уже все понял, пристально вглядываясь в переплетения ветвей и раздувая ноздри.

Отрешенно закатывая воображаемые рукава, я вкрадчиво так просветил вампира, а заодно уж и темную личность на дереве:

— Сейчас кого-то будем бить! Больно... Возможно, ногами! Варнагар, подсоби!

Памятуя о способности вампира отлично лазить по деревьям, я очень удивился, когда вместо этого он дотянулся до ближайшей к земле ветки, затем с помощью ее до ствола березы, и, в конце концов, просто согнул гибкое дерево. Все это время темная личность молчала, вцепившись в березу безумной макакой. Уже ближе к земле я в темноте смог разглядеть того самого парня, который приходил на "кастинг" пару дней назад. На его шее болтался фотоаппарат. Смотри, какие стали сознательные журналюги! Напакостничали, а потом сами в руки плывут вину заглаживать!

— Ну что, светило мировой журналистики, как ночка? Удачная? Много ли сенсаций удалось нащелкать? Вижу, что не очень! Вы неправильную тактику выбрали. Знаете, с высоты птичьего полета все видно гораздо лучше, это я вам как специалист говорю. Давай поможем, Варнагар? Ты только прицелься хорошенько, и отпускай березку!

— Н-н-е н-н-а-адо-о... П-п-пожалуйста! У меня дети! — заикаясь, прошептал репортер, и еще сильнее вцепился в дерево.

— Я думаю, дети буду гордиться папой-космонавтом, правда, Варнагар?!

Но вампир оказался со мной в корне не согласен. Придерживая березу одной рукой, второй он за шкирбон сдернул парня с ветки и поставил на ноги.

— Вадик, у нас нет на это времени! — отрезал вампир на зарождавшийся во мне протест. Таким серьезным я его еще не видел. Уперевшись синими глазищами в глаза журналиста он очень так внушительно проинструктировал того насчет его дальнейших действий, а именно "Не видел, не был, не состоял...", и все в таком же духе. А затем просто отправил репортера восвояси, предварительно отпустив таки многострадальную березку. Дерево с шуршанием и скрипом постепенно выровнялось, устроив листопад в середине весны. Журналист заметно побледнел и на подгибающихся ногах поковылял проч. А Варнагар быстро схватил наши пакеты и практически бегом кинулся к особняку. Я, с упорством хромой лошади, скакал за ним. Влетев за ворота, мы застали странную картину. "Лексус" Виктора был выгнан из гаража и глухо порыкивал на подъездной дорожке. Вокруг машины был како-то бедлам из оберток, пакетов, и еще кучи хлама. Стопка книг в открытой коробке, стоящей на траве, смотрелась крайне неуместно. Пока мы удивленно разглядывали всю эту скульптурную композицию, из дверей дома вышел Виктор, неся в руках еще какую-то стопку древних на вид фолиантов. Подошел к машине, небрежно сгрузил их в коробку, саму коробку закинул в багажник, и только потом обернулся к нам.

— Вик, что происходит? — ошеломленно прошептал Варнагар. — Ты уезжаешь?

— Не тупи, Варнагар! Мы уезжаем! — оборвал его брат таким голосом, что у меня мурашки по спине толпами побежали. — Быстро садитесь в машину. Я все объясню по дороге!

Я опомнился первым и резво юркнул на переднее сиденье по правую руку от вампира, не забыв, однако, закидать свои новые пожитки на заднее сиденье. Еще одного шопинга я просто не переживу! Варнагар, с воплем "Подождите меня!" кинулся в дом. Уж что такое важное он там забыл, не знаю, но Виктора ощутимо передернуло. Было видно, что вампир хочет уехать отсюда как можно быстрей. Но у меня к нему был неоплаченный счет, поэтому, воспользовавшись отсутствием его брата, я вытянул из кармана джинсов уже изрядно помятую бумажку и сунул ему в лицо. Дав ему минуту на то, чтобы статью прочитать, я обернулся к вампиру и буднично так сказал:

— Ну что, "жених"? Иди сюда, зацелую до смерти!

Ожидаемой мной реакции не последовало. Скомкав бумажку, он кинул ее на пол, и достаточно жестко сказал:

— Вадик, давай потом, хорошо? У нас проблемы!

— Какие? — в салон ввалился Варнагар, неся в руках (я чуть не опупел!) плюшевого медвежонка. И он вот за ЭТИМ возвращался в дом??? Куда катиться мир?! Хрен знает сколько летний вампир не может спать без мягкой игрушки!!! У меня прям истерика началась. Это что, маразм старческий? А что дальше — подгузники и вставные клыки? Ну, нет! Вампир-маразматик это уж слишком! Кажется, последнюю мысль я вслух сказал, потому что на меня тут же уставились две пары возмущенных гляделок. Оба вампира почему-то приняли мои слова на свой счет. Представив эту колоритную парочку на скамейке возле дома лузгающих вставными челюстями семечки и бурно обсуждающих соседей, я стал медленно сползать с сиденья на пол, давясь хохотом.

— Варнагар, у тебя в мишке бриллианты зашиты, или ты принципиально не можешь спать один? — простонал я, и был очень удивлен, получив от Виктора звонкую затрещину.

— Вадик, иногда мне тебя просто на месте убить хочется! — прошипел вампир, не обращая внимания на мое обиженное сопение.

— Этот медвежонок — единственное, что осталось от моего сына... — тихо с заднего сиденья прошептал Варнагар.

Что? Сына?! Какая же я все-таки сволочь, оказывается!

— Прости! — я полными раскаяния глазами смотрел на Варнагара, обернувшись к нему. Лицо вампира являло собой бесстрастную маску, но в синих глазах плескалась неподдельная боль, а мне было страшно стыдно. Я не знал! Я правда не знал! Но что уж теперь оправдываться. Бестолочь я бесчувственная! Угрызения совести внезапно прервал сам Варнагар, обратившись к Виктору:

— Так что, все-таки, произошло, Вик?

— Пока вас не было, позвонил Доминик. Александр узнал о местонахождении своего сына. Нападать в открытую он побоялся. Видимо, опасается за Мая. Он отправился в Совет, и рассказал им о похищении его сына. Доминик рвет и мечет. До рассвета мы должны прибыть в Столицу и привезти с собой Мая. — рубленые фразы Виктора давили на меня каким-то нехорошим предчувствием.

— Что ты скажешь Доминику, Вик? — Варнагар подался вперед, втиснувшись плечами между нашими сиденьями. То, что вампир крайне взволнован, было видно невооруженным взглядом.

— Ну, если Вадик не хочет вернуться к Александру в качестве его сына, то, я думаю, есть только один возможный вариант... — задумчиво протянул вампир.

— Клятва крови? — ахнул Варнагар, а я непроизвольно нахмурился.

— Что за клятва? — подозрительно глядя на Виктора спросил я. Что-то не нравиться мне тон его голоса.

— Это аналог людского брака, Вадик. — как-то уж слишком спокойно ответил вампир.

— Ч-ч-что?!!! — от потрясения я даже заикаться начал. — Это ты хочешь сказать, что я должен в-в-выйти за муж за тебя?

Даже сама формулировка "выйти за муж" из моих уст казалась мне бредом больного на голову человека.

— Ну, можешь, конечно, выбрать Варнагара... — Виктор как-то странно на меня глянул.

— Нет! — хором рявкнули я и Варнагар.

— Вадик, мою кандидатуру даже не рассматривай! — добавил вампир.

— Ой, да на кой ты мне сдался? Если уж на то пошло, то на кой вы оба мне сдались?! — тут же взвился я. — Да я лучше к Александру уйду в качестве сына, чем к кому-нибудь в качестве жены. — на последних словах меня чуть наизнанку не вывернуло.

— Ты уверен в этом, малыш? Александр рано или поздно поймет, что ты вовсе не его сын. Мне даже представить страшно, что он тогда с тобой сделает!

— Я не могу умереть! — зло выкрикнул я.

— Да, не можешь. Но, поверь моему слову Вадик, тело своего сына оборотень похоронит при любом раскладе!

Вот теперь до меня действительно дошел весь ужас ситуации. А заключался он в том, что я в этом новом для меня мире совсем один; в том, что я не человек; в том, что я до сих пор не научился контролировать свои способности; в том, что, кроме Виктора и Варнагара, у меня больше нет ни друзей, ни знакомых; в том, что я просто не представляю себе, как жить дальше... а еще в том, что я, кажется, не могу представить себя вдали от Виктора. И именно вот эта последняя причина стала для меня сейчас решающей.

— Хорошо, Виктор! Я согласен! Но ты ответишь мне на любые вопросы, которые я тебе задам!

Пора взрослеть! Надоело быть игрушкой в чужой игре в мире, который я совсем не понимаю! Надо найти свое место в жизни. И, по-моему, искать это место вместе с тем, кого любишь, не самый плохой вариант. Только будь я проклят, если первый признаюсь в этом вампиру!

Варнагар тихонько выдохнул : "Ну, наконец то!". Виктор только едва заметно улыбнулся уголком губ.

Глава 21.

Последние полчаса я усиленно крутил головой и "почемучкал", чем успел основательно достать своих вампирчиков. Причем если Виктор еще как-то держался, то выдержка Варнагара уже дала трещину с Большой Каньон, как минимум. Не то, чтобы я в Столице не был никогда... был пару раз. Но эту часть города даже на картинках не видел. Изящные, старинные здания с колоннами были здесь скорее нормой, чем исключением. Неоновая реклама не завлекала прохожих цветовыми контрастами, высотки из стекла и бетона не упирались в небо своими плоскими крышами, и даже уличные фонари напоминали внезапно оживших кованых монстров из прошлого. Впрочем, все это вместе смотрелось весьма изысканно и крайне внушительно. Короче, гадость какая-то! Всю жизнь любил именно современный город. Город с россыпью магазинов, вечно спешащих людей и никогда не умолкающих звуков. А на этих улицах было пустынно, и, казалось, вот-вот из-за поворота вынырнет упряжка вороных лошадей, или легкий перестук каблучков возвестит о приближении припозднившейся служанки, бегавший по некому тайному поручению своей госпожи. Не знаю, как кто, но не хотел бы я вдруг переместиться в век эдак восемнадцатый. Все эти расшаркивания, обязательные вежливые визиты и слепое почитание титулов явно не по мне. В танцах я не силен, кадриль от мазурки вообще не отличу... Играть в покер умею, (спасибо глобальной паутине!), но заниматься этим каждый день — боже упаси!

Уже первые всполохи занимающегося рассвета раскрашивали небо в нежно-розовые тона, когда мы, наконец, остановились возле одного из домов. Ну, что я могу сказать, дом как дом... Старинный, с колоннами, с длинным белым балконом во всю ширину фасада, украшенный всякой ерундой. Из всех стилей архитектуры я помнил почему-то всего один — барокко. Или это не стиль? Ладно, спрашивать не стану. А то прошлая моя попытка слегка "просветиться" вылилась в десятиминутную пространную лекцию на тему кирпичной кладки и сравнительного анализа строительных растворов — прошлого и современного, естественно, не в пользу последнего. Короче, еще один эксклюзив от Варнагара я просто не переживу! Такое ощущение, что вампир подрабатывает "грузилом". Хорошо, хоть Виктор не занудствует, а то наша предстоящая семейная жизнь грозила бы вылиться в сплошное "удовольствие".

Подъехав к воротам, которые тут же стали потихоньку открываться, чему я страшно обрадовался, потому как, видимо, достижения цивилизации были здесь не совсем чужды, а, значит, не придется мыться в какой-нибудь лохани и ходить в туалет в ночной горшок, мы въехали на территорию небольшого сада перед особняком. На встречу из дома тут же вышли странные люди, одетые в какие-то совершенно дебильные ливреи бежевого цвета, похватали из машины наш скарб и молча потащили все это в дом. Рядом с машиной остался только один молодой человек с постной рожей.

— Господа, добро пожаловать! Меня зовут Вениамин. Я управляющий. Хозяин просил передать, что будет ждать вас в столовой после того, как вы освежитесь с дороги, чтобы вместе отужинать. Пройдемте, я покажу вам ваши комнаты. — с пафосом, достойным короля какого-нибудь, сообщил нам этот тип.

О! Пожрать — это можно! Я со вчерашнего дня ничего не ел. Похмелье к еде как-то не располагает. Вот только не понял, на хрена нам освежаться? Вроде, в навозе не кувыркались...

— Эээ... Послушай, друг! — окликнул я впереди идущего управляющего. Реакции никакой... — Ну, как тебя там, Веник, да? — предпринял я вторую попытку. Управляющий резко обернулся ко мне со слегка перекошенным лицом, а вампиры за моей спиной дружно заржали.

— Вениамин, сер! — поправил меня парень ледяным голосом.

— Ну, ладно, Вениамин... — миролюбиво протянул я. — Короче, Вениамин, ты мне только покажи, где у вас руки помыть можно, и веди сразу в столовую. Я есть хочу!

Лицо слуги вытянулось еще сильней, хотя, куда уж сильней... Виктор стал заверять Веника, что мы вовсе не устали с дороги и бла-бла-бла...короче, готовы жрать, коль кушать подано, и управляющий повел нас в дом. Еще по дороге в Столицу Варнагар просвещал меня по поводу Доминика, главы Совета. По словам вампира, Доминик был приверженцем старых традиций, но я все равно не ожидал, что это примет такой грандиозный размах. Многочисленная прислуга, тут и там попадающаяся нам на пути в столовую, молча раскланивалась и вставала вдоль стен по стойке смирно. На всех без исключения выступающих поверхностях не было ни грамма пыли. Пол ярко блестел в свете огромных хрустальных люстр. Не дом, а кошмар домохозяйки какой-то!

Веник привел нас к массивным дверям, ведущим, видимо, в столовую, и услужливо распахнул их перед нами. От размахов открывшейся залы я обалдел. Здесь спокойно можно было бы с комфортом разместить роту солдат, или даже две! За массивным длинным столом, заставленным всевозможными блюдами, сидел один единственный человек. Рыжие, даже, скорее, темно-красные волосы мягкими локонами спадали на белое кружево сорочки, пронзительный взгляд насыщенно-карих глаз был величественно безмятежен. Тонкие черты красивого лица, длинные пальцы со множеством перстней, абсолютно прямая осанка. Доминик был само воплощение величественности и властности. Я неучтиво разглядывал его, открыв рот.

— Виктор, Варнагар... Рад приветствовать вас в моем доме! — прервал мои размышления глава Совета. — А это, должно быть, Май!

— Здравствуй, Доминик! — слегка склонил голову Виктор. Варнагар последовал его примеру, и, пока я раздумывал, должен ли тоже выразить хозяину дома свое почтение, мой желудок, соблазненный витающими в столовой запахами, поспешил напомнить о себе неприлично громким ворчанием.

— О! Прощу простить меня! Вы, наверное, голодны. — тут же отреагировал Доминик. — Пожалуйста, располагайтесь!

И куда мне располагаться прикажете? Сам Доминик сидел с одного торца стола, напротив него с другого конца стоял еще один стул, и еще два были сбоку ровно посередине. Виктор слегка подтолкнул меня к ближайшему стулу напротив Доминика, а сам с братом уселись по бокам.

Не правильно истолковав мою неуверенность, Доминик обратился ко мне:

— Май, не бойся! Тебе ничего не угрожает. Твой отец в городе. Завтра ты его увидишь, а пока я выступаю гарантом твоей безопасности.

— Не знал, что мне что-то угрожало, пока я добровольно был с Виктором! — решил я тут же расставить все точки над "и", выделив голосом слово "добровольно". Не хотелось бы, чтобы у Вика из-за меня неприятности были!

— Добровольно? — удивился Доминик. Я уже хотел было обрисовать ему сложившуюся ситуацию, придерживаясь легенды о внезапно вспыхнувшей между мной и Виктором любви, которую мы часа два в машине обсуждали, но мой желудок снова затарахтел, как мотик без глушака. Виктор меня перебил.

— Доминик, давай все обсудим после ужина! Май со вчерашнего дня ничего не ел.

Глава вампиров как-то странно глянул на Виктора, то ли удивляясь проявлению им по отношению ко мне такой заботы, то ли обдумывая истоки скупердяйства вампира, не удосужившегося меня покормить до этого, то ли еще что...

— Хорошо! Поговорим после. — согласился Доминик.

Тут же в столовую вошел слуга с блюдом в руках. Подойдя ко мне, он почтительно склонился, протягивая тарелку с какой-то прозрачной жидкостью.

— Это мне? Спасибо! — поблагодарил я, выхватив у растерявшегося слуги блюдо. И что мне с ним делать? Подняв его к лицу, я с опаской его понюхал. Вода! А зачем мне, я вас спрашиваю, вода? Я что, пить отсюда должен? Посомневавшись еще пару секунд, я все же отхлебнул из тарелки воду, слегка наклонив блюдо. Отхлебнул, надо сказать, со смаком, потому что не очень удобно, вообще-то, из тарелки пить. Затем поставил тарелку на стол, и только потом посмотрел по сторонам. Варнагар сидел, открыв рот, и почему-то страшно красный. Виктор тихо давился смехом, старательно камуфлируя его легким покашливанием. А Доминик просто в упор смотрел на меня с бесстрастным выражением лица. И че я опять не так сделал то?

Когда к Виктору подошел все тот же слуга, неся в руках еще одну тарелку с водой, я понял, что опростоволосился. Вампир не стал отбирать у слуги блюдо, а просто слегка сполоснул в воде кончики пальцев и вытер их о поданную слугой белоснежную салфетку. "Вот, деревенщина!", ругал я себя, и молча краснел под изучающим взглядом карих глаз. И черт меня дернул тут же опустить в мою тарелку с водой обе свои лапы? Вытащив из воды руки и попутно обрызгав все вокруг себя, я стал оглядываться в поисках того, обо что мне теперь руки вытереть. Слуга с салфетками был уже возле Варнагара. Не орать же мне на всю ивановскую?! Спрятав руки под стол, я осторожно вытер их о свои штаны. Кашель Виктора внезапно усилился. Варнагар злобно сверлил меня взглядом. И вот этот его взгляд меня окончательно разозлил! Ну, да, свинья! В школу благородных девиц не ходил! И что?! Зато я спец по Need For Speed! Нагло вздернув кверху подбородок, схватил со стола тарелку с каким-то странным салатом, первую попавшуюся под руки вилку (а их рядом со мной аж пять штук почему-то лежало!), и начал усиленно работать челюстями.

— Май, это вообще-то общее блюдо! — тут же зашипел на меня Варнагар. Искушение запустить салатом в вампира было практически непреодолимым! Скептически выгнув бровь, я громко обратился к слуге, тенью стоящему возле стены:

— Уважаемый, не могли бы вы передать этот салат вон тому товарищу! А то он сейчас кипятком писать начнет!

Дальнейшая моя фраза потонула в громовом хохоте Виктора и Доминика.

Глава 22.

Оставшийся ужин прошел у меня под лозунгом: "Набей желудок впрок!". От такого количества вкусностей с тихим повизгиванием ехала крыша, и даже постоянный пристальный взгляд Доминика с другого конца стола нисколько не смущал. Впрочем, как и раздраженное пыхтение Варнагара.

Примерно полчаса спустя, я понял, что, мягко сказать, наелся, а по-простому, обожрался, как дурак на поминках. С тоской взирал на великолепие той еды, что пережила мой крестовый поход, но проглотить больше не мог ни крошки. Виктор, Доминик и Варнагар вели мало понятные мне разговоры о политической ситуации, сложившейся к данному моменту, о неуправляемости Тиары и ее клана отщепенцев и тому подобное. Я не вникал особо, то и дело прикладываясь к замечательно пряному вину, услужливо подливаемому мне одним из слуг. Мне было скучно и хотелось спать. Очнулся я от своих мыслей, когда за столом воцарилась подозрительная тишина. Глянув на вампиров, поразился странным выражениям их лиц. Причина ступора клыкастых выяснилась достаточно быстро, когда кто-то издал громкое "Хрум!", грянувшее выстрелом в кромешной тишине столовой. И этот кто-то был я! Оказывается, я уже догрызал винную пробку, по безалаберности забытую кем-то из слуг около меня. Это что, наследство от крысы, в теле которой я побывал? И мне теперь всю жизнь придется ловить себя на флегматичном пережевывании обмотки и кожаных башмаков? Желудок возмутился, издав почти что членораздельное "Буль!". Я поспешил заверить его, что это была случайность и больше такого не повториться, запив пробку бокалом вина. Последний бокал оказался явно лишним. Наплевав на этикет, поднялся на ноги и, слегка шатаясь, побрел искать туалет. Схватив первого попавшегося слугу за шкирбон, благо маленький рост последнего вполне позволял мне проделать сей трюк без болезненных для себя последствий, начал буквально вытрясать из него нужные мне сведения:

— Друг! Ик... Ты же друг?! Ик... Труба зовет! Ик... — коверкая окончания внезапно завязавшимся в узел языком, потребовал я от него ответа.

— К-к-какая труба? — изумленно прошептал опешивший парень.

— Водосточная... ик... какая же еще?! Я в туалет хочу! Ик... Проводи! — и я окончательно повис у слуги на шее, предоставляя тому редкую возможность доволочь меня до туалета и помочь в жизненно важной миссии поддержать, так сказать, друга в биде. Понятия не имею, справился бы слуга с возложенной на него миссией, или нет, потому что в этот момент какое-то здоровое существо подхватило меня на руки и куда-то потащило. С трудом разлепив веки и придирчиво осмотрев двоих Викторов, пьяно фыркнул:

— Не знал, что вампиры размножаются почкованием... И который из вас оригинал? Ик... — ответ, видимо, не сильно меня интересовал, потому что захрапел я сразу же после своих слов.

Мне снился кошмар! Ненавистная дача, и тетка, надсмотрщиком стоящая справа от меня и зорко следящая за тем, насколько тщательно я пропалываю ее любимые грядки с клубникой. Травинки так сильно вросли корнями в землю, что мне приходилось изо всех сил тянуть сорняки всей пятерней. Раздраженное шипение тетки постепенно перешло в грозные порыкивание. Не... Ну не может моя тетка таких звуков издавать! Что-то здесь не так! Разлепив тяжеленные веки, уставился на лежащего рядом Виктора, с мученическим выражением лица пытавшегося отцепить от своей шевелюры мои грабли. Оказывается, я пропалывал волосы вампира! На подушке возле меня уже собралась приличная такая кучка длинных, шелковистых прядей. Да я, оказывается, садист! Быстренько отлепил сои руки от головы вампира с покаянным: "Извини!".

— Я думал, ты решил меня совсем без скальпа оставить. — сказал Виктор, поворачиваясь на бок ко мне лицом, и с интересом меня разглядывая.

— А что ты делаешь в моей кровати? — голова страшно гудела, и, вместо возмущенного шипения, получилось жалобное поскуливание.

— Спал, пока ты не начал лишать меня волос. — хмыкнул Виктор. — Доминику я вчера изложил нашу версию событий, но тебе придется все еще раз подтвердить перед отцом. А пока нужно поддерживать достоверность. Так что мы временно будем спать в одной кровати.

— Ааа...Ну, тогда конечно... Только тебе придется подыскать себе другое одеяло! — нагло вытянув у вампира вышеозначенный предмет, стал упаковываться, но пораженно замер на середине движения. Виктор был голым! Голым и возбужденным! Он лежал, подперев голову рукой, и ничуть не стеснялся своего вызывающего вида. Я в панике нырнул под одеяло, и обнаружил, что так же слегка не одет, если не считать золотистых кудряшек в паху. Но они мало что скрывали. Вынырнув из укрытия, возмущенно воззрился на Виктора, тщательно следя за направлением взгляда. Не хватало еще, чтобы вампир понял, насколько плохо мои глаза меня слушаются, то и дело норовя посмотреть чуть пониже талии Виктора!

— Виктор, если ты грязно домогался меня, я тебя прибью!

Вампир удивленно вскинул бровь, но даже и не попытался прикрыться. Вот гад!

— Вообще то, это ты меня, выражаясь твоими словами, грязно домогался! А я отчаянно сопротивлялся! Насилу отбился! — рассмеялся Виктор. А у меня от этого бархатного смеха мурашки по телу толпами побежали.

— И что я делал? — совсем тихо прошептал я, боясь услышать подробности.

— Ну, бегал голышом по дому и приглашал всех желающих в свою постель! — насмешливо сверкая глазами, сказал Виктор.

Я страшно покраснел и захотел сей же минут провалиться под землю. Теперь у меня только два выхода: первый — повеситься, а второй — повеситься дважды. Разглядывая мою вмиг погрустневшую мордашку, вампир не выдержал и заржал:

— Да не волнуйся ты так, Вадик! Я пошутил! На самом деле ты просто пытался меня удушить, раз, наверное, тридцать, при этом почему-то называя меня исчадием ада в женском лице! Это где это ты у меня женское лицо видел?

— Мне тетка снилась... — буркнул я, с одной стороны готовый прибить Виктора за дезинформацию, с другой готовый его же расцеловать. Решил сначала прибить, а потом все-таки расцеловать. Но мои планы были подлючим образом нарушены тихим стуком в дверь. Я принялся яростно разматываться из одеяла, чтобы накрыть Виктора. С чего это вдруг у меня прорезалась эта потребность, я предпочел не думать, но к тому моменту, как Виктор сказал "Войдите!", мы оба были уже укрыты до подбородков. Причем Виктор явно наслаждался моей реакцией, задорно сверкая глазами из-под черных ресниц.

В дверь скользящим движением вошел Варнагар. Подошел и тут же уселся сбоку от меня. Я уже приготовился к подколкам с его стороны, но лицо вампира было крайне серьезным, если не сказать, взволнованным.

— Вик, у нас проблемы! Сегодня меня подловил Доминик и стал выпытывать о Вадике. Оказывается, он вчера весь ужин пытался его просканировать, и даже приказал слугам для этой цели его подпоить, но так и не смог пробиться в голову Мая. Короче, если мы сейчас же что-нибудь не придумаем, то, боюсь, Вадик станет подопытным кроликом.

Я только рот открыл от подобного заявления. Не хочу быть мальчиком для битья!

Глянув на Виктора, сосредоточенно обдумывающего сложившуюся ситуацию, я с внутренней дрожью ждал его ответа. Почему-то мне казалось, что только он способен сейчас придумать что-нибудь путное.

— Именно этого я и боялся. — наконец, выдал Виктор с тяжелым вздохом. — Оборотни могут закрывать свой разум от вампиров, если их этому обучить, но никто из них не мог бы сопротивляться зову главы вампиров. Доминик слишком силен, слишком стар, к тому же, он перворожденный. Придется сказать ему правду, другого выхода я не вижу! В конце концов, война с "Золотыми волками" Доминику нужна так же, как и мне, так что, я думаю, он поддержит нашу игру с Александром.

Довериться высшему вампиру, которого я и видел то всего один раз в жизни... И почему эта перспектива меня не радует?

Глава 23.

Во мне пропадает великий драматический актер! Это я понял, когда в гробовом молчании в кабинете Доминика раздался первый тихий всхлип Варнагара. Я уже битый час со слезами на глазах жаловался троим вампирам на свою горькую судьбинушку, в красках живописуя и нелегкую жизнь с теткой, и нелепую смерть от яда, и последующее возрождение в теле оборотня. Участие в процессе возрождения Варнагара я благоразумно опустил. Доминик смотрел на меня несколько недоверчиво, задумчиво прищурив глаза. Виктор молча наблюдал за моими потугами с непроницаемым выражением лица. Варнагар не слишком удачно пытался мне подыгрывать, явно переборщив с сочувствием. Ко всему прочему у него еще и левый глаз дергался от какого-то странного тика. Почему-то у меня сложилось впечатление, что картинка "бедного мальчика Вадика", которую я так старательно вырисовывал перед вампирами, казалась Варнагару не убедительной, и слезы его были вызваны отнюдь не сочувствием, а банальным ржачем, который клыкастому приходилось душить в зародыше.

— Так вот... бродил я по лесу в этом самом теле и не знал, куда же мне теперь идти. На мое счастье попался мне Варнагар и любезно пригласил меня в гости к своему брату, обещав накормить, напоить и спать уложить (на этой части повествования Варнагар придушенно закашлялся и вытаращил на меня страшные глаза).

— Что, прям так сразу и пригласил? — не поверил Доминик.

— Ну да, вот так сразу... Может, он мной поужинать хотел, откуда я знаю...

— И ты пошел?

— Хм... Пошел... Побежал! А куда мне деваться то было? Я ж не знал тогда еще, что он вампир. Думал, так... добрый дядечка в лес по большим делам пришел... — врал я напропалую.

— По каким делам? — изумленно вскинул брови Доминик, а Варнагар отчетливо хрустнул костяшками пальцев. Разминает, значится!

— Ну, может и по маленьким. Я, честно скажу, не видел... — Варнагар придвинулся ко мне на пол шага. А мне неудержимо захотелось показать ему язык.

— Далеко же он по "делам" своим забрел... — Доминик, кажется, не верил ни одному моему слову.

— Да не знаю я, что он в лесу делал! У него спросите! — возмутился я. — Может, он там труп какой закапывал... или откапывал... — я подозрительно стрельнул в Варнагара глазами, типа: "Признавайся, сволочь, где ты устроил несанкционированное кладбище!"

— И ты не смог сразу учуять, что Варнагар вампир? — продолжал Доминик допрос с пристрастием.

— Ну, честно говоря, пахнет от вас всех не пойми чем! Но я же не оборотень на самом деле, поэтому тогда и не смог ваш дух вампирский так просто идентифицировать! — че то я переборщил, по-моему... Вон, как недобро все трое глазки прищурили! А че я то? У ребенка что на уме, то и на языке, так что не обессудьте, товарищи ископаемые. — Я это в том смысле, что прикольно от вас пахнет... — попытался я исправить ситуацию, на что Доминик откровенно заржал.

— И чем дело то кончилось? — сквозь смех выдавил Доминик.

— Ну, так это... Я и того... Пошел с Варнагаром. А куда мне еще идти было? А там Виктора встретил. И он мне рассказал, что я у наследника оборотней тело позаимствовал на самом деле. И что война из-за меня может начаться. А я вообще-то за мир во всем мире! Так что придумали мы втроем прикинуться валенками. В смысле, как будто я и есть сын Александра, а с Виктором живу, потому как люблю его до усра... ну, то есть, сильно очень... — на этих словах я отчетливо покраснел и скромненько опустил глаза долу. Не, ну и че все ржут? У меня ко всему прочему еще и талант комика прорезался, что ли?

— Я, конечно, рад, что вам всем весело! — тут же взъерепенился я. — Но все-таки хотелось бы узнать свою дальнейшую судьбу!

Доминик тут же прекратил хохотать, приняв самое серьезное выражение лица. Виктор наконец то подал голос:

— Доминик, я думаю, что Вадику к Александру возвращаться нельзя. И Александру знать о смерти сына тоже крайне не желательно. Поэтому предлагаю первоначальный вариант — выдаем Вадика за Мая, потом, ссылаясь на внезапную любовь, я и Май совершаем обряд крови, и дальше Вадик просто остается жить у меня, как законный супруг. Я, скорее всего, увезу его куда-нибудь подальше, чтобы у Александра не слишком часто возникал соблазн с сыном пообщаться. Таким образом, мы убьем сразу двух зайцев: во-первых, предотвратим войну с "Золотыми волками", а во-вторых, обеспечим себе сильных союзников против Тиары. Фактически, мы ее план ломаем. Насколько успел выяснить Варнагар, она сама намеревалась с оборотнями против нас объединится.

— Все это здорово, конечно, Виктор. — ответил Доминик, задумчиво крутя в руках изящную перьевую ручку. — Но я, как ни странно, не верю в возможность перерождения и всяких там призраков...

— Доверься моему слову, Доминик. Вадик действительно вселился в тело Мая. — Виктор напряженно ждал решения верховного вампира.

— Я слишком долго живу, Виктор, поэтому не склонен доверять ничьим словам! К тому же, я не могу Вадика прочитать. Мне нужны доказательства! — голос Доминика был сух, а взгляд просверливал во мне две аккуратненькие дырочки где-то в районе лица. Бр-р-р! Неприятный, однако, у него взгляд! До костей пробирает! Доказательств ваше клыкастое высочество хочет?! Ну, щаз я ему устрою показательные выступления! И, не долго думая, я переместился в тело Доминика. Тело Мая тут же обмякло в кресле, руки безвольно упали по бокам.

— Доминик, вам бы не помешало поучиться доверию! — выдал я голосом верховного вампира, вырисовывая перьевой ручкой смешную рожицу прямо на тыльной стороне его руки. Доминик ощутимо напрягся, но уже в следующую минуту я был бессовестным образом выдворен из его тела, и пришлось снова возвращаться в тело Мая. Силен, однако! Невольно я им даже восхищаться начал. Никакого тебе ужаса, никакого ступора. Просто констатация факта. Да еще и выкинуть он меня из своего тела сумел! Запомним на будущее — с Домиником связываться не стоит! Виктор и Варнагар были ошарашены так же, как я. Они явно никак не ожидали, что Доминик так легко со мной справится.

— Доминик, как ты это сделал?! — тут же завопило самое заинтересованное в моих перемещениях, а точнее, не перемещениях, лицо. Варнагар аж светился весь в предвкушении, что сможет обезопасить себя от моей скромной персоны. Доминик его жестко обломал:

— Варнагар, не имеет значения, как я это сделал! Мне интереснее узнать, на что еще способен Вадик. Он абсолютно, стопроцентно закрыт от моего влияния, да и, подозреваю, от влияния любого вампира. А еще, Вадик, у тебя очень мощное силовое поле. И мне очень любопытно, как у простого человека может быть такой магический потенциал... Может, просветишь? — Доминик опять начал выжигать на мне узоры. Даже покалывание на коже почувствовал! Зябко передернув плечами, я постарался от этого ощущения избавиться. И тут же изумленно замер, раскрыв рот. Нет, покалывания на коже прекратились. Но то, что я каким-то образом сгенерировал над собой нечто, очень напоминающее прозрачный купол, стало для меня настоящей неожиданностью. Тонкая куполообразная пленочка отделила меня от Доминика, приписав, видимо, Виктора и Варнагара к друзьям, потому что они так же находились внутри купола. Варнагар пытался подобрать с пола челюсть, в то время как Виктор изумленно протянул к куполу руки. И в тот момент, когда его пальцы только-только коснулись прозрачной пленочки, я вдруг заорал: "Нет, Виктор!!!". Не знаю, откуда во мне взялось это ощущение надвигающейся беды, но страх за вампира захлестнул меня с головой, и я срочно стал сворачивать купол, как бы рассеивая его в воздухе. Но было уже поздно! Виктор секунду смотрел на кончики своих пальцев, на которых переливалась всеми цветами радуги какая-то то ли жидкость, то ли гель, то ли еще что, а потом вдруг рухнул на пол как подкошенный. Не помня себя, я кинулся к Виктору, упал возле него на колени, обхватил его голову рукой. Вторая рука судорожно нащупывала сердцебиение вампира. Но даже одного самого глухого и слабого удара я почувствовать не мог. Тогда я склонился к лицу Виктора, и замер возле его губ, пытаясь уловить хотя бы слабое подобие дыхания. Все было тщетно! Вампир лежал на моих руках мертвым грузом. Боль прошила сердце, отдалась набатом в висках. Подняв голову к потолку, я протяжно завыл, вкладывая в этот звук все то, что я не успел сказать своему любимому...

— Ну, и чего ты блажишь? — я резко заткнулся, всматриваясь в насмешливые демантоидные глаза. Виктор слегка пошевелился, поднял руку и ласково провел по моей щеке.

— Я это... Ну, то есть... У тебя сердце не бьется! И дыхания нет! Совсем! Я думал, ты умер! — заикался я, а самому петь от счастья хотелось. Жив! Виктор жив!

— Вадик, я вообще-то, вампир. Мне дышать не обязательно... — зарывшись пальцами в мои волосы, прошептал Виктор, настойчиво наклоняя к себе мою голову.

— Тьфу ты, Господи! И угораздило же меня в труп по уши втюриться! — тут же шутливо возмутился я, не чувствуя соленых слез облегчения, стекающих по щекам.

— Вадик, ты согласен стать моим супругом? — очень тихо, и очень серьезно спросил Виктор, с каким то жадным ожиданием вглядываясь в мое лицо.

— Только, если мне не придется одевать на себя белое платье! Мне белое не идет, а уж рюшечки там всякие и подавно! — всхлипнул я, прижимаясь дрожащими губами к губам Виктора. Вот черт! Держите меня семеро, я только что согласился выйти замуж! Я — и замуж! Куда мир катиться?!

Глава 24.

Ну и, естессно, по законам жанра лучшего момента для объявления так называемого папочки придумать было сложно. От громогласного вопля нарисовавшегося в дверях Александра заложило уши у всех присутствующих. Особенно пострадал бедный Веник, который собирался в этот момент объявить о появлении гостя, но не успел. Слуга так и стоял перед моим "папочкой" открыв рот и явно временно оглохнув.

— Какого х... здесь происходит?! — глотка у Алекса была луженая, наверное, потому что среднестатистическая гортань такого просто бы не выдержала. То, что это гориллоподобное существо в проеме двери и есть отец Мая, сомнений не вызывало. Он был чертовски на меня похож, только раза в два крупнее. На вид лет тридцать. Волосы золотистые и очень коротко стриженые. Глаза желтые и шокированные. Лицо вытянулось на манер лошадиной морды. Огромные кулачищи самопроизвольно сжимаются и разжимаются. Грозный, однако, товарищ! Такой и прибить может... И вот вся эта любовь огромная (килограммов на сто потянет) мне одному что ли?! Я против! И вообще, я с мужиком только что на глазах папашки не целовался! Я это... Искусственное дыхание делал! На хрена вампиру искусственное дыхание? Ну, так это... своего ж нет! А что руки Виктора делают под моей футболкой? Это он проверяет, нет ли на мне нательного крестика! А почему на спине? Так спереди ж искал уже! А зачем ему мой крест? А мне он зачем? Бред! Не прокатит! Может, правду сказать?

— Папа, я гей! — папаня сползает на пол, прислонившись спиной к стенке. Мдяяяя... Не с этого, пожалуй, надо было начинать... Дубль два!

— Отец! Я люблю вампиров! — ой! А че это я во множественном числе то сказал? На автомате включил в этот список и Варнагара, что ли? Александр сидит на полу и ни на что не реагирует. Мужика становится искренне жалко. Виктор и Варнагар стоят за моей спиной, охраняют. Доминик даже с кресла, паскуда такая, не поднялся. Наблюдает и чуть в ладоши не хлопает. Весело ему, понимаешь ли!

— Пап, я пошутил! — первый проблеск разума в золотых глазах оборотня. — Я не гей! Пока еще... И вампиров я не люблю! По крайней мере, не всех... — Александр приходит в себя (относительно, конечно) и тут же впадает в неконтролируемую ярость. Вскакивает на ноги и на всех порах несется кого-то убивать. Интересно, кого это? Ага... Первым отправляется сшибать с потолка штукатурку Варнагар. Виктор прячет меня за свою спину и рычит. Александр подбегает к вампиру и пытается проделать с ним тот же трюк, что и с его братом. Не вышло! Виктор одним молниеносным движением перехватывает его руки и выворачивает их за спину оборотню.

— Ты... Ты! — яростно шипит Александр в лицо Виктору. — Да как ты посмел!!!

— Успокойся, Александр! Мне бы не хотелось убивать отца своего возлюбленного! — так же раздраженно отвечает Виктор и сильнее выкручивает оборотню руки.

— Доминик! Я рассчитывал на твое слово! — возмущенно орет Александр и пытается вывернутся из захвата Виктора.

Спокойно и несколько даже лениво глава вампиров поднимается и подходит к нашей живописной группе:

— Ты забываешься, оборотень! Я своего слова не нарушал! Май жив и здоров! — голосом Доминика можно спокойно резать сталь.

— И это ты называешь здоров?! — Александр только ядом не плюется. Я робко выглядываю из-за спины Виктора. Что это еще за намеки такие? Это вот это двухметровое недоразумение смеет сомневаться в моих умственных способностях?! Виктор, фас! Это я че, вслух сказал? Гы... Папаня с гордым видом летит в ближайшую стенку. Очухавшийся Варнагар запрыгивает на него сверху и начинает вгрызаться в ключицу. Почему-то горло Александр подставлять не спешит. Доминику надоедает этот цирк, и он каким-то заклинанием обездвиживает Варнагара и Александра. Вампир продолжает свисать с ключицы оборотня, зацепившись за плечо клыками. Выражения лиц обоих страшно комичные. Я не выдерживаю и начинаю истерично ржать, тыкая в новоявленную скульптуру пальцем. Может, так и оставим? Виктор слегка дает мне по шее. Прихожу в себя, обижаюсь... Отхожу от Виктора. Не вовремя! "Скульптура" оттаяла и растеклась по полу. Споткнулся о чьи-то длинные ноги. На пол падать не хотелось. Воспользовался чьей-то спиной, предварительно проехав локтями по ребрам. Обматерили... Сижу... Дуюсь... Варнагар шипит и пытается меня скинуть. К сожалению, его руки и ноги прочно завязались узлом с конечностями Александра. Интересно, а как так получилось, что пах Варнагара уперся моему папане в нос? Больше не дуюсь. Сижу, ржу... В глазах отца вселенское непонимание. До вампира доходит, в каком опасном положении он оказался, и Варнагар начинает распутываться с утроенной силой. Вовремя! Оборотень щелкает внезапно удлинившимися клыками возле... хм... короче, возле! Варнагар в последний момент выпутывается, подкидывает меня со спины в воздух, умудряется вскочить и поймать на руки, и отпрыгивает за спину Виктору. Я обиженно кошусь на "жениха". Мог бы и помочь! Виктор на мой взгляд не реагирует. Продолжает сверлить стенку взглядом. И чего он там увидел то? Спрыгиваю с рук Варнагара и подлетаю к Виктору. Усиленно машу перед его лицом рукой. Движения в глазах не наблюдается. Ау, разум! Да что с ним такое? С вопросом в глазах оборачиваюсь к Доминику, и пораженно застываю на месте. Верховный вампир хомячит Александра! А все, кроме меня, застыли истуканами. Папашка то уже бледный совсем стал! Спасать надо! Плюнь, гад! Плюнь, я сказал! И запустил в Доминика какую-то хрень, наподобие огненного шара. Я даже так могу? Круто! Доминик такой подлянки от меня не ожидал. Отец, видимо, тоже, но, ввиду почти полного отсутствия крови в своем организме, перенес стоически. Обозреваю размеры содеянного. Все вампиры, включая Варнагара и Виктора, слегка дымились. Александр напоминал подпаленного в нескольких местах опоссума. Не в меру любопытный слуга, который подсматривал в щелочку двери, ввалился в комнату и не подавал признаков жизни. Я был цел и невредим! Пока... От взгляда Доминика стало тревожно. Мои вампиры среагировали мгновенно, встав между мной и верховным вампиром.

— Доминик! — предупреждение в голосе Виктора впечатлило. Он собирается драться с перворожденным вампиром ради меня? Я оценил!

— Успокойся, Виктор! Я не собираюсь Мая убивать! Такой потенциал просто грех уничтожать. Но и оставлять все, как есть, слишком опасно. После ритуала крови Май отправится в Академию Дарено. Пусть учится управлять магией, пока он не натворил бед.

Виктор заметно расслабился. Но тут подал голос побитый Александр, с трудом поднимаясь с пола.

— Какой еще ритуал крови? Я не позволю! В конце концов, я его отец!

— Не усугубляй, Александр! Будет так, как я сказал! — грозно рыкнул Доминик, оборачиваясь к оборотню. Отец заметно стушевался и пригнул голову, не смея больше возражать главе вампиров. Все-таки, Доминик — мужик крутой! Очень! Только я так и не понял, зачем он папаню моего погрыз? Не то, чтобы я сильно против был... Но хочется все-таки знать подоплеку! Ладно, у Виктора потом уточню...

— А что это за Академия? — с интересом спросил я у Доминика, выглядывая из-за спины Виктора.

— Академия магии. Преподаватели и студенты в основном вампиры и эльфы. По крайней мере, ты будешь первым оборотнем, который учится в этой Академии.

— А сколько там учиться?

— Шесть лет. Но проживать ты будешь так же в стенах Академии. Поэтому наслаждайся общением с Виктором сейчас. Сразу после церемонии ты отправишься учиться. А Виктор со своим кланом и Александр с оборотнями займутся, наконец, устранением Тиары. Нет смысла ждать, пока она додумается привлечь на свою сторону еще кого-нибудь. Все! А теперь Виктор с Маем готовятся к ритуалу. Он состоится через два дня. Александр, если ты хочешь, чтобы клан "Золотых волков" присутствовал на церемонии, советую тебе заняться этим немедленно.

— Доминик, зачем ты это делаешь? Зачем отдаешь моего сына этому извращенцу? Он его и так уже искалечил! Откуда у Мая вдруг появилась магия? — подал голос Александр. Верховный вампир недовольно вскинул бровь.

— Александр, Виктор будет заботиться о твоем сыне так, как не сумел позаботиться ты! И в первую очередь это решение самого Мая. Больше этот вопрос поднимать мы не будем! Займись, в конце концов, своими делами! А насчет магии... Никто из нас понятия не имеет, откуда она у Мая взялась. Возможно, он от рождения не такой, как остальные оборотни. Просто ты предпочитал этого не замечать. Все! Давайте уже готовится к ритуалу. У нас очень мало времени. — на этих словах глава вампиров развернулся и вышел из кабинета, перешагнув через труп слуги. Я с тоской в глазах смотрел на обгоревшее тело несчастного парня, который погиб от моей руки, и понимал, что Доминик прав — мне нужно учиться управлять своими силами, иначе трупов будет гораздо больше...

Глава 25.

Когда Доминик ушел, внезапно нарисовавшийся папаня просто таки возгорел желанием поговорить с блудным сыном, но Виктор в достаточно жесткой форме дал ему понять, что сейчас его желание удовлетворено не будет, сказав, что Май, то бишь я, расстроен случившимся, и хочет побыть со своим будущим супругом. Чем именно я так расстроен, он уточнять не стал, а просто подхватил меня на руки и понес в нашу спальню. Я не особо вслушивался в их препирательства с Александром и думал о несчастном Венике. Был ли я расстроен его смертью? Трудно сказать... Зла я ему не желал, но и реально изменить теперь уже ничего не мог. Я просто не хотел, чтобы такое повторилось в будущем. Невиновные не должны погибать из-за слепой случайности и одного придурковатого парня, не умеющего управлять проклятой магией!

— Вадик, ты не хотел! — я очнулся от своих раздумий, услышав пылкое высказывание Варнагара, уже сидя в кресле, куда меня опустил Виктор. Варнагар стоял чуть сбоку от брата и очень обеспокоено на меня смотрел. По лицу Виктора прочитать что-либо было нельзя. Он спокойно отошел к шкафу с одеждой и стал доставать свежие вещи, потому что его рубашка была слегка подпалена мною. Варнагар опустился на корточки и взял мои руки в свои, желая, видимо, поддержать. Но мне не нужна сейчас была ничья поддержка! Я взорвался.

— А должен был?! — зло крикнул я ему, вырывая свои руки. — Вениамин, конечно, не ангелом был, но и не заслужил поджарится за простое любопытство!

— Не вини себя! — продолжал увещевать меня Варнагар, но я видел в его глазах легкую обиду и непонимание.

— Со своим чувством вины я разберусь как-нибудь сам! — отрезал я, вскакивая и в бессильной ярости сжимая кулаки. Мне не нужна была жалость! Жалеть надо было Веника и его родственников, если таковые имелись!

— Вадик, ты не мог... — никак не унимался Варнагар. В глубине души я понимал его стремление помочь, но все-таки я считал себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы не нуждаться в такого рода утешениях. Уже гораздо позже, повзрослев, я понял, что на самом деле тогда во мне говорил именно детский максимализм и неумение просто принять то, что тебе предлагают, мотивируя это своей мнимой "взрослостью". А сейчас Варнагар чертовски бесил меня, заставляя только еще сильнее погружаться в чувство вины, потому что не давал мне элементарно забыть. То ли Виктор действительно понимал меня лучше, то ли сам когда-то проходил подобное, но он прервал своего брата на полуслове:

— Выйди, Варнагар!

— Но, Вик... — вампир поднялся на ноги, и голос его звучал очень растерянно.

— Я сказал, выйди! — Виктор говорил спокойно и очень хладнокровно. Он уже успел сменить рубашку и сейчас держал в руках новые брюки. Варнагар раздраженно хмыкнул и вышел, слегка громче, чем нужно было, хлопнув дверью. Виктор подошел к кровати, кинул на нее брюки, которые держал в руках и уселся рядом, не заботясь о светлом покрывале. Он не пытался дотронуться до меня, не пытался успокоить или ободрить. Он просто начал рассказывать историю, задумчиво глядя мне в глаза и вспоминая. Его красивый голос действовал на меня как-то странно, мягко обволакивая мою внутреннюю ершистость, заставляя хотя бы на время спрятать колючки и просто слушать:

— Я был не намного старше тебя, когда умер мой отец, герцог Девоншир, и мне пришлось принять на себя управление его маленькой империей. Я не был готов к этому. Мой отец был еще достаточно молодым человеком, но чума не разбирает возрастов и рангов. Она просто забрала его, его и еще сотни тысяч человек, которые погибли в страшных муках. Я не знал, что делать. Я был растерян и угнетен. Но моя мать, младшие братья и сестры, да и, в общем то, все герцогство нуждались в сильной руке, способной поддержать их в это нелегкое время. И мне пришлось принимать тогда очень жесткие, порой даже слишком жестокие решения, от которых зависело множество жизней. Мне пришлось изолировать от здоровых людей их больных родственников, даже детей, оставляя их умирать в запертых снаружи домах. Мне пришлось казнить тех, кто пытался в это время поднять против меня мятеж, утверждая, что род наш проклят, и что это именно из-за нас начался мор. Зачинщики мятежа были моими родственниками, давно мечтавшими прибрать к рукам герцогство. Король не мог тогда помочь, потому что такое творилось по всей стране. Это было страшно. Тут и там вспыхивали восстания, и без того увеличивая немалое число жертв. Кровь лилась рекой, а жизнь стоила очень дешево. Люди целыми семьями уходили из деревень, в надежде спастись от чумы, и многие из них находили смерть в руках разбойников, которые наводнили леса. А разбойниками зачастую становились обычные крестьяне, которые потеряли всякую надежду и просто хотели выжить. Чума выкосила треть населения герцогства. Когда болезнь отступила, стало еще хуже. Начался голод. Люди падали прямо на улице, пока остальные спешили прочь, и благословляли Господа за тот кусок хлеба, который им удалось добыть сегодня для себя и своих детей. Мне пришлось открыть герцогские запасники для простых крестьян, хотя многие так называемые аристократы не поддерживали такой политики. Они заботились о своей собственной шкуре, и обжирались, как боровы, в то время, как простой народ умирал. И тогда я возненавидел власть! Возненавидел все то, что было олицетворением силы, что ассоциировалось у меня с жестокостью, смертью, и болью. И только спустя много времени я смог, наконец, осознать, что сила — это не только большая ответственность и обуза. Она может приносить и радость, если уметь ею управлять. И ты обязательно научишься управлять ею, Вадик! Я не говорю, что будет легко. Возможно, ты даже станешь жалеть, что у тебя вообще проявилась магия. Но когда-нибудь придет день, когда твоя сила поможет выжить тебе или тем, кого ты любишь. И чем больше сейчас ты вложишь в себя, тем большую отдачу получишь в будущем. А смерть... Без смерти, к сожалению, в этом мире ничего не обходится. И у всего есть своя цена. Ты просто знай, что, чтобы ни случилось, у тебя теперь есть семья. Я и Варнагар поддержим и защитим, если тебе нужна будет помощь, так же, как, я уверен, ты поддержишь и нас с ним, если помощь потребуется нам.

Сказать, что я был под впечатлением, это не сказать ничего! То, что Виктор впервые рассказывает мне о своей жизни, что делится своей болью и радостью, значило для меня чертовски много. Рано потеряв родителей, всю жизнь прожив с теткой, которая не слишком то меня любила, я привык быть один и самостоятельно решать все свои проблемы. Я не ждал помощи, надеясь только на свою природную наглость и живучесть. И то, что сказал Виктор о том, что у меня теперь действительно есть семья, стало для меня лучшим признанием в любви из его уст. Обо мне заботятся, меня любят, и во мне нуждаются так же, как я нуждаюсь в них. И мне вдруг стало мучительно стыдно перед Варнагаром, который просто хотел помочь, а я так грубо его оттолкнул!

— Я должен извиниться перед Варнагаром... — едва слышно прошептал я внезапно пересохшим горлом. Виктор встал с кровати, подошел ко мне и обнял, подняв с кресла.

— Он поймет, Вадик! Не переживай из-за этого... — шепнул он мне в волосы, ласково поглаживая спину. — На самом деле все это такая ерунда! Надеюсь, ты не забыл еще, что через два дня состоится ритуал? — Виктор сменил тему, отстранившись и лукаво мне подмигнув. — Готов начать изучать то пособие, которое тебе Варнагар презентовал?

Вспомнив о картинках в книге, которую не так давно я шваркнул о стол Виктора в его доме, я мучительно покраснел. Готов ли я? А что, у меня есть выбор? Я ответил Виктору одним единственно возможным способом, подтянувшись и прильнув к его губам... "И все-таки некоторые позы ему придется осваивать хоть с лысым чертом, но только не со мной!", — улыбнулся я про себя, вспомнив особо "трогательные" (в смысле площади соприкасающихся поверхностей) узлы.

Глава 26.

Целоваться с Виктором было приятно и очень возбуждающе... ровно до того момента, пока вышеозначенный вампир не начал проявлять излишнюю настойчивость, я бы даже сказал наглость, опустив свои руки значительно ниже моей талии. Не то, чтобы мне это не нравилось, но уж очень хотелось Виктора немного подразнить. А нечего единолично принимать решения о том, кто в нашей паре будет за девочку! И я, не долго думая, переместил свои руки с плеч вампира на его ягодицы, самозабвенно начиная его тискать. Тихий стон Виктора постепенно перерос в недовольное ворчание, а когда я попытался залезть ему под ремень брюк и вовсе в грозный рык.

— И что это ты делаешь, Вадик? — отстранился от меня Виктор, подозрительно прищурив зеленые глаза.

Торжествующая усмешка перекосила мое лицо, но голос был сама невинность:

— Что-то не так, Вик?

Во взгляде вампира отчетливо читалось все, что он думает по поводу одного нахального мальчишки, но сказать прямым текстом, чтобы я не смел лезть руками туда, куда не просят, в то время как он сам именно это и делал, Виктор не мог. Мы стояли на расстоянии вытянутой руки и пристально разглядывали друг друга. Никто из нас не хотел сдаваться первым. Никто не отводил взгляд и даже не шевелился. Молчание затянулось. В конце концов, мне это надоело. Подойдя к Виктору вплотную, я собственнически обхватил одной рукой вампира за талию, а вторую как бы небрежно положил на его бедро, жестко стискивая слегка выпирающую косточку. Вампир тут же оторвал от себя мои шаловливые ручки, завел мне их за спину и стиснул в одной своей большой руке оба моих запястья.

— Я смотрю, у кого-то все же руки явно лишние... — приблизившись вплотную к моему лицу, прошептал Виктор, и в голосе его была и угроза, и предупреждение, и обещание.

— Совершенно с тобой согласен, Вик! — с вызовом вскинул я голову, прошептав это прямо в губы вампира.

— Не играй со мной, Вадик! — все так же угрожающе сказал Виктор, наклоняясь еще ближе ко мне. Теперь нас разделяли всего каких-то пару миллиметров.

— Даже и не думал, Вик! — позволив его губам только слегка прикоснуться к моим, я тут же отвернул голову. — Только сначала все же стоит, по-моему, выяснить вопрос, кто из нас, так сказать, ху!

— Неужели?! — насмешливо изогнул бровь Виктор. — А я то думал, что и так все ясно, малыш! — его свободная рука тут же с силой многозначительно стиснула мою ягодицу.

— Как скажешь, солнышко! — стиснув зубы, я вытянулся на носочках, зарылся вампиру в волосы возле правого уха и слегка укусил за мочку.

— Все-таки претендуешь на роль первой скрипки, Вадик? — усмехнулся Виктор, все сильнее стискивая мое бедро.

— Да Боже упаси! — издевательски пропел я, вперившись в зеленые глаза, которые все сильнее и сильнее темнели. — С чистой совестью отдаю эту роль тебе!

— Вот так просто? — не поверил вампир.

— А че тут сложного то? — нахально подмигнув Виктору, я не смог сдержать расплывающуюся по губам торжествующую улыбку. — Боишься не справиться? Не боись! Если будешь фальшивить, я, как дирижер, подкорректирую! — и уже в голос заржал, наблюдая как с лица вампира постепенно сползает довольное выражения превосходства, когда до него дошло, что я имел в виду на самом деле.

— Вадик! — утробно зарычав, Виктор подхватил меня на руки, отнес к кровати, опустил на покрывало, и улегся сверху, придавливая не совсем уж невесомой тушкой мои бедные кости. Все это время я отчаянно вырывался и вопил, как резаный:

— Тиран! Диктатор! Сатрап! Деспот! — мне было одновременно и страшно, и весело. Ощущение легкой обкуренности, я бы сказал. Эйфория и адреналин зашкаливали в крови. Конечно, я уже понял, что пальму первенства Виктор мне ни за что не уступит. По крайней мере, не в первый раз точно! Но отчего-то очень сильно хотелось его провоцировать. Мне доставляло удовольствие ставить вампира в тупик и выводить из себя, а возможные для меня последствия такого необдуманного поведения только еще больше будоражили воображение. Наверное, я адреналиновый наркоман...

Виктор не терял времени даром, стаскивая с меня одежду, отрывая пуговицы и ломая молнию на джинсах. Сейчас он был очень похож на дикаря из раннего пещерного периода. Зеленые глаза сверкают темными всполохами, черные волосы растрепались, над скулами ходили желваки. Дикарь! Определенно, дикарь! Красивый, сильный и мой! Я, естественно, продолжал сопротивляться, но только для проформы. Каждый из нас понимал, что вопрос первенства на сегодня уже решен. Но никто не хотел прерывать такую приятную игру. А у меня еще оставались в рукаве неучтенные карты.

— Вик, есть рац. предложение! — улучив момент, когда Виктор оторвался от моих губ, выдохнул я.

— Я слушаю! — ответил вампир, стаскивая с меня последние клочки одежды, проводя по телу жесткими, большими ладонями. Когда его пальцы легко пробежались по моему боку от подмышки к бедру, я задрожал. Оказывается, у меня не тело, а сплошная эрогенная зона! Или это именно от Виктора меня так плющит?

Я едва не плюнул на все свои дальнейшие подколки, но в последний момент взял себя в руки и жалобно прошептал, как будто еще надеясь на другой исход нашего с Виком противостояния:

— Насчет того, кто будет главным... — и пока Виктор не успел заткнуть мне рот, тут же продолжил: — Может, на "камано-маргано", подкинем монетку, сыграем в карты, погадаем на кофейной гуще, спросим у оракула? — от быстроты смены перебираемых мною вариантов фраза получилась практически выдохнута одним словом. Виктор оторвал свои губы от моей груди, на которой до этого вырисовывал какие-то сложные узоры языком, посмотрел мне в глаза, перевел то, что я выдал на нормальный язык, и, откинув голову, заржал. Отсмеявшись, Виктор сделал строгое лицо и внушительно так припечатал:

— Если ты сейчас же не замолчишь, я вынужден буду тебя связать и заклеить рот скотчем! — и тут же вернулся к прерванному занятию, твердо и в то же время очень нежно впиваясь в мои губы, в то время, как его руки продолжали скользить по моему телу, вызывая неконтролируемую дрожь. Я уже откровенно стонал в голос от особенно смелых ласк вампира, а перед глазами в бешеном хороводе плясали цветные круги. На краешке сознания где-то еще маячила мысль о том, что надо было дверь хотя бы запереть, но, когда губы Виктора спустились ниже талии, обхватывая мою возбужденную плоть, я плюнул на все с высокой колокольни, посчитав, что кто бы сейчас сюда не вошел, ему же будет хуже! Виктор аккуратно приподнял мои бедра, выудил откуда то баночку со смазкой (фокусник хренов!) и вскоре я уже почувствовал прохладные пальцы, массирующие мою сжавшуюся от страха задницу.

— И что это ты делаешь? — пересохшими внезапно губами выдавил я, изо всех сил стискивая в руках покрывало.

— Сейчас тебе предстоит испытать одну процедуру, малыш... Чтобы не было слишком больно. Растяжка называется! — насмешливо просветил меня вампир, открывая баночку и щедро намазывая содержимое на свои пальцы, при этом пристально вглядываясь мне в глаза.

— Дыба?! — несколько нервно усмехнулся я. — Что за варварские методы, Вик?! Давай отложим все твои садо-мазохистские наклонности до другого раза? — больше ничего сказать я просто не смог, потому что именно в этот момент почувствовал, как палец Виктора мягко, но уверенно проскользнул внутрь меня. Ощущение не было болезненным, чему нимало способствовала смазка. Скорее, просто слишком непривычным. Я смотрел на склоненную к моему паху голову, на мягкие, длинные черные волосы, водопадом спускающиеся на мое тело, и сходил с ума от возбуждения. Пальцы Виктора проникали все глубже, а я даже не заметил, когда их стало уже несколько. Так же, как не заметил и тот момент, когда вампир успел полностью раздеться. Мощные плечи были напряжены, спина влажно поблескивала от пота. Остального тела я просто не видел, да, честно говоря, и боялся как-то смотреть. Виктор аккуратно вынул пальцы, и снова потянулся к баночке. Я прикрыл глаза, уже слишком хорошо представляя себе, что меня сейчас ждет. Сердце болезненно бухало в груди, периодически замирая в сладком предвкушении. Тело сотрясала крупная дрожь, но ни за что на свете не хотел бы я сейчас останавливаться.

— Вадик, посмотри на меня! — властный голос Виктора ворвался в мое затуманенное сознание, заставляя разлепить судорожно сомкнутые веки. Я уставился в почти черные глаза вампира, нависшего надо мной, и нервно сглотнул. Уж не знаю, каких чертей увидел в моих глазах Виктор, но по его лицу вдруг пробежала очень нежная и слегка смущенная улыбка: — Вадик, у меня это тоже впервые, и я волнуюсь! Но я очень постараюсь, чтобы тебе было хорошо! Веришь?

— Верю! — выдохнул я, закрывая глаза. И тут же почувствовал, как Виктор входит в мое тело. Не верьте тому, кто скажет, что это не больно! ЭТО БОЛЬНО! Внутри я ощущал холод смазки, и резкие, очень болезненные спазмы, которые постепенно сменялись жжением. Сначала достаточно сильным, но постепенно затихающим, когда тело привыкало и расслаблялось. Виктор не делал пока попыток двигаться, замерев, словно статуя, держа свое тело на вытянутых руках, и я ощущал, как эти самые сильные, большие руки дрожат от напряжения. Испарина выступила над моей верхней губой, а нижнюю я нечаянно прокусил и пошла кровь. Виктор втянул носом воздух, вздрогнул всем телом и со стоном повалился на внезапно ослабевших руках, впиваясь в мой рот. Он слизывал кровь и одновременно двигался во мне. Сначала медленно, но потом все увереннее. Мы целовались, как два сумасшедших, а я расцарапывал его спину в кровь. Понятия не имею, сколько это продолжалось! Время для меня сейчас перестало иметь всякий смысл. Я и Виктор были одним целым, и в то же время как будто вовсе не были. Как будто мы просто вдруг перестали существовать, растворившись друг в друге. Кричал ли я? Не помню! Не знаю! Мне все равно! Главное — это руки, губы, кожа, горький пот, сладковатая кровь, соленые слезы, запах секса и счастья... Я бы назвал это вкусом наслаждения, если бы мог в тот момент говорить! Я очень смутно помнил, как после нескольких оглушительных оргазмов Виктор сырым полотенцем вытер мое тело, как бережно закутал меня в одеяло и прижался к спине, как выцеловывал мои ключицы, как осторожно распутывал рукой длинные светлые пряди окончательно спутавшихся волос... К тому времени, как сам Виктор погрузился в сон, я уже давно отрубился. И снились мне колдовские зеленые глаза, в которых демантоидными искрами переливались нежность и любовь...

Глава 27.

Лучшая ночь в моей жизни! И самое отвратительное пробуждение. Жизнь несправедлива! В районе седалища болело все, что только можно! Вопрос — почему??? Я же, как-никак, оборотень! Я же, как-никак, исцелиться должен был! Или регенерация не распространяется на задницу? В таком случае я нашел Ахиллесову пяту вервольфов! От последней мысли заржал. Да уж, а пяточка то у волков высоковато находится! Интересно, это больное место исключительно оборотней, или и на вампиров тоже распространяется? Надо бы проверить... Вот только того, на ком бы мне хотелось это проверить, рядом не оказалось. Поэтому я оделся и пошел его разыскивать, чтобы высказать ему свою теорию и поставить один очень сильно интересующий меня эксперимент. Я помешан на сексе? Ну, что вы! Как можно! Это только во имя науки!

Первым делом спустился в столовую. Если не найду там Виктора, то хотя бы поем. За огромным столом восседал в гордом одиночестве Варнагар и безучастно гонял по тарелке еду. С моим появлением клыкастый мой брат, товарищ и друг заметно оживился. Принюхиваться стал чего-то, приглядываться... На мне за ночь что, узоры какие выросли, или волосы повыскакивали в неожиданных местах?

— Май, а что с твоей походкой? — Насмешливо выдал мне Варнагар, не в силах удержать многозначительную улыбочку, расплывающуюся на морде лица. Очень даже такой довольной, между прочем, морде! Я покраснел? Нееее!!! Зачем же такие сложности для моей кровеносной системы? Просто кисло глянул на вампира, аккуратно опускаясь на соседний стул, и сказал:

— Болит.

— Догадываюсь. — в тон мне так же односложно ответил Варнагар.

— И кто у нас здесь по таким делам спец? Мог бы и подготовить меня как то! — язвительно заметил я, накладывая себе в тарелку огромный кусок жареной телятины.

— Яяаа?! — хорошо, что вампир в этот момент ничего не жевал, иначе бы просто подавился. На моське Варнагара было написано такое искреннее изумление моими словами, что даже глаз начал непроизвольно дергаться, синхронно с челюстью, которую он всеми силами пытался не уронить в тарелку.

— Нет, Папа Римский! — сказал, подумал, представил, заржал... Перед глазами четко стояла картинка — Папа Римский дает ценные наставления на тернистом пути мужеложства, а стоящие вокруг кардиналы чинно и одобряюще кивают в знак полного согласия с понтификом. Отсмеялся и грозно так спросил: — Ну так что, Варнагар? Разве тебе было так трудно дать мне какие-нибудь ЦУ?

— Аааа... Ты в этом смысле! — облегченно выдохнул вампир. — Ну и шуточки у тебя!

— А я не шучу! Я бы на твоем месте скачал из инета пару фильмов, подготовил бы десяточек графических пособий и накатал инструкцию по применению томах эдак в трех. На крайний случай, наглядно продемонстрировал бы... — я продолжил, как ни в чем не бывало, не жуя заглатывать пищу, искоса поглядывая на вампира.

— С кем? — опешил Варнагар.

— ?

— С кем продемонстрировал бы?

— Ну, в твоем случае я бы предложил папаню своего, вот только папаня бы себя не предложил точно. Остается только Доминик.

Варнагар заметно стушевался и покраснел. Это чегой то? Это вы хотите сказать, что Варни к Доминику не ровно дышит? Прикольно!

— Доминик классный! — почувствовав добычу, я вцепился в нее мертвой хваткой. — Интересно, а как у него дела обстоят на личном фронте?

— Насколько я знаю, сейчас у него никого нет. — как мне показалось, слишком сухо ответил вампир.

— Ну, надо же! — я притворно-изумленно захлопал глазками. — Надо срочно с этим что-то делать!

— Что делать? — спина Варнагара заметно напряглась, а плечи застыли. О! Ревнуем! Все интереснее, и интереснее. А я то думал, чего Варнагар так охотно за Виктора в политику полез. По его же рассказам дело это хлопотное и очень нервощипательное. Это ж сколько лет влюблено дышать Доминику в спину! У бедного главы, наверное, ни одной целой вещи нет — все Варни своими пылкими взглядами прожег. Последнюю свою мысль я и донес до вампира, добавив к тому, что нечего ему теряться, что быка надо брать за рога, как известно, а вампира, следовательно, за клыки... Ну, или за любую другую выпирающую часть тела...

В такой ярости я Варнагара еще не видел. Наплевав на возможность оккупации мною своего тела, он со страшными ругательствами носился за мной по всей столовой. Когда вампир припер меня к стенке, я горестно выдохнул в мечущие молнии синие глаза:

— У меня не осталось выбора... — и благополучненько перекочевал в вампира. Варни даже не сразу понял, что со мной произошло. Когда тело Мая начало оседать на пол, он тут же его подхватил и очень разволновался. Я чувствовал, как он на самом деле переживает. И мне приятно от этого было и очень тепло. Виктор все-таки прав, у меня теперь есть семья. И это здорово, просто великолепно! Но разве это повод, чтобы перестать издеваться над Варнагаром? Вот и я думаю, что не повод! А то жить будет скучно, решил в конце концов я, поспорив немного со своей совестью. Совесть позорно отступила. И пока Варни соображал, да кумекал, да терзался чувством вины (он что, реально думает, что до смерти меня напугал?! Ха-ха три раза!!!), я обдумывал следующую каверзу. Именно в этот момент я и услышал голос Доминика, раздраженно выговаривавшего что-то слуге. Он явно направлялся в столовую. Мысль в черепушке проскочила с быстротою молнии. Склонившись к телу Мая, я заставил обалдевшего Варнагара это тело поцеловать, и тихо угорал, страстно впиваясь в собственные губы. Вампир даже не сопротивлялся, настолько его состояние сейчас было близко к шоковому. Только глаза распахнул широко-широко. С Варни все ясно, а вот с Домиником... Вот сейчас и проверим!

— Что здесь происходит? — грозный голос Доминика эхом отозвался от стен. Вот это я понимаю, рявкнул, так рявкнул! Я позволил Варнагару поднять голову, прерывая поцелуй. Глаза Доминика были недобро прищурены, губы сжались в тонкую полоску, под скулами желваки ходуном ходили. Колоритное зрелище, однако!

— Вадик, сейчас же возвращайся в свое тело! — отмер Варнагар, в панике начиная срываться на визг. Ну, что ж, все, что я хотел выяснить, я выяснил. Можно было бы и уйти, да вот только на последок...

— Не могуууу! Я застрял!!! Кажется... — и голос такой испуганный-испуганный сделать. Варнагар взбледнул и от потрясения разжал руки, от чего мое тело совершило незапланированную встречу с полом. Очень жесткую, надо сказать, встречу! И очень, надо сказать, вовремя, потому что в столовую вошел злой, как сто чертей, Александр. Дабы не ломать конспирацию, пришлось в спешном порядке ретироваться в тело Мая. На ноги я поднялся с трудом. Координация от двух таких быстрых перемещений явно была нарушена. Варнагар руки не подал, но кто бы сомневался, после того, как я пересчитал все его больные мозоли?

Лицо Александра было хмурым и не выспавшимся, волосы на голове стояли торчком, а в некоторых местах наблюдалась даже попытка самолично скальпироваться, не прибегая к помощи парикмахера. Увидев меня, он остановился в дверях и стал гипнотизировать взглядом. Ну, и чего ему надо то от меня? Я никого не трогаю! Почти... А потом плевок в лицо:

— Так ты все-таки переспал с ним!

Я аж чуть снова на пол не сел. Это кто же тебе, образина ты волосатая, разрешал лезть в мою личную жизнь! И плевать мне на то, что ты считаешь меня сыном! Я то так не считаю! Варнагар заметил, что у меня сейчас опять сорвет все тормоза и предохранители, и поспешил пнуть незаметно по моей ноге. Доминик внушительно посмотрел. Я скривился, но рот, тем не менее, захлопнул. Вспышка гнева была усилием воли поддавлена, а на смену ей пришла язвительная вежливость.

— Доброе утро, отец! Чай, кофе, мышьяк? — участливо осведомился я, широким жестом обводя богатую сервировку стола.

— Что ты себе позволяешь, щенок! — заревел Александр, шокированный моим вопиющим неуважением к его персоне.

— Значит, мышьяк! — как будто не слыша его, продолжил тихо рассуждать я. — Двойная порция. Как предпочитаешь: внутривенно, внутримышечно, орально... — и с вызовом уставился в его глаза. Лицо оборотня перекосилось, а по щекам пошли красные пятна. Руки сжались в кулаки и костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Орально у нас предпочитаешь ты! — а вот это уже и вовсе наглость несусветная! Я еще сам в предпочтениях своих не определился, а меня уже мордой тыркают! Ну, держись, мой мохнатый предок, сейчас я тебе устрою!

Глава 28.

Увы и ах, жизнь несправедлива! Облом подкрался незаметно. Доминик, предчувствуя недоброе, уволок моего папаню "решать важные вопросы предстоящей церемонии". Я честно дулся еще с полчаса, уплетая за обе щеки недоеденный мной завтрак, отнятый у вероломного слуги, который мою тарелку почему-то решил захапать себе. И отдавать он мне ее не хотел! Что значит, собакам? А я кто?! Отняв, в конце концов, нажитое мной непосильным трудом и благополучно с отнятым расправившись, я блаженно откинулся на стуле. Варнагар не пожелал со мной и дальше трапезничать, ускакав в неизвестном направлении. Я откровенно скучал и от нечего делать начал вспоминать, как у меня получилось вызвать файрбол. Раза с десятого мне все же удалось прожарить бифштекс с кровью до состояния подошвы солдатского сапога. Правда, все остальные девять раз пришлись в разброс на столовое серебро (серебро оплавилось и потекло, радикально сменив форму), ножку стула (на мой взгляд, трехногий раритет, скособочившийся по правую сторону от меня смотрелся даже несколько интереснее, чем был до этого), а так же в цветочек обуглившиеся шторы, и внезапно оволосевший в лицевой области портрет некой таинственной дамы, величаво смотрящей на меня со стены. Обозрев содеянное, я искренне умилился присущим мне талантом и оригинальным видением мира, и пошел в нашу с Виктором спальню, желая применить свой дар и там.

Но в спальне меня уже ждал Виктор, и я, расплывшись воском на его коленях, временно выкинул из головы грандиозные планы по переустройству нашего пристанища.

— Вик, где ты был?! Я тут чуть от скуки не помер! — наигранно возмущенно свел я брови.

— Это сюрприз, Вадик! Подожди до церемонии и все узнаешь. — мягко улыбнулся вампир, целуя меня в уголок губ.

Я согласно закивал головой и расплылся в дурацкой улыбке. Сюрприз от Виктора? Интересненько...

— Мне тут доложили, что ты с Варнагаром целовался... — как бы между прочим вкрадчиво прошептал мне на ухо Виктор.

— А тот нехороший человек, который тебе доложил, случайно не уточнил, как это было? — внутри у меня как-то неприятно захолодило. О Викторе я в тот момент, когда целовался, вообще не думал. Интересно, а что мне теперь за это будет?

— Ну, и как? — ласково приобняв меня за талию, осведомился вампир. Голос у него был спокойный и какой-то обволакивающий, что ли. Меня это почему-то настораживало.

— Технически или теоретически? — вскинув брови, спросил я.

— Практически! — криво ухмыльнулось мое клыкастое чудо, заправляя мне за ухо прядь волос.

— Не понравилось! — наивно похлопав глазками, ответил я.

— Что так? — Виктор играючи аккуратно прикусил мое запястье.

— Ну, видишь ли, когда один из участвующих в процессе слегка неживой, это несколько отвлекает.

— Да, мне говорили, что мой брат не выглядел очень воодушевленным. — подтвердил Виктор, слегка сдвигая меня, чтобы я мог почуствовать его возбуждение.

Не выглядел воодушевленным? Я даже оскорбился в душе!

— Ну, я думаю, он просто не успел оценить красоты момента. Ты знаешь, Вик, он у тебя слегка тормозит временами.

— Напомни ка мне, радость моя золотая, когда это я давал тебе разрешение целоваться с другими? — Виктор ненавязчиво стал расстегивать пуговицы моей новой рубашки, вольно или невольно задевая кожу, задерживаясь возле расстегнутого уже участка чуть дольше, чем следовало. Эта не ласка сводила меня с ума. Во рту пересохло. Кровь гулко стучала где-то в районе живота. Мышцы мелко подрагивали в предвкушении, приправленном толикой страха. Я ощущал себя практически как в первый раз, но все-таки это было лучше. Лучше потому, что страх не скручивал внутренности тугим узлом, а неизвестность не давила на плечи, мешая просто наслаждаться моментом. Я чувствовал малейшее прикосновение, каждый волосок, встающий дыбом на коже, как будто следующий за длинными, красивыми пальцами. Виктор играл на мне, словно на музыкальном инструменте, но теперь я уже и сам мог ответить, добавить к своей музыке еще и мелодию любимого.

— Ты, наверное, просто не успел еще. — провокационно улыбнулся я, дурея от своей наглости и безнаказанности. Я чувствовал свою власть над вампиром, я наслаждался этой властью, я впитывал ее, как губка, пропускал сквозь себя, как прибрежный песок. И в то же время, я отдавал ему ровно столько же, сколько и брал. И власть наша была абсолютно взаимна.

— И на что бы ты еще хотел получить разрешение? — Виктор уже добрался до пуговицы моих джинсов и ненавязчиво слегка поддевал ее пальцами.

— На это. — я приподнялся и провел кончиком языка по ушной раковине вампира. — Или на это. — теперь уже мои губы жадно исследовали лицо Виктора, требовательно надавливая на гладкую кожу, прихватывая твердые косточки скул, спускаясь к шее, к голубоватой венке, под которой текла его жизнь. — А вот на это разрешения мне и вовсе не требуется. — Я мягко скользнул рукой по спине Виктора, вниз, вниз, туда, где под рубашкой, я знал, прячутся две хорошенькие ямочки чуть выше поясницы, туда, где позвоночник мягко изгибается, чтобы закончится трогательной косточкой, пережитком эволюции или божественным даром.

— Вадик, мне страшно даже представить, каким ты станешь лет через десять, если уже сейчас ты меня с ума своей чувственностью сводишь! — простонал Виктор, властно впиваясь в губы, поднимая меня на руки и опуская на прохладные простыни. Он дрожал, вызывая у меня ответную дрожь, электрическими разрядами проскальзывающими по нервам, заставляющими чувствовать каждую свою клеточку, каждую молекулу, каждый атом. Глаза Виктора стали совсем черными, словно смотришься в пропасть без дна и края, или в темное, ночное небо вдали от города, где ничто не мешает звездам вспыхивать и гаснуть причудливым калейдоскопом. Они затягивали меня в свой омут, обещая любовь и моля о взаимности, и требуя этой взаимности, и смыкая свои черные оковы так, что выбраться не представлялось возможным, да и не хотелось особо. Руки жадно и трепетно скользили по разгоряченной коже, слегка обжигая холодом. Властные, красивые губы вырисовывали дорожки узоров, клыки чувствительно, но не до крови, прикусывали, чтобы затем кончиком влажного языка, ощущаемого как нежнейший бархат, зализать покрасневшую кожу. И снова прикусить, спускаясь все ниже. Стоны сдерживать уже не получалось. Они рвались наружу тихими всхлипами, удивленными возгласами, когда ласки вампира становились чересчур откровенными, и щеки непроизвольно начинали предательски алеть в смущении, но не было сил отвести глаз от жестких узлов мышц, перекатывающихся под белой кожей, от черного шелка волос, струящихся по телу, гладких, мягких, блестящих, ласкающих нежнее, чем воздушные перья. И прохладные пальцы заставляли меня все откровеннее выгибаться навстречу в поисках бесконечного наслаждения. Не было запретов и табу, мы могли делать друг с другом все, что хотели. В любви не бывает запретных тем, нет запрещенных приемов, не существует грязи. Если любовь взаимна, то тело становится просто проводником, чтобы эту любовь донести до сердца, впаять в каждую частичку души миллионами оттенков тех ощущений, что дарят тебе прикосновения любимого. И снова стоны, громкие, жаркие, срывающиеся то на лишенный всякого смысла, но интуитивно понятный обоим, хриплый шепот, то на страстные крики, неудержимо рвущиеся в пространство. Я уже и не думал, кто сейчас будет ведомым, а кто ведущим. На данный момент это не имело для меня никакого смысла. Мы оба вели и оба отдавали. И жили как будто где-то в параллельной реальности, где нет ничего невозможного, где мы — Боги, где каждое движение или мысль правильны и незапятнанно чисты. А боль, которая пришла позже, воспринималась уже по-другому. Не было желания отодвинуться, как в первый раз. Наоборот, я сам подавался навстречу, ища эту самую боль, как нечто, что утверждает власть надо мной любимого человека. И невольные слезы в уголках глаз, выцелованные мягкими губами, больше не раздражали, потому что не заставляли Виктора останавливаться, потому что он так же, как и я, чувствовал всю важность, всю красоту, всю исключительную силу, которое давало нам взаимное обладание. Да, именно взаимное, потому что нельзя брать так много и ничего не отдавать взамен! А боль... Все правильно! Так и должно быть! Я давно уже уяснил себе, что если болит, значит жив! И не важно, сколько придется терпеть, потому что я уже точно знаю, что эта боль как-то исподволь, незаметно переплавиться в наслаждение. И выгнется тело дугой в сумасшедшем экстазе, и тяжелые капли пота будут скапливаться на теле, и скатываться, холодя разгоряченную ласками кожу, и крик разорвет тишину, отпуская на волю напряженно задержанный выдох. А мышцы расслабятся в сладкой истоме, и отяжелевшие вдруг веки устало сомкнуться. И, прижавшись к вампиру, накрытый его руками, уютно склонивший голову ему на плечо, я снова унесусь в страну сновидений. Но счастье и во сне будет играть на губах мягкой улыбкой, и зеленые-зеленые глаза моего черного ангела будут светиться теплом и нежностью. А смысл любви вовсе не в сексе, но без него сама любовь была бы далеко не такой!

Глава 29.

На этот раз мое чернявое кровососущее по пробуждении было рядом со мной, чему я был искренне рад. С одной стороны... Потому как с другой стороны онемевшие под тяжестью чужих ног конечности несколько раздражали. Что поделаешь, издержки семейной жизни, грустно вздохнул я, воодушевленно пихаясь и брыкаясь в попытке выбраться из заточения. Вампир спал мертвым сном и на провокации не реагировал. Умаявшись и прилично взмокнув от непривычных физических упражнений, я самозабвенно принялся разглядывать потолок. Целых три минуты его белое однообразие я терпел. На четвертую минуту мне пришла в голову идея его подукрасить. Например, в интерьер спальни неплохо бы вписалась такая огненная ящерка... Сказано, сделано! Четко представив себе шипастое огненное чудо с длинным хвостом, я поднял к потолку руку и значимо так продекламировал:

— Да будет жизнь!

И тут же завизжал фальцетом, когда сотворенное мной...хм...животное спланировало на то место, где только что была моя голова. Каким чудом я умудрился выбраться из-под Виктора, осталось для меня загадкой. Но белая наволочка подушки, которая прослужила мне верой и правдой аж два дня, сначала печально обуглилась, а потом радостно занялась пламенем, подожженная моей красной ящеркой. Зверюга на этом не успокоилась и шустро побежала в сторону головы вампира, оставляя за собой следы хаоса и разрушения. В следующую секунду вампир был самолично мной отправлен в короткий незапланированный полет ласковым пинком, грозившим принести мне новый мировой рекорд в метании очень тяжелых предметов. Но даже и тут Виктор не проснулся. А ящерка тем временем уже юрко ковыляла в его направлении. Допустить самопроизвольное возгорание любимого трупа я не мог, поэтому мужественно принял решение взвалить управление вампиром на себя. Очень вовремя! Именно в тот момент, когда полыхающая тварь брала последнее препятствие в виде скомканного одеяла, я и пришвартовался в тело Виктора, тут же отпрыгивая на пару метров в сторону. Ящерка плевать на меня хотела! В буквальном смысле. С грацией беременного мамонта, я ловко уворачивался от огненных струек, которыми животинка пыталась меня достать. Причем, старательно избегая попадания в валяющееся мертвым грузом на полу тело Мая. Странно, но присутствия в теле Виктора я как-то не чувствовал. Словно бы и не было никакого Виктора. Успокоив себя тем, что мой вампирчик все равно живее всех мертвых, я принялся с утроенным энтузиазмом спасать от разъяренной скотинки дорогую недвижимость, молясь, чтобы вампир как можно скорее инвестировал в эту недвижимость самого себя.

В комнате то тут, то там периодически вспыхивали все новые и новые озорные огоньки, высеченные лапами ящерки. Я пробовал тушить очаги возгорания, неистово поплевывая по сторонам на бегу, но ощутимого результата это не приносило. В такой ситуации проверять наличие у вампира слезных желез не представлялось возможным, потому что, даже если железы и имеются (как то не удосуживался спросить), то я скорее надорвусь, чем выдавлю эти самые слезы на приличное расстояние, а тушить тело, пока оно еще не горит было непростительным расходом ценного материала. Еще один источник спасительной жидкости я проигнорировал, боясь при такой активной половой жизни (это я о том моменте, когда на брюхе проползал под кроватью), кое-что ценное Виктору ненароком пошкрябать. Не правда ли, я страшно заботливый? Не правда! Моя забота приняла неправильный уклон в тот момент, когда пылающий шустрик настиг меня под кроватью, нежно поцеловав Виктору пяточку своим горячим язычком. Взвыв за двоих, я проломил чужой башкой днище кровати, вынеся на свет божий все ее неприглядное нутро, вкупе с кусками поролона во рту и обломками пружин, завивающимися на ушах. Ну, хоть глаза целы, а косметический ремонт лица Виктор мне простит! Надеюсь...

И вдруг до меня дошло. Ванная! Какой же я все-таки идиот! Кинувшись к заветной двери и благополучно ее протаранив, я впрыгнул в душевую кабину и резко дернул кран. В этот же момент под потоками кипятка вспомнил пару десятков непечатных выражений, состыковав их в одну неудобоваримую фразу. Дернул смеситель в другую сторону и пополнил свой словарный запас еще на тройку другую слов, аккомпанируя себе дробным стуком зубов. В конечном итоге душ отрегулировал до приемлемой температуры, не угрожающей моему психическому здоровью. Кося взглядом на сумасшедшую ящерку, нарезающую круги вокруг душевой кабины, попробовал позвать на помощь. Как и следовало ожидать, либо все в этом доме глухи, либо стены слишком толстые, либо это побоище просто принимают за постельные игры, но спасать меня никто не спешил. Уныло отмокая в душе, я пытался обрызгать ящерку, но увертливая зараза каждый раз выходила сухой из воды. Не попадал я, короче! Еще через пять минут я принялся слезно умолять огненную зверюгу, обещая безболезненно ее заморозить, как наглядное пособие единственного в своем роде представителя фауны. Проще говоря, клялся при хорошем раскладе похоронить ее с почестями, но животинка не вняла, продолжая сновать туда-сюда. Я совсем скис, когда почувствовал возвращение в тело блудного любовника. Оторопело уставившись на ящерку, вампир сделал шаг в ее направлении.

— Тппррру, Зорька! — завопил я, отскакивая от хищно ухмыляющейся твари.

— Вадик?... А что мы здесь делаем? — голос вампира был несколько озадаченным, но не испуганным. Я даже умилился. Не то, что Варнагар! Тот бы уже раз двадцать закатил истерику, и раз тридцать попытался бы грохнуться в обморок.

— Я спасаю тебя от кремации, любимый! — гордо пропел я, неуклюже подбоченившись на скользкой плитке.

— А откуда здесь саламандра взялась?

Я сдулся. Потом решил ни за что не признаваться, и скромненько прошептал:

— Не знаю. Я проснулся, а она на подушке моей. Чуть не обо...делался! А ты труп из себя изображать вздумал. А я... А она... Тогда я... И тут... — взахлеб рассказывал я свои впечатления, яростно жестикулируя, на что саламандра каждый раз шипела. На одном очередном неосторожном моем вираже, подлая тварь плюнула в нас, сделав Виктору интимную стрижку огнем. Дальше терпеть вампир не стал, и, наколдовав там себе что-то, растворил ящерку в воздухе сизым дымком, который медленно втянулся в вытяжку.

— Ух ты! Я тоже так хочу! — тут же поделился впечатлениями я.

— Вадик, вот пойдешь учиться в Академию, и всему научишься! — уверенно отозвался вампир, тщательно намыливая свое пострадавшее во многих местах тело. — Если до этого момента ее не спалишь, конечно... — задумчиво закончил он. — А зачем ты все-таки саламандру вызвал?

Отпираться смысла больше не было, хотя и очень хотелось.

— Да я и не знал, что это саламандра! Думал, так, ящерка... А она как набросится на тебя! При этом мое тело даже кончиком хвоста не тронула!

— Саламандры очень сильно привязаны к создавшим их магам. А во мне она, видимо, угрозу почувствовала. Вот и защищала тебя. Ну, это вы на третьем курсе Академии проходить подробно будете.

— Аааа... — многозначительно протянул я. Расставаться с Виктором не хотелось, но я уже представлял себе всю ширину предоставляющихся мне в Академии возможностей... И все разнообразие шалостей, которые можно было учинить, зная парочку другую заклинаний.

— Да... — неожиданно хмыкнул Виктор. — Сдается мне, что вот это не саламандра со мной сотворила. — закончил он, снимая с уха лихо закрученную пружину от матраца. — Я даже побаиваюсь как-то в спальню выходить. Вадик, а там стены с полом еще остались?

— Вик, я тебя обожаю, ты знаешь?! — радостно ухмыльнувшись, я покинул тело любимого. Но через минуту уже крепко обнимал его за шею, прицепившись к нему, как клещ.

— Я тебя тоже, малыш! — шепнул он мне на ухо, мокрыми губами проводя по мочке уха. — Вот только меня терзают смутные сомненья по поводу нашего здесь дальнейшего проживания. Даже если я и пообещаю все восстановить за свой счет, боюсь, Доминик нас все равно выпрет. И не могу сказать, что не пойму его в этом случае. — ласково шлепнув меня по заднице, вампир отстранился. Лицо его было серьезно, но в глазах плясали сумасшедшие чертенята. Боже, как же я люблю этого вампира!

Вопреки ожиданиям Виктора, нас не выперли. По правде говоря, Доминик был просто счастлив, узнав о том, что я каким-то образом сумел вызвать саламандру, не имея в голове даже самого маленького зачатка знаний по магии. Оказалось, что для Верховного вампира я очень и очень ценный кадр, с которым он мог позволить себе лелеять свои тщеславные амбиции. Правда, пока он сравнивал меня со стихийным бедствием, но силу то мою это никак не умоляло. Глупый ты, Доминик, хоть и древний, думал я, примеривая старинной чеканки перстень с алым рубином посередине, который мне презентовал Глава (точно такой же перстень уже ждал того часа, когда займет свое законное место на пальце моего возлюбленного). Не знаю, как там на счет стихий, но я дрессировке поддаюсь со скрипом и то лишь по собственному желанию! Когда там у Доминика очередной мохнатый день рождения? Надо будет ему губозакатывалку подарить! Нет! Мешок губозакатывалок, памятуя о его долгой жизни!

Глава 30.

Следующий вечер выдался на редкость суматошным. Толпы народу носились по дому, беспрестанно что-то чистя, полируя, переставляя, украшая, развешивая и раскрашивая. С кухни то и дело доносились умопомрачительные запахи, вызывавшие повышенное слюноотделение, но когда я на эту самую кухню сунулся в надежде чего-нибудь перехватить, меня бесцеремонно оттуда выперли, сославшись на страшную занятость и не выделив мне даже черствой корочки хлеба. Все мои отчаянные попытки прорвать стокилограммовый кордон в лице крикливой кухарки ни к чему не привели. Я честно обиделся и заколдовал табурет, на который хотела приземлиться дородная женщина. Да не знаю я, как! Заколдовал, и все! В итоге табурет резво ускакал из под нависшей над ним опасности в неизвестном направлении. "Нависшая опасность" потеряла равновесие и с жутким грохотом и руганью брякнулась на пол. Поймали взбесившуюся мебель только через минут десять. Причем эта самая мебель умудрилась пару раз лягнуть своих обидчиков, пока взъерошенный и злой Доминик не вылетел откуда-то и не приструнил зарвавшийся предмет интерьера. При этом он так грозно глянул на меня исподлобья, что я предпочел ретироваться поближе к Виктору. Правда, Виктора я не нашел. И куда опять подевался мой вампир, я вас спрашиваю?! Зато наткнулся в ходе поисков на Александра, и снова был вынужден давать стрекача, не имея никакого желания общаться с папашей. Папаша что-то орал в след и матерился, как сапожник. Я усиленно делал вид, что оглох и ослеп. В конечном итоге скрыться все-таки удалось, но только благодаря вовремя отвлекшему оборотня Варнагару. При таком раскладе спрашивать у вампира, где находится его брат, и не заблудился ли он часом в какой-нибудь отдаленной местности, было глупо. Не зная, куда можно было бы приложить кипучую энергию, я предложил свои услуги по перетаскиванию тяжелых предметов молоденькому слуге, на которого наткнулся в парадной зале. Бедный парнишка пыхтел под неподъемным весом огромного шкафа с книгами, пытаясь немного отодвинуть его от стены, чтобы стоящая рядом горничная могла протереть полы. На предложение помощи парнишка скептически хмыкнул, кинув критический взгляд на мое изящное телосложение. Я решил показать, кто у нас здесь главный и, уверенно отодвинув мальчишку за спину, попробовал шкаф сливитировать. Со второй попытки я все-таки сдвинул этот безколесый гроб на пару метров. А то, что при этом все бесценные фолианты Доминика оказались к полкам вовсе не прикручены и высыпали живописной грудой на пол, это упущение хозяина дома! И почему мое искреннее предложение перетащить чего-нибудь еще вызвало такие громкие протесты? Ладно, пойдем поищем себе развлечение в другом месте. Лучше всего в спальне Варнагара. Вдруг у него тоже надо что-нибудь куда-нибудь переместить? Как и ожидалось, вампира в спальне не было. Диспуты с моим папашкой — это надолго. Александр все еще яростно сопротивляется предстоящему браку, и все еще ищет встречи со своим сыном, чтобы расставить все точки над "ё". Ничего не знаю, не мои проблемы! С этим дурдомом пусть разбирается Доминик, а я, так и быть, в данном случае самоустраняюсь.

Просидев у Варнагара в комнате еще где-то с полчаса и так ничего и не высидев в итоге, я снова поплелся шариться по дому. И словно инстинкт какой вел меня. Так и тянуло почему-то в сторону кабинета Доминика. И как раз вовремя. Я успел еще увидеть спину Виктора, который в этот самый кабинет вошел и дверь за собой плотно прикрыл. О, тайны Мадридского двора! Это я люблю! Пришлось пойти на риск и сунуться на кухню за стаканом. С кухни меня вежливо попросили, выставив неоспоримым аргументом здоровенную сковородку. От аргумента я ловко увернулся и стакан в неравной битве добыл, сперев его с разделочного стола. В спину неслись такие экзотические угрозы, что я даже парочку постарался запомнить на будущее. А содержимое тары тут же отправилось в ближайший унитаз на подкорм местной канализационной фауны. Короче, с грехом пополам, подкрался к двери в кабинет Доминика, пристроил к ней стакан, и стал очень внимательно слушать, что в мире за моей спиной делается. Многочисленная прислуга, проходящая мимо, недоуменно косилась на мой оттопыренный зад, но возражать не решалась. Еще слишком свежи в них были воспоминания о безвременно погибшем Венике. Правда, оснований полагать, что после они Доминику о моей вопиющей наглости не доложат, не было никаких. Только мне плевать, глубоко и очень искренне! Потому что разговор у вампиров касался меня, а значит, я имею полное право знать.

— Виктор, ты не можешь сопровождать в Академию Вадика, как бы сильно тебе этого не хотелось. — раздраженно сказал Глава вампиров.

— Я догадываюсь! — в тон ему ответил мой вампирчик. — И все же отправлять Вадика в Академию сейчас слишком опасно. Я, между прочим, был категорически против такой масштабной церемонии. А теперь уже слишком много людей посвящены в то, кем для меня является Май. И они изо всех сил попытаются достать меня через него. Варнагару пришло очередное донесение от нашего человека в клане Тиары. Слухи о ритуале каким-то чудесным образом дошли и до нее. Эта стерва уже дала приказ найти и выкрасть Вадика любой ценой! А ты предлагаешь мне отправить мальчишку (на "мальчишку" я обиженно засопел) в Академию и спокойно заняться своими делами?!

— У тебя есть вариант получше? Хочешь оставить его при себе? И что будет, когда дело дойдет до открытого противостояния? Ты сможешь и его контролировать, и войной одновременно заниматься? — голос Доминика был сух.

— Черт! — Виктор что-то пнул и это что-то с грохотом покатилось по полу. — Ну, на хрена надо было эту церемонию сейчас устраивать?!

— Вик, ты прекрасно понимаешь, что без ритуала я обязан был бы вернуть Мая его отцу! Вы сами заварили эту кашу, не поставив меня в известность заранее. А теперь мы имеем то, что имеем. — Доминик говорил тихо, но так, что мурашки пробирали.

— Извини, Доминик! Ты прав! — устало отозвался Виктор. — И единственное, что мы можем в данной ситуации сделать, это скрыть от всех местоположение и личность Вадика. Никто не должен догадаться, что в Академии учится мой кровный супруг. Новые документы я ему уже сделал, биографию позаимствовал у реально существующего клана оборотней, докопаться будет практически невозможно, тем более если не знать, что именно искать надо. С Камиэлем поговорил. В Академии с начала учебного года по документам уже числится некий Ратмир Царев, который по семейным обстоятельствам вынужден был пропустить больше половины учебного года. Именно поэтому на летние каникулы он останется в Академии, чтобы наверстать упущенное. Такая легенда вполне правдоподобна, и вопросов ни у кого вызвать не должна. Правда, есть один момент. То, что Вадик оборотень, скрыть, как ты понимаешь, не удастся. А в Академии больше оборотней нет. Поэтому я отправляю с Вадиком своего брата, так же под прикрытием, естественно. При первых признаках опасности Варнагар увезет Вадика. И это на сегодняшний момент наилучший вариант из всех.

— Отличная работа, Вик! — похвалил моего вампира Доминик. — Так как, к сожалению, Александр уже в курсе про Академию, то придется с ним побеседовать о неразглашении информации. Я не думаю, что он враг своему сыну, так что проблем с этим быть не должно. Для его клана сочиним какую-нибудь легенду, что Май отправился заграницу, подальше от военных действий. Сошлемся на твои опасения по поводу его безопасности. Не переживай, Вик! Все будет нормально! Я понимаю, как тебе сейчас не хочется с любимым расставаться. Но ты же знаешь, это в любом случае не надолго. У Тиары практически нет шансов.

Я аж поперхнулся. Ни фига себе, ненадолго! Шесть лет — это ненадолго?! Хотя... Они же вампиры. Что для них какие-то шесть лет?! Это я за шесть лет состарюсь и умру, а им то точно ничего не будет! Ну, ладно, ладно... При нынешнем положении вещей состарится и умереть я могу еще меньше, чем вампиры. Но шесть лет без Виктора? Даже если я еще и не умею толком на луну выть, то самое оно сейчас начинать учиться! Черт! Черт! Черт!

И за своими размышлениями я не уловил момента, когда разговор в кабинете стих и вампиры направились к выходу. Неожиданно дверь распахнулась и на пороге возник Доминик. А я так и стоял слегка согнувшись и со стаканом возле уха. Выражение лица Главы вампиров меня позабавило. Покраснеть, что ли? А, на фиг! Медленно выпрямившись и ухмыльнувшись самой своей стервозной улыбочкой, я вежливо поинтересовался:

— Доминик, а не могли бы вы в следующий раз чуть погромче говорить? А то мне плохо слышно было.

Доминик как-то странно на меня глянул.

— Вик, разбирайся со своим недоразумением сам. — и, отодвинув меня в сторону, вампир ушел.

Под пристальным взглядом Виктора у меня почему-то тут же уши заалели. Вот что значит, когда мнение человека для тебя важно! До остальных мне дела нет, а вот Виктора разочаровать очень как-то не хочется.

— Все слышал? — спросил меня Виктор, прислоняясь плечом к косяку в своей излюбленной позе.

— Ну, типа того... — неуверенно подтвердил я.

— А стакан зачем? — Виктор насмешливо выгнул бровь.

— Так вас же почти не слышно было! — возмутился я.

— Вадик. — склонившись к моему уху прошептал Виктор. — Нас вообще слышно не было никому, кроме тебя. Доминик магическую звукоизоляцию на кабинет поставил. Только на тебя никакая магия не действует. К тому же, если ты еще не успел заметить, ты оборотень. И для подслушивания тебе совершенно не обязательно подставлять к дверям стаканы. Достаточно просто как следует сосредоточиться. Стакан только мешал на самом деле. — губы Виктора щекотали ухо, а в голосе сквозила насмешка, из-за чего я чувствовал себя полным тупицей. А еще было стыдно. И хотелось, чтобы меня отругали. А я уж надеялся, что совесть у меня окончательно атрофировалась.

Глубоко и покаянно вздохнув, я прижался к Виктору всем телом, признавая свое поражение. У него и так проблем выше крыши, а тут еще я выделываюсь! Ладно, постараюсь вести себя потише! Пока... А вот приеду в Академию, и прощайте, спокойные преподаватели и вялые студенты. Надо же мне себя чем-то будет занять до возвращения Виктора!

Глава 31.

Последний мой вечер в этом доме. И последняя ночь с Виктором. А впереди неизвестность и долгие, томительно долгие, невыносимо долгие шесть лет без него. Странно, но я уже скучаю. Сижу рядом с ним в столовой, ем какую-то еду, не чувствуя вкуса; пью вино, которое согревает тело, но не душу; перебрасываюсь незначительными, пустыми фразами. Настроение на нуле и уже начинает скатываться в минус. Мне не свойственна такая апатичность, и все же я все ближе и ближе к депрессии. На автомате прокручиваю в голове сотни вариантов, при которых я мог бы остаться с ним. И понимаю, что не реализую ни один из них. Даже не заикнусь. Я мало что смыслю в войне, но не собираюсь мешать ему, потому что прекрасно понимаю — один единственный несвоевременный, тревожный взгляд, брошенный в мою сторону, может стоить ему... нам обоим очень дорого. И я не хочу, чтобы Виктор платил такую цену из-за меня. Сердце отчаянно кричит: "Ты мог бы помочь! А вдруг ты сможешь прикрыть его от плохого?". Разум возражает: "Это война! Настоящая, магическая война! И куда уж мне со своими огромными, но совершенно неконтролируемыми способностями?!" И я молчу, погружаюсь в пучину депрессии все глубже, затягиваю сам себя в липкое, вязкое болото страха и сомнений. Что лучше: мочь и не сделать, или сделать, но не хотеть? Это просто вопрос выбора. Это то, что неотвратимым роком зависнет на всю оставшуюся мне вечность в моем сердце в случае плохого исхода. Я не хочу такой вечности! Поэтому предпочитаю не думать, не спрашивать, не знать, не накручивать себя еще сильней. Трусливо? Возможно... Но у меня есть цель. Эта битва не первая и не последняя для Виктора. Значит мне надо учиться... Учиться управлять магией, учиться видеть малейшие признаки опасности, учиться думать, учиться принимать верные решения, учиться выживать и спасать... И я буду учиться, черт возьми! Шесть лет — это долго, но я возьму из этих шести лет все, что смогу взять, выжму до суха информацию, помня, все время помня о будущем!

Плохое предчувствие! Очень плохое! Взялось неизвестно откуда сегодня вечером, и никуда не собирается уходить, прочно обосновавшись в голове смутными образами, страшными картинками, багровыми красками, траурными ленточками, яркими вспышками света, обжигающими всполохами огня, и тоской... глухой, рвущей на части тоской. Я хочу остаться с ним наедине. Не хочу играть роль! Не желаю притворяться, что со мной все в порядке! Не вижу смысла в фальшивых улыбках и безрадостном смехе! Он понимает... Он, как всегда, все слишком хорошо понимает. Крепко держит мою руку под столом, бережно перебирая пальцами, и отвлекает на себя всю честную компанию, что собралась здесь сегодня. Часть гостей уже приехала, и мне стало душно в этом доме. Душно от сальных шуточек и многозначительных взглядов, и даже от искренней радости душно. Тошно! В голове лениво плавает одна только фраза: "А завтра была война!". И все эти люди, оборотни вампиры, все они будут завтра на этой войне, и при этом сидят и спокойно обсуждают последние технические новинки, погоду, путешествия, но только не предстоящее завтра. Неужели им это интересно? Неужели какой-то глупый ритуал крови, пусть даже и ритуал самого Мастера вампиров, ценнее, чем лишние сутки, проведенные в кругу любящих и любимых? Или просто за многие годы они так привыкли к войнам, что уходят в очередную битву, как обычные люди спешат на работу?

Я перехватываю взгляд Варнагара. Такой же тоскливый и безрадостный, как и у меня. Из горла невольно вырывается надсадный смешок. Ему уже сообщили, что он отправляется вместе со мной сразу же после ритуала. Надо было видеть, как "воодушевленно" принял он эту новость! Кричал, ругался, возражал, приводил аргументы... И как один только взгляд Виктора заставил его замолчать и смириться. Я знаю, что было в этом взгляде. Я читал его, как открытую книгу: "Он — самое дорогое, что есть у меня, Варнагар! Сбереги его для меня! Я не могу доверить его жизнь кому-либо еще. Ты нужен мне, брат!". И Варнагар сдался, пообещав не спускать с меня глаз. Ему это будет не сложно. Шутка ли сказать, завтра я отправляюсь в Академию под видом обычного парня, а брат моего супруга едет со мной в качестве преподавателя "Политологии", и при этом мы оба будем вынуждены постоянно делать вид, что вообще не знакомы друг с другом. И как мне удержаться от подначек, к которым я уже привык? Ведь не будет же преподаватель спускать студенту подобные выходки? Это было бы крайне странно...

Очередной вопрос не к месту вырывает меня из грустной задумчивости.

— Май, как ты умудрился заарканить такого мужчину? — это спрашивает долговязый, рыжий парень, которого, кажется, зовут Стас. В его голосе слышится завуалированная издевка. На конопатой морде написано скрытое отвращение к вампирам в целом, к Виктору в частности, и презрение ко мне лично. Он явно против неожиданного перемирия с вампирами. Я читаю на его лице все, что парень определенно предпочел бы скрыть, и сам себе удивляюсь. Когда это я стал настолько хорошо разбираться в людях? А потом внезапно приходит прозрение. Я читаю это не по его лицу! Улыбка Стаса кажется совершенно искренней. Но нельзя мимикой обмануть того, кто забрался к тебе в голову. Осознание этого тут же выталкивает меня снова в свой собственный разум. Мальчик побледнел. Пальцы заметно дрожат, неуверенно удерживая фужер. Улыбка увяла. Он понял, он почувствовал, что я забрался в его голову. Возможно, что ему даже было больно. Очень возможно, потому что я хотел причинить боль. Мы сверлим друг друга злыми взглядами. Звуки вокруг не стихают, но кажутся очень далекими. Виктор еще крепче сжимает мою руку, заставляя вернуться к реальности. Звуки возвращаются. Все ждут моего ответа. Наше со Стасом противостояние заняло от силы несколько секунд. И, кажется, за эти несколько секунд я успел нажить себе врага. Если так пойдет и дальше, то очередь из желающих меня пристукнуть вскоре по протяженности может превысить Великую китайскую стену. Пусть недальновидно! Пусть глупо! Мне все равно! Для меня не имеет значения какой-то там оборотень. Я гаденько ухмыляюсь:

— Природное обаяние, Стас! Природное обаяние... Очень хорошее подспорье в поисках любимого человека, знаешь ли. Но, боюсь, тебе придется поискать для себя нечто иное... — плохо скрытый намек в моем голосе заставляет его сильно стиснуть кулаки, но в открытую он выступить не готов. Поэтому молчит, раздувая в бешенстве ноздри. Умный мальчик! Молчи! Количество моих союзников за этим столом несоизмеримо выше, чем все твои гребаные амбиции!

Виктор очаровательно улыбается, вставая из-за стола и принося свои извинения за то, что вынуждены так рано покинуть такое замечательно общество. Но нас же великодушно простят? Завтра будет тяжелый вечер, и ему очень хотелось бы побыть наедине со своим любимым. Гости одобрительно кивают, со всех сторон слышаться добродушные шуточки и насмешливые советы. Мою руку он так и не выпустил, и я вынужден подняться вместе с ним. Мы уходим, но я чувствую тяжелый, сверлящий злостью взгляд в спину, и точно знаю, кому этот взгляд принадлежит.

Как только мы оказываемся в спальне, Виктор прижимает меня к себе, и я втискиваюсь в его объятия в бесполезной попытке стать одним целым и никуда не уезжать завтра. Мы молчим... Молчим все время, пока срываем одежду, не заботясь о пуговицах... Пока страстно целуемся, в кровь прокусывая друг другу губы... Пока жадные руки скользят по телу... И когда Виктор неожиданно переворачивается на спину, увлекая меня за собой, пока берет из тумбочки смазку, пока вкладывает ее в мою руку, бесстыдно разводя мускулистые ноги... И я понимаю, что он не против. В груди что-то болезненно вздрагивает. Придушенный всхлип заглушается очередным поцелуем. Дрожащие руки неуверенно ныряют в баночку. Так достаточно? Я не хочу делать ему больно! Только не ему! Виктор не торопит. Его глаза почернели, практически слившись со зрачками. Я осторожно, едва касаясь, глажу пальцами тугие мышцы. Долго, томительно долго не решаюсь на большее. Но, когда я готов уже отказаться от этой идеи, Виктор сам подается навстречу и раскрывается моим пальцам. Дальше все было, словно в тумане. И первое проникновение, в котором я снова почему-то был ведомым, хотя и был сверху... И яростные движения навстречу... И властная рука, уверенно положившая мою руку на свой член именно тогда, когда это действительно было нужным... Белые простыни, бледное, красивое тело, извивающееся подо мной, горящие полночной темнотой глаза, легкий румянец на скулах, тихие стоны, переходящие в угрожающее рычание... И этот красивый, гордый зверь принадлежит мне! Добровольно отдает себя, и как отдает! Я кончаю первым. Его мышцы жарко, плотно обхватывают меня в такт сокращениям моего члена, вырывая протяжный стон. И в приливе благодарности за незабываемые ощущения, в приливе безотчетной нежности к гордому мужчине, смирившему свою гордость ради меня, я приникаю губами к нему, тереблю головку, слегка оттягиваю зубами крайнюю плоть, вбираю в себя миллиметр за миллиметром так глубоко, что дышать становится практически не возможно. Плевать! Я хочу подарить ему радость! Я не желаю сдерживать свои инстинкты! Я не намерен прятаться сегодня за маской лживой стыдливости! Я хочу его, и я показываю ему, насколько сильно это мое желание. Рваные выдохи, резкие движения мне навстречу, отчаянный выкрик, который ему так и не удалось заглушить, и вязкая жидкость, терпкая, острая, с одному ему присущим запахом и вкусом. В голове очень некстати всплывает фраза, которая мучила меня весь вечер: "А завтра была война!". Я не могу сдержать дрожь. Судорожно прижимаюсь лицом к его бедрам, крепко-крепко обхватывая за ягодицы. Только вернись, любимый! Ты только вернись, и я обещаю, что все следующие наши ночи не будут хуже! Только бы эта ночь была не последней! Я, кажется, шепчу все это вслух, потому что Виктор властно привлекает меня к себе и выдыхает в губы прежде, чем поцеловать:

— Я вернусь! Обещаю...

Глава32.

Ух, епт! Ну и традиции у вампиров — до сих пор от одного воспоминания передергивает! Теперь то я понял, почему на все требования "огласить весь список" предполагающихся процедур кровного брака клыкастенькие так упорно отмалчивались. Это ж надо додуматься выставить меня полным посмешищем! МЕНЯ!!! Ну, допустим, первая часть спектакля с дебильными клятвами еще куда не шла. Вторую часть с ритуальным омовением при толпе зрителей тоже еще вполне можно было бы пережить, если бы не сводящая с ума эрекция, выставленная на всеобщее обозрение. Как при этом я не загрыз пару-тройку особенно остроумных гостей, для меня так и осталось загадкой. Но больше всего возмутил традиционный обмен кровью. С какой такой радости, скажите мне, я должен был раз за разом пропихивать в себя эту субстанцию, отсасывая ее, как клещ, у всех, кто входил в понятие "семьи" Виктора?! А таких набралось не мало. Фиг с ним, Доминика и Варнагара я еще как-то готов был терпеть, но весь клан Виктора?!!! А вдруг они заразные?!!! Короче, к концу процедуры я изгваздался в чужой крови, как какой-то палач, потому что момент изъятия красной жидкости для оборотней приспособлен не был, а клыки отрастить за такое короткое время не помогла бы никакая эволюция. На все просьбы обратиться в волка и получить хоть какое-то наслаждение от процесса, собравшиеся среагировали однозначно — забились по углам, попеременно уверяя меня дрожащими голосами, что перегрызенное горло в их планы не входило. Пришлось смириться и глотать, страшными словами ругая про себя идиотские традиции. Если мне выпало счастье и дальше давиться этой гадостью, я от "семьи" точно отрекусь! Естественно, что после такого восхитительного ужина на еду смотреть я больше не мог. Меня поминутно мутило, а разнообразные оттенки красного вина вызывали вселенскую тоску. Отсидев положенный час и выслушав десяток-другой заздравных тостов, пророчащих нам с Виктором долгую и счастливую жизнь, я тихо ретировался в нашу с вампиром комнату. Варнагар уже поджидал меня там с вещами. Я злобно глянул на него исподлобья и наконец-то пронесся в ванную, чтобы на сей раз без свидетелей смыть с себя подсыхающую бурую корочку, громким стуком двери выражая весь свой праведный гнев на "кровное" супружество. Знал бы — заранее уменьшил бы количество "родственников" до приемлемого! На мой взгляд, вполне бы хватило Варнагара и (так уж и быть, я добрый) Доминика. Ну кто же знал, что после свадьбы с Мастером вампиров я становлюсь его официальным приемником в случае смерти или добровольного отказа от обязанностей Главы рода, а поэтому должен установить кровную связь со всеми его представителями?! А в случае с Домиником мне вообще "повезло" особо: так как он не только родоначальник "семьи" Виктора, но и по совместительству является Главой вообще всех вампиров, мне пришлось попробовать на вкус его кровь, а ему, в свою очередь отпить моей.

Слегка окосев (на мой непредвзятый взгляд) от крови, вампир принялся громогласно восхвалять "необычный букет" и "непревзойденный аромат". Толпы желающих хоть кончиком языка отведать моей кровушки с каждым его словом возрастали в геометрической прогрессии. А я четко понимал, что на всех меня не хватит, поэтому с умилением взирал на Виктора, расшвыривавшего особо ретивых "дегустаторов" с яростью разозленного гризли.

При всем при этом оборотни, так же не шибко сильно подкованные в древних и благородных традициях кровососущих извергов, с ужасом взирали на происходящее. Их зеленые лица красиво контрастировали с праздничной сервировкой стола еще добрых полчаса после "кровавого обмена". Никто из них к еде не притрагивался, и я был искренне признателен им за солидарность, но ровно до тех пор, пока по дурости своей не соизволил поинтересоваться у одного из них, проходят ли бракосочетания ликантропов с таким же поистине широким размахом. Странно зыркнув на меня, молоденькая девушка скромно потупила глазки и переадресовала мой вопрос близ сидящему мужчине. На что мужик ни мало не смущаясь громко ответил, что как такового бракосочетания у них нет, но когда новый альфа приходит к власти, то он должен сразу после победы над соперником заявить о своих правах и спарится с понравившейся ему самкой. Если бы в тот момент я что-нибудь ел, то непременно бы подавился. А мужик тем временем уже подкалывал меня на тему выпитого, потому что по его мнению забыть многовековые традиции жизни в стае я мог бы только либо при смерти, либо от немыслимого количества алкоголя. После всего пережитого и услышанного я, наконец, по другому воспринял глупые человеческие клятвы "быть вместе, пока смерть не разлучит вас" и иже с ними. Теперь то я понимал, насколько безобидны подобные ритуалы и свой протест на белое платье с рюшечками, высказанный недавно Виктору, с легкостью обменял бы на весь этот кошмар. Если бы мне сказали, что пить кровь литрами мне не придется в том случае, если я спою гимн страны, при этом в обнаженном виде выплясывая на столе канкан и перемежая его брейком, я посчитал бы это вполне равноценным обменом.

В конечном итоге я был зол, как сто чертей, и не преминул послать изысканное сборище извращенцев в дальние дали, к моменту обмена кольцами с превеликим удовольствием оттоптав своему мужу все ноги. Общественность молча взирала на разбушевавшегося меня с состраданием поглядывая на Виктора. А этот гад толстокожий как ни в чем не бывало раскланивался с гостями и улыбался, как кот, облопавшийся сметаны. Поэтому в нашем скомканном с ним прощании я не усмотрел ничего удивительного, напоследок одарив любимого таким злобным взглядом, чтобы ему еще лет десять после моего отъезда икалось.

Вот в таком настроении и отчалил я с Варнагаром восвояси на Лексусе Виктора, преследуемый тоскливым взглядом зеленых глаз. От всего пережитого я не заметил, как заснул, и снились мне кровавые мальчики, отплясывающие на столах под совершенно жуткий аккомпанемент утробного рычания спаривавшихся волков.

Меня растолкал Варнагар, объявив, что мы наконец-то прибыли в Академию Дарено. Сонно протирая глаза и еще очень плохо соображая, я послал его по небезызвестному адресу, потому что меня до сих пор мутило, да и вообще настроение было поганое. И тут же услышал на свое недовольное бурчание злобную отповедь какого-то ушастого мужика, стоявшего возле нашей машины и с надменным видом скрестившего руки на груди.

— Господин Царев, за неуважение к своему преподавателю я вынужден сразу наказать вас, назначив дисциплинарное взыскание на неделю с господином Шведовым. Наказание начнется с завтрашнего вечера, поэтому рекомендую выяснить все подробности у своих сокурсников заранее. И заодно поинтересоваться у них о правилах приличия, если ваши родители не соблаговолили вам их преподать.

Продрав глаза, я с удивлением взирал на это чудо природы, позволившее себе столь лестно отозваться о моих родителях. Высокий, стройный (если не сказать тощий) мужик с серебристыми волосами по щиколотку, в белоснежной мантии и странных на вид белых сапогах. Длинные уши под стать длинному же носу. Губы узкие и презрительно вытянутые в одну линию. И чернильно-черные глаза, в цвете которых зрачок потерялся совершенно. Странный субъект... Весь вид зловещий какой-то. А взгляд колючий и спина такая прямая, как будто он палку проглотил. И это эльф?! КрасавЕц, ниче не скажешь! Да к такому, наверное, очереди выстраиваются... из извращенцев!

— Господин ректор, может быть не стоит вот так сразу... — начал было защищать меня Варнагар, но в его голосе слышалась неуверенность. Я обернулся на вампира и уловил странный, бегающий взгляд. Он что, боится вот этого вот?!

— Варнагар, позволь мне самому решать, что стоит, а что нет! — перебил его эльф. — Выскажи, наконец, то уважение к моим решениям, коего я не мог добиться от тебя в бытность твою моим студентом.

Я пораженно замер, пристально вглядываясь в лицо ректора. Так мой новоиспеченный родственник у него учился? Ужас какой! Сколько же этому ископаемому белобрысому лет?!!! Я, конечно, предполагал, что эльфы живут долго, но чтоб столько... Я бы, наверное, так и сидел с открытым ртом, если бы в этот момент эльф не привел меня в чувство язвительным замечанием:

— Добро пожаловать, господин Царев, в Академию Дарено! Меня зовут Камиэль Дарено, и, как я надеюсь вы уже усвоили, я являюсь ректором этой Академии. Я рассчитываю, что, не смотря на протекцию Виктора, вы возьмете на себя труд освоить весь первый курс за оставшееся до начала нового учебного года время, чтобы мне не пришлось с позором вас отчислять за неуспеваемость. Очень не хотелось бы расстраивать своего старого друга, потому что он так горячо просил за вас. — слово "друг" было сказано таким тоном, что я сразу же напрягся. Судя по всему, этот ушастый терпеть не может Виктора, и таким образом, как протеже вампира, я тоже неминуемо попадаю в опалу. Зачем же тогда длинноухая сволочь вообще согласилась принять меня в эту чертову Академию? С немым вопросом в глазах я обернулся к Варнагару. "Потом!" — одними губами шепнул мне вампир, направляясь следом за эльфом, стремительно идущим по подъездной алее. И мне ничего не оставалось, как выскочить из машины вслед удаляющимся мужчинам и со всех ног рвануть догонять.

Глава 33.

"И что с этим ректором не так?!" — уныло думал я, едва поспевая за стремительно летящей вперед двоицей. Даже оглядеться вокруг было некогда — так эти "преподаватели" (не к еде будет сказано...) ломились прочь от меня. После десятиминутного спринтерского забега я все же умудрился безнадежно от них отстать. Поэтому две долговязые фигуры, появившиеся из-за очередного поворота, несколько успокоили. Правда, поза одного из них вызывала некоторые опасения скрещенными на груди руками, а лицо второго слегка виноватой улыбкой. Но все это тут же отодвинулось на задний план, когда среди пустыря вдруг ни с того ни с сего стали прорисовываться очертания огромного сооружения.

— Ух ты ж мать моя женщина! — выдохнул я и встал как вкопанный, широко распахнув глаза и рот. Все в этой сказке как-то неправильно. Наверное, сказочник укурился дурман травой, или грибочков не тех схавал. И с легкой его руки "золушкина" тыква стала черным Лексусом; прекрасный прынц, увидев свою "нареченную" с горя отрастил клыки; а старинный замок превратился в лупоглазое чудовище из стекла и бетона. А я то уже настроился увидеть что-то типа дворца, или же (на худой конец) скопление палаток под чистым небом. Вот и верь потом в близость эльфов к природе! И вообще — эльфы ли это? Судя по отдельным представителям (я скосил глаза на ректора), сомнительно... Из всего, что я об эльфах читал, в наличии присутствуют только длинные уши...

Мой изучающий взгляд Дарено отчего-то не понравился. Ректор нахмурился и грозно сверкнул своими углями-гляделками в мою сторону. Ну, мне бы тоже не понравилось такое пристальное внимание с чьей бы то ни было стороны, если бы каждый день в зеркале по утрам я видел бы такую рожу, как у него. Даже более того, зная себя, я мог бы со стопроцентной уверенностью утверждать, что изничтожил бы в припадке бешенства зеркала как вид. Если и все прочие эльфы отличаются подобной "красотой", то мне, пожалуй, стоит все-таки выписать себе давеча заказанный в магазине шмоток скафандр, во избежание, так сказать... всякого... А что? Я не первый парень на деревне! Я семейный человек! Всех неверующих "Фом" и "Фомочек" просьба за разъяснениями обращаться к дружелюбному вампиру! Мои восхваления своей красоты неземной были прерваны недовольным голосом ректора:

— Царев, вы к брусчатке приросли, или есть еще более веская причина вашего ступора?

Я непонимающе захлопал глазами на эту мышь белую, в то время как Варнагар за спиной ректора вытворял очень странные вещи, как будто хотел, да не смел, ненавистного ушастого защекотать до смерти. При этом глаза вампира были необычайно выпучены в мою сторону, а рот беззвучно открывался и закрывался, причудливо изгибая губы. Я не удержался и заржал, запрокинув голову и для пущего эффекта притоптывая правой ногой. Сквозь хохот каким-то чудом услышал испуганное "Ой!" Варнагара, и тут же смеяться перестал, опуская голову и попутно вытирая выступившие в уголках глаз слезы.

Вампир сочувственно смотрел на меня во все глаза, став белее мела. Ректор самодовольно усмехался краешками губ с выражением на лице полнейшего превосходства.

— Господин Царев, позвольте вас поздравить! Ваше вопиющее свинство и неуважение к старшим проявили себя во всей красе.

Я недоуменно хмыкнул, но звук получился каким-то не таким, как надо. Попытавшись прочистить горло и повторить, я в очередной раз убедился, что это громкое хрюканье ну никак не могло исходить из моей глотки. Или могло? В панике вскинув к носу руки, я нащупал вместо носа свинячий пятак и тут же руки от лица отдернул. Что происходит?! Я же не хряк какой-нибудь! Я оборотень! Решив проверить свой нос на предмет внезапного "опоросячивания", снова дотронулся до его кончика, на сей раз аккуратно и слегка боязливо, но четко представляя себе конечный результат того, что должен был ощутить под пальцами, а не то, что мне почудилось минуту назад. Как и ожидалось, нос был на месте в своем первозданном виде. "Показалось!" — триумфально подумал я, расплываясь в наиглупейшей улыбке.

Радужное настроение на корню зарубил Дарено, грозно рыкнув на моего родственника:

— Как вы посмели снять заклинание, Велесов?

— Это не я! — испуганно открещивался вампир. — Это Ратмир сам, сам...

Я удивленно переводил взгляд с эльфа на Варнагара и ровным счетом ничего не понимал, хотя кое-какие подозрения об истинном происхождении моей галлюцинации уже потихоньку начали ворочаться в голове. Но ведь такого быть не может, правда?

— Не заговаривайте мне зубы, Велесов! — продолжал зло шипеть Дарено на вампира, а тот в свою очередь все сильнее втягивал голову в плечи. — Неужели вы думаете, что я поверю в то, что какой-то молокосос-недоучка смог снять мое — МОЕ! — заклинание!

— Честно говоря, господин ректор, я больше удивлен не тому, что он развеял заклинание, а тому, что вы вообще смогли его на Ратмира навести. — продолжал отчего то оправдываться Варнагар. — При всем моем уважении, господин ректор! — поспешил добавить он. И было куда торопиться! Дарено только слюной ядовитой еще не брызгал, но такое мрачное лицо кого хочешь могло ввести в состояние тихого ужаса. Кого хочешь, но только не меня! После незабвенной моей тетушки (пусть небо над ее головой всегда проливается птичьим пометом, а сантехник станет бессменным гостем туалета!) никакой такой Дарено, будь он хоть трижды ректором и четырежды козлом безрогим, мне уже не страшен! На крайний случай всегда можно позаимствовать его тело и должность заодно — зачем козлу регалии? Козел с регалиями — это нонсенс! Трепещите, зашуганные преподаватели и поджавшие хвосты студенты! Ратмир Царев прибыл в Академию вас спасать из рук сатрапа и деспота Дарено!

Но сладким моим мечтам сбыться было не суждено... Вырвавшись на свободу из своего тела, мой дух кинулся к ректору и... натолкнулся на такой щит, что чуть по-настоящему не окочурился! Почти что в беспамятстве скользнув обратно в тело Мая, я вдруг увидел перед глазами цветные звездочки, вместо ожидаемых камней брусчатки. Кто-то назойливо тряс меня за плечи, ругаясь, как сапожник. Второй голос гневно вторил первому с такими цветастыми оборотами речи, что меня завитки брали.

— Варнагар, я собственноручно Виктора прикончу, так ему и передай! Как вы могли привезти в Академию Универсала?! Необученного ничему Универсала?! Где вы вообще его нашли?!!! Уже на моей памяти Универсалов больше не рождалось! Тем более в среде оборотней. Что мне прикажете с ним делать? Пока я его хоть чему-то сумею обучить, он разнесет всю Академию на атомы! А у меня здесь в районе тысячи великовозрастных балбесов с абсолютно атрофированными мозгами только и делают, как изобретают очередную гадость на пользу сокурсников! Кого от кого я должен изолировать, чтобы, не дай Бог, не разозлить ненароком вашего с Виктором драгоценного Ратмира?! Как, скажи на милость, преподаватели смогут обучать его хоть чему-то, если магия низших на него не действует?!

— Простите, профессор! — перебил этот монолог Варнагар, бережно укладывая мою голову к себе на колени. — Как же магия не действует? Я сам видел, что вы ему пятак вместо носа приделали! — неожиданно горячо и как-то совсем по-детски возмутился вампир, для верности потыкав пальцем в кончик моей многострадальной нюхалки. Стало щекотно, но глаза я не открывал, решив во что бы то ни стало дослушать такую интересную историю до конца. Так вот кто мне "галлюцинацию" впарил! Ну погоди, ваше локаторство, я тебе такой свинарник устрою — закачаешься!

— Варнагар, не будь идиотом! Я тоже Универсал! И до недавнего времени считал, что последний!

— Господин профессор, я никогда не слышал об Универсалах... — стушевался вампир.

— Естественно! Неужели ты воображаешь, что маги такого уровня спешили себя раскрывать? Даже мой собственный народ не в курсе, что мы еще существуем, что уж говорить о вампирах и оборотнях. Строго говоря, вот этот щенок — первый и единственный оборотень-Универсал. И я понятия не имею, как все это могло произойти!

— Кто такие Универсалы? — заинтересованно приоткрыл я один глаз и вперил слегка мутный еще от звездочек взгляд в чернильные глаза Дарено.

— Очнулись, молодой человек! — брезгливо скривил губы ректор, тут же превращая лицо в бесстрастную маску, как будто не он не далее как минуту назад кричал и сыпал оскорблениями направо и налево. — А теперь будьте любезны пройти в здание за вашей спиной. Вас встретит на входе профессор Слепцова. Я уже послал ей предупреждение.

— Кто такие Универсалы? — упрямо повторил я, вставая с брусчатки и машинально отряхивая одежду. При этом взгляда от ректора я не отводил ни на секунду, что последнему, видимо, очень не нравилось.

— Марш занимать выделенную вам жилплощадь, Царев! Живо! — рявкнул ректор, теряя остатки терпения.

Я бы, вот ей Богу, не пошел! Да только на Варнагара жалко было смотреть. Он изо всех сил сигнализировал мне взглядом подчиниться. Я решил, что гори оно все огнем! В конце концов, я всегда смогу расспросить обо всем вампира, и даже пытать мне его (в отличие от ректора) не придется.

— Мы еще не закончили, профессор! — проходя мимо эльфа я не мог не вставить напоследок свои пять копеек, вложив в вежливое, по сути, обращение столько яда, сколько смог из себя выдавить.

— Мы еще даже не начинали, Ратмир! — так же язвительно отозвался Дарено, одарив таким многообещающим взглядом, что меня аж передернуло всего. Но еще больше не понравилось его обращение ко мне по имени — как то слишком на мой взгляд интимно получилось... И хотя я совершенно точно знал, что интимность эта мне только почудилась, на душе все равно было отчего-то погано. Виктор далеко, Варнагар до дрожи в коленях боится ректора, а загадок и неприятностей в моей жизни становится все больше и больше с каждым днем. И самая моя большая неприятность с длинным носом сейчас стоит и сверлит мне спину черными глазами. Твою мать! Хотел развлечься, да? Развлекалка то не отвалится?

Глава 34.

Пока шел к зданию Академии, был так зол на гребаного ушастого, что даже по сторонам не смотрел. Пер напролом, как танк, сквозь кусты, безжалостно приминая цветущие растения и не соблюдая никаких правил дорожного движения. Неудивительно, что в результате столкнулся с каким то хмырем, от неожиданности потерял равновесие и бухнулся на пятую точку.

— Вы не ушиблись? — тут же кинулся ко мне вышеозначенный хмырь, подавая руку. Я, как последний дурак, продолжал с гордым видом восседать на заднице и тупо пялиться на предложенную руку, усиленно обмахивая свои щеки ресницами на манер недоделанного опахала. Красивая конечность! Пальчики длинные, тонкие. Кожа светлая и такая нежная даже на вид, что слегка просвечивают голубые дорожки вен. Ногти аккуратно подстриженные, маленькие и розовые с белыми полумесяцами у основания.

С руки мой взгляд непроизвольно стал смещаться выше, давая возможность эстетически насладиться открывшимся видом. Тоненькая, воздушная совершенно фигурка под кремовой мантией. Волосы короткие, кудрявые, насыщенного шоколадного оттенка и такие же глаза: глубокие, бархатные, огромные, с черным ободком вокруг радужки и темно-бежевым вокруг зрачка. Странное эти глаза впечатление производили. Казалось, что они трехцветные на самом деле и будто один цвет в другой перетекает, движется. Но такого же не может быть! Тряхнув головой и списав все на игру света и тени, я недовольно буркнул:

— Ушибся! Ходют тут всякие, а потом ложки пропадают!

— Что, простите?! — парень так растерялся, что даже забыл протянутую, но так и не принятую мной руку.

— Не прощу! — безапелляционно заявил я, поднимаясь и отряхиваясь в очередной раз. Мда... Если я и дальше такими темпами буду приземляться, то лучше, наверное, сразу изобрести для себя альтернативный способ передвижения. Например, ползком... Или у ректора на закорках! Представив себе картину "Богатырь и его верный конь", непроизвольно сымитировал ржание вышеозначенной скотины. Смех получился слегка зловещим. Парень опустил руку и медленно попятился прочь от меня.

— Ну... Я пойду, наверное... — отчего то безбожно краснея, проблеяло это чудо.

Я состроил самую свою недовольную мину и мрачно заключил:

— Иди, наверное!

Парень потихоньку продолжал отступать, явно опасаясь повернуться ко мне спиной.

— Да! — внезапно злорадно усмехнувшись, я не сдержался и все-таки его окликнул. — Ты бы на танцы, что ли, записался. Глядишь, неуклюжесть твою как рукой снимет!

— Я... Я... Я уже...

— Плохой танцор, значит? — перебил я в конец растерявшегося юношу.

Не знаю, что собирался мне ответить парень, но за моей спиной вдруг раздался крайне недовольный голос:

— Профессор Альвела, почему вы позволяете студенту говорить с вами в подобном тоне?!

Профессор?! Вот это вот чудо доморощенное — профессор?! Профессор чего?

— Простите, господин ректор! — совсем сник молодой человек, низко опуская голову и краснея так, что даже уши стали пунцовыми.

— Идите, профессор, идите! — раздраженно прошипел Дарено, глядя на застенчивого парня с нескрываемым презрением. — У вас сейчас, по-моему, бальные танцы с третьим курсом. Не стоит опаздывать на свои же уроки.

Молодой человек поспешно ретировался. Учитель танцев? От я молодца! Сейчас меня Дарено будет жрать по кускам! Пойти утопиться, что ли, или погодить пока?

— Царев, вы переходите все границы приличий! — навис надо мной ректор, опасно сверкая глазами. — Что за идиотская манера оскорблять преподавателей?! Вы, вообще, в своем уме?! Еще одна подобная выходка, и я сдам вас Шведову в рабство!

— Откуда я знал, что он препод?! — тут же возмутился я, ничуть не смущаясь пронизывающего до костей взгляда ректора. — Он, вообще то, не успел представиться до того, как нагло меня сшиб!

Дарено страшно побледнел и так стиснул зубы, что я даже скрежет услышал.

— Господин Царев, очередная глупость с вашей стороны будет стоить вам еще одной недели отработки!

— Да хоть месяц! — пошел я в разнос. Терпеть не выношу, когда мне угрожают!

— Всей группе! — злобно выплюнул ректор.

— Без проблем! — все больше распаляясь, вторил ему я.

— Всему курсу, Царев! — бесился профессор.

— Почему не всей Академии, господин ректор?! — правая бровь была издевательски выгнута в немой насмешке.

— Поздравляю, Царев! Вы только что нарвались на бессменную отработку со мной!

— Лиха беда — начало! — я чувствовал, что глаза мои не то, что молнии метают, а уже льют раскаленную до бела лаву. Взгляд профессора по силе эмоций ничуть не уступал моему.

— Жду вас завтра в восемь вечера в своем кабинете. — как то вдруг успокоился ректор, произнеся последнюю фразу уже не на повышенных тонах, но голосом, вибрирующим от скрытой ярости. — Прошу не опаздывать. А теперь, марш в корпус и чтобы до завтрашнего вечера я вас не слышал, не видел, и не чувствовал! Расписание, необходимые книги и всю полезную информацию получите на входе у профессора Слепцовой. Постарайтесь не пропустить ценные сведения о здешних порядках между ушей. Любые промахи и проступки в стенах этой Академии наказываются весьма жестко, так что извольте слегка затруднить свои извилины здешними правилами, пока количество отработок не достигло критического значения!

С этими словами Дарено резко развернулся и стремительно пошел к зданию.

— Говнюк! — прошипел я, до боли сжимая кулаки.

— Я все слышу, Царев! Закройте рот! Не усугубляйте свое и без того незавидное положение! — не оборачиваясь откликнулся ректор, не обращая внимания на потрясенные взгляды студентов, столпившихся возле корпуса.

Я уныло поплелся за ним, проклиная ушастого изверга и коря себя за несдержанность. Ну что мне стоило просто извиниться?

Уже у самого входа в здание Академии я снова натолкнулся на учителя танцев, испуганно выражение лица которого в миг заставило меня устыдиться.

— Простите, профессор! — буркнул я, опуская виноватый взгляд долу. И был приятно удивлен, когда учитель осторожно пожал мой локоть, участливо и несколько грустно сказав:

— Ну, ну, молодой человек... Не стоит так расстраиваться по пустякам. Ректор иногда бывает чересчур строг, но, если вы будете вести себя поспокойнее, то вам у нас даже понравится!

— Угум... — неопределенно махнул я рукой. Как же, поспокойнее! Будешь тут спокойнее, когда всякие бледные поганки шагу ступить без своего веского мнения не дают!

Тоска по теплым глазам Виктора накатила удушающей волной. Он там воюет, а я...

Шесть лет! Блииин, ШЕСТЬ ЛЕТ! Да я сдохну тут без него!

Я сам протянул учителю танцев руку и с силой пожал протянутые в ответ тонкие пальцы.

— Простите еще раз, профессор! Из-за меня у вас неприятности...

— Да ничего, юноша! Это так... мелочи жизни. — подмигнул мне молодой мужчина. Теперь то я уже хорошо видел, что это именно мужчина — не подросток, не мальчик. Просто очень хрупкий и от того выглядящий моложе своих лет. — Пойдемте, я вас лучше с профессором Слепцовой познакомлю. Она вам все покажет. Кстати, как вас зовут?

— Ва... Ратмир Царев. — тут же поправился я.

— А я профессор Айнон Альвела. Приятно познакомиться, Ратмир. Можешь звать меня Айнон. Меня так все студенты зовут. Терпеть не могу официального обращения!

Я кивнул. Ну вот, есть же на свете нормальные эльфы! Даже представить себе страшно реакцию Дарено, если бы я случайно назвал его Камиэлем. А красивое имя, черт возьми! Вот только сложнопроизносимое. На мой взгляд Камиль звучит лучше.

Проклятье! О чем я только думаю?! Разве может быть у этого выродка напыщенного хоть что-нибудь красивое? Хотя... Пожалуй, глаза... Пока он нависал надо мной, я успел разглядеть, что они у него не совсем черные, а, так же, как и у Айвена , трехцветные. Вокруг зрачка тонкий ободок такого глубокого, насыщенно-синего цвета, что почти сливается с чернотой, и виден только при очень хорошем освещении и близости ректора. Потом резкий переход к более светлому синему — основной цвет радужки, и еще один тонкий ободок темно-серого по ее краю. Да, красивые глаза! Этого у ректора не отнять.

Подивившись внезапному направлению своих мыслей, я раздраженно хмыкнул. Вот еще! Не хватало мне только на гляделки этого ублюдка любоваться! Выкинув из головы все постороннее, я выпрямил спину и поспешил войти за Айвеном в главный корпус Академии.

Глава 35.

Мда... То, что я посчитал главным корпусом Академии, было всего лишь вершиной айсберга. На самом деле этот железобетонный монстр, который я по ошибке принял за главный корпус — всего лишь административное здание с кучей однообразных на вид дверей, ведущих в такие же однообразно-безликие офисы с кондиционерами, жалюзи на окнах и неудобными пластиковыми стульями перед обычными столами с компьютерами.

Профессор Альвела довел меня до кабинета под номером 3а, располагающегося, как и положено по порядковому номеру, на третьем этаже, и сославшись на крайнюю занятость, удалился. Несмело постучав по двери костяшками пальцев (я мог бы, конечно, ворваться внутрь открыв дверь с ноги, но очень хотелось еще хоть разочек увидеть Виктора в обозримом будущем), я услышал мелодичный голос, пригласивший меня войти.

Женщина, стоящая возле огромного стеллажа с папками и приветливо улыбающаяся мне, производила очень неоднозначное впечатление. Густые волосы (почему-то темно-синего цвета с вкраплениями тонких алых прядок) были коротко острижены и лохматой копной украшали сердцевидное личико с пухлыми губками и огромными, восхищенно распахнутыми глазами. Шею и тонкие запястья обвивали десятки забавных фенечек, которые я распознал, потому как, еще в бытность мою учеником обычной средней школы, не раз имел удовольствие лицезреть такие же на девчонках. Губы сами собой растянулись в насмешливо сочувствующую улыбку. Не ожидал встретить у эльфов такую страсть к глупым человеческим забавам! Женщина перехватила мой взгляд, мягко улыбнулась и слегка покраснела:

— Не обращайте внимания, Ратмир! Это всего лишь безобидное увлечение. К тому же все эти замечательные вещички — подарки студентов и поэтому очень мне дороги. Как знать, молодой человек, возможно когда-нибудь и вы мне подарите нечто подобное.

На последнее заявление я только хмыкнул. С трудом представляю себя нанизывающим на тонкую проволоку разноцветные стеклянные шарики. Но эта женщина мне нравится, даже не смотря на странный выбор одежды. Кремовая мантия, такая же как и у ректора с Айвеном, была полностью расстегнута и открывала взору черный кожаный костюм, совершенно не сочетающийся ни с легкомысленным цветом волос, ни с обвивающими руки фенечками.

— Кстати, меня зовут Мира Слепцова. В академии я преподаю драконоведение, поэтому не удивляйтесь моему наряду. В случае с драконами эта одежда довольна практична.

Драконоведение и фенечки? Миленькое сочетаньице, ниче не скажешь! Интересно, а тесное общение с драконами входит в академическую программу обучения всех студентов без исключения, или ректор по доброте душевной меня к ним и на километр не подпустит? Вдруг мне очень захочется узнать, как они устроены внутри...

— Ратмир, ректор попросил меня помочь вам со всеми необходимыми документами, расписанием и учебными пособиями. Когда мы решим все эти вопросы, я провожу вас в ваши комнаты.

И следующий час я подписывал кипы разнообразных бумаг, вчитываться в содержимое которых мне надоело уже на третьем листочке. Какие то разрешения на телепортацию внутри Академии, правила техники безопасности, всевозможные членские билеты на вход в библиотеку, бассейн, спортзал и прочее-прочее. Большого смысла внимательно читать всю эту галиматью я не видел, потому что не понимал и половины сухих юридических терминов, в стиле которых были написаны вышеозначенные документы. Поживем, увидим! А то от количества полученной информации у меня и так уже скоро случится в извилинах коллапс мирового масштаба.

Когда бюрократическая пытка была, наконец то, окончена, и мне разрешили оторвать свой зад от жесткого стула, я уже с трудом соображал что-либо. Поэтому шел за профессором Слепцовой молча, благополучно пропуская мимо ушей все, что имела мне еще сказать эта страшная женщина. Когда из разряда милых она умудрилась переползти в разряд кошмаров? Наверное, на хрен знает какой по счету инструкции... Это не Академия — это эльфячья тюрьма для особо провинившихся, не иначе! По-крайней мере, по количеству правил и запретов жизнь здесь переходит скорее в подкласс рабства, чем простое обучение студентов, хоть и магическое.

Покинув административное здание с другой стороны, нежели та, в которую я давеча входил, мы направились в сторону каких то странных конструкций, напоминающих по виду стеклянные капсулы, или даже похожие чем то на лифты, но никак лифтами быть не могущие, потому что стояли они прямо посреди небольшой асфальтированной площадки. Назначение этих капсул мне пришлось испытать на себе довольно скоро, когда профессор Слепцова бесцеремонно впихнула меня в открывшийся проем одной из них и нажала на какую то кнопочку, вмонтированную в пластиковую панель снаружи. Я только успел увидеть такие же кнопочки и внутри капсулы прежде, чем меня ощутимо тряхнуло, а перед глазами замелькали разноцветные бусинки, почему то странно напоминающие бисер Слепцовских фенечек. Продолжалось это безобразие недолго, не более пары секунд всего. Но когда двери капсулы разъехались, открывая путь к свободе, мне поплохело. Тошнота, подкатившая к горлу, уже вряд ли имела отношение к кровавому ритуалу моей свадьбы. В конце концов вся та гадость жуткая, что мне пришлось по милости Виктора проглотить, должна была уже давно перевариться.

— С первой удачной телепортацией вас, Ратмир! — до отвращения бодро похлопала меня по плечу появившаяся из соседней капсулы Слепцова. — Как ощущения?

— Просто блеск! Еще со школы мечтал наблевать на кого-нибудь из преподавателей. И, кажется, сейчас моя мечта близка к осуществлению. — поспешил предупредить профессора я, чувствуя, как отчаянно зеленеет лицо и подгибаются ноги.

Должного устрашения на впечатлительных барышень моя реплика почему то не произвела. То ли барышня была не впечатлительная, то ли реплика недостаточно устрашающая. Ах, да! Она же с драконами дело имеет. У нее наверное стальные... нервы.

Зато должное устрашение произвела фигура внезапно вывалившегося из самой дальней капсулы ректора. Улыбку Слепцовой тут же смыло, а ее место заняли строго поджатые губы и невозмутимое выражение лица.

— Профессор Слепцова, что, позвольте у вас спросить, делает студент первого курса здесь, когда ему положено вместе со всеми корпеть над учебниками на уроке профессора Дивова? — крайне раздраженная физиономия ректора невольно наводила мысли о суициде. Господи, ну нельзя же вечно с такой рожей ходить! От нее же даже мухи в округе все, наверное, дохнут в страшных конвульсиях! Профессор Слепцова была, однако, невозмутима.

— Я решила до занятий показать мальчику его комнаты...

Дарено раздраженно передернул плечом, заставив эльфийку замолчать на полуслове.

— Меня не интересует, что вы себе там решили! Если "мальчик" (это обращение было практически выплюнуто) не в состоянии позаботиться о себе сам, то я вообще не понимаю, что он делает в стенах этой Академии!

— Лучше спросите, чего я пока еще не делаю... — буркнул я себе под нос. Но, к сожалению, эта ушастая сволочь отличалась отменным слухом, поэтому уже в следующую секунду Дарено привычно нависал надо мной всей своей жердеообразной фигурой, яростно шипя сквозь зубы.

— Господин Царев, если через пять минут вас не окажется в кабинете профессора Дивова, то конспект по теории магии вы будете переписывать вместо ужина!

Это зря он про ужин сейчас сказал... Мысли о еде в моем состоянии были роскошью. Мутило меня все еще страшно, поэтому в том, что случилось в конечном итоге я был практически не виноват. Тошнота подкатила к горлу удушливой волной, и блестящие светлые туфли Дарено приобрели вдруг красноватый оттенок. "Не переварилась!" — злорадно подумал я, пристально рассматривая плоды трудов своих праведных.

Профессор Слепцова испуганно ахнула, прижимая руки ко рту. На ректора было страшно смотреть. Впрочем, на него всегда смотреть страшно.

— Вы нарочно, Царев?! — прошипел Дарено, благоразумно отступая на пару шагов и презрительно оглядывая свои туфли.

От его змеиного шипения меня опять замутило.

— Подойдите поближе, профессор, и я покажу вам, что такое нарочно! — пробухтел в ответ я, пытаясь справиться с тошнотой.

Не говоря больше ни слова, ректор резко развернулся на каблуках и поспешил прочь. Мантия белыми крыльями развевалась за его гордо выпрямленной спиной.

— Стоило дожить до такого... — неуверенно хмыкнула профессор Слепцова, когда спина ректора исчезла за поворотом. При этом женщина смотрела на меня с таким восхищением, как будто я ей только что подарил десяток любимых фенечек, а не облевал туфли ее сиятельного начальства.

Ну, да, дожить то стоило. Вот как пережить теперь без особых для себя последствий, это вопрос...

Глава 36.

Я все еще пытался справиться с тошнотой, когда почувствовал поток направленной на меня магии. Никаких таких световых лучей я на сей раз не видел. Просто ощутил со стороны профессора Слепцовой направленное воздействие, на что тут же среагировали мои природные способности, закрывая непрошибаемым блоком. Учительница нахмурилась и попыталась усилить магию. Все было бесполезно.

— Зачем ты блокируешь очищающее заклинание? Я всего лишь хотела... ну, ты понимаешь... почистить тебя немного после того, что здесь произошло.

Я крепко задумался. Понятия не имею, что отвечать! Черт бы побрал Дарено с его секретами! Догадаться, что афишировать свою принадлежность к неким Универсалам не следует, было не сложно. Вот только как отключить этот проклятый блок от воздействия чужой магии я не знал. Внезапная идея озарила мою светлую голову.

— Профессор Слепцова, боюсь, что у меня совсем нет на это времени. Ректор с потрохами съест, если я через пять минут не буду на уроке.

— Но, Ратмир... — растерянно начала возражать упертая феничкоманка. — Тебе нельзя в таком виде на урок. Профессор Дивов достаточно строгий преподаватель. За неподобающий вид он наложит на тебя взыскание.

Только тут я соизволил себя оглядеть. На светло-голубых джинсах и белой футболке причудливыми крапинками расцветали уже слегка побуревшие пятна. Да и пахло от меня сейчас отнюдь не розами. И что делать? Будет очень странно выглядеть, если я у Слепцовой начну выяснять расположение туалетов при том, что она за пару секунд меня может почистить магией.

Эх, была не была! Что я, совсем тупой что ли?! Неужели со всеми своими способностями я не могу элементарно умыться с помощью волшебства?! Я сосредоточился на мыслях о воде, представляя себе Ниагарский водопад (я его по телеку не раз видел), и тут же об этом пожалел. Земля под ногами заходила ходуном. Грунт начал медленно проседать вниз, и вот уже через каких-то пять минут я одной ногой стою на малюсеньком полуострове, непонятно как висящем прямо над разверзнувшейся по моей милости пропастью, а другой с наслаждением бултыхаю в прохладной водичке, обрывающейся через десять сантиметров грохочущим водопадом. Мдааа, переборщил малек!

Подняв голову кверху, я увидел профессора Слепцову, левитирующую над пропастью с перекошенным от страха лицом. Блин, че делать то? Надеюсь, у нее горючее для полетов до прибытия помощи не закончится.

Простояв еще минуты три, я заскучал. Профессору помочь я не мог ничем. Точнее, наверное, мог, но как-то опасаться начал. А вдруг только хуже получиться? Поэтому не видел для себя иного выхода, как заняться полезным делом, а именно прополоскать одежку и умыться. Плюхнувшись на пятую точку, я стал сосредоточенно стягивать с себя кроссовки. Тот, что был сухим, стянуть удалось без проблем, а вот с сырой обувкой повозиться пришлось. В конце концов я справился с кроссовками, аккуратно пристроил их за своей спиной на травке, и начал снимать джинсы и футболку. Профессор Слепцова что-то пыталась до меня донести, усиленно жестикулируя конечностями, но водопад глушил абсолютно все звуки вокруг, поэтому я только мило ей улыбнулся и продолжил свое занятие. Наплескавшись вдоволь на лицо, руки и волосы ледяной водичкой, встал на колени, слегка наклонился вперед и подставил водопаду свою одежду, в надежде, что в бурном потоке пятна крови хоть немного от ткани отойдут.

И чуть не навернулся, когда за спиной послышалось раздраженное шипение ректора.

— Царев, что вы делаете?!

Обернувшись вполоборота к Дарено и откинув мокрую прядь волос, прилипшую к щеке, гаденько ухмыльнулся. Эх, помирать, так с музыкой!

— Постирушки затеял, а то все как-то некогда, некогда...

— Малолетний идиот! — завопил профессор, пребольно хватая меня за волосы и рывком поднимая на ноги. От внезапной боли я разжал руки, и одежда моя почила смертью храбрых в недрах прожорливого водопада. — Ты только что уничтожил одну из телепортационных зон, придурок! — орал Дарено, стискивая мои плечи с такой силой, что чуть кости не трещали. Перекошенное злостью лицо ректора было всего в каких-то паре сантиметров от моего. Тонкие ноздри длинного носа в бешенстве раздувались, зрачок полностью утонул в черноте радужки, желваки над скулами ходуном ходили, бледные губы нервно подрагивали. Пожалуй, цветочки на могилку мне уже поздновато заказывать.

Не знаю, что собирался сделать со мной ректор, но спасение пришло оттуда, откуда я его вовсе не ждал. Сделав еще один шаг в мою сторону, профессор споткнулся о кроссовки, сиротливо валяющиеся на земле, потерял равновесие и стал заваливаться в пропасть, увлекая меня за собой.

Ледяная вода обожгла тело тысячью иголочек. Ноги моментально свело судорогой. Но в тот момент, когда водопад уже совсем, казалось, мог бы рассчитывать на новую жертву, худощавое тело Камиля так стиснуло меня в своих объятиях, что я забыл, как надо дышать. В ледяной воде ощущать чужое тепло было крайне приятно, и я непроизвольно искал это тепло, еще теснее прижимаясь к Дарено, пока водопад безжалостно крутил нас, приближая к неизбежному падению. Мыслей в голове не осталось совсем. Я понимал, что мы сейчас упадем и разобьемся: если не об острые камни внизу, так о воду, потому что с такой высоты это все равно, что асфальт башкой протаранить. Но страха не было, и жизнь перед глазами не проносилась. Вот только очень не хотелось искать себе новое тело, а еще было отчего-то до слез жалко противного ректора. Я зажмурился.

Но упасть нам было не суждено. У самого края Дарено как бы завис в воздухе, продолжая с силой стискивать мое дрожащее мелкой дрожью тело. Я с опаской приоткрыл один глаз. Прямо перед моим взором темным кружочком блестел влажный сосок ректора. Я опешил. Точно помню, что Дарено был в мантии и застегнут наглухо на все пуговицы. Когда он успел мантию с себя снять? И почему черная рубашка разорвана почти до пупа? Более того, рубашка продолжала медленно расползаться все ниже и ниже, влекомая какой-то неведомой силой. Только тут я ощутил, что мои руки мертвой хваткой вцепились в мокрую ткань на спине у ректора и непроизвольно тянут ее в стороны, отчего ткань и рвется.

Страшно смутившись, я буркнул что-то вроде : "Не переживайте! Я зашью...", и тут же расцепил свои руки. В следующую секунду Дарено так дернул меня на себя, что морда впечаталась в сосок ректора губами. Я покраснел, как помидор, и начал было возмущенную тираду, пытаясь отодвинуть свою голову от ректорской груди. Не тут то было! Хватка костлявого профессора была на удивление сильной, и я не то, что голову оторвать от чужого соска не мог, а и вообще пошевелиться!

Мой протест остался бы незамеченным, если бы я с дуру не попробовал возмущенно заорать, и не прикусил зубами сжавшуюся от холода горошину. Дарено дернулся от неожиданности и зашипел сквозь зубы, не пытаясь, однако, меня оттолкнуть. Разжав челюсти я увидел капельку крови на темном кружочке и непроизвольно лизнул ее языком, как бы извиняясь за боль. Ну не виноват я! Я привык так делать, пока с Виктором спал!

Ректор протяжно застонал, наклонил голову и впился в мой рот безумным поцелуем. Я распахнул глаза, не веря тому, что сейчас происходило. Дарено властно раздвигал стиснутые челюсти, пытаясь проникнуть языком мне в рот, стискивая в объятиях так, что дышать с каждым мигом становилось все сложнее. Я тонул в чужой страсти, не в силах предпринять что-либо. Мысли о муже маячили где-то на задворках сознания, тревожили душу звоном колокольчика.

Я попытался протестовать. Все возражения захлебнулись под яростным натиском чужого языка, бесцеремонно проникнувшего в мой рот. Бедром я ощущал эрекцию ректора под мокрыми слоями одежды. Что происходит?! Что я творю?!!! С трудом вынырнув из затягивающего меня помрачения рассудка, я стал лихорадочно соображать, как все это прекратить. Внезапное озарение заставило меня слегка расслабится под руками профессора. Я же дух по сути! Я могу просто покинуть свое тело!

Сосредоточившись, и закрыв глаза я стал искать подходящую для перемещения кандидатуру поблизости, ориентируясь исключительно на запах своим обострившимся обонянием оборотня. Перемещаться в Дарено было нельзя. Ректор просто снова выкинет меня из своего сознания.

И тут я уловил легкий аромат цветочных духов профессора Слепцовой. Боже, я совсем о ней забыл! Она же видела все! Черт!!! А-а-а... Плевать! Только бы вырваться из лап сумасшедшего ректора, а там разберемся.

Но в тот момент, когда я уже начал практически перемещаться, Камиль резко прервал поцелуй и прикусил мне мочку уха. Я взвыл и от боли потерял концентрацию.

— Идиот! — шипел Дарено, яростно сверкая на меня глазами. — Тебе нельзя перемещаться в профессора Слепцову! Она растеряется и упадет! Левитацию поддерживать очень сложно. Даже думать забудь, слышишь?!

— Отпустите меня, сейчас же! — заорал я, пытаясь вывернуться из захвата.

— Куда, бестолочь?! Внизу пропасть, забыл?! — Дарено снова тяпнул меня за ухо.

— Старый пень! Еще раз ко мне полезешь, я тебе язык отгрызу! — я был уже на грани. Чувство вины перед Виктором накатило удушающей волной, переплавляясь в ненависть к ректору.

— Да успокойся ты, Царев! Этого больше не повторится!

— Ага, так я и поверил! И долго нам еще тут висеть?

— Сейчас прилетит дракон и заберет нас, не дергайся!

И правда, не прошло и пары минут, как в воздухе показался огромных размеров дракон. Лоснящаяся на солнце черная шкура матово поблескивала, огромные кожистые крылья с силой рассекали воздух, внушительных размеров пасть выдыхала струйки серого дыма. Открыв рот, я наблюдал, как эта махина медленно и плавно приближается сначала к профессору Слепцовой, подставляя спину, а потом и к нам. Ноги мягко коснулись черной туши и тут же подкосились от пережитого стресса. Дарено разжал руки и позволил мне осесть на спину дракона. Я бездумно водил руками по слегка шершавой шкуре сказочного чудовища, искоса поглядывая время от времени на ректора, и не мог забыть искру сожаления, проскользнувшую в глубине его глаз, когда наше маленькое приключение было закончено. Мне тоже отчего то было жаль. А это так неправильно, черт возьми!

"И чего еще тебе в жизни не хватает, придурок!" — ругал я себя последними словами. "У тебя муж — красавец, так какого же лешего ты засматриваешься на эту мышь бледную? Какую такую особенную гармонию умудряешься находить в тощем, язвительном сыче? Это нос его длинный — гармоничный; или глаза, в которых даже зрачка днем с огнем не найдешь; или патлы седые тебя с ума сводят? Блин, что происходит то?!!!". Ругать то я себя ругал, только вот запретить думать о Дарено не мог. И все время представлял его тонкие, бледные губы, яростно терзающие мой рот. Нет, ну я бы еще себя мог понять, если бы мне кто-то из студентов приглянулся — в конце концов списал бы все на гормоны неуемные юношеские и смазливую физиономию сокурсника. Но Дарено?! Да я, мать его, проклятый извращенец! И кто следующий по списку? Гном, тролль, великан?

Идиот! Совершеннейший, сто процентный идиот! Дебил в третьем поколении! Король всех имбицилов! Президент ассоциации анонимных придурков и вообще конкретный псих с мазохистскими наклонностями! Да, это я! Приятно познакомится!

Я тяжело вздохнул и заставил себя отвернуться от ректора, делая вид, что любуюсь открывавшимися со спины дракона пейзажами. Вот только на душе скребли кошки, и пейзажи всякие в тот момент меня совсем не интересовали, и даже первая поездка на драконе ничуть не радовала.

Я привык быть перед собой честным. Мне понравился поцелуй Дарено. Мне, мать его за ногу, понравился сам Дарено! Чтоб меня...

Глава 37.

Всю оставшуюся дорогу до корпуса я тихо-мирно просидел на спине дракона, дикими глазами кося в сторону ректора. В одних трусах! Сидеть перед дамой в нижнем белье было противно. Сидеть перед Дарено, стыдливо прикрываясь волосами, вообще отвратительно! Мне почему-то все время казалось, что даже дракон пошленько похихикивает сквозь струйки дыма, вырывающиеся из клыкастой пасти.

На самом деле мне это действительно только казалось. Профессор Слепцова находилась в какой-то прострации. Глаза ее были неестественно выпучены и как будто остекленели. Ректор в мою сторону не смотрел вовсе. Дракон на спине глаз не имел, меня не видел, так что похихикивать не мог. Но почему-то все же похихикивал, гад!

А я замерз, между прочим! Сидел, ежился, отстукивал зубами чечетку в ритм взмахов кожистых крыльев дракона и костерил на чем свет стоит профессора. Естественно, про себя.

Мое сопение, пыхтение и выстукивание зубами азбуки Морзе, видимо, вконец достали Дарено, потому что этот хмырь вдруг подошел ко мне вплотную, возвышаясь всей своей жердеообразной фигурой, как Эйфелева башня, и яростно прошипел что-то неразборчивое практически не разжимая презрительно вытянутых в одну линию губ. В тот же миг я почувствовал, что мою дрожащую тушку накрывает какая-то теплая, мягкая материя, волосы высохли, а зубы продолжают выстукивать морзянку скорее по привычке, нежели действительно от холода.

— Царев, вам все еще холодно? — удивленно вскинул брови ректор, внимательно прислушиваясь к размеренному дребезжанию моих челюстей друг о друга.

— Дда ззаббейте, ппрофессор! Ммне ппросто пппо пприколу! — бодро оттарабанил я, в подтверждение своих слов громко клацая зубами. Похихикивание дракона перешло в откровенный ржач, отчего траектория полета клыкастого монстра сильно нарушилась. Дракон сначала накренился на правый бок, чуть не вывалив за борт балласт в виде растерявшегося на миг ректора, который, в отличие от меня, стоял на своих двоих и поэтому не имел никакой возможности вцепится в основание перепончатого крыла так, как вцепился в него я. А вцепился я знатно! Дракон не ожидал от меня подобной подлости, поэтому стал резко заваливаться на другой бок, в надежде, что я от него все-таки отстану. Не тут то было! Шатающийся и уже еле-еле стоящий на ногах профессор стал соскальзывать со спины чудовища, безуспешно ища, за что бы ухватиться. Профессор Слепцова к тому моменту уже покинула поле видимости, спланировав куда-то вниз. Честно говоря, мне было несколько не до нее. Руки потели и соскальзывали с гладкой шкуры дракона. Очень хотелось применить последнее средство воздействия на придурочного ящера в виде зубов, но от той адской болтанки, что устроил мне этот недоделанный птеродактиль, я никак не мог в достаточной степени подтянуться. А уж когда летящий на всех порах ректор зацепился за мою ногу, тут и вовсе стало не до зубов! Я героически брыкался минут пять, пробуя скинуть с себя лишний вес и глубоко наплевав на возникшую ранее симпатию к Дарено. Симпатии симпатиями, рассудил я, а конечность дороже, и изо всех сил врезал ректору пяткой свободной ноги в темечко. Профессор сдавленно ойкнул и ногу мою выпустил. Я победоносно заулюлюкал, только через пару секунд сообразив, что скинул ректора. Да Бог бы с ним, с ректором! Вот только он, помнится, неплохо левитировал давеча, так что разбиться ему не светит. А вот что он со мной сделает, когда доберется... Я содрогнулся и в панике дотянулся таки до крыла взбесившегося дракона зубами. Звероящер взвыл и изо всех сил меня тряхнул. Во рту почувствовался солоноватый привкус драконьей крови. Поняв, что от такой тряски мне в скором времени понадобятся услуги дантиста, причем оптом на все зубы сразу, я выпустил крыло ящера изо рта, продолжая висеть на руках и яростно зашипел, обещая дракону кусать его не реже пяти раз в день, если он не соизволит меня слушаться. Ящер для вида еще посопротивлялся, пытаясь укусить меня и разжевать, но я дал ему пяткой в нюх, после чего скотинка успокоилась и обиженно запыхтела, но все-таки выровнялась. Я расцепил руки, уселся на черную спину поудобнее и благодарно похлопал животное ладонью, обещая, что если мы подберем профессоров, то больше я на него не сяду никогда и даже детей его буду обходить десятой дорогой. Дракон выторговал свободу еще и внукам, выразительно пощелкивая в воздухе длинным хвостом. На всех остальных ближайших и не очень родственников данной особи я наложил строгое вето, потому как уже успел предположить, что иначе на драконах мне больше попросту не полетать вовсе. Дракон выразил свое полное согласие, плюнув в меня огнем. Я предвидел подлый маневр и успел укрыться за выступающим из спины чудовища наростом. Запахло паленым. Ящер жалобно взвыл и капитулировал, уныло повесив хвост. А я посчитал себя победителем в этой битве титанов и направил дракона собирать выживших.

Как и ожидалось, оба профессора левитировали далеко внизу. Слепцова держалась из последних сил и была явно этим огорчена, проливая горючие слезы на грудь поддерживающего ее ректора. Дарено, завидев меня, гордо восседающего на драконе без каких либо видимых повреждений, принялся шипеть и плеваться ядом, проклиная тот день, когда ему повезло познакомиться со мной, то есть конкретно сегодняшний. Я про себя обещал ему еще не мало таких же веселых денечков в отместку за поцелуй, но на борт все же принял обоих незадавшихся профессоров, велев дракону лететь к корпусам.

Слепцова пыталась истерить, но Дарено прошипел что-то сквозь зубы и профессор снова стала безразлична ко всему и всем, застыв скульптурной композицией сама себе. Ректор, не ведая о нашей с драконом договоренности, приближаться ко мне не спешил и даже ядом плевать перестал. Видимо, решил отложить до лучших времен, когда ноги его окажутся на твердой почве. Вид у него был усталый и несколько помятый.

А я сидел и раздумывал, как бы закрепить авторитет перед ректором так, чтобы он и в дальнейшем поостерегся ко мне прикапываться. Ну не могу же я все время на драконе летать?! Тем более что не совсем уверен, что после сегодняшнего хотя бы еще одно подобное животное согласится взять меня пассажиром, если не применять к ней пытки. Кстати, против пыток я тоже ничего не имел. Но, подозреваю, Виктор бы не одобрил. Он, хоть и вампир, но иногда бывает чересчур человечным. Придется пытки сократить до минимума.

Эх! Как же порою хочется, чтобы у меня все было, и ничего мне за это не было! Глянув в хмурое лицо ректора, сверлящего меня ненавидящим взглядом, я понял, что это утопия...

Глава 38.

Территория Академии оказалась просто огромной, и только сейчас я смог по достоинству оценить полезность таких штук, как телепортационные модули. К сожалению, посмертно для нескольких из этих устройств. Скорость полета дракона не шла ни в какое сравнение с мгновенным перемещением. А я опять мерз, потеряв в схватке с ящером мантию, которой накрыл меня ректор. Попросить наколдовать мне шубейку какую, что ли? Украдкой взглянув на остроносый профиль ректора, решил, что как-нибудь обойдусь. Дарено уверенно стоял на спине дракона скрестив на груди руки и сжав губы в ниточку, с каким-то странным выражением смотря вдаль. Платиновые волосы красиво развевались за его спиной. Профессор Слепцова безучастно смотрела на свои руки, сидя на спине ящера.

Полет продолжался еще не менее получаса, и за все это время никто из нас не произнес ни слова. Далеко внизу сквозь облака мелькали время от времени какие-то здания, причудливыми черными кляксами уродующие прекрасный пейзаж глубоководных рек, густых лесов, яркой зелени весенней травы, но на такой высоте все казалось маленьким и незначительным. Такой же маленькой и незначительной вдруг представилась мне и вся моя жизнь, наполненная приключениями, но все же абсолютно пустая и бессмысленная вдалеке от того, кого я любил. Откуда то пришло понимание, что все мои шалости в конечном итоге были направлены на то, чтобы заглушить в себе тоску, не дать прорваться в глаза той боли, что отравляла мою душу глубоко внутри. Я не умел расставаться. Не обладал ангельским терпением. Ненавидел чего-то ждать. Но мог хотя бы притвориться, что со мной все хорошо. И если для того, чтобы не совершить фатальную ошибку, не сорваться к Виктору, нарушив свои обещания, мне надо будет разнести по камушку всю Академию, я ни минуты сомневаться не буду. Потому что за своего вампира я готов разнести не только Академию, но и весь чертов мир, если потребуется!

Я помню о нем всегда, но стараюсь не вспоминать лишний раз, потому что это больно. Потому что я импульсивен и не умею себя контролировать. Потому что сам боюсь своих поступков и их последствий. Я словно бомба замедленного действия. Время тикает, на циферблате внутри меня постоянно перемещается секундная стрелка, деление за делением приближаясь к точке отсчета, с которой все и началось. Не хочу чего-то глобального! Пусть лучше будут маленькие, направленные взрывы время от времени, которые позволят хотя бы на немного сдвинуть эту чертову стрелку назад, выиграв еще чуть-чуть времени для Виктора. Но я знаю, что рано или поздно сорвусь, потому что шесть лет — это не тот срок, который я могу преодолеть. Теперь я четко это понимаю. Это слишком долго! Сегодня только первый день моего пребывания в Академии, да и тот еще не подошел к концу, а стрелка часов во мне уже ускакала далеко вперед. Я буквально чувствую, как неумолимо она движется.

Что со мной не так?! Почему я чувствую себя настолько одиноким и неприкаянным, когда вокруг столько всего неизведанного и интересного? Надо поговорить с Варнагаром. Может быть он сможет объяснить, что со мной происходит.

— То, что с вами происходит, это нормально. Совершенно естественная реакция Универсала. — неожиданно повернулся ко мне ректор. Я опешил.

— Вы читаете мои мысли?

— Нет. Просто у вас все на лице написано. К тому же сегодняшнее происшествие у водопада показало, что изменения в нас обоих уже начались. — голос ректора был на удивление спокоен. Я то ждал, что он продолжит рвать и метать. Видимо, долгий полет не только на меня оказывает странную реакцию. У него тоже было много времени обдумать что-то.

— О каких изменениях вы говорите? — я постарался также говорить спокойно, не раздражая ректора, потому что мне действительно было интересно узнать о себе хоть что-то. А кто может рассказать об Универсалах столько, сколько сам Универсал?

— Вы слышали о законе сохранения энергии, Царев? — задумчиво ответил Дарено, подходя и присаживаясь напротив меня скрестив длинные ноги.

Я утвердительно кивнул.

— Попытаюсь объяснить вам природу магии с точки зрения этого закона. Магия — это определенный вид энергии, который дается магу от рождения. В течении жизни маги сотни, тысячи раз расходуют часть этой энергии в своих нуждах. Постепенно она восполняется. Скорость пополнения, объем расходуемой энергии для различных заклинаний — это то, что определяет в конечном итоге силу мага. Но Универсалы устроены несколько по-другому. Мы постоянно аккумулируем магию в себе, накапливая ее излишки, как резервуар. Но бесконечно вмещать в себя энергию даже мы не в состоянии. Нужно обязательно тратить лишнюю магию, иначе происходят спонтанные выбросы, которые может контролировать только такой же Универсал, как бы забирая себе эту вырвавшуюся на свободу силу. Наши возможности практически безграничны, и только Универсал может решить, на что будет расходовать данную энергию: на разрушение, или созидание. Пока что вы не умеете управлять своей магией, и все ваши выбросы носят стихийный характер. Вам нужно научиться контролировать себя, но научить вас этому могу только я, как единственный оставшийся в этом мире Универсал кроме вас.

Я обдумывал услышанную информацию.

— Профессор, наши с вами способности... они одинаковы?

— При желании. Еще раз повторюсь, что мы можем если не все, то очень и очень многое. И только сам Универсал решает, как будет выглядеть его волшебство. Я могу повторить за вами все, что можете сделать вы, Царев. Так же как, впрочем, и вы можете повторить за мной. Только ваша фантазия ограничивает вас в выборе применения магии.

— Вы тоже умеете перемещаться в другие тела?

— Никогда этим не пользовался, но теоретически могу.

— Так какого черта вы не нашли себе тело посимпатичнее?! — сам не знаю, почему вдруг мне захотелось его опять подколоть. В конце-концов даже я сам не выбирал для себя тело Мая. Скорее, это сделали за меня обстоятельства. Но слова уже сорвались с губ, и я невольно покраснел.

— Очень приятно осознавать, Царев, что вы такого высокого мнения о моем внешнем виде. Только, боюсь, что скоро моя внешность будет интересовать вас в последнюю очередь. — язвительно ответил мне Дарено, а в глазах его полыхнуло что-то темное.

— Что вы имеете ввиду?

— У нас нет выбора, Царев. Рано или поздно наша природа сделает нас любовниками. Мы уже сейчас инстинктивно тянемся друг к другу. Вы можете это отрицать, но наверняка чувствуете какое-то смутное беспокойство, когда вы находитесь близко ко мне.

— Что за чушь вы несете?! Я вас не люблю!

— Это не имеет никакого отношения к чувствам, Царев. Просто потребность находиться все время рядом с тем, кто может в случае непредвиденной ситуации ее предотвратить, или хотя бы ограничить последствия. А как еще заставить людей находиться так близко, как только это возможно?

Я не хотел этого слышать. И в то же время прекрасно понимал, что Дарено говорит правду. Иначе откуда у меня такие странные ощущения, когда я смотрю в его глаза?

— Виктор знает? — ответ на этот вопрос был для меня сейчас очень важен. Я не хотел верить, что он способен намеренно так подставить меня... нас!

— Не знаю, какие отношения связывают вас с этим вампиром, но нет. Виктор не может знать. Он слишком молод, чтобы помнить, кто такие Универсалы. До наших дней дошли только легенды, слухи, которые уже давно никто не воспринимает всерьез. По понятным причинам я не спешу их подтверждать или опровергать. Многие захотят прибрать к рукам наши возможности, Царев. И не только ради благих целей.

— Но разве можно нами управлять? Найдется ли такой идиот, кто решится применить силу, зная, что мы заведомо сильней?

— Силу? Нет... Определенно, нет! Но есть другие способы воздействия. Например, близкие люди. Неужели вы хотите все время жить в ожидании того, что кто-то может посчитать их достаточным аргументом, чтобы попытаться заставить Универсала выполнять его требования?

От последней мысли я невольно содрогнулся. Не хочу постоянно переживать за Виктора и Варнагара. Бояться, что какой-нибудь псих с идеей мирового господства, или гребаные политики с их постоянными заморочками по поводу прибрания к рукам еще большей власти, начнут на них охоту.

— А у вас есть семья? — почему то мне вдруг стало действительно это интересно.

— Бестактный вопрос, Царев! Моя личная жизнь совершенно не ваше дело! Могу сказать только, что вы забываете о тысячи оболтусах, которые обучаются в Академии. Я ответственен за них ничуть не меньше, чем за близких людей.

— Виктор будет в бешенстве... — задумчиво сказал я, вспомнив о том, что нам с Дарено предполагалось в скором времени стать любовниками. Как ни странно, но ректор понял, о чем именно я говорю. Возможно, это уже настолько сильно сказывалась в нас магия, невольно заставляющая выйти за рамки учитель-ученик.

— Должен ли из ваших слов я понять, что вас с вампиром связывают какие-то личные отношения, а не только опекунство? — "вампир" было произнесено Дарено с таким презрением, что я снова удивился этому факту. Уже не первый раз мне кажется, что Дарено почему-то очень сильно недолюбливает моего мужа.

— Почему вы так говорите о Викторе? Почему стараетесь не называть его по имени?

— Поверьте, Царев, ответ на этот вопрос вы знать не хотите! — раздраженно отмахнулся от меня Дарено.

— Но я хочу!

— А я хочу оставить это в тайне! Вы, конечно, можете спросить у него самого, но, зная Виктора, вряд ли он вам поведает эту историю.

— У него нет от меня секретов! — с пафосом выдал я, совершенно уверенный в обратном. Для супруга я до сих пор знал о Викторе непростительно мало. У нас просто не было времени узнать друг друга получше. Но будь я проклят, если признаюсь в этом Дарено!

— Вы любовники? — как-то слишком поспешно на мой взгляд перебил меня ректор. И опять у него было совершенно нечитаемое выражение глаз.

— Полагаете, что я должен ответить на ваш вопрос, после того как вы проигнорировали мой? — довольно резко оборвал его я.

— Мне не нужен ответ. По вашей реакции я вижу, что не ошибся в своем предположении. Что ж... В конечном итоге это ничего не меняет. Очень скоро вам придется расстаться, потому что Виктор не из тех, кто умеет делиться, да и я, признаться, тоже.

— Этому не бывать, Дарено! — зло зашипел я, выведенный до крайности его самоуверенным тоном. — Он мой кровный супруг! Я не собираюсь рушить свою жизнь из-за какой-то магии!

Дарено внезапно страшно побледнел, окидывая меня совершенно непонятным взглядом.

— Вот черт... — только и выдавил он, резко поднимаясь на ноги и отходя от меня к хвосту дракона.

Что это значит? Почему его настолько поразил факт нашего с Виктором супружества? Я хотел знать ответ, но именно в этот момент дракон начал снижаться.

Перед нами из-за облаков постепенно открывался совершенно фантастический вид. Плавные линии причудливо изогнутых стен здания напоминали две встретившиеся волны разного размера, когда та волна, что крупнее как бы мягко перетекает к центру маленькой, образуя таким образом верхушку неправильной восьмерки. Основание здания широкими линиями расходилось в разные стороны, давая начало обеим волнам. И до первого места встречи волн пространство было застеклено прозрачным стеклом, открывающим ярко освещенную изнутри огромную парковку, в которой вместо обычных машин стояли какие-то странные на вид модули, слегка напоминающие формой НЛО, как я себе всегда их представлял по многочисленным фильмам.

Если это такие автомобили, и если они могут перемещаться по воздуху, то какого черта нам пришлось лететь сюда на драконе? Ответ на еще один мой вопрос нашелся очень быстро, когда я увидел, как под одной из таких машин вдруг открылся туннель и она плавно заскользила по нему куда-то под землю. Интересно, что там?

— Царев, вы так и будете пялиться, или все-таки соизволите наконец то оставить бедное животное в покое и слезть с него? — совершенно бесшумно подошедший Дарено довольно грубо встряхнул меня за плечо. Оказывается, что мы уже приземлились, а я умудрился не заметить не только это, но еще и то, что теперь на мне каким-то образом красовалась одежда, неизвестно как и когда наколдованная ректором. Я благодарно на него взглянул и резво вскочил на ноги. Не хотелось бы впервые показаться перед сокурсниками в трусах. Я, конечно, оригинал, но окончательно из ума еще не выжил!

Я наблюдал, как Дарено что-то шепнул на ухо Слепцовой, и она резко пришла в себя. Взгляд стал осмысленным, мертвенная бледность уступила место легкому румянцу. Немного размяв затекшие от сидения в одной позе конечности, она плавно слевитировала на землю, мягко погладив холку дракона.

— Спасибо, Демон! Отлично покатались, правда?

Дракон недовольно дыхнул дымом, выражая свое несогласие с выводами профессора. Казалось, что Слепцова напрочь забыла о нас с Дарено, да и вообще о всем происшествии сразу. Даже сейчас, когда она на вид была вполне нормальной, я понимал, что ректор что-то делает с ее памятью, или уже сделал, потому что женщина, не оборачиваясь к нам, молча ушла в сторону здания-волны.

У меня появилась скверная привычка пялиться на все вокруг, совершенно не замечая, что происходит с моим собственным телом. Только когда я почувствовал, как Дарено подхватил меня на руки и плавно опускается вместе со мной с дракона на землю, я встрепенулся, перестав сверлить спину профессора Слепцовой непонимающим взглядом.

— Черт, Дарено, да отпустите же вы меня! — зашипел я, разгневанно глядя в глаза ректору.

На что ректор тут же меня осадил:

— Профессор Дарено, господин Царев! Извольте соблюдать субординацию в стенах моей Академии!

Мы уже приземлились, и я тут же вырвался из его рук, злобно рассматривая его некрасивое лицо.

— Я и в постели должен буду к вам обращаться официально?! — не знаю, что на меня опять нашло. Я вовсе не собирался с ним спать, не смотря на все его заверения, что это якобы необходимо. Просто его самоуверенность неимоверно раздражала, так же, впрочем, как и показное безразличие, и невозмутимость, которые казались мне почему-то очень неправильными по отношению ко мне. Интересно, почему?

— Как пожелаете. — спокойно ответил Дарено, разворачиваясь и быстрым шагом направляясь в здание. — Только при посторонних вы будете обязаны продолжать называть меня официально, Царев, даже когда нас будут связывать более тесные отношения. А теперь идите за мной.

Я поперхнулся воздухом. Что значит "когда"?! Да никогда!

Глава 39.

Дальше мы шли молча. Точнее, шел ректор, а я на всех парах скакал за ним. Блин, тоже мне спринтер лопоухий, мать его, выискался! Даже по сторонам смотреть было некогда. Только краем глаза успевал отмечать современные навороты интерьера: раздвигающиеся стеклянные двери; просторный холл, выложенный мрамором; широкие ленты эскалаторов, причудливо разбегающиеся в разные стороны; грузовые и пассажирские лифты, встроенные в левую стену. Короче, царство хрома и металла, обитель, так сказать, цивилизации. Я сразу почувствовал себя практически в раю. Честно говоря, очень боялся, что придется ассимилироваться с природой: мыться в свиных лоханях, зубы чистить палочками и запасаться впрок лопухами для... хм... определенных процедур. Оказалось, что эльфы, хоть и древние, но вполне себе ничего, и от технологий брезгливо нос не воротят. Это было весьма кстати.

На одном из пассажирских лифтов мы быстро поднялись на двадцатый этаж и вышли в длинный и достаточно широкий коридор с множеством дверей. Коридор обычный, стены выкрашены зеленой краской приятного глазу оттенка, двери деревянные с блестящими номерами на каждой. Посреди коридора висела огромная белая доска непонятного назначения, рядом притулилась такая же доска поменьше. Проходя мимо за стремительно летящим вперед ректором я кинул на доски заинтересованный взгляд, и тут же встал, как вкопанный. На белой поверхности сами собой начали печататься какие-то буквы. Выждав немного, я понял, что это по-видимому расписание, и по-видимому мое. В голове возникло странное ощущение. Я тупо пялился на надписи, пока Дарено меня резко не окликнул. Вздрогнув, я отошел от доски, но, странное дело, перед глазами продолжали стоять строчки с расписанием, номерами и расположением аудиторий, имена преподавателей и даже их внешний вид. Каким образом доска сумела впихнуть мне в голову всю эту информацию, оставалось загадкой.

— Царев, что вы, как полудохлый тащитесь? — рявкнул ректор и злобно на меня уставился.

— Предлагаете брать пример с вас и подражать горному козлу? — не очень то вежливо отозвался я, рассержено перебирая ногами в сторону Дарено.

— Предлагаю не оскорблять своих преподавателей без нужды! — рыкнул взбешенный профессор, опять сверля меня недобрым взглядом.

— Так я по нужде, между прочим, оскорбляю. — буркнул я в ответ. — Кстати, о нужде... Где тут туалет?

К тому моменту я подошел к Дарено уже очень близко и это стало моей очередной ошибкой. Ректор тут же каким-то молниеносным движением впечатал меня в стену, подняв мои руки над головой и удерживая в таком положении, что сопротивляться я просто не мог.

— Вы переходите всякие границы, Царев! — прошипел профессор, не отрывая от моего лица глаз. Так близко, что я видел нехорошую пульсацию черного зрачка. Так близко, что ощущал жар его жилистого, сильного тела. Непроизвольно сглотнув, я облизал губы. Потом вдруг вспомнил, что этот жест считается провокационным и... облизал их еще раз, уже намеренно медленно, слегка втягивая в рот нижнюю губу и резко ее выпуская. Ректор тут же от меня отскочил, злой, как сто чертей.

— Обойдетесь без туалета, Царев! Урок уже заканчивается. Марш в аудиторию!

Ну что ж... Посмотрим правде в глаза, теперь я его действительно разозлил. Класс! И уже в спину стремительно удаляющемуся профессору я не сдержался и все таки крикнул:

— Я то обойдусь и без туалета. Мне просто жалко ваших уборщиц!

Ректор оставил мою последнюю реплику без ответа, резко развернувшись и за пару секунд оказавшись опять ко мне вплотную. Взяв меня за шкирку, как какого-то шкодливого котенка, этот изверг рода эльфячьего бесцеремонно впихнул слабо сопротивляющееся тело в класс, и тут же захлопнул двери. Практически рухнув на пол от такого нетрадиционного обращения с учащимися, я нагло уставился на свару великовозрастных студентов, рассматривающих меня так же с нескрываемым интересом. Все мои сокурсники были либо вампирами, либо эльфами. Теперь я уже легко мог идентифицировать нежить по особенному запаху, ну а острые ушки остальных не оставляли сомнений в видовой принадлежности их обладателей. Сокурсники все как один пестрели вызывающей красотой, что могло бы смутить любого. Любого, но не меня! Мое природное обаяние (читай, нахальство и самоуверенность) позволило мне считать, что "я на свете всех милее, и румяней, и белее" и на этом мое самолюбие посчитало себя полностью удовлетворенным. Правда, приходилось все таки с сожалением признать, что под взглядами как минимум тридцати пар любопытных глаз я чувствовал себя несколько неуверенно. Не то, чтобы мне было до них дело. Просто воспоминание о торжественном омовении на свадьбе с Виктором все еще давало о себе знать неуместной краской, неконтролируемо растекающейся от кончиков ушей к скулам.

— О, господин Царев решил таки почтить нас своим присутствием! — недовольный голос преподавателя вернул меня на грешную землю. На реплику профессора, оглядывающего меня с плохо скрытой неприязнью, класс отреагировал по разному: кто-то насмешливо фыркнул, кто-то быстро отвел глаза и уставился в учебник, кто-то с неподдельным интересом ждал развязки, а кому-то и вовсе было на меня начхать. Кстати, последнее меня всегда бесило больше всего. С чего бы это?

— Добрый вечер, профессор Дивов! — бодренько гаркнул я, расплываясь в гаденькой ухмылочке. — Где мне сесть?

— А есть смысл? Осталось всего двадцать минут до конца занятия, господин Царев. Не лучше ли вам сразу поспешить приготовиться к отработке с господином Шведовым сегодня за прогулянный без уважительной причины урок? — ну, меня предупреждали в принципе, что профессор Дивов довольно строг. Это не новость. Только со мной подобное не проходит. Я плохой мальчик. Некоторые утверждают даже, что чересчур наглый. Не верьте! Они и сами точно не смогут сказать, в чем измеряется это самое "чересчур".

— Простите, профессор, сегодня я крайне занят. Да и весь следующий месяц, полагаю, тоже. Назначьте отработку ближе к осени. Возможно, я смогу выкроить немного времени на общественно полезный труд. — студенты одобрительно засвистели, выражая полный восторг от моего вопиющего поведения. Преподаватель слегка побледнел и резко вскочил, чуть не опрокинув стул.

— У вас нет права выбора в этом вопросе, Царев! Соблюдайте субординацию!

— Так а я о чем, профессор! — наигранно всплеснул руками и покаянно уставился в пол, продолжая громко возмущаться несправедливостью устройства мира. — Уважаемому человеку приходиться в очередь записываться, чтобы назначить своему студенту наказание. Беспредел! И о чем только ректор думал, на целый месяц лишая всех остальных профессоров возможности меня хорошенько проучить?

Дивов вылупился на мою скромную персону со смесью ужаса и недоумения в равных пропорциях. Оглядев класс, я убедился, что и в остальных взглядах, направленных сейчас на меня, читаются те же эмоции. Ни одного безразличного! Иду на рекорд. Скоро это тихое, мирное, загнивающее болотце превратиться в бурную реку под моим чутким руководством.

— Что вы такого могли сделать в первый же день, что ректор назначил вам целый месяц отработок?

Я лихорадочно соображал, что на это можно ответить. Подозреваю, о том, что это именно я сотворил водопад на ровном месте, чуть не угробил двоих преподавателей и до икоты напугал дракона, не говоря уже об уничтожении мною телепортационных модулей, говорить не следует.

— Ума не приложу, профессор! Не мог же он так жестоко поступить со свои студентом за то, что тот испортил его туфли?

— Туфли? — растерянно переспросил Дивов.

— Ну, предупреждать же надо, что первая телепортация не должна на полный желудок происходить! Я почти не хотел! — возмущенно завопив, я ударил в подтверждение своих слов кулаком в грудь.

Сокурсники громко перешептывались, смотрели на меня со страхом и толикой уважения, чуть ли пальцами не показывали, как на редкий экземпляр в зоопарке. Профессор первым пришел в себя.

— Ну что ж... Если господин Дарено уже наказал вас, то мне ничего не остается, кроме как подчиниться его решению. Можете садиться на любое свободное место и записывать вместе со всеми домашнее задание. Несмотря на пропущенный урок и отработки, вас я от него не освобождаю.

Больно надо! Я и без поблажек, честно говоря, как с поблажками. А все почему? Потому что мне на все глубоко, а главное очень искренне плевать! Так о чем тут вообще спорить?

Я уверенно прошелся по аудитории, выбрал себе самое что ни на есть центральное место рядом с какой-то зашуганной на вид девушкой, и громко плюхнулся на стул, проехав по полу ножками неудобного седалища. Профессор проводил меня внимательным взглядом, развернулся к доске и начал записывать задание.

Минут через десять прозвенел звонок, и первым покинул аудиторию преподаватель. Студенты повскакивали с мест и окружили меня плотным кольцом, отчего девочка за соседней партой совсем съежилась на своем месте.

— Круто!

— Ну ты даешь!

— Ты серьезно на Дарено блеванул?

Со всех сторон раздавались возгласы удивления, сыпались вопросы, чужие руки хлопали меня по плечам. Я был раздосадован таким раздражающим вниманием, хотя, казалось бы, сам на него нарывался. Просто как то вдруг стало неуютно среди всех этих понимающих улыбочек и радостного одобрения. И одинокий, высокий голос какой-то эльфийки в общей бессмыслице реплик прозвучал как-то слишком громко.

— А у тебя девушка есть?

Воцарившаяся тут же тишина показала, что этот вопрос заинтересовал многих. И как всегда не подумав, я ляпнул первое, что пришло в голову, чтобы от меня просто отвязались.

— Девушками не интересуюсь.

Молчание было гробовым. Все вытаращились на меня, как на восьмое чудо света. Поэтому насмешливый голос, раздавшийся за спинами сокурсников, прозвучал, как выстрел.

— Мало того, что ты облезлый оборотень, так ты еще и сраный педик, оказывается!

Толпа тут же расступилась, и я увидел перед собой высокого блондина, презрительно кривящего в мою сторону рот.

Что-то нехорошее взыграло во мне в тот момент. Я и так был до предела измотан уже событиями сегодняшнего дня, так тут еще и какой-то белобрысый клыкастый урод смеет в таком тоне меня критиковать. Да я его в бараний рог!..

А в следующий момент парень уже беспомощно трепыхался на полу, завязанный в совершенно немыслимый для человеческого тела узел. Вопли ужаса разрезали тишину. Кто-то с громкими криками вылетел из кабинета и сломя голову понесся докладывать ректору. Кто-то пытался упасть в обморок, а особо чувствительные уже упали. И только невероятно противный, надрывный какой-то вой несчастного парня был еле-еле слышен в общем гвалте. Больно, наверное, чертовски.

Как-то так получилось, что все сокурсники разом рассосались из аудитории, оставив в ней меня, завязанного узлом вампира и мою тихую соседку по парте.

Я тупо пялился на подвывающего немертвого, понятия не имея, что же делать дальше. А через минут пять в кабинете откуда-то материализовался Дарено собственной персоной. Оценив причиненный мною ущерб, он произнес неизвестное мне заклинание. Парень вдруг резко развязался, болезненно вскрикнув, а затем безвольно сник на полу. Ректор заставил мою соседку привести юношу в чувство и помочь ему добраться до кабинета медика, а сам буквально пригвоздил меня взглядом к парте. Когда дверь за моими сокурсниками закрылась, он вдруг оперся о парту руками и навис надо мной.

— И что вы опять натворили?

— Эээ... Нууу... Я чуть-чуть разозлился... — я отчего то вдруг стал мямлить и заикаться, и мне это крайне не нравилось. — Он меня оскорбил! — более твердо и уверенно закончил я, вызывающе вскидывая на ректора глаза.

— И как же он вас оскорбил, позвольте поинтересоваться?

— Он назвал меня ... ммм ... драным педиком, это если примерно. А если дословно, то первое слово вроде бы в приличном обществе не принято употреблять. — с сомнением протянул я, раздумывая, отсохнут ли у Дарено уши, если я скажу прямым текстом. — Но я могу! — переложив непростую ношу выбора на ректора, я невинно захлопал глазками, полный решимости повторить сказанное с выражением и в лицах по первому требованию.

— Значит, второе слово для приличного общества вы считаете подходящим? — тут же откомментировал Дарено, ехидно прищурившись.

— Вы имеете ввиду для общества гомиков? — буднично поинтересовался я.

Дарено возмущенно уставился на меня, даже рот от моей наглости забыв закрыть.

— Видите ли, профессор, для меня первое слово является наиболее оскорбительным. Я никогда, с позволения сказать, не был... драным. Ну, может быть только в глубоком детстве... Но это когда было?! Подозреваю, что даже вы не избежали, так сказать...

— Царев, прекратите муссировать эту тему, сейчас же! — злобно зашипел ректор. — Вашу основную мысль я уже понял. Тем не менее это не дает вам право обращаться подобным образом со своими сокурсниками.

— А какое право дает? — поинтересовался я.

— Право высказать претензии любому из своих преподавателей или мне лично, и мы бы уже решали, как наказать виновного. — помпезно ответил Дарено, выпрямляя и без того прямую спину. Я откровенно заржал. Сто лет в обед, а наивный, аж жуть!

— Любите дятлов? — я ехидно выгнул губы.

— Царев, эти ваши тюремные замашки до добра не доведут. — раздраженно ответил Камиль.

— Да ну?! С другой стороны, ну да... До добра не доведут, зато и до кладбища тоже. — как бы сам с собой рассуждал я, старательно проигрывая диалог всеми лицевыми мышцами, а попросту говоря, кривляясь и откровенно паясничая.

— Прекратите немедленно, Царев! — прорычал Дарено.

— Чё? — я удивленно изогнул брови.

— Я сказал, немедленно!!! — в интонациях ректора появились очень угрожающие нотки.

— А я горрю, чё прекратить то? — выпалил я, глотая буквы.

— Издеваться! — ректор перешел на ультразвук, и я невольно скривился.

— Что вы, профессор! Издеваться над вами? Да я не в жисть...

Закончить пламенную речь ректор не дал, завопив на весь корпус:

— Вон! Пшел вон, маленький, наглый...

Ну, короче, я и пошел. А че мне его вопли слушать? У меня уши, чай, не казенные. Но не успел я ступить за порог, как его эльфячье мерзейшество решило передумать, видите ли, и по такому случаю пригвоздило меня к полу каким-то заклятием.

— Царев, я не знаю, что с вами делать! Осталось, наверное, только бить... — неожиданно устало пожаловался профессор.

— Педагогично. — философски заявил я, давя истеричный смех в зародыше.

— Все, Царев! С меня хватит! Завтра в девять вечера в моем кабинете я, вы, и Виктор!

Вот те на! Если бы я стоял к ректору лицом, а не филейной частью, то он мог бы наблюдать довольную улыбку, расползающуюся по моим губам. На такое я точно не рассчитывал! Виктора я не боялся. Просто соскучился очень, и решил подыграть на всякий случай, чтоб Дарено своего решения не подумал изменить. Самым своим испуганным голосом промямлил:

— А может взыскание?

Я прямо таки чувствовал, как ректор воспрял духом, и даже заклятие неподвижности с меня снял на радостях.

— Я сказал, завтра в девять!

Теперь то я точно мог быть уверен, что Дарено Виктора из под земли достанет. Поэтому обернулся, храбро выдержал злорадный взгляд ректора с самым расстроенным видом на морде лица, и, скорбно опустив плечи, вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Правда, как только дверь за мной закрылась, я чуть ли не в присядку по коридору пошел. Только вот Дарено этого точно не видел.

Зато и я не видел, как в глубине темных глаз ректора вспыхнул и погас яркий, довольный блеск.

Глава 40.

Скорая встреча с Виктором окончательно затуманила мой мозг. Только этим я могу объяснить свое дальнейшее поведение. На радостях страшно хотелось напиться, поэтому вопрос, где взять алкоголь внезапно встал ребром. Да и пожрать не мешало бы. Как говориться, не кровью единой...

Чтобы разрешить данную проблему требовался кто-то компетентный в здешней жизни, и не слишком к тому же щепетильный. Подозревая, что единственным, кто мог мне сейчас помочь, был мой родствельник, я отправился на его поиски. Если та информация, которой снабдила меня волшебная доска, была верной, то сейчас вроде как все ужинали в столовой на первом этаже. Спустившись на лифте и без проблем найдя эту самую столовую, я стоял в дверях и тупо пялился на целую толпу замерших прямо посреди трапезы студентов, которые в ответ пялились на меня. Подозреваю, что кое что из моих подвигов уже стало известно. А я че? Я ниче! Я вообще мимо проходил.

Столовая была огромная, вся заставленная многочисленными столиками, за которыми сидели в основном по четыре человека. С правой стороны тянулся длинный стол, к которому студенты выстраивались в очередь, но ни одного повара видно не было. Откуда в таком случае бралась на подносах еда, было загадкой. Я уверенно направился к раздаточному столу, игнорируя перешептывания за своей спиной, чтобы выяснить весь процесс появления продуктов. Встав в конец очереди, я вытянул из стопки один из красных подносов, составил на него пару пустых тарелок, положил столовые приборы и салфетки и принялся наблюдать. Прошло пару минут, но ничего ровным счетом не произошло. Очередь не двигалась, еда в тарелках не возникала, и все продолжали на меня пялиться. Решив, что с этим надо срочно что-то делать, иначе я от старости тут загнусь прежде, чем получу хавчик, поинтересовался у впереди стоящего соседа — длинноухого эльфа с коротким ежиком ярко-синих волос и десятком сережек в правом ухе:

— Уважаемый, как бы тут пожрать чего?

В настороженной тишине столовой мой голос показался слишком резким. Эльф вздрогнул всем телом, выпустив поднос на столешницу, и испуганно выругался:

— Дерьмо!

В тот же момент поднос его заволокла странная дымка, а через минуту я уже знал, как здесь добывается еда. На одной из тарелок незадачливого парня красовалось и очень неаппетитно воняло именно то, что он заказал.

— Странные у тебя предпочтения. — насмешливо протянул я, усиленно зажимая нос одной рукой.

Эльф отчаянно покраснел и так шарахнулся от меня в сторону, что ненароком задел локтем свою соседку справа, та от резкого тычка потеряла равновесие и свалилась на следующего за ней студента. Короче, через некоторое время все те, кто стоял возле раздаточного стола полегли на пол, как кегли в кегельбане, очень забавно барахтаясь в переплетении чужих ног и рук. Больше всего не повезло тем, чьи тарелки уже были наполнены едой, и их ближайшему окружению. У одного черноглазого парня на ушах висели спагетти, а между ног расплывалось мокрое пятно сока, который на него выплеснула хорошенькая эльфиечка со слегка заостренным носиком и огромными, испуганными глазами. По счастью посуда оказалась то ли не бьющейся, то ли заколдованной и серьезно никто не пострадал. По крайней мере до тех пор, пока поднявшиеся на ноги студенты не стали угрожающей толпой надвигаться на замершего в ужасе парня с сережками в ухе, который оторопело стоял и просто ждал своей участи. Про меня в тот момент все как-то враз забыли. Вот это они зря! Я, между прочим, личность обидчивая. Могу и проклясть при случае.

Но сейчас я был добрый, поэтому синеволосому "ежику" решил помочь. Безвозмездно, между прочим! Протянув парню руку для рукопожатия и не дождавшись ровным счетом никакой реакции, я сам захапал его конечность и энергично потряс.

— Привет! Я Ратмир! — радостно, улыбаясь от уха до уха улыбкой свихнувшегося маньяка, выдал я. — Если ты не собираешься есть то, что заказал, — многозначительный взгляд в сторону все еще ароматизирующей тарелки — то я, пожалуй, сяду с тобой за один столик. Займешь?

Реакция всех присутствующих была вполне предсказуема. "Ежик" еще сильнее покраснел (что, кстати, ужасно гармонировало с его цветом волос), и поспешно ринулся занимать ближайший свободный столик. Толпа, которая только что жаждала его растерзать на атомы, неуверенно потопталась на месте и медленно разошлась по своим делам. А я схватил и поставил на поднос еще пару чистых тарелок и всю остальную кухонную утварь для своего нового знакомого, направился к другому концу раздаточного стола. Народ от меня шарахался, так что очереди ждать не пришлось. Поставив на стол поднос, я громко пожелал себе две тарелки борща на первое, две порции жареной картошки с котлетами, на всякий случай уточнив, что котлеты должны быть из говядины, а не из чего-нибудь еще. Также я заказал крепкий кофе и булочки с яблочным повидлом. Потом вспомнил, что забыл про хлеб, и попросил еще и его. Короче, через пару минут на подносе уже красовалось все заказанное мной. Правда, хлеб был белый, потому что я как-то забыл уточнить, что хотелось бы черного. Поэтому срочно пришлось перезаказывать. В конечном итоге поднос был полностью укомплектован едой на две персоны, и я пошел разыскивать "ежика".

Нашел я его быстро, потому что с таким цветом волос трудно было его просто не заметить. Плюхнув на стол поднос, я приземлился на пустующий стул и стал быстренько выставлять тарелки.

— Присоединяйся, Ежик! — жизнерадостно набивая брюхо, пробубнил я. Остальные студенты явно прислушивались к моим словам. Я не обращал на это внимания. Парень с опаской на меня вытаращился и спросил слегка дрожащим голосом:

— Зачем тебе это?

Я ухмыльнулся:

— Понимаешь, у меня еще здесь нет друзей.

У эльфа забавно задергались кончики ушей:

— А почему я?

— Захотелось привить тебе вкус к нормальной еде. — я выделил слово "нормальной". — Но если ты против, то подожди по крайней мере, пока я доем. Аппетит портить не хочется.

Парень опять покраснел и тут же схватился за ложку, придвигая тарелку с борщом. Минут десять мы ели молча. Потом я все-таки не выдержал.

— Ну так? — дожевывая булочку спросил я.

— Чего? — снова испуганно вздрогнул эльф.

— Как тебя зовут?

— Лазарь. — коротко бросил эльф.

— Прикольно! Но Ежик тебе больше походит. Голубой ежик, как тебе?

— Я Лазарь! — насупился парень, явно не в восторге от новой клички. — И я не голубой!

— Да я и не настаиваю. — усмехнувшись, я откинулся на спинку стула, довольно вытирая руки салфеткой. — Скажи, а чего это все так меня боятся?

— Смеешься? — недоверчиво воззрился на меня Лазарь. — Ты же Деррика в бараний рог свернул!

— И че?

— Он же потомственный стихийник! У него знаешь кто папа?

— Если сынок весь в него, и знать не хочу! — отрезал я.

— Правильно, что не хочешь. Только придется. Деррик наверняка ему нажалуется, и тогда тебе от него житья здесь не будет.

— Его отец тут работает?

— Ну да. Боевые искусства преподает, между прочим. Сволочной тип. Три шкуры на занятиях со студентов спускает. С тебя все десять спустит теперь. — Лазарь уже слегка освоился от первоначального испуга и начал бодро тараторить. Хороший парень, вообще-то! Он мне нравился.

— Поживем, увидим. — задумчиво ответил я, кроша в тарелку кусочек хлеба.

Повисла напряженная пауза. Парень явно хотел мне что-то сказать, но боялся реакции на свои слова. В конечном итоге он не выдержал:

— Ты бы извинился перед Дерриком, что ли...

Я насмешливо фыркнул:

— Я че, больной?

— Вообще-то, похоже... — осторожно заметил Лазарь. — Не связывайся ты с ним. Совсем житья не будет.

— Лазарь, я тебе благодарен за предупреждение, но, понимаешь, терпеть не могу гомофобов. Я к нему в койку не лезу и его личной жизнью не интересуюсь. Так что извиняться к засранцу, который меня унизил, не пойду.

— Ну, как знаешь. — сдался Ежик. — Я предупредил!

Да, предупредил. Умею я "друзей" заводить, сам себе поражаюсь: первый день в Академии еще к концу не подошел, и какой успех — студенты боятся, ректор в бешенстве, а тут еще и Деррик с папашей. Это я еще о драконе умолчал.

А ниче тут, весело. Со скуки точно не помру. Вот бы только еще Виктора дождаться, и совсем хорошо было бы.

Глава 41.

Разговор с Ежиком мирно тек про здешние порядки, уроки, преподавателей. Кстати о преподавателях. Я че сюда приперся то? Ну, пожрать, это само собой. Но я же еще хотел Варнагара увидеть. И выпить. А лучше всего, выпить с Варнагаром. Как то не в курсах, одноместная ли у меня палата (звиняюсь, комната для спанья), но у профессора точно должна быть отдельной.

Варни как назло в столовой не было. Решено, после отбоя заявлюсь к нему сам! И думать не хочу, что обо мне студенты подумают, если кто засечет, как я на ночь глядя к преподу в комнаты захожу. Собственно, че это я об этом думать должен? В конце концов, препод он, вот пусть и думает. Люлей то не я в случае чего огребу.

К сожалению, блестящий план с треском провалился. Выяснить расположение комнат родственника не составило труда — достаточно было обратиться к одной из волшебных досок, и она с радостью впихнула в меня информацию о расположении всех профессорских явок. Про ректора инфа была явно лишней. Уж где-где, а в его комнатах я точно не материализуюсь. Ну, разве только для того, чтобы напакостить как. Например, в тапки нассать. Шучу! Кровать для этих целей явно лучше. Бог с ним, ректором! Главное, что Варни в комнатах не оказалось. Я облазил гостиную, кабинет и спальню, заглянул в ванную и даже в шкаф непонятно зачем. Не будет же вампир от меня в шкафу хорониться? Его нигде не было. Кстати, а че это комнаты преподов не запираются? Я — так свободно прошел. Это тут типа принято? А если студенту оценка по контрольной не понравится и он решит на радостях препода ночью подушкой задушить? Надо Варни предупредить. Если я додумался, то и кто-нибудь еще может. Ага! А насчет ректора наоборот идейку кому подкинуть, после того, как удостоверюсь, что вампирчик мой от нежданных гостей застрахуется.

Короче, не солоно хлебавши пришлось снова тащиться к доске, выяснять расположение своих хором. Я мог бы поклясться, что доска нарисовала мне похабный смайлик и выдала номер комнаты "666". Ну, что я могу сказать... Символично!

Поперся на шестой этаж. Время было позднее. Ежика я перед походом к Варни отправил восвояси. Выпить нечего. Взять негде. Скуууучно! Пойти что ль к ректору и выполнить угрозу насчет тапок? А вдруг он уже того, в комнате то есть? Нет уж, на фиг, на фиг!

Но спать все равно не хочется. И че делать? Пенаты свои посмотреть, что ли?

До номера "666" добрался без приключений. Редкие студенты от меня шарахались, как от зачумленного. Я не обращал внимания.

Комнат было несколько, а вот жить я, судя по всему, в них все таки один буду. Ну, это в том случае, если никто не претендует на мою кровать, потому как кровать большая, но все ж таки в единственном экземпляре, так что делиться я не намерен. Сделал ревизию помещений. Неплохо! Гостиная, она же кабинет по совместительству — одна штука. Спальня — одна штука. Ванная и туалет прилагаются. Не так просторно, как у Варнагара, но вполне, вполне. В гостиной стол широкий, шкаф с книгами, обои веселенькие в цветочек. Если 666 число дьявола, то он явно извращенец. Интерьер, подходящий среднестатистической домохозяйке. Никаких тебе алых простыней с черным кафелем, никаких зеркал под потолком, трупов в шкафах тоже не наблюдалось, даже тараканьих.

И тут на столе я засек записку какую-то. Прочитал.

"Вадик, ты обдолбанное по жизни недоразумение! Ты чего опять натворил? Дарено в бешенстве. Отправил меня за Виктором не объясняя причин. Приеду, убью!".

Ценная информация. Ну кто же о готовящемся убийстве заранее сообщает? Я же теперь намертво в этой комнате окопаюсь. Вот только замочек врежу. А то и мои комнаты почему-то не запираются. Безобразие! Заходите, гости дорогие, берите, что хотите. Хозяин дурак, чего с него взять, акромя анализов?!

Ну, ладно. Вот Виктор приедет, заставлю его мне в комнаты стальную дверь поставить. Опять же, от Варнагара если что поможет. Секунд на десять, он же вампир как никак. Мало? Чтобы в окно выкинуться, десяти секунд вполне. И че, что на шестом этаже? Вот его и выкину! Опять же, вампир. По определению, должен уметь летать.

Побродив еще немного по комнатам и вытряхнув из стола содержимое, принадлежащее прошлому хозяину комнат, как то — кусочек твердокаменного сыра и пару поломанных ручек, решил вымыться и спать. Выпивка не светила, зато в окна давно уже светила луна. Сам не заметил, как отрубился, едва коснувшись головой подушки. Правда, предварительно все же дверку стульчиком припер. Мало ли, какие тут ректоры по ночам шляются и в комнаты к невинным студентам заходят! Чур меня, чур! Стульчик оно, конечно, от ректора не поможет, но всегда есть в запасе пресловутые десять секунд. Я уже и позицию для метания одушевленных предметов наиболее удобную прикинул, и траекторию полета оного через окно. Выкину и дело с концом! А там пусть сам хоть левитирует, хоть о землю шмякается. Мне моя честь дороже! А с такой харей, как у Дарено, вообще бесценна.

Снилась всякая муть. Скрученные в баранку Деррики блаженно орали матом и грозились покусать. Дарено пинал по почкам. Почему-то Деррика, хотя орал при этом на меня. Варнагар тихо ржал в сторонке, выдергивая у Ежика синие колючки, со словами : " И кто это у нас тут не голубой?". Проснулся рано оттого, что челюсть от смеха во сне свело, еле вправил на место. Умылся, оделся, поплелся в столовую на завтрак. По дороге выяснилось по странным взглядам студентов, что я забыл застегнуть ширинку и пугал сокурсников вызывающе торчащей из отверстия рубашкой. Ширинку застегнул с независимым видом, рубашку второпях защемил вместе с пальцами. Поорал немного, но от души. Спугнул всех в радиусе коридора. Всех, кроме Ежика, вылупившегося на меня с открытым ртом. Поприветствовал новоиспеченного друга, помахав пальцами защемленной руки сквозь ширинку, потому как другой рукой яростно продолжал дергать заклинивший язычок молнии. Друг нес в руках какие-то колбы, бережно прижимая к груди до тех пор, пока при виде моих маневров про них не забыл и из рук не выпустил. Колбы встретились с полом, окатив его чем-то мерзким по цвету и запаху.

— Ежик, и что тебя так на экскременты то тянет?! — возмутился я, выдергивая наконец таки многострадальную руку из брюк. Прищемленный кусочек кожи сильно покраснел, но затягиваться ранка начала прямо на глазах. Все таки, хорошо быть оборотнем! Все как на собаке...

— Эээ... — протянул Лазарь, горестно разглядывая осколки на полу. — Это не мои.

— Слава Богу! С другой стороны, накой тебе чужие? — тут же подозрительно отозвался я.

— Это профессора Бурова. — растерянно ответил Лазарь, все еще не врубаясь, по-моему.

— Фууу!!! Экскременты профессора с собой таскать. Гадость какая!

До Ежика, наконец, дошло. Честно говоря, не знал бы, что он ежик, подумал бы, что жираф. Привычно покраснев до кончиков ушей, Лазарь взвился:

— Это не экскременты! Это эксперименты! Мне послышалось, что ты именно это сказал.

— Я уж понял. — миролюбиво махнул я рукой. — Ну ты в следующий раз слушай, чего тебе говорят, вообще-то. Мало ли что еще по рассеянности покажется... Кстати, что за эксперименты? Профессору тащил или от него? Че в колбах то было?

И тут Ежика прорвало. Взглянув еще раз на пол, он аж затрясся весь и заголосил:

— Что я наделал? Он меня убьет! Тут зелье новое было. Опытный образец. В коем-то веке попросил ректору новый состав отнести. А я разбил! — голосил Лазарь, отчаянно жестикулируя.

Я оторопело на него уставился.

— Ежик, ты все таки жираф! Че орать то? Пошли к ректору.

— Зз-зачем? — стал заикаться синеволосый друган.

— Ясно зачем, каяться! Скажу, что это я на тебя налетел.

— Да ты что? — заблажил эльф пуще прежнего. — Я не могу так! У тебя итак уже месяц отработок с ректором.

Я ехидно скривил губы.

— Месяц, два... Подумаешь! Да он сам через неделю от отработок со мной откажется. Пошли, говорю!

Короче, Лазарь еще поломался чуток, но поплелся следом. Нет, ну чего все так ректора боятся то?!

Глава 42.

Так мы с расстроенным эльфенком и плелись, пока до меня не дошло, что я на автомате почему-то притопал к личным комнатам ректора, и только стоя под дверьми это обнаружил. Че это? Я изумленно почесал темечко.

— Эээ... Лазарь... — резко обернувшись, друга своего за спиной я не нашел. Я что, его по дороге потерял? Или этот лопоухий сын рода эльфийского просто напросто сбежал под шумок? Да не дай ему Бог так подло сбежать! Я ж его, выхухоль синюю, вхухолью в миг сделаю!

Короче, поплелся на поиски пропавшего движимого имущества. По пути прикидывал, какие объявления стоит развесить. Типа: "Пропал друг, одна штука. Особые приметы: местами синий, колючий, трусоват, склонен к мазохизму (судя по количеству дырок в ухе). На видимой поверхности кожи бородавок, родинок, пигментных пятен не имеет. Что имеет под слоями одежды сказать сложно. Вкусовые предпочтения... странные!". Представив себе объявление, я в голос расхохотался. И это они меня ненормальным считают? Да тут псих на психе сидит и психом погоняет!

Под такие радужные мысли дошел до конца коридора, широченная дверь в начале которого услужливо передо мной отворилась, и я нюх к нюху столкнулся со своей пропажей. Эльф стоял бледный, испуганный, занеся кулак неизвестно зачем на уровне моего лица. Мы для порядку друг на друга поморгали, после чего эльф начал кричать, что звал меня, звал, а я не откликался. Что с моей стороны нечестно исчезать в стенах без предварительного согласования. Что он уже и не знал, у кого просить помощи, потому что никто ему все равно бы не поверил. Я удивленно внимал истерике.

— Какие стены, Лазарь?! Акстись! Вот же — дверь! За ней коридор, видишь? — я выразительно постучал по поверхности двери костяшками пальцев. Звук получился необычный, не деревянный я бы сказал. Скорее глуховатый, словно действительно по стене стучишь.

— Ратмир! Какая дверь? Тут стена! — возмутился в ответ Лазарь, как будто я нагло врал ему в лицо. Да я в жизни никому не врал! По-крайней мере, в тот краткий отрезок ее, когда был крысой, точно.

Ниче не понимаю! Кто-то из нас двоих явно спятил. Кто-то колючий и синий, потому что я точно вижу дверь, и стопроцентно уверен, что за этой дверью коридор, а за ним комнаты преподавателей. И тут меня словно пыльным мешком по голове стукнуло. Это наверное магия, иллюзия на дверь наложена, чтобы студенты при всем желании не могли попасть на личную территорию учителей. Только мне то эта магия, как мертвому припарка. Я ее не заметил даже! И как теперь Лазарю прикажете объяснять, почему это его новоявленный друг ходит сквозь стены, коли еще не помер? Это еще повезло, что других свидетелей не было. Рекреация была пуста. Наверное, урок уже начался. Надо срочно спасать положение, потому что признаться Лазарю в том, кто я есть, я не могу. А вдруг казачок то того, засланный?

Я не мигая уставился на Лазаря, внушая ему, что он просто перепил вчера, и ему показалось, что я исчез в стене, тогда как на самом деле он вел меня к ректору, а я просто отстал слегка. Через минуту взгляд Лазаря затуманился, потерял сосредоточенность, как у профессора Слепцовой, когда Дарено модифицировал ее память. Потом эльф резко моргнул, приходя в себя, и тут же схватился за голову, простонав нечто нечленораздельное.

— Ну че, Лазарь, куда идти то? — невинно похлопав ресничками, спросил я.

— Тише ты, Ратмир! Голова раскалывается просто. Это что я вчера пил то? Хоть убей, вспомнить не могу. К Синичкиной пошли. — едва слышно шипел Лазарь, отчаянно хватаясь за голову.

Я даже растерялся. К какой такой Синичкиной?

— Лазарь, да ты че? Мы же к ректору шли!

— Зачем? — эльф болезненно поморщился.

Ууу! Кажись я опять чегой-то накосячил. Надеюсь, я ему не всю память стер. Судя по тому, что он знает мое имя, по крайней мере вчерашнее знакомство он помнит. Уже хлеб!

— Лазарь, ты зелье ему нес. Разбил из-за меня. Теперь вот с повинной идем.

У Ежика глаза из орбит вылезли.

— Как разбил?! Ну все, я труп! А что хоть за зелье то было?

— Да не в курсе я, Лазарь. Ты сказал экспериментальное какое-то от профессора Бурова, вроде.

И тут неожиданно снова здорово по второму кругу: "Что я наделал? Он меня убьет!.." — и все в том же духе. Этого я выдержать уже не мог. Отправил Ежика к Синичкиной, после того, как вспомнил, что, по информации доски волшебной, она медик местный. А сам вытряс из Лазаря местоположение ректора в этот час и пошел извиняться. Ежик предполагал, что сейчас Дарено в своем кабинете. Вот туда то я и направился, проклиная на чем свет стоит всех инициативных идиотов, вроде меня. Такими темпами мне можно спокойно переселяться к ректору, чтобы ноги лишний раз не утруждать беганием по коридорам. Все равно я его по пять раз на дню вижу!

Остановившись у двери кабинета Дарено, долго раздумывал, постучать ли мне или так ввалиться. Решил все же постучать ради приличия, а потом уже, ежели чего, вваливаться.

Дарено как будто только меня и ждал, сидя за массивным столом в удобном офисном кресле с высокой спинкой. Белую мантию сменил строгий черный костюм. Черная и явно шелковая рубашка красиво поблескивала на свету, обращая внимание на белоснежную кожу горла. Серебристые волосы забраны в высокий хвост и перехвачены шелковой же ленточкой. Мама дорогая, это куда это мы в таком виде собирались? Если это все для меня, то я польщен! Нет, от одежды резкие черты его лица приятнее не стали. Просто... Черт! Да не знаю я, почему взгляд отвести от него не могу!

Я заставил себя прекратить на него пялиться и быстро выпалил, не утруждая себя подумать:

— Я к вам с зельем...

Дарено скептически выгнул бровь, окидывая меня с ног до головы хищным взглядом.

— Ну и, где?!

— Я имел ввиду, с извинениями за зелье! — поежившись от неприятного холодка в районе солнечного сплетения, я заставил себя бодро оттарабанить эту чушь и при этом не покраснеть.

— С извинениями за зелье? — ректор изумленно вздернул и вторую бровь.

— Я просто скляночку случайно разбил. — промямлил я, усиленно сверля взглядом дырку в полу. Не то, чтобы я искренне раскаивался... Просто, может мой понурый вид его немного смягчит. Зря надеялся! Такого ублюдка, как мой ректор еще поискать надо.

— Ну конечно! Из всех пробирок в кабинете профессора Бурова ты выбрал именно ту, что предназначалась мне.

— Ну, нет. Я не выбирал. Как то так получилось... Я в коридоре налетел на того, кто нес вам это зелье. И вот... — я растерянно развел руками.

— Замечательно! — подавшись вперед, зашипел на меня Дарено. — Скажите, Царев, вы принципиально не смотрите, куда идете, или же это просто вошло у вас в привычку, налетать на людей?

— На эльфов. — машинально поправил я, заворожено вглядываясь в гневный прищур глаз ректора.

— Ценное замечание. — язвительно хмыкнул Дарено. — Учту на будущее и в следующий раз попрошу приносить зелье кого-нибудь из вампиров. Только вряд ли от этого что-то измениться, и я стану наблюдать тебя в своем кабинете реже, Вадик!

Я как стоял, так чуть и не сел. Ума не приложу, как от изумления на ногах остался. Откуда? Как? Кто ему сказал?!!!

Тем временем Дарено резко поднялся из-за стола, обошел меня и встал за спиной, раздраженно выговаривая кому-то:

— Ну что, теперь ты мне веришь? Я не властен изменить что-то. Магия заставляет нас непроизвольно искать друг с другом встречи. И все эти случайные совпадения не более случайны, чем восход солнца к примеру. И то, что Вадик связан кровными узами, магию Универсалов не отменяет, хотя значительно усложняет дело, Виктор.

Резко развернувшись, я встретился с пристальным взглядом зеленых глаз моего мужа, в которых сквозила боль, вина, раскаяние, и еще десятки других чувств.

— Прости, Вадик! Я не знал. — сделав шаг мне навстречу и до хруста стискивая в объятиях прошептал он на ухо.

— Вик! — выдохнул я в ответ, в то время как сердце бешено заходилось от радости такой дробью, что даже Дарено, наверное, слышал. Черт, понятия не имею, за что Виктор сейчас извиняется, но если он здесь, то все будет хорошо, правда ведь?

Глава 43.

Объятие закончилось до обидного быстро. Каких-то пять минут, не больше. Ээх, нет в мире совершенства! Моя бы воля, и я бы присосался к Виктору, как пиявка. Не в смысле крови, конечно. Теперь меня только от одной мысли начинает подташнивать. А я, между прочим, предупреждал. У меня, между прочим, теперь фобия развилась. Интересно, а название у моей фобии имеется?

Хрен с ней, с фобией. Главное, Виктор меня только слегка потискал и отпустил, сделав шаг назад и почему-то смущенно косясь на ректора. Не понял... Я против! Я соскучился! Я целоваться хочу! Обижать ребенка?! И я тут же схватился за мужа хваткой опытного регбиста, то есть намертво, так, что отодрать меня от вампира можно было бы только вместе с руками. Притянул его к себе для вожделенного поцелуя, вытянув губы трубочкой. Реакции ноль. Подпрыгнул, в полете клюнул супруга куда-то в подбородок. Вик едва слышно промямлил в ответ нечто вроде: "Вадик, не сейчас, здесь люди...". Я обиделся и громко оповестил мир о своем недовольстве:

— Где ты тут людей видел?!

Виктор попытался заткнуть мне рот поцелуем, на что Дарено тут же возмутился:

— Виктор! Мне крайне неприятно видеть, как ты его целуешь!

Ха! Будут мне тут еще всякие бледнолицые ископаемые указывать. На миг оторвавшись от мужа и слегка повернув голову в сторону ректора, я скорчил гримасу, выражающую всю степень моего пренебрежения словам Дарено:

— Отлично! Вик, давай еще поцелуемся? — и тут же снова потянулся к вампиру. Муж мой продолжал стоять столбом, как последний дурак, не отталкивая меня, но и не приближая. Что происходит?

— Виктор! — взревел Дарено. — Отойди от него! Сейчас же!

Ну все, сейчас от ректора останется горсточка протоплазмы и трусы. Или просто горсточка протоплазмы. Я был так в этом уверен, что даже отступил от мужа, давая ему дорогу к костлявой профессорской шее.

Ничего не произошло! Более того, Виктор вдруг как то весь резко подобрался и шагнул еще дальше от меня. Взглянув на Дарено, я понял, что что-то здесь не то. Ректор, обычно бледный и спокойный, скрючился почти пополам. На щеках алели красные пятна, лоб покрылся испариной. Костюм, который еще минут пять назад сидел идеально, весь перекосился. Несколько пуговиц пиджака были оторваны. Вообще-то говоря, выглядел он так, словно его только что скрутил приступ язвы.

Но больше всего меня удивило даже не это, а то, что мой муж вдруг подхватил Дарено, усадил его в кресло и извинился!

— Прости, Камиэль. Этого больше не повторится.

Я захлопал ртом, забыв разом все буквы алфавита. Что значит, не повторится?! Ректор подлил масла в огонь, злобно прошипев:

— Велесов, когда я говорю, не прикасайся к Вадику, это значит — НЕ-ПРИКАСАЙСЯ-К— ВАДИКУ!!! Что тебе было не ясно?! Один единственный спонтанный выброс, и Академию пришлось бы собирать по молекулам!

— Дарено, я же извинился! — наконец-то подал голос вампир, от души шваркнув кулаком по столешнице. Ну вот, уже лучше. Узнаю своего мужа. А то "извини, извини"!

И тут я почувствовал нечто странное. Пол под ногами мелко задрожал, зазвенели оконные стекла. Виктор заметно побледнел. Дарено схватился за подлокотники кресла и практически раскрошил их, оставляя на кожаной обивке четкие отпечатки своих рук. Внутри у меня скрутился тугой комок, а по коже как будто разряды тока побежали. Даже волоски на теле дыбом встали, как по команде. Что это?

Виктор тут же отступил на шаг от стола, примирительно поднимая вверх руки:

— Ладно. Все. Давайте все сядем, успокоимся и поговорим.

Я покорно плюхнулся в ближайшее кресло, потому что внезапно у меня подкосились ноги. Виктор сел как можно дальше от меня. Я надулся. Меня игнорируют! Это свинство! Но узел в желудке потихоньку начало отпускать, и я решил послушать, чем мне объяснят все это безобразие. Правда, объяснений я ждал от мужа, но говорить начал Дарено:

— Вадик, вспомни то, что я тебе рассказывал об Универсалах. Про то, что наша магия будет искать выход. Будет заставлять нас все больше сближаться. Времени остается очень мало. Физический контакт неизбежен.

Я поперхнулся. Не, вот совести у эльфа нет. Такое при моем муже говорить!

— После рака в четверг, когда дождь на горе свиснет! — самоуверенно заявил я, упрямо выпятив подбородок.

— Вадик, не перебивай. — как-то устало попросил Виктор.

— Что значит, не перебивай! — я не веряще уставился на вампира. — Твоему супругу в открытую делают непристойное предложение, и все, что ты по этому поводу говоришь — это "Не перебивай"?!

— Мне это не нравится так же, как тебе! Просто послушай. — в глазах Виктора плескалась непонятная мне обреченность.

Я уже готов был взорваться:

— Да не буду я этого психованного слушать! Тебе просто не нравиться, а задница то моя!

Виктор опять вспылил:

— Черт возьми, Вадик, я не знал! Не знал, что ты Универсал. Не знал, что он тоже Универсал. — вампир резким движением указал на эльфа. — Я вообще об Универсалах до сегодняшнего дня ничего не знал! Я понятия не имел, что, привезя тебя сюда, запущу процесс вашего магического воссоединения. И, естественно, даже не подозревал, насколько все осложнят наши узы!

От последних слов Виктора я вдруг почувствовал приступ настоящей паники:

— Ты жалеешь, что стал моим супругом?

Быть не может. Я просто отказываюсь в это верить! Видимо, что-то в моем голосе заставило Виктора слегка наклониться в мою сторону и впиться взглядом в лицо:

— Нет, Вадик! Ты — лучшее, что у меня есть. Просто все так запуталось. Тебе даже из Академии теперь уехать нельзя. По-крайней мере, без сопровождения Камиэля. Мне жаль, Вадик. Ты даже не представляешь, насколько мне жаль!

Тут уж подал голос и ректор, разрывая наш с Виктором зрительный контакт:

— Все это очень трогательно, — язвительно сказал Дарено со своей фирменной кривой ухмылочкой, — но проблем не решает. И не шипи на меня, щенок! Я такая же пострадавшая сторона, как и вы оба. Или ты считаешь, что мне за счастье подстраивать под тебя свою отлаженную до встречи с тобой жизнь? Что у меня больше дел других нет, кроме как уламывать глупого юнца?

Я взвился с кресла, как ужаленный:

— Да плевать я хотел на тебя, твои дела и магию! Я за мужем!

Дарено холодно на меня глянул, словно я не человек, а какой-то таракан, или кусок дерьма, прилипший к его ботинку:

— Никто не заставляет тебя расставаться с мужем. — зло выплюнул он. — Тем более, что разорвать кровные узы вампиров нельзя!

Вот ей Богу, если бы не предостерегающий взгляд Виктора, я бы в горло ректорское давно уже вцепился. И давил бы, давил...

— Ты — извращенец проклятый! И как ты себе это представляешь? С Виктором я по пятницам, а с тобой по субботам? А в промежутках должен буду еще с половиной Академии?!

Виктор нервно сжал руки в кулаки. Видно было, что он взбешен не меньше, чем я сам. Глаза потемнели практически до черноты, зрачок сильно расширился. Скулы ходили ходуном. Между глаз залегла глубокая морщина. А вот ректор напротив был до тошноты спокоен, словно мы тут погоду обсуждаем.

— Вадик, всегда можно найти компромисс. Ни я, ни Виктор не любим делиться. Возможно, все пройдет значительно легче, если при этом будет присутствовать и твой муж тоже.

— Виктор, да скажи уже хоть что-нибудь! — взмолился я, отчаянно вглядываясь в лицо супруга.

Рывком поднявшись на ноги, вампир резко развернулся к нам спиной, упираясь взглядом в стену.

— Я согласен. — глухо сказал он, впиваясь в ладони ногтями.

— Что?!!! — я хотел к нему кинуться. Хотел развернуть к себе лицом. Надавать по роже. Наорать так, чтобы он раз и навсегда уяснил себе, что я не вещь, что никому не позволено решать за меня. Но вместо этого почему то вдруг яростно зашептал:

— То есть будешь свечку держать, пока вот этот — я пренебрежительно ткнул пальцем в сторону Дарено, хотя Виктор и не мог видеть моего жеста, все так же продолжая стоять спиной, — меня трахает?!

Виктор будто одеревенел весь. Напряженные плечи словно в камень обратились. Только руки беспомощно сжимались в кулаки, чтобы тут же снова разжаться. Раз за разом, снова и снова...

— Почему только смотреть? — снова возбухнул из своего кресла эльф. Я презрительно на него посмотрел. Сейчас я ненавидел, просто НЕНАВИДЕЛ этого сукиного сына! Так сильно, как даже тетку еще не ненавидел.

— Нет! — отрезал я, резко разворачиваясь и направляясь к двери. — Я в ваши игры не играю.

— Вадик! — окликнул меня Виктор, и столько муки было в его голосе, что я почти вернулся, но только почти. Окинув взглядом этих двоих идиотов, я сердито выпалил:

— Да пошли вы! — и вышел, громко хлопнув дверью. Злые слезы застилали глаза, пока я несся в свои комнаты. Гребаные чертовы извращенцы! На ректора без слез не взглянешь, а туда же, пень старый! А вот от Виктора я такого вообще не ожидал. Нет, правда, да пошли они!

Глава 44.

Вихрем ворвавшись в комнаты, я принялся судорожно паковать вещи, как попало запихивая их в чемодан. Кстати, а как мои шмотки вообще тут оказались, аккуратно разложенные по шкафам? Я почему-то только сейчас об этом задумался, хотя сам сюда их не приносил. Они же в Лексусе были? Везде эта магия проклятущая, ядрена-матрена! Блииин... И о чем только я сейчас думаю? Защитная реакция организма на стресс, что ли?

Все. С меня хватит! Вот только соберусь, и свалю отсюда к чертовой матери. Понятия не имею, куда идти, и как я вообще за территорию Академии выберусь, но мне уже плевать. Надо будет — лаз на другую сторону планеты прокопаю. Вот! Я взрослый и сильный. И еще раз — пошли они...

И тут вдруг что-то мокрое шлепнулось мне на руку. Слезы? Да я вроде не плачу... Проведя по щеке кончиками пальцев, понял, что не просто плачу, а основательно так молча реву уже минуты три, если не больше. Чемодан сам собой из рук вывалился, и я с размаху плюхнулся на кровать. А как же Виктор? Он хоть и сволочь, но сволочь моя, родная. И что теперь? Зло пнув чемодан, я тихо матерился, проклиная по матери всех и вся.

Сколько времени прошло не знаю, но на особенно цветастой тираде о том, кто и куда может засунуть свои предложения, которые вроде как компромиссы, меня прервал громкий стук в дверь. Если это кто-то из студентов за солью по-соседски пришел, я его сейчас точно покусаю! Но это оказался не студент, а Виктор.

— Вадик, впусти меня. Нам надо поговорить. — громко попросил он.

Я и так уже весь был — сплошной комок нервов, а это "поговорить" просто окончательно из себя вывело.

— А что, тебе разрешение мое нужно, чтобы войти? Замков то вроде нет на двери. Или вампиру приглашение на вход требуется? — проорал я, яростно разрывая на клочки одну из футболок в приступе бешенства.

— Черт, Вадик, ты же прекрасно знаешь, что не требуется! Просто я не могу защитные заклинания Камиэля преодолеть. Поэтому и замков нет. Пока ты меня не впустишь, я войти не смогу.

Ааа! Вот оно как. А я то думал, что здесь все — доверчивые соплежуи.

— С каких это пор он стал Камиэлем? — я уже заканчивал кромсать футболку и раздумывал о возможности вандализма над джинсами.

— Вадик, прекрати! Что я тут стою под дверью, как идиот, и ору? — очередной сильный удар по двери. Наверное, уже ногой.

— Почему "как"? Идиот и есть! Вот я бы на твоем месте Дарено в асфальт укатал, кусок этот потом вырезал, упаковал к радиоактивным отходам и затопил в Марианской впадине! Но если тебе нормально, то кто я такой... — сарказм в моем голосе был в лучших традициях ректора, аж самому противно стало.

— Открой немедленно, или я вынужден буду позвать Дарено, чтобы он чары снял!

Ах, он опять за свое. Дарено позвать грозится? Может, прям щаз групповушку и устроим? А че стесняться то — все свои!

Я еще только подумать успел, а дверь уже резко открылась, так грохнув о стену, что с потолка штукатурка посыпалась.

— Заходи! Гостем будешь. Сегодня часом не пятница? А то я что-то запутался, чья сейчас очередь! — я выразительно посмотрел на наручные часы, которые у меня с календарем были. Подарок Виктора, кстати. Прям как знал, что мне пригодится!

— Вадик, я все понимаю... — Виктор тяжело опустился на кресло, в то время как я все-таки начал выдергивать у джинсов нитки из швов, продолжая сидеть на кровати перед раскрытой пастью чемодана в куче мелких лоскутков, бывших когда-то синей футболкой. — Тебе неприятно...

Я перебил вампира, одним движением вырывая карман у многострадальной одежи.

— Неприятно? Ну что ты! Вполне себе так приятно. Ты же ничего не сделал, правда? Ну что такого, всего лишь перепутал арифметическую операцию: надо было отнять, а ты разделил. Делов то?! Только я не вещь, чтобы меня отнимать, а тем более делить! — рванув джинсы за две штанины, я разорвал их к чертям собачьим на две половины. Вот фак! Как бы мне хотелось, чтоб это были не джинсы, а мой неуважаемый ректор.

Виктор в каком то беспомощном жесте запустил в волосы пятерню, растрепав их до состояния вороньего гнезда.

— Вадик, послушай, пожалуйста! Мне так же больно, как и тебе...

Я снова не дал ему договорить:

— Да? Странно... Потому что мне точно сейчас больно не так, как тебе!

Вампира аж всего передернуло от моих слов.

— Прекрати! Думаешь мне легко было? Я сюда прилетел, словно за мной стая оборотней гналась. Когда меня Варнагар нашел и сказал, что у тебя неприятности, я и представить не мог! Думал, что ты просто опять что-нибудь отчубучил в своем стиле. А тут мне Дарено говорит про магию вашу. Я чуть не свихнулся! Меня Камиэль часа два успокаивал, втолковывал, что это не конец света.

Я скептически смотрел на своего мужа, не в силах представить себе его первую реакцию на слова ректора.

— Ну и как, втолковал? Скажи хоть, как роли то распределили? Кто сверху, кто снизу, кто посередине? Имей ввиду, Вик, если до тебя эта бледная немочь хоть раз пальцем дотронется, то больше трогать станет нечем! Это и тебя, кстати, касается!

Виктор слегка покраснел и нервно сглотнул. С какой-то стороны я ему все же не завидовал, очень. Все его вампирские штучки — ничто по сравнению с нашей магией, и в такой ситуации он как бы оказывался между молотом и наковальней. Но себе я все же не завидовал больше, и вовсе не из-за эгоистических соображений. Просто... А что просто? У меня инстинкт волчий. Я собственник, оказывается! Похлеще, чем эти двое вместе взятые.

— Вадик, Камиэль здесь тоже жертва. Не надо на него злиться. Ты хотя бы подумал о том, что у него тоже может быть кто-то, кого он любит? А ему ведь расстаться придется, потому что магия не потерпит кого-то еще в этом союзе. Мы не уверены, что и со мной все гладко пройдет, но есть шанс из-за того, что мы с тобой уже связаны.

Я расхохотался:

— У Дарено?! Ты его видел?!

Виктор одарил меня очень серьезным взглядом:

— А ты? У него, конечно, не самая блестящая внешность, да и характер тяжелый, только он мог бы запросто решить все свои проблемы, убив меня, да и тебя, по сути, тоже. Что ему мешает это сделать? Пока ты достигнешь полной силы, еще Бог знает сколько времени пройдет, а я ему вообще не соперник. Представь, приезжаю я, прошу принять на обучение мальчишку, а потом оказывается, что этот мальчишка — самая его большая проблема за последние хрен знает сколько лет! Что бы ты на его месте сделал?

— Мне и на своем месте фигово, чтобы я еще и о его месте думал. — буркнул я, наконец-то отбрасывая осточертевшие уже остатки джинсов и стряхивая обрывки ниток с колен. — Что я ему теперь, по гроб жизни благодарен должен быть? Возлюбить ближнего своего, как Христос завещал, даже если этот ближний мне поперек горла? И кстати, я не могу умереть, если ты не забыл.

— Можешь.

Одно простое, тихое слово, и весь мир рушиться. Как такое может быть? Не то, чтобы я ценил свою жизнь дороже, чем жизнь Виктора. Просто всегда очень больно терять иллюзии, а к своей неуязвимости я уже успел привыкнуть.

Виктор снова тихо заговорил:

— Вадик, Универсалы тоже смертны. Камиэль может уничтожить не только твое тело, но и душу. Совсем. Навсегда. Так, словно тебя вообще никогда на свете не было. Ни Рая не будет, ни ада. Ничего!

— Зачем ему меня уничтожать? — я растерянно скатывал в руках шарик, машинально собирая нитки с покрывала. — Я же ему ничего не сделал?

— Он будет вынужден, если ты сбежишь. Его магия начнет разрывать его на части, потому что процесс воссоединения уже запущен. Единственный выход не дать этому завершиться — это смерть кого-либо из вас. В этом случае магия убитого перейдет к его убийце. Именно поэтому Универсалов больше не осталось. Они просто друг друга истребили. Кстати, это еще один повод для Дарено тебя уничтожить.

Я был ошеломлен. Не знал, что сказать. Впервые в жизни я даже не знал, что думать!

— Черт! Прям "Горец" какой-то гребаный! Вик, а с чего ты решил, что он этого не сделает? Ну, в смысле, не прикончит меня? Если он один остался, скольких же он тогда самолично грохнул? Сколько всего Универсалов было? Сотни? Тысячи?! Зачем ему с кем-то делиться магией, если он может захапать все себе? Что-то не очень верится в доброго самаритянина...

— Затем, господин Царев, что я устал. — послышался резкий голос от двери. Дарено собственной персоной! Он уже успел привести себя в порядок. Стоял, облокотившись о косяк, совсем как Виктор любит, и спокойно смотрел мне в глаза. — Я много столетий только и делал, что воевал. Мой народ уничтожил сам себя, и я приложил к этому руку.

— Вы убийца! — я вскочил с кровати и кинулся к Дарено, сам не зная точно, зачем. Но Виктор схватил меня за руку и удержал.

Дарено смерил меня холодным взглядом.

— Ты тоже.

Я вспомнил Веника, который не был ни в чем передо мной виноват, а я его убил. Пусть случайно, но какая теперь разница?

— Ладно. Пусть так! — я почувствовал необъяснимый приступ честности, словно меня кто за язык тянул. — Но зачем вам меня учить управлять магией? Не боитесь, что однажды я и вас убью?

И впервые на лице ректора я вдруг увидел улыбку. Не косую ухмылку, не презрительную гримасу, полную сарказма. Настоящую улыбку, полностью преобразившую его некрасивое лицо.

— Нет, Вадик, не боюсь! Не могу объяснить тебе, как ты вообще на свет такой появился, но ты явно Универсал, и в то же время им не являешься. Мы с детства учились убивать, чтобы выжить. И для нас не существовало таких простых понятий, как любовь, дружба, привязанность... Значение имело только кровное родство, потому что магия внутри одного рода не позволяла напасть. Даже браки между нами всегда совершались близкородственные, потому что все боялись впустить в свою семью постороннего. Кровь смешивалась. Мы вырождались. Убивали друг друга. Когда все зашло слишком далеко, некоторые из нас попытались прекратить бессмысленную войну, но привычка отвечать ударом на каждое проявление посторонней магии сделала свое дело. В конечном итоге остался только я. Если я скажу тебе, что последний, кого я убил, был настоящим чудовищем, на руках которого было больше крови, чем на мне когда-либо будет, ты мне не поверишь. А я просто устал.

Я слушал. Я пытался понять. И чувствовал себя очень плохо оттого, что не мог понять. Мне была чужда бессмысленная жестокость. Мне было дико ненавидеть всех и вся и постоянно жить и ждать нападения. Никогда не быть уверенным в безопасности своих близких. Это было худшим кошмаром, что я вообще мог себе представить. Я растерянно посмотрел на Виктора, все еще сжимающего мою руку и крепко пожал ее в ответ. Я хотел показать, что мы вместе. Что я его простил. И что бы ни случилось, он всегда для меня будет на первом месте, и никакая магия этого не изменит.

Хотя кое-что я все же хотел бы еще выяснить:

— И все же, господин ректор, вы не ответили на мой вопрос. Где гарантия, что я вас не убью, а вы не убьете меня?

Дарено плавно оторвался от стены и медленно подошел ко мне, удерживая мой взгляд своими необычными, трехцветными глазами.

— Если бы я хотел тебя убить, то уже давно это бы сделал. А ты... Я, конечно, за тебя не отвечаю. И все же... Ты другой, Вадик. Просто другой. С тобой я могу быть уверен только в некоторых вещах, потому что плохо тебя понимаю. И одной из тех вещей, в которых я уверен, является то, что ты не убьешь меня просто за магию. Ты можешь сделать это случайно, или потому, что я этого действительно заслужу. Но не за магию. Еще раз повторяю. Я устал от одиночества. Я хочу, чтобы у меня была семья. Чтобы был кто-то, о ком бы мне можно было заботиться и кто заботился бы обо мне. Я думаю, что втроем мы смогли бы стать семьей. Предупреждая твой вопрос скажу, что Виктора не трону, хотя, честно говоря, не в восторге от того, что вынужден принять его в свою семью. Но это отдельная история. Убив его, я потеряю все шансы. Правда, Вадик?

Я серьезно кивнул, давая понять, что Виктор неприкасаем. Дарено кивнул в ответ и в этот миг я увидел в его глазах все те сотни лет, что прошли с его рождения. Всю боль, ненависть, страх, ярость, безысходность, и какую-то глубинную мудрость. Что-то так же мало доступное моему пониманию, как необъятность Вселенной. Возможно, так смотрят Боги?

Виктор поднялся с кресла и встал рядом со мной напротив Дарено, обняв меня за плечи. Я уже ожидал очередного магического всплеска, но его не последовало. Ректор смотрел на нас спокойно, словно смирившись, приняв как данность то, что мы теперь... Кто? Семья? Да, наверное... Странно, но я больше не испытывал ненависти к Камиэлю. Он по-прежнему был сложным, непонятным. По-прежнему не отличался красотой моего супруга. И я все еще не до конца был согласен с сексуальным аспектом нашей дальнейшей жизни и очень плохо себе все это представлял. Но ненавидеть его больше не мог.

Виктор прервал наш молчаливый диалог.

— Камиэль, как ты думаешь, откуда все-таки взялся Вадик?

— Предполагаю, что его родители были Универсалами, которым удалось скрыться каким-то образом от всех остальных. Думаю, что для этого им пришлось полностью отказаться от магии. И наверное, они сделали это, чтобы защитить будущее своего ребенка. Скорее всего их убил кто-то из Универсалов, кто смог их найти. Не я. Мы запоминаем магический подчерк, если хоть раз с ним столкнулись. Магия Вадика мне незнакома.

Я принял это. Нельзя сказать, чтобы до конца поверил, но и огульно обвинять у меня причин не было. И только один вопрос не давал мне еще покоя.

— Профессор, у меня есть тетка. Она тоже Универсал?

— Ты уверен, что она тебе родная? Возможно, это просто кто-то, кому твои родители доверили воспитание сына в случае их смерти. Это можно легко выяснить.

Впервые с начала этого странного разговора я почувствовал облегчение. Не родная? Возможно... Теперь я уже ничему не удивлюсь. Но проверить все-таки надо, ага. Навестить, узнать, не пошаливает ли сердечко... ну и дальше по обычному сценарию. Я даже улыбнулся, теснее прижимаясь к Виктору.

Так мы и стояли втроем, и каждый решал в этот момент для себя что-то важное. Мы еще не были семьей в привычном понимании этого слова. Да, возможно, что и не будем, потому что, согласитесь, странноватая семейка из трех мужиков получается. Но теперь я точно знал, что жизнь после смерти есть, если есть кто-то, кто будет о тебе помнить даже тогда, когда тебя не станет. Я не знал своих родителей. Их давно уже нет. Более того, их смерть была окончательной и бесповоротной, потому что, когда умирают Универсалы, умирают и их души. Но я о них помню, и частичка их все еще живет во мне. И значит, они живы.

Уряя!!! Первая часть закончена. Но не пугайтесь, это еще не конец истории. Многие тайны остались не раскрыты, а сюжетные линии не воплощены в жизнь. Так что вторая часть к старту готова. Перерыва делать не планирую.

З.Ы: Мужайтесь, уважаемые читатели! Обучение Вадика только начинается, а это вам и взрывчатка, и фитиль с зажигалкой одновременно. Слышите, уже потрескивает? :))