| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дарено сдавлено хмыкнул. Теплый воздух скользнул по моему уху, а по телу внезапно заскользили предательские мурашки.
— Царев, я сейчас несколько не одет, так что карманам взяться неоткуда.
Краснеть мне вдруг стало нечем, потому что вся кровь резко устремилась к паху. Недовольно заворочавшись и попытавшись прикрыться от пытливого взгляда Виктора, я снова был остановлен легким укусом. На сей раз в шею. Терпеть такое становилось невмоготу.
— Вик, как ты считаешь, это нормально, когда обнаженный ректор упирается членом в своего студента, в то время как муж этого студента стоит и наблюдает? — злобно поинтересовался я у вампира. На мое удивление, Виктор только плечами пожал и спокойно сказал:
— Он тебе жизнь спас.
Тут уж я разозлился не по-детски. Что за хрень, в самом деле?! Кто из нас троих спятил?
— Ааа... Ну, да, это все объясняет, — язвительно протянул я, и опять попытался отползти от Дарено. Снова безрезультатно. Да что такое то?! Меня приклеили к нему, что ли? — И теперь по законам жанра я должен его отблагодарить своим телом, да?
На эту возмущенную тираду ректор начал беззастенчиво поглаживать второй рукой мои ягодицы, ничуть не смущаясь Виктора.
— Вообще-то, Вадик, еще пять минут назад ты так стремился меня именно таким способом отблагодарить, что я теперь удивляюсь твоему упрямству, — многообещающие интонации в голосе ректора почти повергли меня в ступор.
Я ошарашено уставился на мужа во все глаза:
— Вик?...
И тут мой так называемый супруг впервые за все это время отвел взгляд и слегка покраснел даже.
— Ну, кажется, твоя магия запустила процесс Слияния, — смущенно пробормотал он, осторожно присаживаясь на кровать и протягивая руку к моему лицу.
— И?... — я, честно говоря, уже догадался, что за этим должно последовать. Но верить не хотелось до последнего.
Поверить пришлось, когда Виктор наклонился к моему лицу и поцеловал, а в это время рука Дарено мягко проскользнула под резинку моих трусов и уверенно накрыла член. Слияние, говорите? Ну-ну...
Извините, что не отвечала на комментарии. Кое-кому из нас не мешало бы помнить, что провайдеры и альтруисты две вещи взаимоисключающие, так что не стоит игнорировать платежи. Но прочитать теперь столько комментов было вдвойне приятно.
Короче, это лирика. Сейчас будет предупреждение. Внимание! Рейтинг следующей главы — NC-17! Так что все дружно ныкаемся от любопытных глаз и получаем удовольствие. Для тех, чья трепетная душа против полигамии, советую главу пропустить. Достаточно будет удовлетворится одной фразой — секс был. Приятных фантазий вам, смелые господа и отчаянные дамы!
Глава 6.
Мне все говорят, что я импульсивен. Не согласен. Импульсивность — это когда кто-то пинком под зад придает тебе ускорение, вызывая тем самым естественную реакцию организма. Мне такое ускорение в принципе никогда не требовалось. Я изначально готов возмущаться и вопить по любому поводу. Даже сейчас, когда рука ректора так будоражаще торчит у меня в трусах, а перед глазами от возбуждения красное марево, я все равно в бешенстве. Вариантов поведения, как всегда, мало. Хочется одновременно две взаимоисключающие вещи. Со мной такое иногда случается. Интересно, смогу ли я как-то исхитриться и получить сразу обе? Если сейчас, повинуясь разуму, выпихну из комнаты свихнувшегося мужа и суповой набор, который ректор, то в ближайшие минут сорок сдохну от перевозбуждения. Если не выпихну, то сдохну от отвращения к себе чуть позже. Пока я так размышлял, Виктор усилил натиск, заграбастав голову руками и впихнув свой язык мне в пасть в поисках чего-то утерянного там раньше, не иначе. В это же время острая коленка ректора больно клюнула меня в ляжку, попытавшись протиснутся между ног. Господи, в этом эльфе нет ничего мягкого — одни сплошные углы! Выражение "костьми лягу" — это точно про него, потому что больше ему и ложиться то нечем. Поймав себя на последней мысли, нервно забулькал в рот Вика. Вообще-то предполагалось, что это будет гаденькое похихикивание, но...как говорится, как шмогла. Так и не придя к какому либо решению, спустил все на тормозах. В этом речевом обороте два ключевых момента: спустил и на тормозах, то есть заставил себя расслабиться, быстро получил удовольствие, пока эти двое тормозов не очухались и не перешли к более активным действиям, и, ужом выскользнув из двойных объятий под предлогом внезапно возникшей тяги к белому фаянсовому другу, спешно покинул комнату, оставив эльфа с вампиром самоудовлетворяться. Правда, одежку прихватить не удалось. Свою, по крайней мере. А вот мантию ректора я все ж таки спер. И, пока я, завернувшись в эту хламиду, резво скакал по коридорам, вслед мне неслись нестройные проклятия и обещания страшной кары, если сейчас же не вернусь и не закончу то, что начал. При этом я глупо улыбался и думал о том, что уже закончил.
На счастье в этот же момент из-за поворота выпорхнула стайка весело переговаривающихся студентов, так что моим завоевателям пришлось временно поумерить пыл и схоронится в комнате. Ну, естественно, нельзя же, чтобы студенты увидели своего ректора и еще какого-то мужика в неглиже, выходящими из комнат одного из учащихся. Мне же на такие мелочи жизни, как непрезентабельный вид, было, откровенно говоря, по фигу. Поэтому я воспользовался ситуацией и быстрее припустил по коридору, игнорируя заинтересованные взгляды сокурсников на забавно ошарашенных мордочках. В трусах липко и мокро, мантия на пару размеров больше болтается плащ-палаткой, а на шее наливается здоровенный засос. Несмотря на некоторые неудобства, я практически счастлив.
Счастье счастьем, однако ж помыться бы не мешало. О том, чтобы вернутся в свои комнаты, не могло быть и речи. Возникла идея воспользоваться гостеприимными апартаментами Ежика, но как я ему свой вид буду объяснять? Зато общие душевые возле спортзала должны быть сейчас свободны. Вот туда я и направился. Встреченные мной по пути студенты изумленно открывали рты, косясь на ректорскую мантию, но молчали. По счастливому стечению обстоятельств, никого из преподавателей я не видел. Добравшись, наконец, до душевых, скинул с себя осточертевшую уже ректорскую тряпку и трусы, и встал под обжигающе-горячие струи воды. Идиотская улыбка приклеилась к лицу намертво, от чего в рот время от времени затекала вода и приходилось шумно отплевываться. Все-таки я крут! Так кинуть двоих возбужденных мужиков, это еще суметь надо.
Радовался я не долго. Неожиданно по телу прокатилась волна боли, от которой колени подогнулись. Рухнув на пол, жадно хватал воздух ртом, в то время как боль раз за разом прокатывалась по венам огнем. Господи, какой же я дурак! Ну что мне стоило закончить этот идиотский ритуал? И не пришлось бы сейчас подыхать на полу душевой, скручиваясь в бараний рог.
Периодически я терял сознание, затем снова выныривал на поверхность, и все это время жесточайшая агония сводила меня с ума.
В очередной раз придя в себя, обнаружил, что лежу на кровати в незнакомой комнате, плотно зажатый с двух сторон. Дежавю, мать его! На ухо что-то шептал Дарено, но слова проскальзывали мимо ушей. Только ощущение правильности происходящего не давало мне в тот же момент попытаться высвободиться. Откуда то я знал, что ели сейчас мы ритуал не завершим, то сегодняшнюю ночь я не переживу. Слова Дарено начали постепенно доходить до моего отупевшего от боли мозга:
— Глупый мальчишка, ты угробить себя хотел? Ничего не имею против, только не на территории моей Академии, — странно, но голос ректора не был таким злым, каким хотел казаться. В интонациях явно проскальзывало облегчение и даже зачатки нежности. Виктор вообще молчал и только судорожно стискивал меня все сильнее. Чувствовать всем телом прохладную, обнаженную кожу было приятно. Почему-то сейчас не было ничего отвратительного в острых изгибах ректора, так четко повторяющих контуры моего собственного тела. Мягкие скольжения длинных, тонких пальцев вдоль руки, плавный переход к талии, резкий подъем к бедру, снова и снова. Виктор что-то сбивчиво шепчет мне в макушку, целуя волосы. Его рука ложится поверх руки Камиля и некоторое время следует за ней. Потом перехватывает инициативу, чуть сжимая, и уверенно направляя к моему паху. Я громко вздыхаю, упираясь лбом в плечо мужа, когда две прохладные ладони синхронно обхватывают член. Теплый язык ректора вылизывает влажную от испарины шею. Кожа горит и плавится под настойчивыми руками, терпкий аромат возбуждения щекочет ноздри. Так хорошо, что почти больно.
Камиль шепчет какое-то заклинание. Внутри меня становится влажно, слегка пощипывает от нырнувших внутрь пальцев. Глаза сами собой распахиваются широко-широко встречаясь взглядом с Виктором. Зрачок полностью скрыл зеленую радужку. Кончики белых клыков слегка показываются из-под верхней губы. Он провокационно облизывает их языком, накалывается на острый кончик. Ранка на розовой плоти быстро заполняется кровью. Алое на розовом — невероятное сочетание! Я не выдерживаю, тянусь к этой капле, и в тот момент, когда уже ощущаю ее солоноватый вкус, Камиль одним движением бедер входит в меня. Больно...Стой...Хорошо... Жжет... Хорошо... Больно...Нет, не останавливайся! Быстрее! Я шепчу все это, и вижу как тонкая рука эльфа протягивается к вампиру. Виктор прижимается ртом к белому запястью Камиля, резко вонзает клыки. Эльф дергается от боли, глубже входя в мое тело. Хорошо... Я смотрю, как Виктор слизывает с кожи Дарено яркие струйки крови, то плотно прижимаясь губами к ранкам, то играя с ними самым кончиком языка. Это охренительно возбуждающее зрелище! Белое, красное, розовое... Мне хочется сейчас увидеть лицо Камиля и я поворачиваю голову. Глаза ректора прикрыты. Ресницы бросают на кожу длинные тени. На виске бешено пульсирует жилка. Крылья носа трепещут от рваного дыхания. Правый уголок нижней губы плотно закушен. Я смотрю на него и понимаю, что сейчас он почти красив. Это странно. Хочется попробовать на вкус тонкие губы. Хочется вот так же прикусить зубами мягкую плоть. Я не сдерживаюсь. Не могу противиться своему желанию. Слегка извернувшись, провожу языком по губе, задевая прикусившие ее зубы. Заставляю Камиля отпустить. Он подчиняется. Его глаза распахиваются, и я так близко к нему, что вижу, как три цвета радужки перетекают один в другой. От этого кажется, что глаза светятся. Ритм движений ректора становится рваным, хаотичным. Теперь уже он сам впивается мне в губы, завоевывая территорию, предъявляя права, ставя на мне метку. Я остро чувствую, как наши с Виктором члены трутся друг о друга, как с силой вжимаются, когда очередной толчок Камиля заставляет нас сблизиться, а потом слегка отдаляются, когда мои бедра непроизвольно подаются назад в попытке не отпустить то горячее внутри меня, что так правильно заполняет.
В какой то момент Камиль резко переворачивает меня и я лежу, распластавшись на Викторе. Ноги вампира широко разведены, взгляд расфокусирован. Еще одно заклятие, выдохнутое мне в шею Камиэлем. Подушка, приподнявшая бедра моего мужа. Плавное скольжение внутрь. Горячие стенки пульсируют вокруг, сводят с ума силой сжатия. Я сам подставляю шею под клыки вампира, и чувствую обжигающий взгляд Камиля. Он больше не сдерживается. Входит в меня так глубоко и сильно, как только может, задает ритм моим собственным толчкам внутри Виктора. Всего несколько десятков движений. Белая вспышка. Я еще успеваю увидеть, как выплескивается мне на живот сперма Виктора. Она светится мягким, перламутровым светом. Приподнимаюсь, чтобы получше рассмотреть. Капля моей крови срывается с шеи и падает на этот перламутр, медленно растекаясь по краям. Снова белое, красное и розовое. Красиво... Потом обволакивает тьма.
Глава 7.
Веки никак не хотели открываться. В голове было пусто. К телу с правого бока прижималось чье-то теплое тело, чужое дыхание топорщило мелкие волоски на виске. Слегка обернувшись, встретился взглядом с Камиэлем. Виктора не наблюдалось, зато было слышно, как где-то за дверью шумит вода. Значит, вампир в душе.
Вспомнилось все и сразу. Покраснеть хотел, но не вышло, потому как приток крови наблюдался в обратном от головы направлении. Рука ректора плотно прижимала к себе, а в бедро упиралось явное доказательство, что мне здесь рады. Лежать так было приятно, но очень уж мышцы затекли. Поэтому, не вняв грозному предупреждению эльфа, ни с того ни с сего вдруг заоравшему "Стой!", сладко потянулся. Точнее, попытался потянуться... И на пару с Дарено тут же злобно зашипел. Оказывается, мы вчера увлеклись слегка, ну и влипли. В прямом смысле. Семя засохло на волосах. У ректора на паховых, а у меня на попе. Не то, чтобы я сильно волосатым был именно в этом месте, носки то точно не свяжешь. Но пушок какой-никакой имелся. В прошедшем времени. С этого момента тоже имеется, только, видать, островками, потому как с моего благословения была проведена внеплановая депиляция без анестезии. Сразу вспомнилась незабвенная фраза кухарки Доминика. Выдал я сию конструкцию резво, без запинки, четко определив приоритеты, что, куда, кому и как надолго надо засунуть. И тут же в ентом нелегком деле подсобить вызвался под предлогом, что не раз подобное уже делал и точно знаю как. Короче, будет больно, но недолго. Эльф удивленно взирал на меня во все глаза, переваривал. А то! У меня язык с рождения подвешен правильно. Подумаешь, раздваивается на конце временами.
Похлопал эльф глазенками, похлопал и вдруг румянцем залился — любо-дорого посмотреть. Ну прям не эльф, а девица красная. А потом таким ржачем богатырским зашелся, что любой конь от зависти копыта откинет. Я возмущенно пофыркал еще для порядка, а потом и сам пару раз сдавлено хрюкнул в кулак. Лежу, значит, балдею, потираю пощипывающую кожу в месте экстренного удаления волос. Улыбка довольная по всей роже размазалась.
Дарено отсмеялся, одеяло откинул и встал с кровати. Как был голым, так и встал. У меня рот открылся самопроизвольно, челюсть на кровать брякнулась и признаков жизни не подает.
— Надо же... — протянул я задумчиво, увлеченно рассматривая обнаженного ректора. А ведь он не урод. Ну, худощавый, жилистый, особенно по сравнению с Виком. Но при этом как-то удивительно гармоничен. Пропорции правильные. Все в нем длинное какое-то: туловище, руки, ноги, нос, ну и там тоже, соответственно. Но особенно почему-то привлекли узкие ступни. Или просто это сочетание цветов так на меня подействовало: белая-белая кожа и неожиданно беззащитные розовые подошвы. Вот как такое быть может — все в Дарено жесткое, острое, длинное, а ступни вдруг практически идеальные? И еще, конечно, волосы красивые. Платиновые, густые, почти по щиколотку. И как это они нам ночью не мешались? Хотя, если учесть, что Дарено сверху был, то, в принципе, понятно.
Сожалений о прошлой ночи не было. Я физически не способен сожалеть о том, что мне понравилось. А мне понравилось ведь. Классно было, красиво, правильно... Приятные воспоминания пришлось отложить на потом, когда Камиль вдруг обернулся, поймал мой изучающий взгляд, нахмурился и язвительно так спросил:
— Что такое, Царев?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
