Barrakuda

Она мне тут на днях стрелку забила. Я сразу понял: из-за ЧжуВона. Будем его делить... по-понятиям. Я уже устал сам себе повторять, что этот ЧжуВон мне ни зафигом не нужен. Но тут вдруг внутри совсем некстати возбудился мой заскучавший хомяк, и я решил: не отдам! Моё! Невеста я или где? А если и отдам, то очень задорого. С этой установкой и пошел на встречу.

Место встречи госпожа МуРан изменить не удосужилась. Это был всё тот же ресторан, имеющий репутацию элитного, где с бабушкой ЧжуВона встречалась мама ЮнМи. Ничего так забегаловка. Мне понравилось. Мы устроились за столиком со столешницей из натурального дерева в одном из отдельных 'кабинетов'. Наверняка, того же самого. У дверей занял выжидательную позицию секретарь госпожи с папкой в руках. Рядом с ним, давя его своими габаритами, замер мой личный телохранитель. Чуть поодаль — мой личный менеджер со счастливой улыбкой на губах. Эта улыбка не сходит с лица ЁнЭ с той минуты, как ей объявили, что за исключительные заслуги на ниве шоу-бизнеса её оклад отныне равен двум с половиной миллионов вон. Я бы тоже так улыбался, получая такие деньжищи за то, что тусуюсь дни напролёт с такой клёвой девчонкой как Агдан.

Госпожа МуРан имела вид несколько озадаченный. Оно и понятно. Королеву делает окружение. И сегодня в этом 'кабинете' королевой была ЮнМи. Свита... Плюс наряд. Я её специально одел подороже, но очень стильно. Благо всё оплачено агентством. ЮЧжин удавилась бы от зависти, увидев на ней такие тряпки. Мммда... Это ЮЧжин... Что-то в последнее время мысль о ней меня напрягает. Из нашего крайнего разговора выходит, что она уже должна быть в Сеуле, а значит и в курсе, что её подлянка против меня не удалась. К мудан не ходи — сейчас эта стерва наверняка планирует какую-нибудь бяку. И ведь ничего не могу поделать. Остаётся только ждать удара, чтобы нанести ответный. Или всё же можно сыграть на опережение? Хм... Надо подумать.

После взаимных приветствий и расшаркиваний, в основном с моей стороны, Госпожа МуРан сказала:

— ЮнМи, мы не могли бы поговорить с тобой наедине?

Ну, наедине, так наедине.

Я киваю и подаю своим людям знак рукой, который трактуется однозначно: пошли вон. Мой охранник и бровью не ведёт, сразу начинает движение на выход. Я его сразу предупредил, что, возможно, поведу себя странно. Пусть не удивляется. Нужно было и ЁнЭ предупредить. Вон она как впечатлилась. Даже улыбка угасла, но зато в глаза загорелось озарение: зазвездилась! Ладно потом с ней поговорю.

И вот мы одни.

Нет, ещё не одни. Открывается дверь и официант вкатывает в 'кабинет' сервировочный столик, заваленный всевозможными блюдами. В шаге от официанта заходит мой телохранитель. Он так и сохраняет дистанцию в один шаг, пока официант мечет еду на стол. Качественная работа. Лишнее движение — удар кулаком по голове (этого волне достаточна) и моя тушка снова в безопасности.

Вот теперь точно — одни.

Сначала едим. Молча. И правильно. Нечего друг другу портить аппетит неудобными вопросами. Когда дело доходит до десерта, завязывается неспешный разговор.

— Можешь называть меня хальмони,— говорит госпожа МуРан.

— Благодарю, хальмони,— кланяюсь я.

Повисает пауза.

— ЮнМи, почему ты в очках?

Ну да, я в солнцезащитных очках. Можно сказать: привык. Даже чувствую, что чего-то не хватает, когда забываю их надеть.

— Привычка,— говорю я истинную правду.

Молчим. Понятно. Просить, чтобы я их снял — не будет. Что ж, мы не гордые, снимем сами. Снимаю.

Госпожа МуРан пристально смотрит на меня, я, как это я теперь умею, пристально смотрю на неё.

— Это поразительно,— покачав головой, наконец, говорит она.

А дальше пошел какой-то подозрительный разговор ни о чём. Говорим о всякой ерунде, говорим... О ЧжуВоне ни слова. Что за странности? И вдруг до меня доходит! Она! Меня! Изучает! Аж в жар бросило. Она меня изучает!!! Она позвала меня не из-за ЧжуВона, как я, наивный, предполагал. Она позвала меня, чтоб меня заценить! А это значит... Это значит... Это значит, что она всерьёз рассматривает мою кандидатуру в качестве младшей невестки 'See Group'!

Приехали!

— Я замуж не собираюсь! — Ляпаю я не к месту, неожиданно для самого себя.

— Я знаю,— как-то снисходительно по-доброму улыбается госпожа МуРан и ловко так переводит разговор на другую тему.

В общем, эта встреча оставила у меня неприятный осадочек. Конечно, никаких младших невесток эти Кимы из меня не сделают. Ну, просто потому, что это невозможно. Но если дело дойдёт до предложения, мне тогда без потерь из этой ситуации будет не выбраться. Ладно... Рано себя хоронить. Живём!

— Я заказал столик в том ресторане, где мы ели мясо. Помнишь?

Не сразу врубаюсь, что происходит. А, это ЧжуВон снабжает меня инфой. Оказывается, я уже в машине, и мы куда-то мчим. Надо же совсем выпал из реальности с этой хальмони.

— Мясо? — Переспрашиваю я.

— Ну да. Ты ещё три порции съела. Помнишь?

Хм, помнишь... Да я бы рад забыть, да не получится.

— ЧжуВон-оппа! Извини, я не капризничаю. Но давай поедем куда-нибудь ещё. Зачем таскаться по одним и тем же местам, когда есть много других интересных мест.

— Например? — С любопытством спрашивает он.

— Нууу... 'Golden Palace'... — Говорю первое пришедшее в голову название.

— А мы там не были... — Язвит Чжувонище.— Хорошо, поедем. Давненько я там не был. Даже соскучился.

Время действия: чуть позже.

Место действия: ресторан отеля 'Golden Palace'.

Заходим в знакомый зал на первом этаже. Останавливаемся. Боже мой! Всё такое родное и милое. Вот, что значит обжитое место. Интересно, Марко сегодня работает? А это, что?

С дальнего столика кто-то энергично нам машет рукой. Пффф... Как говориться: вот так встреча. Госпожа ХёБин собственной персоной. Родная сестра Чжувонища. А с ней... Какая радость! Моя лучшая, горячо любимая подруга ЮЧжин собственной персоной. Подгадали времечко. И я тоже хорош: в интересные места потянуло.

Деваться некуда, идём к их столику. Здороваемся. ЮнМи сама кротость — идеал корейской девушки на выданье. Рассаживаемся. Судя по пустым немытым тарелкам на столе, они уже отобедали. Пять минут — и мы бы разминулись. Не разминулись.

— Я закажу,— опережает нас госпожа ХёБин.— Марко нет. Он по делам на родине.

Ну вот. Опять не встретились. И хотя он мне никто, но как-то взгрустнулось. Вспомнилось, как итальянец подкармливал ЮнМи всякими вкусняшками. И почему мне кажется, что тогда было лучше, чем сейчас?

Госпожа ХёБин подзывает официантку, та принимает заказ, но смотрит исключительно на меня. Узнала что ли? Точно, узнала. Только скрылась на кухне, как оттуда высыпали повара и вспомогательный персонал. Стоят, смотрят. Кое-кого даже вспомнил. Вон ХёЧжу-сонбе — крутит головой, не может меня найти — не узнаёт. Да я сам себя, если честно, не узнаю. Прошло то всего ничего. А кажется целая жизнь.

Чё-то я выпадаю из беседы, которая вовсю развернулась за столом. Какие-то незнакомые имена, какие-то непонятные темы, какие-то неизвестные места... ЮЧжин словно лазером раз за разом прожигает меня взглядом. Прожигай, прожигай. Я теперь сама кого хошь прожгу.

— ЮнМи, а ты почему молчишь? — Спрашивает госпожа ХёБин.

— А она только петь умеет,— ехидничает ЮЧжин.— Мелкая, может, споёшь, пока заказ не принесли?

— Бесплатно только птички поют, онни,— говорю я, снимаю очки и смотрю на неё.

— Что у тебя с глазами?! — Одновременно восклицают ЮЧжин и ХёБин.

Да нормально у меня всё с глазами. Это у вас, что с глазами. Вон, на лоб вылезли.

— Но если оппа попросит,— продолжаю,— спою, как птичка.— И приваливаюсь плечом, к ЧжуВону.— Оппа, спеть?

Чжувонище, который в этот момент взялся за стакан с водой, дёргается — вода проливается на стол.

— О! Знак согласия! — Комментирую я.— Ща спою!

Я поднимаюсь и делаю приглашающий жест рукой: — Прошу.

Не успеваю сделать и нескольких шагов, как со всех сторон раздаётся:

— Агдан, Агдан. Это же Агдан. Смотрите — глаза! Какие у неё глаза!

Народ, проследив направление моего движение — к роялю, понимает, что сейчас что-то будет интересное. Все поднимаются с мест и толпой надвигаются на меня. Задавят,— мелькает мысль. Но тут, словно из под земли, появляются люди в чёрном и кольцом окружают нашу четвёрку. О! Чжувоновская охрана. Красиво сработали.

"И чего бы такого спеть?" — Продолжая движение к инструменту, думаю я. По идее ей нужно по башке настучать, а не слух услаждать. Из-за этой стервы я чуть в тюрягу не загремел, в кино меня не показали и ордена лишили. И ей ещё и песни. Кошка драная! О! Кажется я знаю, что спеть... Так подумаем... Ага. Текст слегка подправить, музыку слегка изменить. Готово!

Нет! Ещё один момент, для подстраховки! Останавливаюсь и киваю плотному охраннику больше всех похожему на шефа. Тот без всяких выделываний подходит.

Кланяюсь, говорю:

— Извините, аджоси. Проследите, пожалуйста, чтобы моё выступление не снимали на телефоны и не делали аудиозаписей.

— Хорошо, молодая госпожа,— кланяется он в ответ.

Хм... Я уже госпожа? Однако.

Сажусь за рояль. Меня тут же окружает два кольца: малое — охрана, большое — посетители ресторана. Громко объявляю:

— Эту песню я посвящаю своей лучшей подруге ЮЧжин! — И показываю на неё рукой. Лучшая подруга подвисает. Размяв кисти рук, ласково смотрю ЮЧжин в глаза и пою на великом и могучем русском языке:

Прибыла в Корею банда из Растова, в банде были урки, шулера.

Из тебя сварганить воротник!

Последнюю строчку припева пою с особым проникновением. Звучат последние аккорды и зал ресторана накрывают бурные аплодисменты. Надо же...

Обыкновенная 'Мурка' и такой успех.

Время действия: где-то через час после исполнения 'Мурки'.

Место действия: залитая солнцем аллея недалеко от отеля 'Golden Palace'. По аллее под ручку идут ЧжуВон и ЮнМи. В правой руке Юна держит букет цветов.

Рассекаем с ЧжуВоном по аллее, да ещё под ручку. Да ещё я тащу с собой этот веник. Не люблю цветы. Красивые трупики, которые притворяются живыми. Что-то меня эта игра в жениха и невесту начинает напрягать. Одно дело числиться и жить, как жил. И совсем другое вот так пыжиться, кому-то чего-то доказывая. Даже установка, что я снимаюсь в дораме не помогает. Какая нафиг дорама?! Просто один придурок боится потерять лицо, а я обязан сделать всё, чтобы этого не произошло. Ладно, потерпим. Дойдём до конца аллеи и разбежимся.

ЧжуВон травит байки про армейскую жизнь. Слушаю его вполуха, изредка киваю и натягиваю улыбку. Мысленно я всё ещё в ресторане.

Кажется, я свалял дурака, спев переделанную 'Мурку'. Во-первых, засветил свой русский. Нууу... Знание иностранного языка — это не криминал. А вот неудобные вопросы, которые сразу возникнут, как только это выяснится — это да. Откуда знаешь? Почему скрывала? Что ещё скрываешь?.. Оно мне надо?

Во-вторых, прошелся в тексте по ЮЧжин. Она, конечно, ничего не поняла, кошка драная. Но, опять же, если эта история всплывёт, мне может прилететь ответка. ЮЧжин — девочка из богатой семьи. Моя 'Мурка' бьёт по её репутации — потеря лица! Виновного наказать! Суд — и мне выкатывают такой штраф, что всю жизнь не расплатиться будет.

Ладно, будем надеется, что всё обойдётся. Шеф охранников потом подошел ко мне и доложился, что ни видео, ни аудио записи никто не делал. Были попытки, но их вовремя пресекли. Мне даже неудобно стало. Взрослый мужик даёт отчёт недавней школьнице. Может, МуРан его накачала? А что, похоже.

Но если отбросить все эти страхи — оттянулся я славно. Фига в кармане — это так по-русски. Естественно, ЮЧжин поинтересовалась, что я такое про неё пел. И смотрит, как гестаповец на партизана. Ну, я ей и сказал, что в песне поётся о самой лучшей девушке в Корее по имени ЮЧжин. Она самая добрая, самая кроткая и самая умная. Она не кичится своим происхождением, не гоняется за чужими женихами и не делает гадости ближним. Судя по злой физиономии, драная кошка поняла всё правильно.

— Я тебе тоже спою,— пообещала она.— И очень скоро.

Это что угроза была? И эта стерва что-то против меня готовит? Как говорится: спасибо за предупреждение.

После 'Мурки' народ потребовал продолжения банкета. Пришлось прикрываться агентством, с которым у меня контракт, согласно которому все мои публичные выступления идут через него. За нарушение — нехилый штраф. Народ проникся, но не отстал. Сразу был задан самый неудобный вопрос из всех возможных: на каком языке исполнялась песня? Еле выкрутился, туманно объяснив, что был исполнен черновой вариант, нуждающийся в корректировке как музыки, так и текста. И тут же предложил всем желающим взять у меня автограф. Забыв про 'Мурку', народ пожелал. Даже госпожа ХёБин разжилась моей закорюкой. ЮЧжин сохранила лицо — осталась без автографа.

Запарился я раздавать эти автографы. Оказывается, это напряжная работа: улыбнись, что-нибудь спроси, что-нибудь напиши... И так теперь будет до тех пор, пока меня не вынесут со сцены вперед ногами.

Обедали с ЧжуВоном уже вдвоём. Госпожа ХёБин свинтила по делам и ЮЧжин вместе с ней. Как говорится, баба с воза... а две лучше.

После обеда двинули вот сюда — на аллею.

— ЮнМи! — Толкает меня ЧжуВон.— Ты слышала, о чём я тебя спросил?

— Слышала,— отвечаю. Хотя нехрена я не слышал.

— Ну?

— Что?

— Они звонили?

— Кто?

— Англичане!

— А должны были?

— Пффф... Где ты витаешь? Я сказал, что англичанам понравился твой кровожадный марш, и они хотят, что бы ты написала для них что-нибудь в том же духе? Они звонили?

— Н-н-нет.

— Тогда жди звонка.

Англы? Хорошая новость. Как говорится, вы хочете маршей? Их есть у меня!

ЧжуВон ещё что-то говорит, а потом предлагает мне снять очки.

— Зачем? — Удивляюсь я.

— Нужно сделать несколько фотографий без очков. Так тебя легче узнают.

— Хорошо.

Это был тот самый миг, который разворачивает судьбы мира куда-то вбок — в сторону от проторенной дороги. И караван истории начинает трястись по ухабом и кочкам. И добром это, как правило, не кончается. В теории поведения сложных систем это называется точкой бифуркации.

Ничего такого я не прочувствовал. Отцепился от ЧжуВона, за которого держался левой рукой (в правой — цветы), снял очки и...