Джиганти

— Проклятье! — юноша с размаху шлепнул ладонью по распухшей щеке. Боль привела в чувство не хуже чем ведро ледяной воды.

Цепляясь за стену, Аделис поднялся на ноги, и уставился на лежащий поодаль потайной фонарь. В круге света виднелись подошвы сбитых солдатских сапог, принадлежавших Кольтело, и мертвенно бледное лицо Мачча. Седая шерсть на щеках убийцы побурела, широко открытые глаза закатились, а покрытая ржавыми стальными пластинами куртка насквозь пропиталась кровью.

— Мачча, Кольтело, Омбра, — произнес юноша на распев, точно молитву. — Мачча, Кольтело, Омбра! Понсо Макримо...

Склонившись над трупом, Аделис осторожно потянул за полу куртки. Голова Мачча запрокинулась, а из-под рукояти меча брызнула густая черная струя. Юноша скривился, опускаясь на колени. Кровь была повсюду. Целое море крови.

Непослушными пальцами он расстегнул верхнюю кожаную петельку. Нужно было непременно отыскать хоть какие-нибудь улики, доказывающие причастность Макримо к покушению. Без улик любые обвинения со стороны Аделиса будут для судей пустым звуком.

Вторая петелька поддалась легко, и куртка распахнулась, обнажая волосатую грудь наемника. Стараясь не касаться мертвой плоти, юноша протянул руку. Так и есть! Кошелек с деньгами!

Опустившись на корточки, Аделис потянул за скользкие ремешки, вываливая содержимое себе на ладонь. Два фьора, пять сограм, и горстка мелких скалья и раме. Если поделить на троих, получается не так уж и много...

— Неужели моя жизнь стоит так дешево?

Каждый знал, что в "Буко ин Таска" могут прикончить даже за пару медяков, однако от одного из богатейших семейств Ланцы можно было ожидать гораздо большего.

С отвращением Аделис отшвырнул монеты прочь. Золотые вперемешку с серебром поскакали по мостовой с веселым задорным звоном. Местные жители, несомненно, найдут деньгам лучшее применение, да еще вдобавок избавятся от трупов. Городская стража здесь популярностью не пользовалась.

Обыскав труп Кольтело, Аделис не нашел ничего интересного кроме пакетика с какими-то дурно пахнущими зернами, да пригоршни позеленевших раме.

— Успел все потратить? — юноша в сердцах пнул мертвеца в бок. Носок мягкой туфли врезался в твердую кожаную кирасу, и Аделис зашипел от боли. — Проклятый ублюдок!

Держа в одной руке стилет, а вторую прижав к изувеченному лицу, юноша побрел вверх по переулку. Нужно было навестить Синзу Виолу, а если рапира не найдется, то и заведение мадам Заффиро. Без рапиры дома лучше не показываться.

Сделав несколько неуверенных шагов, Аделис обернулся. В круге света над мертвыми телами кружили ночные бабочки. Белесые полупрозрачные крылышки трепещут, блестят, словно серебряные монетки, рассыпанные в кровавой грязи.

— Я найду тебя, Омбра, — пробормотал юноша. — И тогда Макримо пожалеет, что родился на свет!

Нервная дрожь постепенно прошла, а изувеченное лицо онемело, превратившись в уродливую застывшую маску. Аделис больше не чувствовал ни страха ни боли, только невероятную усталость, и чудовищное разочарование. Такое отвратительное завершение, для такого чудесного дня!

Незаметно, ноги сами собой привели его к порогу дома юной куртизанки. Небо уже слегка посерело, рассвет был совсем близко, и на улицах стали появляться первые заспанные прохожие. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Аделис привалился локтем к дверному косяку, пряча изуродованное лицо под рукой.

Мелодично звякнул колокольчик. Раз, другой, третий. За запертой дверью царила полная тишина.

— Спит, — юноша ухмыльнулся, и тут же охнул от пронзившей лицо боли. — Будет спать теперь до полудня...

Щелкнул засов, и массивная дверь бесшумно отворилась. Синза Виоло появилась на пороге босая, одна рука прижимает к груди полу цветастого халата, а другая сжимает изящный пистоль, с взведенным курком.

— Аделис! — девушка отшатнулась. — Это ты? Что, во имя богов, с тобой приключилось?

— Ничего особенного. Наткнулся на парочку грабителей, — юноша небрежно отмахнулся. — С кем не бывает!

Синза Виоло поспешно спрятала пистоль под халат и потянула Аделиса за рукав, захлопывая за собой дверь.

— Боги, да ты весь в крови! — лицо девушки помрачнело. — Ты ранен? Я сей же час побегу за лекарем!

— Это не моя кровь, — юноша повернул голову так, чтобы видеть девушку уцелевшим глазом. — Сама знаешь, кто у нас лучший фехтовальщик во всей Ланце!

Аделис вошел в ярко освещенную комнату и зажмурил здоровый глаз. Все было на своих местах, в точности, как он запомнил. Тяжелое кресло у забранного шторами окна, продавленная шелковая подушка на полу, початая бутылка игристого на столе, и рапира с позолоченной гардой, лежащая на открытом секретере.

— Вот она! — Аделис быстрыми шагами пересек комнату и обеими руками схватил оружие. — Госпожа "Импетуоса"! Как же мне вас не хватало!

Синза стояла в дверном проеме, внимательно рассматривая юношу. Брови нахмурены, глаза сверкают, а в маленьком кулачке все еще поблескивает инкрустированный перламутром пистоль.

— На твоем месте, я бы убрал эту игрушку куда подальше, — Аделис осторожно разжал холодные пальцы девушки, и осторожно положил оружие на стол. — Неужели ты совсем не рада меня видеть?

— Да я просто в восторге! — фыркнула куртизанка, беря юношу под локоть, и подталкивая к висящему на стене зеркалу. — Ты только погляди на себя! Погляди, на что ты похож!

Из зеркала на Аделиса уставилось какое-то гротескное чудище, покрытое с головы до ног коростой из запекшейся крови. На месте левого глаза вздулась огромная опухоль, похожая на готовый лопнуть фурункул, в то время как правый глаз, неестественно белый на черном от грязи лице, казалось, жил своей собственной жизнью. Он внимательно глядел на юношу, бесстрастно рассматривая, оценивая, насмехаясь...

— Боги! — прошептал Аделис, прижимая ладонь ко рту. — Все куда хуже, чем я думал...

Из уцелевшего глаза брызнули слезы, и уродливое существо в зеркале стало мутным и расплывчатым.

— Я бегу за лекарем, — рявкнула Синза, не терпящим возражений тоном. — Он живет в двух шагах вниз по улице.

— Постой! — Аделис развернулся на каблуках и крепко ухватил девушку за руку. — Не нужно лекаря. Я не могу допустить скандала...

— Да ты просто дурак, мастер Джиганти! — Синза попыталась вырваться. — Если тебе не оказать первую помощь, ты можешь лишиться и второго глаза.

Аделис плюхнулся в кресло и тихонько застонал.

— Ты права. Конечно, права, — он прижал холодный эфес рапиры к пылающему лбу. — На стилете могла быть какая-нибудь отрава...

— Я быстро! — выдохнула куртизанка, плотно запахивая халат. — Сиди здесь, и не делай глупостей.

Входная дверь хлопнула, и Аделис остался один в звенящей благоуханной тишине, нарушаемой лишь мерным тиканьем часов в дальнем углу.

— Глупостей я уже наделал предостаточно, — юноша сжал в кулаке рукоять рапиры. — Интересно, что скажет отец, когда обо всем узнает...

Свесившись с кресла, он потянулся к початой бутылке игристого.

— Плохая идея, — пробормотал он, глядя на свое гротескное отражение в розовом дымчатом стекле. — Очень плохая!

Бутылка опрокинулась, описала по столу полукруг, и с грохотом упала на пол.

— Проклятье! — Аделис с трудом сполз с кресла и кончиком рапиры приподнял тяжелую скатерть, свисающую до самого пола. Бутылка была тут как тут, лежала себе рядом с грудой какого-то тряпья, загадочно поблескивая позолоченной пробкой.

Аделис нахмурился.

— Похоже, что не я один такой забывчивый!

Запустив рапиру под стол, он попытался выудить бутылку, однако вместо этого подцепил потертый кожаный мешок, похожий на офицерскую походную сумку.

— Если Синза меня застукает, — юноша опасливо покосился в сторону входной двери. — Мне конец!

Отложив рапиру, Аделис опустился на колени. Ремни на сумке не были застегнуты, и он осторожно заглянул вовнутрь. Сверху лежала темная бархатная куртка со стоячим воротником и с узкими рукавами. Размер небольшой, налезет разве что на худенького юношу.

Хмыкнув, Аделис раздраженно бросил куртку на пол и запустил руку в сумку по локоть. Пара башмаков с металлическими носками и высокой шнуровкой, походили на какое-то специальное снаряжение, а не на обувь для повседневной носки. Уродливые, неудобные, с металлическими крюками с внешней стороны, и кольцами с внутренней.

— Интересные у тебя друзья, — Аделис отшвырнул башмаки с такой неприязнью, будто бы это была не обувь, а неизвестный соперник собственной персоной. — Будь они неладны!

На самом дне сумки звякнул металл. Стальной восьмигранный стержень с глубокой прорезью, прикрепленный к свернутой кольцами цепи.

Аделис перебросил находку из руки в руку. Цепь натянулась и тихонько звякнула.

— Будь я проклят! — юноша почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. — Такого поворота я не ожидал!

Большой палец правой руки коснулся блестящей заклепки, и из стержня бесшумно выпрыгнул изогнутый клинок. Аделис провел лезвием по тыльной стороне руки. Волоски посыпались на пол, точно пшеница, скошенная серпом.

— Острое, как бритва!

С тихим щелчком входная дверь распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся Синза Виоло. Ее щеки раскраснелись, глаза сверкали, а высокая полная грудь учащенно вздымалась.

— Что это, Синза? — Аделис вытянул руки вперед. Ему очень хотелось, чтобы девушка нашла хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение. Ему хотелось, чтобы она убедила его, обманула, заставила поверить, что все эти железки не имеют к ней никакого отношения.

Синза не стала себя утруждать.

— Теперь ты все знаешь, — ее лицо стало жестким и злым. Девушка отступила в сторону, пропуская в комнату сопровождающих ее мужчин.

Аделис вскочил на ноги, поднимая рапиру. Одного взгляда на новоприбывших было достаточно, чтобы понять, что к профессии лекаря они не имеют даже самого отдаленного отношения. Скорей наоборот, они были теми, кто исправно обеспечивал лекарей Ланцы тяжелой ежедневной работой. Работой, заключавшейся в сшивании резаных и колотых ран, да накладывании лубков на переломанные руки и ноги.

Костоломы, душегубы, заплечных дел мастера. Угрюмые лица словно высечены из пористого камня: бездумные, бесстрастные. Крохотные глазки под низкими лбами злобно поблескивают, а большие мозолистые руки привычно сжимают грубые инструменты, способные в считанные мгновенья превратить любую живую тварь в бессловесную кровавую отбивную.

— Вот, значит как? — юноша отступил вглубь комнаты, поднимая перед собой клинок. — А я-то собирался прислать тебе шляпку от Соризо...

— Засунь ее себе в задницу! — красивое лицо куртизанки потемнело от гнева. — Кольтело был моим отцом!

Мордовороты, пришедшие с девушкой, времени зря терять не стали. Громадный детина в клеенчатом фартуке и с мясницким ножом в волосатой лапе, ринулся вперед, словно и не было направленной на него рапиры.

— Сейчас госпожа, — буркнул он через плечо. — Я настрогаю его на ломтики.

Острие рапиры пронзило здоровяку глотку. Аделис выдернул клинок, разворачивая кулак пальцами к верху, и сделал еще один выпад, погружая рапиру на две трети в широкую бочкообразную грудь.

— Что... — глаза великана закатились, в глотке заклокотала кровь, и он тяжело рухнул на пол, переворачивая стол и ломая мебель.

— Первый! — юноша скрипнул зубами. С госпожой "Импетуоса" в руке он не боялся ничего на свете. — Кто следующий?

Второй убийца бросил ему в лицо пыльный мешок. Железный грузик, вшитый в уголок мешковины, рассек Аделису щеку. Повернувшись на одной ноге, юноша пропустил атакующего мимо себя, и вонзил рапиру ему в спину.

Зловещего вида фальшион зазвенел по полу, а широкоплечий здоровяк с размаха врезался головой в секретер и больше не шелохнулся.

— Ты, должно быть, последний? — Аделис криво усмехнулся, поворачиваясь к очередному противнику здоровым глазом. — Можешь сбежать. Возражать я не стану.

Последний бандит равнодушно повел массивными плечами. Морда у него была страшная, что смерть, а темные, глубоко посаженные глазки внимательно изучали юношу, осматривая его с головы до пят.

— Что за птичка? — убийца перебросил ржавый шестопер из руки в руку. — Выглядит уж больно знакомо.

— Младший Джиганти, — фыркнула Синза. — Уложишь его, получишь доли старика и Мачча.

— Хм... Младший Джиганти... — повторил громила, причмокивая, будто бы пробуя слово на вкус. Вкус, судя по всему, ему совсем не понравился. — "Принц фехтовальщиков". Пятьдесят с лишком дуэлей...

— Я отдам тебе все до последнего раме! — вспыхнула Синза. — И потом, он же на наших глазах заколол твоих племянников!

— Племянников у меня полным-полно, — уродливая физиономия бандита расплылась в крокодильей ухмылке. — Извините за беспокойство, господин Джиганти. Хорошего вам дня!

На пороге верзила остановился и бросил через плечо.

— Беги, девчонка, пока можешь. Я теперь за твою жизнь и ломаного медяка не дам...

Темная фигура исчезла, и девушка осталась одна, маленькая, беззащитная потерянная. Синза скрестила руки на груди, и одной ногой переступила порог, словно раздумывая, броситься ли вдогонку за сбежавшим убийцей, либо остаться с Аделисом.

— А тебе, Синза, придется остаться! — юноша поднял острие рапиры. — Или я должен называть тебя Омброй?

Девушка нахмурилась, потянула за дверную ручку и резко захлопнула входную дверь.

— Сначала, в этом не было ничего личного, — ровные белоснежные зубки блеснули в полумраке прихожей. — Но теперь, после того, как ты убил моего отца...

— Я бы сказал, что мы квиты, — Аделис указал пальцем на свое лицо. — И потом, не я же все это задумал. Я всего лишь оборонялся!

Синза Виоло присела на край стула, напряженная как пружина, готовая вскочить в любой момент. Смуглые руки с алыми ноготками, спрятались в рукавах халата, и как Аделис справедливо полагал, не просто так.

— Макримо приказал тебя унизить. Мы не хотели забирать твоей жизни.

Рот Аделиса вновь наполнился отвратительной приторной сладостью.

— Вот как? — юноша почувствовал неприятное жжение в груди. — Выходит, что я должен был послушно расстаться с глазом, и "побрякушками", просто из-за того, что так захотелось господину Макримо?

— Так было бы лучше для нас всех, — буркнула Синза.

Юноша заметил, как напряглись длинные тонкие мускулы на ее предплечьях и вновь поднял рапиру.

— Бросай все на пол, или я, клянусь богами, проткну тебя насквозь!

По каменным плитам покатились стальные кольца, отороченные изогнутыми лезвиями.

— Я сказал, все — что у тебя там есть!

Синза Виоло распахнула халат, демонстрируя голое тело. Круглые груди с темными затвердевшими сосками, плоский мускулистый живот, и хохолок волос, меж скрещенных ног.

— Зачем? — Аделис с трудом сглотнул, вспоминая, как еще пару часов назад, это тело выгибалось у него в руках. — Почему именно я? Почему именно ты?

Куртизанка оставила халат раскрытым.

— Таков был план. Никто не хотел связываться с "Принцем фехтовальщиков", а мы как раз собирались покинуть город. Последнее дело. Простое, как нам сначала показалось, — девушка скрестила руки на груди, отчего темные соски нацелились на юношу, точно дула пистолей. — Если бы ты оказался обычным трусом, обычным хвастуном, каких полно в этом гнилом городишке, мы бы уже были на борту корабля уходящего в Старый Свет...