Продавец ниток

— Лава! — Тассель с трудом открыл заклинившую дверцу повозки. Дальше нужно бежать на своих двоих. Через несколько секунд раздался жуткий визг, а потом грохот взрыва. Волной жара Тасселя бросило на землю. Горящие обломки летающей повозки точно так же не смогшей разминуться с одним из деревьев падали вниз, катились по склону. Тассель долгую минуту наблюдал за пожаром, но там никто не двигался. Огонь лениво лизал камни, но мох гореть пока что отказывался. Так вот почему порталы обустраивают в определённых местах и никто не скачет между мирами как заблагорассудится. Разумная предосторожность. Тассель с Лавой ещё легко отделались.

В любом случае — нужно двигаться дальше. Кто знает сколько у преследователей было таких летающих повозок?

— Лава, — позвал Тассель ещё раз, но никто не откликнулся. Заднюю дверцу тоже перекосило, и демону пришлось повозиться, прежде чем открыть её тоже. Дикий лежал на полу между передним и задним рядами сидений и не шевелился. — Лава!

Как мог осторожно Тассель вытащил своего спутника из повозки и положил на землю. Дикий был совсем плох. Кожа его стала пепельно-серой, а сердцебиение почти не ощущалось. Теперь наступила очередь Тасселя грязно ругаться. Да, им удалось ускользнуть с Края — здесь было заметно теплее, и демон с наслаждением избавился от шубы, но Лава лежал без сознания и, похоже, был при смерти, а Тассель совершенно не понял как дикий открывал проход между мирами. Кроме той странной ряби и потери ориентации он ничего толком не почувствовал в пылу бегства. А переход через стационарные порталы ощущался совершенно иначе, будто просто вышел из одной комнаты в другую через дверь. Да и вообще: раньше Тассель считал, что только могущественные маги с классическим образованием способны открывать порталы в обход стационарных. Уж ему-то, провинциальному овцеводу, это точно должно быть не под силу, что бы ни говорил чернорогий!

Тассель попытался напоить Лаву огнём, но пламя скатывалось с губ дикого.

— Проклятье, Лава, — Тассель ударил по земле кулаком. — У тебя ведь получилось! У нас получилось! Ну, давай же!

Но Лава не отвечал. Тассель лёг рядом, прижавшись к нему всем телом, как верный пёс, и заплакал.

Возможно, он даже заснул в какой-то момент: время потеряло свой счёт. Привело его в чувство слабое движение — Лава шевельнул рукой. Или Тасселю просто показалось? Демон привстал всматриваясь в лицо своего спутника. Осторожно прикоснулся к его рукам. Нет, не показалось: кожа со стороны, с которой Тассель обнимал Лаву, стала немного темнее.

— Думай, думай, думай, — зашептал он себе под нос, как молитву. Похоже тело дикого отвергало силу, когда в него пытались влить её слишком много, но по чуть-чуть, из окружающего мира или из Тасселя, лежащего рядом, принимало. Выходит, у Лавы есть шанс выжить, только нужно отнести его на Глубину, в более тёплый мир. Но как? Несмотря на то, что Тассель — обычный демон, Лава говорил, что у него должно хватить сил это сделать. Что он сможет открыть "нору", как дикий это называл. И рассчитывл, что Тассель увидит и сможет понять, как это сделать. Что же он делал? Двигался. Каждый раз, с Лавой или без, они двигались, когда переходили из одного мира в другой. И каждый мир менялся. В нём что-то убавлялось, что-то прибавлялось., но каждый раз следующий мир был теплее, чем предыдущий. И те волны... У Тасселя родилась идея, нужно было только попробовать.

Демон вытряхнул из своей дорожной сумки нитки, и вместо бесполезного теперь товара, набрал побольше еды и воды. Если открытие врат между мирами отнимает столько сил, между "прыжками" им придётся долго отдыхать, иначе он свалится так же, как и Лава. Повесив сумку на живот, а дикого взвалив на закорки, Тассель сосредоточился. Следующий мир должен быть ещё теплее, чем этот. И ландшафт должен больше походить на мир Тасселя. Значит, там должно быть меньше валунов. Он зажмурился, представив, что встряхивает реальность, словно тесто. Что взмешивает его, разминает, растягивает. Он сделал шаг вперёд. Другой. И проваливается внутрь. Третий. Насквозь. Как неподходящая начинка разрывает тонкий слой теста. Ужасно закружилась голова, тошнота подкатила к горлу, Тассель не удержался на ногах и упал на колени. От слабости дрожали руки и ноги, было тяжело дышать. Он огляделся. Местность была другой: разнотравья прибавилось, а камни и корабельные сосны исчезли, вдали темнел лес. Жужжали, свистели, щёлкали насекомые и мелкая живность. Солнце стояло почти в зените.

Получилось!!!

Дальше Тассель ничего не помнил. Пришёл он в себя ближе к вечеру. Рядом свернувшись клубком спал Лава. Выглядел он намного лучше. Откуда-то пахло очагом и едой. Тассель сел в траве и огляделся. Вдали в низине виднелись дома. До слуха доносились перезвон колокольчиков и коровье мычание: стадо гнали на вечернюю дойку. Тассель подумал и решил, что к жилью они не пойдут. Всё ещё кружилась голова. Он принялся считать сколько ещё нужно совершить переходов, чтобы вернуться домой. Край — один мир, потом мир на болоте, мир с озером, мир с соснами, теперь этот мир. С другой стороны — Ядро, Жаркий мир, родной мир Тасселя... По всему выходило, что от цели их отделяет всего один мир, то есть, две "норы". Ещё два таких прыжка, и он будет дома! Тассель попробовал встать, но ноги не держали. Он заставил себя съесть батончик из запасов и выпил немного воды. В чём знали толк люди Края, так это в питательной еде. Он прижался к мерно дышащему Лаве и опять заснул. Хотелось надеяться, что хищников в округе нет, и спать под открытым небом в этих краях не смертельно опасно.

— Тас... — мягкое прикосновение. Тассель не сразу сообразил где находится. Почему-то ему казалось, что он дома, у себя в спальне. Кто-то тёплый прижался к нему. Медленно водил рукой под его рубашкой, считал рёбра, щекотал впадину живота, опускался всё ниже... Тассель окончательно проснулся. Над головой звенело чёрное небо, полное звёзд. Вокруг стрекотали ночные насекомые, вдали ухала какая-то птица. По крайней мере Тассель надеялся, что это птица.

— Лава? — Позвал он. Тень заслонила звёзды. Он почувствовал чужое дыхание на своих губах. Мягкое пламя коснулось сознания. Не ревущий поток, даже не костёр пастухов, скорее домашняя грелка для ног. Тассель не смог сдержать улыбку, и тень улыбнулась в ответ. По крайней мере он почувствовал чужую улыбку на своей коже. Долгое время они просто лежали изучая друг друга. Греясь.

— Куда теперь? — Спросил Тассель.

— Домой, — ответил Лава. — Я чувствую, жар Ядра уже близко.

Тассель промолчал. Дом Лавы и его дом были разными мирами. Это значило, что совсем скоро их пути разойдутся. Не то чтобы Тассель успел привязаться к дикому, но мысль о грядущем расставании вызывала непонятную тоску. Они столько пережили вместе, спасали жизнь друг другу. Он больше не почувствует этот жар, пламя, растекающееся по жилам. Никогда. Ведь Лава вернётся домой, восстановится, и одно его появление в мире Тасселя будет способно вызвать засуху. Или наводнение, как повезёт. А сам Тассель не сможет ходить в гости в Ядро: тамошний напор силы так силён, что даже демоны, живущие на Глубине, в близких к нему мирах не могут находиться там долго, только существа, подобные Лаве, выживают в Ядре. Тассель вспомнил их первую встречу, сияющий подобно солнцу силуэт дикого. Казалось, с тех пор прошла вечность, хотя на самом деле всего пара дней — и целая жизнь.

— У тебя другие планы? — Спросил Лава.

— Нет, домой — это очень хорошо, — поспешно отозвался Тассель.

— Я слышу в тебе сомнение, — заметил дикий.

Тассель молчал какое-то время пытаясь сформулировать мысль, но в итоге сдался и просто крепко обнял Лаву.

Рассвет они встречали в новом мире, последнем на пути Тасселя домой. Нора в него отняла у демона все силы. Он опять отключился, но к счастью Лава уже был достаточно в себе: в этот раз они очутились рядом с городом, и самым безопасным способом отдохнуть по мнению Лавы оказалось снять комнату. Тассель так и не узнал чем дикий расплатился и вообще расплатился ли за постой и еду. Чистая тёплая постель и почти привычная еда — Тассель не ожидал, что будет так счастлив от таких, казалось бы, мелочей. Отдать прачкам одежду, отоспаться, вкусно поесть — и при этом не мёрзнуть, не оглядываться через плечо выглядывая опасность. Возможно, Тассель задержался бы в этом мире подольше, но Лава рвался вперёд, так что как только демон вновь смог нормально ходить, они оказались за границей города.

— В этот раз поведу я, — заявил дикий. — Ты слишком устаёшь, такая нагрузка — плохо.

— Но ты...

— Я уже почти в порядке, — отмахнулся Лава. — В любом случае мне проще это сделать, чем тебе. Держись, — он схватил Тасселя за руку и шагнул вперёд. Опять чувство не то падения, не то полёта, на мгновение у Тасселя перехватило дыхание, а потом всё прекратилось. Они стояли посреди луга. По такому знакомому небу бежали пушистые белые облака, вдали паслись овцы, где-то в вышине пела птица. Тассель вдохнул воздух полной грудью. Это был самый прекрасный вдох в его жизни.

— Пойдём найдём кого-нибудь, нужно понять где мы, — обернулся Тассель к Лаве. Дикий выглядел немного помято, но на ногах держался уверенно и в ответ кивнул.

Было бы странно ожидать, что они окажутся где-нибудь недалеко от Ниссеберга, если учесть сколько они проехали по Краю, но услышав название местности Тассель не удержался и присвистнул: из Троцока домой ему было добираться не меньше недели. Местная знахарка, с которой они разговорились (дом знахарей всегда строили немного на отшибе, так же, как и дом кузнеца), во все глаза смотрела на Лаву, стоящего за плечом Тасселя. Видимо, поняла, кто он такой, хотя сейчас он выглядел совсем непохоже на дикого. Разве что глаза выдавали.

— Постоялого двора у нас нет, но вы можете остановиться на ночь у меня, — предложила она. — У меня есть комната для больных, сейчас пустует. Там, правда, всего одна кровать...

— Ничего, нам подойдёт, — согласился Лава. — Как мы можем отблагодарить вас за гостеприимство?

— Мне тут нужно кое-что заколдовать, — знахарка кокетливо вильнула бёдрами и поправила волосы, выбившиеся из-под платка. Всё это время она смотрела на Лаву. Тасселю стало больно, словно кто-то иглу вонзил, но он погнал это чувство прочь: дикий ему не принадлежит. — Возможно, вы могли бы мне помочь...

— Конечно, всё, что будет в наших силах, — Лава льстиво улыбнулся.

Пусть делает, что хочет.

Дикий вернулся ближе к полуночи. Всё это время Тассель не мог заснуть. Скрипы и стоны были слышны очень хорошо, и каждый новый звук словно раскалённый гвоздь пронзал демона. Домик был маленький, следовало ожидать, что всё будет хорошо слышно, но Тассель не ожидал, что слушать происходящее будет настолько больно. Когда он услышал как половицы скрипнули под пятками дикого, то поспешно выровнял дыхание и притворился, что спит. Зачем Лава вообще пришёл? Кровать узкая, мог бы остаться коротать ночь до утра с приютившей их хозяйкой. Но дикий скользнул под единственное одеяло и прижался к Тасселю, словно ничего не произошло. Пахло от Лавы по-другому, чужим телом. Тассель непроизвольно сжался.

— Эй, — удивлённо прошептал дикий. — Что случилось?

— Ничего, — буркнул Тассель. — Я сплю.

— Что-то случилось, — настаивал Лава. Он взял Тасселя за плечо и потянул на себя. Тассель пробовал сопротивляться, но к своему удивлению вдруг осознал, что против дикого по силе он что маленький ребёнок. Чувство было неприятным.

— Отстань.

— Нет.

— Я говорю отстань, — зашипел Тассель, но уже лежал на спине, а Лава рассматривал его лицо — демон видел блики в его глазах. Похоже, темнота ему не была помехой.

— Ты плакал, — и столько удивления было в его голосе, что Тассель вдруг подумал: а может, для Лавы всё происходящее выглядит совершенно иначе? Дикий быстро провёл рукой по его телу, словно углём чиркнул. — Что случилось? Ты не ранен и не болен.

— Ничего, — Тассель попробовал отвернуться, но Лава держал крепко.

— От этого "ничего" вся подушка мокрая, — Лава наклонился и обнюхал лицо Тасселя, как собака. — Я не понимаю.

И столько тревоги было в его голосе, что Тасселю даже стало стыдно.

— Я... сам не знаю что на меня нашло, — признался он. Точнее, он знал: ревность. Но как объясниться? И Лава ведь будет смеяться. Что за глупости он вообще думает? Чего он хочет на самом деле? — Просто, когда... вы...

— Ты тоже хотел? — По-своему понял Лава.

— Нет! — Слишком громко ответил Тассель и испугавшись звука собственного голоса затих.

— Тогда что? — Не дождавшись продолжения спросил Лава.

— Я... Я не хотел тобой делиться, — Тассель зажмурился и втянул голову в плечи. Он ожидал, что Лава будет смеяться или скажет что-нибудь поучительное.

— Почему ты не сказал? — Вместо этого спросил он.

— Но ты же... и... разве у нас был выбор?..

— Мы могли поискать другой дом, заночевать в поле, как в прошлый раз, — дикий вздохнул и сграбастав Тасселя в охапку прижал к себе. — Откуда мне было знать? Демоны глубоких миров всегда очень легко относятся к плотскому.

— Но...

— Это всего лишь тело, Тас, — Лава ткнулся носом в ухо Тасселю. — Я не знал, что для тебя это так важно, — он помолчал и вдруг обеспокоено спросил: — Я забрал твою одежду на Краю. Ты обижаешься?

— При чём тут это? — Тассель оторопело посмотрел на дикого. Он что, шутит?

— Откуда мне знать? Так с одеждой-то что?

— Всё нормально, — Тассель опять положил голову на грудь Лаве. — Можешь оставить себе, я не против.

Они немного помолчали. Даже чужой запах уже почти не беспокоил демона.

— А что значит "просто тело"? — Вдруг спросил он.

— Тело. — Лава помолчал. — У нас оно непостоянно. Уменьшается, увеличивается, распыляется и собирается вновь. Главное — огонь. Без огня тело рассыпется прахом. Разум погаснет и я перестану существовать. Изначально я отнёсся к тебе, как к инструменту, просто возможности, которая поможет выжить на Краю, но когда ты поделился со мной своим огнём тогда на дороге... Ты мог бросить меня несколько раз, но тащил за собой. И сейчас, ты мог просто развернуться и уйти. Ты любишь меня?

Тассель хотел что-то ответить, но вдруг перед его внутренним взором встала Миста, стоящая в дверном проёме. Она пристально смотрела на него и ждала именно этих слов, "я люблю тебя". Подтверждения своей власти.

— Тише, тише. Я здесь. Это всего лишь слова, — Лава гладил его по спине, — всё хорошо. Некоторые демоны вкладывают в них смысл, некоторые нет. Забудь. Я здесь.

Тассель хотел что-то ответить, но не мог: не хватало дыхания. Не хватало сил. Не хватало мыслей. Не хватало вообще ничего.

— Я здесь, Тас.

— Доброе утро!

Знахарка приготовила им хороший завтрак, но Тассель с трудом смог съесть несколько кусков. После прошедшей ночи его тошнило. Лава же уплетал за двоих. Наконец, распрощавшись, они отправились в дорогу. Поля сменялись рощами и другими полями. Они прошли несколько поселений чуть крупнее, чем тот хутор, где они остановились в первую ночь. Часть дороги удалось проехать с крестьянином, ехавшим в нужную им сторону.