Врата дракона

-Я намерен поработать с бумагами.

-Нужные бумаги в синей папке, Ваше Величество.

-Хорошо,— сказал царь,— Я благодарю вас, Владимир Борисович. И вот еще: распорядитесь, пускай накроют легкий ужин здесь. В кабинете. Постная ветчина, зелень, подогретый черный хлеб и крепкий чай с лимоном и сахаром.

-На сколько персон накрывать ужин?— полюбопытствовал барон Фредерикс.

-На три.

-Кто будет иметь честь быть приглашенным, Ваше Величество?

-Только вы, Владимир Борисович, да пожалуй, генерал Рыдзевский...

...За легким ужином в кабинете царь обратил внимание на газету, с которой пришел генерал Рыдзевский.

-Ну, Константин Николаевич, что там просвещенная Европа обо мне, тиране, пишет?— весело поинтересовался государь,— это у вас, если не ошибаюсь, британский "Экономист"?

-Хорошего пишут мало, Ваше Величество,— ответил Рыдзевский,— особенно стараются англичане. Вот, "Экономист" начал самую настоящую травлю, развернул против нас компанию. Пишут о России как о "смердящем трупе",пугают своих банкиров— Ревельстока, Ротшильда.

-Вот как? Что ж, нападки Лондона объяснимы: англичане пытаются оказать давление на Францию из-за событий в Фашоде и Верхнем Судане. Но по-настоящему Лондон страшит другое— английский Питбуль опасается, что мы будем в состоянии угрожать британским владениям в Индии, приберем к рукам Афганистан, Тибет, Персию и утвердимся на берегах персидского залива. Этого Лондон допустить никак не может!

-Индия есть vulnerability England*,-заметил барон Фредерикс.

-Я не исключаю вероятности того, что англичане, с целью отвлечения нашего интереса к Крайнему и Среднему Востоку попытаются втянуть нас в европейскую войну,— сказал Рыдзевский.

-Едва ли,— пожав плечами, сказал Фредерикс,— в Европе сейчас нет достойных соперников. Впрочем, достойных партнеров тоже.

-А мне, Ваше Величество, кажется, что Берлин может далеко пойти, чтобы заручиться вашей монаршей поддержкой в европейских делах,— возразил Рыдзевский,— вполне вероятно образование некой антибританской комбинации, если принудить Германию присоединиться к России и Франции и сформировать антибританскую европейскую коалицию.

-К войне мы не готовы,— задумчиво сказал царь.

-Ваше Величество, когда Россия была готова к войне?— воскликнул Рыдзевский,— Никогда! Всегда война нас врасплох заставала.

-У нас, генерал, идеи нет...-сказал Николай II,-общенациональной идеи. А нам нужна такая идея. И смысл ее в широкой привлекательности, в общедоступности. Национальной ли, общечеловеческой ли...Я не сомневаюсь в том, что война все же вспыхнет. Безразлично отчего: из-за наших ли манджурских дел или из-за несговорчивости Франции по вопросу о Верхнем Ниле. Но необходимо принять в расчет, что хотя русский народ и русская армия с прежним самоотвержением будут исполнять монаршую волю, отдавая и жизнь и добро для достижения полной победы, но сознания важности целей, для которых война и ведется, не будет. Не будет поэтому и того подъема духа, того взрыва патриотизма, которым сопровождались войны с целями, близкими русскому народу.

-Увы, Ваше Величество,— вздохнул Фредерикс,— мы переживаем тяжелое время: враг стремится разрушить самые священные. Самые дорогие устои нашего бытия, пытается внести отраву даже в ряды нашей доблестной армии. Недовольство и брожение охватывают значительные, устойчивые до сей поры слои населения. Однако, надеюсь, зло еще не пустило глубокие корни в русскую почву. И строгими, но в тоже время мудрыми мерами, зло будет уничтожено.Ну а газеты, все эти бумажные компании против "смердящего трупа"...Эта опасность для нас не слишком серьезная, скажем так— несколько преувеличенная. Газеты вообще ведут себя как сплетницы, особливо в Европе— что услышат, то и кричат. Приятного, конечно мало, но кто у нас в России газеты читает?

-В Петербурге газетные сплетни читают все,— заметил Рыдзевский,— а все дела делаются в столице...

-Газетами можно управлять. Хотя это и требует некоего умения.

-Газеты напечатают то, что им укажут,— внушительно сказал царь,— вопрос только в том, как подать газетам нужный материал? Мне представляется, что в этом направлении правительство, в первую очередь правительство, должно работать тонко, формируя необходимое для власти общественное мнение. Вообще, власть ныне должна работать над объединяющей национальной идеей, раз ее пока нет у нас. Национальная идея должна стать главной целью нашей государственной политики. Мы признаем, что русский народ является государственнообразующим? Признаем! Значит, от его состояния зависит будущее России. Ежели русские сумеют защитить свои интересы, пусть даже сии интересы будут состоять в необходимости поддержать братьев-христиан в Абиссинии, на Балканах, это принесет благо и всем народам, населяющим Россию.

-Наша пресловутая общественность подобное отвергает.— заметил генерал Рыдзевский,— сразу начинает кричать о национализме и националистах.

-Что отвергает?— тотчас вскинулся государь,— национальную идею? Тогда это и не общественность вовсе, а пустая говорильня! Verwöhnt Musik!*Национальная идея-право нации выше права личности. Для пользы всего народа любой обязан претерпевать лишения, приносить жертвы. Счастье и доблесть не в удовлетворении личных потребностей— но главными личными потребностями должны стать потребности нации. Национальная идея невозможна без патриотизма. Без веры и преданности государству! Без бескорыстия, ежели хотите, без комплекса превосходства, гордости и достоинства. Национальная идея взывает к величию!

-У нас так называемое общественное мнение презирает националистов и отвергает национализм,— негромко сказал Рыдзевский.

-Отвергает любовь к своей Отчизне, к своему народу? Отвергает интересы своего государства и своего народа и ставит интересы других держав и других народов выше? Отказывает в правоте борьбы за справедливое место своего государства в международном распределении статуса и ресурсов? Отказывает в национальной солидарности внутри Отчизны?

-Ваше Величество,— сказал Рыдзевский,— Вы говорите об отсутствии национальной идеи. А что такое— национальная идея? В чем ее суть? В чем ее отличие, скажем от идеи государственной?

-В моем понимании это, скорее, идея народа в ее этническом значении. Если существует народ, существует и его национальная идея. Национальную идею следует рассматривать как цель, поставленную Богом перед данным народом. Как тот взгляд, который в соответствии с планом Божьим, данный народ должен внести в мировое развитие. Государственная идея-это совокупность принципов. Юридических, политических, хозяйственных, на которых основывается государство, где проживает данный народ. Следовательно, оптимальная государственная идея-это такая идея, которая в наилучшей степени способствует развитию процесса реализации цели, заданной в идее национальной. Таким образом, если национальная идея является целью существования того или иного народа, то оптимально правильную государственную идею следует рассматривать в качестве достижения данной цели.

-Ваше Величество, не всякая государственная идея способствует воплощению в жизнь национальной идеи народа,— осторожно возразил Рыдзевский.

Государь неожиданно почувствовал в левой стороне груди давящую боль: такое же ощущение тупой боли в груди Николай II испытал впервые в Ливадии, когда ему сообщили скорбную весть о близкой кончине отца...Он встал из-за стола, подошел к окну, чтобы не было заметно, как он болезненно морщится. Боль слегка отпустила и царь, повернувшись к столу, сказал:

-Я исхожу из религиозного характера национальной идеи, как установленной для народа самим Богом. Из этого вытекает, что основная ее суть заключается в ее объективности. То есть она существует независимо от желаний, умонастроений и воли данного народа. Русская национальная идея сформулирована в виде триады: православие, самодержавие, народность. Для православного русского патриота сохранение и процветание русской нации, ровно также и крепкое, развитое государство, являются целями крайне важными. Для православного русского патриота, верующего человека, нет никаких сомнений в том, что крещение Руси именно в православную веру является Божьей волей и Промыслом. Именно исходя из этого я и прихожу к выводу, что русской национальной идеей является православие. Национальная идея народа существует объективно, как задача свыше, независимо от того, реализует ли ее народ в ходе своей истории или нет. Православие продолжает оставаться русской национальной идеей в силу своей традиционности, пришедшей с Крещением Руси от самого Бога и обусловившей само возникновение русской нации.

-Ваше Величество, неясен механизм того, каким образом удастся донести эту самую идею до простого народа. Как объяснить русскому мужику из Тамбовской губернии, что война с какой-то Англией, с англичанкой, которая изволит вечно гадить, из-за какой-то Абиссинии, о которой он отродясь слыхом не слыхивал— угодное Богу дело?

Царь вынул серебряный портсигар, милостливым тоном произнес:

-Господа, кто желает курить— курите. И продолжим беседу...

vulnerability England*-уязвимое место Англии(англ.).

Verwöhnt Musik!*-испорченная музыка(нем.)

-Помните, генерал, как Достоевский в своих дневниках говорил о русском народе?

-Ваше Величество, должен признаться— Достоевский по мне весьма тяжелый писатель, я с трудом его понимаю,— сказал Рыдзевский.

-Достоевский верил, что русский народ— единственный народ-богоносец и спаситель мира, воплощение Бога. Лишь православие сохранило божественный образ Христа во всей его чистоте и потому может быть поводырем других народов в заблудшем мире.

-Ваше Величество, позволю себе смелость возразить: и азиатских народов?

-Да.

-И африканских?

-Да.

-Ваше Величество, в Азии, на Крайнем Востоке существуют государства с многовековой историей, устоявшимся жизненным укладом. Есть ли смысл ломать их уклад и навязывать им свой? Я уже не говорю об Африке...

-Если высший нравственный идеал христианства требует, чтобы мы любили всех людей, как самих себя, а люди не существуют вне национальности, то прямой логический вывод отсюда есть тот, что мы должны любить все народности, как свою собственную. И в конце концов— мы же в самом деле, зла им не желаем, не насильственного растворения других народов мы желаем, пожалуйста— признавай их право на существование, как и своё собственное, живи и жить давай другим, в свободном соревновании сопрягая свои усилия. Идея подмять все народы под один народ или растворить все национальные культуры в бесцветности и безвидности всесмешения -идея нерусского и нехристианского происхождения.

-И поэтому мы приветствуем возрождение русского национализма, -сказал Фредерикс, глядя на государя,— чтобы русские люди не связывали себя никакими симпатиями или обязательствами.

-Да. Приветствуем. -кивнул Николай Александрович,— Христианство обращается к конкретному, живому человеку, который не может быть вне национальности. Но в то же время зовёт к единству, которое выше национального. Это единство в Боге. Но духовное единство не отменяет национальности. Каждый народ славит Бога по-своему. Пусть так и остается.

-Хорошо. Национальность есть природная данность, а задача христианства не бороться с природой, но преображать её?— спросил Рыдзевский.

-Да.

-Другое дело, что здоровый национализм скорее исключение, чем правило, так как национализм гораздо более связан с ненавистью к чужому, чем с любовью к своему.— вполне к месту вставил Фредерикс.

-Всякий национализм, и стихийный, и творческий, религиозен по своей природе.— заявил генерал Рыдзевский,— Всё дело в "качестве" этой религиозности. Язычество, с его абсолютизацией государства и нации, порождает стихийный национализм. Зов крови объединяет людей в их борьбе за своё место под солнцем.

-А христианство?— полюбопытствовал Фредерикс.

-Христианство, с его обращением к каждому человеку ,независимо от расы, национальности и племени, развивает творческий национализм.— сказал царь.

-Ваше Величество, у нас традиция такая— поиск положительных начал национализма, -усмехнулся Рыдзевский,— неотъемлемо сие и специфично.

-Достоевский, если уж брать его политические взгляды и сочинения, оказывается сплошь и рядом чуть ли не поджигатель войны, ненавистник поляков, евреев и вообще всех инородцев.— подал голос Фредерикс.

-Но он то и дело оговаривался, то и дело ссылался на общечеловеческую миссию России, -сказал государь.

-Не потому ли, Ваше Величество, Достоевский так популярен в Европе, что своими политическими памфлетами только подогревал антирусские течения?— заметил Рыдзевский.

-Подозрение, что будто бы Запад строит козни против России и явно или тайно презирает нас— один из основных мотивов славянофильства,— заметил Фредерикс, и тут же поспешно добавил,— но это, разумеется, несправедливо по отношению к Германии, которая считала союз с Россией основой своей внешней политики.

-Все наше славянофильство и западничество есть одно только недоразумение. Хотя и необходимое исторически. -сказал царь,— по Достоевскому наш удел всемирность и не мигом приобретенная, но силою братства.

-Но Достоевский говаривал сам, что это глубоко и полно воплотилось только в литературе, Ваше Величество,— сказал Рыдзевский.

-Но он же и подчеркивал-"нельзя же предположить смешную мысль, что природа одарила нас одними только литературными способностями",-парировал тотчас царь,— Однако же, почему я заговорил о Достоевском? Оттого ли, что призывал установить своего рода "равновесие"и "открыть окно в Азию"? Призывал обратиться к проблеме Азии?

-Эта проблема нуждается в глубоком осмыслении,— сказал Рыдзевский.

-Писатель Достоевский, впрочем, как и Чаадаев, по сути своей не был ни западником, ни славянофилом, -сказал Фредерикс,— Хотя его и пытались не раз, как мыслителя, свести к славянофильству. На новой, уже осознанной основе он стремился восстановить ту всесторонность мировосприятия, которая была утрачена Россией после Пушкина...

-Пушкин— наше все. -с усмешкой вставил Рыдзевский.

Достоевский исходил из всемирной точки зрения, а не из замкнуто национальной. Мировосприятие всех, подлинно значительных писателей и мыслителей, так или иначе принадлежащих к западничеству или славянофильству, всегда было заведомо шире и глубже самых этих тенденций. Западничество, как ходячая тенденция, основано в конечном итоге на убеждении, что русская культура, в том числе и в литературе— это, в сущности, одна из западноевропейских культур, только очень сильно отставшая от своих сестер; вся задача сводится к тому, чтобы в ускоренном развитии догнать и в идеале перегнать своих сестер. А с точки зрения славянофильства, опять-таки как общей тенденции, русская культура-это особая культура, славянская культура, принципиально отличающаяся от западных культур и ее цель состоит в развертывании своих,"самобытных основ",родственных культурам других славянских племен.

-Но это представление построено, конечно же, по аналогии, или даже по модели романских или германских культур?— подал реплику государь.