| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Петр по-гусиному вытянул шею, ноздри раздуваются, лицо побледнело. Вытянувшись вперед, вонзил взгляд в растерянные глаза узника. Страшно смотреть в выпученные, как у совы, темные глаза царя. Романов почувствовал, как у нее похолодели ноги, а по спине потекла струйка мерзлого, липкого пота. Некоторое время узник боролся с охватившей его растерянностью. Пауза слишком затягивалась, и царь явно не собирался прерывать ее первым. Наконец Романов растерянно пролепетал:
— Я не знаю, может, это разбойники сбежали с города...
Петр еще несколько мгновений сидел набычившись, потом выдохнул, так ничего не сказав и, выпрямился во весь немалый рост. Жаль, что побили всех воров насмерть, много интересного от них узнать можно было, подумал Петр. Да мушкеты их по большей части взрывом разбило. Розмыслы с Пушечного двора научились стрелять из уцелевших мушкетов, но сделать такие же не берутся. Говорят, железо на них больно хорошее пошло, повторить такое можно, но очень дорого. А уж повторить заряды к ним, совершенно не возможно. Одна надежда на стоящего перед ним пришельца. Авось сможет пособить...
— Мин херц, — подал голос Меншиков, — может и правду купец, а не подсыл, тогда ведать о разбойниках он не может.
— Может и так, — произнес Петр и добавил, повернувшись к Алексашке, — трубку раскури! Пока тот добавлял свежего табаку и напрягаясь дул в мундштук, царь в упор рассматривал круглыми как у окуня глазами пришельца. От этого взгляда Романов невольно поежился. 'Не понравлюсь, ссечет голову с плеч, стоит только вспомнить, как он через несколько лет лично станет рубить головы восставшим стрельцам'.
— Сказывают, Федька показывал ты картинки живые по колдовской тарелке, покажешь их царю русскому?
— Да, да! Конечно! — суетливо закивал головой Романов.
Меншиков с поклоном подал трубку царю. Тот, не глядя сунул мундштук в рот, по комнате поплыли клубы вонючего табачного дыма.
— Возьми тарелку, — не вытаскивая трубку изо рта, кивнул на стол Петр.
Романов протянул руку, поднял лежавший экраном вниз планшет. Петр заблестел глазами; потянувшись, оскалился радостно. Ну, чистый ребенок в предвкушении очередной игрушки. Тут сердце на миг остановилось, мгновенный страх обнял тело. С верхнего правого края экрана вниз змеилось паутина глубоких трещин. Уже зная, что все зря, Романов нажал на кнопку включения. Раз, другой, третий. Бесполезно. Это не батареи разряжены, дикие московиты ухитрились разбить планшет...
— Государь, я не смогу включить планшет, его сломали, — произнес Романов, в досаде закусывая губу и показывая царю на трещину. Потеря — невосполнимая. Большую часть информации, которой он надеялся заинтересовать русского царя, хранилась в памяти планшетов. Федор Владиславович всегда отличался предусмотрительностью. Он взял с собой в путешествие к Петру два планшета, с одинаковой информацией, но один он намочил под дождем еще во время странствий по уральской тайге. Теперь и второй вышел из строя. Это стало настоящей катастрофой. Все, что у него осталось это несколько книг, из них самая полезная — учебник для ПТУ 'Металловедение (металлообработка).
Дымящаяся трубка указала на планшет:
— Ну, так почини его!
Романов почувствовал, как у него задрожали руки. Предчувствие беды сжало сердце. Некоторое время он боролся с охватившей его растерянностью. Как? Как объяснить варвару, что починить микроэлектронику невозможно! Картины, встававшие в его воображении, стали четче и страшнее и вызывали ужас.
— Государь, это невозможно, даже в городе смогли бы лишь заменить экран на новый. Планшеты не ремонтируют.
Петр мало что понял из объяснения пришельца, уяснил лишь одно. Тот не в состоянии починить собственную вещь. 'Купчишка безрукий. Нет, чтобы мастеровой добежал до меня'! Петр разочарованно выпустил уголком рта воздух, чувствуя себя обманутым. Пробивающиеся над верхней губой усы уныло обвисли. Он так надеялся получить в руки диво дивное, а вместо этого у него в руках куча сломанных предметов непонятного назначения и, начавший его раздражать узник. Петр выпустил густой клуб дыма в длинное, перекошенное страхом лицо узника.
— Ну, так расскажи тогда что за пистоль чудной у тебя! — царственная рука небрежно указала на пистолет.
Романов прибодрился. Все же не зря он прослужил молодость в армии!
— Пистолет Макарова под 9 мм. патрон, скорострельность 30 выстрелов в минуту, начальная скорость пули 315 метров в секунду, прицельная дальность 50 метров, убойная дальность 350 метров, — перечислял он спокойным, размеренным голосом.
Петр искривил губы в довольной усмешке, брови поднялись. Настроение улучшилось. Ишь ты! Он мало что понял из рассказа узника, но бравый тон оценил. Ведает купчишка, выдал как по писанному. Глядишь, и сгодится для чего... Людишки, ведавшие воинский артикул нужны в край! Петр дернул головой вбок — к плечу. Спросил нетерпеливо:
— Изрядно! Откуда ведаешь сие?
— В армии служил, офицером. Зрачки в круглых глазах Петра расширились, он придвинулся поближе, заинтересованно спросил:
— В каком чине?
— Капитан, финансистом был!
— Что за чин такой? Финансист? Инфантерия, артиллерия ведаю, сего чина — нет!
— Заведовал деньгами, — стараясь как можно доходчивей пояснить царю, произнес Романов.
— А дьяк, — разочарованно протянул Петр, замолчал, пыхнул трубкой. Новые клубы дыма полетели по палате. 'Для войсковых дел пленник бесполезен...'
— Ладно, потешь царя, поведай как стрелять из пистоля твоего.
— Не могу государь, патроны кончились.
Несколько мгновений Петр пристально вглядывался в глаза узника, пытаясь понять, что за диковинка такая патроны. Затем вспомнил, отливающие металлом и искусно сделанные колпачки, кои вставляли в мушкеты из будущего розмыслы с Пушечного двора. В глазах мелькнуло понимание.
— Ну, так сделай их!
Некоторое время Романов молчал, борясь с охватившей его растерянностью.
— Ваше величество, — он сделал паузу, стараясь получше подобрать слова, но не смог, — не могу, там много чего нужно станки, порох бездымный, состав для капсюля — мгновенный страх обнял все его тело.
Петр недовольно дернул уголком рта, но продолжил опрашивать пришельца. Его интересовало нужный человечек попался, или так дрянь никчемная.
— Sprechen Sie Deutsch?
— Нет, — покачал головой Романов.
— По-немецки не говоришь. По-латински или греческий разумеешь ли? — Петр, хмуря брови, смотрел на узника.
— Ведаешь ли, сколько пудов пороху нужно на батарею 4-фунтовых пушек на 50 залпов?
— Не знаю, но я могу рассказать про город, о его армии...
— Это ты и так все расскажешь!
Ни к чему не годен! Петр стремительно вскочил, размахивая руками, забегал от озаренных ликов святителей на иконах до двери. Сел на место. В расширенных глазах застыл гнев. Резко дернул шеей и плечом. Романов испуганно следил за изменениями выражения лица Петра.
— Дурак! Зачем ты мне такой нужен! Голову с плеч за хулу на царя! — голова, как будто в конвульсии нервно дернулась, — стрелец!
Побелевший как полотно узник упал на пол, возопил истошно:
— По скудоумию и незнанию все! Я к Вашему царскому величеству отношусь со всем почтением! Помилуй! Отслужу!
Дверь открылась, зашедший стрелец глянул на распростершегося на полу узника, положил руку на рукоять сабли. С ожиданием посмотрел на царя.
— Мин херц! — Меншиков, до этого молча наблюдавший за действием, торопливо склонился к уху государя, зашептал. Пару раз конвульсивно дернулись усики, но видно, царь постепенно успокаивается.
— Отвезите его, — трубкой указал на узника, — в Пушечный двор, пусть розмыслы потолкуют с ним, Глядишь, какой толк будет...
Прошел почти месяц. Тональность работы двигателя вертолета МИ— 8 плавно изменилась. Винтокрылая машина неторопливо снижалась над заросшей высокой травой поляной посреди первозданной тайги. Ее летчики использовали в качестве посадочной площадки. Внизу блеснула серо-голубая лента Камы, неторопливо текущей между каменистых, заросших буйной тайгой просторов среднего Урала. К правому берегу реки зябко прижимался деревянными стенами Орел — городок, столица и резиденция рода Строгановых.
Степан Викторович Чепанов с задумчивым видом смотрел на городок. 'Да, дел невпроворот. Как только Соловьев находил на все время? У меня пока так не получается, но ничего, научусь'. На переговоры со Строгановыми новый градоначальник решил лететь лично. Слишком то, что собирались обсуждать, важно для города. Кроме него в пассажирском отделении находился секретарь. Для охраны взяли половину взвода стрелков в защитном снаряжении. Прежняя секретарь, работавшая при Соловьеве, ушла. На освободившееся место Степан Викторович взял помощника из своих, пожарных пенсионеров.
Едва слышный толчок снизу. Касание земли! Прозрачный трепещущий круг над вертолетом начал замедлятся. Двигатель перестал грохотать, а еще через минуту слабый шорох винта прекратился. Наступила тишина. Летчик прошел к выходу, открыл, лестница коснулась пожухшей травы. Первым спустились двое стрелков, застыли внизу, настороженно разглядывая прибывших для встречи представителей именитых гостей Строгановых. Следом слез на землю градоначальник, оглянулся. За ним спрыгнули остальные.
На краю поляны со слегка испуганными лицами жалась группа вооруженных людей. Далеко позади блестит на солнце стеклянными окнами карета, запряженная рыжей четверней, на запятах дюжие холопы. Рядом для бойцов приготовлены две телеги. Стоявший немного впереди доверенный приказчик Прокофий Иванов опомнился от вида летающего корабля. Чай, не впервой. Важно прошел вперед. По древнему, исконному обычаю в богатой шубе и меховом колпаке. Пожевав сухими губами, поклонился:
— Здравствуй, боярин Степан Викторович, Григорий Дмитриевич Строганов ждет Вас!
Небо вновь закрыли низкие тучи. Светлицу на втором этаже особняка Строгановых больше освещают чуть потрескивающее свечи на серебряном канделябре, чем солнце. В воздух аромат сгоревшего воска. В углу теплится лампадка перед ликами святых. От изразцовой печи с лежанкой тянуло жаром, осень, слякоть и дожди через день. На среднем Урале в конце сентября и снежок выпасть может. Одно спасение от болящих коленей — тепло. Хозяин с гостем расположились за длинным столом. В этот раз глава рода решил вести переговоры с пришельцами лично, без помощников, пусть это даже самые верные, проверенные людишки. Уже полчаса собеседники плетут словесные кружева, а к сути дела так и не подошли.
Степан Викторович прокашлялся. Не по нраву ему такие переговоры. Хозяев и их обычаи нужно уважать, но, сколько же можно! Он что сюда прилетел посостязаться в остроумии и узнать местную погоду?
— Григорий Дмитриевич, я человек прямой, ты уж прости, если скажу что не то. У меня предложение к тебе есть. Деловое.
Что такое деловое предложение Строганов догадался. Глаза алчно блеснули. Что для купцов главное? Правильно, чтоб мошна была туго набита! Глядишь, еще какая выгода с пришельцев появится, кроме перепродажи их товаров. Григорий Дмитриевич вопросительно поглядел на главу пришельцев.
— Григорий Дмитриевич! Предлагаю создать кумпанство, то есть товарищество, — Изюмов воспользовался словом из петровской эпохи, понятное хозяину, — станем производить парусину льняные и шерстяные ткани. Наш вклад — станки и обучение работников. Твой — работники и здания. На станке один человек произведет в десять раз больше чем, если прясть вручную. Вначале станем делать для города, а развернем производство, завалим и Русь, и Европу тканями! Тебя интересует это предложение?
Изюмов собрался поставить для планируемой мануфактуры простейшие жаккардовые машины с программируемым перфокартами рисунком. Что-то типа тех, какие придумал в начале девятнадцатого века изобретатель Жаккар Жозеф Мари. Город не мог чисто физически — не хватит рабочих рук, наладить производство всех нужных ему товаров. Поэтому ткацкое и швейное производство решили организовать на Руси, а самим сосредоточиться на металлургии, машиностроении и военной промышленности. В руке старшего Строганова скользили бусины кипарисовых четок, привезенных из святого града Иерусалима. Взгляд обращен на крест, зрачки сузились. Он размышлял. С одной стороны торговля с пришельцами приносила сумасшедшую прибыль, они ни в чем не обманули. С другой, а точно ли так выгодно производство тканей? Ткачей то добрых мало на Руси. Стоит ли овчинка выделки? Хотя.... Сказывают иноземцы — те торгуют тканью. За границей покупают за рубль, у нас продают в три цены! Он покачал головой. Его терзали сомнения. Помолчали. От печи пыхало жаром. Сухо трещали сверчки. Тишина. Строганов окинул городского главу скептическим взглядом, заставив того слегка покраснеть, хмыкнул, а потом торжественно произнес:
— А точно ли так выгодно это ваше кумпанство с ткацким производством?
— А ты сам своими глазами посмотри Григорий Дмитриевич!
Изюмов поднял лежащий рядом со столом невеликий ларец. Вытащил оттуда ноутбук. Загорелся экран. Строганов воспринял это спокойно, видел он уже такое чудо. На экране диво дивное! Ткач на станке ткал с невиданной скоростью полотно, да еще обслуживал сразу два. Через пару минут фильм закончился. Строганов еще несколько мгновений смотрела на рассеивающуюся дымку погасшего экрана, потом повернулся к попаданцу. Да это было дело выгодно, даже не так: ВЫГОДНОЕ! Прибыль ткачество обещало бешенную! Что получится с захватом города, бог весть, а это деньги сами в руки текут! Губы купца раздвинулись в холодной улыбке.
— Как доли делить станем в кумпанстве, Степан Викторович?
— По честному будем, Григорий Дмитриевич, пятьдесят долей Вам, пятьдесят городу. По рукам?
Они еще немного пообсуждали проект. В целом купец благосклонно выслушал условия сотрудничества с попаданцами. По поводу абсолютной секретности производства, возражений не было. Конкуренты никому не нужны! Не дай бог кто другой скопирует станки. Второе условие: десятичасовый рабочий день, еженедельные дни для отдыха, оплата дней болезни работников, заставили купца поморщится и недоуменно посмотреть на гостя. Зачем это? На Руси да и нигде в мире такого не было. Только после утверждения, что без этого договор не состоится, купец нехотя согласился. Повышение уровня социальной защиты рабочих было принципиальным для попаданцев. Создавать второе издание Российской империи с нищим и готовым к забастовкам и восстаниям пролетариатом, они не намеревались.
не сомневался. Рукопожатие, подтверждающее договор было твердым. Решили что подробности обсудят помощники и что первые станки с учителями прибудут в Орел-городок уже в конце следующего месяца. Разворачивать ткацкие фабрики решили в вотчине Строгановых и вблизи источников сырья, льна и шерсти: на территории попаданцев и вблизи Казани.
Помолчали, затем градоначальник поднял глаза на именитого гостя:
— Знаю я места в пермской земле, где есть много меди на Рудной горе, на берегу реки Усть-Тунтор, иных местах, от нас оборудование, от Вас люди. Делим прибыли также, устраивает?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
