Курама

— Рисую.

— Рисуешь, — от этого укоряющего взгляда ему даже стало стыдно. — Ты знаешь, сколько людей недовольны твоим поведением?

— Много?

— Много, — кивнул полицейский. — Терпение кончилось, один человек хочет поговорить с тобой из-за этого. Советую серьёзно обдумать его слова.

— Дедуля? — что мог сказать старый дед кроме своих нудных нотаций, которые он даже не слушал? Ничего.

— Нет, — от тона Учихи холодок пробежал по его спине.

До нужного места они добирались долго, несколько раз петляя по узким улочками, иногда проходя здания насквозь.

Человек, который хотел с ним поговорить, стоял перед ним всем своим видом являя олицетворение идеального шиноби. Такой, как его описывают книги. Он подавлял, ему хотелось довериться. Это было странно и неправильно, но Наруто не замечал этого.

— Расскажи мне всё, — просто сказал он, а томое в его глазах развернулись принимал вид рисунка — три вращающихся кривых вокруг зрачка с тремя точками возле каждой, которые закручивались вокруг зрачка против часовой стрелки.

Наруто рассказал всё. Долгое время он ни с кем не разговаривал, а тут его словно прорвало. Его жизнь, мечты и желания — он рассказывал всё.

— Тогда зачем тебе их внимание?

— ... я хочу...

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу стать Хокаге, — это было стыдно, но, после того как он сказал это, с души словно свалился тяжёлый груз. Говорить это каждое утро было легче, чем сказать в лицо этому человеку.

— Ты хочешь сделать это ради жителей Конохи или для того, чтобы они тебя признали? Ради славы и известности? Или из чувства ответственности?

— ... — в другой раз он бы ответил, но не сейчас.

— Ты ведь знаешь, что тебя ждёт в будущем?

— Нет, — мертвая кошка тихо мяукнула у него за спиной. То, чего он хотел забыть, то, чему не было места в его счастливом детском мире было здесь.

— Ты знаешь, — теперь Учиха не спрашивал. — Ты должен задуматься над этим и решить, что ты будешь делать дальше. Я знаю всё о тебе.

-Вы...

— Сегодня ты украл краску, — рисунок в глазах провернулся. — Ты будешь красть её всё больше и больше, избегая наказания. Этот путь губителен. Придёт время и за украденную краску придётся заплатить, — эти глаза подавляли, заставляя смотреть в них, заставляя погружаться всё дальше и дальше, засасывая его всё глубже.

Они говорили ещё, но эти разговоры остались в тумане. Они спорили, его убеждали, но он не соглашался, понимая, что упорствует зря. Слишком правильные слова, которых он не помнил, как и лица этого странного Учихи.

— Не беспокойся, ты обязательно станешь шиноби, — напутствовал он его. Этому человеку хотелось верить. — Я могу тебя заверить, что в будущем ты станешь очень сильным шиноби, ведь даже сейчас я вижу твою силу.

— Мою силу? — слишком давно его кто-то хвалил.

— Твою силу, — кивнул Учиха. — Сила бывает разная, но в тебе я вижу силу воли. Исправь свои ошибки, у тебя ещё есть время измениться.

Глава клана Учиха стёр кровавую слезу, что выступила из его глаза после того, как за джинчурики закрылась дверь. Он не соврал и сила воли этого ребёнка, который был способен сопротивляться даже в иллюзии Мангёкьё, поражала.

Пусть он не смог выполнить своего обещания в прошлом, не удержав сына Минато у себя, сейчас он, возможно мог исправить это. Если ребёнок унаследовал хоть что-то от своих родителей — он сможет выбрать верный путь.

После этого разговора прошёл месяц. Месяц без происшествий, пусть это и не сказалось на уже сложившемся негативном мнении людей о мальчике.

В приют периодически приходили шиноби. Они рассказывали интересные истории, показывали фокусы, играли с детьми и, как позже понял Наруто, проверяли уровень развития источника чакры.

— Дядя шиноби, дядя шиноби-сан, — подергал он его за штанину.

— Да?

— Шиноби ведь убивают? — взрослый мужчина даже вздрогнул от той детской непосредственности, с которой ребёнок задал вопрос.

— Мы защищаем наш дом, нашу деревню, — ответил он, но Наруто продолжал держать его за штанину. Совсем скоро этот мальчик пойдёт в Академию, где и так ему объяснят многое. — Да, убивают.

— А они тоже умирают, да?

— Таков наш долг, — ответить простым 'Да', глядя в эти наивно-голубые детские глаза, он почему-то не смог.

В тот день Наруто решил, что он умирать совсем не хочет. Плата за украденную краску была слишком высока.

* * *

— Добро пожаловать, — взрывом прогремел над головой громовой рык, от которого ребенок шуганулся и, запутавшись в ослабевших от страха ногах, рухнул с головой в воду. Окунувшись с головой в холодную воду, он с ошалевшим видом вскочил снова и замер, увидев перед собой многометровые прутья клетки. Стряхнув стекающую в глаза воду, озираясь в поисках источника звука, он поднял голову выше.

— Добро пожаловать, — улыбнулась во всю пасть лисья голова, освещенная полыхающим в основании решетки пламенем. Пасть с зубами, каждый из которых был как минимум в два раза больше замершего в ужасе ребенка, снова открылась: — Всё нормально?

Замерший в ужасе перед клеткой мальчик с мощным всплеском упал на спину, снова погружаясь в воду. Протянувшаяся от Лиса к ребенку чакра исчезла, стоило только ей дотянуться до прутьев клетки.

— Ожидаемо, — фыркнул монстр из чакры, отмечая усиление защиты темницы, стоило только ребёнку появиться здесь. Первоначальный план с попыткой затянуть мальчика внутрь клетки отменялся — теперь придется налаживать отношения, что было всяко лучше, чем бесконечное ожидание в одиночестве заточения.

— Тук-тук, пропусти меня или он там захлебнется, — постучал Лис по вратам. — Если он там помрет — это будет на твоей совести, решетка.

Разряд желтоватых молний снова ударил в направлении Лиса, безвредными искрами стекая по его шерсти. Когда ты получаешь постоянно по разряду, то ты либо привыкаешь, ну или недостаточно долго сидел под каскадами молний.

* * *

— Я тебя не трону. Малыш, успокойся уже, — снова басовито прогудел ужасающий узник. — И давай там аккуратнее, а то снова в ногах запутаешься и упадешь.

— Я-я-я, т-т-тебе н-не ма-а-алыш, — заговариваясь отполз от прутьев и огненной стены за ними Наруто. Мгновенно переместиться из безопасной палаты в холодную воду, да ещё перед рычащим чудовищем, многого стоит. Сначала от этого рыка он запутался и упал, а потом, когда он увидел вот ЭТУ хтоническую тварь прямо перед собой, замер от страха. Почти как кролик перед змеей, причем в роли кролика. Только откашлявшись от попавшей внутрь воды и отойдя на безопасное расстояние, он понял, что на него никто не бросается. Могучие врата, пусть и закрытые на не совсем могучего вида замок, прикрытый одной бумажкой, внушали и позволяли надеяться, что до него чудищу не добраться.

— Так кто ты такой и где я сейчас нахожусь? — наконец-то переведя сбитое дыхание спросил Наруто. Лис не нападал, а даже пытался его успокоить, так что можно было попытаться поговорить.

— Все, что ты видишь вокруг — это вроде как отражение тебя самого, твой внутренний мир. Ну а я здесь живу, — обвел клетку своей лапой Лис и придвинулся ещё ближе к прутьям. Разряды полыхнули по вратам и прошли по телу лиса, стекая с него вниз. — Рад приветствовать, — продолжило чудище, словно не почувствовав удар молнии.

— Ну, ничего себе, — протер после ослепляющей желтой вспышки глаза Наруто. — Вот это бахнуло.

— Бывает. Я почти привык, — сарказм из ответа Лиса так и сочился. — После сотого раза уже привычно.

— Подожди, — нахмурился Наруто, возвращаясь к своей главной мысли, — Если это все вокруг — это часть меня, то, что ты здесь делаешь? Или у каждого человека есть такое?

— Я здесь заперт, — полыхнули огни в клетке, разгоняя тьму и позволяя рассмотреть ее обитателя. Поднимаясь на четыре лапы, он словно рос вширь, становясь все больше, подавляя собеседника. Девятью огненными свечами взмыли вверх хвосты, заставляя отступать ребенка еще дальше.

Гас оранжевый огонь, бездымными шарами полыхающий вокруг лиса, гас, погружая темницу обратно в темноту. В воде перед ней поднимался снова упавший мальчик и теперь в его глазах был отнюдь не страх.

— Хватит меня пугать, если не хочешь говорить нормально, то я сам найду отсюда выход, — двинулся он во тьму коридоров, снова откашливаясь от нового погружения.

— Да-да, — помахал ему в спину Лис. — Как найдешь, покажи и мне.

— А вот и найду!

Отойдя от прутьев, я вернулся к своей лежанке. За все время моего пребывания в этом месте она претерпела серьезные изменения, превратившись из кое-как поцарапанного когтями пола в овальную выемку с несколькими углублениями для лап и живота. Добавьте к этому ещё несколько вырезанных форм для того, чтобы положить хвосты и прекрасное спальное место готово. Можно вечность дремать, прямо как я сейчас, ожидания возвращения Наруто. Рано или поздно он вернется сюда после бесцельных поисков, а там можно будет и поговорить. Жаль затащить его сразу в клетку не удалось: защита этого места выросла в разы, стоило ему здесь появиться.

— Сколько ты здесь сидишь? — постучал по решетке ребенок. Набродившись по лабиринту, он, как я и думал, вернулся обратно. Сначала постоял в темноте, потом посидел, почти по пояс в воде, а потом неторопливо потопал ко мне.

— Я не знаю, — пришлось отвечать, хотя я и сам сейчас задумался над этим вопросом. Действительно, а сколько? — Мне сложно определить время.

— Мне одиннадцать лет, — решил продолжить разговор с монстром Наруто. — Точнее уже двенадцать, вчера исполнилось. Может быть тебе это поможет.

Огромный глаз, раза в полтора больше самого ребёнка приоткрылся, фокусируясь на нем.

— Я сказал что-то не так?

— Я ценю твою доброту, но ещё до тебя я пребывал в заточении, — веко опустилось. — Можешь считать, что я пребываю в заточении много-много лет и ещё одиннадцать сверху.

Снова молчание, прерываемое лишь шипением там, где вода соприкасалась с огнём.

— Ты девятихвостый демон-лис, который напал на Коноху! Почему ты это сделал?

— Понятия не имею, — мгновенно отвечаю, так как действительно сам не знаю. Я вообще не знаю, кто такой этот Девятихвостый. — Я мало что помню об этом.

— Издеваешься? — встал он прямо перед клеткой. — По твоей вине погибли тысячи людей, а ты не знаешь? За дурака меня принял?

Два глаза открылись алыми озерами вглядываясь в дрожащего и промокшего обвинителя. А ведь совсем не боится, а дрожит скорее от холода.

— Я проснулся не так давно и единственное, что могу вспомнить, так это то, что меня заставили сражаться не по моей воле, — лучше я предстану в роли пострадавшего, чем агрессора. — То был не я.

Пришлось передвинуться ближе к ребенку, снова принимая на шкуру такие привычные разряды молний. Пожелание, контроль своей чакры и передо мной зажигается ещё один бездымный огонёк, копия тех, что освещают темницу. Остается только толкнуть его вперед. — Погрейся.

Инстинктивно протянув руки к лисьему огню, он сначала даже отпрянул, ощутив идущий от него жар. Сначала настороженно приближаясь к источнику тепла, потом он едва ли не обнял его, спасаясь от влаги и сырости. В этот момент вода вокруг него отпрянула в стороны, совсем как живая. Всё же это его внутренний мир, и он здесь хозяин. Уже забыв про меня, он со слабой улыбкой уселся рядом с шаром. Пусть посидит, погреется, не буду прерывать это.

— Ты же Девятихвостый Лис! Ты же должен напасть на меня, как напал на Коноху! — вдруг очнулся от дремы, навеянной теплом лисьего огня, Наруто. Мирная атмосфера, тепло от всё ещё висящего рядом лисьего огня и пол, внезапно ставший мягким и удобным словно кровать — всё так и располагало к неге и сну. Особенно сильно выделялась огромная туша Лиса, который нагло дрых, даже не собираясь нападать на него. Почему-то Наруто ощущал себя расстроенным, когда живая страшилка всей деревни повела себя настолько мирно. — Да почему всё так получилось?

— А зачем мне нападать на тебя? Я здесь один. Я устал сидеть в этом месте и смотреть на голые стены или эту проклятую клетку, — уставился на него осуждающе алый глаз с узким звериным зрачком. — Любой устал бы, будь он на моем месте.

— Вот бы и мне только и делать что спать, — вырвалось от мальчика чувство неприкрытой зависти. — А то вечно старик и сенсей меня пилят: сделай то, сделай это, учись хорошо, слушайся старших...

— Ты бледнеешь, — прервал поток слов Девятихвостый.

— Э? Что? Я себя чувствую как обычно, что со мной? — встревоженно рассматривал себя Наруто. — В чём дело?

— Может просыпаешься? Тебе должно быть виднее, — резонно ответил Лис. — Давай, иди уже обратно в свой мир, — развернулся он от прутьев решетки, уходя в полумрак.

— Просыпаюсь? — рассматривал мальчик свои почти просвечивающие руки. — Эй, Лис, а это точно не сон?

— Точно-точно, — покивал он.

— Я помню огонь, который оградил меня вчера, это был ты? — мысль об огне появилась у него в голове совершенно внезапно, навеянная воспоминанием о разговоре со стариком Хокаге.

— Может быть, — уклончивый ответ, но вот его тон говорил слишком о многом.

— А я могу тебе чем-то помочь? — крикнул он снова в спину удаляющегося монстра. Слишком сильно напоминал сейчас Лис его самого, тогда, когда от него отворачивались другие мальчишки не желая пускать в свои игры, когда отворачивались люди, если он пытался заговорить с ними. Точно так же уходил он от них, получая в спину только издевки и оскорбления. Чувство, что он отталкивает его, зная, что он уйдет.

— Просто заходи сюда иногда, этого будет достаточно. Человеку сложно понять моё одиночество, — мягко рыкнул ему в след Лис.

— Может быть, — помахал ему в ответ полупрозрачной рукой светловолосый мальчик, возвращаясь обратно из своего сна в реальность.

— Человеку сложно понять моё одиночество, — повторил слова своего нового знакомого проснувшийся в палате ребенок, которого ненавидели почти все и каждый в его родной деревне. Быть вечно запертым совсем не так весело, пусть он и мог спать вечно и его никто не трогал. Только представить на мгновение, что вокруг никого нет, а он сам, Наруто, находится в заточении. А ведь он отнесся к нему совсем не так как остальные люди... Неужели для того, чтобы его перестал ненавидеть каждый встречный, этот встречный должен быть Девятихвостым Демоном-Лисом?

— Да кто его знает, — ворвался в его мысли исполненный власти и силы чужой голос. — Я над подобным никогда не задумывался. Тебе тоже, кстати, не советую.

* * *

Потянуться, всё ещё лежа в кровати, а затем резко взметнуться, вихрем проносясь по скромной комнатушке, одеваясь в разбросанную вчера перед сном одежду. Раздвинуть занавески, впуская лучи восходящего солнца и поставить разогреваться чайник, позже вытаскивая из шкафа и выставляя на стол упаковку с лапшой быстрого приготовления. Вроде всё, обычное утро, обычного дня. Ах да, остался последний штрих...

— Доброе утро, Коноха! — крикнул он в открытое окно так, чтобы услышала вся улица. Привычка подниматься в шесть часов утра, привитая ещё в приюте, обеспечила веселое пробуждение всей улице с момента его заселения сюда.